Хокинс Карен. Ее властелин и повелитель

   Пруденс рассеянно кивала. Пока это все не укладывалось у нее в голове. Судя по выражению лица Тристана, у него тоже.
   Пруденс незаметно стала наблюдать, как два брата с удивлением и радостью смотрят друг на друга. На какое-то мгновение она даже почувствовала себя лишней, ненужной.
   Здесь не ее место. Это не ее дом, не ее семья. Ее семьей была мать, которая ждет Пруденс, чтобы узнать, как прошел званый обед.
   Пруденс пока не решила, что ей сказать, но была уверена, что о случившемся в экипаже она промолчит.
   Она помнила все. Страсть, которую она чувствовала, любовь, которая даже сейчас согревала ее в холодную ночь, – все это было на самом деле. Но не имело будущего. Нет, она закончит их отношения, не устраивая из этого трагедии. Легко. Не нужно ему знать о ее чувствах, тем более что он их не разделяет.
   А вдруг разделяет? При этой мысли у нее екнуло сердце. Что, если она Тристану небезразлична? В последнее время он был к ней очень внимателен, а его реакция на мужчин на званом обеде была довольно странной. Хотя сначала она приписывала ее уязвленной гордости, но ведь возможно... возможно, что это было нечто большее.
   Однако разве это что-нибудь меняло? Он был тем, кем был. Пруденс попыталась представить его более угомонившимся. Сколько было горечи и тоски в его взгляде!
   Какое будущее могли иметь их отношения, если самым большим желанием Тристана было снова уйти в море... подальше от нее? Она понимала, что он не может этого сделать из-за своих ран. Но это не меняло того факта, что его сердце находилось где-то в других местах. Она не согласится занимать второе место в его жизни. Жизнь с Филиппом научила ее тому, что отношения между двумя людьми складываются удачно, если они преданы друг другу и своим отношениям.
   Она плотнее закуталась в плащ, наблюдая за выражением его лица в свете фонаря. На его подбородке был виден порез, а лицо раскраснелось от холода.
   Он был так дорог ей в этот момент, что у нее защемило сердце.
   Кристиан с трудом поднялся на ноги и чуть покачнулся. Тристан был тут как тут и сильной рукой поддержал брата, обняв его за плечи. До нее вдруг дошло, что она стреляла в брата Тристана.
   Она прижала ко лбу дрожащую руку.
   – Тристан, я не хотела стрелять в твоего брата! Я выстрелила, но не знала, кто он такой...
   – Вздор! – заявил Кристиан, улыбнувшись ей. – Вы защищали Тристана. Я рад видеть, что он попал в такие хорошие руки.
   У Пруденс раскраснелись щеки.
   – Вы ошибаетесь. Ваш брат и я не...
   – Мадам? – прервал ее Ривс, взяв за предплечье. – Не тревожьтесь о том, что стреляли в мистера Кристиана. Пуля всего лишь царапнула его.
   – Но... я попала точно в цель.
   Тристан усмехнулся, подняв что-то в своей руке:
   – Ты попала ему точно в карманные часы.
   Пруденс с недоумением уставилась на искореженные часы на ладони Тристана.
   Кристиан рассмеялся и тут же поморщился.
   – У меня, конечно, будут синяки и кровоподтеки, но я не умру. К тому же вы сделали то, что должны были сделать. Откровенно говоря, я восхищен вашей храбростью.
   Он закашлялся и немного застонал. Тристан позвал кучера Джона, попросив его помочь посадить брата на его коня.
   Пруденс наблюдала за ними, с каждой минутой чувствуя себя все более несчастной.
   – Мадам? – обратился к ней Ривс. – Не хотите ли, чтобы я проводил вас домой? Его светлость, возможно, немного задержится. Мистер Кристиан пожелал вернуться к себе, а не в коттедж.
   – Да, спасибо. Это было бы очень кстати.
   Тристан вернулся к ним, хромая и морщась от боли при каждом шаге.
   – Пруденс, я хочу поговорить с тобой.
   Сердце у нее испуганно замерло, но она улыбнулась.
   – Тебе сейчас необходимо побыть со своим братом. Увидимся завтра.
   Взяв ее за руку, Тристан притянул ее к себе, не обращая внимания на присутствие Ривса.
   – Обещаешь?
   Пруденс осторожно высвободила свою руку.
   – Конечно.
   Он пристально посмотрел на нее и кивнул.
   – Ривс, проводите, пожалуйста, миссис Тистлуэйт домой. Возьмите экипаж. А я возьму вашу лошадь.
   – Слушаюсь, милорд.
   Улыбаясь, Тристан прикоснулся теплой ладонью к щеке Пруденс.
   – Мы поговорим завтра.
   Кучер Джон, державший за поводья лошадь Кристиана, спросил что-то насчет второго разбойника. Улыбнувшись на прощание Пруденс, Тристан отправился помочь Джону привести в чувство огромного детину.
   – Вы готовы, мадам?
   – Готова. – Она поедет домой к матери, и они вместе подумают о том, что нужно сделать, чтобы их школа начала функционировать. Мать со дня на день должна была получить весточку от своей приятельницы из Шотландии, и это, возможно, положит начало успешной деятельности их учебного заведения.
   Да. Именно об этом ей следует думать, а не о герцоге, живущем по соседству. В экипаже по дороге домой она молчала, погруженная в собственные мысли. Ривс не пытался отвлечь ее внимание, хотя, проводив ее до двери, пристально посмотрел на нее.
   Мать ждала ее. Пруденс отмахнулась от обрушившейся на нее лавины вопросов, торопливо прошла в свою комнату и, вздохнув с облегчением, закрыла за собой дверь. Оказавшись наконец в тиши своей спальни, она бросилась на кровать и расплакалась.
 
   Тристан смотрел поверх края пивной кружки на своего брата. Они пили с тех пор, как уехал доктор.
   Было немного неловко приглашать доктора к своему брату после инцидента на вечеринке, но пришлось это сделать. Тристан не собирался терять брата после того, как наконец нашел его.
   Доктор не пожелал даже смотреть на Тристана, что в принципе устраивало всех заинтересованных лиц. Хотя Тристан был зол на этого человека за флирт с Пруденс, он был доволен тем, что компетентный врач внимательно осмотрел Кристиана и убедился, что с ним все в порядке.
   Тристан задумчиво уставился в кружку с элем. Пруденс, уезжая, как-то странно посмотрела на него. Печально... как будто прощалась с ним.
   Он поставил кружку на стол.
   – Тристан? – окликнул его Кристиан. – Ты стал таким мрачным с годами.
   – Просто ты нашел меня в трудный период жизни.
   Кристиан усмехнулся:
   – Не в такой трудный, как у меня.
   Тристан усмехнулся в ответ.
   – Возможно. – Он поднял кружку. – Предлагаю тост.
   – За что?
   – За женщин в наших жизнях.
   – Для такой затеи в этой таверне не хватит эля.
   На губах Тристана появилась страдальческая улыбка. В его жизни были женщины и до Пруденс. Но ни одной из них он не помнил. Ни одной. Эль вдруг показался ему горьким, и он отставил кружку.
   – Прошло столько лет, а ты все такой же дуралей.
   Кристиан усмехнулся такой знакомой озорной улыбкой, что у Тристана защемило сердце.
   Черт возьми, как же ему не хватало брата! Разумеется, Кристиан несколько изменился. Нынешний Кристиан был жестче, сообразительнее, под его обаятельной внешностью скрывалась твердая воля. Тристан не мог забыть закутанную в черный плащ фигуру человека, остановившего их на дороге, который держал Пруденс на острие шпаги. При воспоминании об этом Тристану все еще приходилось сдерживать себя.
   – Тебе повезло, что ты сегодня никому не причинил вреда.
   Кристиан не стал притворяться, что неправильно понял его.
   – Ты говоришь о леди?
   – Да.
   – Прелестная женщина. Это твоя?
   Хотел бы Тристан ответить на этот вопрос утвердительно. Он схватил кружку и сделал большой глоток.
   – Понятно, – сказал Кристиан.
   – Что ты хочешь этим сказать? – сердито поинтересовался Тристан.
   – Ничего. Я только заметил, что она очень хороша собой. И если она живет где-то неподалеку...
   – Она вдова, – сказал Тристан, сам не зная, зачем добавил такую подробность. Но ему показалось важным сказать об этом Кристиану.
   – Она выглядит слишком молодой, чтобы быть вдовой.
   – Виновато плохое освещение. Она старше, чем выглядит.
   – С такими иметь дело лучше всего, – сказал Кристиан, задумчиво кивнув и, казалось, не замечая растущего раздражения Тристана. – Они молоды и уже овдовели. Они уже достаточно опытны, чтобы утратить застенчивость, которая так раздражает. Однако все еще сохраняют привлекательность и бывают очаровательны.
   – Давай поговорим о чем-нибудь другом.
   – Почему?
   – Потому что я не хочу обсуждать ее с тобой.
   – Гм-м, – произнес Кристиан, задумчиво выпятив губу. – Ты находишь ее интересной?
   – Она раздражает меня сверх всякой меры. – Это, по крайней мере, было правдой. Если она не заставляла его сходить с ума от вожделения, то она его страшно раздражала. Делать это она была большая мастерица. – Нынче вечером я был с ней на званом обеде. Когда ты нашел нас, мы как раз возвращались оттуда.
   – Как это приятно. Там были танцы? Я умею танцевать кадриль.
   – Когда это ты успел научиться?
   Кристиан лукаво улыбнулся, напомнив Тристану о бесчисленном количестве случаев, когда за его лукавыми улыбками скрывалось все, что угодно, – от сообщения о лягушках, подброшенных в постель гувернера, до предложения ускользнуть из-под бдительного ока матушки, чтобы поиграть с деревенскими мальчишками.
   Но все это было давным-давно. И теперь Тристан не знал, каким человеком на самом деле является его брат.
   – Нынче ночью мне несколько раз показалось, что ты намерен убить меня.
   Кристиан, посмотрев ему прямо в глаза, сказал:
   – Я не убийца.
   – Именно это пытается внушить мне Ривс.
   – Я еще никого не убил... пока, – усмехнулся Кристиан. – Но когда-нибудь такое может произойти. Я в этом уверен.
   Тристан пожал плечами и чуть отодвинул в сторону ногу, чтобы спинка стула не давила на нее.
   – О себе я не могу сказать того же. Я участвовал во многих морских сражениях и убил столько людей, что и не сосчитать.
   Зеленые глаза Кристиана потемнели.
   – Это тебя тревожит?
   – Немного. Некоторые, как и я, сражались за свою страну. С такими было труднее всего.
   – Могу себе представить. – Кристиан жестом показал служанке на пустые кружки, подмигнув ей при этом.
   Тристан нахмурил брови.
   – Тебе надо бы лечь в постель.
   – Пустяки. Рана поверхностная.
   – Достаточно серьезная, чтобы свалить тебя с ног.
   Глаза Кристиана вдруг вспыхнули восхищением.
   – Ты великолепно владеешь шпагой, братец. Я редко терпел поражения.
   – Я не стремился одержать над тобой верх. Я хотел лишь подольше продержаться на ногах, но мне это не удалось. Слава Богу, Пруденс нашла этот пистолет... чему это ты, черт возьми, усмехаешься?
   – Пруденс? Значит, эту леди зовут Пруденс?
   – Именно так.
   – Забавно.
   Это и впрямь было забавно.
   – Менее благоразумной женщины свет еще не видывал.
   – В попытке спасти твою жизнь она выстрелила не один, а даже два раза. Причем успешно. – Кристиан пристально посмотрел на брата: – Судя по всему, она считает, что ты того стоишь. В этом я с ней полностью солидарен. Тристан... я так рад видеть тебя.
   Тристан, перегнувшись через стол, схватил брата за предплечья.
   – Я никогда не забывал о тебе. Никогда. И когда мне пришлось вытолкнуть тебя из окна... – Он был не в состоянии договорить фразу.
   Кристиан с такой силой сжал руку брата, что обоим стало больно. Потом, сконфуженно улыбнувшись, он отпустил руку Тристана и утер глаза рукавом.
   – Песок в глаза попал, – пробормотал он.
   – Мне тоже. – Тристан закашлялся. – Ты не покалечился, когда я тебя вытолкнул? Меня всегда это беспокоило.
   – Я думал, что сломал руку, но, как оказалось, это была просто ссадина. Трис, нам с тобой здорово повезло. Покойный герцог был отвратительным отцом, но мы, наконец, кое-что выиграли от родственной связи с ним.
   – Поживем – увидим, – сказал Тристан, передвинув свою кружку к центру стола. – Ты знал, что я участвовал в Трафальгарском сражении вместе с Нельсоном? Именно там меня ранило в ногу.
   – Ривс мне об этом рассказывал.
   – После войны мне приказали прибыть в Лондон, чтобы встретиться с королем. В светском обществе каждый стремится познакомиться со мной, потому что Нельсон... Кристиан, ведь он умер на моих руках.
   – Этого я, к сожалению, не знал.
   – Когда я приехал в Лондон, со мной обращались как... как...
   – Как с героем войны?
   – Нет. Как с какой-то диковинкой. Каждый хотел услышать о смерти Нельсона, но не о том, каким он был человеком, – с явным отвращением сказал Тристан. – Им хотелось узнать какие-нибудь пикантные подробности его жизни, услышать о его слабостях, как будто они хотели заклевать его до смерти, хотя он уже умер. – Он посмотрел на Кристиана. – Я не хочу туда возвращаться. А здесь титул мне ни к чему. Вот деньги – это совсем другое дело. Они мне нужны, чтобы помочь моим людям.
   – Ты получишь деньги.
   – Я на это надеюсь, хотя если то, что рассказал Ривс, правда, эти попечители представляют собой кучку пустых и напыщенных фатов.
   – Ну так пусти им пыль в глаза, и они от тебя отвяжутся.
   – Видишь ли, я не мастер пускать пыль в глаза, – мрачно промолвил Тристан, окинув брата взглядом. – Это ты всегда умел одеться, даже будучи ребенком.
   – Мы с матерью оба любили красивые вещи, – вздохнув, согласился Кристиан. – Знаешь, я до сих пор вижу ее во сне.
   – Я тоже.
   Они на мгновение замолчали. Кристиан откинулся на спинку стула, стараясь не беспокоить раненый бок. На губах его снова появилась улыбка.
   – Знаешь, я все еще не могу поверить, что ты здесь.
   – Я тоже.
   Они помолчали, глупо улыбаясь друг другу.
   – Кристиан, я намерен использовать эти деньги для своих людей. А как ты собираешься распорядиться своей частью?
   Благодушное выражение исчезло с лица Кристиана. Он спокойно сказал:
   – А я сделаю то, что хотел сделать еще тогда, когда мне было десять лет: я разыщу человека, по вине которого мать бросили в тюрьму. – Его глаза сверкнули в задымленной таверне. – Тристан, я уже вышел на след того, кто предал мать. Я должен поехать в Лондон. Все ответы находятся там. – Кристиан вздохнул. – Полагаю, что отец действительно помог нам.
   – С опозданием на двадцать лет.
   Кристиан встретился взглядом со служанкой и подмигнул ей.
   – Еще эля, дорогуша.
   Она подмигнула в ответ и удалилась. Кристиан с одобрением посмотрел ей вслед.
   – Бегаешь за юбками, а?
   Кристиан притворился обиженным.
   – Нет, не бегаю. Я их ловлю.
   Тристан покачал головой.
   – Да, застенчивостью ты никогда не отличался.
   – Я люблю женщин с тех пор, как сумел оценить их по достоинству. И их притягательная сила неизменно действует на меня.
   – Видимо, ты все-таки унаследовал кое-какие склонности от нашего папаши.
   Улыбка сползла с лица Кристиана.
   – Никогда больше не говори этого.
   – Или что? – усмехнулся Тристан.
   – Не поддразнивай меня! – Кристиан прищурил глаза и радостно улыбнулся.
   Это была старая игра, в которую они играли бесчисленное множество раз. Тристан вдруг почувствовал, как легко на сердце ему стало. Если бы не тревога по поводу прощального взгляда Пруденс, он чувствовал бы себя невероятно счастливым человеком.
   Кристиан склонил голову набок.
   – Ты что же, совсем больше не выходишь в море?
   – Я не могу сохранять равновесие. Капитан, который не может устоять на палубе, когда корабль качает, такая же несуразица, как устрица, впряженная в телегу.
   – Я люблю устриц. В Лондоне я всегда покупаю их у уличных торговцев.
   – Великолепно. Меня низвели до уровня пищи с лотка уличного торговца.
   Кристиан одарил его белозубой улыбкой.
   – Твое дело – превращаться в страшного великана-людоеда, а мое – напоминать тебе, что ничто человеческое тебе не чуждо.
   – Большое спасибо. Не знаю, как я жил без тебя все эти годы.
   – Судя по всему, плохо жил.
   Тристан кивнул, хотя и не был вполне уверен, что Кристиан прав. Тристан хорошо питался. В его доме было тепло и уютно. Его окружали преданные ему люди. А если возникала потребность, его в любое время были готовы с радостью принять девицы из таверны в ближайшем городишке.
   И если бы у него было побольше монет, чтобы помочь своим парням, его жизнь можно было бы считать идеальной. Если бы не Пруденс...
   Теперь в его доме то одно, то другое напоминало о Пруденс: кресло по-прежнему стояло до смешного близко к дивану, стол для завтрака теперь прочно обосновался в библиотеке, а в прихожей Стивенс прибил специальный крючок для ее плаща. Все это были, конечно, мелочи, но они каким-то непостижимым образом создавали нечто похожее на домашнюю атмосферу.
   У него защемило сердце. Он жил во многих местах. Побывал в разных странах. Спал со многими женщинами. Но ни одна из них не смогла заставить его почувствовать домашнее тепло.
   Был у него когда-то дом. Но его у Тристана отобрали, когда была арестована мать. Боль, которую ему причинили, до сих пор преследовала его. Не надо ему никакого другого «дома». А надо ему...
   Проклятие! Он больше и сам не знал, что ему надо. Когда-то он мог поклясться, что если сможет снова плавать, то большего ему в жизни не нужно. Теперь... теперь он не был в этом уверен. Вся его жизнь казалась пустой и даже бесполезной. Тысяча чертей! Что с ним происходит? Неужели все дело в Пруденс? Неужели одна мысль о том, что он ее никогда больше не увидит, заставляет его чувствовать себя таким несчастным? Она проникла в его жизнь и изменила ее, а он даже не понял, что произошло.
   – Тристан?
   Он взглянул на Кристиана.
   Брат придвинул свой стул поближе к нему и внимательно смотрел на него.
   – Тристан, что тебя гложет? Ты то и дело отключаешься, как будто что-то не дает тебе покоя.
   – Пруденс.
   – Ты влюбился.
   – Заткнись...
   – Я вижу все симптомы. Ты, мой дорогой братец, глубоко влюблен. Можно сказать, по уши.
   Тристан взлохматил рукой волосы.
   – Да, она мне нравится, но...
   Кристиан наклонился к нему. Он уже не шутил.
   – Когда дело идет о любви, не должно быть никаких «но», Тристан. Если ты любишь ее, то должен что-то предпринять. – Он медленно поднялся со стула, потирая бок и морщась от боли. – Жизнь переменчива. Если ты хочешь эту леди, то сделай ее своей. Иначе... – Кристиан пожал плечами. – Иначе она уйдет, а ты снова останешься один.
   Справедливость этих слов, словно нож, пронзила Тристана. Однако эти слова также придали ему решимости. Кристиан прав. Незачем медлить. Завтра же он отправится к Пруденс и все уладит. Он взял свою трость и поднялся на ноги.
   – Спасибо, Кристиан. Я сделаю так, как ты сказал.
   Как хорошо, что брат вернулся в его жизнь. Теперь ему было нужно лишь убедить Пруденс, что ее место тоже там, в его жизни.

Глава 19

   В чрезвычайных обстоятельствах ни один образцовый дворецкий не остановится перед действиями, которые в обычной обстановке могли бы показаться отвратительными утонченному человеку знатного происхождения. Однако чрезвычайные обстоятельства требуют принятия чрезвычайных мер.

Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким

   Пруденс удивленно заморгала.
   – Прошу прощения. Что вы сказали?
   Миссис Филдингс хмыкнула.
   – Я сказала, что капитан... или герцог... или кем бы он ни был, находится здесь. В гостиной.
   Пруденс, сидевшая в спальне перед зеркалом со щеткой в руке, взглянула на свой пеньюар.
   – Он находится здесь сейчас?
   Миссис Филдингс сложила на груди руки.
   – Кошке, которая играет с клубком, следует опасаться запутаться в нитках.
   – Меня не интересуют ни кошки, ни нитки. Сейчас только половина восьмого утра! – Отложив щетку, Пруденс торопливо собрала волосы в аккуратный пучок на затылке. С помощью экономки она быстро оделась и спустилась по лестнице.
   Что ему надо? А может быть... В сердце шевельнулась слабая надежда – может быть, он пришел, чтобы сказать, что любит ее?
   При одной лишь мысли об этом сердце Пруденс гулко забилось. Что, если это так? Будет ли это означать, что он расстался с мечтой снова скитаться по морям и вести свободную, не связанную никакими обязательствами жизнь? Будет ли он счастлив, приняв такое решение?
   Пруденс открыла дверь в гостиную. Тристан стоял перед камином, задумчиво глядя на танцующие язычки пламени. На нем был надет один из новых однобортных сюртуков, заказанных для него Ривсом, волосы аккуратно стянуты на затылке, а его сапоги для верховой езды сверкали как зеркало.
   Он был так красив, что она даже споткнулась, хотя быстро скрыла смущение за веселым приветствием:
   – Доброе утро, милорд! Надеюсь, что ночное волнующее приключение обошлось без неприятных последствий?
   При виде ее у него потемнели глаза.
   – Пруденс.
   Она присела в глубоком реверансе.
   – Доброе утро, – повторила она, надеясь, что он последует ее примеру и перейдет на более официальный ток, что было бы проще для них обоих. Пруденс уселась перед камином и жестом предложила ему сесть в кресло, стоявшее напротив.
   Тристан сел, поставив трость рядом. Этим утром он тоже выглядел усталым. Только эта усталость да порез на подбородке напоминали о том, что ночные события были реальностью.
   – У тебя здесь может остаться шрам, – сказала она, прикасаясь рукой к собственному подбородку.
   – К шрамам мне не привыкать.
   Пруденс кивнула.
   – Как твоя рука?
   – С ней все в порядке. Пруденс, мы должны...
   – А как твой брат?
   У Тристана потеплел взгляд.
   – Прошлой ночью я провел с ним более часа. Мне очень его не хватало.
   За этими словами скрывалось множество эмоций.
   – Я рада, что ты его нашел.
   – Спасибо. Но я пришел, чтобы поговорить не об этом. Прошлой ночью у нас не было времени, чтобы обсудить, что происходит между нами. Я принял решение, Пруденс. Мы должны пожениться.
   Пруденс, кажется, даже дышать перестала.
   – Должны?
   – Это был бы правильный шаг.
   Она внимательно посмотрела на него. В выражении его лица не было радости, а была лишь суровая целеустремленность человека, исполняющего свой долг.
   У нее упало сердце. Долг. Он всего-навсего чувствовал себя виноватым...
   – Нет.
   Тристан помрачнел.
   – Нет? Почему, черт возьми, ты говоришь «нет»?
   – Я однажды была замужем. Филиппа и меня объединяли любовь, уважение, общие интересы, взаимопонимание... У нас же ничего этого нет, Тристан.
   Он нахмурил брови.
   – Но нам хорошо быть вместе и...
   – Нас связывает страсть – и ничего более. А этого недостаточно. – Вздохнув, она поднялась с кресла. Он тоже встал, опираясь на трость.
   – Для меня этого достаточно, – тихо сказал он. – У меня ни разу в жизни не возникало желания жениться. А теперь я не вижу никаких причин, чтобы не жениться. Разве этого не достаточно?
   – Это все, что ты можешь сказать?
   У Тристана задвигались желваки на скулах.
   – Мне приятно быть в твоей компании.
   Очень мило. Она думала, что взорвется от чувств, а он думал, что она «приятный компаньон». На глазах ее выступили слезы.
   – Тристан, ты должен кое-что знать. Двое из попечителей пострадали от инвестиционных проектов Филиппа. Я уехала из Лондона в разгар скандала. Филиппа уже не было в живых, но страсти все еще не улеглись. И если эти двое членов совета – лорды Уэр и Саутленд – увидят нас вместе, им не понравится. Они потребуют, чтобы ты никогда больше не встречался со мной.
   Она ждала его реакции, но Тристан лишь пожал плечами.
   – В таком случае мы им об этом не сообщим. Я просто скажу, что ты была моей наставницей. А получив деньги, я смогу сделать все, что пожелаю. И женитьба на тебе послужит им хорошим уроком.
   Она посмотрела ему прямо в глаза.
   – Я не стану прятаться от них. Ни сейчас, ни в дальнейшем.
   – Я не предлагал тебе прятаться, просто... – Он провел рукой по лицу, как будто не находя подходящих слов.
   Пруденс не знала, что сказать. Все было даже хуже, чем она предполагала. Он хотел сохранить их отношения в тайне, а потом, когда это больше не будет иметь значения, щеголять ими как символом своего мятежного духа.
   – Я польщена, – резко сказала она, не сумев скрыть обиды.
   Он с озадаченным видом взглянул на нее:
   – Пруденс, я действительно решил это сделать.
   – Я не верю этому, Тристан Ллевант, и замуж за тебя не выйду. Ни сейчас. Ни завтра. Никогда.
   Он удивленно посмотрел на нее:
   – Что ты сказала?
   – Ты меня слышал. Я не желаю участвовать в этой комедии. А теперь извини, меня ждут дела. И не приходи больше. Нам нечего сказать друг другу. – С этими словами она повернулась и вышла из комнаты. Как только закрылась дверь, она подхватила юбки и взбежала вверх по лестнице. Слезы хлынули из глаз, когда она еще не добежала до своей комнаты, но ей, по крайней мере, удалось избежать конфуза и не расплакаться на глазах у человека, которого любила.
 
   – Гм-м, – задумчиво произнес Ривс и покачал головой. – Не знаю, что и сказать, милорд. Я бы посоветовал вам забыть о миссис Тистлуэйт.
   – Забыть о ней?
   – Да, милорд. Похоже, миссис Тистлуэйт вы нравитесь меньше, чем вам казалось. – Ривс махнул рукой. – Я бы на вашем месте забыл о ней и нашел другую. Имея герцогство и деньги в кармане, вы можете выбрать любую женщину в округе. Возможно, не только в округе, а во всей стране. – Голубые глаза Ривса встретились с глазами Тристана. – Зачем останавливать выбор на вдове? Вы можете выбрать что-нибудь получше.
   Тристан скрипнул зубами.
   – Я не желаю никого другого.
   Ривс пожал плечами и взял поднос.
   – Я бы посоветовал вам подумать денек-другой и принять решение. Спешить некуда, потому что, как вы сказали миссис Тистлуэйт, вы все равно не сможете жениться на ней, пока не уедут попечители. А тем временем ее, возможно, сможет утешить доктор. – Дворецкий направился к двери.