Страница:
— Короче, стандартный ужастик, — отмахнулся я.
Перед Отцом Инквизиции мне хотелось казаться храбрым-храбрым. Белый Оборотень как-никак. Хотя по-настоящему страшно и не было. Мои нервы, измотанные в реальном мире, здесь умудрились закалиться и теперь стойко держали напор всяких стрессов. Зомби? Ну и ладно! С вампирами мы уже встречались, а я сомневаюсь, что ходячие мертвяки окажутся более жуткими существами. Подумаешь, человек, правда, немного разложившийся. На полусгнившей ноге ковыляет, грабки облезлые вперед выставил, подвывает. А из живота кишки торчат… Меня передернуло. Не-эт, по поводу своих закаленных нервов я явно переборщил… Однако на месте я отсидеться не смогу. Совесть не позволяет оставить людей на произвол орды нечисти. Ладно был бы я обычным человеком и спрос с меня меньше, а то ведь Белый Оборотень. Спаситель. МЧС Синзала, чтоб его… А ведь я стал свыкаться с предложенной ролью, и теперь все чаще в голове возникает мысль, что меня сюда закинуло не зря. Хотя до сих пор не ясно, кто закинул.
— Так, значит, вы согласны? — отвлек меня от неприятных мыслей голос главного инквизитора.
— А куда мне деваться? — резонно заметил я.
— Хорошо, — удовлетворенно произнес Отец. — А теперь послушайте, что я вам скажу…
Я послушал. И чем больше вникал в смысл предстоящей операции, тем больше жалел о том, что согласился. Итак, город Трупов. Или Трупный город. Местечко, смею заверить, премилое. Находится, если уточнить координаты, не за перевалом, а как бы в нем. Город просто-напросто окружен со всех сторон горами, будто нерукотворной крепостной стеной. По размеру, конечно, меньше Синзуала, но тоже весьма приличный — где-то с Партон. Дизайн устаревший, архитектура тоже, однако дома под влиянием времени не развалились. Обветшали, прогнили, но не развалились, как бы превратившись в зомби, подобно жителям. Поговаривали, что дома обрели черную душу и способны под стать своим бывшим хозяевам пожирать зазевавшихся путников. Однако достоверность этих слухов можно подвергнуть сомнению, так как из города попросту никто не выбирался живым. Правда, однажды был беспрецедентный случай — случайно забредший в Трупный город рыцарь умудрился выйти оттуда живым, однако он настолько двинулся рассудком, что ничего не мог рассказать. Меч Мертвого Пламени находится в самом центре этого кошмарного города, в замке маркиза, раньше правившего теми местами, и тщательно охраняется его зомбированной гвардией. Фишка сего древнего артефакта состоит в том, что он способен пожирать целые орды мертвяков своим голубым пламенем. Этакий газовый противотрупный огнемет. Штучка мощная и сверхэффективная, которая здорово помогла бы при обороне королевства…
— И долго до городка этого топать? — задал я наконец мучивший меня вопрос.
— Не больше недели, — быстро ответил главный инквизитор. — Если поторопитесь, то можете успеть дня за четыре. И я бы посоветовал вам поторопиться…
— Не вопрос. Кстати, вы в курсе, что я на дело без своей команды не хожу?
— Теперь в курсе. Говорящего тигра и ведьму отпустят.
— Великолепно. А экипировка?
— Я все беру на себя. Хотя вы при желании можете сами выбрать все необходимое.
— Обязательно выберу, — заверил я инквизитора. — Теперь еще пара вопросов. Сколько человек сопровождения вы нам дадите?
— Двенадцать воинов и проводника. — Отцу Инквизиции надоело стоять на месте, и он опустился в кресло, сев прямо напротив меня.
— Маловато…
— Достаточно. Чем мобильнее вы будете, тем лучше. А в самом Трупном городе толпа может только помешать — вас быстрее заметят.
— Логично, — кивнул я. — Оружие?
— Как я уже говорил, вы можете все выбрать сами, однако я бы посоветовал инквизиторские клинки с серебряной насечкой — ими легко уничтожать нечисть.
— А помимо серебра еще какие-нибудь бронебойные штучки вы нам дадите? Чтобы в момент распылить бродячие трупы?
— Святая вода. — Инквизитор качнул головой. — Однако возить ее не имеет смысла. Не чашками же вы будете ее на зомби выплескивать?!
— Само собой. — У меня в голове зародилась гениальная в своем роде идея. — А водяные пистолеты у вас не в ходу?
— Что?! — опешил Отец.
— Ясненько. Этот вопрос мы обсудим чуть позже, а теперь еще вопрос — последний. Позвольте узнать, какие меры будете вы принимать?
— Господи, ну зачем вам это надо знать? — поморщился инквизитор. — Уж не собираетесь ли вы учить меня, что надо делать? Нет, я все понимаю, у вас многолетний — даже многотысячелетний (значит, Отец Инвизиции знает лишь легенду о Белом Оборотне, но правда ему неизвестна — это мне на руку) — опыт, однако в государственных делах вы вряд ли что-либо смыслите.
— Ну а все же, — нагло настаивал я. Инквизитор хмуро глянул на меня сквозь прорези маски и наконец сообщил:
— Поставлю все кузницы на массовое производство серебряного оружия, буду стягивать в столицу войска, а по всей стране распределю разведотряды, чтоб докладывали о появлении врага. Все это, разумеется, поверхностные меры, однако вводить вас еще глубже в курс дела не имеет смысла. Вряд ли вы будете руководить обороной.
Да уж, действительно, вряд ли. Однако знать просто очень хотелось. Значит, все как всегда — маразматический король будет кормить бисквитами ручных канареек, а доблестный кардинал в это самое время руководить операцией по спасению человечества. Не ново.
— Вы выступаете завтра, — напомнил Отец.
— Само собой, незачем затягивать с таким делом…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Перед Отцом Инквизиции мне хотелось казаться храбрым-храбрым. Белый Оборотень как-никак. Хотя по-настоящему страшно и не было. Мои нервы, измотанные в реальном мире, здесь умудрились закалиться и теперь стойко держали напор всяких стрессов. Зомби? Ну и ладно! С вампирами мы уже встречались, а я сомневаюсь, что ходячие мертвяки окажутся более жуткими существами. Подумаешь, человек, правда, немного разложившийся. На полусгнившей ноге ковыляет, грабки облезлые вперед выставил, подвывает. А из живота кишки торчат… Меня передернуло. Не-эт, по поводу своих закаленных нервов я явно переборщил… Однако на месте я отсидеться не смогу. Совесть не позволяет оставить людей на произвол орды нечисти. Ладно был бы я обычным человеком и спрос с меня меньше, а то ведь Белый Оборотень. Спаситель. МЧС Синзала, чтоб его… А ведь я стал свыкаться с предложенной ролью, и теперь все чаще в голове возникает мысль, что меня сюда закинуло не зря. Хотя до сих пор не ясно, кто закинул.
— Так, значит, вы согласны? — отвлек меня от неприятных мыслей голос главного инквизитора.
— А куда мне деваться? — резонно заметил я.
— Хорошо, — удовлетворенно произнес Отец. — А теперь послушайте, что я вам скажу…
Я послушал. И чем больше вникал в смысл предстоящей операции, тем больше жалел о том, что согласился. Итак, город Трупов. Или Трупный город. Местечко, смею заверить, премилое. Находится, если уточнить координаты, не за перевалом, а как бы в нем. Город просто-напросто окружен со всех сторон горами, будто нерукотворной крепостной стеной. По размеру, конечно, меньше Синзуала, но тоже весьма приличный — где-то с Партон. Дизайн устаревший, архитектура тоже, однако дома под влиянием времени не развалились. Обветшали, прогнили, но не развалились, как бы превратившись в зомби, подобно жителям. Поговаривали, что дома обрели черную душу и способны под стать своим бывшим хозяевам пожирать зазевавшихся путников. Однако достоверность этих слухов можно подвергнуть сомнению, так как из города попросту никто не выбирался живым. Правда, однажды был беспрецедентный случай — случайно забредший в Трупный город рыцарь умудрился выйти оттуда живым, однако он настолько двинулся рассудком, что ничего не мог рассказать. Меч Мертвого Пламени находится в самом центре этого кошмарного города, в замке маркиза, раньше правившего теми местами, и тщательно охраняется его зомбированной гвардией. Фишка сего древнего артефакта состоит в том, что он способен пожирать целые орды мертвяков своим голубым пламенем. Этакий газовый противотрупный огнемет. Штучка мощная и сверхэффективная, которая здорово помогла бы при обороне королевства…
— И долго до городка этого топать? — задал я наконец мучивший меня вопрос.
— Не больше недели, — быстро ответил главный инквизитор. — Если поторопитесь, то можете успеть дня за четыре. И я бы посоветовал вам поторопиться…
— Не вопрос. Кстати, вы в курсе, что я на дело без своей команды не хожу?
— Теперь в курсе. Говорящего тигра и ведьму отпустят.
— Великолепно. А экипировка?
— Я все беру на себя. Хотя вы при желании можете сами выбрать все необходимое.
— Обязательно выберу, — заверил я инквизитора. — Теперь еще пара вопросов. Сколько человек сопровождения вы нам дадите?
— Двенадцать воинов и проводника. — Отцу Инквизиции надоело стоять на месте, и он опустился в кресло, сев прямо напротив меня.
— Маловато…
— Достаточно. Чем мобильнее вы будете, тем лучше. А в самом Трупном городе толпа может только помешать — вас быстрее заметят.
— Логично, — кивнул я. — Оружие?
— Как я уже говорил, вы можете все выбрать сами, однако я бы посоветовал инквизиторские клинки с серебряной насечкой — ими легко уничтожать нечисть.
— А помимо серебра еще какие-нибудь бронебойные штучки вы нам дадите? Чтобы в момент распылить бродячие трупы?
— Святая вода. — Инквизитор качнул головой. — Однако возить ее не имеет смысла. Не чашками же вы будете ее на зомби выплескивать?!
— Само собой. — У меня в голове зародилась гениальная в своем роде идея. — А водяные пистолеты у вас не в ходу?
— Что?! — опешил Отец.
— Ясненько. Этот вопрос мы обсудим чуть позже, а теперь еще вопрос — последний. Позвольте узнать, какие меры будете вы принимать?
— Господи, ну зачем вам это надо знать? — поморщился инквизитор. — Уж не собираетесь ли вы учить меня, что надо делать? Нет, я все понимаю, у вас многолетний — даже многотысячелетний (значит, Отец Инвизиции знает лишь легенду о Белом Оборотне, но правда ему неизвестна — это мне на руку) — опыт, однако в государственных делах вы вряд ли что-либо смыслите.
— Ну а все же, — нагло настаивал я. Инквизитор хмуро глянул на меня сквозь прорези маски и наконец сообщил:
— Поставлю все кузницы на массовое производство серебряного оружия, буду стягивать в столицу войска, а по всей стране распределю разведотряды, чтоб докладывали о появлении врага. Все это, разумеется, поверхностные меры, однако вводить вас еще глубже в курс дела не имеет смысла. Вряд ли вы будете руководить обороной.
Да уж, действительно, вряд ли. Однако знать просто очень хотелось. Значит, все как всегда — маразматический король будет кормить бисквитами ручных канареек, а доблестный кардинал в это самое время руководить операцией по спасению человечества. Не ново.
— Вы выступаете завтра, — напомнил Отец.
— Само собой, незачем затягивать с таким делом…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Выступили утром следующего дня. Мои ребята, выслушав историю о возможном уничтожении королевства, приняли ее со священным негодованием, а узнав, что на нас возложена ответственная миссия по добыче оружия победы, загордились и стали ходить гоголем. На новость, что добывать его придется в Трупном городе, отреагировали спокойно, без излишней нервозности — зомби бить, значит, так тому и быть.
— Что мы, мертвяков не видели? — небрежно произнес Ричард.
Ну-ну, друг мой, таких еще не видели.
С Дамиром мы простились, поблагодарив за экскурс по Синзуалу и пожелав удачи в амурных делах. Также в столице осталась и Венус, сославшись на то, что ей будет гораздо полезнее обучаться магии, чем шляться с нами по каким-то злачным местам. Мы там, мол, и сами прекрасно управимся. Я спорить не стал.
Мечта, само собой, пошла с нами и в компанию влилась идеально, моментально понравившись синему коту. Правда, прежде чем все наладилось, мне пришлось выслушать от нее гневные обвинения в том, что я отправился всех спасать без ее поддержки. Я почему-то почувствовал себя виноватым и оправдывался как мог. Если так дальше пойдет, то она из меня веревки вить сможет. Да что там веревки, варежки вязать…
Сопровождали нас, как и обещал Отец Инквизиции, двенадцать воинов-инквизиторов — здоровенных молчаливых ребят, по случаю снявших красные одеяния и нацепивших на себя кучу металлолома (открытые шлемы, кольчуги, кирасы), — и маленький, юркий и очень мне неприятный проводник. По повадкам — кто угодно, только не служитель церкви и инквизиции. Мужичишка постоянно болтал, даже сделал попытку приударить за Мечтой, за что получил обещание навсегда лишиться потенции посредством страшной магии, подкрепленной ударом ноги, обутой в симпатичный сапожок, и завял. И пусть скажет спасибо, что я решил не качать права и не изображать ревнивца…
Оружие и амуницию нам пытались всучить на складе, уже готовую и запакованную, но мы дружно отказались и набрали все сами. В результате Мечта облачилась в походный, очень удобный и теплый костюм мышиного цвета. Я предпочел остаться в своем зеленом охотничьем костюмчике, правда, на него нацепил еще и кольчугу, на всякий случай.
Орудия убийства выбирали долго и с умом. Вернее, Мечта выбирала. Я же почти сразу схватил понравившийся мне меч с серебряной насечкой и простой, то стильной рукоятью. Ножен, увы, инквизиторы не практиковали, поэтому носить свой тесак пришлось в большом серебряном же кольце, цепляемом на пояс. Моя спутница взяла себе арбалет с набором коротких, неимоверно острых болтов и засапожный длинный кинжал. Ричард же (подлеченный клириками инквизиции), понятное дело, себе тесачок выбирать не стал. Его оружие — зубы, когти и хвост. Раздвоенный. Кстати, насчет клириков. Я в целях просвещения на сеансе лечения присутствовал и стал свидетелем применения настоящей магии. Ну, колдовство я уже и так видел в исполнении Венус и Мечты, однако девушки обходились без лишних спецэффектов. А клирики… Значит, так, пациента (кота синего) не без усилий уложили на каменный пол алтаря (Ричард раз пятнадцать уточнял, не собираются ли его принести в жертву), заменявший здесь операционный стол. Вокруг встали пятеро магов-лекарей (все в красных рясах до пола, но без капюшонов) и начали, медленно подвывая и что-то там шепча, бродить по кругу, то и дело взмахивая руками. Я смотрел на это действо скептически — больно уж все напоминало шаманские пляски, однако на этом похожесть и кончилась. Из-под алтаря заструился золотистый свет, подобно костру разгоравшийся все больше и поднимавшийся выше, к Ричарду. Однако кот, вместо того чтобы с диким мявом слететь с камня и накостылять зарвавшимся клирикам, как бы впал в транс и остался лежать неподвижно, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, пока золотое сияние не накрыло его. Все прекратилось мгновенно. Свет померк и осыпался, клирики остановились, тяжело отдуваясь, а на алтаре лежал уже совсем другой Ричард. Ни следа грязи на синей шкуре, ни раны, ни подпалины. Шерсть стала пушистой и густой, усы приобрели ухоженный вид, а кем-то прокусанное ухо стало выглядеть как новенькое. Я обомлел. Да уж, в моем бы мире эти ребята быстро стали богаче Билла Гейтса. С такими-то возможностями…
Так что сейчас Ричард блистал, как настоящий король, и с откровенным пренебрежением посматривал на встречающихся по пути кошек. Собаки же те и вовсе попрятались от греха подальше. Лишь один пес непонятной породы, видать самый тупой, попробовал рыкнуть на кота, — за что был награжден полновесной оплеухой и позорно бежал, поджав хвост.
Правда, скоро Ричард перестал излишне гордиться. Знаете почему? Правильно, я ведь так и не научился ездить на лошади. Конечно, кот ругался и сетовал на расовую дискриминацию, но потом смирился и покорно повез меня на спине.
Вот Мечта, та никаких проблем не испытывала, быстро освоив езду на лошади. Как она мне объяснила, в Мертвом Лесу они использовали в качестве транспорта похожих животных.
… Из города выезжали рано утром, когда солнце только-только показало краешек диска, однако на улицах столицы уже было полно народу. Что немудрено — любой по-настоящему крупный город никогда не спит, словно шпион, и не дремлет, будто разведчик. Он — постоянно бодрствующий, долговечный механизм. Так было у меня дома, так в Средневековье — разница во времени не помеха. Излишнее любопытство к нам не проявляли — у всех свои дела, — лишь изредка провожали взглядами. По сути, из толпы выделялся только я, гордо гарцующий (или неуместно это слово?) на синем коте. То есть тигре. Вообще, очень странно, что Ричарда принимали за это животное, ибо на тигра он если и был похож, то весьма отдаленно. В любом случае это их проблемы, и мне забивать ими голову некогда.
Я думал о другом. На этот раз о том, как становятся героями. Для примера возьмем меня. Я, повторюсь, не герой, говорю честно, однако некоторые мои поступки героикой отдают порядочно. Но, с другой стороны, все мои маленькие подвиги остались не замечены общественностью, и сколь-либо серьезный (хотя и весьма спорный) авторитет я приобрел в глазах инквизиции, которой один раз существенно дал по носу, развалив один из ее замков. В своей же компании я не более чем общий друг всех, и за непобедимого супермена меня (и то — может быть) считает лишь Венус. Она, кстати, провожала нас со слезами на глазах, а потом еще долго махала вслед платочком из окна магической башни. Ричард, для примера, подвигов совершил не меньше, а Мечта… Я до сих пор не знаю, как относится ко мне Мечта. Уважает? Жалеет? А может, чем черт не шутит, любит? Но это вряд ли, она вон какая — умница, красавица, магией владеет и с оружием обращается что твоя амазонка. А я? Самый обычный человек, если не считать того, что Белый Оборотень. Да, это здорово, это круто, но Сила приходит и уходит, когда ЕЙ захочется, и лишь в случае с Алым Замком она будто бы подчинилась моему безмолвному приказу. И то неизвестно: вдруг просто совпадение?
Я в задумчивости пригладил многодневную щетину. Хм… да ее щетиной уж и стыдно называть — почти бородка. Жаль, зеркала нет, чтоб посмотреться, а откупоривать ради этой цели бочонок с водой как-то неприлично.
Да, совсем забыл сказать! Водные пистолеты мы все же сделали. Вернее, один водный пистолет, и то с трудом превеликим. Всю ночь лучший кузнец инквизиции пытался понять, что я от него хочу, но так и не понял. Пришлось стиснуть зубы, мысленно досчитать до десяти и существенно упростить конструкцию сверхнового и суперсекретного оружия. В результате я имел на руках большой металлический цилиндр, очень напоминавший шприц и действующий по тому же принципу. Вмещала эта пушка два литра святой воды и била струей на довольно приличное расстояние. Сперва кузнец смастерил «шприц» из обычной стали, но я, опробовав оружие, забраковал его на корню. Сами посудите — бандура без воды весит килограммов пятнадцать, поэтому держать ее крайне не удобно. При попытке же залить боезапас вода стала просачиваться через многочисленные щели. Я схватился за голову и наорал на кузнеца. Потом, приложив титанические усилия, успокоился и, поразмыслив, попросил пригласить в мастерскую мага, специализирующегося на стихии огня. Маг пришел довольно скоро, злой и сонный, и мы приступили к делу. Сперва кузнец под моим чутким руководством сваял новую модель. На этот раз из жутко дорогого, но прочного и легкого мифрила. Потом маг, страшно заинтересовавшийся этим делом, направленной струей пламени запаял все дырочки и — опять с помощью магии — придал «шприцу» лоск, сгладил швы и приделал аккуратные ручки в нужных местах. Когда же я поддал струей святой воды на пять метров, он пришел в окончательный экстаз и сказал, что это, цитирую, «великое и поистине гениальное» оружие можно поставить на производство. Оказывается, мифрил, помимо бездны полезных свойств, обладает еще одним — он неуязвим для любых, даже суперубойных зелий алхимиков.
Я идею подхватил мгновенно, и вскоре мы вместе с магом испытывали на импровизированном полигоне новые виды снарядов. Зелий этих было штук десять, но мне очень понравилось действие только трех. Первое мгновенно заморозило являющуюся мишенью бочку, превратив ту в кусок льда. Второе, словно кислота, разъело металлический панцирь, а третье в пыль разнесло тяжелый дубовый стол мощным взрывом. После этого я за бесценок продал патент на новое оружие магу. Кстати, окрестили пушку «ША-1», что переводится как «Шприц Антония-1». Так что в дорогу, помимо всего, мы везли бочонок со святой водой и три стеклянные бутылки с варевом алхимиков, а вышеупомянутый «ША» покоился у меня на плече, прикрепленный специальным ремешком и на всякий случай доверху заряженный «морозными снарядами»…
Рассказывать о длинном и нудном пути до предгорий нужного нам перевала бессмысленно. Все одно и то же — дорога, дорога и еще раз дорога. Она бежит вперед нескончаемой речкой, извиваясь, вздыбливаясь, петляя между такими же бесконечными лесами, полями. Леса. Они — особая страничка этого мира. Здесь очень много лесов и царит невообразимый простор, сравнимый с таковым только на моей Родине. Нигде, кроме России и Синзала, нельзя увидеть такой природы. Но если в моем времени даже самые сокровенные уголки изгажены человеком, то здесь… Это бесполезно описывать. Просто здесь все еще сочное, яркое, первозданное, что ли. И я все больше ловлю себя на мысли, что мне здесь нравится. Очень. Сюда бы я с радостью приезжал на отдых, но вот остаться навсегда… Не знаю. Несмотря на все достоинства этого мира, несмотря на то что здесь я приобрел хороших друзей и (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо) нашел ту — единственную, которой обязательно скажу о своих чувствах… несмотря на все это, я чувствовал себя здесь чужим. Ричарду проще, но и в его глазах я иногда вижу печать неизгладимой тоски. Видимо, понятие «родина» — это не выдумка. И она манит, тянет к себе, постоянно напоминая о моей чуждости здешней жизни…
Я отвернулся от заляпанного и пыльного окна, вздохнул. Скучная квартира, где единственным развлечением являются книги и уже старенький компьютер. Серый потолок, изодранный диван и ваза на столе. Издалека она кажется целой, но если подойти поближе, то увидишь паутину трещин, из которых то здесь то там выглядывают засохшие капельки клея…
Я кисло улыбнулся и взял вазу. Повертел перед глазами. Охнул. С изумлением поднес ее к лицу, но так и не увидел этих проклятых трещин!..
Я открыл глаза и тупо уставился в бесконечное небо с блестящими искорками звезд.
Из головы не выходила эта разбитая, а потом склеенная ваза, что действительно осталась там, в том мире…
— Что тебе снилось? — раздался неподалеку журчащий голосок Мечты.
Я повернул голову и увидел ее, такую прекрасную и нежную, сидящую рядом со мной. Лунный свет обрисовывал ее настолько четко, что на секунду она показалась мне ожившей картиной — видимой всем, но не доступной никому.
— Да ерунда всякая, — неуклюже ответил я, приподнимаясь.
— А мне не спится, — вздохнула Мечта. — Тревожно. Чувствую, случится что-то, а что — не пойму. Я раньше довольно четко видела будущее, а теперь все будто в тумане.
— Это плохо?
— Не знаю. — Девушка пожала плечами и посмотрела на меня своими чарующими глазами. — Этот туман не предвещает опасности. Он розовый, а вместо щупальцев распускает пушистые лапки… Но он угрожает моей свободе.
— В смысле? — не понял я. — Тебя что, похитят, пленят?
— Быть может, — грустно улыбнулась она. — Вот только чувствую, что сама пойду в руки этому похитителю…
Сказав это, Мечта легла, положив голову мне на плечо, и тут же уснула. А я лежал полено поленом, окончательно запутавшись в собственных мыслях…
На третий день пути наш небольшой отряд подошел к подножию гор. Теперь, по словам проводника, нам следовало подняться вверх по узенькой такой тропинке, а потом вновь спуститься, чтоб оказаться в желаемом месте. Однако тропинка эта не внушала доверия, и в душу отчего-то закрадывались самые плохие мысли. Интуиция просто сигналила о том, что лучше обойти это место стороной…
— Слышь, недомерок. А другого пути нет? — с присущей ему «вежливостью» поинтересовался Ричард у проводника.
Синему коту надоело разыгрывать немого ближе к вечеру первого же дня пути, и с тех пор он свободно общался со всем отрядом. Самое странное, что никого это особенно не удивило…
Мужичок на «недомерка» явно обиделся и буркнул:
— Нет и быть не может! Это, можно сказать, моя личная тропка — проверенная. Я за нее ручаюсь — подвести не может.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул кот и замолк. Ну что, я тут вроде как главный? Поиграем в генерала…
— Дамы и господа, — откашлявшись, продекламировал я. — Если другого пути нет, значит, надо идти этим. Тем более что времени для поиска другой подходящей дорожки у нас попросту нет. Так что строимся в линию и гуськом вверх… Но только после привала!
Все облегченно вздохнули — кушать хотелось, и сильно. С утра не жравши, а время к трем подкатывает. Наспех расстелили самодельные скатерти, вывалили еду и начали подкрепляться. Мечта тихонько подсела ко мне справа.
— Знаешь, Антоний, — шепотом сказала она. — Давай-ка все же поищем другую тропку, а то… Не знаю, как объяснить, но у меня пренеприятные предчувствия.
— У меня тоже, — откликнулся я. — Но делать нечего. Времени действительно нет. Не хочешь же ты, чтоб из-за нашей задержки оборзевшая нечисть вырезала всех людей в Синзале?
— Конечно нет, — открестилась моя колдунья. — Просто… А, ладно.
Она махнул а рукой и стала деловито что-то жевать, а мне кусок в горло не лез. С Трупным городом все ясно — там нас будут ждать зомби, а здесь… Неизвестно кто, неизвестно что, а это и напрягает больше всего. Неизвестность, она гнетет.
Так что когда, в очередной раз повернув (отдыхали мало — минут пятнадцать), мы вышли на засаду орков, мне полегчало. Орки — это совсем нестрашно, орков мы уже видели, а двух я даже собственноручно зашиб.
Нас ждали на довольно большой каменистой «поляне» — площадке на подъеме скалы диаметром метров двадцать. Слева — обрыв, справа — пропасть. Впереди — на скорою руку возведенная деревянная стена из кольев, неказистые на вид ворота, низенькая вышка и десяток зеленокожих, в вольготных позах рассевшихся вокруг костра. Честное слово, даже несерьезно как-то.
Завидев нас, орки всполошились, забегали и попрятались за своим частоколом, выставив в нашу сторону тупые копья. Часовой на вышке сделал вид, что хочет стрелять из лука.
Инквизиторы нахмурили брови и взялись за ятаганы, но я их остановил. Орки выглядели очень уж жалкими, а проливать лишнюю кровь мне не хотелось.
— Погодите, ребята, — сказал я своим воинам. — Сперва я с ними поговорю.
— Не след христианину с рожами этими зелеными разговаривать, — попытался возразить один особо ретивый. Но я и его осадил:
— Что я слышу? Расизм голову поднял в душе твоей, да? У, поганец! Давай, садись на камушки и грехи замаливай, балда.
Мужик испугался и побежал молиться, а я неспешно двинулся в сторону орочьих «укреплений», демонстративно выдвинув «ША» на живот. Ричард все принял спокойно и остался объяснять обалдевшей Мечте, что я очень люблю разводить лишнюю болтовню. Парням из сопровождения ничего объяснять не пришлось. Я для них был главным, приказы которого не обсуждаются.
— Эй, солдатня! — крикнул я оркам, остановившись метрах в семи от ворот. — Как служба?
— Нормально, — осторожно отозвались они и примолкли.
На беседу не настроены — жаль.
— А командир ваш где? Зовите его сюда — поговорить надо, по душам! — вновь заорал я.
Орки о чем-то зашептались, и через пару минут над стеной показалась голова здешнего комбата. Голова зеленая, красноглазая, с рыжими волосами, заплетенными в две короткие косички, и в кожаной шапке на макушке.
— Чего угодно, милорд? — хрипло, но неожиданно вежливо поинтересовался предводитель.
— Слышь, братан, ты бы пропустил нас, а? — попросил я.
— Не велено, — вздохнул орк. — Устав.
— Устав создан для того, чтобы его нарушать, — философски заметил я. — Кто вас вообще сюда поставил, смертнички?
Орк опять вздохнул и многозначительно показал пальцем в небо. Угу, все понятно.
— И каков приказ?
— Никого не пускать, чужаков убивать, — виновато ответил комбат.
— Так давайте договоримся! Предлагаю беспроигрышный вариант — вы нас пропускаете, а мы вас не обижаем. Согласен?
По лицу командора было видно, что он очень хочет согласиться, но повышенное чувство долга не позволяет. Поэтому он вздохнул в третий раз и решил покачать права и построить из себя крутого.
— Ха-ха-ха, — ненатурально рассмеялся орк. — Поворачивайтесь и бегите по домам, пока наши мечи не обагрились вашей кровью!
Настала моя очередь печалиться. Ну вот, ведь не хочет воевать, но по приказу… Нет, вот как раз сегодня я совершенно не собираюсь никого убивать! Ладно…
Я принял стойку поудобнее и нажал на спуск своего «автомата». Струя белой, как молоко, жидкости коротко ударила в грубо сбитые ворота. Послышался характерный скрип. Дуб, или что там, в мгновение ока покрылся ледяной коркой. Орки пораскрывали рты. Мой отряд, впрочем, тоже. Я же с вальяжностью Брюса Уиллиса подошел к воротам и тихонько пнул их ногой. Створки обрушились грудой битого, измельченного льда, обдав меня крошкой. Я выматерился и отскочил в сторону, но никто этого не заметил. Все были в шоке.
— Ну что, ребята, повторить все или сдаетесь? — радушно поинтересовался я.
Орки опомнились и яростно закивали — да, да, сдаемся, берите нас! Я успокоился — смертоубийства не будет…
Первое время инквизиторы собирались линчевать орков, но я на них наорал, обвинил в самосуде и излишней самонадеянности, а также сообщил, что пленные находятся под моей личной ответственностью, после чего отправил парней замаливать грехи. Как я понял, для них эта команда — святая. Так что при случае буду пользоваться…
Сами же «военнопленные» сидели тише воды ниже травы. Я беседовал с комбатом, имя которому, кстати, Моркрег. Беседовал по поводу предстоящих напастей.
— Так кто, говоришь, приказал всех несчастных альпинистов, забравшихся наотдых в эти милые горы, на тот свет отправлять?
— Милорд, — проникновенно каялся орк, — вот лично мне приказал лейтенант Даргерик, а уж кто ему — не знаю. И, честно говоря, знать не хочу. Мое дело маленькое…
— Что мы, мертвяков не видели? — небрежно произнес Ричард.
Ну-ну, друг мой, таких еще не видели.
С Дамиром мы простились, поблагодарив за экскурс по Синзуалу и пожелав удачи в амурных делах. Также в столице осталась и Венус, сославшись на то, что ей будет гораздо полезнее обучаться магии, чем шляться с нами по каким-то злачным местам. Мы там, мол, и сами прекрасно управимся. Я спорить не стал.
Мечта, само собой, пошла с нами и в компанию влилась идеально, моментально понравившись синему коту. Правда, прежде чем все наладилось, мне пришлось выслушать от нее гневные обвинения в том, что я отправился всех спасать без ее поддержки. Я почему-то почувствовал себя виноватым и оправдывался как мог. Если так дальше пойдет, то она из меня веревки вить сможет. Да что там веревки, варежки вязать…
Сопровождали нас, как и обещал Отец Инквизиции, двенадцать воинов-инквизиторов — здоровенных молчаливых ребят, по случаю снявших красные одеяния и нацепивших на себя кучу металлолома (открытые шлемы, кольчуги, кирасы), — и маленький, юркий и очень мне неприятный проводник. По повадкам — кто угодно, только не служитель церкви и инквизиции. Мужичишка постоянно болтал, даже сделал попытку приударить за Мечтой, за что получил обещание навсегда лишиться потенции посредством страшной магии, подкрепленной ударом ноги, обутой в симпатичный сапожок, и завял. И пусть скажет спасибо, что я решил не качать права и не изображать ревнивца…
Оружие и амуницию нам пытались всучить на складе, уже готовую и запакованную, но мы дружно отказались и набрали все сами. В результате Мечта облачилась в походный, очень удобный и теплый костюм мышиного цвета. Я предпочел остаться в своем зеленом охотничьем костюмчике, правда, на него нацепил еще и кольчугу, на всякий случай.
Орудия убийства выбирали долго и с умом. Вернее, Мечта выбирала. Я же почти сразу схватил понравившийся мне меч с серебряной насечкой и простой, то стильной рукоятью. Ножен, увы, инквизиторы не практиковали, поэтому носить свой тесак пришлось в большом серебряном же кольце, цепляемом на пояс. Моя спутница взяла себе арбалет с набором коротких, неимоверно острых болтов и засапожный длинный кинжал. Ричард же (подлеченный клириками инквизиции), понятное дело, себе тесачок выбирать не стал. Его оружие — зубы, когти и хвост. Раздвоенный. Кстати, насчет клириков. Я в целях просвещения на сеансе лечения присутствовал и стал свидетелем применения настоящей магии. Ну, колдовство я уже и так видел в исполнении Венус и Мечты, однако девушки обходились без лишних спецэффектов. А клирики… Значит, так, пациента (кота синего) не без усилий уложили на каменный пол алтаря (Ричард раз пятнадцать уточнял, не собираются ли его принести в жертву), заменявший здесь операционный стол. Вокруг встали пятеро магов-лекарей (все в красных рясах до пола, но без капюшонов) и начали, медленно подвывая и что-то там шепча, бродить по кругу, то и дело взмахивая руками. Я смотрел на это действо скептически — больно уж все напоминало шаманские пляски, однако на этом похожесть и кончилась. Из-под алтаря заструился золотистый свет, подобно костру разгоравшийся все больше и поднимавшийся выше, к Ричарду. Однако кот, вместо того чтобы с диким мявом слететь с камня и накостылять зарвавшимся клирикам, как бы впал в транс и остался лежать неподвижно, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, пока золотое сияние не накрыло его. Все прекратилось мгновенно. Свет померк и осыпался, клирики остановились, тяжело отдуваясь, а на алтаре лежал уже совсем другой Ричард. Ни следа грязи на синей шкуре, ни раны, ни подпалины. Шерсть стала пушистой и густой, усы приобрели ухоженный вид, а кем-то прокусанное ухо стало выглядеть как новенькое. Я обомлел. Да уж, в моем бы мире эти ребята быстро стали богаче Билла Гейтса. С такими-то возможностями…
Так что сейчас Ричард блистал, как настоящий король, и с откровенным пренебрежением посматривал на встречающихся по пути кошек. Собаки же те и вовсе попрятались от греха подальше. Лишь один пес непонятной породы, видать самый тупой, попробовал рыкнуть на кота, — за что был награжден полновесной оплеухой и позорно бежал, поджав хвост.
Правда, скоро Ричард перестал излишне гордиться. Знаете почему? Правильно, я ведь так и не научился ездить на лошади. Конечно, кот ругался и сетовал на расовую дискриминацию, но потом смирился и покорно повез меня на спине.
Вот Мечта, та никаких проблем не испытывала, быстро освоив езду на лошади. Как она мне объяснила, в Мертвом Лесу они использовали в качестве транспорта похожих животных.
… Из города выезжали рано утром, когда солнце только-только показало краешек диска, однако на улицах столицы уже было полно народу. Что немудрено — любой по-настоящему крупный город никогда не спит, словно шпион, и не дремлет, будто разведчик. Он — постоянно бодрствующий, долговечный механизм. Так было у меня дома, так в Средневековье — разница во времени не помеха. Излишнее любопытство к нам не проявляли — у всех свои дела, — лишь изредка провожали взглядами. По сути, из толпы выделялся только я, гордо гарцующий (или неуместно это слово?) на синем коте. То есть тигре. Вообще, очень странно, что Ричарда принимали за это животное, ибо на тигра он если и был похож, то весьма отдаленно. В любом случае это их проблемы, и мне забивать ими голову некогда.
Я думал о другом. На этот раз о том, как становятся героями. Для примера возьмем меня. Я, повторюсь, не герой, говорю честно, однако некоторые мои поступки героикой отдают порядочно. Но, с другой стороны, все мои маленькие подвиги остались не замечены общественностью, и сколь-либо серьезный (хотя и весьма спорный) авторитет я приобрел в глазах инквизиции, которой один раз существенно дал по носу, развалив один из ее замков. В своей же компании я не более чем общий друг всех, и за непобедимого супермена меня (и то — может быть) считает лишь Венус. Она, кстати, провожала нас со слезами на глазах, а потом еще долго махала вслед платочком из окна магической башни. Ричард, для примера, подвигов совершил не меньше, а Мечта… Я до сих пор не знаю, как относится ко мне Мечта. Уважает? Жалеет? А может, чем черт не шутит, любит? Но это вряд ли, она вон какая — умница, красавица, магией владеет и с оружием обращается что твоя амазонка. А я? Самый обычный человек, если не считать того, что Белый Оборотень. Да, это здорово, это круто, но Сила приходит и уходит, когда ЕЙ захочется, и лишь в случае с Алым Замком она будто бы подчинилась моему безмолвному приказу. И то неизвестно: вдруг просто совпадение?
Я в задумчивости пригладил многодневную щетину. Хм… да ее щетиной уж и стыдно называть — почти бородка. Жаль, зеркала нет, чтоб посмотреться, а откупоривать ради этой цели бочонок с водой как-то неприлично.
Да, совсем забыл сказать! Водные пистолеты мы все же сделали. Вернее, один водный пистолет, и то с трудом превеликим. Всю ночь лучший кузнец инквизиции пытался понять, что я от него хочу, но так и не понял. Пришлось стиснуть зубы, мысленно досчитать до десяти и существенно упростить конструкцию сверхнового и суперсекретного оружия. В результате я имел на руках большой металлический цилиндр, очень напоминавший шприц и действующий по тому же принципу. Вмещала эта пушка два литра святой воды и била струей на довольно приличное расстояние. Сперва кузнец смастерил «шприц» из обычной стали, но я, опробовав оружие, забраковал его на корню. Сами посудите — бандура без воды весит килограммов пятнадцать, поэтому держать ее крайне не удобно. При попытке же залить боезапас вода стала просачиваться через многочисленные щели. Я схватился за голову и наорал на кузнеца. Потом, приложив титанические усилия, успокоился и, поразмыслив, попросил пригласить в мастерскую мага, специализирующегося на стихии огня. Маг пришел довольно скоро, злой и сонный, и мы приступили к делу. Сперва кузнец под моим чутким руководством сваял новую модель. На этот раз из жутко дорогого, но прочного и легкого мифрила. Потом маг, страшно заинтересовавшийся этим делом, направленной струей пламени запаял все дырочки и — опять с помощью магии — придал «шприцу» лоск, сгладил швы и приделал аккуратные ручки в нужных местах. Когда же я поддал струей святой воды на пять метров, он пришел в окончательный экстаз и сказал, что это, цитирую, «великое и поистине гениальное» оружие можно поставить на производство. Оказывается, мифрил, помимо бездны полезных свойств, обладает еще одним — он неуязвим для любых, даже суперубойных зелий алхимиков.
Я идею подхватил мгновенно, и вскоре мы вместе с магом испытывали на импровизированном полигоне новые виды снарядов. Зелий этих было штук десять, но мне очень понравилось действие только трех. Первое мгновенно заморозило являющуюся мишенью бочку, превратив ту в кусок льда. Второе, словно кислота, разъело металлический панцирь, а третье в пыль разнесло тяжелый дубовый стол мощным взрывом. После этого я за бесценок продал патент на новое оружие магу. Кстати, окрестили пушку «ША-1», что переводится как «Шприц Антония-1». Так что в дорогу, помимо всего, мы везли бочонок со святой водой и три стеклянные бутылки с варевом алхимиков, а вышеупомянутый «ША» покоился у меня на плече, прикрепленный специальным ремешком и на всякий случай доверху заряженный «морозными снарядами»…
Рассказывать о длинном и нудном пути до предгорий нужного нам перевала бессмысленно. Все одно и то же — дорога, дорога и еще раз дорога. Она бежит вперед нескончаемой речкой, извиваясь, вздыбливаясь, петляя между такими же бесконечными лесами, полями. Леса. Они — особая страничка этого мира. Здесь очень много лесов и царит невообразимый простор, сравнимый с таковым только на моей Родине. Нигде, кроме России и Синзала, нельзя увидеть такой природы. Но если в моем времени даже самые сокровенные уголки изгажены человеком, то здесь… Это бесполезно описывать. Просто здесь все еще сочное, яркое, первозданное, что ли. И я все больше ловлю себя на мысли, что мне здесь нравится. Очень. Сюда бы я с радостью приезжал на отдых, но вот остаться навсегда… Не знаю. Несмотря на все достоинства этого мира, несмотря на то что здесь я приобрел хороших друзей и (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо) нашел ту — единственную, которой обязательно скажу о своих чувствах… несмотря на все это, я чувствовал себя здесь чужим. Ричарду проще, но и в его глазах я иногда вижу печать неизгладимой тоски. Видимо, понятие «родина» — это не выдумка. И она манит, тянет к себе, постоянно напоминая о моей чуждости здешней жизни…
* * *
Мелкий серый дождь скучно моросил за окном, наполняя тоской и без того тусклый и безжизненный пейзаж. Провинциальный городок в двадцать первом веке — это дома, сложенные из серых плит, будто из карт, это бредущие куда-то люди, большинство из которых — со сгорбленными спинами и опущенным взором, это чадящие на горизонте редкие заводские трубы, напоминающие просыпающийся вулкан.Я отвернулся от заляпанного и пыльного окна, вздохнул. Скучная квартира, где единственным развлечением являются книги и уже старенький компьютер. Серый потолок, изодранный диван и ваза на столе. Издалека она кажется целой, но если подойти поближе, то увидишь паутину трещин, из которых то здесь то там выглядывают засохшие капельки клея…
Я кисло улыбнулся и взял вазу. Повертел перед глазами. Охнул. С изумлением поднес ее к лицу, но так и не увидел этих проклятых трещин!..
Я открыл глаза и тупо уставился в бесконечное небо с блестящими искорками звезд.
Из головы не выходила эта разбитая, а потом склеенная ваза, что действительно осталась там, в том мире…
— Что тебе снилось? — раздался неподалеку журчащий голосок Мечты.
Я повернул голову и увидел ее, такую прекрасную и нежную, сидящую рядом со мной. Лунный свет обрисовывал ее настолько четко, что на секунду она показалась мне ожившей картиной — видимой всем, но не доступной никому.
— Да ерунда всякая, — неуклюже ответил я, приподнимаясь.
— А мне не спится, — вздохнула Мечта. — Тревожно. Чувствую, случится что-то, а что — не пойму. Я раньше довольно четко видела будущее, а теперь все будто в тумане.
— Это плохо?
— Не знаю. — Девушка пожала плечами и посмотрела на меня своими чарующими глазами. — Этот туман не предвещает опасности. Он розовый, а вместо щупальцев распускает пушистые лапки… Но он угрожает моей свободе.
— В смысле? — не понял я. — Тебя что, похитят, пленят?
— Быть может, — грустно улыбнулась она. — Вот только чувствую, что сама пойду в руки этому похитителю…
Сказав это, Мечта легла, положив голову мне на плечо, и тут же уснула. А я лежал полено поленом, окончательно запутавшись в собственных мыслях…
На третий день пути наш небольшой отряд подошел к подножию гор. Теперь, по словам проводника, нам следовало подняться вверх по узенькой такой тропинке, а потом вновь спуститься, чтоб оказаться в желаемом месте. Однако тропинка эта не внушала доверия, и в душу отчего-то закрадывались самые плохие мысли. Интуиция просто сигналила о том, что лучше обойти это место стороной…
— Слышь, недомерок. А другого пути нет? — с присущей ему «вежливостью» поинтересовался Ричард у проводника.
Синему коту надоело разыгрывать немого ближе к вечеру первого же дня пути, и с тех пор он свободно общался со всем отрядом. Самое странное, что никого это особенно не удивило…
Мужичок на «недомерка» явно обиделся и буркнул:
— Нет и быть не может! Это, можно сказать, моя личная тропка — проверенная. Я за нее ручаюсь — подвести не может.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул кот и замолк. Ну что, я тут вроде как главный? Поиграем в генерала…
— Дамы и господа, — откашлявшись, продекламировал я. — Если другого пути нет, значит, надо идти этим. Тем более что времени для поиска другой подходящей дорожки у нас попросту нет. Так что строимся в линию и гуськом вверх… Но только после привала!
Все облегченно вздохнули — кушать хотелось, и сильно. С утра не жравши, а время к трем подкатывает. Наспех расстелили самодельные скатерти, вывалили еду и начали подкрепляться. Мечта тихонько подсела ко мне справа.
— Знаешь, Антоний, — шепотом сказала она. — Давай-ка все же поищем другую тропку, а то… Не знаю, как объяснить, но у меня пренеприятные предчувствия.
— У меня тоже, — откликнулся я. — Но делать нечего. Времени действительно нет. Не хочешь же ты, чтоб из-за нашей задержки оборзевшая нечисть вырезала всех людей в Синзале?
— Конечно нет, — открестилась моя колдунья. — Просто… А, ладно.
Она махнул а рукой и стала деловито что-то жевать, а мне кусок в горло не лез. С Трупным городом все ясно — там нас будут ждать зомби, а здесь… Неизвестно кто, неизвестно что, а это и напрягает больше всего. Неизвестность, она гнетет.
Так что когда, в очередной раз повернув (отдыхали мало — минут пятнадцать), мы вышли на засаду орков, мне полегчало. Орки — это совсем нестрашно, орков мы уже видели, а двух я даже собственноручно зашиб.
Нас ждали на довольно большой каменистой «поляне» — площадке на подъеме скалы диаметром метров двадцать. Слева — обрыв, справа — пропасть. Впереди — на скорою руку возведенная деревянная стена из кольев, неказистые на вид ворота, низенькая вышка и десяток зеленокожих, в вольготных позах рассевшихся вокруг костра. Честное слово, даже несерьезно как-то.
Завидев нас, орки всполошились, забегали и попрятались за своим частоколом, выставив в нашу сторону тупые копья. Часовой на вышке сделал вид, что хочет стрелять из лука.
Инквизиторы нахмурили брови и взялись за ятаганы, но я их остановил. Орки выглядели очень уж жалкими, а проливать лишнюю кровь мне не хотелось.
— Погодите, ребята, — сказал я своим воинам. — Сперва я с ними поговорю.
— Не след христианину с рожами этими зелеными разговаривать, — попытался возразить один особо ретивый. Но я и его осадил:
— Что я слышу? Расизм голову поднял в душе твоей, да? У, поганец! Давай, садись на камушки и грехи замаливай, балда.
Мужик испугался и побежал молиться, а я неспешно двинулся в сторону орочьих «укреплений», демонстративно выдвинув «ША» на живот. Ричард все принял спокойно и остался объяснять обалдевшей Мечте, что я очень люблю разводить лишнюю болтовню. Парням из сопровождения ничего объяснять не пришлось. Я для них был главным, приказы которого не обсуждаются.
— Эй, солдатня! — крикнул я оркам, остановившись метрах в семи от ворот. — Как служба?
— Нормально, — осторожно отозвались они и примолкли.
На беседу не настроены — жаль.
— А командир ваш где? Зовите его сюда — поговорить надо, по душам! — вновь заорал я.
Орки о чем-то зашептались, и через пару минут над стеной показалась голова здешнего комбата. Голова зеленая, красноглазая, с рыжими волосами, заплетенными в две короткие косички, и в кожаной шапке на макушке.
— Чего угодно, милорд? — хрипло, но неожиданно вежливо поинтересовался предводитель.
— Слышь, братан, ты бы пропустил нас, а? — попросил я.
— Не велено, — вздохнул орк. — Устав.
— Устав создан для того, чтобы его нарушать, — философски заметил я. — Кто вас вообще сюда поставил, смертнички?
Орк опять вздохнул и многозначительно показал пальцем в небо. Угу, все понятно.
— И каков приказ?
— Никого не пускать, чужаков убивать, — виновато ответил комбат.
— Так давайте договоримся! Предлагаю беспроигрышный вариант — вы нас пропускаете, а мы вас не обижаем. Согласен?
По лицу командора было видно, что он очень хочет согласиться, но повышенное чувство долга не позволяет. Поэтому он вздохнул в третий раз и решил покачать права и построить из себя крутого.
— Ха-ха-ха, — ненатурально рассмеялся орк. — Поворачивайтесь и бегите по домам, пока наши мечи не обагрились вашей кровью!
Настала моя очередь печалиться. Ну вот, ведь не хочет воевать, но по приказу… Нет, вот как раз сегодня я совершенно не собираюсь никого убивать! Ладно…
Я принял стойку поудобнее и нажал на спуск своего «автомата». Струя белой, как молоко, жидкости коротко ударила в грубо сбитые ворота. Послышался характерный скрип. Дуб, или что там, в мгновение ока покрылся ледяной коркой. Орки пораскрывали рты. Мой отряд, впрочем, тоже. Я же с вальяжностью Брюса Уиллиса подошел к воротам и тихонько пнул их ногой. Створки обрушились грудой битого, измельченного льда, обдав меня крошкой. Я выматерился и отскочил в сторону, но никто этого не заметил. Все были в шоке.
— Ну что, ребята, повторить все или сдаетесь? — радушно поинтересовался я.
Орки опомнились и яростно закивали — да, да, сдаемся, берите нас! Я успокоился — смертоубийства не будет…
Первое время инквизиторы собирались линчевать орков, но я на них наорал, обвинил в самосуде и излишней самонадеянности, а также сообщил, что пленные находятся под моей личной ответственностью, после чего отправил парней замаливать грехи. Как я понял, для них эта команда — святая. Так что при случае буду пользоваться…
Сами же «военнопленные» сидели тише воды ниже травы. Я беседовал с комбатом, имя которому, кстати, Моркрег. Беседовал по поводу предстоящих напастей.
— Так кто, говоришь, приказал всех несчастных альпинистов, забравшихся наотдых в эти милые горы, на тот свет отправлять?
— Милорд, — проникновенно каялся орк, — вот лично мне приказал лейтенант Даргерик, а уж кто ему — не знаю. И, честно говоря, знать не хочу. Мое дело маленькое…