Страница:
— А вот это как раз капитан мне объяснил! — важно сказал Павлик, — Ведь у преступников как принято? Не доверять друг другу! Вот они и притворяются, что не знают один другого, когда встретятся где-нибудь на людях. А во-вторых, и в самом деле, раз не доверяют, не говорят ни своего адреса, ни телефона. Даже имён и фамилий не знают, у них только клички. И если вдруг почему-либо по теряют друг друга, им очень трудно опять друг друга найти, тут уж они на что угодно пойдут, даже на машине письмо напишут. А капитан как раз потому меня так и мурыжил, хотел узнать от меня все, чтобы разыскать преступников и арестовать. Надо им сказать!
— Я ещё не пришла к окончательному решению! — важно ответила сестра. — Сначала скажи, что ты успел уже ему выболтать.
— Да ничего! — обиделся брат. — Я не болтливый, не как некоторые девчонки. Сказал только, что настоящая записка с шифром у нас дома, мы им дали копию, боялись, что у них в милиции за теряется. А больше ничего, даже о машине из Ломянок ничего не сказал. Решил сначала с тобой посоветоваться.
— Ну и правильно сделал! Машина бы их сразу на чердак привела, а о чердаке, сам знаешь, ничего говорить нельзя.
Такая глупая мысль и в голову Павлику не приходила. Ещё чего, болтать о чердаке! Дурак он, что ли? Трудно даже ли представить, какой крик поднялся бы в доме!
Яночка уточнила:
— Они сразу же догадались бы, что это мы шастаем по чердаку. И воем там, и шум поднимаем. И привидение тоже мы организовали. Страшно подумать, что нам за это могут сделать!
— Хабра отберут, — мрачно предположил Пав лик. — А тогда лучше не жить.
— Типун тебе на язык! — как бабушка, крикнула Яночка. — Ещё напророчишь. Тогда хоть из дому беги. А мне совсем не хочется бежать из дому.
— Мне тоже, — подтвердил брат. И, помолчав, спросил:
— Так что же мы решили?
— Никому ничего не скажем! — твёрдо произнесла Яночка. — Пусть милиция сама разбирается.
— Самой ей ни за что не разобраться, — печально заметил брат.
В унылом молчании сидели брат с сестрой. Какая-то безнадёжная складывалась картина, никакого выхода. Павлик снова принялся грызть ногти. Очень не по вкусу пришлось ему решение полнейшего соблюдения тайны. А он-то уже представлял себе, как они окажут милиции помощь в поимке злоумышленников, а милиция, в свою очередь, сообщит им, какое же преступление те совершили. Павлик даже надеялся в глубине души и лично поучаствовать в какой-нибудь боевой операции. А потом, когда справедливость восторжествует, как бы он гордился и собой, и сестрой! Ведь только с их помощью она, справедливость, восторжествовала! И вот теперь приходилось распрощаться со своими мечтами. Нет, все-таки не правильно это! Столько они узнали, столько всего раскрыли и что же, теперь это никому не пригодится?
— Ты, послушай! — ткнул он сестру в бок.
— Что ещё? — недовольно спросила Яночка.
— Не уверен я, что мы поступаем правильно, — нерешительно проговорил Павлик. — Капитан сказал мне — у них огромные трудности, дело чрезвычайно запутано, а мы могли бы оказать совершенно бесценную помощь. Нельзя же так… Словно собаки на сене, и им не помогаем, и сами ничего не делаем.
Яночка молчала. Так долго молчала, что Павлик не выдержал:
— Ну чего молчишь? Скажи что-нибудь.
— Я думаю, — ответила сестра. — В чем-то ты прав…
— Вот я и говорю! — обрадовался Павлик. — Нельзя быть такими эгоистами. А я обещал им, что приведу тебя и мы им что-нибудь расскажем. Они ждут в патрульной машине. Решай скорее, сколько им ещё ждать! У них ведь масса дел. И ещё я обещал принести им настоящую записку.
— Езус-Мария, как все сложно! — вздохнула Яночка и выпрямилась, опершись спиной о железные прутья ограды. — Я уже решила, что ничего говорить нельзя, а ты канючишь, теперь приходится перерешивать. Кое-что им сказать можно, вот опять надо думать. Голова заболела от постоянного думанья!
— И ещё у нас есть перчатка, — напомнил Павлик.
— Значит, надо забрать и передать им и записку, и перчатку, — раздражённо сказала девочка. — Все ты забываешь! Записку я спрятала на дно правого ящика, лежит под тетрадкой по пению, а перчатка в вазе, что стоит на шкафу. А ну быстренько сбегай за ними, но так, чтобы бабушка тебя не за метила!
Обрадованный Павлик сорвался с места и со всех ног кинулся домой. Оставшись одна, Яночка ещё раз обдумала создавшееся положение и нашла что-то вроде компромисса. И когда запыхавшийся брат вернулся к ней с драгоценными вещдоками, у неё уже созрело решение.
— Сделаем так; отдадим им записку и перчатку. Скажем, перчатку нашли рядом с запиской. Скажем о машине из Ломянок. Скажем о переписке на дверце нашей машины. Скажем, что Хабр рычал на перчатку и на хулигана из Ломянок. А о чердаке — ни словечка!
Павлик внимательно выслушал мнение сестры и высказал сомнения:
— А они спросят — где вы нашли зашифрованную записку и перчатку? Лежали вместе, понятно, но где? А насчёт машины из Ломянок… Обязательно спросят, что мы делали в нашем саду в шесть часов утра и вообще откуда вдруг взялся тип из Ломянок?
У Яночки был готов ответ:
— Врать не станем. Честно скажем — не скажем! Просто эта наша тайна, и о ней мы не станем говорить. И без того о многом сообщим, пусть и за то будут благодарны. Раз Хабр рычал, сразу догадаются, что перчатку потерял тот бандит из Ломянок. С них достаточно, а о чердаке им знать не обязательно, ведь изловить они должны бандита, а не чердак.
Столь ясные и убедительные аргументы чрезвычайно понравились Павлику. С сердца мальчика скатился тяжёлый камень. Теперь он сможет и милиции помочь, и тайну чердака сохранить.
— Мне и самому не хочется, чтобы они узнали про чердак. Нечего им туда лезть! — сказал он с такой подозрительной радостью, что девочка встревоженно поинтересовалась, почему именно не хочется.
— Да потому, что там множество интересных вещей, а мы ещё не все изучили. И незачем милиции видеть пыточную машину, а то ещё начнут родителей таскать в милицию из-за их предков, а чем родители виноваты?
— Думаешь? — встревожилась Яночка.
— А то нет!
— Значит, тем более о чердаке они не должны узнать.
Воспрянувший духом Павлик вскочил на ноги и стал торопить сестру. Теперь, когда принято такое мудрое решение, его просто распирало от желания поделиться с милицией своими сведениями.
— Ну, идём же скорей! Значит, обо всем, что не касается чердака, расскажем, а о чердаке — ни словечка. Обойдутся!
— Я ещё не пришла к окончательному решению! — важно ответила сестра. — Сначала скажи, что ты успел уже ему выболтать.
— Да ничего! — обиделся брат. — Я не болтливый, не как некоторые девчонки. Сказал только, что настоящая записка с шифром у нас дома, мы им дали копию, боялись, что у них в милиции за теряется. А больше ничего, даже о машине из Ломянок ничего не сказал. Решил сначала с тобой посоветоваться.
— Ну и правильно сделал! Машина бы их сразу на чердак привела, а о чердаке, сам знаешь, ничего говорить нельзя.
Такая глупая мысль и в голову Павлику не приходила. Ещё чего, болтать о чердаке! Дурак он, что ли? Трудно даже ли представить, какой крик поднялся бы в доме!
Яночка уточнила:
— Они сразу же догадались бы, что это мы шастаем по чердаку. И воем там, и шум поднимаем. И привидение тоже мы организовали. Страшно подумать, что нам за это могут сделать!
— Хабра отберут, — мрачно предположил Пав лик. — А тогда лучше не жить.
— Типун тебе на язык! — как бабушка, крикнула Яночка. — Ещё напророчишь. Тогда хоть из дому беги. А мне совсем не хочется бежать из дому.
— Мне тоже, — подтвердил брат. И, помолчав, спросил:
— Так что же мы решили?
— Никому ничего не скажем! — твёрдо произнесла Яночка. — Пусть милиция сама разбирается.
— Самой ей ни за что не разобраться, — печально заметил брат.
В унылом молчании сидели брат с сестрой. Какая-то безнадёжная складывалась картина, никакого выхода. Павлик снова принялся грызть ногти. Очень не по вкусу пришлось ему решение полнейшего соблюдения тайны. А он-то уже представлял себе, как они окажут милиции помощь в поимке злоумышленников, а милиция, в свою очередь, сообщит им, какое же преступление те совершили. Павлик даже надеялся в глубине души и лично поучаствовать в какой-нибудь боевой операции. А потом, когда справедливость восторжествует, как бы он гордился и собой, и сестрой! Ведь только с их помощью она, справедливость, восторжествовала! И вот теперь приходилось распрощаться со своими мечтами. Нет, все-таки не правильно это! Столько они узнали, столько всего раскрыли и что же, теперь это никому не пригодится?
— Ты, послушай! — ткнул он сестру в бок.
— Что ещё? — недовольно спросила Яночка.
— Не уверен я, что мы поступаем правильно, — нерешительно проговорил Павлик. — Капитан сказал мне — у них огромные трудности, дело чрезвычайно запутано, а мы могли бы оказать совершенно бесценную помощь. Нельзя же так… Словно собаки на сене, и им не помогаем, и сами ничего не делаем.
Яночка молчала. Так долго молчала, что Павлик не выдержал:
— Ну чего молчишь? Скажи что-нибудь.
— Я думаю, — ответила сестра. — В чем-то ты прав…
— Вот я и говорю! — обрадовался Павлик. — Нельзя быть такими эгоистами. А я обещал им, что приведу тебя и мы им что-нибудь расскажем. Они ждут в патрульной машине. Решай скорее, сколько им ещё ждать! У них ведь масса дел. И ещё я обещал принести им настоящую записку.
— Езус-Мария, как все сложно! — вздохнула Яночка и выпрямилась, опершись спиной о железные прутья ограды. — Я уже решила, что ничего говорить нельзя, а ты канючишь, теперь приходится перерешивать. Кое-что им сказать можно, вот опять надо думать. Голова заболела от постоянного думанья!
— И ещё у нас есть перчатка, — напомнил Павлик.
— Значит, надо забрать и передать им и записку, и перчатку, — раздражённо сказала девочка. — Все ты забываешь! Записку я спрятала на дно правого ящика, лежит под тетрадкой по пению, а перчатка в вазе, что стоит на шкафу. А ну быстренько сбегай за ними, но так, чтобы бабушка тебя не за метила!
Обрадованный Павлик сорвался с места и со всех ног кинулся домой. Оставшись одна, Яночка ещё раз обдумала создавшееся положение и нашла что-то вроде компромисса. И когда запыхавшийся брат вернулся к ней с драгоценными вещдоками, у неё уже созрело решение.
— Сделаем так; отдадим им записку и перчатку. Скажем, перчатку нашли рядом с запиской. Скажем о машине из Ломянок. Скажем о переписке на дверце нашей машины. Скажем, что Хабр рычал на перчатку и на хулигана из Ломянок. А о чердаке — ни словечка!
Павлик внимательно выслушал мнение сестры и высказал сомнения:
— А они спросят — где вы нашли зашифрованную записку и перчатку? Лежали вместе, понятно, но где? А насчёт машины из Ломянок… Обязательно спросят, что мы делали в нашем саду в шесть часов утра и вообще откуда вдруг взялся тип из Ломянок?
У Яночки был готов ответ:
— Врать не станем. Честно скажем — не скажем! Просто эта наша тайна, и о ней мы не станем говорить. И без того о многом сообщим, пусть и за то будут благодарны. Раз Хабр рычал, сразу догадаются, что перчатку потерял тот бандит из Ломянок. С них достаточно, а о чердаке им знать не обязательно, ведь изловить они должны бандита, а не чердак.
Столь ясные и убедительные аргументы чрезвычайно понравились Павлику. С сердца мальчика скатился тяжёлый камень. Теперь он сможет и милиции помочь, и тайну чердака сохранить.
— Мне и самому не хочется, чтобы они узнали про чердак. Нечего им туда лезть! — сказал он с такой подозрительной радостью, что девочка встревоженно поинтересовалась, почему именно не хочется.
— Да потому, что там множество интересных вещей, а мы ещё не все изучили. И незачем милиции видеть пыточную машину, а то ещё начнут родителей таскать в милицию из-за их предков, а чем родители виноваты?
— Думаешь? — встревожилась Яночка.
— А то нет!
— Значит, тем более о чердаке они не должны узнать.
Воспрянувший духом Павлик вскочил на ноги и стал торопить сестру. Теперь, когда принято такое мудрое решение, его просто распирало от желания поделиться с милицией своими сведениями.
— Ну, идём же скорей! Значит, обо всем, что не касается чердака, расскажем, а о чердаке — ни словечка. Обойдутся!
17
Капитан милиции и сержант Гавронский между тем ожидали в патрульной машине, стоявшей за углом. Разумеется, адрес Павлика они знали, но капитан решил не оказывать на мальчика никакого давления. Он знал по опыту, как непросто иметь дело с несовершеннолетними свидетелями, к каким нежелательным результатам приводят попытки за ставить их помочь милиции и, напротив, к каким потрясающим успехам приводило их добровольное сотрудничество. А капитан уже понял, что мальчик располагал чрезвычайно важными для милиции сведениями, которые весьма помогли бы в распутывании очень сложного и запутанного дела. Он не терял надежды, что светловолосый симпатичный паренёк не подведёт и вернётся, как обещал. Оба они с сержантом Гавронским настроились на длительное ожидание и сохраняли философское спокойствие. Ждать пришлось и в самом деле долго. Но вот из-за поворота показалась живописная группа — светловолосые мальчик с девочкой и при них красивая собака рыжей масти. Все трое решительно и целеустремлённо направлялись к их машине, Зашифрованная записка Павлика долго провалялась в милиции без внимания, а когда её наконец расшифровали, оказалась вдруг недостающим камешком в мозаике чрезвычайно запутанной афёры, над которой давно бились уголовные службы. Теперь любой ценой следовало получить от детей недостающие сведения. Капитан решил напрячь все свои дипломатические способности. Внимательно, не перебивая, с большим интересом выслушал капитан чёткое, ясное и, к сожалению, очень короткое сообщение. При этом выяснил, что главную роль играла не записка, а собака по кличке Хабр. Это Хабр сообщил о том, человек, приезжающий из Ломянок на машине марки «трабант», потерял перчатку и оставил зашифрованную записку. Это Хабр выяснил, что в деле замешаны два человека, ведущие друг с другом переписку. Это Хабр информировал о прибытии злоумышленника из Ломянок и довёл детей до его машины. Странно, что Хабр ещё и шифра не прочёл…
— Вашему Хабру я доверяю целиком и полностью, — сказал капитан, поглядывая на красавца пса, который, обнюхав патрульную машину, сел у ног своей хозяйки, — Как можно не верить такой умной и рассудительной собаке? Но в отчёте вашего Хабра есть кое-какие пробелы. Вот, например, шифр. Вы его запомнили, надеюсь?
— Вы имеете в виду тот первый, который на царапали на дверце нашей машины? Который потом соскребли? — как-то сразу поняла Яночка.
— Да, именно его.
— Ещё бы! Конечно, помним! — пренебрежительно фыркнул Павлик. — Сначала он нацарапал «ДВОР».
Капитан поспешил вытащить из кармана блокнот.
— Минуточку, я сразу попробую записать. Итак, «ДВОР». Печатными буквами?
— Печатными, — подтвердила Яночка, проверяя, правильно ли записывает капитан. — Только у вас лучше получается. У бандита буквы шли вкривь и вкось. А сразу за этим, вот здесь, — девочка ткнула пальцем в страничку, — вот тут он накорябал стрелку. Нет, она указывала вверх. Ага, теперь хорошо. И рядом со стрелкой, тоже вверху, написал «ДЫМ».
— Как?! — вскрикнул вдруг капитан. Его бросило в жар, сердце сильно забилось.
— Дым, — повторила Яночка, с удивлением глядя на него. — Мы тоже считаем, что это глупость, но что я поделаю, если он именно так написал? Лицо капитана пошло пятнами, руки дрожали. Вот так, совершенно неожиданно, он вдруг разгадал один из самых непонятных моментов запутанного уголовного дела.
— Дым! — повторил капитан дрожащим голосом, ещё не веря своему счастью. — Дым! Надо же!
— Мы не знаем, что это означает, — сказала девочка. — А вы знаете?
— Ещё бы мне не знать! — воскликнул счастливый капитан и тут же спохватился: нельзя выбалтывать тайну следствия посторонним лицам, пусть даже и бесценным помощникам. — Не то, чтобы так уж совсем точно знал, но немного догадываюсь…
— Ну так скажите нам! — потребовал Павлик.
Но капитан уже успел овладеть собой.
— Минуточку, не торопитесь, мы с вами ещё не все выяснили о вашем ночном госте. У меня тоже создалось впечатление, что он действительно проживает в Ломянках. А что он делал в вашем саду?
— Да ничего он в саду не делал, — ответила Яночка. Чистую правду сказала, в их саду злоумышленник действительно ничего не делал, садик его не интересовал. — Просто через дыру в загородке вылез.
— Ага! — задумчиво протянул капитан. — Значит, из садика он вылез через дыру в загородке. Раз вылез, значит, перед этим залез. А зачем?
Павлик решил прийти на помощь сестре:
— Наверное, искал свою перчатку. Увидел, что потерял, вот и принялся искать.
— Или хотел проверить, взял ли его записку тот, второй, — осторожно предположила Яночка, чувствуя, что ступает на очень скользкую почву.
Капитан чувствовал — они коснулись главного момента, кружат вокруг него. Павлик отказался сообщить, в каком месте найдена записка, и капитан понял, что настаивать на ответе не стоит. Дети упорно старались увести капитана в сторону, а для него очень важно обследовать место, где преступник оставил записку и потерял перчатку. От этого зависели все последующие действия следственной группы. Что-то там, в саду этих симпатичных детей было такое, что привлекало преступников, а дети ни за что не желали об этом говорить и следствие будет топтаться на месте…
Капитан ломал голову, как подипломатичнее попытаться получить необходимые сведения, дети вежливо ожидали дальнейших расспросов. Ничего дипломатичного не придумав, капитан просто вздохнул:
— Жаль, что вы не хотите сказать нам, где нашли письмо и перчатку.
Такая горечь прозвучала в его словах, что Павлик не выдержал:
— Да нет же! Не в том дело, что мы не хотим, мы не можем! Честное слово, просто не можем!
— Это я могу понять, — согласился капитан. — Не можете. Бывает. Тогда по крайней мере скажи те, почему не можете?
Мальчик замолчал, не зная, что сказать, а девочка, подумав, неохотно ответила:
— Потому что не должны знать о том, что мы там были.
— Где? — быстро спросил капитан.
Не на такую напал! Яночка холодно ответила:
— Там, где находились записка и перчатка.
— И мы честно признаемся, что не можем вам этого сказать, — добавил обиженно Павлик. Не отчаиваясь и не теряя надежды, капитан путём длительных дипломатических расспросов установил одно: если узнают родные о том, где найдены вещдоки, в семье его добровольных помощников разразится грандиозный скандал, чреватый для детей самыми ужасными последствиями. И тогда капитан решился на ещё одну дипломатическую попытку:
— А нельзя сделать так, чтобы об этом месте узнал только я, а семья ваша по-прежнему пусть ничего не знает?
Интересная мысль, новая, с ходу на такое предложение не ответишь. Дети задумались. Капитан с надеждой и тревогой смотрел на них.
— Вам бы это все равно ничего не дало, — наконец произнесла Яночка.
— Почему же? — упорствовал капитан. — Я бы осмотрел это место…
Павлик перебил сотрудника милиции:
— Вот как раз это место вы и не можете осмотреть! Это место вообще нельзя осмотреть! Капитана охватила лёгкая паника. Что же это за место такое, куда и добраться невозможно? Какой недоступный для других тайник придумали бандиты и куда все-таки добрались эти дотошные дети?
— Но почему же я не могу его осмотреть? — почти простонал капитан. — Почему?
Паника охватила и брата с сестрой. Надо было честно ответить на вопрос и при этом не выдать своего секрета. Нелёгкая задача.
— Потому что это место… это место… недоступно! — вырвалось у Яночки.
— Ну как же недоступно, если преступники там были? — удивился капитан, — Один был, по крайней мере, раз потерял там записку и перчатку.
— Он был именно потому, что он преступник, — вежливо пояснил Павлик. — А вам не пристало лазать туда, куда забираются всякие преступные элементы.
Яночка поддержала брата:
— Преступнику можно, а офицеру милиции не к лицу. Тем более, что преступные элементы забирались туда ночью.
— Я бы тоже мог ночью! — в отчаянье выкрикнул совсем замороченный капитан.
Павлик был шокирован:
— По ночам шастают бандиты, а не милиция. Вы что, пан капитан? !
Капитан пожалел, что не догадался выдать себя за бандита, да поздно было. Пришлось отступить.
— Ты прав, конечно. Уж и сам не знаю, что говорю.
Голова идёт кругом от всех этих проблем. Ума не приложу, что сказать сотрудникам по следственной группе и начальству, как объясню, откуда у меня взялись эти бесценные вещдоки? Дети удручённо молчали, не зная, как помочь симпатичному капитану, которому грозят неприятности по работе, и в то же время не выдать свою тайну. Не дождавшись от них согласия, капитан попытался подступиться к ним с другого боку.
— Послушайте, — сказал он, — мне теперь совершенно ясно, что без вашей помощи и, главное, помощи вашей собаки мне не обойтись. Мы сейчас распутываем чрезвычайно сложное дело, в которое замешаны люди…
— … оставившие в том самом месте эти самые вещдоки, — подхватил Павлик. — Так ведь?
Капитан не имел права отвечать на вопрос, тем более, что весь разговор в патрульной машине записывался на магнитофонную плёнку, но он уже понял, что этих детишек ему не провести, а, кроме того, их помощь может оказаться следствию очень полезной.
— Так, — признал он. — И чтобы поймать преступников, мне обязательно надо осмотреть то место, где они оставили эти вещи. С вами вместе, разумеется. Там могут оказаться не замеченные вами следы, а для нас — вдруг для нас станут путеводной ниточкой? И вдруг именно они помогут установить, кто именно совершил преступление…
— А какое преступление? — снова перебил Павлик.
Тут капитану пришла в голову страшная мысль — эти дети намного лучше допрашивают его, чем он их. Ловят на слове, не поддаются на его уловки, подмечают все мелочи. Что ж, тем ценнее может о казаться их помощь.
Капитан сделал последнюю попытку увильнуть от прямого ответа.
— Ну то, которое они совершают, — ответил он — А какое они совершают? — на сей раз спросила Яночка.
— Вас это очень интересует? — вздохнул капитан — Очень! — в один голос сказали брат с сестрой — Ну делать нечего, скажу, но помните — это большой секрет, о нем никому нельзя говорить. Хотя что это я? Ведь вижу, секреты вы хранить умеете Так и быть. Вот только не уверен, что вы поймёте Вы имеете какое-нибудь представление о филателистике? Это такая наука о почтовых марках. К большому удивлению сотрудника милиции брат с сестрой в ответ лишь пренебрежительно фыркнули. А так как капитан глядел на них с недоумением, Павлик соизволил пояснить:
— Ещё бы не иметь! Ещё как имеем!
— Откуда?
Павлик небрежно пожал плечами, а Яночка гордо заявила:
— Наш дедушка самый лучший в Польше эксперт по маркам! Он занимается ими уже пятьдесят шесть лет.
Капитан подумал — тем лучше, значит, не напрасно он выдал служебную тайну, может, и в самом деле дети смогут ему помочь.
— А, тогда другое дело! Тогда мне легче будет вам объяснить… — начал капитан, но тут его перебила девочка:
— Можете не объяснять! Наверняка эти ваши преступники занимаются подделкой надписей на Гондурасе!
Капитан был ошеломлён:
— А вы откуда знаете? Тайна следствия…
— Нет, со следствием это никак не связано. Просто нам сказал дедушка. Он работает экспертом в Обществе филателистов, и там очень обеспокоены появлением Гондурасов с поддельными надписями. Он сказал — страшная афёра!
— И ещё он говорил, что в последнее время про исходят всякие кражи марок, — вмешался Павлик.
— И никто не знает, какие преступники занимаются этим, — закончила Яночка. — А вы, выходит, знаете.
— Откуда?
— Тот, с чёрными когтями, из Ломянок, марки ворует?
Теперь капитан перестал сомневаться и упрекать себя — нет, он сделал правильно, заручившись поддержкой этих умных и сообразительных детей, тем более, что они и без того много знают. Вот только как эту сообразительность направить на пользу следствию? Надо с ними во что бы то ни стало подружиться.
— Я вам могу сказать откуда. Хотя вы такие умные, наверное, уже догадались. Помог ваш шифр. Если для написания тайного письма человек пользуется каталогом марок — значит, он как-то причастен к филателистике. Логично? А мне с некоторых пор приходится заниматься кражами марок и подделкой надписей на них. Ничего удивительного, что я связал эти два факта. А вот в том, что занимаются филателистической афёрой именно ваши два бандита, я совсем не уверен.
— Как это не уверены? — возмутилась Яночка. — Конечно, они!
— Немедленно арестовать их — и делу конец! — выкрикнул Павлик.
— Допустим, — согласился капитан, — я их арестую и какое предъявлю обвинение?
— Как это какое? Филателистическое! Кража и подделка, марок! — кипятился Павлик.
— Но у меня пока нет доказательств! Пока я могу обвинить их в том, что они написали… что один из них написал второму шифрованную записку. Это ещё не преступление.
— А то, что исцарапали дверцу нашей машины?
— Мелкое хулиганство. За это — ответят, но марки им не удастся инкриминировать. Вас это устраивает?
Возразить детям было нечего. Яночка и Павлик молча смотрели на капитана. Да, это не преступление.
— Но ведь они залезли… — нерешительно начала девочка.
— Куда?
— Ну, туда… Надо, надо…
Павлик пришёл на помощь сестре:
— Надо найти их малину, — посоветовал мальчик. — И ту, где они печатают поддельные надписи и ту, где хранят… как это дедушка сказал? Ага готовую продукцию!
— Правильно! — подхватила Яночка. — Вы их поймайте и заставьте сказать!
— А они ответят — не скажем! Так, как вы. — не удержался от колкости капитан. — А в остальном — идея прекрасная.
— Зачем вы сравниваете! — обиделась Яночка. — Мы же не преступники.
Капитан спокойно ответил:
— Они пока тоже. Человек не считается преступником, пока ему не докажешь, что он преступник. Люди имеют право залезать куда угодно, писать таинственные записки, терять перчатки, ботинки, шляпы, и они все ещё не преступники. Арестовать человека можно только тогда, когда имеются доказательства, что он преступник, что он крадёт и подделывает марки. Только тогда! А вы не хотите мне помочь.
— Как это не хотим? — возмутился Павлик, — Хотим! И мы все вам рассказали за исключением одного…
— А как раз это одно и может оказаться для меня самым главным! — подхватил капитан. — Честно говорю — без этого мне не распутать дела, И капитан вздохнул так душераздирающе, что у детей защемило сердце. Яночка подумала — капитан сейчас так же. глубоко несчастен, как тогда, в подъезде, был несчастным бездомный Хабр.
— Ну что вы так переживаете? — жалостливым голосом произнесла девочка. — Не надо!
— Как же мне не переживать? Ведь у меня вся работа застопорилась. Павлик беспокойно вертелся на месте, он тоже мог вынести таких страданий этого симпатичного офицера милиции.
— Слушай, — сказал он сестре, — я уж и не знаю…
— Мы бы вам сказали, — запинаясь начала Яночка, если вы… не того…
— Могу чем угодно вам поклясться — никому словечка не пикну! — оживился несчастный капитан. — При свидетелях. Вот сержант будет свидетелем.
Павлик махнул рукой:
— Да нет, дело не в том, что вы разболтаете. Просто если вы туда полезете, то все сразу узнают…
— И сразу догадаются, что это мы… — не договорила Яночка.
А Павлик закончил уже совсем трагическим голосом:
— И мы потеряем все! Сразу догадаются, что дом и не думает разваливаться, и морду привидения увидят, и поймут, что грымза вовсе не спятила…
Капитан уже мог бы привыкнуть к тому, что эти ни на кого не похожие дети преподносят ему сюрприз за сюрпризом, но этот скорбный перечень понесённого ими ущерба озадачил.
— Погодите, не все сразу, — промолвил он в полном ошеломлении. — Ты сказал — морда привидения? И какая-то грымза? И дом валится? Тайник запрятан в каких-то развалинах? На кладбище? Или, может, у вас в саду обнаружены развалины старинного склепа?
— Да никакой не склеп! — пренебрежительно махнул рукой Павлик. — Со склепом было бы в сто раз легче!
— Придётся, видно, все вам рассказать, — сказала удручённая Яночка. — Все началось с получения наследства…
И дети поведали капитану, по возможности коротко и доступно, историю с наследством. Он узнал о переезде семейства Хабровичей в унаследованный дом, о сложностях с обменом квартир, о ремонте и о грымзе, которая не желает выезжать из их дома, хотя ей предлагают роскошные варианты.
— И она ни за что не согласится! — совсем уж упавшим голосом закончила Яночка. — Ни за какие сокровища в мире! Делает нам гадости, а справиться с ней нет никакой возможности.
— А папа из-за неё седеет на глазах, — добавил Павлик. — Вот мы и подумали — надо выкурить её А для этого надо сделать так, чтобы она думала — дом валится, вот-вот развалится, и в нем водятся привидения.
— Но это большой секрет! — ещё раз предупредила Яночка капитана.
А у того на этот счёт и не было никаких сомнений.
— Ясно, секрет! Я уже дал и слово и ещё раз могу пообещать, что никому ни словечка не пик ну. Особенно о привидениях и грымзах. И мордах тоже.
— Но ведь если вы туда войдёте, сразу же все наши секреты будут раскрыты! Как вы не пони маете? — расстроилась Яночка. — Тогда уже никто не поверит, что дом разваливается. До капитана все ещё не доходило — какое же удивительное место предоставляет детям такие ограниченные возможности, которых они лишатся, как только постороннее лицо там побывает. Капитаном овладело любопытство — уже не служебного, а, можно сказать, личного порядка.
— Если я вас правильно понял, вы туда проникаете потихоньку, незаметно, — задал капитан на водящий вопрос. — А если вы можете потихоньку, то почему и я не могу потихоньку?
— Потому что вы обязательно разорвёте брюки, — возразил Павлик.
Капитана ничто уже не могло остановить.
— Что поделаешь, если это нужно!
Яночка начинала сдаваться.
— Если войдёте только вы один, — нерешительно произнесла она. — Я хотела сказать — чтобы из наших никто не знал!
— Это просто сделать, — поспешил согласиться он — Буду я и ещё один наш человек. И больше никого! Пожалуйста, разрешите пойти со мной этому человеку. Он специалист по следам, оставленным преступниками. Человек очень порядочный и тоже умеет держать язык за зубами.
Яночка выдвинула следующее условие:
— Вы должны пообещать, что к нашим родным у милиции не будет претензий из-за предков.
— Каких ещё предков? — удивился капитан.
— Предков-злодеев, которые пытали свои жертвы на пыточной машине. Вы её обязательно там увидите, а они все уже и так давно померли.
— И вообще у нас с ними ничего общего! — добавил Павлик.
— Вашему Хабру я доверяю целиком и полностью, — сказал капитан, поглядывая на красавца пса, который, обнюхав патрульную машину, сел у ног своей хозяйки, — Как можно не верить такой умной и рассудительной собаке? Но в отчёте вашего Хабра есть кое-какие пробелы. Вот, например, шифр. Вы его запомнили, надеюсь?
— Вы имеете в виду тот первый, который на царапали на дверце нашей машины? Который потом соскребли? — как-то сразу поняла Яночка.
— Да, именно его.
— Ещё бы! Конечно, помним! — пренебрежительно фыркнул Павлик. — Сначала он нацарапал «ДВОР».
Капитан поспешил вытащить из кармана блокнот.
— Минуточку, я сразу попробую записать. Итак, «ДВОР». Печатными буквами?
— Печатными, — подтвердила Яночка, проверяя, правильно ли записывает капитан. — Только у вас лучше получается. У бандита буквы шли вкривь и вкось. А сразу за этим, вот здесь, — девочка ткнула пальцем в страничку, — вот тут он накорябал стрелку. Нет, она указывала вверх. Ага, теперь хорошо. И рядом со стрелкой, тоже вверху, написал «ДЫМ».
— Как?! — вскрикнул вдруг капитан. Его бросило в жар, сердце сильно забилось.
— Дым, — повторила Яночка, с удивлением глядя на него. — Мы тоже считаем, что это глупость, но что я поделаю, если он именно так написал? Лицо капитана пошло пятнами, руки дрожали. Вот так, совершенно неожиданно, он вдруг разгадал один из самых непонятных моментов запутанного уголовного дела.
— Дым! — повторил капитан дрожащим голосом, ещё не веря своему счастью. — Дым! Надо же!
— Мы не знаем, что это означает, — сказала девочка. — А вы знаете?
— Ещё бы мне не знать! — воскликнул счастливый капитан и тут же спохватился: нельзя выбалтывать тайну следствия посторонним лицам, пусть даже и бесценным помощникам. — Не то, чтобы так уж совсем точно знал, но немного догадываюсь…
— Ну так скажите нам! — потребовал Павлик.
Но капитан уже успел овладеть собой.
— Минуточку, не торопитесь, мы с вами ещё не все выяснили о вашем ночном госте. У меня тоже создалось впечатление, что он действительно проживает в Ломянках. А что он делал в вашем саду?
— Да ничего он в саду не делал, — ответила Яночка. Чистую правду сказала, в их саду злоумышленник действительно ничего не делал, садик его не интересовал. — Просто через дыру в загородке вылез.
— Ага! — задумчиво протянул капитан. — Значит, из садика он вылез через дыру в загородке. Раз вылез, значит, перед этим залез. А зачем?
Павлик решил прийти на помощь сестре:
— Наверное, искал свою перчатку. Увидел, что потерял, вот и принялся искать.
— Или хотел проверить, взял ли его записку тот, второй, — осторожно предположила Яночка, чувствуя, что ступает на очень скользкую почву.
Капитан чувствовал — они коснулись главного момента, кружат вокруг него. Павлик отказался сообщить, в каком месте найдена записка, и капитан понял, что настаивать на ответе не стоит. Дети упорно старались увести капитана в сторону, а для него очень важно обследовать место, где преступник оставил записку и потерял перчатку. От этого зависели все последующие действия следственной группы. Что-то там, в саду этих симпатичных детей было такое, что привлекало преступников, а дети ни за что не желали об этом говорить и следствие будет топтаться на месте…
Капитан ломал голову, как подипломатичнее попытаться получить необходимые сведения, дети вежливо ожидали дальнейших расспросов. Ничего дипломатичного не придумав, капитан просто вздохнул:
— Жаль, что вы не хотите сказать нам, где нашли письмо и перчатку.
Такая горечь прозвучала в его словах, что Павлик не выдержал:
— Да нет же! Не в том дело, что мы не хотим, мы не можем! Честное слово, просто не можем!
— Это я могу понять, — согласился капитан. — Не можете. Бывает. Тогда по крайней мере скажи те, почему не можете?
Мальчик замолчал, не зная, что сказать, а девочка, подумав, неохотно ответила:
— Потому что не должны знать о том, что мы там были.
— Где? — быстро спросил капитан.
Не на такую напал! Яночка холодно ответила:
— Там, где находились записка и перчатка.
— И мы честно признаемся, что не можем вам этого сказать, — добавил обиженно Павлик. Не отчаиваясь и не теряя надежды, капитан путём длительных дипломатических расспросов установил одно: если узнают родные о том, где найдены вещдоки, в семье его добровольных помощников разразится грандиозный скандал, чреватый для детей самыми ужасными последствиями. И тогда капитан решился на ещё одну дипломатическую попытку:
— А нельзя сделать так, чтобы об этом месте узнал только я, а семья ваша по-прежнему пусть ничего не знает?
Интересная мысль, новая, с ходу на такое предложение не ответишь. Дети задумались. Капитан с надеждой и тревогой смотрел на них.
— Вам бы это все равно ничего не дало, — наконец произнесла Яночка.
— Почему же? — упорствовал капитан. — Я бы осмотрел это место…
Павлик перебил сотрудника милиции:
— Вот как раз это место вы и не можете осмотреть! Это место вообще нельзя осмотреть! Капитана охватила лёгкая паника. Что же это за место такое, куда и добраться невозможно? Какой недоступный для других тайник придумали бандиты и куда все-таки добрались эти дотошные дети?
— Но почему же я не могу его осмотреть? — почти простонал капитан. — Почему?
Паника охватила и брата с сестрой. Надо было честно ответить на вопрос и при этом не выдать своего секрета. Нелёгкая задача.
— Потому что это место… это место… недоступно! — вырвалось у Яночки.
— Ну как же недоступно, если преступники там были? — удивился капитан, — Один был, по крайней мере, раз потерял там записку и перчатку.
— Он был именно потому, что он преступник, — вежливо пояснил Павлик. — А вам не пристало лазать туда, куда забираются всякие преступные элементы.
Яночка поддержала брата:
— Преступнику можно, а офицеру милиции не к лицу. Тем более, что преступные элементы забирались туда ночью.
— Я бы тоже мог ночью! — в отчаянье выкрикнул совсем замороченный капитан.
Павлик был шокирован:
— По ночам шастают бандиты, а не милиция. Вы что, пан капитан? !
Капитан пожалел, что не догадался выдать себя за бандита, да поздно было. Пришлось отступить.
— Ты прав, конечно. Уж и сам не знаю, что говорю.
Голова идёт кругом от всех этих проблем. Ума не приложу, что сказать сотрудникам по следственной группе и начальству, как объясню, откуда у меня взялись эти бесценные вещдоки? Дети удручённо молчали, не зная, как помочь симпатичному капитану, которому грозят неприятности по работе, и в то же время не выдать свою тайну. Не дождавшись от них согласия, капитан попытался подступиться к ним с другого боку.
— Послушайте, — сказал он, — мне теперь совершенно ясно, что без вашей помощи и, главное, помощи вашей собаки мне не обойтись. Мы сейчас распутываем чрезвычайно сложное дело, в которое замешаны люди…
— … оставившие в том самом месте эти самые вещдоки, — подхватил Павлик. — Так ведь?
Капитан не имел права отвечать на вопрос, тем более, что весь разговор в патрульной машине записывался на магнитофонную плёнку, но он уже понял, что этих детишек ему не провести, а, кроме того, их помощь может оказаться следствию очень полезной.
— Так, — признал он. — И чтобы поймать преступников, мне обязательно надо осмотреть то место, где они оставили эти вещи. С вами вместе, разумеется. Там могут оказаться не замеченные вами следы, а для нас — вдруг для нас станут путеводной ниточкой? И вдруг именно они помогут установить, кто именно совершил преступление…
— А какое преступление? — снова перебил Павлик.
Тут капитану пришла в голову страшная мысль — эти дети намного лучше допрашивают его, чем он их. Ловят на слове, не поддаются на его уловки, подмечают все мелочи. Что ж, тем ценнее может о казаться их помощь.
Капитан сделал последнюю попытку увильнуть от прямого ответа.
— Ну то, которое они совершают, — ответил он — А какое они совершают? — на сей раз спросила Яночка.
— Вас это очень интересует? — вздохнул капитан — Очень! — в один голос сказали брат с сестрой — Ну делать нечего, скажу, но помните — это большой секрет, о нем никому нельзя говорить. Хотя что это я? Ведь вижу, секреты вы хранить умеете Так и быть. Вот только не уверен, что вы поймёте Вы имеете какое-нибудь представление о филателистике? Это такая наука о почтовых марках. К большому удивлению сотрудника милиции брат с сестрой в ответ лишь пренебрежительно фыркнули. А так как капитан глядел на них с недоумением, Павлик соизволил пояснить:
— Ещё бы не иметь! Ещё как имеем!
— Откуда?
Павлик небрежно пожал плечами, а Яночка гордо заявила:
— Наш дедушка самый лучший в Польше эксперт по маркам! Он занимается ими уже пятьдесят шесть лет.
Капитан подумал — тем лучше, значит, не напрасно он выдал служебную тайну, может, и в самом деле дети смогут ему помочь.
— А, тогда другое дело! Тогда мне легче будет вам объяснить… — начал капитан, но тут его перебила девочка:
— Можете не объяснять! Наверняка эти ваши преступники занимаются подделкой надписей на Гондурасе!
Капитан был ошеломлён:
— А вы откуда знаете? Тайна следствия…
— Нет, со следствием это никак не связано. Просто нам сказал дедушка. Он работает экспертом в Обществе филателистов, и там очень обеспокоены появлением Гондурасов с поддельными надписями. Он сказал — страшная афёра!
— И ещё он говорил, что в последнее время про исходят всякие кражи марок, — вмешался Павлик.
— И никто не знает, какие преступники занимаются этим, — закончила Яночка. — А вы, выходит, знаете.
— Откуда?
— Тот, с чёрными когтями, из Ломянок, марки ворует?
Теперь капитан перестал сомневаться и упрекать себя — нет, он сделал правильно, заручившись поддержкой этих умных и сообразительных детей, тем более, что они и без того много знают. Вот только как эту сообразительность направить на пользу следствию? Надо с ними во что бы то ни стало подружиться.
— Я вам могу сказать откуда. Хотя вы такие умные, наверное, уже догадались. Помог ваш шифр. Если для написания тайного письма человек пользуется каталогом марок — значит, он как-то причастен к филателистике. Логично? А мне с некоторых пор приходится заниматься кражами марок и подделкой надписей на них. Ничего удивительного, что я связал эти два факта. А вот в том, что занимаются филателистической афёрой именно ваши два бандита, я совсем не уверен.
— Как это не уверены? — возмутилась Яночка. — Конечно, они!
— Немедленно арестовать их — и делу конец! — выкрикнул Павлик.
— Допустим, — согласился капитан, — я их арестую и какое предъявлю обвинение?
— Как это какое? Филателистическое! Кража и подделка, марок! — кипятился Павлик.
— Но у меня пока нет доказательств! Пока я могу обвинить их в том, что они написали… что один из них написал второму шифрованную записку. Это ещё не преступление.
— А то, что исцарапали дверцу нашей машины?
— Мелкое хулиганство. За это — ответят, но марки им не удастся инкриминировать. Вас это устраивает?
Возразить детям было нечего. Яночка и Павлик молча смотрели на капитана. Да, это не преступление.
— Но ведь они залезли… — нерешительно начала девочка.
— Куда?
— Ну, туда… Надо, надо…
Павлик пришёл на помощь сестре:
— Надо найти их малину, — посоветовал мальчик. — И ту, где они печатают поддельные надписи и ту, где хранят… как это дедушка сказал? Ага готовую продукцию!
— Правильно! — подхватила Яночка. — Вы их поймайте и заставьте сказать!
— А они ответят — не скажем! Так, как вы. — не удержался от колкости капитан. — А в остальном — идея прекрасная.
— Зачем вы сравниваете! — обиделась Яночка. — Мы же не преступники.
Капитан спокойно ответил:
— Они пока тоже. Человек не считается преступником, пока ему не докажешь, что он преступник. Люди имеют право залезать куда угодно, писать таинственные записки, терять перчатки, ботинки, шляпы, и они все ещё не преступники. Арестовать человека можно только тогда, когда имеются доказательства, что он преступник, что он крадёт и подделывает марки. Только тогда! А вы не хотите мне помочь.
— Как это не хотим? — возмутился Павлик, — Хотим! И мы все вам рассказали за исключением одного…
— А как раз это одно и может оказаться для меня самым главным! — подхватил капитан. — Честно говорю — без этого мне не распутать дела, И капитан вздохнул так душераздирающе, что у детей защемило сердце. Яночка подумала — капитан сейчас так же. глубоко несчастен, как тогда, в подъезде, был несчастным бездомный Хабр.
— Ну что вы так переживаете? — жалостливым голосом произнесла девочка. — Не надо!
— Как же мне не переживать? Ведь у меня вся работа застопорилась. Павлик беспокойно вертелся на месте, он тоже мог вынести таких страданий этого симпатичного офицера милиции.
— Слушай, — сказал он сестре, — я уж и не знаю…
— Мы бы вам сказали, — запинаясь начала Яночка, если вы… не того…
— Могу чем угодно вам поклясться — никому словечка не пикну! — оживился несчастный капитан. — При свидетелях. Вот сержант будет свидетелем.
Павлик махнул рукой:
— Да нет, дело не в том, что вы разболтаете. Просто если вы туда полезете, то все сразу узнают…
— И сразу догадаются, что это мы… — не договорила Яночка.
А Павлик закончил уже совсем трагическим голосом:
— И мы потеряем все! Сразу догадаются, что дом и не думает разваливаться, и морду привидения увидят, и поймут, что грымза вовсе не спятила…
Капитан уже мог бы привыкнуть к тому, что эти ни на кого не похожие дети преподносят ему сюрприз за сюрпризом, но этот скорбный перечень понесённого ими ущерба озадачил.
— Погодите, не все сразу, — промолвил он в полном ошеломлении. — Ты сказал — морда привидения? И какая-то грымза? И дом валится? Тайник запрятан в каких-то развалинах? На кладбище? Или, может, у вас в саду обнаружены развалины старинного склепа?
— Да никакой не склеп! — пренебрежительно махнул рукой Павлик. — Со склепом было бы в сто раз легче!
— Придётся, видно, все вам рассказать, — сказала удручённая Яночка. — Все началось с получения наследства…
И дети поведали капитану, по возможности коротко и доступно, историю с наследством. Он узнал о переезде семейства Хабровичей в унаследованный дом, о сложностях с обменом квартир, о ремонте и о грымзе, которая не желает выезжать из их дома, хотя ей предлагают роскошные варианты.
— И она ни за что не согласится! — совсем уж упавшим голосом закончила Яночка. — Ни за какие сокровища в мире! Делает нам гадости, а справиться с ней нет никакой возможности.
— А папа из-за неё седеет на глазах, — добавил Павлик. — Вот мы и подумали — надо выкурить её А для этого надо сделать так, чтобы она думала — дом валится, вот-вот развалится, и в нем водятся привидения.
— Но это большой секрет! — ещё раз предупредила Яночка капитана.
А у того на этот счёт и не было никаких сомнений.
— Ясно, секрет! Я уже дал и слово и ещё раз могу пообещать, что никому ни словечка не пик ну. Особенно о привидениях и грымзах. И мордах тоже.
— Но ведь если вы туда войдёте, сразу же все наши секреты будут раскрыты! Как вы не пони маете? — расстроилась Яночка. — Тогда уже никто не поверит, что дом разваливается. До капитана все ещё не доходило — какое же удивительное место предоставляет детям такие ограниченные возможности, которых они лишатся, как только постороннее лицо там побывает. Капитаном овладело любопытство — уже не служебного, а, можно сказать, личного порядка.
— Если я вас правильно понял, вы туда проникаете потихоньку, незаметно, — задал капитан на водящий вопрос. — А если вы можете потихоньку, то почему и я не могу потихоньку?
— Потому что вы обязательно разорвёте брюки, — возразил Павлик.
Капитана ничто уже не могло остановить.
— Что поделаешь, если это нужно!
Яночка начинала сдаваться.
— Если войдёте только вы один, — нерешительно произнесла она. — Я хотела сказать — чтобы из наших никто не знал!
— Это просто сделать, — поспешил согласиться он — Буду я и ещё один наш человек. И больше никого! Пожалуйста, разрешите пойти со мной этому человеку. Он специалист по следам, оставленным преступниками. Человек очень порядочный и тоже умеет держать язык за зубами.
Яночка выдвинула следующее условие:
— Вы должны пообещать, что к нашим родным у милиции не будет претензий из-за предков.
— Каких ещё предков? — удивился капитан.
— Предков-злодеев, которые пытали свои жертвы на пыточной машине. Вы её обязательно там увидите, а они все уже и так давно померли.
— И вообще у нас с ними ничего общего! — добавил Павлик.