Одной из самых плохих особенностей таких ночных прыжков является то, что невозможно предугадать момент приводнения. Насколько я знаю, это самый верный способ сломать ногу. Наш прыжок в темноте, когда свет уже погас, тоже никак нельзя назвать приятным. Мне показалось, что мы падали довольно долго, потом, подняв фонтан брызг, шлепнулись в воду и начали погружаться. Я потерял руку сестры Клер при погружении, но успел схватить ее за рукав и бешено заработал ногами, поэтому когда мы наконец выбрались на поверхность, то снова оказались вместе. Направленный на нас свет тут же погас, и сверху немедленно раздался выстрел.
«Мери Грант» подошла к нам из темноты, и я схватился за нижнюю ступеньку лестницы, которую Тэрк предусмотрительно спустил. Сестра Клер держалась на поверхности рядом со мной, ее одеяние плавало вокруг нее. Я подсадил ее на лестницу, и Тэрк перегнулся через ограждение.
— О'кей, герцогиня, я помогу вам!
Я подтолкнул ее вверх, потом осторожно последовал за ней, внезапно почувствовав усталость. Когда я перелез через бортовое ограждение, то увидел, что она сидит на палубе и сдерживает рыдания.
Тэрк стоял уже в рубке, и, когда я присел возле сестры Клер, «Мери Грант» рванулась вперед, набирая скорость. Высоко над нами я снова увидел вспышку, и пуля врезалась в воду где-то справа от нас. Но поздно. Через мгновение мы прошли вход в гавань и направились в открытое море.
Я уже пил второй большой стакан виски, когда Тэрк появился в салоне. Он прислонился к двери, закурил и внимательно посмотрел на меня.
— Похоже, вам досталось там. Что же произошло? — Я подробно рассказал ему, а когда закончил, он покачал головой. — Жаль, что вам не удалось прикончить Талеба.
— А что случилось с тем, который упал с крыши зернохранилища?
— Попал на край пристани. Скорее всего, переломал себе все кости. Да, дружище, доложу я вам, жутковатая предстала картина, когда вы стояли там, наверху, под лучами прожектора. А как ваша нога?
Она начала адски болеть, но мне не нравилось признаваться в этом, даже Тэрку.
— Нормально.
— Хотел бы верить.
Открылась дверь кормовой кабины, и в старом пляжном халате Тэрка вошла сестра Клер. Вокруг головы она обернула полотенце на манер тюрбана. Она была очень, очень бледна, но все же попыталась слабо улыбнуться.
— Похоже, я снова должна благодарить вас, мистер Нельсон, а также и вас, мистер Тэркович.
— Тэрк, герцогиня. Сколько раз вам говорить? И не стоит меня благодарить — каждый, кто имеет душу и разум, сделал бы то же самое.
Она осторожно присела и спросила меня:
— Но как же вы узнали, где меня найти?
— О, мы действовали по той информации, которую получили, — быстро ответил я прежде, чем Тэрк успел что-то сказать.
— Понимаю. — Она нахмурилась. — Но никак не могу взять в толк, каким чудом мистер Тэркович догадался, что надо прийти в гавань за нами.
— Ничего особенного, герцогиня, просто мы учли некоторый опыт, накопленный во Вьетнаме.
— Мы располагали тремя возможностями, — объяснил я. — Все три исходили из того, что я попадаю наверх, в офис. Первая состояла в том, что я просто вырываю вас из их лап и мы бежим к джипу, который я оставил на дороге. Вторая заключалась в том, чтобы сделать большой прыжок и ожидать появления Тэрка.
— А третья?
— Я полагаю, что она и так очевидна.
— То есть убить их всех, это вы хотите сказать? Всех! — Она вздохнула. — Вы же застрелили Тайлера, не так ли? А его брат, наверное, разбился насмерть.
— Похоже, что так.
Она встала, и в ее голосе послышались сердитые нотки:
— Есть в вас что-нибудь, кроме жестокости, мистер Нельсон? Это ваше единственное качество?
Ее высказывание, учитывая, что она только что находилась на волосок от смерти, так удивило меня, что я на некоторое время просто лишился дара речи. Прежде чем Тэрк смог что-то возразить, она произнесла:
— А теперь я прошу извинить меня, — и удалилась.
Наливая себе еще виски, я так волновался, что горлышко бутылки выбивало дробь о край стакана. Тэрк положил руку мне на плечо.
— Не принимайте это близко к сердцу, генерал, она столько пережила. Кстати, а куда мы идем?
— Мы можем воспользоваться гаванью у Лилли. Сделать там последние приготовления и к полудню выйти в море.
— Слушаю и повинуюсь. О великий!
Он поднялся по трапу. Я посидел еще немного, чувствуя себя неуютно в одиночестве, а потом услышал чей-то приглушенный голос и на цыпочках прошел за камбуз. Дверь в каюту оказалась немного приоткрытой, и в щель я увидел сестру Клер. Она стояла на коленях. Она молилась.
Глава 7
Тайный проход
Я поднимался по бетонной лестнице, которая зигзагами шла между скал к Вилле Розе, и на одной руке нес мокрое верхнее монашеское одеяние сестры Клер, а в другой — брезентовую сумку. Что до самой сестры Клер, то она поднималась по ступеням передо мной, но с большим трудом, и когда мы добрались до задних ворот и я нажал кнопку звонка, то она так устала, что прислонилась к стене, ища поддержки. Я тоже чувствовал себя не очень хорошо, да и моя поврежденная нога страшно разболелась.
Немного погодя мы услышали шаги и противные скулящие звуки, которые могла издавать только собака. Дверь открылась, и за ней стоял не только Хосе с овчаркой, но и Карло, который с очень озабоченным видом держал в руках автоматическое ружье. Мы вошли, и старик пнул овчарку ногой, чтобы унять ее. Карло запер за нами дверь, а мы прошли через сад к Лилли, которая ждала нас, опершись на балюстраду террасы.
— Так вам все удалось? — спросила она. — А что случилось с Тэрком?
— С ним все в порядке. Остался ночевать на «Мери Грант» на всякий случай.
Сестра Клер поднялась на террасу, но выглядела такой слабой, что Лилли обняла ее за плечи, чтобы поддержать. Пожалуй, впервые в жизни ее беспокоила чья-то судьба.
— О, видно, вам тоже не очень-то хорошо, — встревожилась она. — Что произошло? Вы оставили хоть одного из них в живых?
— Только Талеба, — ответил я. — Но ей сейчас ничего не нужно, кроме сна.
Я отдал мокрое одеяние Карло.
— Было бы неплохо, если бы вы передали той пожилой леди, чтобы она к утру выстирала и погладила это.
Он и Лилли ушли, уводя с собой сестру Клер. Я положил сумку на стол в углу террасы, прошел в салон, направился прямо к бару и отыскал бутылку ирландского виски под названием «Антрим Глен»; это звучало многообещающе, и я забрал ее с собой на террасу вместе с сифоном содовой воды и хрустальным бокалом. Виски имело такой вкус, будто его сделали в Японии, но я так устал, что мне было все равно. Я изучал адмиралтейскую карту района болот Хуфры, когда снова появилась Лилли.
— Что, черт побери, они с ней сделали?
— Ничего особенного, мы появились как раз вовремя, когда протрубили трубы.
Я налил себе еще виски.
— Такое виски я держу специально для тех людей, которых не хочу больше у себя видеть, — заметила она.
— Ну, отвадить меня от вашего дома вам будет трудно.
Я снова посмотрел на карту, и она присела на подлокотник кресла рядом со мной.
— Вы сошли с ума, Джек. Просто спятили, если собираетесь туда. Ехать неизвестно куда потому только, что она решила, что вам можно довериться.
Я обвел карандашом на карте Зарзу.
— Это не так уж далеко отсюда.
— Я как-то раз снималась в болотах Флориды. Если Хуфра хоть немного похожа на них, то вы просто обманываете себя.
— Все мы каждый день испытываем судьбу, — пожал я плечами, сворачивая карту. — Так или иначе, мы уйдем завтра около полудня. А вы спокойно вернетесь к своим делам и мальчикам.
Она взъерошила мои волосы.
— Так не прощаются, мой любимый. Я же знаю, ты умеешь делать это куда лучше.
— В других условиях от такого предложения я бы не отказался, Жозефина. Но не сейчас. Долг зовет меня. — Я открыл парусиновую сумку, вынул оттуда автомат «стерлинг» и положил его на стол, потом достал морской бушлат. Когда я надел его, она недоверчиво спросила:
— Вы хотите сказать, что всю ночь будете стоять на страже?
— Что-то в этом роде.
— А как же я?
— Да бросьте, Лилли! Если вам не будет спаться или вам захочется чего-нибудь посреди ночи, то у вас всегда под рукой ваш шофер.
Ее ответ был абсолютно неуместным и был полностью нецензурен. Я нежно поцеловал ее в щеку и начал спускаться в сад со «стерлингом» под мышкой.
Ночь прошла без инцидентов. Как говорится, я встретил зарю и сразу после семи съел прекрасный завтрак на кухне, прежде чем там появилась старая Исабель. Карло крутился тут же, и я заставил его выпустить меня через задние ворота. Спустившись до половины лестницы, я увидел, что Тэрк появился на палубе «Мери Грант». Он вытирался полотенцем, когда я подошел.
— Вы выглядите словно сама смерть, только немного подогретая, — изрек он. — Что за ночь вы провели?
— Спокойную, а вы?
— Тоже. Как нога?
Этот вопрос раздражал меня.
— В порядке. Я выдержу.
— Отлично, отлично. — Он протянул мне руку. — Устраивайтесь, генерал; судя по вашему виду, вам надо немного поспать.
— Попробую днем, когда мы будем уже в море. А сейчас у нас много работы.
— Мне надо перекусить, вы не возражаете?
— Пять минут.
— Хорошо.
Он повернулся и спустился по трапу.
Мы проверили все запасы и сложили баллоны со сжатым воздухом, которые достали прошлой ночью. Потом проверили компрессор и старый водолазный костюм с медным шлемом, взятый на всякий случай.
К десяти часам мы сделали всю черную работу и спустились в машинное отделение. До этого никто из Виллы Розе не появлялся, но когда я поднялся на палубу, чтобы взять канистру масла, то увидел на пирсе сестру Клер в безупречном, отлично выстиранном и выглаженном одеянии с белым воротничком и капюшоном. Старая Исабель хорошо поработала.
— Доброе утро, — приветствовал я ее. — Как вы себя чувствуете?
— Неплохо, мистер Нельсон. Во сколько мы уходим?
Я обратился к Тэрку, который тоже вышел наверх:
— Как вы думаете?
— Мы можем отчалить к полудню, если вам угодно.
— Отлично, — слегка улыбнулась она. — Тогда у меня есть время сходить в церковь.
— Нечего вам туда ходить, — резко возразил я.
— Но, мистер Нельсон, ведь есть церковь в Сан-Хосе. Мне не придется идти в Ивису.
— Нечего туда ходить!
Она казалась более бледной, чем обычно, темные глаза выделялись на белом лице.
— Прошу вас, мистер Нельсон, мне совершенно необходимо исповедаться перед отправлением. Вы понимаете? Если что-нибудь случится…
— К чертям вашу исповедь.
Она была явно шокирована.
— О, мой дорогой друг, чем же я вас так обидела?
Я не знал, что ответить на это. Да и не было нужды отвечать, потому что Тэрк взял свою рубашку и перелез через бортовое ограждение, чтобы присоединиться к ней.
— Не расстраивайтесь, герцогиня. Я провожу вас.
Он взял ее под руку, она с какой-то странной неохотой повиновалась ему, и они ушли.
Бывают такие дни, когда вам ничего не удается. И это утро определенно было таким. Я снова вернулся в машинное отделение.
Около одиннадцати тридцати, работая на палубе, я услышал шаги и, подняв голову, увидел Лилли в широкополой соломенной шляпе, похожей на те, в каких местные женщины работают на полях, бюстгальтере-бикини и ярко-красных пляжных трусиках. Она спускалась по лестнице с корзиной в руках.
— Не появились еще Тэрк и сестра Клер? — спросил я ее, когда она перелезла через бортовое ограждение.
— Ничего не слышно с тех пор, как они уехали в Сан-Хосе. Он одолжил у меня фургон. Сказал вполне определенно, что вы уходите в полдень.
Она открыла корзину, там лежала пара бутылок французского шампанского во льду.
— Я думала, что мы могли бы попрощаться, как принято. Я вам говорила, что студия MGM приглашает меня на главную роль в новом фильме, который обещает стать великим?
Я открыл бутылку и наполнил бокалы, которые она держала в руках. Шампанское имело такой вкус, будто его привезли откуда-то с другого края света, и жизнь показалась мне снова прекрасной, благоухающей, полной роскошных цветов и любимых женщин.
— Это просто чудесно! — воскликнул я, целуя ее в губы. — Я влюбился в вас, еще когда впервые увидел в темноте зрительного зала через ряды кресел, на громадном серебристом экране.
Я подлил шампанского в ее бокал.
Она медленно произнесла, стараясь показаться более серьезной, чем когда-либо:
— Вы не вернетесь обратно, Джек. Вы и сами это знаете, разве нет?
— А что говорят тореадоры, когда выходят на арену для боя с быком? Все в руках Божьих.
— Пожалуйста, Джек, послушайте меня…
Но она не смогла продолжить, потому что Тэрк и сестра Клер показались на лестнице. Карло шел за ними. Лилли тихонько выругалась, ей только это и оставалось. Когда они шли по пирсу, Тэрк крикнул:
— Выпивка? Почему меня не подождали?
Он помог сестре Клер перелезть через бортовое ограждение, а Лилли успокоила его:
— Это всего-навсего прощальный бокал, дорогой.
— Ну а мне?
Я налил бокал для Тэрка, а сестра Клер отказалась. Она держалась, как всегда, спокойно, но выглядела несколько подавленной.
— Может, вы все-таки соблазнитесь, дорогая?
— Не думаю, — сестра Клер посмотрела на часы и обратилась ко мне: — Разве вы не говорили, что мы уходим в полдень, мистер Нельсон?
Боже, ведь еще недавно я считал ее самой неделовой женщиной в мире! В наступившей тишине я посмотрел на Тэрка и Лилли и, устало улыбаясь, поднял свой бокал.
— Ну, до дна!
Я залпом выпил бокал. Лилли и Тэрк последовали моему примеру. Она на прощанье крепко поцеловала его в губы долгим поцелуем.
— Да не оставит вас Бог, мой ангел, — сказал он. — Вы лучшая из всех, кого я знаю.
Лилли повернулась и прижалась ко мне:
— Я не могу попытаться заставить вас изменить свое решение?
— У вас нет никаких шансов.
Она кивнула, потом печально поцеловала меня в щеку; я так и не понял, насколько искренней была ее печаль: в ее поведении было слишком заметно пагубное влияние дурных фильмов.
Карло помог ей перебраться через бортовое ограждение, я тут же отдал концы, а Тэрк завел двигатели. Как только мы тронулись, Лилли и Карло повернулись и начали подниматься по лестнице. Я аккуратно собрал в бухту линь. Мы вышли сквозь узкий проход из гавани. Тут же волны начали бить в корпус, а Тэрк прибавил скорость.
Выдался по-настоящему прекрасный день. Лазурное море, безоблачное небо — чего еще можно желать? Но я устал — чертовски устал.
Повернувшись, я увидел, что сестра Клер выжидательно смотрит на меня.
— Я думаю, что нам надо поговорить, мистер Нельсон. — В ее голосе я уловил интонации, какие звучали у моих офицеров-начальников, стремившихся установить дружеские отношения с подчиненными, в то же время не позволяя им забыть, кто здесь главный.
— Только не сейчас, — ответил я и протиснулся позади нее. — Мне надо поспать. По меньшей мере восемь часов. Вы слышали, Тэрк?
— Я слышу вас, генерал, — отозвался он.
— Но, мистер Нельсон…
Я отвернулся от нее и спустился по трапу.
Это очень странно: иногда сны без всяких видимых причин уносят нас назад на многие годы. Я как бы снова оказался в джунглях, во Вьетнаме, я бежал сквозь заросли, пригнув голову, охваченный невероятной паникой. Я не знал, где они, но чувствовал, что меня окружили; невидимки преследовали меня по пятам, а я потерял Тэрка, нигде не мог его отыскать, но понимал, что только он может меня теперь спасти. Подлесок становился все гуще, потом превратился в непроходимую чащу и всячески препятствовал моему желанию прорваться вперед. Невидимые руки повалили меня на землю, я открыл рот в беззвучном крике и сел, обливаясь потом. Только тогда я осознал, что это сестра Клер трясет меня. Я посмотрел на нее невидящим взором.
— Который час?
— Начало восьмого, — ответила она. — Мне кажется, что вы могли бы сменить мистера Тэрковича на какое-то время.
Что-то тревожное было в ее голосе. Я спустил ноги на пол.
— Что, случилась беда?
— Ему плохо. Вы меня понимаете?
В ее голосе вовсе не чувствовалось ни милосердия, ни сожаления, но теперь, оглядываясь назад, я понял, что ею руководило. Наше предприятие являлось для нее столь важным, что ничто не могло стать на его пути. Ни один человек. Она была готова на все. И ожидала того же от остальных.
— Вы хотите сказать, что сейчас не время проявлять слабость?
— Но вы к нему очень строги.
— А вы предпочитаете, чтобы он сделал себе укол?
Она не стала юлить и, глядя мне прямо в глаза, спросила:
— А вы могли бы поручиться за него? Сможете ли вы справиться с ним, мистер Нельсон, если у него начнется ломка?
Я вышел по трапу на палубу. Прекрасная теплая ночь опустилась над морем, и только восточный ветерок обдувал мое лицо. Тэрк стоял в рубке, и при свете компаса его лицо показалось мне ужасным, совсем старым и опустошенным.
Он крикнул:
— Хай, генерал, как там у вас дела?
Я ответил:
— Вы выглядите не очень хорошо. Чем я могу помочь?
— Только не мне, генерал. Никогда не чувствовал себя лучше. — Его зубы стучали так сильно, что слова давались с трудом. — Все, что мне надо, так это поспать пару часов.
Он передал мне курс и отодвинулся в сторону; его лицо блестело от пота.
Я жестко сказал ему:
— Не время разводить тут всякое, черт возьми. Пойдите и сделайте себе укол.
— Нет уж, генерал. — Он улыбался, как умирающий человек, который хочет попрощаться. — Больше этого никогда не будет. — Он пошел по палубе, шатаясь так сильно, что я испугался, как бы он не свалился за борт.
Сестра Клер появилась через полчаса с горячим кофе и сандвичами с яичницей на подносе. Она поставила это на столик для карт, являя собой совершенно не соответствующую обстановке фигуру.
— Как он там? — спросил я.
— Не знаю. Он прошел в свою каюту и запер за собой дверь.
— Может, вы получили то, что хотели, — сказал я. — В таком состоянии, как вы его нашли, он не продержится долго.
Она спокойно ответила:
— Может быть, мои слова прозвучали слишком грубо. Наверное, в других обстоятельствах я использовала бы каждый момент его просветления, чтобы помочь ему освободиться от этого проклятия. Но теперь не время и не место для бесед.
— Не отчаивайтесь, сестра, вы делаете очень хорошие сандвичи с яичницей. — Они на самом деле показались мне очень вкусными, и я на какое-то время уделил им все свое внимание. Мы помолчали. Когда я справился с бутербродами, она налила мне чашку кофе, который по качеству не уступал им. — Превосходно, — кивнул я.
Она ответила:
— А я совсем не нравлюсь вам, мистер Нельсон?
— Нет, конечно, но как вы только что заметили, мне вообще никто не нравится.
Моя нога, которая все время ныла, сейчас разболелась не на шутку, так что я издал стон и крепко ударил по бедру кулаком.
— Что с вами? — спросила она. — Вам больно? Вы не получили травмы прошлой ночью?
Я покачал головой.
— Да нет, это еще со Вьетнама. Разве я не говорил вам? Травма, после которой я больше не мог продолжать летать.
— Я сожалею, — промолвила она тихо.
Но тут во мне проснулась шотландская пресвитерианская совесть, и я сказал:
— Не совсем так. Если говорить правду, они предложили мне канцелярскую работу, но я отказался.
— Я знаю, для вас вопрос стоял так: или летать, или ничего?
— Что-то в этом роде. Может быть, Тэрку следовало бросить меня там, в джунглях.
— Я что-то не понимаю, — сказала она.
И я рассказал ей всю свою историю, которая оказалась ничем не хуже других. Когда я закончил, она задумчиво произнесла:
— Мужчины очень странные существа. Они совершают друг для друга такие сумасшедшие храбрые поступки. Теперь мне ясно, почему вы такие близкие друзья. А что вы делали, когда оставили службу? Вы когда-нибудь были женаты?
Так вот оно, прошлое снова подняло свою страшную голову, и нарывы, которые я считал давно залеченными, снова готовы были прорваться. И теперь…
Я ответил:
— О да. Я был женат. На девушке с пепельно-светлыми волосами по имени Сигрид. Я встретил ее в Германии, когда служил там в Королевских военно-воздушных силах.
— И что же случилось?
— Когда меня послали во Вьетнам, она жила в Сиднее. Я все перевел на ее имя, чтобы у нее не возникло сложностей, если со мной что-то случится. Дом, банковский счет — короче, все. Я позаботился о ней, вы понимаете?
— Продолжайте же.
У меня сразу пересохло во рту, и мне пришлось отхлебнуть кофе.
— И все оказалось очень просто. Она не пришла навестить меня в госпитале. Только написала, что встретила другого, немецкого инженера, который работал там по контракту, и собиралась уехать с ним в Гамбург.
Сестра Клер положила руку мне на плечо и тихо проговорила:
— Мне жаль, друг мой.
— Но вы не поняли самого главного. Она обчистила меня. Продала дом, автомобиль, сняла все с банковского счета — обобрала полностью, и притом вполне легально. Вот как все забавно получилось.
Я так и не узнал, что подумала по этому поводу сестра Клер, так как, едва она открыла рот, чтобы что-то произнести, из кабины Тэрка послышался страшный крик.
Я включил автопилот, отодвинул в сторону сестру Клер и бросился вниз по трапу. Дверь каюты он запер изнутри. Я сильно ударил в нее ногой и закричал:
— Открой эту чертову дверь, Тэрк!
Он снова застонал и начал бешено кричать:
— О Боже, нет! Уйди от меня! Не смотри на меня так! Я не знал! Я не знал!
Сестра Клер, которая присоединилась ко мне, объявила:
— Он в бреду, мистер Нельсон. Ему необходимо получить свою обычную дозу, и как можно скорее, иначе будет очень плохо.
Мне вовсе не следовало этого говорить. Я чуть отодвинулся назад и ударил своей здоровой ногой так, что дерево вокруг замка разлетелось в щепки и дверь открылась.
У него начались конвульсии; я подсел к нему и взял его за руку, а сестра Клер принялась со знанием дела готовить укол. Он улыбнулся мне, обнажив зубы, хотя видел не меня, а тот ужас, который преследовал его, и заговорил отрывочно и бессвязно:
— Это я убил их, я, Великий Тэрк. Убил всех маленьких детей. Гарри Тэркович — настоящий мясник!
Его затрясло еще сильнее, я налег на него всей своей тяжестью, а она обнажила его руку и сделала укол. На мгновение он напрягся, а потом стих, будто в нем оборвалась какая-то струна. Она приподняла ему веки и посмотрела в глаза.
— Спит, — кивнула она. — Скоро ему станет намного легче.
Она накрыла его одеялом и спросила меня:
— А что вы думаете насчет детей, мистер Нельсон?
— Бог его знает, он впервые при мне говорит об этом.
Она осторожно отвела волосы с его лица.
— Бедный, если я когда-нибудь слышала вопль несчастной души — так это сейчас.
Как сказала Берта? «Ведь он — убийца, разве нет?» Внезапно меня охватило удушье, я выскочил в коридор и поднялся на палубу.
Мои руки так дрожали, что мне пришлось крепко вцепиться в штурвал, чтобы унять их. Я чувствовал себя стоящим у края темной пропасти, где скрывается что-то ужасное, и меня снедало любопытство, я жаждал узнать, что бы это могло быть. Мне захотелось выпить, и я пошарил в шкафу под столиком для карт. Нашел бутылку приличного бренди, что меня удивило. Я не стал пить много, потому что мне предстояло работать. Только немножко, чтобы почувствовать себя получше. Как только я поставил бутылку, пришла сестра Клер.
— Неужели это так уж необходимо, мистер Нельсон? Мне кажется, хотя бы вам надо иметь свежую голову.
— Что ж, сестра Клер, вы имеете право на свою точку зрения. Как он там?
— Он пропащий человек, — раздался голос Тэрка, который внезапно появился из-за ее спины, являя собой странную, прямо-таки библейскую фигуру со своими длинными волосами и одеялом, накинутым на плечи, словно плащ.
— Что, не зря мы чаем воскресения мертвых? — поинтересовался я.
— Пожалуй. Дайте мне сигарету, генерал, если не возражаете. Ничего страшного не произошло.
Я зажег сигарету и передал ему. Он опустился на палубу, как раз напротив открытой двери рубки, оперся спиной о бортовое ограждение, и его лицо время от времени выплывало из темноты, когда он затягивался сигаретой.
— Там, внизу, я болтал такое, что могло вас удивить.
— Вы были в беспамятстве, — начала сестра Клер, но я резко оборвал ее.
— Если вы хотите облегчить душу, Тэрк, то сейчас самое подходящее для этого время.
— Вы хотите сказать, что это моя последняя возможность?
Он рассмеялся, но совсем не весело.
— Что бы там ни случилось, я вижу, это уже давно мучает вас.
Наступило долгое молчание. Море за бортом немного фосфоресцировало. Брызги бились о переднее стекло рубки, словно кто-то из темноты просился войти к нам. Тэрк начал спокойным, тихим голосом:
— Это недолгая история. Она случилась сразу же после хайфонской операции. Вы помните, генерал, в каких героях я тогда ходил? — Он замолчал, очевидно ожидая какой-то реакции, и я ответил:
— Да, в самом деле, вы стали тогда героем.
— Корабль с боеприпасами пробивался сквозь блокаду. Военно-морской флот потерял его из виду, но разведка узнала, что он скрывается в бухте одного из прибрежных островков, недалеко о устья Красной реки, ожидая случая, чтобы прорваться в Хайфон. И этот корабль нельзя было пропустить. Вот как случается, один корабль может иногда оказать решающее влияние на ход всей войны — прямо как в кино…