Страница:
— Ну, вот и я! — объявила она, запыхавшись. — Не думала, что это продлится столько времени. Куда же подевались ключи?
Но дети все внимание уделили дедушке. Он сам на себя не походит от крайнего волнения и позволил себе перебить супругу, чего никогда не делал. А тут он раздражённо крикнул, не взирая на присутствие внуков:
— Дорогая, ну что ты делаешь из меня какого-то идиота? Заставляешь выдвигать обвинения совершенно абсурдные. Я вне себя.
Забыв о ключах, бабушка в изумлении уставилась на мужа.
— Что ты сказал? Это что за скандал, да ещё при детях? Я тебя заставила что-то выдвигать? Крайне взволнованный дедушка открыл калитку пропустил всех во двор и опять закрыл, а сам остался на улице, даже не заметив этого.
— Ты, конечно! — кричал он уже с улицы. — Кто мне все уши прожужжал о подозрительных посылках? Может, я сам?
Бабушка, естественно, не осталась в долгу:
— И какие у тебя претензии, разрешите узнать? Что тебе не нравится?
— Мне не нравится выглядеть дураком! — совсем разошёлся дедушка и даже топнул ногой.
— Не люблю я этого!
— Чего ты не любишь, скажи толком! — бабушка рассердилась вконец и распахнула калитку, чтобы её супруг мог наконец войти во двор. Тот сделал попытку снова с силой захлопнуть калитку.
— Ох, разобьют они нам калитку! — встревожился Павлик.
— Если ещё раз попытаются грохнуть, попридержи, — быстренько посоветовала брату Яночка, — а то и вправду разобьют. Ишь, разошлись! Дедушка и в самом деле сделал попытку снова в сердцах стукнуть калиткой, но предусмотрительный Павлик не позволил. Бабушка силой оторвала мужа от калитки.
— Так чего же ты не любишь? — громким скандальным голосом повторила она. — Дураком ему, видите ли, не нравится выглядеть и он не любит абсурдные обвинения. Все в голове перемешалось!
— Ничего у меня не перемешалось! — возразил дедушка. — А наша соседка не имеет с этим ничего общего! Она ни в чем не виновна, а ты меня заставляешь выдвигать против неё беспочвенные обвинения!
Бабушка уже успела добраться до крыльца, но услышав последние слова мужа, она резко обернулась к нему и разъярённо выкрикнула:
— Это ты меня беспочвенно обвиняешь! А нашу соседку, ни в чем не виновную, как ты говоришь только что милиция увела! Арестовала! Дедушка сразу же перестал скандалить.
— Как ты сказала? Арестовали!
— Вот именно! — торжествующе выкрикнула бабушка. — Я как раз из милиции возвращаюсь, давала свидетельские показания. «Ни в чем не виновна» , скажешь тоже!
— Слышишь? — спросил сестру ошеломлённый Павлик.
— Слышу, не глухая! — огрызнулась сестра. — Не мешай, может, что ещё скажет. Остолбеневший дедушка наконец ожил и сделал неудачную попытку подняться на крыльцо, но тут же забыл об этом.
— Езус-Мария, а что же она сделала? Ведь филателистическая афёра раскрыта, а соседка не имеет с этим ничего общего!
— Не с этим, так с другим! — загадочно бросила бабушка и добавила:
— На след вышли благодаря собаке…
Тут, к сожалению её взгляд наткнулся на ошеломлённых внуков, и она вспомнила, что они голодные и усталые. Недокончив, старушка оставила дедушку в покое, поднялась по ступенькам и снова принялась искать ключи, приговаривая:
— О Боже, там заперта бедная собака, одна в доме, а дети голодные, и обед я так толком и не приготовила! С ума сойти!
И такой восторг прозвучал в последних словах, явно не соответствуя их смыслу, что дедушка был шокирован.
— Я лично не вижу в этом поводов радоваться, — укоризненно заметил он. — Главное, обед не приготовлен.
Но заметил тихонько, просто проворчал себе под нос.
Отыскав наконец ключи, бабушка отперла дверь схватила в объятия счастливого пса. В прихожей Яночка, Павлик и дедушка совместными силами попытались отнять у неё собаку, снять с неё пальто немного успокоить, чтобы она связно рассказала им о том, что же произошло, потому что все трое были одинаково заинтригованы. Немало понадобилось времени, пока бабушка немного успокоилась. Но вместо того, чтобы рассказывать, она бросилась в кухню и принялась спешно готовить бутерброды. Какой теперь обед! Дети сделали попытку помочь ей, но только мешали, поэтому они уселись на свои табуретки и Павлик задал наводящий вопрос:
— Бабуля, так что, грымзу-таки сцапали?
— Сцапали, сцапали! — радостно отозвалась бабушка, но спохватилась и поправилась:
— Арестовали! Как ты выражаешься! Сейчас все расскажу, вот только приготовлю бутерброды.
— А ты не можешь готовить и рассказывать? — внёс предложение Павлик.
— Ничего не понимаю! — ответил дедушка, садясь на стул на всякий случай ближе к двери. — Объясни же наконец, что сделала наша соседка. Ведь с филателистической афёрой она не имеет ничего общего, я за это головой ручаюсь! Яночка и Павлик с удивлением взглянули на де душку, оставив бабулю на момент в покое. Наверняка он уже все знает, значит, на него надо нажать, чтобы рассказал, а не на бабулю. Хотя, с другой стороны, бабуля только что из милиции, куда пре проводили арестованную соседку. Что интереснее? С ума сойти, столько новостей сразу!
Решила, как всегда, Яночка:
— Начнём с бабули, дедушка потом расскажет. Ну, бабуля, начинай!
Бабушка тем временем уже начала приготовлять бутерброды.
— Так я же и без того говорю! Нечто потрясающее! Милиция разобралась, что происходит с её посылками и подозрительными почтальонами… Видишь, я тебе дело говорила! — перебила она сама себя, обратясь к дедушке. — Они потому и занялись ими, что ты поделился своими подозрениями.
Дедушка возразил в полном отчаянии:
— Но ведь подозрения были совершенно абсурдные!
— Ну и что! Главное — ею заинтересовались и сразу выяснили, что там на самом деле. Пусть даже не марки, хотя, я уверена, такая способна на все, даже марки подделывать…
— Да пусть даже не только способная, пусть талантливая, но ведь не подделывала! — отчаянно отбивался дедушка.
— Ты что меня нервируешь? — грозно вопросила бабушка. — Ты никак её защищаешь.
— Что ты, что ты, вовсе не защищаю…
— Бабуля, скажи же наконец, что она сделала? — не выдержала Яночка. — Что было в её посылках?
— Совершенно невероятные вещи! — вскричала бабушка. Глаза её блестели, щеки разгорелись, она словно помолодела лет на тридцать. — Драгоценности! Золото!
— Что ты сказала? ! — не поверил своим ушам дедушка.
— Золото! — с такой гордостью повторила бабушка, словно это было её собственное золото. Или она сама раскрыла преступление.
— Откуда? !
— Крала, ясное дело! — убеждённо предположил Павлик.
Бабушка вроде немного опечалилась и, постучав о стол яйцом, сваренным вкрутую, принялась его очищать, одновременно поясняя уже без прежнего торжества:
— Нет, к сожалению. Сама она не воровала. Только укрывала краденое и занималась его перепродажей. Перекупщица, так сказали в милиции. И ещё сказали, что скупкой краденого она занималась уже лет тридцать. Скупала всевозможные драгоценности — краденые, нелегально через границу перевезённые, на чёрном рынке приобретённые. Очень ценные! А тот подозрительный почтальон был посредником. И никакой он не почтальон, раньше был, да его давно с работы уволили. А форму он сохранил и использовал. Его тоже арестовали.Затаив дыхание слушали Яночка с Павликом рассказ бабушки. Дедушка тоже жадно слушал, чуть ли не с ужасом внимая супруге и не зная, верить ей или нет. Уж он-то её хорошо знал, выдумщица она была, часто принимая желаемое за действительное.
— Ну, знаешь! — наконец произнёс дедушка. — Ушам своим не верю. Получается, наш дом — на стоящее преступное гнездо!
— Значит, пора это гнездо искоренить! — твёрдо заявила бабушка. — И пусть отныне в доме живут только честные люди! — несколько напыщенно заключила она.
— То есть мы? — пожелала уточнить Яночка.
— Мы, конечно! Но с ней ещё не все кончено, обыск в их квартире ничего не дал, милиция собирается весь дом обыскать. Они думают, она спрятала краденое все-таки где-то в доме, раз посылки приносили сюда.
— Точно! — вырвалось у Павлика. — В доме! На…
— Молчи! — рявкнула на него сестра. — Бабуля, поэтому она так боялась, как бы её посылки не по пали в чужие руки?
— Именно в руки! — подтвердила бабушка. — Она боялась, что если кто из нас возьмёт их в руки — сразу догадается, ведь они маленькие, а жутко тяжёлые. Любой бы догадался. Там, в милиции, мне дали одну подержать, так пришлось держать двумя руками, золото ведь страшно тяжёлое. А она такая была осторожная, такая предусмотрительная, что за тридцать лет никто не догадался!
Дедушка вдруг встал, налил из-под крана стакан воды и залпом выпил.
— Никак в себя не приду, — пояснил он. — А я так переживал, что оговорил невиновного человека. Так переживал! Знали бы вы, как мне было неприятно.
— Мне тоже! — подхватила бабушка и вдруг вспомнила, что ей положено обидеться на мужа, — Так на меня напустился! Первый раз в жизни! Изверг! Вместо того, чтобы поблагодарить… Да разве от него дождёшься благодарности? — бросила она в пространство и, решив, что достаточно отчитала мужа, вернулась к более интересным вещам.
— Теперь понимаете, почему она не хотела уезжать из нашего дома? Ну где бы ещё она смогла заниматься своей коммерцией с такими удобствами? — рассуждала бабушка, яростно намазывая горчицей бутерброды. — Отдельный дом, все его закоулки ей давно известны. Окно их квартиры выходит прямо на улицу, никто бы и не заметил, что она поджидает своего почтальона и лично принимает от него посылки. Ну ничего, теперь-то мы от неё избавимся.
— Бабуля, а её сын? Тоже замешан в этом грязном деле? Его тоже арестовали? — спросил Павлик.
Бабушка отрицательно покачала головой:
— Нет. Он с этим делом никак не связан. Милиция проверила.
— Значит, он останется в нашем доме! — огорчился Павлик. — Вместе со своей женой. Неужели ты не могла как-нибудь и его поприжать?
— Не было необходимости, он как раз охотно переедет на другую квартиру, — пояснила бабушка. — Представляю, как обрадуется ваш отец. Но каков Хабр! Боже, что за чудесный пёс! Хабр, сокровище моё, иди сюда, пёсик, я поцелую тебя! В порыве горячей любви к чудесной собаке бабуля бросила свои бутерброды и снова схватила Хабра в объятия. Тот с удовольствием позволил обнимать себя и целовать. От бабушки он перешёл в объятия Яночки и получил ещё порцию похвал и ласк.
Павлик презрительно наблюдал за этими бабьи ми нежностями.
— Лучше бы дали ему кусок колбасы! А лучше — торта!
— Я ему кекс испеку! — растрогалась бабушка. — два кекса! Специально для него! Он кексы больше всего любит.
Дедушка скептически отнёсся к этому взрыву чувств к собаке.
— С ума посходили! — резюмировал он. — Я уже слышал, что именно собака разоблачила поддельного почтальона. Нет, это — не преступное гнездо, это сумасшедший дом!
Бросив грозный взгляд на мужа, бабушка не много успокоилась, вымыла руки и вернулась к брошенным бутербродам, продолжая свой рассказ:
— Когда за ней пришли, она такой шум подняла! А милиция сразу ко мне — расскажите, что знаете по данному делу. Ну я и дала показания. Немного затянулось это, в милиции обо всем дотошно выспрашивали… И очень огорчились, что у неё ничего не нашли. Доказательства им нужны железные, сказали, а не нашли ничего. Вот потому и собираются произвести обстоятельный обыск, чтобы эти доказательства обнаружить. Но и без того доказательства у них есть, улики называются. Они прихватили почтальона с посылкой, можно сказать, на месте преступления, он как раз её передавал. И прихватили ещё кого-то по этому делу, я не поняла кого, каких-то подозрительных личностей…
— Видишь, как пригодились твои показания! — не выдержал Павлик. — А ты не хотела сторожить и к калитке бегать. Не хотела с Хабром на пару работать!
— Пригодились, я и не отрекаюсь, — согласилась бабушка. — Просто потрясающе! И твоя филателистическая афёра тоже пригодилась, — обратилась она к дедушке. — Если бы не она, кто знает, занялась бы милиция нашей соседкой. А так, разыскивали марки, нашли золото — тоже неплохо Дети, бутерброды готовы, перекусите пока, обед или ужин, уж и не знаю — будет сегодня поздно. Дети с восторгом набросились на бутерброды приготовленные бабушкой в такой нервной обстановке и потому изобилующие просто невероятны ми количествами перца, горчицы и маринованных огурцов. Такого представить себе они не могли даже в самых смелых мечтах! Обычно бабуля очень экономно использовала острые приправы. Дедушке тоже дали бутерброды. Пододвинув к столу свой стул, он вместе с детьми с аппетитом принялся за них, Подождав, пока дед съест два бутерброда, Яночка решила, что имеет моральное право приступить к расспросу дедушки.
— Дедуля, а ты откуда знал, что это не соседка подделывала надписи на марках? — спросила она с набитым ртом. — Что-то прояснилось с твоими марками? Раскрыли афёру?
— Представьте, раскрыли! — с гордостью ответил дедушка.
Оставив кастрюлю на плите на произвол судьбы, бабушка накинулась на мужа:
— И он молчит! Я места себе не нахожу от беспокойства, вся извелась, а он молчит! Выходит, они на нашем чердаке все-таки что-то нашли? Пришлось дедушке отложить надкусанный бутерброд и давать показания:
— На нашем чердаке как раз они ничего особенного не нашли, только следы. Оказалось, здесь действительно стоял их печатный станок и здесь они печатали свои поддельные надписи на марках. И станок, и прочие материалы с чердака забрали недавно, совсем недавно, и оставили множество отпечатков пальцев и прочих интересных для следствия следов, так что установить по этим отпечаткам преступников они смогли без труда.
Павлик проглотил наконец уже давно прожёванный кусок хлеба с горчицей, ибо слушал разинув рот, и поспешил задать вопрос:
— И благодаря этому получили свои железные улики?
— Железобетонные, — успокоил его дедушка. — И кроме того, обнаружили место, где они хранили изготовленную продукцию. Я всегда говорил, что они должны её держать где-то в укромном месте сплавлять потихоньку. И представьте себе, они такое место отыскали! Кажется, с помощью каких-то добровольных помощников, не из органов. Благодаря им милиция разыскала этот склад просто в молниеносном темпе, даже поверить трудно! Как-то очень быстро следствие от состояния полнейшей неуверенности и растерянности перешло к решительным действиям, увенчавшимся полнейшим успехом. Говорю вам, поразительный успех! Яночка вдруг опять наклонилась к своему любимцу, спокойно лежащему под столом.
— Хабр, сокровище моё! Драгоценная, умная, замечательная собачка!
Павлик допытывался:
— И этих преступников посадили?
— Разумеется, — ответил дедушка, снова беря в руку бутерброд. — Их шайка состояла из пяти человек, и, скажу я вам, продумано все было замечательно! Полнейшая конспирация, они почти не знали друг друга, о шефе же известно было лишь то, что он живёт где-то в Ломянках…
— Ну! — воскликнул вдруг каким-то сдавленным голосом Павлик и чуть не подавился очередным куском хлеба. Яночка этим немедленно воспользовалась, и пока бабуля стучала брату по спине, задала сама вопрос:
— И что дальше? Дедуля, не обращай на него внимания, он просто подавился.
— Вот, запей чаем! — подсунула бабушка внуку стакан. Её явно встревожило его состояние. Мальчи к никак не мог отдышаться.
— И что дальше, дедушка? — повторила Яночка Пришлось бедному дедушке снова положить на тарелку бутерброд. Случай с Павликом наглядно свидетельствовал о том, что нельзя одновременно есть и говорить.
— У меня создалось мнение, — сказал рассудительный дедушка, — что преступникам все карты спутал наш переезд в этот дом. Такую превосходную оборудовали здесь клубнику…
— Малину, дедушка! — через силу поправил внук.
— Правильно, малину, так все прекрасно организовали, к тому же с кем-то из прежних жильцов были в сговоре, могли свободно бывать в этом доме, а тут вдруг мы — как снег на голову!
— Как же этот подозрительный жилец согласился переехать? — удивилась Яночка.
— Он не был жильцом нашего дома, а родственником одного из жильцов, поэтому свободно тут бывал. А живущие в доме родственники ничего не знали о его преступной деятельности. Почему же им не переехать, если Роман предложил им такую прекрасную квартиру взамен?
Несмотря на всю бдительность Яночки, Павлик все-таки прорвался со своим замечанием:
— Понятно! Поэтому он не мог входить в дом нормально, через дверь, и был вынужден карабкаться на чердак по крыше!
— И его заметила милиция, — подтвердил дедушка.
— А у него не было ключей от чердака? — поинтересовался внук.
— Не знаю. Может, и были, но ведь в дом он не мог попасть, — ответил дедушка. То, чего опасалась Яночка, произошло. Бабушка вдруг насторожилась:
— А вы откуда знаете, что по крыше лез? Ведь его милиция видела, а не вы.
Пришлось хладнокровно соврать.
— Ну как же, ведь милиция сама нам об этом говорила, разве не помнишь? Бабушка не упорствовала. Её мысли переключились на другое. — Это не преступник, а хулиган какой-то! — возмущённо выкрикнула она. — Такой шум поднимал на чердаке. Я была уверена — дом рушится! Сколько я из-за него напереживалась!
— Наконец-то перестанешь переживать и меня оставишь в покое, — обрадовался дедушка. — Сегодня или завтра нам разрешат войти на чердак, сама посмотришь, чем там можно шуметь, грохотать и выть. И успокоишься!
Нет, бабушку отнюдь не устраивала такая перспектива — успокоиться, ей надо было понервничать, и она тут же нашла повод.
— Успокоишься! — гневно фыркнула старушка.
— Какое может быть спокойствие, если будут проводить обыск. Ты что, не знаешь, как выглядит обыск?
И когда дедушка сокрушённо вынужден был признаться, что действительно не знает, бабушка его просветила:
— Содом и Гоморра! Весь дом перевернут вверх ногами. Что тут будет твориться — представить страшно! Ведь они совершенно не представляют, где искать.
Внуки больше не вмешивались в разговор старших, торопясь покончить с замечательными бутербродами. Дедушке было не до еды, ему пришлось успокаивать супругу и объяснять ей, что не так страшен черт, как его малюют.
В прихожей хлопнула дверь, раздались быстрые шаги. Павлик счёл нужным проинформировать бабушку и дедушку.
— Идёт Рафал. Теперь вам придётся ещё раз обо всем рассказать.
— Ох, боюсь, что обо всем рассказывать нам придётся ещё много раз! — проворчал дедушка и мечтательно добавил:
— А не уйти ли мне на сегодняшний вечер из дому?
Но дети все внимание уделили дедушке. Он сам на себя не походит от крайнего волнения и позволил себе перебить супругу, чего никогда не делал. А тут он раздражённо крикнул, не взирая на присутствие внуков:
— Дорогая, ну что ты делаешь из меня какого-то идиота? Заставляешь выдвигать обвинения совершенно абсурдные. Я вне себя.
Забыв о ключах, бабушка в изумлении уставилась на мужа.
— Что ты сказал? Это что за скандал, да ещё при детях? Я тебя заставила что-то выдвигать? Крайне взволнованный дедушка открыл калитку пропустил всех во двор и опять закрыл, а сам остался на улице, даже не заметив этого.
— Ты, конечно! — кричал он уже с улицы. — Кто мне все уши прожужжал о подозрительных посылках? Может, я сам?
Бабушка, естественно, не осталась в долгу:
— И какие у тебя претензии, разрешите узнать? Что тебе не нравится?
— Мне не нравится выглядеть дураком! — совсем разошёлся дедушка и даже топнул ногой.
— Не люблю я этого!
— Чего ты не любишь, скажи толком! — бабушка рассердилась вконец и распахнула калитку, чтобы её супруг мог наконец войти во двор. Тот сделал попытку снова с силой захлопнуть калитку.
— Ох, разобьют они нам калитку! — встревожился Павлик.
— Если ещё раз попытаются грохнуть, попридержи, — быстренько посоветовала брату Яночка, — а то и вправду разобьют. Ишь, разошлись! Дедушка и в самом деле сделал попытку снова в сердцах стукнуть калиткой, но предусмотрительный Павлик не позволил. Бабушка силой оторвала мужа от калитки.
— Так чего же ты не любишь? — громким скандальным голосом повторила она. — Дураком ему, видите ли, не нравится выглядеть и он не любит абсурдные обвинения. Все в голове перемешалось!
— Ничего у меня не перемешалось! — возразил дедушка. — А наша соседка не имеет с этим ничего общего! Она ни в чем не виновна, а ты меня заставляешь выдвигать против неё беспочвенные обвинения!
Бабушка уже успела добраться до крыльца, но услышав последние слова мужа, она резко обернулась к нему и разъярённо выкрикнула:
— Это ты меня беспочвенно обвиняешь! А нашу соседку, ни в чем не виновную, как ты говоришь только что милиция увела! Арестовала! Дедушка сразу же перестал скандалить.
— Как ты сказала? Арестовали!
— Вот именно! — торжествующе выкрикнула бабушка. — Я как раз из милиции возвращаюсь, давала свидетельские показания. «Ни в чем не виновна» , скажешь тоже!
— Слышишь? — спросил сестру ошеломлённый Павлик.
— Слышу, не глухая! — огрызнулась сестра. — Не мешай, может, что ещё скажет. Остолбеневший дедушка наконец ожил и сделал неудачную попытку подняться на крыльцо, но тут же забыл об этом.
— Езус-Мария, а что же она сделала? Ведь филателистическая афёра раскрыта, а соседка не имеет с этим ничего общего!
— Не с этим, так с другим! — загадочно бросила бабушка и добавила:
— На след вышли благодаря собаке…
Тут, к сожалению её взгляд наткнулся на ошеломлённых внуков, и она вспомнила, что они голодные и усталые. Недокончив, старушка оставила дедушку в покое, поднялась по ступенькам и снова принялась искать ключи, приговаривая:
— О Боже, там заперта бедная собака, одна в доме, а дети голодные, и обед я так толком и не приготовила! С ума сойти!
И такой восторг прозвучал в последних словах, явно не соответствуя их смыслу, что дедушка был шокирован.
— Я лично не вижу в этом поводов радоваться, — укоризненно заметил он. — Главное, обед не приготовлен.
Но заметил тихонько, просто проворчал себе под нос.
Отыскав наконец ключи, бабушка отперла дверь схватила в объятия счастливого пса. В прихожей Яночка, Павлик и дедушка совместными силами попытались отнять у неё собаку, снять с неё пальто немного успокоить, чтобы она связно рассказала им о том, что же произошло, потому что все трое были одинаково заинтригованы. Немало понадобилось времени, пока бабушка немного успокоилась. Но вместо того, чтобы рассказывать, она бросилась в кухню и принялась спешно готовить бутерброды. Какой теперь обед! Дети сделали попытку помочь ей, но только мешали, поэтому они уселись на свои табуретки и Павлик задал наводящий вопрос:
— Бабуля, так что, грымзу-таки сцапали?
— Сцапали, сцапали! — радостно отозвалась бабушка, но спохватилась и поправилась:
— Арестовали! Как ты выражаешься! Сейчас все расскажу, вот только приготовлю бутерброды.
— А ты не можешь готовить и рассказывать? — внёс предложение Павлик.
— Ничего не понимаю! — ответил дедушка, садясь на стул на всякий случай ближе к двери. — Объясни же наконец, что сделала наша соседка. Ведь с филателистической афёрой она не имеет ничего общего, я за это головой ручаюсь! Яночка и Павлик с удивлением взглянули на де душку, оставив бабулю на момент в покое. Наверняка он уже все знает, значит, на него надо нажать, чтобы рассказал, а не на бабулю. Хотя, с другой стороны, бабуля только что из милиции, куда пре проводили арестованную соседку. Что интереснее? С ума сойти, столько новостей сразу!
Решила, как всегда, Яночка:
— Начнём с бабули, дедушка потом расскажет. Ну, бабуля, начинай!
Бабушка тем временем уже начала приготовлять бутерброды.
— Так я же и без того говорю! Нечто потрясающее! Милиция разобралась, что происходит с её посылками и подозрительными почтальонами… Видишь, я тебе дело говорила! — перебила она сама себя, обратясь к дедушке. — Они потому и занялись ими, что ты поделился своими подозрениями.
Дедушка возразил в полном отчаянии:
— Но ведь подозрения были совершенно абсурдные!
— Ну и что! Главное — ею заинтересовались и сразу выяснили, что там на самом деле. Пусть даже не марки, хотя, я уверена, такая способна на все, даже марки подделывать…
— Да пусть даже не только способная, пусть талантливая, но ведь не подделывала! — отчаянно отбивался дедушка.
— Ты что меня нервируешь? — грозно вопросила бабушка. — Ты никак её защищаешь.
— Что ты, что ты, вовсе не защищаю…
— Бабуля, скажи же наконец, что она сделала? — не выдержала Яночка. — Что было в её посылках?
— Совершенно невероятные вещи! — вскричала бабушка. Глаза её блестели, щеки разгорелись, она словно помолодела лет на тридцать. — Драгоценности! Золото!
— Что ты сказала? ! — не поверил своим ушам дедушка.
— Золото! — с такой гордостью повторила бабушка, словно это было её собственное золото. Или она сама раскрыла преступление.
— Откуда? !
— Крала, ясное дело! — убеждённо предположил Павлик.
Бабушка вроде немного опечалилась и, постучав о стол яйцом, сваренным вкрутую, принялась его очищать, одновременно поясняя уже без прежнего торжества:
— Нет, к сожалению. Сама она не воровала. Только укрывала краденое и занималась его перепродажей. Перекупщица, так сказали в милиции. И ещё сказали, что скупкой краденого она занималась уже лет тридцать. Скупала всевозможные драгоценности — краденые, нелегально через границу перевезённые, на чёрном рынке приобретённые. Очень ценные! А тот подозрительный почтальон был посредником. И никакой он не почтальон, раньше был, да его давно с работы уволили. А форму он сохранил и использовал. Его тоже арестовали.Затаив дыхание слушали Яночка с Павликом рассказ бабушки. Дедушка тоже жадно слушал, чуть ли не с ужасом внимая супруге и не зная, верить ей или нет. Уж он-то её хорошо знал, выдумщица она была, часто принимая желаемое за действительное.
— Ну, знаешь! — наконец произнёс дедушка. — Ушам своим не верю. Получается, наш дом — на стоящее преступное гнездо!
— Значит, пора это гнездо искоренить! — твёрдо заявила бабушка. — И пусть отныне в доме живут только честные люди! — несколько напыщенно заключила она.
— То есть мы? — пожелала уточнить Яночка.
— Мы, конечно! Но с ней ещё не все кончено, обыск в их квартире ничего не дал, милиция собирается весь дом обыскать. Они думают, она спрятала краденое все-таки где-то в доме, раз посылки приносили сюда.
— Точно! — вырвалось у Павлика. — В доме! На…
— Молчи! — рявкнула на него сестра. — Бабуля, поэтому она так боялась, как бы её посылки не по пали в чужие руки?
— Именно в руки! — подтвердила бабушка. — Она боялась, что если кто из нас возьмёт их в руки — сразу догадается, ведь они маленькие, а жутко тяжёлые. Любой бы догадался. Там, в милиции, мне дали одну подержать, так пришлось держать двумя руками, золото ведь страшно тяжёлое. А она такая была осторожная, такая предусмотрительная, что за тридцать лет никто не догадался!
Дедушка вдруг встал, налил из-под крана стакан воды и залпом выпил.
— Никак в себя не приду, — пояснил он. — А я так переживал, что оговорил невиновного человека. Так переживал! Знали бы вы, как мне было неприятно.
— Мне тоже! — подхватила бабушка и вдруг вспомнила, что ей положено обидеться на мужа, — Так на меня напустился! Первый раз в жизни! Изверг! Вместо того, чтобы поблагодарить… Да разве от него дождёшься благодарности? — бросила она в пространство и, решив, что достаточно отчитала мужа, вернулась к более интересным вещам.
— Теперь понимаете, почему она не хотела уезжать из нашего дома? Ну где бы ещё она смогла заниматься своей коммерцией с такими удобствами? — рассуждала бабушка, яростно намазывая горчицей бутерброды. — Отдельный дом, все его закоулки ей давно известны. Окно их квартиры выходит прямо на улицу, никто бы и не заметил, что она поджидает своего почтальона и лично принимает от него посылки. Ну ничего, теперь-то мы от неё избавимся.
— Бабуля, а её сын? Тоже замешан в этом грязном деле? Его тоже арестовали? — спросил Павлик.
Бабушка отрицательно покачала головой:
— Нет. Он с этим делом никак не связан. Милиция проверила.
— Значит, он останется в нашем доме! — огорчился Павлик. — Вместе со своей женой. Неужели ты не могла как-нибудь и его поприжать?
— Не было необходимости, он как раз охотно переедет на другую квартиру, — пояснила бабушка. — Представляю, как обрадуется ваш отец. Но каков Хабр! Боже, что за чудесный пёс! Хабр, сокровище моё, иди сюда, пёсик, я поцелую тебя! В порыве горячей любви к чудесной собаке бабуля бросила свои бутерброды и снова схватила Хабра в объятия. Тот с удовольствием позволил обнимать себя и целовать. От бабушки он перешёл в объятия Яночки и получил ещё порцию похвал и ласк.
Павлик презрительно наблюдал за этими бабьи ми нежностями.
— Лучше бы дали ему кусок колбасы! А лучше — торта!
— Я ему кекс испеку! — растрогалась бабушка. — два кекса! Специально для него! Он кексы больше всего любит.
Дедушка скептически отнёсся к этому взрыву чувств к собаке.
— С ума посходили! — резюмировал он. — Я уже слышал, что именно собака разоблачила поддельного почтальона. Нет, это — не преступное гнездо, это сумасшедший дом!
Бросив грозный взгляд на мужа, бабушка не много успокоилась, вымыла руки и вернулась к брошенным бутербродам, продолжая свой рассказ:
— Когда за ней пришли, она такой шум подняла! А милиция сразу ко мне — расскажите, что знаете по данному делу. Ну я и дала показания. Немного затянулось это, в милиции обо всем дотошно выспрашивали… И очень огорчились, что у неё ничего не нашли. Доказательства им нужны железные, сказали, а не нашли ничего. Вот потому и собираются произвести обстоятельный обыск, чтобы эти доказательства обнаружить. Но и без того доказательства у них есть, улики называются. Они прихватили почтальона с посылкой, можно сказать, на месте преступления, он как раз её передавал. И прихватили ещё кого-то по этому делу, я не поняла кого, каких-то подозрительных личностей…
— Видишь, как пригодились твои показания! — не выдержал Павлик. — А ты не хотела сторожить и к калитке бегать. Не хотела с Хабром на пару работать!
— Пригодились, я и не отрекаюсь, — согласилась бабушка. — Просто потрясающе! И твоя филателистическая афёра тоже пригодилась, — обратилась она к дедушке. — Если бы не она, кто знает, занялась бы милиция нашей соседкой. А так, разыскивали марки, нашли золото — тоже неплохо Дети, бутерброды готовы, перекусите пока, обед или ужин, уж и не знаю — будет сегодня поздно. Дети с восторгом набросились на бутерброды приготовленные бабушкой в такой нервной обстановке и потому изобилующие просто невероятны ми количествами перца, горчицы и маринованных огурцов. Такого представить себе они не могли даже в самых смелых мечтах! Обычно бабуля очень экономно использовала острые приправы. Дедушке тоже дали бутерброды. Пододвинув к столу свой стул, он вместе с детьми с аппетитом принялся за них, Подождав, пока дед съест два бутерброда, Яночка решила, что имеет моральное право приступить к расспросу дедушки.
— Дедуля, а ты откуда знал, что это не соседка подделывала надписи на марках? — спросила она с набитым ртом. — Что-то прояснилось с твоими марками? Раскрыли афёру?
— Представьте, раскрыли! — с гордостью ответил дедушка.
Оставив кастрюлю на плите на произвол судьбы, бабушка накинулась на мужа:
— И он молчит! Я места себе не нахожу от беспокойства, вся извелась, а он молчит! Выходит, они на нашем чердаке все-таки что-то нашли? Пришлось дедушке отложить надкусанный бутерброд и давать показания:
— На нашем чердаке как раз они ничего особенного не нашли, только следы. Оказалось, здесь действительно стоял их печатный станок и здесь они печатали свои поддельные надписи на марках. И станок, и прочие материалы с чердака забрали недавно, совсем недавно, и оставили множество отпечатков пальцев и прочих интересных для следствия следов, так что установить по этим отпечаткам преступников они смогли без труда.
Павлик проглотил наконец уже давно прожёванный кусок хлеба с горчицей, ибо слушал разинув рот, и поспешил задать вопрос:
— И благодаря этому получили свои железные улики?
— Железобетонные, — успокоил его дедушка. — И кроме того, обнаружили место, где они хранили изготовленную продукцию. Я всегда говорил, что они должны её держать где-то в укромном месте сплавлять потихоньку. И представьте себе, они такое место отыскали! Кажется, с помощью каких-то добровольных помощников, не из органов. Благодаря им милиция разыскала этот склад просто в молниеносном темпе, даже поверить трудно! Как-то очень быстро следствие от состояния полнейшей неуверенности и растерянности перешло к решительным действиям, увенчавшимся полнейшим успехом. Говорю вам, поразительный успех! Яночка вдруг опять наклонилась к своему любимцу, спокойно лежащему под столом.
— Хабр, сокровище моё! Драгоценная, умная, замечательная собачка!
Павлик допытывался:
— И этих преступников посадили?
— Разумеется, — ответил дедушка, снова беря в руку бутерброд. — Их шайка состояла из пяти человек, и, скажу я вам, продумано все было замечательно! Полнейшая конспирация, они почти не знали друг друга, о шефе же известно было лишь то, что он живёт где-то в Ломянках…
— Ну! — воскликнул вдруг каким-то сдавленным голосом Павлик и чуть не подавился очередным куском хлеба. Яночка этим немедленно воспользовалась, и пока бабуля стучала брату по спине, задала сама вопрос:
— И что дальше? Дедуля, не обращай на него внимания, он просто подавился.
— Вот, запей чаем! — подсунула бабушка внуку стакан. Её явно встревожило его состояние. Мальчи к никак не мог отдышаться.
— И что дальше, дедушка? — повторила Яночка Пришлось бедному дедушке снова положить на тарелку бутерброд. Случай с Павликом наглядно свидетельствовал о том, что нельзя одновременно есть и говорить.
— У меня создалось мнение, — сказал рассудительный дедушка, — что преступникам все карты спутал наш переезд в этот дом. Такую превосходную оборудовали здесь клубнику…
— Малину, дедушка! — через силу поправил внук.
— Правильно, малину, так все прекрасно организовали, к тому же с кем-то из прежних жильцов были в сговоре, могли свободно бывать в этом доме, а тут вдруг мы — как снег на голову!
— Как же этот подозрительный жилец согласился переехать? — удивилась Яночка.
— Он не был жильцом нашего дома, а родственником одного из жильцов, поэтому свободно тут бывал. А живущие в доме родственники ничего не знали о его преступной деятельности. Почему же им не переехать, если Роман предложил им такую прекрасную квартиру взамен?
Несмотря на всю бдительность Яночки, Павлик все-таки прорвался со своим замечанием:
— Понятно! Поэтому он не мог входить в дом нормально, через дверь, и был вынужден карабкаться на чердак по крыше!
— И его заметила милиция, — подтвердил дедушка.
— А у него не было ключей от чердака? — поинтересовался внук.
— Не знаю. Может, и были, но ведь в дом он не мог попасть, — ответил дедушка. То, чего опасалась Яночка, произошло. Бабушка вдруг насторожилась:
— А вы откуда знаете, что по крыше лез? Ведь его милиция видела, а не вы.
Пришлось хладнокровно соврать.
— Ну как же, ведь милиция сама нам об этом говорила, разве не помнишь? Бабушка не упорствовала. Её мысли переключились на другое. — Это не преступник, а хулиган какой-то! — возмущённо выкрикнула она. — Такой шум поднимал на чердаке. Я была уверена — дом рушится! Сколько я из-за него напереживалась!
— Наконец-то перестанешь переживать и меня оставишь в покое, — обрадовался дедушка. — Сегодня или завтра нам разрешат войти на чердак, сама посмотришь, чем там можно шуметь, грохотать и выть. И успокоишься!
Нет, бабушку отнюдь не устраивала такая перспектива — успокоиться, ей надо было понервничать, и она тут же нашла повод.
— Успокоишься! — гневно фыркнула старушка.
— Какое может быть спокойствие, если будут проводить обыск. Ты что, не знаешь, как выглядит обыск?
И когда дедушка сокрушённо вынужден был признаться, что действительно не знает, бабушка его просветила:
— Содом и Гоморра! Весь дом перевернут вверх ногами. Что тут будет твориться — представить страшно! Ведь они совершенно не представляют, где искать.
Внуки больше не вмешивались в разговор старших, торопясь покончить с замечательными бутербродами. Дедушке было не до еды, ему пришлось успокаивать супругу и объяснять ей, что не так страшен черт, как его малюют.
В прихожей хлопнула дверь, раздались быстрые шаги. Павлик счёл нужным проинформировать бабушку и дедушку.
— Идёт Рафал. Теперь вам придётся ещё раз обо всем рассказать.
— Ох, боюсь, что обо всем рассказывать нам придётся ещё много раз! — проворчал дедушка и мечтательно добавил:
— А не уйти ли мне на сегодняшний вечер из дому?
19
— Прошу вас! — произнёс капитан, склонившись прямо-таки в придворном поклоне. — Сокровищница открыта! Как мы и договаривались в входите первыми, все остальные — после вас.
Со скрежетом открылась тяжёлая железная дверь, блеснула подвешенная к потолку временная электрическая лампочка. Наконец-то можно было как следует осмотреть весь огромный, запылённый чердак!
Брат с сестрой замерли на пороге.
— Классно! — восхищённо произнёс Павлик, — При свете он выглядит ещё лучше! Неожиданно в дверь протиснулся взбежавший по лестнице Хабр. Осторожно сделав по чердаку не сколько шагов, он замер, опустил нос к полу, взъерошил шерсть на загривке и глухо, угрожающе зарычал.
— Он тут первый раз! — объяснил Павлик, а девочка обняла собаку и принялась её успокаивать:
— Успокойся, мой золотой, мой хороший! Ты учуял бандита? Да, мы знаем, он приходил сюда, но теперь его уже здесь нет. Успокойся, пёсик, не надо нервничать! Его уже поймали, с твоей помощью, мой ненаглядный, больше тебе не надо выслеживать негодяя.
Хабр постепенно успокоился, все понял и от правился знакомиться с чердаком, тщательно обнюхивая все по дороге. Капитан с порога наблюдал за собакой.
— Надо же, сразу учуял! — восхищённо сказал он. — Феноменальный нюх у вашей собаки!
— Ещё бы! — подтвердил Павлик. — Он один стоит всех ваших вещдоков!
Капитан тоже прошёл на чердак и закрыл за собой железную дверь.
— Послушайте, — спросил он, — а вас не удивляет, что ваш пёс рычит только на одного человека и больше ни на кого? Мне это кажется странным. Насколько я понял, ваш Хабр — милый, доброжелательный пёсик, ко всему он относится с симпатией, и вдруг рычит на одного человека. Вас это не удивляет?
— А вас удивляет? — холодно поинтересовалась Яночка.
— Разумеется!
— Не понимаю, чему тут удивляться, — высоко мерно произнесла девочка. — Наш Хабр очень умный, он сразу понял, что имеет дело с преступником. И ясно дал нам это понять.
— Просто сказал нам об этом, — подтвердил Павлик. — Но ведь второй, тот, что ободрал вашу машину, он ведь тоже преступник. Почему же Хабр не рычит на него?
— Может, он не такой уж преступник? — предположил Павлик.
— Точно такой же! — убеждённо ответил капитан. — А поскольку меня это удивило, я решил на свой страх и риск заняться этим феноменальным явлением и выяснить его.
— И наверняка сделали какое-то потрясающее открытие? — насмешливо спросила Яночка.
— Вот именно, открытие. Откуда у вас эта собака?
Сердце Яночки на миг остановилось, а потом забилось быстро-быстро.
— Нашли мы его, — ответил Павлик. — В подъезде нашего старого дома. На лестнице сидел. Без ошейника. И вообще без хозяина.
— Видели бы вы, какой он был несчастный! — с содроганием вспоминала Яночка. — Совсем бездомный, ничейный, ему некуда было пойти. Он очень плохо себя чувствовал, чем-то был жутко расстроен и мы боялись, что он заболеет. Сначала папа отвёз его в собачий приёмник, а потом мы уговорили родителей взять Хабра к себе. Капитан задумчиво следил за Хабром, который внимательно обследовал незнакомое помещение.
— Меня не удивляет, что он был жутко расстроен и плохо себя чувствовал. После того, что ему при шлось перенести…
Дети бросились к капитану.
— Вы знаете что-то о Хабре? Расскажите!
И капитан начал:
— Хабр, совсем ещё молодой сеттер, жил спокойно и счастливо со своим хозяином, пожилым одиноким человеком. Культурным, выдержанным как раз таким, которым самой судьбой предназначено воспитывать, все равно — людей или собак В доме царила спокойная благожелательная атмосфера, без крика, ругани, нервных срывов. И со бака с детства привыкла жить в тишине, окружённая нежностью, заботой и лаской. Хозяин понял какое сокровище его собака, с её феноменальной памятью, умом и нюхом, и успешно обучил её многим собачьим премудростям, в том числе и навыкам охоты.
— И этот пожилой ласковый человек вышвырнул на улицу свою замечательную собаку? — воз мутился Павлик.
— Да нет, что вы! Вернувшись как-то вечером с охоты, хозяин Хабра застал в своей квартире вора. А надо вам сказать, что хозяин был известным филателистом, дома у него хранились весьма дорогие марки. Вор именно за ними и явился. Хозяин попытался задержать вора с помощью собаки и сдать его в милицию. Но этот культурный и благожелательный человек не приучил свою собаку бросаться на людей, она была натаскана только на дичь и лесного зверя. Вор, сильный молодой громила, без труда справился с обоими. Пожилого хозяина избил и оглушил, так что тот потерял сознание, а собаку, по всей вероятности, пинал ногами. Первый раз в жизни на Хабра подняли… ногу! Хозяина пришлось отправить в больницу, собаку взяла к себе его дочь. Очень занятый человек, она не могла уделять много времени собаке, впрочем, вообще не имела понятия, как следует обращаться с животными. Даже присмотреть за ним как следует не смогла и в результате Хабр потерялся. Каким-то образом он оказался в подъезде вашего дома…
— А негодяй, который пинал собаку ногами, это самый бандит из Ломянок? — догадался Павлик. Капитан кивнул головой.
— Да, единственный человек, который издевался ним, поэтому Хабр так хорошо его и запомнил. На всю жизнь!
Яночка долго не могла прийти в себя. Так из деваться над её ненаглядным Хабром! Жаль, нет под рукой этого негодяя. Уж она бы ему показала! Она бы… она бы… она бы его укусила! Да, да, изо всей силы укусила бы!
— Каков мерзавец! — крикнула девочка. — Издеваться над собакой! Негодяй, подлец! Чудовище!
— Подонок! Дрянь последняя! — вторил ей брат. — И вообще… таракан!
— Просто плохой человек, — подвёл итоги капитан. — Для собаки это был первый встреченный ею плохой человек, ко всему остальному роду человеческому собака относилась с доверием. А Хабр постарался как можно доходчивее сообщить вам об этом нехорошем человеке и предостеречь. Яночка прижала к груди голову чихающего от пыли Хабра.
— Мой дорогой пёсик! Добрая, умная собачка!
Павлик мстительно произнёс:
— Пусть этот подонок сгниёт в тюрьме!
— Не уверен, что именно сгниёт, — возразил честный капитан, — там как раз довольно сухо. Но вот посидеть посидит!
Хабр вежливо и осторожно освободил голову из рук девочки и продолжил исследование чердака. Яночка с интересом наблюдала за собакой.
— Глядите, подонок не ко всему тут прикасался. — заметила она. — На некоторые вещи Хабр не рычит, просто обнюхивает.
Павлик вспомнил, зачем они собственно вообще сюда пришли. Столько дела, нечего больше тратить драгоценное время на подонка. Есть вещи и поинтереснее. И мальчик решительно устремился в ещё неизведанные глубины чердака. Капитан двинулся следом. По дороге мальчик объяснял:
Со скрежетом открылась тяжёлая железная дверь, блеснула подвешенная к потолку временная электрическая лампочка. Наконец-то можно было как следует осмотреть весь огромный, запылённый чердак!
Брат с сестрой замерли на пороге.
— Классно! — восхищённо произнёс Павлик, — При свете он выглядит ещё лучше! Неожиданно в дверь протиснулся взбежавший по лестнице Хабр. Осторожно сделав по чердаку не сколько шагов, он замер, опустил нос к полу, взъерошил шерсть на загривке и глухо, угрожающе зарычал.
— Он тут первый раз! — объяснил Павлик, а девочка обняла собаку и принялась её успокаивать:
— Успокойся, мой золотой, мой хороший! Ты учуял бандита? Да, мы знаем, он приходил сюда, но теперь его уже здесь нет. Успокойся, пёсик, не надо нервничать! Его уже поймали, с твоей помощью, мой ненаглядный, больше тебе не надо выслеживать негодяя.
Хабр постепенно успокоился, все понял и от правился знакомиться с чердаком, тщательно обнюхивая все по дороге. Капитан с порога наблюдал за собакой.
— Надо же, сразу учуял! — восхищённо сказал он. — Феноменальный нюх у вашей собаки!
— Ещё бы! — подтвердил Павлик. — Он один стоит всех ваших вещдоков!
Капитан тоже прошёл на чердак и закрыл за собой железную дверь.
— Послушайте, — спросил он, — а вас не удивляет, что ваш пёс рычит только на одного человека и больше ни на кого? Мне это кажется странным. Насколько я понял, ваш Хабр — милый, доброжелательный пёсик, ко всему он относится с симпатией, и вдруг рычит на одного человека. Вас это не удивляет?
— А вас удивляет? — холодно поинтересовалась Яночка.
— Разумеется!
— Не понимаю, чему тут удивляться, — высоко мерно произнесла девочка. — Наш Хабр очень умный, он сразу понял, что имеет дело с преступником. И ясно дал нам это понять.
— Просто сказал нам об этом, — подтвердил Павлик. — Но ведь второй, тот, что ободрал вашу машину, он ведь тоже преступник. Почему же Хабр не рычит на него?
— Может, он не такой уж преступник? — предположил Павлик.
— Точно такой же! — убеждённо ответил капитан. — А поскольку меня это удивило, я решил на свой страх и риск заняться этим феноменальным явлением и выяснить его.
— И наверняка сделали какое-то потрясающее открытие? — насмешливо спросила Яночка.
— Вот именно, открытие. Откуда у вас эта собака?
Сердце Яночки на миг остановилось, а потом забилось быстро-быстро.
— Нашли мы его, — ответил Павлик. — В подъезде нашего старого дома. На лестнице сидел. Без ошейника. И вообще без хозяина.
— Видели бы вы, какой он был несчастный! — с содроганием вспоминала Яночка. — Совсем бездомный, ничейный, ему некуда было пойти. Он очень плохо себя чувствовал, чем-то был жутко расстроен и мы боялись, что он заболеет. Сначала папа отвёз его в собачий приёмник, а потом мы уговорили родителей взять Хабра к себе. Капитан задумчиво следил за Хабром, который внимательно обследовал незнакомое помещение.
— Меня не удивляет, что он был жутко расстроен и плохо себя чувствовал. После того, что ему при шлось перенести…
Дети бросились к капитану.
— Вы знаете что-то о Хабре? Расскажите!
И капитан начал:
— Хабр, совсем ещё молодой сеттер, жил спокойно и счастливо со своим хозяином, пожилым одиноким человеком. Культурным, выдержанным как раз таким, которым самой судьбой предназначено воспитывать, все равно — людей или собак В доме царила спокойная благожелательная атмосфера, без крика, ругани, нервных срывов. И со бака с детства привыкла жить в тишине, окружённая нежностью, заботой и лаской. Хозяин понял какое сокровище его собака, с её феноменальной памятью, умом и нюхом, и успешно обучил её многим собачьим премудростям, в том числе и навыкам охоты.
— И этот пожилой ласковый человек вышвырнул на улицу свою замечательную собаку? — воз мутился Павлик.
— Да нет, что вы! Вернувшись как-то вечером с охоты, хозяин Хабра застал в своей квартире вора. А надо вам сказать, что хозяин был известным филателистом, дома у него хранились весьма дорогие марки. Вор именно за ними и явился. Хозяин попытался задержать вора с помощью собаки и сдать его в милицию. Но этот культурный и благожелательный человек не приучил свою собаку бросаться на людей, она была натаскана только на дичь и лесного зверя. Вор, сильный молодой громила, без труда справился с обоими. Пожилого хозяина избил и оглушил, так что тот потерял сознание, а собаку, по всей вероятности, пинал ногами. Первый раз в жизни на Хабра подняли… ногу! Хозяина пришлось отправить в больницу, собаку взяла к себе его дочь. Очень занятый человек, она не могла уделять много времени собаке, впрочем, вообще не имела понятия, как следует обращаться с животными. Даже присмотреть за ним как следует не смогла и в результате Хабр потерялся. Каким-то образом он оказался в подъезде вашего дома…
— А негодяй, который пинал собаку ногами, это самый бандит из Ломянок? — догадался Павлик. Капитан кивнул головой.
— Да, единственный человек, который издевался ним, поэтому Хабр так хорошо его и запомнил. На всю жизнь!
Яночка долго не могла прийти в себя. Так из деваться над её ненаглядным Хабром! Жаль, нет под рукой этого негодяя. Уж она бы ему показала! Она бы… она бы… она бы его укусила! Да, да, изо всей силы укусила бы!
— Каков мерзавец! — крикнула девочка. — Издеваться над собакой! Негодяй, подлец! Чудовище!
— Подонок! Дрянь последняя! — вторил ей брат. — И вообще… таракан!
— Просто плохой человек, — подвёл итоги капитан. — Для собаки это был первый встреченный ею плохой человек, ко всему остальному роду человеческому собака относилась с доверием. А Хабр постарался как можно доходчивее сообщить вам об этом нехорошем человеке и предостеречь. Яночка прижала к груди голову чихающего от пыли Хабра.
— Мой дорогой пёсик! Добрая, умная собачка!
Павлик мстительно произнёс:
— Пусть этот подонок сгниёт в тюрьме!
— Не уверен, что именно сгниёт, — возразил честный капитан, — там как раз довольно сухо. Но вот посидеть посидит!
Хабр вежливо и осторожно освободил голову из рук девочки и продолжил исследование чердака. Яночка с интересом наблюдала за собакой.
— Глядите, подонок не ко всему тут прикасался. — заметила она. — На некоторые вещи Хабр не рычит, просто обнюхивает.
Павлик вспомнил, зачем они собственно вообще сюда пришли. Столько дела, нечего больше тратить драгоценное время на подонка. Есть вещи и поинтереснее. И мальчик решительно устремился в ещё неизведанные глубины чердака. Капитан двинулся следом. По дороге мальчик объяснял: