Хмелевская Иоанна. Дом с привидением

   — Зачем надо было обязательно о животе говорить? — возмутилась Яночка; — Небось, ещё что-нибудь неподходящее ему выболтал?
   — И ничего я не выбалтывал! — обиделся Пав лик. — Назвал номер машины и попросил сказать, откуда машина. А зачем нам это — не стал говорить. Просто так хотим знать, для общего образования. А у тебя что?
   Теперь настала очередь сестры похвастаться своими достижениями.
   — Хабр уже понял, что от него требуется, только пока не умеет — сообщать о почтальонах должен бабушке. Ко мне прибегает и сообщает. Не знаю, как лучше его дрессировать: поджидать вместе с ним у калитки и потом вместе с ним бежать к бабушке пусть прибежит сначала ко мне, а потом мы вместе с ним помчимся к бабушке? Ты как думаешь?
   Мальчик подумал и ответил:
   — Мне кажется, что лучше вместе подождать у калитки, а потом вместе мчаться к бабушке. А по дороге объясняй ему, к кому мчитесь и зачем. Так скажи: «Сообщи бабушке о почтальоне». Он поймёт. Слово «почтальон» уже понимает. Думаю, поймёт и то, что, когда нас нет, о почтальоне надо сказать бабушке. А вот как быть с бабушкой?
   — С ней, конечно, труднее, но, думаю, и её вы дрессируем. Главное, убедить её, что грымза перехватывает нашу корреспонденцию.
   — Кстати, о грымзе! — подхватила Яночка. — Её тоже испугали наши завыванья. Она даже по лезла на чердак и стала осматривать там стены и потолок. Тоже думает, что дом рушится.
   — Что и требовалось! — обрадовался Пав лик. — Повоем сегодня?
   — Сегодня не получится. Я болею, мама может прийти ночью посмотреть, не надо ли мне чего. И завтра нельзя, завтра ты болеешь, будут о тебе беспокоиться. На чердак полезем, когда уже оба выздоровеем, может быть, послезавтра.
   — Нехорошо получается, то выло, то вдруг перестало. Ни к чему такие перерывы.
   — А я считаю, даже к лучшему. Не могут стены выть беспрерывно. Да и бабушке надо немного успокоиться, в нервном состоянии она и вовсе ни чего не поймёт…
   — Может, ты и права.
   — А теперь слушай, что я ещё сегодня сделала! — с гордостью сказала Яночка. — Весь день мучилась я с этой зашифрованной запиской. Столько просидела над ней — голова разболелась! Никогда за уроками столько не сидела.
   — И что?
   — И ничего. То есть кое-что все-таки поняла. Зашифровано по книге.
   — И что это означает?
   — Означает, что мы имеем дело с книжным шифром. Надо найти нужную книгу, и по ней в соответствии с цифрами шифра определить буквы И прочитать написанное. Вот эти цифры в нашей шифровке означают буквы в книге.
   — В какой книге?
   — Если бы я знала! В книге вся суть!
   Павлик недовольно спросил:
   — А с чего ты вообще вдруг решила, что это книжный шифр?
   — А я тут принялась перелистывать шпионские детективы, так там шпионы только книжными шифрами и переписываются. Книжные труднее всего расшифровать, потому что надо знать, по какой книге зашифровано. А потом я попыталась написать тебе письмо книжным шифром. Половину написала. Вот, читай!
   Павлик подозрительно глянул на письмо и толстую книгу, которую ему подсунула Яночка. Прочёл название книги: «Польская литература для второго класса общеобразовательного лицея».
   — У Рафала слямзила? Полегче книги не нашла?
   — Эта показалась мне самой подходящей. Видишь, какие большие страницы и как много на них букв. Уже на первой странице я нашла почти все нужные буквы. Читай же!
   И девочка подсунула своё письмо под нос брату. Тот недовольно сморщился:
   — Спятила? Мне это придётся читать? Ведь у тебя тут такие большие цифры, гляди — аж триста семь. Мне что, считать до трехсот семи, чтобы найти буквы? А вот и триста тридцать восемь! Не могла найти поближе?
   — Не могла, — вздохнула Яночка. — Я и сама измучилась, считая их. Ну читай же! Мальчику ничего не оставалось, как приняться за тяжкий труд. Долгое время в комнате слышалось только пыхтенье Павлика. Наконец он расшифровал первое слово.
   С недоумением глядя на лист бумаги, то на сестру, Павлик сказал:
   — Странно… У меня получилось «идн». Это что слово такое? — Покажи! — сказала Яночка, заглядывая через плечо брата. — Ты ошибся, должно получиться «иди».
   — Ну нет, с меня хватит! — возмутился Павлик не хочу больше считать, в глазах рябит от этих букв.
   — Придётся, если ты хочешь прочесть моё письмо.
   — И вовсе я не хочу, — заявил Павлик. — А если ты хочешь мне что-то сообщить, скажи своими словами. Жуткая работа!
   — Вот и я говорю — жуткая! — согласилась сестра — Знаешь сколько времени у меня заняла! А я и половины не написала.
   Мальчик решительно встал со стула и отодвинул подальше учебник.
   — Так вот что я тебе скажу! — произнёс он веско. — Не верю я, что наш злодей сидел столько времени на чердаке и мучился над запиской! Хотя… Мальчик взял в руки зашифрованную записку, обнаруженную на чердаке, и внимательно её рас смотрел.
   — … хотя, — закончил он, — вот в этой записке нет таких больших цифр, одни маленькие. Кроме вот этих дат.
   — Может, ему попалась другая книга, где все буквы встречаются в самом начале?
   — Уж учебником по литературе польской он точно не пользовался.
   Подумав, мальчик снова сел за стол и пододвинул к себе упомянутый учебник.
   — Знаешь, я сделал бы по-другому, — сказал он. — Например, «иди». Я бы зашифровал его по-друтому. Сейчас… пять… шесть… Седьмая буква в седьмой строке! До семи считать легко, каждый сумеет. Я бы сделал так: использовал только пер вые буквы в каждой строке и обозначил, какая это строка. И получатся только маленькие цифры.
   — Вот умник! — фыркнула Яночка. — А я как узнаю, которая из цифр означает букву, а которая строку?
   — Их надо просто по-другому пронумеровать, — ответил мальчик. — Как бы это сделать? А, знаю! Нумеровать римскими цифрами. Строки — римскими, а буквы обычными.
   Тут Яночка издала такой торжествующий трубный вопль, что брат даже вздрогнул и с недоумением посмотрел на сестру.
   — Ты чего?
   — Молодец! — крикнула Яночка и даже под прыгнула от радости. — Это же надо, какой ты умный! Ведь записка так и зашифрована! Видишь — тут и римские, и арабские цифры. И ты догадался! Разгадал!
   Ошеломлённый собственной мудростью Павлик принялся разглядывать текст на тетрадном листке в клеточку.
   — Вот ещё бы разгадать, какая это книга! — наконец вздохнул он.
   — Да, этого мы не знаем.
   — Наверняка не польская литература. Гляди, тут у него одна и та же буква два раза. Три раза! Но без книги не узнаешь какая.
   Мальчик приуныл. Яночка попыталась вдохнуть в брата бодрость и надежду:
   — Не унывай. Может, книга как-нибудь тоже сама объявится.
   — А что в детективах написано про шифровальные книги?
   — Это не шифровальные. Шифровальные бывают только у специалистов-дешифровщиков, а для того, чтобы зашифровать записку, пользуются главным образом такими книгами, которые трудно достать.
   — Значит, «Домашняя энциклопедия», — решил Павлик. — Мама говорит, что нигде не достанешь. Или сказки «Тысячи и одной ночи». Надо их достать!
   — Сначала шпионы сговариваются, какой страницей из этой книги пользоваться, — сказала начитанная Яночка. — Ты хочешь перепробовать все страницы из «Тысячи и одной ночи»?
   Павлик сразу одумался.
   — Да нет конечно, тогда пришлось бы мучиться над книгой до конца дней своих. Слушай, мне снова пришла в голову умная мысль. А что, если обратиться за помощью к этому моему знакомому милиционеру?
   — Ты что! — возмутилась сестра. — Тогда пришлось бы ему обо всем рассказать, выдать все наши секреты.
   — И вовсе не обязательно выдавать! Скажу, вот нашёл зашифрованную записку, интересно знать, о чем в ней написано. Для общего образования. А у них в милиции много всяких специалистов.
   И наверняка есть расшифровочные книги. Яночка совсем уж было собралась отругать брата, но сдержалась. Может, он и прав? С шифром они могут промучиться неизвестно сколько времени, помощь специалистов очень бы пригодилась.
   — Не знаю, — неуверенно сказала девочка. — Специалисты-то у них должны быть, во всех детективах есть. Только ни в коем случае не говорить, при каких обстоятельствах мы нашли записку.
   — Дурак я, что ли? — обиделся Павлик. — Ни чего не скажу, попрошу, только, чтобы ихние специалисты разгадали, какая это книга. Не обязательно им читать, прочтём мы сами, они пусть только книжку вычислят.
   Яночка никак не могла избавиться от сомнений.
   — Кто их знает, этих специалистов. Может, ничего не отгадают, а к нам прицепятся — откуда шифр. Или сами прочтут, узнают нашу тайну. И придётся нам оставить грымзу в покое. И выть больше не сможем.
   — А мне кажется, обязательно узнают книгу, — убеждал сестру Павлик. — Ведь тут есть всякие под сказки, смотри вот это: 1974 и все эти приписки в скобках. Может, они сразу вспомнят, какая это книжка? Особенно если недавно прочитали. Я бы все-таки обратился к ним.
   Наконец ему удалось убедить Яночку. Та согласилась и сразу же принялась распоряжаться:
   — Тогда сделаем так. Записку им не отдадим ещё потеряется. Давай перепишем её, и ты отдашь им переписанную. Но сначала поближе познакомься с сержантом, узнай его получше, прежде чем доверяться. Не мешало бы тебе с ним поближе подружиться.
   — Так я уже подружился. А для виду могу и твоё письмо захватить и тоже попросить расшифровать. Ты о чем мне писала?
   — Забыла… Ох, придётся снова все вычислять, с ума сойти можно.
   — Ты начала со слова «Иди», — напомнил мальчик. — Куда я должен был пойти?
   — А! — обрадовалась сестра. — Вспомнила! Я хотела, чтобы ты пошёл на почту и отправил мне заказное письмо. Мне пока не разрешают выходить из дому. Если поторопишься, до обеда успеешь. Вот, письмо себе я уже написала.
   Павлик взял запечатанный конверт, сунул его в карман и свистнул Хабру.
   — Прихвачу Хабра, ещё разок потренируемся, пусть какого-нибудь почтальона обнюхает. А ты пока напиши шифрованное письмо. По его способу — римскими и арабскими цифрами. Я оба отдам сержанту для расшифровки.
   Тяжело вздохнув, Яночка после ухода брата опять села за стол. Но тут она вспомнила, что завтра уже можно идти в школу, и настроение у неё сразу улучшилось.

9

   — Ну, наш Хабр выдрессирован на классно! — заявил Павлик сестре, вернувшейся из школы. Сегодня сам устремился на почту, а когда увидел почтальона впереди меня, помчался к бабушке. Теперь очередь за бабушкой.
   — Боюсь, с ней придётся повозиться, — озабоченно отозвалась Яночка. — Бабушка не такая послушная, как Хабр. И вообще не представляю, как начать. — Все равно как, лишь бы поскорее. Не могу я болеть долго, у меня дела.
   Яночка и сама понимала, что не мешало бы Павлика освободить из-под домашнего ареста. Дел действительно было много. Два дня назад, ещё до того, как у Павлика испортилось здоровье, знакомому милицейскому сержанту были вручены две шифровки, и он мог уже их расшифровать. Болезнь Павлика озадачила и встревожила родных. Что такое? Сначала у Яночки, а теперь у него ни с того ни с сего разболелся живот. Особенно недоумевала бабушка — как можно при болях в желудке сохранить столь отменный аппетит? Но если какие подозрения у кого и возникли, они так же быстро и исчезли, ибо брат с сестрой приносили из школы одни пятёрки. Итак, в принципе все шло по плану. Сначала четыре дня болезни, по два на нос, дрессировки Хабра. Теперь следовало приступать к выполнению следующих пунктов. Ни о чем не подозревавшая бабушка готовила в кухне обед. Сначала она довольно спокойно восприняла какую-то подозрительную возню в прихожей, перешёптывание детей, хлопанье дверьми. Потом ей это надоело. Когда в очередной раз с силой грохнула входная дверь, бабушка высунулась из кухни и поинтересовалась:
   — Дети, вы чем тут занимаетесь? Перестаньте грохать дверью!
   Дети, похоже, только этого и ждали. Они тихонько проскользнули в кухню и уселись на табуретки.
   Вежливые, воспитанные, кроткие дети, прямо два ангелочка.
   — Бабуля, ты все равно отвлеклась, мы тебе не помешаем? — поинтересовался Павлик.
   — Нет, конечно, мои дорогие, всегда рада вас видеть. А что?
   — Бабуленька, скажи прямо, ты любишь эту гры… — начал было Павлик, да поперхнулся от сильного толчка в бок, который ему задала Яночка, …эту пани? — поправился Павлик.
   — Какую пани? — удивилась бабушка.
   — Ту, что живёт в нашем доме. Нашу соседку.
   Бабушка задумалась — педагогично ли признаться собственным внукам в нехорошем чувстве, которое вызывает у неё неприятная соседка. Подумав, решила, что частично признаться можно.
   — Не очень, — прямо ответила бабушка на вопрос. — А почему тебя это интересует?
   — Потому что мы её не любим, — ответила Яночка, а Павлик добавил:
   — Рафал говорит — она ни за что из нашего дома не уедет. Дождётся, когда мы сделаем ремонт, и заживёт, как королева.
   — Глупости говорит Рафал! — вспыхнула бабушка. — Соседка выразила согласие на обмен, даже договормы с ней заключили.
   — Подумаешь, договор! — презрительно фыркнула Яночка. — Она видит — мы сторона заинтересованная, ну и будет здесь сидеть до упора, пока мы не заплатим ей миллионы. И будет делать нам гадости, чтобы мы поторопились заплатить.
   — Уже делает! — поддержал Павлик атаку сестры.
   Оставив без присмотра на плите сковороду с кот летами, бабушка повернулась к своим разговорчивым внукам.
   — Что она делает?!
   — Гадости! — не моргнув глазом повторил Павлик.
   — Какие гадости? — захотела уточнить бабушка.
   — Всевозможные, — ответила Яночка. — Бабуля, мы тебе скажем по секрету, только ты никому не говори. Она крадёт наши письма! Бабушка в изумлении взглянула на внучку. Та глядела на неё невинными голубыми глазами.
   — Детка, ты понимаешь, что говоришь? Зачем ей наши письма?
   — Они ей не нужны. Она делает это просто из вредности.
   Павлику аргументы сестры показались недостаточно убедительными, бледными какими-то. Надо их сделать более красочными.
   — Крадёт наши письма, рвёт их на мелкие части и обрывки спускает в унитаз! — веско добавил он. Теперь совершенно ошеломлённая бабушка уставилась на внука. Она словно воочию увидела жалкую судьбу несчастных писем. Ужасно!
   — Езус-Мария! — вскричала она. — А ты откуда знаешь? Видел?!
   — Нет, слышал, как она спускала воду у себя в уборной.
   Бабушка немного пришла в себя. Перевернула уже немного подгоревшие котлеты, потом сказала, явно шокированная:
   — Мало ли зачем человек спускает воду в туалете, не обязательно смывает наши письма.
   Яночка продолжала ковать железо, пока горячо:
   — Ты заметила, она всегда торчит в окне? А знаешь почему? Поджидает почтальона, чтобы перехватить его. И забирает у него все письма и посылки, которые он приносит в наш дом. А тебе хоть раз отдала?
   — Вот именно! — подхватил Павлик. — Тебе хоть раз хоть одно письмишко отдала? Бабушка почувствовала, как внуки окончательно задурили ей голову. Явно несут чушь, но есть что-то такое в их словах… что-то похожее на правду. Соседка с самого начала казалась ей очень необщительной, неприятной особой, не вызывала симпатии, но чтобы до такой степени… Хотя кто её знает?
   — Но ведь мы иногда получаем письма, — по пыталась она возразить, однако Яночка тут же вы двинула контраргумент:
   — А ты уверена, что все? Половину получаем, а другую половину она перехватывает. Из вредности! Бабушка перестала возражать, теперь и ей казалось, что дети правы. Вон сколько времени она ждёт письмо от старой подруги из Кракова. И что? Письма нет как нет! А Моника только вчера жаловалась, что до сих пор не пришло письмо из-за границы, о котором известно, что его давно выслали. И Роман тоже о чем-то таком говорил…
   — Но это же ужасно! — громко обратилась бабушка к внукам. — Это просто безобразие! Какова наглость! Об этом надо обязательно сказать вашему отцу.
   — Ни в коем случае! — поспешила возразить Яночка. — Об этом никому нельзя говорить. Бабушка, ну как ты не понимаешь — разразится же жуткий скандал!
   Павлик энергично поддержал сестру:
   — А главное, мы ничего не докажем! Она отопрётся, и мы окажемся в дураках! А она ещё что-нибудь придумает.
   — Но ведь нельзя же это так оставить! — волновалась бабушка.
   — Вот именно, нельзя! — подхватила Яночка. — Надо обязательно принять меры. И мы кое-что при думали.
   Тут бабушке срочно пришлось опять заняться котлетами на сковороде. Быстренько сняв их и положив новую порцию, она спросила с любопытством:
   — Так что же вы придумали?
   — Мы разработали план. Просто замечательный план!
   — Понимаю, раз вы разработали, значит, он просто гениальный. А в чем же он состоит? Наступил самый ответственный момент. Яночка набрала полные лёгкие воздуха и выпалила:
   — Ты тоже будешь подкарауливать почтальона, ведь в то время, — когда он приходит, из нас всех в доме бываешь только ты! И ты должна будешь подстеречь его и первой получить письмо, чтобы она не успела!
   — А её письма тебе не обязательно рвать на части и спускать в унитаз, — разрешил Павлик, — можешь отдавать ей, если хочешь.
   — Вы случайно, не спятили? — возмутилась бабушка, — Как это я стану подкарауливать почтальона, на улице околачиваться, что ли?
   — Зачем же на улице? Можно и дома. Будешь спокойно заниматься своими делами в кухне, подстерегать почтальона на улице за тебя будет Хабр.
   — И не на улице, а у калитки, — уточнила Яночка. — Мы его уже научили, он свои обязанности знает. Как только увидит почтальона, сразу при мчится к тебе и скажет. А тебе останется только побыстрее выйти и встретить его. Понятно? Хабр прибежит к тебе и, возможно, даже залает. Это означает — идёт почтальон. Ты, пожалуйста, не копайся, сразу же выходи, иначе та гры… та пани опять перехватит наши письма.
   — А потом не забудь похвалить Хабра. Скажи:»Умный пёсик, хороший пёсик». Он очень это любит.
   Не зная, как отнестись к неожиданному поручению, бабушка повернулась к плите и занялась таким привычным и понятным делом. И только сложив котлеты со сковороды в миску, сообразила, что поджарила их лишь с одной стороны. Пришлось снова выложить на сковороду.
   — Оригинальный план вы разработали, ничего не скажешь, — отозвалась бабушка после продолжительного молчания, которое дети не решались нарушить. Они облегчённо вздохнули, по тону поняв, что бабушка не сердится. — Выходит, я буду сотрудничать с собакой?
   — А что здесь плохого? — обиделась за Хабра Яночка. — С ним сотрудничать одно удовольствие. Бабушка опять задумалась. По её лицу было видно — она ещё не решилась. Павлик счёл целесообразным подтолкнуть её в нужном направлении.
   — От тебя зависит — будем ли мы все получать письма или нет! Ведь только ты можешь этим заняться.
   — Бабуленька, согласись! — повисла на шее старушки Яночка. — Скажи, что согласна! Бабушка явно колебалась. План детей, безусловно, был довольно необычным, но в то же время — почему не попробовать? Неприятно действовать хитростью, но ведь надо же как-то противостоять козням этой неприятной особы. Вот только не подведёт ли собака? Хотя известно, что для некоторых целей используются именно собаки… И все-таки бабушка ещё долго не могла решиться. И только когда закипела вода для киселя, атакуемая с двух сторон бабушка сдалась.
   — Хорошо, — сказала она, — так и быть, поработаем с Хабром, но только три дня. Пусть это будет испытательный срок. Если за три дня ничего не получится, обо всем расскажу вашему отцу, пусть сам принимает меры. Так когда мы приступаем к делу с вашей гениальной собакой?
   — Да завтра и приступайте, — обрадовался Павлик. — И не смейся, он и в самом деле гениальный. Ты сама в этом убедишься.
   — Прекрасно, может, в сотрудничестве с ним и я малость поумнею? Кто хочет облизать кастрюлю из-под киселя?
   — Я! — одновременно воскликнули Яночка и Павлик, срываясь со своих табуреток. Гениальная собака полностью оправдала свою репутацию. Она уже твёрдо знала: как только появляется существо, от которого пахнет почтой, не медленно следует что-то предпринять. Последние три дня с ним в этом случае бежали к бабушке. Поскольку сейчас дома не было ни молодой хозяйки, ни заменяющего её молодого человека, следовало самостоятельно мчаться к бабушке. Хабр, который издали почуял запах почтальона, так и сделал. Открывать дверь Хабр научился давно. Ничего сложного — подпрыгнуть и навалиться на ручку. Бабушка как раз кончила стирать и вышла из ванной. Увидев вбежавшую в прихожую собаку, она подумала — напачкает, придётся подтирать пол. К сожалению, больше ни о чем и не подумала. Хабр сам заставил её вспомнить наставления внуков. Он беспокойно крутился по прихожей, под бегал то к бабушке, то к двери, будто приглашая её последовать за ним. В общем, явно чего-то от неё требовал.
   — Что с тобой, пёсик? — спросила бабушка. — Ты чего-то от меня хочешь?
   Оглядываясь на бабушку, Хабр направился к двери. Любой бы понял, чего хочет собака. Бабушка тоже поняла.
   — Хочешь, чтобы я вышла с тобой? Зачем? Что там случилось? И вдруг вспомнила.
   — Неужели ты и в самом деле предупреждаешь меня о почтальоне?
   И даже не вытерев рук, бабушка помчалась к выходу, лишь сменив домашние тапочки на туфли, стоящие в прихожей. Обрадованный Хабр большими прыжками обогнал её во дворе и первым под бежал к калитке. Почтальон уже приближался.
   — И в самом деле — почтальон! — удивилась бабушка. — Надо же, просто поразительно умная собака! Намного умнее меня. Я-то, старая перечница, совсем забыла о своих обязанностях. Ещё не много, и прозевала бы! Добрый день, добрый день! Последние слова адресовались почтальону, который уже остановился перед калиткой.
   — Есть что-нибудь для нас?
   — Добрый день, пани! — весело ответил почтальон. — Кажется, есть. Сейчас посмотрю. На фамилию Хабрович, — подсказала бабушка. — Или на Новицкую.
   Вытащив из сумки пачку писем, почтальон перебрал их и одно протянул ей.
   — Письмо Рафалу Новицкому. Вот, пожалуйста — Это мой внук, — сказала бабушка, принимая письмо. — А больше ничего нет?
   — Больше ничего, — ответил почтальон, кладя оставшиеся письма в сумку. — Это ваша собака? Какой красавец! Последнее время я всегда вижу его у вашей калитки. И мне кажется, пёсик меня уже узнает.
   Последнее обстоятельство явно льстило самолюбию работника почты, судя по тону, каким были произнесены эти слова.
   — Не только красивый, но на редкость умный пёсик, — сказала бабушка, нежно гладя стоящего рядом Хабра. — И очень хорошо воспитан. А вас он и в самом деле узнает, даже издали. До свиданья!
   На недостаток похвал Хабр никак не мог по жаловаться. Бабушка пришла в такой восторг от его сообразительности, что буквально засыпала его похвалами. Мало того, вернувшись в дом, угостила умную собачку большим куском сладкого кекса. Благодаря этому Хабр окончательно утвердился в убеждении, что когда появляется пахнущий почтой человек, о нем лучше всего сообщить именно бабушке, потому что, кроме ласк и похвал, получаешь ещё и вкусный кекс. Правда, приходится при этом претерпеть довольно неприятную операцию, когда тебе вытирают тряпкой все четыре лапы, но ведь это сущие пустяки…
   В этот день Яночка с Павликом вернулись позже обычного, потому что пришлось после уроков остаться на дополнительные занятия английским. Кроме того, Яночка зашла в библиотеку, чтобы сдать книги и взять новые, а Павлик общался со знакомым милиционером. Вот и получилось так, что они не успели переговорить с бабушкой до обеда, а теперь ей надо было накрывать на стол. Все собрались к обеду.
   Улучив момент, когда в кухне была одна бабушка Яночка с Павликом спросили её, как прошёл день. — Вижу, что вы были правы, — ответила бабушка — И в самом деле, просто удивительно умная собака! Пришла ко мне и так ясно дала понять, что идёт почтальон, будто сказала это человеческим голосом!
   — О наконец-то ты его оценила! — заметил Павлик. — И что?
   — И я вместе с ним встретила почтальона, когда он уже подходил к нашему дому.
   — Были письма? — с волнением спросила Яночка.
   — Было одно, Рафалу. Они оба с почтальоном уже знают друг друга.
   — Рафал с почтальоном? — удивился Павлик.
   — Если бы Рафал, бабушка бы сказала — втроём! — назидательно заметила Яночка. — А бабушка сказала — «вдвоём». На троих не говорят «вдвоём». Бабушка почувствовала, что у неё опять голова идёт кругом.
   — Не морочьте мне голову! — сердито сказала она внукам. — Я должна собирать на стол. А знают друг друга почтальон и Хабр. При чем тут Рафал?
   — Бабуля, а как к этому отнеслась гры… наша соседка? — быстро задала Яночка главный вопрос. И в самом деле, времени в обрез, знакомство почтальона с Хабром можно обсудить и позже.
   — То есть, в каком смысле? — удивилась бабушка.
   — В смысле — что она делала? — поддержал сестру Павлик.
   — Да ничего не делала, а что она должна была сделать? Броситься на меня и вырвать письмо у меня из рук? — саркастически поинтересовалась бабушка. — Письмо же было адресовано Рафалу.
   — Нет, конечно, — не очень уверенно ответила Яночка, поскольку ожидала от соседки приблизительно такой реакции. — Но она ничего тебе не сказала? Ничего не предприняла? Ведь наверняка сидела в своём окне и видела почтальона.
   — На неё я не обратила внимание, — виновато сказала бабушка, сознавая, что допустила оплошность. — Может, и сидела, да я на неё не смотрела. А собаку я похвалила! — добавила бабушка, чтобы перевести разговор с неприятной для неё темы. — И скормила ему последний кусок кекса. Наверное придётся печь свежий.