Мы выплыли из-под хижины и направились к камышам на противоположной стороне лагуны, до которых нам предстояло преодолеть добрую сотню ярдов. Тэрк нагнал нас прежде, чем мы успели проплыть двадцать из них.
— На полпути мелководье, приготовьтесь бежать, — предупредил он.
Я услышал встревоженные крики, обернулся и увидел капитана Хусейна, стоявшего на краю мостика. Он бросился к берегу, схватил первую попавшуюся лодку и столкнул ее в воду. Мы удвоили наши усилия, и скоро я коснулся коленями песчаного дна. Поднявшись на ноги, я оглянулся через плечо назад. На палубе катера появился Талеб, а несколько хуза бежали к лагуне.
У Хусейна, наверное, что-то не ладилось с мотором, но в конце концов он все-таки завелся, и лодка вылетела на середину лагуны. Капитан выхватил пистолет, но, выстрелив, промахнулся, а когда выстрелил снова, мы с Тэрком, таща за собой сестру Клер, уже успели скрыться в камышах.
Мы пробежали несколько ярдов, и глубина снова стала увеличиваться, а звуки мотора приближались и становились все громче и громче. Немного погодя мы вышли на край другой, широкой и мелкой лагуны и остановились под прикрытием камышей.
Тэрк сказал:
— Мы не успеем ее пересечь, он нагонит нас.
И оказался прав. Через секунду лодка выскочила из узкой протоки в двадцати или тридцати ярдах справа от нас и двинулась вдоль берега лагуны.
— Окликните его, герцогиня, — попросил Тэрк. И когда она с удивленным видом посмотрела на него, он просто вытолкнул ее на открытое место. — Давайте же, ради Бога, рыдайте, делайте все, что хотите, только заманите его сюда.
Но ей не пришлось ничего предпринимать. Привлеченный шумом, Хусейн уже круто развернул лодку прямо на нас. Он увидел сестру Клер, тут же заглушил мотор и, наклонясь вперед, держал наготове пистолет, пока лодка шла вперед по инерции.
Тэрк скрылся под водой, чтобы через мгновение появиться вблизи бравого капитана, который тут же полетел за борт, не понимая, что происходит. Я быстро бросился вперед и схватился за лодку, чтобы не дать ей перевернуться. Хусейн вынырнул из воды, встал на ноги и бросился на меня. Я схватил его за мундир и занес было кулак, но вдруг по какой-то совершенно непонятной причине вспомнил о сигарете, которую он мне только что дал, и оттолкнул его.
— Давай проваливай отсюда!
И хотя я сказал это по-английски, он прекрасно все понял, повернулся и скрылся в камышах. Тэрк поддерживал лодку, пока сестра Клер залезала в нее. Я сделал то же самое для него, а потом присоединился к ним.
— Ну и что теперь? — спросил я.
Быстрым жестом он снял с шеи компас, висевший на шнурке, и подал его мне. Потом пошарил у себя за пазухой и вытащил сложенную карту болот, которая вся размокла, но еще могла послужить.
— Я бы сказал, что мы еще не вышли из игры, верно? — Он дернул за заводной шнур, и мотор сразу же заработал. — А теперь нам надо быстро убираться отсюда.
Я слышал, как хуза окликали друг друга, беспорядочно стреляя, потом они завели двигатели катера, но было слишком поздно. Мы быстро уходили в глубь болота, сворачивая из одной протоки в другую, и вскоре все звуки замерли вдали.
Глава 12
Раскаты грома
Нам потребовалось часа полтора, чтобы добраться до своего катера. Когда я перелез через бортовое ограждение, то с облегчением почувствовал под ногами палубу. Потом помог забраться сестре Клер, а за ней поднялся Тэрк. Мы все были измотаны до последней степени. Но Тэрк выглядел особенно плохо. Его кожа приобрела землистый оттенок, глаза горели, а вспухший разрез на лбу сильно кровоточил. Он привалился к рубке, а я встревоженно спросил его:
— Вы в порядке?
— Вот выпью немного, и все пройдет.
— Чепуха, мистер Тэркович. У вас сильная контузия. Алкоголь вам сейчас очень вреден, — сказала сестра Клер.
Он устало улыбнулся ей.
— Мне всю жизнь говорят то же самое, герцогиня. С какой стати я вдруг стану слушаться?
Он спустился по трапу, а она последовала за ним, все еще протестуя. А я с некоторыми трудностями забрался на крышу рубки и осмотрелся, чтобы оценить обстановку. Кругом стояла тишина, и я спустился. Мне стало ясно, что они нашли компромисс: Тэрк держал в руке стакан бренди, но зато позволил ей обработать рану. Безусловно она знала свое дело. И хорошо, что у Тэрка оказалась аптечка, которую используют в Американском военно-морском флоте, где имелось все необходимое не только для оказания первой помощи, но и для небольшой хирургической операции.
Я прошел на камбуз и сварил кофе, а когда вернулся, она уже кончила делать ему перевязку. Он церемонно поцеловал ей руку.
— Вы моя святая спасительница, я всегда знал это. Вы сами — настоящее сокровище!
Сестра Клер благодарно улыбнулась, но когда тяжело опустилась на один из диванчиков, то выглядела такой уставшей, будто вся жизненная сила оставила ее и она вот-вот лишится чувств. Она взяла кофе, который я ей предложил, и тихо сидела, держа кружку обеими руками и наслаждаясь теплом.
— Вы очень добры ко мне, вы оба.
— Вы хотите сказать, что это обстоятельства сделали нас такими? — с горечью спросил я.
Тэрк нахмурился.
— Что такое? Что происходит?
— Она знает, — ответил я и потянулся к бутылке бренди.
— Что она знает, приятель?
Я посмотрел на нее:
— Как это вы сказали, сестра? Что мы собираемся украсть половину ваших денег?
— Нет, мистер Нельсон, не моих денег, — спокойно возразила она. — Это как раз то, чего вы не смогли понять с самого начала. Не мне ими распоряжаться и не вам их получать. Вы как-то спросили меня, сколько стоят все сокровища, мистер Нельсон. Тысяча спасенных жизней? Десять тысяч?
Внезапно я понял, что не могу смотреть ей в лицо. И вовсе не из-за чувства стыда или чего-то в этом роде. Просто я понял, что с меня хватит.
— А почему бы вам не отвязаться от меня, — рявкнул я. — Мне надоело разыгрывать роль святого Христофора. Попробуйте еще кого-нибудь вместо меня. Хотя бы вот его.
Тэрк с трудом улыбнулся.
— Только не меня, герцогиня! Я сам уже еле стою на ногах.
Она вышла и закрыла за собой дверь каюты. Тэрк протянул руку и добавил мне немного бренди.
— Не поддавайтесь ей, генерал. Если они потащат вас в суд, то любой суд присудит вам награду куда большую, чем она собирается вам заплатить.
— Я никогда не встречал людей, похожих на нее. Она совершенно неразумна.
Он зевнул.
— Да все они такие, разве нет?
— О чем вы?
— О том, что некоторые признают только свою точку зрения и не считаются с другими. Они видят только свою правду и больше ничего.
— Вы утверждаете, что для них истина такова, какой они ее видят?
— Именно это я и хотел сказать, генерал. — Он снова зевнул. — Боже, как я устал!
Он положил голову на руки. А я сидел и думал о том, что мы тут наговорили. Попытался тоже закрыть глаза хоть ненадолго, но они были воспалены, и их так жгло, что попытка не удалась, и я вышел на палубу.
Хмурое небо нависло над нами, вокруг стояла вечерняя тишина, лишь изредка нарушаемая возней птиц в камышах. И вдруг я услышал, как где-то далеко люди племени хуза окликают друг друга. Я зашел в рубку, взял бинокль и снова забрался на крышу, чтобы взглянуть вокруг через камуфляжную сеть. Теперь я слышал их совершенно отчетливо, хотя ничего не видел. Потом мне показалось, что до меня доносится шум мотора катера. Но ватная духота не позволяла оценить расстояние и определить характер звуков.
Как только я слез, случилось и вовсе непредвиденное — пошел дождь; капли с шумом падали сквозь ячейки камуфляжной сети. Вскоре дождь превратился в сильнейший ливень. Я поспешил вниз и разбудил Тэрка. Он непонимающе воззрился на меня:
— Ну, что там еще случилось?
— Идет дождь, — ответил я. — И не скоро утихнет, но где-то поблизости скачут хуза. Я слышал их голоса.
— А что еще?
— Кажется, мотор катера, но я не совсем уверен.
Сестра Клер как раз вышла из каюты и услышала мои последние слова.
— Что, неприятности? — встревоженно спросила она.
— Ничего такого, с чем бы мы не справились, — ответил ей Тэрк. — Давайте-ка сюда карту, генерал! — Я поспешно развернул карту, и Тэрк склонился над ней: — Если мы пойдем тем путем, как попали сюда, то застрянем в грязи, да еще видимость будет плохая из-за этого чертова дождя.
— И что же вы предлагаете?
— Отсюда до устья Хуфры прямой чистый путь. Самое большее полчаса, и потом — в море через проход в рифах. Если мы сейчас же снимемся отсюда, то успеем прорваться, пока Талеб с его людьми будет пробираться сюда через болота. Что вы скажете?
Это имело смысл, очень большой смысл — прорваться к морю, прежде чем наши преследователи поймут, что произошло. И дождь в таком случае будет не мешать, а помогать нам.
— Мне нравится идея, — ответил я. — Чего же мы ждем?
Тэрк дал задний ход на малых оборотах, так что звук двигателей потонул в шуме дождя. Мы выиграли время, несмотря на то что ливень еще больше усиливался и видимость сократилась до нескольких ярдов. Сестра Клер осталась внизу. Обстановка по-прежнему была очень сложной, но я целиком полагался на Тэрка.
— Бог знает что, — сказал он, — ведь ее здесь вообще могло не быть, если бы не мы. Мы же выручили ее, верно?
Я не ответил ему, поскольку сейчас нам стоило подумать о вещах более важных, и я склонился над картой, тщательно рассчитывая курс.
— Ну и что там получилось? — спросил он, когда я закончил.
— Держите так, пока мы не попадем в устье реки. Только поскорее. Мы не продержимся долго, если нас догонят. У нас нет оружия.
— Это вы так считаете. Пошарьте рукой под столиком для карт.
Я сделал, как он сказал, и нащупал под металлической скобой заряженный револьвер «смит-и-вессон» 38-го калибра.
— И это все?
— Пару секунд назад у вас вообще ничего не было. Осторожнее с ним, генерал. Он заряжен разрывными пулями. Там еще целая коробка в ящике стола. Одной такой штучки хватит, чтобы разнести в клочья двигатель автомобиля.
— Ив какой рекламной брошюре вы это вычитали?
— Уж поверьте мне. Все будет хорошо, я вам обещаю. Вы проживете долго и умрете богатым. А теперь возьмите штурвал, мне надо спуститься вниз.
Несмотря на явно хорошее настроение, он казался усталым и выглядел просто ужасно. Странно, но стоя здесь, в одиночестве, за штурвалом, среди тумана и дождя, я вдруг вспомнил, как впервые встретился с ним. Он казался таким замкнутым, самоуверенным, ни от кого не зависящим человеком. Или это только видимость?
Открылась дверь, и вошла сестра Клер. Она снова надела желтый прорезиненный плащ и зюйдвестку и принесла поднос с кофе и сандвичами, накрытый куском ткани вместо салфетки.
— Как раз то, что доктор прописал, — обрадованно заметил я.
Но она ничего не ответила мне и посмотрела в окно, за которым лил дождь.
— Далеко еще до устья?
— Десять или пятнадцать минут, и мы там. А где Тэрк?
— В своей каюте. Когда я проходила мимо, дверь была открыта. Он делал себе укол.
В ее голосе прозвучало беспокойство, и я сказал:
— Если это его поддержит, то очень хорошо. Вы говорили примерно то же самое, когда мы только начинали это дело, и убедились, что он прекрасно вел себя во всех переделках.
— Несомненно, — ответила она. — Вы оба держались на высоте.
— Тогда чем же мы разочаровали вас?
Она молча вышла, протиснувшись мимо вошедшего Тэрка.
— Судя по выражению вашего лица, здесь снова состоялся откровенный разговор со святой Иоанной?
— Что-то в этом роде.
Он был полон жизни, румянец снова вернулся на щеки. Потянувшись за сандвичем, спросил:
— А с чем они?
— С консервированной ветчиной.
Тэрк откусил сандвич и склонился над картой, но тут внезапно узкая протока, по которой мы шли, расширилась и наш катер попал в главное русло реки Хуфры, нас подхватило сильное течение, и мне стало трудно удерживать штурвал.
— Отсюда до устья, судя по всему, примерно с полмили, — прикинул по карте Тэрк, — поэтому сбавь немного ход, нам надо осмотреться.
Дождь по-прежнему лил как из ведра, на стремнине реки вода неслась с огромной скоростью, волны с глухим звуком бились о борт «Мери Грант».
Сестра Клер снова поднялась на палубу и присоединилась к нам.
— Что происходит? Мы уже дошли до устья?
— Вот-вот дойдем, герцогиня. Осталось чуть-чуть.
И вдруг завесу дождя словно отодвинули невидимой рукой, и нашему взору открылось устье реки — пустынное место, берега поросли камышом, а песчаные отмели, разбросанные в беспорядке, оставляли единственный проход к морю. Кроме нас, здесь не наблюдалось ничего живого, и Тэрк, дав волю чувствам, закричал:
— Ну, что я вам говорил, генерал? Все в порядке! Ну-ка дайте мне штурвал.
Он оттолкнул меня в сторону, схватил штурвал, дал полный газ, смеясь как сумасшедший.
Катер начал рассекать бурлящую воду.
Пулемет «Браунинг-30» имеет дальность стрельбы до двух миль, скорострельность — восемь выстрелов в секунду, и он не может стрелять одиночными выстрелами. Первая очередь прошла где-то около носа; «Мери Грант» резко накренилась. Тэрк выпустил из рук штурвал, сестру Клер бросило на палубу, а он во весь рост растянулся сверху. Я опустился на колено, и своевременно: всем нам следовало поберечься. И тут же вторая очередь разбила стекла в рубке и осыпала нас осколками и деревянными щепками.
Потрепанный катер Талеба выскочил из камышей, отрезая нам путь к устью. На нем у пулемета «браунинг» сидели сгорбившись два солдата. Следующая очередь пропорола корпус и палубу по правому борту. Я вскочил на ноги, пустил двигатели на полную мощность и переложил штурвал на левый борт. Пулемет застрочил снова, пули отщипывали щепки от стенки рубки, и вдруг слева от меня раздался ужасный взрыв, и меня бросило воздушной волной на штурвал. А потом мы на полном ходу врезались в стенку камышей, они расступились и поглотили «Мери Грант» целиком.
Я, наверное, потерял сознание, но всего на минуту или две, а когда пришел в себя, то понял, что лежу в углу, а сестра Клер уже открыла медицинский чемоданчик и разрывает рукав моей рубашки. Боль от пулевого ранения наступает не сразу, слишком силен шок центральной нервной системы. Она приходит потом, а сейчас я чувствовал, что левая рука у меня просто онемела. Я не мог даже пошевелить пальцами, но только два красных пятна, словно от губной помады, с обеих сторон бицепса свидетельствовали о том, что я ранен навылет.
Она быстро прочистила рану и наложила полевую повязку. Тэрк стоял рядом с револьвером «смит-и-вессон» в руке и смотрел сквозь разбитое стекло рубки.
— Что там? — спросил я.
— Эти подонки курсируют взад и вперед.
Сестра Клер открыла ампулу с морфином и сделала укол.
— Если будет больно, скажите мне, и я сделаю вам еще один.
Я поблагодарил ее и встал на ноги.
— А почему он не подходит прямо сюда?
— Я думаю, он хочет напасть на нас, когда мы выйдем из камышей. Он хозяин положения, но ждет, чтобы мы сделали первый ход. И еще одно: он не знает, есть ли у нас тяжелое оружие.
Я согласился:
— Ну хорошо, давайте посмотрим, что там.
Мы залезли на крышу рубки и осторожно выглянули поверх камышей — как раз вовремя, потому что увидели, как их катер идет на полной скорости поперек реки, направляясь прямо к нам. Пулемет снова застрочил; пули со свистом пролетали сквозь камыши и глухо били в корпус «Мери Грант». В последний момент они круто отвернули влево, поднятая ими волна нагнула камыши, и мы увидели их катер во всю длину. Нас разделяло не более тридцати ярдов.
Тэрк немедленно воспользовался этим: встав во весь рост и держа перед собой в обеих руках «смит-и-вессон», он трижды выстрелил в тех двух солдат у пулемета «браунинг». Один из них полетел в воду через бортовое ограждение, а другой упал и спрятался за рубку.
Раздался крик, катер быстро повернул обратно, а Тэрк отступил назад, чтобы скрыться из виду, и начал вытаскивать из барабана стреляные гильзы.
— Пусть эти подонки немного подумают, — сказал он, перезаряжая револьвер патронами, которыми были набиты его карманы.
Но мы не могли долго отсиживаться в камышах. У нас не оставалось времени, это было совершенно ясно. Катер снова пошел в атаку, на этот раз даже еще быстрее, выпустил длинную очередь, к счастью, без прицела, и она прошла по камышам слева от нас. Теперь он разворачивался в шестидесяти или семидесяти футах от нас, и, когда Тэрк попытался повторить представление, ему удалось только в двух местах попасть в корпус катера, который отвернул и скрылся за завесой дождя. Мы спустились на палубу, и он снова начал перезаряжать револьвер.
Я спросил его:
— Сколько мы можем выдержать? Нам стоит только получить очередь в уязвимое место, и мы взлетим на воздух, как бомба.
— Да хватит вам, — огрызнулся Тэрк.
— В последний раз я купил катер с бензиновыми двигателями.
У сестры Клер на щеке виднелся порез от отлетевшей щепки, но, казалось, она не замечала этого и восторженно воскликнула:
— Мы не сдадимся им! Не сдадимся!
— Вот это и есть воинствующая церковь! — отозвался Тэрк.
— Теперь я верю, что в средние века епископы выезжали на битву, вооруженные булавами. А чего вы ожидаете от нас, герцогиня? Чтобы мы вышли вперед и умерли как мужчины?
И вдруг из-за завесы дождя раздался громкий металлический голос:
— Нельсон? Вы здесь?
— Громкоговоритель, — усмехнулся Тэрк. — Похоже, он хочет поговорить. У нас такого нет, поэтому вам придется вовсю напрягать легкие.
Я снова залез на крышу рубки и посмотрел поверх камышей. Катер болтался почти на середине реки, и я видел его сквозь пелену дождя. Я посмотрел в бинокль, но не нашел и следов присутствия Талеба, который, скорее всего, сидел в рубке. Я сложил руки рупором и крикнул:
— Чего вы хотите?
Его голос отозвался, словно эхо:
— Вы ведете себя глупо. И ничего не добьетесь, Нельсон. Будем же разумными людьми. Давайте поговорим!
— Что означает пулю в затылок при первой же возможности, — сказал я Тэрку, который стоял на палубе рядом с рубкой вместе с сестрой Клер. Он казался неестественно возбужденным, и я подумал, что у него воспалилась рана, а может быть, он принял слишком большую дозу наркотиков. Но ни одно из моих предположений не подтвердилось.
— Скажите ему, что вы идете к ним, — поспешно произнес он. — Я тоже пойду с вами, но только под водой. Пока вы будете вести серьезный разговор с нашим алжирским другом, я поставлю им на киль мину «AR-17» на присосках. Вставлю туда один из химических взрывателей — и гарантирую, что катер пойдет ко дну как камень.
— А что, если он задержит меня? Или катер взорвется целиком?
— Тогда вы проиграли, генерал, а мы выиграли. — Он улыбнулся, стараясь придать себе дьявольский вид, что, на мой взгляд, ему вполне удалось. Пораженная необычностью ситуации, сестра Клер была просто в отчаянии и не могла более справляться с этим чувством. Она схватила Тэрка за руку:
— Нет, прошу вас. Не надо больше крови, пожалуйста.
— Отличный совет, герцогиня. А какой у нас выбор? Если даже мы отдадим ему всю свою добычу, думаете, это нам поможет? — Он покачал головой. — Я вам скажу правду. Так или иначе, но мы все равно окажемся на дне залива. У нашего доброго друга Талеба слишком изощренный ум, чтобы поступать как-то иначе. — Она смотрела на него потемневшим, полным боли взором, а потом ее плечи поникли и голова опустилась. — Я сожалею, герцогиня, но так уж устроен мир. — Он кивнул в мою сторону. — Скажите ему доброе слово на дорогу!
Мне пришлось дать полный газ подвесному мотору, потому что иначе надувная лодка не смогла бы преодолеть течение. И я беспокоился, как там внизу справляется Тэрк.
Но с другой стороны, никто не знал этого дела так, как он. И если кто-нибудь смог бы это сделать, так только Гарри Тэркович.
Когда я подошел ближе, то увидел результаты меткой стрельбы Тэрка. Четыре дыры в корпусе над ватерлинией и разбитое окно в рубке. На палубе было двое солдат. Один сжимал в руках винтовку, а другой держал линь. Капитан Хусейн стоял позади них. Я сожалел, что он тоже здесь, хотя, как говорят арабы, судьба каждого человека предопределена, и никто не в силах избежать ее. Выключив мотор и дрейфуя, я подплыл к борту. Один из солдат бросил мне линь. Я поймал его и быстро привязал лодку, а они спустили для меня трап. Я перелез через ограждение. Хусейн ждал меня. Он с укором осмотрел меня, потом сделал вполне понятный знак, чтобы я поднял руки, и довольно неуклюже обыскал меня, проверяя, не прячу ли я оружие. Удовлетворенный, он пошел по палубе к люку, а потом отошел в сторону, предоставляя мне возможность спуститься первым.
В салоне за столом сидел Талеб, пил кофе и читал журнал. Я ни минуты не сомневался, что все это делалось только для того, чтобы произвести на меня впечатление. Он, несомненно, был опытным профессионалом. Не пригласив присесть, Талеб смерил меня задумчивым взглядом.
— Я не собираюсь больше терять времени, Нельсон. Это мое последнее предложение. Вы с вашим другом получаете сотню тысяч и, как свободные люди, через полчаса отправляетесь куда вам угодно.
— А сестра Клер?
Он явно негодовал, я впервые за все время видел его таким.
— Если вы захотите выделить ей какую-то сумму — это ваше дело; от меня она не получит ничего. Ну и что вы теперь скажете?
— Мне надо обсудить это с Тэрковичем.
— Естественно, надо, я согласен. — Он посмотрел на часы. — Даю вам пятнадцать минут, чтобы принять решение.
Я возразил:
— Но это слишком мало, чтобы успеть вернуться.
— Тогда отправляйтесь, Нельсон. Пятнадцать минут, а потом я иду в атаку и открываю огонь.
— Если вы это сделаете, то взорвете нас и сами все потеряете. У нас бензиновые двигатели.
— Я учту.
Он подлил себе кофе, отпустил меня, и я в сопровождении Хусейна поднялся на палубу. Не видя смысла задерживаться, я тут же перелез через ограждение, запустил подвесной мотор и повернул к берегу.
Течение стало еще сильнее, и я потратил больше времени, чтобы добраться до камышей, или мне только так показалось. Наконец лодка стукнулась о борт «Мери Грант». Сестра Клер перегнулась через поручни, чтобы помочь мне подняться.
— Тэрк вернулся? — спросил я. Она отрицательно покачала головой.
— Я наблюдала в бинокль с крыши рубки, но ровным счетом ничего не заметила. Что там было?
— Он предложил нам с Тэрком сотню тысяч и шанс снова начать честную жизнь.
— А я? — с тревогой спросила она.
— Боюсь, что он совсем забыл о вас, сестра.
Ей это не понравилось, но я встревожился и полез на крышу рубки, чтобы разобраться в обстановке. Сестра Клер последовала за мной. Их катер стоял на якоре в том же положении. Один из солдат сидел за пулеметом «браунинг», другой стоял у ограждения и говорил с Хусейном.
Я так никогда и не узнаю, как все получилось, но вдруг Тэрк с шумом всплыл на поверхность прямо возле них и схватился за нижнюю перекладину трапа. Скорее всего, у него кончился воздух, а может быть, сказалось действие наркотика, или рана помешала ему оставаться под водой. Но как бы то ни было, Хусейн бросился вперед с вполне похвальной для него скоростью, тяжело спустился по трапу и крепко схватил Тэрка за лямки акваланга. Они вытянули его из воды, перетащили через бортовое ограждение и поставили на ноги. Он уже успел освободиться от акваланга. В этот момент на палубе появился Талеб и подошел к ним.
— Отче наш, сущий на небесах, — прошептала сестра Клер.
Я отрегулировал бинокль и в последний раз увидел истощенное лицо Тэрка. Он смеялся, закинув назад голову, когда Талеб вытащил пистолет и в упор выстрелил в него. Тут же их катер взлетел на воздух со звуком, похожим на раскат грома. Обломки корпуса и палубы вознеслись вверх на сотни ярдов, и плотный клуб черного дыма окутал то место, где стояло судно. Потом легкий порыв ветра с моря отнес дым в сторону, и вот уже перед нами только река безмятежно несла свои воды.
Глава 13
По бурному морю
Я спрыгнул на палубу как сумасшедший, проклиная все на свете, тут же завел двигатели и повел катер задним ходом, выворачивая штурвал. Повсюду валялись обломки, многие из них плыли вниз по течению. Мы видели только одно тело, вернее, часть тела солдата в форме — ничего больше. Сестра Клер склонилась через ограждение и всматривалась сквозь дым, который все еще не рассеялся над поверхностью воды. Я высунулся из окна рубки и сказал:
— Как это плохо. Талеб выстрелил в него в упор, и он погиб, скорее всего, еще до взрыва.
Она махнула мне рукой, делая знак, чтобы я замолчал.
— Подождите! Мне кажется, я что-то слышу.
Я тут же заглушил двигатели и тоже различил слабый стон со стороны левого борта. Потом снова завел двигатели, повернул штурвал и направился сквозь дым.
Вдруг сестра Клер закричала:
— Остановите машины! Остановите же!
Голос за бортом теперь уже звучал совсем близко. Кто-то плавал, держась за крышку люка, в нескольких ярдах от нас. На какое-то мгновение у меня вспыхнула искра невероятной надежды, но когда мы приблизились, я увидел Талеба и тут же снова запустил машины, а он дико закричал:
— Спасите меня! Ради Бога, спасите меня!
Его лицо сплошь залило кровью от раны на голове, и одежда сильно обгорела. Но у меня не возникло даже намека на сострадание. Сестра Клер повернулась ко мне и в отчаянии стала просить:
— Ради всего святого, мистер Нельсон, мы должны спасти его!
— Ни за что на свете! — отрезал я. — Он только что убил моего лучшего друга. Пусть и сам утонет.