Хмелевская Иоанна. На всякий случай

   — Должны справиться, другого выхода у нас нет.
   — Значит, справимся! — подвёл итоги их совещания мальчик и сразу же переключился на более интересные вопросы:
   — Как ты думаешь, они там, на Жолибоже и на Бонифация, обойдутся без нас?
   — Выбрось из головы все эти Жолибожи! — сурово потребовала сестра. — У нас проблема намного серьёзнее.
   И в ответ на недоуменный взгляд мальчика пояснила:
   — Пан Вольский. Он меня в могилу сведёт! И ведь им никакая полиция не занимается, одни мы про него знаем.
   Вот почему вечером они опять дежурили у дома пана Вольского. Дежурили все трое — Павлик, Яночка и Хабр. Брат с сестрой заняли позиции во дворе, опять в тёмном месте на задах магазинчиков, а Хабр дежурил у главного входа. Пана Вольского он определит сразу, недаром столько времени провёл у двери в его квартиру, старательно все там обнюхав. И если старик выйдет из дома, он прибежит и сообщит своим хозяевам. А тут, во дворе, опять могут встретиться какие-нибудь подозрительные элементы, как в прошлый раз. Яночка очень на это надеялась.
   Сидя на ящиках в тёмном углу, брат с сестрой шёпотом делились своими соображениями.
   — Очень уж неподходящее для наших операций время года, — сокрушался Павлик. — Летом можно и на велосипеде ездить, и на роликах. Спорим, на роликах запросто догоню автобус! Особенно в часы пик… А сейчас, зимой, если на роликах погонюсь…
   — …все будут на тебя пялиться как на ненормального! — подтвердила Яночка. — Какое же все-таки золото наш Хабр! Ведь только благодаря ему знаем, что пан Вольский дома.
   — И может сидеть дома до утра! — мрачно закончил Павлик.
   — Вон! — сорвалась с места Яночка. — Гляди Хабр!
   Пёс появился на мгновение из двери чёрного хода. Буквально на миг блеснула в слабом свете лампочки его рыжая шерсть, но каким-то образом Хабр понял, что хозяйка его заметила, и тут же скрылся опять в доме. Дети поспешили к нему.
   Пан Вольский быстрым шагом уже приближался к Пулавской. Свернул за угол, прошёл, не останавливаясь у витрин, до перекрёстка и направился в парк Дрешера. Не бежал, не старался скрыться, но шёл довольно быстро, помахивая своим зонтиком-тростью.
   — Ужасный тип! — разгневалась Яночка. — Вечно делает не то, чего можно ожидать. В такую погоду отправился в парк на прогулку!
   — А может, просто хочет через парк на ту сторону пройти? — предположил Павлик.
   Нет, пан Вольский выбрался на прогулку. Вот он уселся на одной из лавочек парка, скрытой в тени деревьев. Следить за ним поручили Хабру, в пустом и голом парке детям было трудно остаться незамеченными. Они предпочли скрыться за киоском «Руха» на улице, у входа в парк, и там ожидать сигнала от Хабра. Ожидание успело им наскучить, киоск был изучен досконально. Но вот Хабр примчался.
   — Наконец-то! — проворчал Павлик, поспешая за собакой. — А я уж думал, он досидится до воспаления лёгких…
   Теперь пан Вольский занялся теми же штучками, что и в прошлый раз. Вернулся на Пулавскую и, остановившись у автобусной остановки, снова принялся разглядывать витрину обувного магазина. Брат с сестрой стали лихорадочно совещаться. Решили поступить так: Павлик попытается вскочить резвым старичком в автобус, сойдёт на той же остановке, где и тот. А Яночка с собакой приедут на следующем автобусе. И Хабр его найдёт. Всем троим лезть за паном Вольским в автобус было опасно, обязательно обратит внимание, тем более что они с собакой. А такую собаку нельзя не заметить! Это им ни к чему.
   — Вот только мы ведь не знаем, какой это будет автобус, здесь останавливаются штук шесть, — нервничала Яночка. — Знаешь, имеет смысл тебе уже сейчас идти на остановку, можешь не успеть вскочить за ним следом. Сделай вид, что рассматриваешь витрину соседнего магазина. А я постараюсь заметить номер автобуса, и мы приедем следующим.
   Пан Вольский опять вскочил в автобус так неожиданно, что Павлик еле поспел. Внимательно наблюдавшая за ними обоими Яночка сумела заметить номер автобуса.
   — Прекрасно! — сказала она Хабру. — А теперь, пёсик, мы можем ждать автобус на остановке, как все нормальные люди.
   Павлик отыскался аж на Валбжихской улице. Естественно, первым обнаружил его Хабр и сообщил девочке. Она бы и не заметила брата, спрятавшегося за каким-то киоском. Хабр сообщил вовремя, оба успели выскочить на остановке.
   — Чего спрятался? — напустилась на брата девочка. — Я на всех остановках тебя высматриваю и не заметила бы, если бы не пёс…
   — Втянулся! — раздражённо ответил мальчик.
   — Ты что как в воду опущенный?
   — Здесь он сошёл, — хмуро пояснил Павлик. — И пересел в сто сорок первый, в обратную сторону. Я за ним не попёрся, потому как он так на меня посмотрел… Вернее, не специально даже смотрел, просто глянул, вроде случайно, как на пустое место, но я на всякий случай за ним не полез. На всякий случай стоял на остановке столбом, и дураку ясно — буду стоять так до конца света, ни в какой автобус лезть у меня и в мыслях нет. Так что пусть не думает! Ну и потом решил спрятаться, чтоб меня видно не было. На всякий случай… Я же знал, что он меня учует. Хабр, значит. Яночка одобрила действия брата:
   — Поступил ты правильно. А вот что теперь? Сесть в сто сорок первый и выходить на каждой остановке? Хабр возьмёт след.
   — Ни в коем случае! — горячо возразил Павлик. — Он, может, специально поехал, чтобы проверить, не слежу ли я за ним. И застукает нас.
   — Ведь он же не видел нас с Хабром. Нет, поедем все-таки! Если он и в самом деле тебя заподозрил, наверняка уже пересел в другой автобус и нас не поджидает. А если не заподозрил, у нас есть шансы его отыскать.
   — Шансы-то, может, и есть, но сколько на это потребуется времени? — возразил Павлик. — Несколько дней придётся ездить. Сто сорок первый ходит страшно редко.
   — Ничего, будем садиться в любой другой, если тот едет в нужную сторону.
   Мрачные опасения Павлика не оправдались, детям потребовалось всего полтора часа. Хабр, умная собачка, на каждой очередной остановке сразу же сообщал, что тут не ступала нога пана Вольского, и можно было смело садиться и ехать дальше на первом же подошедшем автобусе. И вот, наконец, они вышли на остановке, где побывал пан Вольский.
   — Ну, слава Богу! — радостно воскликнула Яночка, на всякий случай шёпотом. — Здесь он сошёл! И дальше отправился пешком. Интересно, куда нас занесло?
   Гляди! Бонифация!
   Хабр уверенно шёл по следу. Вот от Собесского они свернули к Висле. От волнения обоим стало жарко, невзирая на холодный промозглый вечер. Ведь именно здесь должна стоять машина, на которую нацелились угонщики. И в ту же сторону направлялся таинственный загадочный пан Вольский со своим нетипичным зонтиком… Как знать, может, эти два факта как-то связаны друг с другом? Прошлый раз он сел на тот же автобус, но это ещё ни о чем не говорит. А может, как раз говорит? Может, каждый раз он оказывается на месте преступления? Может, вчера прятался где-то на улице Подхорунжих?
   Хабр натянул поводок, приходилось почти бежать за ним. На бегу делились соображениями и версиями.
   — Подозрительно это, — выкрикивал Павлик. — А ты как думаешь?
   — Так же, — слегка запыхавшись, отвечала сестра.
   — Связан с угонщиками, факт, — говорил Павлик.
   — Думаю, связан, только с какой стороны?
   — Тоже протыкает шины!
   — Протыкает, только кому?
   — Как кому, угонщикам! — говорил Павлик.
   — А может, тем, кто за ними гонится? — возражала сестра. — Чтобы задержать преследование.
   — Но ведь вчера он не задержал Рафала, хотя преследовали мы! — не соглашался Павлик.
   — А может, его там вообще не было?
   — Может. Жаль, не спросили Хабра!
   — Ладно, поглядим, что здесь такое.
   Вот Хабр свернул с улицы во двор, сплошь застроенный какими-то зданиями и бараками. На машине здесь не проедешь. Вышли во второй двор, на параллельной улице. В этот двор машина тоже не смогла бы заехать, хотя туда вела широкая арка. Однако сразу за ней валялись набросанные кучей трубы, совершенно преградившие проезд. Ну, может, не совсем.
   Смерив оставшееся свободное расстояние, Павлик авторитетно заявил:
   — «Тир» ни в жизнь не проедет! Разве что вот этот столб своротит…
   — Тсс! — прошептала Яночка. — Слышишь?
   Откуда-то из темноты раздавались приглушённые голоса и какие-то непонятные звуки. Во дворе было темно, но совсем темно в большом городе не бывает. И свет уличных фонарей, и свет из окон многоэтажных домов, окружавших двор, рассеивал темноту и бросал светлые блики на пожухлую траву газона посередине двора. Именно там что-то и происходило. Хабру уже не было необходимости идти по следу, он пришёл куда надо и понял, что теперь лучше подобраться кружным путём.
   Он и привёл своих хозяев прямиком к тому месту, где трое мужчин, ругаясь вполголоса, меняли колесо машины. Дети не подходили к ним вплотную, спрятавшись за огромной елью, росшей у входа в подъезд дома.
   — Во-первых, пан Вольский здесь был, Хабр сказал, — тихо произнесла Яночка. — А во-вторых, ничего не понимаю! Гляди, «фольксваген» стоит себе рядом, а колесо они меняют в другой машине. Не видишь, какая марка?
   — Вроде бы «ауди», — ответил брат.
   — Вот и непонятно, ведь речь шла о «фольксвагене», а тут у этого «ауди»… сколько? Одно, два…
   …три колёса полетели!
   — Ну допустим, никто не станет красть «фольксваген», если рядом столько мужиков трудится над «ауди», но кто поручится, что как раз на этом «ауди» не помчались бы вслед за украденным «фольксвагеном»? Вот и получается, моя версия правильная — вывел из строя преследование.
   — Очень может быть, — согласился покладистый брат. — Да и не станут они возиться здесь всю ночь, если два сумеют снять и отвезти в вулканизацию — и то хорошо. Трех ни в жизнь не успеют! Оставят до утра, ночью же спать будут.
   — А я что говорю…
   — Ну нет, этого я так не оставлю! — разгневался Павлик. — «Фольксваген» так просто отсюда не уедет! Я мигом…
   — Стой! Только сейчас вспомнила — ведь где-Т0 здесь должна быть бригада поручика.
   — Вот и хорошо! — упорствовал Павлик. — Я мигом…
   — Что хорошо? — вцепилась в него сестра. — Ведь увидят и поймут.
   — Что поймут? — не соглашался Павлик. — Если они установили наблюдение, должны знать, что колёса у «ауди» — не наших рук дело. Нас здесь ещё не было. Слушай, по-моему, удобный случай…
   Яночка кивнула.
   — По-моему, тоже. Ты прав. Тем более что Хабр говорит — пана Вольского уже нет поблизости, ушёл. Сейчас, пёсик, сейчас мы тоже пойдём. Слушай, сделай это незаметно.
   — Сам не понимаю, что ли? — шёпотом возмутился Павлик. — Только придётся прокалывать переднее, до задних труднее добраться. Оба передних, пусть ровнёхонько получится. Надеюсь, воздух успеет выйти до того, как разгонятся. Катастрофы я пока что не планирую.
   И мальчик нырнул в темноту. Вот Яночка увидела, как он прокрался за спинами людей, меняющих колёса, задержался на мгновение, потом исчез из глаз. И появился через несколько секунд.
   — Ну?
   — Порядок. А теперь бежим. Это не чупага, а золото, вошла в резину как в масло, и даже свиста воздуха не слышалось, дырочка малюсенькая.
   — Хабр, след! — сказала Яночка, и все трое быстро удалились.
   Впрочем, собака вела их недолго. Пробежали улицу, перешли на другую сторону и оказались на автобусной остановке.
   — Сделал своё дело и уехал, — прокомментировал Павлик. — Гляди-ка, отсюда идёт сто восемьдесят второй. Как раз до дома доедем. До его дома.
   — Поедем и проверим, вернулся ли он домой, — распорядилась Яночка.
   По дороге она поделилась своими сомнениями с братом.
   — Странно, что он поехал домой. Если все так, как я думаю, должен был ехать на Жолибож. Впрочем, насколько нам известно, там машина стоит в гараже, а взламывать гараж — уже другая статья. И он не знает, что мы знаем, тогда бы знал, что и полиция знает. Вот интересно, была ли там засада и видел ли его поручик? И тебе не кажется странным, что они меняли колёса во дворе, а не где-нибудь по дороге? Ведь Бартек сказал, у этого пана Вольского в его зонтике такое острие, такое тонкое, как шило. У него уж воздух выходит бесшумно…
   Брат возразил:
   — Да нет же, они уже с места двинулись и немного даже проехали, видела ведь, как стояла машина. Не припаркована, вроде как успела выехать. Может, они хотели просто подкачать воздух в камере, думали, обойдётся?
   — Может быть… А теперь не знаю, чем нам в первую очередь заняться, — рассуждала девочка. — Хотелось бы знать, что себе думает полиция и что ещё предпримет пан Вольский. Как бы так устроить, чтобы следить за ним всю дорогу, прицепиться, как пиявка?
   А загадочный пан Вольский знай подбрасывал одну загадку за другой. Оказалось, сойдя с автобуса, он прямиком направился домой, но вошёл только в свой дом, прошёл через заднюю дверь на лестницу и, не заходя в квартиру, вышел сразу же через главный выход. Затем дворами поспешил на Пулавскую. Когда дети за Хабром выбежали на эту улицу, успели лишь заметить, как пан Вольский исчез за перекрёстком в северном направлении.
   — Ну и тип! — недовольно проговорил Павлик, тяжело дыша после бега. — А теперь опять сядет в какой-нибудь автобус… Догони такого!
   Яночка на бегу хвалила собаку:
   — Что бы мы делали без Хабра! Просто бесценный пёс!
   На этот раз пан Вольский не стал пользоваться городским транспортом. Быстрым шагом, таким быстрым, что детям пришлось всю дорогу бежать за ним, он промчался по улице, пересёк сквер «Морское око», опять вышел на улицу и, не доходя до Дворковой, нырнул в какой-то двор среди домов, построенных на склоне холма. И тут бы совсем потеряли резвого старичка из виду, если бы не Хабр. Прячась за домами, он вывел их прямиком на противника. Из-за утла дома дети наблюдали, как вдруг, перестав торопиться, пан Вольский не спеша принялся расхаживать вдоль ряда припаркованных автомашин, иногда останавливался, приглядывался к ним и шёл дальше, некоторые из машин обходя кругом. А потом ему внезапно надоела такая прогулка, он оставил машины в покое, снова вышел на улицу Дворковую и по ней двинулся в направлении Пулавской.
   — Нет, из-за этого типа можно с ума сойти! — разозлился Павлик. — Всю ночь, что ли, собирается прогуливаться? Почти девять, попадёт нам от матери!
   Девочка ни словом не отозвалась на это замечание. Пан Вольский вёл себя непонятно, здесь была какая-то тайна, и она решила непременно её раскрыть, иначе просто лопнет от любопытства. Много версий вертелось в голове, но это были лишь предположения. Выходит, за этот вечер они опять ничего не узнали.
   Кошмарный тип решил, видимо, на сегодня закончить свои похождения и вернулся наконец домой. Обрадованный Павлик тоже направился было к дому, но у Яночки были другие планы. Она предложила ещё раз пройти всю проделанную трассу, а домой отправить Хабра, чтобы мама не волновалась.
   — Пёсик, домой! — приказала она собаке. — К маме! Скажи, мы скоро вернёмся.
   — Ты уверена, что он нам не потребуется? — попытался было возразить Павлик.
   — В конце концов, глаза у нас есть, — ответила сестра. — Мы только осмотрим те машины, вокруг которых он вертелся. И все. Пока все! А если придём к выводу, что понадобится следить за ним и ночью, устроим это как-нибудь подипломатичнее…
   — Как это подипломатичнее?
   — Вылезем в окно, когда все уснут. А из сада — через дыру в ограде.
   Яночка испытала глубокое удовлетворение, когда они с братом наткнулись наконец на машину, все четыре колёса которой сидели на одних ободах, все четыре были спущены. Павлик бросил на сестру взгляд, исполненный глубочайшего восхищения. Мог себе позволить, было темно, сестра ничего не заметила, не задерёт нос.
   Решительными шагами девочка направилась обратно.
   — Ну? — нетерпеливо спросил Павлик.
   Для начала я записала номер, — ответила Яночка, — и делай что хочешь, но выясни, чья это машина. Чья в действительности, а не фиктивно. Что-то в этом роде я и предполагала, что-то такое делает этот таинственный старик…
   — И не «что-то», а совершенно конкретные вещи! — пробормотал Павлик. — Маньяк какой-то, шины протыкает в попавшихся по дороге машинах!
   — Ты считаешь, маньяк? Хобби у него такое? Не думаю и хочу знать, в чем здесь дело! — возразила сестра. — А сейчас скоренько домой, думать будем потом.
   Пани Кристина и в самом деле начинала уже беспокоиться о детях, когда прибежал Хабр. Собака была весела и довольна, радостно крутилась и махала хвостом, и мама поняла, что её прислали дети. Хабр, их посланец, должен был сообщить маме, что с детьми все в порядке. Она перестала волноваться и встретила детей почти спокойно.
   — Я не хотела бы придираться, — начала она, когда сын и дочь вошли в дом, — но…
   — Мы знаем, что не хочешь, потому и прислали Хабра, — перебила девочка маму. — Мы тоже не хотим, чтобы ты беспокоилась.
   — Но так поздно возвращаетесь…
   _ — Случайно задержались, ведь обычно приходим раньше.
   — И даже к Бартеку не зашли! — с упрёком заметил Павлик.
   — При чем тут Бартек? — не поняла сбитая с толку мама. — Обязательно к нему заходить?
   — А как же! У нас дела, — начал было мальчик, но Яночка затараторила:
   — И вообще, у нас теперь хлопот полон рот! Сама знаешь! Если бы не мы, у нас уже не было бы машины. Как думаешь, папа очень бы такому порадовался?
   Пани Кристина решила больше не придираться к детям.
   — Папа купил другую машину, — сказала она. Ладно, отложит их воспитание до более удобного случая. — Сегодня пришло письмо.
   — Какая марка? — Павлик так и не успел сменить уличную обувь на домашнюю и теперь стоял посередине прихожей в одном ботинке.
   — «Вольво», — ответила мама.
   — Это хорошо! — одобрил сын. — «Вольво» меньше воруют.
   — И что теперь? — спросила Яночка, повесив куртку на вешалку. — Будет со своим «вольво» сидеть в Алжире ещё целых полтора года? Он ведь сам говорил, что нет смысла приобретать там хорошую машину. Из-за песка они быстро приходят в негодность. «Пыль пустыни», так писал…
   — Нет, — сказала мама. — Отец возвращается раньше, чем предполагалось. Арабы разорвали контракт. Выплатят неустойку, а пока папа приедет на праздники. Привезёт машину и оставит, ненадолго вернётся в Алжир, а в марте уже будет здесь.
   — Значит, все планы меняются! — огорчился Павлик.
   — Да, ведь мы планировали поехать к нему и всем вместе вернуться на машине, через Европу, но вот не получается… Ничего, новое «вольво» — это чистая прибыль.
   Яночка с укором взглянула на маму.
   — И ты хочешь, чтобы его сразу украли? — укоризненно заметила она. — Ну ладно, «фиат», ну пусть даже подержанный «фольксваген», но новое «вольво»…
   — А почему его непременно должны украсть? — удивилась пани Кристина, вслед за детьми входя в кухню.
   — Будто ты не знаешь, что у нас делается, машины крадут запросто, особенно новые иномарки, — снисходительно пояснил сын. — Мама, есть страшно хочется! Что это в кастрюле?
   — Завтрашний обед, его не трогайте, — ответила мама и спросила: — И что же так сразу и нацелятся на нашу машину? И ничего сделать нельзя?
   — Можно, надо всего-навсего ликвидировать шайку похитителей машин, вернее, целую мафию. А что можно есть?
   — Дети, умоляю вас… — жалобно начала мама. — Оставьте эту шайку полиции, не ваше это дело. Ну вот, так я и подумала! Я вам категорически запрещаю ввязываться в это дело, слышите? Категорически!
   Поняв, что мама начисто позабыла об ужине для них, дочка решила сама им заняться. Разыскала на буфете приготовленные бутерброды и салат из цикория и поставила все это на стол. Пани Кристина автоматически зажгла газ под чайником и продолжала:
   — Знаю, откуда-то вы получаете информацию о машинах, которые собираются украсть, и не возражаю, чтобы эту информацию вы сообщали полиции. Но не более того!
   Павлик тем временем разложил на столе салфетки, заявив:
   — Обойдёмся без тарелок, а то потом придётся мыть.
   И дети жадно набросились на еду. По уважительной причине теперь можно было не сразу ответить на мамины инсинуации, предварительно надо как следует подумать. Категорический запрет принимать участие в борьбе с мафией путал им все карты, как бы смягчить этот запрет? И девочка принялась действовать дипломатично:
   — Так ведь мы лишь помогаем полиции. И даже не столько мы, сколько Хабр. Это он получает нужную информацию, сразу учует что надо, а мы только сообщаем об этом полиции. А сами держимся в стороне, нас никто не видит, никакой опасности мы себя не подвергаем. И не намерены подвергать!
   — Мы и в самом деле узнали кое-что об одном подозрительном типе, — с набитым ртом сказал Павлик, — и донесём глинам, то есть… того, я хотел сказать — сообщим о нем в полицию.
   Яночка не смогла вовремя наступить брату на ногу, слишком далеко он от неё сидел. Она вовсе не собиралась делиться с полицией сведениями о пане Вольском, считая его их личной добычей, но теперь надо было спасать положение. И прежде чем пани Кристина начала расспросы, не дожидаясь их, пояснила:
   — Речь идёт об одном таком подозрительном человеке. Вечно крутится у машин, мы видели это собственными глазами, и Хабр его уже знает. Вот только пока неизвестно, входит ли он в шайку, но на всякий случай…
   — Да! — железным голосом произнесла мама. — На всякий случай поделитесь своими наблюдениями с поручиком. Он оставил нам и домашний телефон, очень просил сообщать ему все интересное, и я согласна на ваше участие в этой ужасной афёре только при условии, что вы сами ничего не будете предпринимать! Только сообщите ему. И должны мне клятвенно это обещать!
   В кухне воцарилось тягостное молчание. Брат с сестрой так набросились на еду, словно целый месяц ничего не ели. Нет, такого обещания нельзя было давать опрометчиво, как бы смягчить категоричность запрета, чтобы у них осталась хоть какая-то свобода действий? Ведь и без того им здорово отравляли жизнь данные отцу обещания, а если теперь они ещё торжественно пообещают матери ничего самостоятельно не предпринимать, у них будет не жизнь, а сущая каторга.
   Пани Кристина отчётливо понимала — дети что-то задумали, вон притворяются, что слова не могут произнести, пока не поедят, а сами явно над чем-то размышляют. Уж она-то знала своих деток… Как бы поумнее, попедагогичнее выйти из положения? Мама поняла, что без компромисса не обойтись.
   Ладно! — сухо произнесла она. — Снимаю своё требование ничего самим не предпринимать, меня удовлетворит ваше обещание не вступать в прямой контакт с угонщиками и не пытаться лично их ловить. А всю информацию сообщать поручику!
   Яночка ответила не сразу. Что ж, пожалуй, они могут торжественно пообещать ни в какие прямые контакты с бандитами не вступать, они ничего такого с Павликом и не планировали. Те контакты, которые они планировали, никак нельзя было назвать прямыми, а отлавливать бандитов голыми руками им и вообще не приходило в голову. Не дураки же они, в конце концов! К счастью, мать не затронула главный пункт программы. Правда, пан Вольский ускользал у них из рук, но тоже не совсем. А что касается поручика… Даже сотня поручиков не заменит одного Хабра!
   — Хорошо! — ответила дочка, проглотив наконец огромный кусок бутерброда. — Это мы тебе можем обещать…
   И она честно замолчала, ожидая согласия Павлика. Мать знала их методы, ей требовалось согласие обоих детей. Павлик кивнул головой.
   — Идёт, обещаем, — неохотно проговорил он, видя, что кивок мать не удовлетворяет. Теперь можно было и поторговаться.
   — А что бы вы хотели знать?
   Павлик, как всегда, необдуманно выскочил с вопросом:
   — Ну, например, мы… случайно узнали, что где-то намечают увести машину…
   — Поручику мы скажем все, — начала Яночка, а вот он хоть что-нибудь скажет нам? Хотелось бы знать.
   — Что-нибудь да скажет, — ответила пани Кристина, только сейчас отдавая себе отчёт в том, насколько ценной может оказаться помощь полиции.
   Яночка поспешила спасти положение.
   — И нам хочется знать, украли или нет. И так далее. Всего не перечислишь. Особенно за столом!
   — Думаю, что на эти вопросы он вам ответит, — сказала пани Кристина, посмотрев на часы. — Сегодня уже поздно, без четверти десять, сами виноваты, поздно вернулись, но завтра можете позвонить ему.
   — Где же поздно? — возразил Павлик. — Поздно после десяти, а до десяти совсем не поздно.
   — Так что давай звонить! — сорвалась с табуретки Яночка.
   Телефон был в прихожей, рядом, на тумбочке, лежал блокнот с номером телефона поручика. Яночка принялась набирать номер. Пани Кристина не стала останавливать дочку, поручик чётко сказал — звонить ему можно хоть всю ночь. И пани Кристина предпочла пренебречь некоторыми правилами хорошего тона, лишь бы уберечь детей от опасности. Поручик оказался дома. Услышав, что сестра связалась с ним, Павлик тоже выскочил из-за стола, предусмотрительно захватив с собой недоеденный бутерброд.
   — Ну так что там было на Бонифация? — спросила Яночка.
   — А то вы не знаете, — недовольно ответил поручик. — Ведь вы там были. Были и видели, как какие-то люди меняли покрышки в своей машине. Машина марки «ауди» а «фольксваген» стоял рядом. И мы не знаем, что было потом.
   — Что было потом, я тоже не знаю, — ответил поручик. — У них вся ночь в распоряжении, может, и попытаются увести «фольксваген», но мои люди там дежурят. Хотя я не уверен, что уведут, у «фольксвагена» колёса тоже не в порядке. Кто-то там очень заботится о том, чтобы на машинах нельзя было уехать, и, признаюсь, я подозревал вас. Но в данном случае вы вне подозрений, появились уже после, так что примите мои извинения…