Страница:
Дед вновь недовольно покачал головой, но, когда заговорил, в голосе проскальзывали извинительные нотки:
— Да он, паскуда, отродясь лютый был. Агрессивный. Ладно, посидите тут, а я пойду за кем-нибудь из стражников схожу.
Озадачив нас таким ответом, дед поспешно удалился, однако стая осталась, так что убраться отсюда и думать было нечего.
Мы сидели одни, в тишине, под покровом бесконечного ночного неба, и мне вдруг подумалось, что сложившуюся ситуацию человек с немного повернутой фантазией мог бы назвать романтической. А что? Ночь — время самых сокровенных тайн и желаний. Нереальная, ибо слишком близкая, опасность, присутствие которой щекочет нервы и обостряет чувствительность. А впереди — неизвестность, так что можно говорить самые сокровенные и опасные слова, потому что все потом спишется…
Но сказать я ничего так и не успел.
— Эй, человеки! — прозвучал уже знакомый голос. — Пришли тут к вам.
Мы как по команде уставились вниз и увидели, что рядом с дедом стоит высокий, элегантно одетый скелет. Черный фрак, брюки в полоску, черный же высокий цилиндр, а на поясе висит шпага в дорогих ножнах.
— Здравствуйте. — Мы с Мечтой хором поздоровались.
— Ночь добрая, — вежливо отозвался скелет. — Меня зовут Валдир, я — страж Трупного города. А кто вы такие, позвольте полюбопытствовать?
Мы назвались, а я к своему имени скромненько приплел «титул» Белого Оборотня.
— О, — удивился скелет. — Чрезвычайно польщен вашим приездом, Белый. Что заставило вас посетить наш скромный городок?
— Да мы, собственно, здесь проездом, — ответил я. — Красоты здешние осматриваем, пейзажами любуемся. С собачками, вот, подружиться хотели. Да только дикие они у вас. Давно последний раз прививки от бешенства делали?
Вежливый скелет Валдир повернул голову в сторону деда. Тот стушевался и промямлил:
— Да чего он такое говорит, ваш бродь?! Я своим собачкам и коготки точу, и клычки ровняю, и хвостики полирую, а чего еще надо? Прививки какие-то… Тьфу, слово-то какое мерзопакостное.
— Разберемся, — зловеще пообещал Валдир, а потом вновь обратился к нам, — Господин Белый Оборотень, мадемуазель Мечта, я нижайше прошу простить меня за причиненные вам неудобства. И конечно же вы можете беспрепятственно спуститься на мостовую, ибо никто в этом городе не причинит вам вреда. Порукой мое слово дворянина.
Странно это все. Деды-собаководы мертвых псин. Скелеты-дворяне, вежливые и обходительные, уважающие Белого Оборотня и дающие слово дворянина. Слезать надо, но я пожил в таком мире, где данное слово стоит… в общем, практически ничего не стоит и ни во что не ценится. Остается надеяться, что здесь все по-другому…
Короче говоря, мы рискнули и слезли с крыши, опасливо встав поближе к лестнице. Однако никто на нас кидаться не собирался, шпага Валдира оставалась в ножнах, и даже псины отошли как можно дальше и сидели тише воды ниже травы.
— Прошу проследовать за мной, — приглашающе повел рукой Валдир. — Если позволите, я возьму на себя честь сопроводить вас до резиденции губернатора.
Губернатором сего милого места я ожидал увидеть кого угодно, однако все мои ожидания не оправдались. Это был не синюшный зомби, не гремящий костями скелет и даже не острозубый вампир. Это был человек… почти. Маленький, толстенький, розовощекий и приветливый. Единственное, что немного портило впечатление, это пара маленьких черных рожек на лысой голове губернатора, но, право слово, кого интересуют такие мелочи?
Солик — а именно так его звали — принял нас радушно. Церемонно раскланялся с Мечтой, крепко пожал мне руку, а потом пригласил на пир в честь такого высокого гостя. Меня бишь.
А я уже ничему не удивлялся. Хорошо приняли? А почему, спрашивается, на меня должны кидаться с непременным желанием загрызть?! Уважают? Так ведь я — Белый Оборотень! И пусть жители Трупного города, нечисть не белая и даже не серая, однако воевать с людьми они не собираются, живут мирно, а на Вельзевула так и вовсе плевать хотели. Именно так мне сказал Солик.
— Понимаете, — задумчиво вещал он. — Мы ведь души продали непосредственно Люциферу, а не его заместителю. А ведь у нас феодализм. Вассалитет! Так что и подчиняемся мы непосредственно ему, а не всяким там демонам из его конторы, а от начальника приказ всегда один — сидите, где сидится. Чем мы и занимаемся.
Мы сидели в личных покоях губернатора за длинным, массивным и широким, как городские ворота, столом. Местечко, надо признать, довольно милое. Паутины по стенам нет, кровь нигде не разлита, пол чистый, стены вымытые, потолок белый, света много. Даже картины по стенам весьма безобидного содержания.
Нас было всего трое, если не считать снующих туда-сюда с подносами слуг — чистеньких скелетиков в фартуках. Они натащили столько еды, что хватило бы накормить целую армию, и вся она, что тоже удивительно, тоже была весьма… человеческой, что ли. Множество мяса — сваренного, зажаренного, испеченного на углях, и все демонстративно животное. В смысле если поросенок, то целиком, а уж птичьи ножки любой дурак отличит от человеческих. Рыба, фрукты, салаты, запеканки, супы, вареные раки — всего не перечислить. А уж вина… Вереница бутылок, выставленная вдоль стола, здорово напоминала забор, где каждая доска отличается от предыдущей. Честное слово, не было двух одинаковых бутылок! Я поинтересовался, откуда все это великолепие, но Солик лишь отмахнудся. Мол, вино осталось еще с ТЕХ времен, а еду умеют наколдовывать даже некроманты, что тоже люди…
— А скажите-ка тогда, почему рядом с вашим городом стоит лагерь нечисти? — поинтересовался я у губернатора.
— А черт его знает, — пожал тот плечами. — Может, нравится им тут? Хотя несколько раз они делали вылазки в наш городок.
— Зачем?
— Понятия не имею. Правда, некоторые кричали, что им нужен Меч Мертвого Пламени.
— Э-э-э… — запнулся я. — А вы что?
— Мы? — удивленно вскинул брови Солик. — Мы блюдем суверенитет! Стоило этим отрядам продвинуться внутрь города на пару кварталов, как Митрич выводил своих собачек. Ха, вы бы — видели, как эти вояки бегут что есть мочи, побросав все свое оружие!
Мы с Мечтой переглянулись, а потом она очень осторожно спросила:
— А этот Меч… Он на самом деле у вас?
— Да что вы! — рассмеялся губернатор. — Меч — это не предмет. Это — символ! Символ нашего договора о предоставлении нам вечной жизни.
— Так что же, — растерянно вопросил я, — его даже и потрогать нельзя?
— А вы разве не знали? — укоризненно покачал головой Солик. — Впрочем, я могу его даже показать, если вы готовы прервать ради этого сию замечательную трапезу.
— Почему бы и нет, — нарочито лениво отозвалась Мечта. — Господину Антонию, конечно, это неинтересно, но вот мне… Я бы посмотрела с удовольствием.
Мечта подмигнула мне, и мы поднялись из-за стола и направились вслед за Соликом. Губернатор подошел к большому гобелену, что закрывал стену от потолка до пола, и приподнял его край, за которым открылись проход и ведущие куда-то вниз ступени…
Ну и ситуация, честно говоря! Только что я сидел за одним столом с главой города, где не осталось ни одного живого человека. И ладно если бы они просто померли, а потом воскресли в виде полуразложившихся зомбиков, но нет — они продали душу дьяволу! Продали самое святое, что только может быть у человека! Так почему же я не испытываю к ним непременной ненависти? Да что там ненависти, легкого недовольства не чувствую! Почему?! Наверное, потому, что эти «бездушные» ничуть не хуже тех людей, с которыми я привык общаться в своем мире. Они тоже могут быть милыми и радушными, но им абсолютно наплевать на все то, что не касается их лично. На улице кого-то режут? Пускай. Не мое дело. В подъезде подозрительные крики? Ну не выходить же туда, чтобы проверить. Так и живут. Одни — в Трупном городе, другие — в тесных типовых квартирах. А ведь совсем недавно так жил и я…
— Вот мы и пришли, — громко оповестил Солик, открывая тяжелую, почерневшую от времени дверь.
Моему взгляду открылась маленькая, темная комната, единственным источником освещения в которой был… Меч Мертвого Пламени. Огромный, наверняка невероятно острый клинок с изысканной, украшенной драгоценными камнями рукоятью буквально висел в воздухе, распространяя мягкий синеватый свет.
— Пожалуйста, любуйтесь, — гордо промолвил градоначальник. — Так называемый Меч Мертвого Пламени. Символ договора с Хозяином. Эфирный образ.
Признаюсь честно, я не верил. Подошел поближе, будто бы рассматривая узоры на рукояти, как бы невзначай коснулся лезвия, и… пальцы беспрепятственно прошли сквозь сталь клинка, оставив на ней легкий дымный след!
— … А все эти легенды — чушь! — вещал тем временем Солик. — В то время принято было любое событие приукрашивать, а на подписание контракта даже пригласили менестреля. Вот он и насочинял… разного. Красиво — да, таинственно, но вы бы знали, как нам осточертели все эти охотники за артефактом!!!
Мечта утешала меня, как могла. Говорила, какой я великолепный и замечательный, что обязательно всех одолею и без этого дурацкого меча, и я постепенно приходил в норму. В самом деле, что мне, Белому Оборотню, мир спасти?! А то, что артефакт не достал, так не моя в том вина.
Из города Трупов мы ушли утром — наевшиеся, вымытые и выспавшиеся. Солик лично проводил дорогих гостей до самой окраины и потом еще долго махал вслед толстой ручонкой. А мы пошли уже проверенным путем — через скопище камней. У меня все тело заныло от одного предчувствия предстоящего, однако скакать по камням днем оказалось гораздо проще, и до прохода мы добрались свеженькие и не покалеченные. Зато когда я начал открывать дверь в туннель… из недр земли вырвалась синяя молния, свалила меня на землю, больно ужалила в плечо и начала материться:
— Ты… какого… сволочь… я… тебя…!
Я отбивался от Ричарда как мог, и в конце концов он сжалился и слез с бедного меня, милостиво отложив экзекуцию на потом.
Ну а вслед за котом повалили остальные — грязные, голодные, злые и требующие объяснения. Вот я и объяснялся как мог, грудью закрывая умирающую от смеха Мечту.
Сейчас мы все тащились по туннелям вереницей, лишь изредка громким чихом нарушая молчание. Похоже, гномы давненько не ходили этой дорожкой, а то с чего бы здесь было пыльно, как в бабушкином сундуке?..
Эдмунд савраской скакал впереди, размахивая факелом на манер жезла и с упоением рассказывая про свои любимые подземелья. По его словам, подземные туннели гномов испещрили не только весь Нагрул, но уходят и гораздо дальше. А, по непроверенным сведениям, один из них ведет непосредственно в Синзуал.
Еще одной новостью для нас стало, что непосредственно по этим коридорам гномы ходят довольно редко, но в каждом непременно есть свой начальник и свой патрульный. Также туннели различаются по «престижности». Например, сейчас мы идем по одному из самых захудалых и почти заброшенных, поэтому и такая грязь под ногами, поэтому нет настенного освещения. Более посещаемые коридоры постоянно моются и имеют как минимум трех патрульных в штате, а еще более востребованные даже освещаются. Есть также и туннели высшей категории. Они широки, прекрасно отделаны и освещаются магическими светильниками, а также имеют целый штат служащих. Непременно для всех них одно — каждый ведет в Город гномов. Как объяснил Эдмунд, он представляет собой колоссальных размеров пещеру, которую выдолбили сами гномы. Еще нашему проводнику было известно, что подземных туннелей насчитывается несколько тысяч, но точного количества он не знал, ибо гномы постоянно рыли новые.
— А зачем им это вообще надо? — полюбопытствовал Ричард. — Копошатся в земле, туннели эти роют…
— Мифрил, — лаконично ответил юный гений. — На нем держится вся гномья держава. Из него делают оружие и слитки, а потом продают на поверхности, а там он стоит бешеных денег. Плюс ко всему гномы разрабатывают золотоносные шахты, добывают алмазы и прочие драгоценные камни, а иногда приторговывают и углем.
— Богатый народец, — присвистнул любопытный кот и умолк. Видимо, подсчитывал доходы коротышек.
Я же молчал, предаваясь не самым радужным размышлениям. Итак, артефакт мы не добыли — это плохо. Зато узнали, где собираются силы нечисти — это хорошо. Знаем, откуда они темной лавиной ломанутся в Синзал. Однако, чтобы поведать эти сведения людям, нам нужно до них добраться. Эдмунд, конечно, уверяет, что выведет нас на поверхность как можно ближе к столице, но ведь и враг не дурак. Так что нас уже вполне могут ждать на выходе. «Ужас» уверял, что о туннелях гномов ничего никому не известно, но я был настроен более скептически…
И зачем я во все это ввязался? Битвы, погони, спасение мира… Это ведь не для меня! Я Белый Оборотень? Ну и что?! Кто-нибудь спрашивал меня, хочу ли я им стать?! Нет. Просто тяпнули за руку, и дело с концом. А мне теперь отдуваться. Да еще и появилась нехорошая такая тенденция. Что мне ни предложат, на то я и соглашаюсь. Сказали: «Добудь меч!» — я и пошел. Как будто отказаться не мог! Так нет же, захотелось побыть в шкуре героя-спасителя. Вообще, самым правильным решением было бы найти мага-специалиста и упорхнуть домой. Да, людей жалко. Да, совесть бы меня мучила довольно долго, но потом бы обязательно отпустила. Господи, да любой мало-мальски подкованный психолог за пару сеансов убедил бы меня, что все со мной случившееся — лишь плод моего больного воображения…
… Меня грубо окунули в грязную лужу. Зловоние стояло страшное, и меня чудом не вывернуло, но в конце концов неведомым мучителям надоело надо мной измываться.
Я видел глазами высоко летящей птицы. Далеко внизу неспешно проплывала земля, а ветер ласково обволакивал меня со всех сторон. Внезапно в нос шибануло гарью. Мгновение, и меня окружил черный дым, густо поднимающийся с горящей земли. Леса, деревни, города — пылало все. Багровое пламя пожирало последние островки зелени и неудержимо двигалось вперед, оставляя за собой лишь пепел.
Секундное помутнение, и я в образе маленького грязного мальчика стою посередине главной площади Синзуала. Прекрасные дома пылают, стена дворца проломлена, и внутрь темной вереницей втягиваются странные существа. Повсюду лежат изуродованные трупы людей и монстров. Та огромная статуя, которой я так восхищался, разломана. Вот совсем рядом проскакал на черном волке верещащий гоблин, держащий в руках нанизанную на копье голову.
Опять липкий туман заволок глаза, и вот я стою рядом с величественной башней магов. Около кольцом выстроились люди в пестрых одеждах, прикрытые полупрозрачным колпаком. Вокруг, насколько хватает глаз, толпятся орки, гоблины, зомби и прочая шваль этого мира. Люди поливают их шквалом огня, молний и камней, но монстры упорно лезут вперед. Внезапно из самой гущи копошащихся озлобленных морд взмывает столб черного огня. Над городом раздается ужасный писк, будто от сотен тысяч нетопырей, и огонь хищной змеей кидается на прозрачную преграду. Ужасный треск, колпак вокруг магов лопается, и уродцы накидываются на людей, в рядах которых я в последний момент заметил Венус…
Я очнулся на холодном полу подземелья. Вокруг — встревоженные лица друзей.
— Эй, Антоний, ты чего? — с волнением спрашивает синий кот.
Все остальные молчат. И Мечта молчит. Сидит рядом, гладит по щеке, а в глазах у нее застыли слезы.
Вот так, тварь. Получил?! Захотел плюнуть на все и в кусты? Не выйдет! Тому, что ты видел, еще только предстоит сбыться. Так приложи все усилия, чтоб не сбылось…
— Все нормально.
Я с трудом поднялся и глубоко вздохнул:
— У меня бывает.
— А, припадочный, — с умным видом протянул Ричард, за что схлопотал от меня подзатыльник.
Когда все успокоились и продолжили утомительный путь, ко мне подкатила Мечта и тихо спросила:
— Это из-за твоих… способностей, да?
— Ну, можно и так сказать, — смущенно ответил я. Было стыдно. Непроходимо стыдно из-за того, что я хотел все бросить. За то, что я допускал такую возможность, пусть даже лишь в мыслях.
— Тебя это тяготит? — не унималась Мечта.
— Ну как сказать… — Я замялся. — Не особо. Приступов умопомрачения нет, себя я всегда контролирую, да и на луну выть неохота. Зато плюсов от моего оборотничества — масса.
Смешно. Я ведь сам серьезно не задумывался о том, к чему может привести заложенная в меня Сила. А вот Мечта волнуется за меня, беспокоится. Приятно.
— Знаешь, — задумчиво рассказывала она, шагая рядом и прижимаясь ко мне теплым боком. — У нас, в Мертвом Лесу, были существа вроде этих оборотней. Только превращались они не в волков, а в динозавров и, превратившись, становились ящерами… хм… полностью. Они забывали о том, что были людьми, и могли убить даже собственную семью. Это ужасно.
— Ужасно, — подтвердил я. — Но мне это не грозит. Однажды я уже превращался в этакого накачанного монстрика, но себя контролировал полностью. Даже никого не убил, а мог бы.
— Знаю. — Мечта кивнула и прижалась еще теснее. — Ричард рассказывал… Брр, что-то холодно становится.
Я удивленно посмотрел на нее и только потом понял, что меня самого колотит озноб. Что за ерунда?!
Внезапно факел в моих руках затрепетал и потух. Через секунду та же участь постигла и остальные.
— И что это значит? — раздался в темноте недовольный голос синего кота.
Будто в ответ на его слова в туннель ворвался ледяной ветер с крупицами льда.
— Ледяные ведьмы, — раздался в темноте отрешенный голос Моркрега. — Похоже, приспешники наместника следили за выходом и, едва мы его раскрыли, послали погоню. Нам конец.
Странно, я совсем не испугался. Жизнь — тщета и суета. Зачем куда-то спешить, к чему-то стремиться? Зачем вообще жить? Зачем рождаться на этот свет — ведь все равно умрешь. И так холодно вокруг. Надо всем собраться и лечь рядом. Надо поспать. Сон, вот что спасет нас. Блаженный, теплый, безопасный сон…
… Меня окунули в ушат грязной ледяной воды. Вытащили. Окунули еще раз, окончательно смывая наваждение. Что за черт?! Какой на фиг сон?! Бежать надо!
Теперь уже теплая вода покрывала все тело, горяча кровь, а глаза видели все вокруг так же ясно, как в солнечный день. Но Сила действовала лишь на меня. Все мои друзья оставались беззащитны перед неведомым колдовством и уже ложились на ледяной пол, сонно щуря глаза. Надо что-то делать.
— Подъем, — заорал я, тормоша свернувшегося калачиком Ричарда.
Потом я начал бегать от одного к другому — орать, пинать, хлестать по щекам. Все бесполезно. Озарение пришло, как всегда, неожиданно. Я бросился к Эдмунду и, немного порывшись в его заплечном мешке, достал «светолуч». Помнится, эта штука прожигала кожаную обивку дивана, значит, замечательно справится с задачей согревания моих друзей. Главное только не чересчур усердствовать, а то ведь и поджарить можно. Я щелкнул тумблером, и направленный синий луч света впился в противоположную стену. Ну-ка, ну-ка…
Первый, как наиболее закаленный, очнулся орк, и я, ободренный успехом, с удвоенным усердием продолжил водить лучом по лежащим вповалку друзьям. Ричарду случайно подпалил хвост, зато проснулся кот мгновенно. Потом одни за другим очнулись все остальные. В себя приходили сразу, без зевоты и потирания глаз, как бывает после обычного сна. Тут же вскакивали с пола и начинали прыгать и растираться, пытаясь согреться. Однако мороз отступил сам, в тот момент когда Эдмунд, последний «соня», разлепил глаза. Иней, покрывающий стены, мгновенно испарился, а в туннеле стало, как и прежде, безветренно и душно. А с уходом последнего следа морозного колдовства где-то вдалеке раздался протяжный воющий крик, который обычно издают перед смертью киношные злодеи.
— Если кто-то сумеет прервать магию ледяной ведьмы, то она погибает, — пояснил просвещенный в таких делах Моркрег.
Мы с умным видом переглянулись, но все же поспешили продолжить путь. Мало ли какие еще сюрпризы подготовил обиженный в лучших чувствах наместник.
Факелы подожгли с помощью того же «светолуча», но буквально сразу же после этого машинка окончательно и бесповоротно потухла. Эдмунд, чуть не плача, сказал, что у нее сел магический генератор, а мне осталось лишь виновато развести руками. Не рассчитал. Зато теперь понятно, что техники в чистом виде в этом мире не существует, а все чудесные машинки «ужаса» так или иначе созданы с помощью магии. Интересный симбиоз получается.
Дальнейший путь описывать бессмысленно. Бесконечные повороты, изгибы, спуски и подъемы. Не могу сказать точно, сколько времени мы провели в туннелях, но я успел их порядком возненавидеть. Несколько раз останавливались на непродолжительный отдых, потом захотелось есть и пить. На наши вопросы о том, долго ли еще идти, Эдмунд отвечал, что недолго и что выведет нас поближе к какому-нибудь лесу или речке, чтобы мы смогли подкрепиться. Однако, пройдя очередной поворот, мы оказались не на поверхности, а в огромной пещере, свод которой нависал над нами метрах в пятнадцати, а стены терялись в густой мгле.
— А где солнышко?! — с сарказмом поинтересовался Ричард, плотоядно глядя на «глубинного ужаса».
— Ничего не понимаю, — расстроенный, произнес тот. — Мы же правильно шли!
— Значит, неправильно, — задумчиво сказал я, безуспешно вглядываясь в окружающее пространство. — Эх ты Сусанин!
— Антоний, а давай я его съем, — предложил кот. — Польза от него как от проводника нулевая, а кушать очень уж хочется.
Я насмешливо глянул на пришибленного студента и ответил решительным «нет». Почему-то казалось, что мы непременно выберемся из туннеля, причем в самое ближайшее время. Вот сейчас я немного посижу, подумаю…
Однако подумать мне не дали. Где-то в глубине пещеры раздался протяжный гул, будто кто-то очень остроумный решил поиграть на трубе в метро, и через мгновение над нами нависла огромная голова. Я никогда не видел драконов, но почему-то понял, что она принадлежит представителю именно этого семейства. Размером с автобус, с черной лоснящейся чешуей и кучей роговых наростов, она смотрела на нас умным желтым глазом с вертикальным зрачком.
— Ба-а, — удивленно произнесла голова рокочущим басом. — Быстро я свихнулся…
— Э-э-э… извините, если мы вас потревожили, — каким-то очень уж писклявым голоском проблеял я.
— Да ничего. — Дракон в задумчивости прикрыл глаза. — Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько я здесь? Да лет двести уже, не меньше. А одиночество, оно никогда не идет на пользу. Сперва сам с собой разговаривал, теперь — с собственными галлюцинациями. Это даже лучше…
Дракон тяжело вздохнул и замолчал.
— А мы не галлюцинации, — храбро сказал вставший рядом со мной Ричард. — Мы очень даже живые и настоящие. А еще мы заблудились.
— Все мы блуждаем в лабиринте собственных мыслей, — вяло отозвался дракон.
— А, ну вы, может быть, и в мыслях, а мы — в самом натуральном лабиринте. Подземном, — не унимался Ричард. — А вы тут, как я понял, давно. Может, подскажете дорогу наверх?
— А что вы забыли там, где выжженная земля и высушенные реки?
— Как, уже? — У меня внутри все похолодело. — Но нечисть должна была напасть лишь через месяц!
— Я не ведаю, о чем говорите вы, человек и странное мохнатое существо, — поразмыслив, отозвался пещерный ящер. — Двести лет назад я, ослепленный безумной ревностью, уничтожил цветущую империю Резидал, за что и был заключен в эту темницу своими братьями-драконами. И здесь я должен ждать новый рассвет, когда на мертвой земле воскреснет жизнь.
Распихав нас с Ричардом, вперед выскочил взъерошенный Эдмунд и, ошалело уставившись на дракона, зачастил:
— Так вы тот самый черный дракон Радегаст, король всех драконов, который уничтожил самую сильную на тот момент империю?!
— Да, это я, — со странной смесью гордости и печали ответил звероящер. — Мое имя, наверное, до сих пор проклинает каждый из людей?
— О, вовсе нет, — радостно отозвался паренек. — Вы вошли в легенду! Если кратко пересказывать ее текст, то вас жестоко обманул ваш же брат. Он подло оклеветал вашу жену, прекрасную королеву Лилию, сказав, что она изменяет вам с императором Резидала (драконша изменяет мужу с человеком?! Я поперхнулся от этакой новости)! А вы, ослепленный ревностью, уничтожили столицу империи. Но ваш подлый брат, воспользовавшись вашим беспамятством и подкупив совет, заточил вас в этой пещере.
Теперь уже настала очередь дракона ошалело пялиться на нашего умного «ужаса», хватая зубастой пастью воздух. А тот, подойдя к кульминации своего повествования, и вовсе разошелся:
— Но знайте же — империя жива! Власть погибшего императора принял его сын, а столицу восстановили всего через десять лет. Правда, империю переименовали в Синзал, но на этом все отличия и заканчиваются.
Эдмунд торжественно закруглил рассказ, а мы все с интересом смотрели на короля драконов. Тот же впал в окончательнейший ступор. Из ноздрей его величества пошел дымок, а глаза остекленели, так что я искренне забеспокоился, как бы ящера не хватил удар. М-да, не хотел бы побывать на его месте. Столько лет прожить в темной пешере, и, как оказалось, зря. Честное слово, короля было по-человечески жалко.
— Да он, паскуда, отродясь лютый был. Агрессивный. Ладно, посидите тут, а я пойду за кем-нибудь из стражников схожу.
Озадачив нас таким ответом, дед поспешно удалился, однако стая осталась, так что убраться отсюда и думать было нечего.
Мы сидели одни, в тишине, под покровом бесконечного ночного неба, и мне вдруг подумалось, что сложившуюся ситуацию человек с немного повернутой фантазией мог бы назвать романтической. А что? Ночь — время самых сокровенных тайн и желаний. Нереальная, ибо слишком близкая, опасность, присутствие которой щекочет нервы и обостряет чувствительность. А впереди — неизвестность, так что можно говорить самые сокровенные и опасные слова, потому что все потом спишется…
Но сказать я ничего так и не успел.
— Эй, человеки! — прозвучал уже знакомый голос. — Пришли тут к вам.
Мы как по команде уставились вниз и увидели, что рядом с дедом стоит высокий, элегантно одетый скелет. Черный фрак, брюки в полоску, черный же высокий цилиндр, а на поясе висит шпага в дорогих ножнах.
— Здравствуйте. — Мы с Мечтой хором поздоровались.
— Ночь добрая, — вежливо отозвался скелет. — Меня зовут Валдир, я — страж Трупного города. А кто вы такие, позвольте полюбопытствовать?
Мы назвались, а я к своему имени скромненько приплел «титул» Белого Оборотня.
— О, — удивился скелет. — Чрезвычайно польщен вашим приездом, Белый. Что заставило вас посетить наш скромный городок?
— Да мы, собственно, здесь проездом, — ответил я. — Красоты здешние осматриваем, пейзажами любуемся. С собачками, вот, подружиться хотели. Да только дикие они у вас. Давно последний раз прививки от бешенства делали?
Вежливый скелет Валдир повернул голову в сторону деда. Тот стушевался и промямлил:
— Да чего он такое говорит, ваш бродь?! Я своим собачкам и коготки точу, и клычки ровняю, и хвостики полирую, а чего еще надо? Прививки какие-то… Тьфу, слово-то какое мерзопакостное.
— Разберемся, — зловеще пообещал Валдир, а потом вновь обратился к нам, — Господин Белый Оборотень, мадемуазель Мечта, я нижайше прошу простить меня за причиненные вам неудобства. И конечно же вы можете беспрепятственно спуститься на мостовую, ибо никто в этом городе не причинит вам вреда. Порукой мое слово дворянина.
Странно это все. Деды-собаководы мертвых псин. Скелеты-дворяне, вежливые и обходительные, уважающие Белого Оборотня и дающие слово дворянина. Слезать надо, но я пожил в таком мире, где данное слово стоит… в общем, практически ничего не стоит и ни во что не ценится. Остается надеяться, что здесь все по-другому…
Короче говоря, мы рискнули и слезли с крыши, опасливо встав поближе к лестнице. Однако никто на нас кидаться не собирался, шпага Валдира оставалась в ножнах, и даже псины отошли как можно дальше и сидели тише воды ниже травы.
— Прошу проследовать за мной, — приглашающе повел рукой Валдир. — Если позволите, я возьму на себя честь сопроводить вас до резиденции губернатора.
Губернатором сего милого места я ожидал увидеть кого угодно, однако все мои ожидания не оправдались. Это был не синюшный зомби, не гремящий костями скелет и даже не острозубый вампир. Это был человек… почти. Маленький, толстенький, розовощекий и приветливый. Единственное, что немного портило впечатление, это пара маленьких черных рожек на лысой голове губернатора, но, право слово, кого интересуют такие мелочи?
Солик — а именно так его звали — принял нас радушно. Церемонно раскланялся с Мечтой, крепко пожал мне руку, а потом пригласил на пир в честь такого высокого гостя. Меня бишь.
А я уже ничему не удивлялся. Хорошо приняли? А почему, спрашивается, на меня должны кидаться с непременным желанием загрызть?! Уважают? Так ведь я — Белый Оборотень! И пусть жители Трупного города, нечисть не белая и даже не серая, однако воевать с людьми они не собираются, живут мирно, а на Вельзевула так и вовсе плевать хотели. Именно так мне сказал Солик.
— Понимаете, — задумчиво вещал он. — Мы ведь души продали непосредственно Люциферу, а не его заместителю. А ведь у нас феодализм. Вассалитет! Так что и подчиняемся мы непосредственно ему, а не всяким там демонам из его конторы, а от начальника приказ всегда один — сидите, где сидится. Чем мы и занимаемся.
Мы сидели в личных покоях губернатора за длинным, массивным и широким, как городские ворота, столом. Местечко, надо признать, довольно милое. Паутины по стенам нет, кровь нигде не разлита, пол чистый, стены вымытые, потолок белый, света много. Даже картины по стенам весьма безобидного содержания.
Нас было всего трое, если не считать снующих туда-сюда с подносами слуг — чистеньких скелетиков в фартуках. Они натащили столько еды, что хватило бы накормить целую армию, и вся она, что тоже удивительно, тоже была весьма… человеческой, что ли. Множество мяса — сваренного, зажаренного, испеченного на углях, и все демонстративно животное. В смысле если поросенок, то целиком, а уж птичьи ножки любой дурак отличит от человеческих. Рыба, фрукты, салаты, запеканки, супы, вареные раки — всего не перечислить. А уж вина… Вереница бутылок, выставленная вдоль стола, здорово напоминала забор, где каждая доска отличается от предыдущей. Честное слово, не было двух одинаковых бутылок! Я поинтересовался, откуда все это великолепие, но Солик лишь отмахнудся. Мол, вино осталось еще с ТЕХ времен, а еду умеют наколдовывать даже некроманты, что тоже люди…
— А скажите-ка тогда, почему рядом с вашим городом стоит лагерь нечисти? — поинтересовался я у губернатора.
— А черт его знает, — пожал тот плечами. — Может, нравится им тут? Хотя несколько раз они делали вылазки в наш городок.
— Зачем?
— Понятия не имею. Правда, некоторые кричали, что им нужен Меч Мертвого Пламени.
— Э-э-э… — запнулся я. — А вы что?
— Мы? — удивленно вскинул брови Солик. — Мы блюдем суверенитет! Стоило этим отрядам продвинуться внутрь города на пару кварталов, как Митрич выводил своих собачек. Ха, вы бы — видели, как эти вояки бегут что есть мочи, побросав все свое оружие!
Мы с Мечтой переглянулись, а потом она очень осторожно спросила:
— А этот Меч… Он на самом деле у вас?
— Да что вы! — рассмеялся губернатор. — Меч — это не предмет. Это — символ! Символ нашего договора о предоставлении нам вечной жизни.
— Так что же, — растерянно вопросил я, — его даже и потрогать нельзя?
— А вы разве не знали? — укоризненно покачал головой Солик. — Впрочем, я могу его даже показать, если вы готовы прервать ради этого сию замечательную трапезу.
— Почему бы и нет, — нарочито лениво отозвалась Мечта. — Господину Антонию, конечно, это неинтересно, но вот мне… Я бы посмотрела с удовольствием.
Мечта подмигнула мне, и мы поднялись из-за стола и направились вслед за Соликом. Губернатор подошел к большому гобелену, что закрывал стену от потолка до пола, и приподнял его край, за которым открылись проход и ведущие куда-то вниз ступени…
Ну и ситуация, честно говоря! Только что я сидел за одним столом с главой города, где не осталось ни одного живого человека. И ладно если бы они просто померли, а потом воскресли в виде полуразложившихся зомбиков, но нет — они продали душу дьяволу! Продали самое святое, что только может быть у человека! Так почему же я не испытываю к ним непременной ненависти? Да что там ненависти, легкого недовольства не чувствую! Почему?! Наверное, потому, что эти «бездушные» ничуть не хуже тех людей, с которыми я привык общаться в своем мире. Они тоже могут быть милыми и радушными, но им абсолютно наплевать на все то, что не касается их лично. На улице кого-то режут? Пускай. Не мое дело. В подъезде подозрительные крики? Ну не выходить же туда, чтобы проверить. Так и живут. Одни — в Трупном городе, другие — в тесных типовых квартирах. А ведь совсем недавно так жил и я…
— Вот мы и пришли, — громко оповестил Солик, открывая тяжелую, почерневшую от времени дверь.
Моему взгляду открылась маленькая, темная комната, единственным источником освещения в которой был… Меч Мертвого Пламени. Огромный, наверняка невероятно острый клинок с изысканной, украшенной драгоценными камнями рукоятью буквально висел в воздухе, распространяя мягкий синеватый свет.
— Пожалуйста, любуйтесь, — гордо промолвил градоначальник. — Так называемый Меч Мертвого Пламени. Символ договора с Хозяином. Эфирный образ.
Признаюсь честно, я не верил. Подошел поближе, будто бы рассматривая узоры на рукояти, как бы невзначай коснулся лезвия, и… пальцы беспрепятственно прошли сквозь сталь клинка, оставив на ней легкий дымный след!
— … А все эти легенды — чушь! — вещал тем временем Солик. — В то время принято было любое событие приукрашивать, а на подписание контракта даже пригласили менестреля. Вот он и насочинял… разного. Красиво — да, таинственно, но вы бы знали, как нам осточертели все эти охотники за артефактом!!!
* * *
Ощущение, что меня обманули, будто ребенка, не оставляло меня до тех пор, пока мы не добрались до входа в подземелье гномов. Нет, Солик не врал и действительно показал Меч — это понятно. Но вот то, что сам он оказался фикцией… Обидно! Вы бы знали, как обидно…Мечта утешала меня, как могла. Говорила, какой я великолепный и замечательный, что обязательно всех одолею и без этого дурацкого меча, и я постепенно приходил в норму. В самом деле, что мне, Белому Оборотню, мир спасти?! А то, что артефакт не достал, так не моя в том вина.
Из города Трупов мы ушли утром — наевшиеся, вымытые и выспавшиеся. Солик лично проводил дорогих гостей до самой окраины и потом еще долго махал вслед толстой ручонкой. А мы пошли уже проверенным путем — через скопище камней. У меня все тело заныло от одного предчувствия предстоящего, однако скакать по камням днем оказалось гораздо проще, и до прохода мы добрались свеженькие и не покалеченные. Зато когда я начал открывать дверь в туннель… из недр земли вырвалась синяя молния, свалила меня на землю, больно ужалила в плечо и начала материться:
— Ты… какого… сволочь… я… тебя…!
Я отбивался от Ричарда как мог, и в конце концов он сжалился и слез с бедного меня, милостиво отложив экзекуцию на потом.
Ну а вслед за котом повалили остальные — грязные, голодные, злые и требующие объяснения. Вот я и объяснялся как мог, грудью закрывая умирающую от смеха Мечту.
Сейчас мы все тащились по туннелям вереницей, лишь изредка громким чихом нарушая молчание. Похоже, гномы давненько не ходили этой дорожкой, а то с чего бы здесь было пыльно, как в бабушкином сундуке?..
Эдмунд савраской скакал впереди, размахивая факелом на манер жезла и с упоением рассказывая про свои любимые подземелья. По его словам, подземные туннели гномов испещрили не только весь Нагрул, но уходят и гораздо дальше. А, по непроверенным сведениям, один из них ведет непосредственно в Синзуал.
Еще одной новостью для нас стало, что непосредственно по этим коридорам гномы ходят довольно редко, но в каждом непременно есть свой начальник и свой патрульный. Также туннели различаются по «престижности». Например, сейчас мы идем по одному из самых захудалых и почти заброшенных, поэтому и такая грязь под ногами, поэтому нет настенного освещения. Более посещаемые коридоры постоянно моются и имеют как минимум трех патрульных в штате, а еще более востребованные даже освещаются. Есть также и туннели высшей категории. Они широки, прекрасно отделаны и освещаются магическими светильниками, а также имеют целый штат служащих. Непременно для всех них одно — каждый ведет в Город гномов. Как объяснил Эдмунд, он представляет собой колоссальных размеров пещеру, которую выдолбили сами гномы. Еще нашему проводнику было известно, что подземных туннелей насчитывается несколько тысяч, но точного количества он не знал, ибо гномы постоянно рыли новые.
— А зачем им это вообще надо? — полюбопытствовал Ричард. — Копошатся в земле, туннели эти роют…
— Мифрил, — лаконично ответил юный гений. — На нем держится вся гномья держава. Из него делают оружие и слитки, а потом продают на поверхности, а там он стоит бешеных денег. Плюс ко всему гномы разрабатывают золотоносные шахты, добывают алмазы и прочие драгоценные камни, а иногда приторговывают и углем.
— Богатый народец, — присвистнул любопытный кот и умолк. Видимо, подсчитывал доходы коротышек.
Я же молчал, предаваясь не самым радужным размышлениям. Итак, артефакт мы не добыли — это плохо. Зато узнали, где собираются силы нечисти — это хорошо. Знаем, откуда они темной лавиной ломанутся в Синзал. Однако, чтобы поведать эти сведения людям, нам нужно до них добраться. Эдмунд, конечно, уверяет, что выведет нас на поверхность как можно ближе к столице, но ведь и враг не дурак. Так что нас уже вполне могут ждать на выходе. «Ужас» уверял, что о туннелях гномов ничего никому не известно, но я был настроен более скептически…
И зачем я во все это ввязался? Битвы, погони, спасение мира… Это ведь не для меня! Я Белый Оборотень? Ну и что?! Кто-нибудь спрашивал меня, хочу ли я им стать?! Нет. Просто тяпнули за руку, и дело с концом. А мне теперь отдуваться. Да еще и появилась нехорошая такая тенденция. Что мне ни предложат, на то я и соглашаюсь. Сказали: «Добудь меч!» — я и пошел. Как будто отказаться не мог! Так нет же, захотелось побыть в шкуре героя-спасителя. Вообще, самым правильным решением было бы найти мага-специалиста и упорхнуть домой. Да, людей жалко. Да, совесть бы меня мучила довольно долго, но потом бы обязательно отпустила. Господи, да любой мало-мальски подкованный психолог за пару сеансов убедил бы меня, что все со мной случившееся — лишь плод моего больного воображения…
… Меня грубо окунули в грязную лужу. Зловоние стояло страшное, и меня чудом не вывернуло, но в конце концов неведомым мучителям надоело надо мной измываться.
Я видел глазами высоко летящей птицы. Далеко внизу неспешно проплывала земля, а ветер ласково обволакивал меня со всех сторон. Внезапно в нос шибануло гарью. Мгновение, и меня окружил черный дым, густо поднимающийся с горящей земли. Леса, деревни, города — пылало все. Багровое пламя пожирало последние островки зелени и неудержимо двигалось вперед, оставляя за собой лишь пепел.
Секундное помутнение, и я в образе маленького грязного мальчика стою посередине главной площади Синзуала. Прекрасные дома пылают, стена дворца проломлена, и внутрь темной вереницей втягиваются странные существа. Повсюду лежат изуродованные трупы людей и монстров. Та огромная статуя, которой я так восхищался, разломана. Вот совсем рядом проскакал на черном волке верещащий гоблин, держащий в руках нанизанную на копье голову.
Опять липкий туман заволок глаза, и вот я стою рядом с величественной башней магов. Около кольцом выстроились люди в пестрых одеждах, прикрытые полупрозрачным колпаком. Вокруг, насколько хватает глаз, толпятся орки, гоблины, зомби и прочая шваль этого мира. Люди поливают их шквалом огня, молний и камней, но монстры упорно лезут вперед. Внезапно из самой гущи копошащихся озлобленных морд взмывает столб черного огня. Над городом раздается ужасный писк, будто от сотен тысяч нетопырей, и огонь хищной змеей кидается на прозрачную преграду. Ужасный треск, колпак вокруг магов лопается, и уродцы накидываются на людей, в рядах которых я в последний момент заметил Венус…
Я очнулся на холодном полу подземелья. Вокруг — встревоженные лица друзей.
— Эй, Антоний, ты чего? — с волнением спрашивает синий кот.
Все остальные молчат. И Мечта молчит. Сидит рядом, гладит по щеке, а в глазах у нее застыли слезы.
Вот так, тварь. Получил?! Захотел плюнуть на все и в кусты? Не выйдет! Тому, что ты видел, еще только предстоит сбыться. Так приложи все усилия, чтоб не сбылось…
— Все нормально.
Я с трудом поднялся и глубоко вздохнул:
— У меня бывает.
— А, припадочный, — с умным видом протянул Ричард, за что схлопотал от меня подзатыльник.
Когда все успокоились и продолжили утомительный путь, ко мне подкатила Мечта и тихо спросила:
— Это из-за твоих… способностей, да?
— Ну, можно и так сказать, — смущенно ответил я. Было стыдно. Непроходимо стыдно из-за того, что я хотел все бросить. За то, что я допускал такую возможность, пусть даже лишь в мыслях.
— Тебя это тяготит? — не унималась Мечта.
— Ну как сказать… — Я замялся. — Не особо. Приступов умопомрачения нет, себя я всегда контролирую, да и на луну выть неохота. Зато плюсов от моего оборотничества — масса.
Смешно. Я ведь сам серьезно не задумывался о том, к чему может привести заложенная в меня Сила. А вот Мечта волнуется за меня, беспокоится. Приятно.
— Знаешь, — задумчиво рассказывала она, шагая рядом и прижимаясь ко мне теплым боком. — У нас, в Мертвом Лесу, были существа вроде этих оборотней. Только превращались они не в волков, а в динозавров и, превратившись, становились ящерами… хм… полностью. Они забывали о том, что были людьми, и могли убить даже собственную семью. Это ужасно.
— Ужасно, — подтвердил я. — Но мне это не грозит. Однажды я уже превращался в этакого накачанного монстрика, но себя контролировал полностью. Даже никого не убил, а мог бы.
— Знаю. — Мечта кивнула и прижалась еще теснее. — Ричард рассказывал… Брр, что-то холодно становится.
Я удивленно посмотрел на нее и только потом понял, что меня самого колотит озноб. Что за ерунда?!
Внезапно факел в моих руках затрепетал и потух. Через секунду та же участь постигла и остальные.
— И что это значит? — раздался в темноте недовольный голос синего кота.
Будто в ответ на его слова в туннель ворвался ледяной ветер с крупицами льда.
— Ледяные ведьмы, — раздался в темноте отрешенный голос Моркрега. — Похоже, приспешники наместника следили за выходом и, едва мы его раскрыли, послали погоню. Нам конец.
Странно, я совсем не испугался. Жизнь — тщета и суета. Зачем куда-то спешить, к чему-то стремиться? Зачем вообще жить? Зачем рождаться на этот свет — ведь все равно умрешь. И так холодно вокруг. Надо всем собраться и лечь рядом. Надо поспать. Сон, вот что спасет нас. Блаженный, теплый, безопасный сон…
… Меня окунули в ушат грязной ледяной воды. Вытащили. Окунули еще раз, окончательно смывая наваждение. Что за черт?! Какой на фиг сон?! Бежать надо!
Теперь уже теплая вода покрывала все тело, горяча кровь, а глаза видели все вокруг так же ясно, как в солнечный день. Но Сила действовала лишь на меня. Все мои друзья оставались беззащитны перед неведомым колдовством и уже ложились на ледяной пол, сонно щуря глаза. Надо что-то делать.
— Подъем, — заорал я, тормоша свернувшегося калачиком Ричарда.
Потом я начал бегать от одного к другому — орать, пинать, хлестать по щекам. Все бесполезно. Озарение пришло, как всегда, неожиданно. Я бросился к Эдмунду и, немного порывшись в его заплечном мешке, достал «светолуч». Помнится, эта штука прожигала кожаную обивку дивана, значит, замечательно справится с задачей согревания моих друзей. Главное только не чересчур усердствовать, а то ведь и поджарить можно. Я щелкнул тумблером, и направленный синий луч света впился в противоположную стену. Ну-ка, ну-ка…
Первый, как наиболее закаленный, очнулся орк, и я, ободренный успехом, с удвоенным усердием продолжил водить лучом по лежащим вповалку друзьям. Ричарду случайно подпалил хвост, зато проснулся кот мгновенно. Потом одни за другим очнулись все остальные. В себя приходили сразу, без зевоты и потирания глаз, как бывает после обычного сна. Тут же вскакивали с пола и начинали прыгать и растираться, пытаясь согреться. Однако мороз отступил сам, в тот момент когда Эдмунд, последний «соня», разлепил глаза. Иней, покрывающий стены, мгновенно испарился, а в туннеле стало, как и прежде, безветренно и душно. А с уходом последнего следа морозного колдовства где-то вдалеке раздался протяжный воющий крик, который обычно издают перед смертью киношные злодеи.
— Если кто-то сумеет прервать магию ледяной ведьмы, то она погибает, — пояснил просвещенный в таких делах Моркрег.
Мы с умным видом переглянулись, но все же поспешили продолжить путь. Мало ли какие еще сюрпризы подготовил обиженный в лучших чувствах наместник.
Факелы подожгли с помощью того же «светолуча», но буквально сразу же после этого машинка окончательно и бесповоротно потухла. Эдмунд, чуть не плача, сказал, что у нее сел магический генератор, а мне осталось лишь виновато развести руками. Не рассчитал. Зато теперь понятно, что техники в чистом виде в этом мире не существует, а все чудесные машинки «ужаса» так или иначе созданы с помощью магии. Интересный симбиоз получается.
Дальнейший путь описывать бессмысленно. Бесконечные повороты, изгибы, спуски и подъемы. Не могу сказать точно, сколько времени мы провели в туннелях, но я успел их порядком возненавидеть. Несколько раз останавливались на непродолжительный отдых, потом захотелось есть и пить. На наши вопросы о том, долго ли еще идти, Эдмунд отвечал, что недолго и что выведет нас поближе к какому-нибудь лесу или речке, чтобы мы смогли подкрепиться. Однако, пройдя очередной поворот, мы оказались не на поверхности, а в огромной пещере, свод которой нависал над нами метрах в пятнадцати, а стены терялись в густой мгле.
— А где солнышко?! — с сарказмом поинтересовался Ричард, плотоядно глядя на «глубинного ужаса».
— Ничего не понимаю, — расстроенный, произнес тот. — Мы же правильно шли!
— Значит, неправильно, — задумчиво сказал я, безуспешно вглядываясь в окружающее пространство. — Эх ты Сусанин!
— Антоний, а давай я его съем, — предложил кот. — Польза от него как от проводника нулевая, а кушать очень уж хочется.
Я насмешливо глянул на пришибленного студента и ответил решительным «нет». Почему-то казалось, что мы непременно выберемся из туннеля, причем в самое ближайшее время. Вот сейчас я немного посижу, подумаю…
Однако подумать мне не дали. Где-то в глубине пещеры раздался протяжный гул, будто кто-то очень остроумный решил поиграть на трубе в метро, и через мгновение над нами нависла огромная голова. Я никогда не видел драконов, но почему-то понял, что она принадлежит представителю именно этого семейства. Размером с автобус, с черной лоснящейся чешуей и кучей роговых наростов, она смотрела на нас умным желтым глазом с вертикальным зрачком.
— Ба-а, — удивленно произнесла голова рокочущим басом. — Быстро я свихнулся…
— Э-э-э… извините, если мы вас потревожили, — каким-то очень уж писклявым голоском проблеял я.
— Да ничего. — Дракон в задумчивости прикрыл глаза. — Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько я здесь? Да лет двести уже, не меньше. А одиночество, оно никогда не идет на пользу. Сперва сам с собой разговаривал, теперь — с собственными галлюцинациями. Это даже лучше…
Дракон тяжело вздохнул и замолчал.
— А мы не галлюцинации, — храбро сказал вставший рядом со мной Ричард. — Мы очень даже живые и настоящие. А еще мы заблудились.
— Все мы блуждаем в лабиринте собственных мыслей, — вяло отозвался дракон.
— А, ну вы, может быть, и в мыслях, а мы — в самом натуральном лабиринте. Подземном, — не унимался Ричард. — А вы тут, как я понял, давно. Может, подскажете дорогу наверх?
— А что вы забыли там, где выжженная земля и высушенные реки?
— Как, уже? — У меня внутри все похолодело. — Но нечисть должна была напасть лишь через месяц!
— Я не ведаю, о чем говорите вы, человек и странное мохнатое существо, — поразмыслив, отозвался пещерный ящер. — Двести лет назад я, ослепленный безумной ревностью, уничтожил цветущую империю Резидал, за что и был заключен в эту темницу своими братьями-драконами. И здесь я должен ждать новый рассвет, когда на мертвой земле воскреснет жизнь.
Распихав нас с Ричардом, вперед выскочил взъерошенный Эдмунд и, ошалело уставившись на дракона, зачастил:
— Так вы тот самый черный дракон Радегаст, король всех драконов, который уничтожил самую сильную на тот момент империю?!
— Да, это я, — со странной смесью гордости и печали ответил звероящер. — Мое имя, наверное, до сих пор проклинает каждый из людей?
— О, вовсе нет, — радостно отозвался паренек. — Вы вошли в легенду! Если кратко пересказывать ее текст, то вас жестоко обманул ваш же брат. Он подло оклеветал вашу жену, прекрасную королеву Лилию, сказав, что она изменяет вам с императором Резидала (драконша изменяет мужу с человеком?! Я поперхнулся от этакой новости)! А вы, ослепленный ревностью, уничтожили столицу империи. Но ваш подлый брат, воспользовавшись вашим беспамятством и подкупив совет, заточил вас в этой пещере.
Теперь уже настала очередь дракона ошалело пялиться на нашего умного «ужаса», хватая зубастой пастью воздух. А тот, подойдя к кульминации своего повествования, и вовсе разошелся:
— Но знайте же — империя жива! Власть погибшего императора принял его сын, а столицу восстановили всего через десять лет. Правда, империю переименовали в Синзал, но на этом все отличия и заканчиваются.
Эдмунд торжественно закруглил рассказ, а мы все с интересом смотрели на короля драконов. Тот же впал в окончательнейший ступор. Из ноздрей его величества пошел дымок, а глаза остекленели, так что я искренне забеспокоился, как бы ящера не хватил удар. М-да, не хотел бы побывать на его месте. Столько лет прожить в темной пешере, и, как оказалось, зря. Честное слово, короля было по-человечески жалко.