Хокинс Карен. Ее властелин и повелитель

   – Ривс! Я пересмотрел свою позицию в отношении наследства. Возникла проблема, для решения которой требуются деньги. Если я это сделаю... если мне удастся убедить попечителей в том, что я достоин титула, тогда я получу доступ ко всем этим деньгам, не так ли?
   – Именно так.
   Тристан взглянул на своих людей, и раздавшийся неожиданно взрыв смеха придал ему решимости.
   – В таком случае я это сделаю. – Он помолчал. – Я и понятия не имел, что этот сукин сын был баснословно богат. Я знал, конечно, что он человек не бедный, но, увидев цифры, указанные в завещании, был потрясен. Не обеднел бы, если бы потратил пару пенсов, когда его просили о помощи, и когда наша мать умирала в тюрьме.
   Ривс взглянул на него с пониманием.
   – О вашем отце – извините, милорд, – о покойном герцоге можно сказать многое: он был на редкость щедр к тем, кто работал на него, однако весьма скуп, когда речь шла о членах его семьи.
   – Эгоистичный мерзавец.
   – Да. Можно и так сказать. Но под конец жизни он очень сожалел, что не смог прийти к вам на помощь, когда это требовалось.
   – Не смог?
   – В то время его не было в Англии, и поэтому он узнал о судьбе вашей матушки только тогда, когда было слишком поздно. Герцог был очень опечален случившимся.
   Тристан стиснул зубы.
   – Не буду рассказывать вам, что я выстрадал из-за того, что произошло с моей матерью, и не знаю, что выстрадал Кристиан, но всего этого могло бы и не случиться. – Тристану очень хотелось скрыть горечь в своем голосе, но он не мог этого сделать, как не мог перестать дышать. – Отец не обращал никакого внимания ни на меня, ни на брата. Если бы это было не так, он бы заметил, когда что-то пошло наперекосяк, – заявил Тристан.
   К счастью, Ривс не пытался разубедить его. Дворецкий лишь с пониманием кивал.
   – Я не позволю этому повлиять на мое решение получить деньги, – сказал наконец Тристан. Он ухватился за набалдашник и тяжело оперся на трость, почувствовав, как боль пронзила ногу. Он слишком долго стоял и завтра утром ощутит результат этого. – С чего мы начнем? Что именно нужно мне делать, чтобы заслужить одобрение пижонов, которых отец назначил попечителями?
   Губы дворецкого помимо воли дрогнули в улыбке.
   – Откуда вы знаете, что они пижоны?
   Тристан перевел взгляд на Ривса.
   – Из того немногого, что мне известно об отце, я знаю, что моду он ставил превыше всего.
   – Понимаю, почему вы так думаете, и хочу сказать, что вы правы: интеллектуалами их не назовешь. Они обращают внимание скорее на умение держаться, чем на характер человека.
   – Я так и думал.
   Дворецкий задумался.
   – Возможно, вам следовало бы взять несколько уроков, чтобы изучить правила поведения в обществе, хорошие манеры, а затем обновить гардероб. Все это обычно требуется человеку, заявляющему права на свое место в великосветском обществе.
   Какая пустая трата драгоценного времени!
   – Жаль, что я не могу записаться в эту чертову школу, которую намерена открыть миссис Тистлуэйт. Она-то уж наверняка знает всю эту чепуху.
   Ривс удивленно приподнял брови.
   – Прошу прощения, милорд?
   – Я выразил сожаление, что не могу записаться... – Тристан заметил огонек, вспыхнувший в глазах дворецкого. – Нет, даже не думайте об этом. Я просто пошутил.
   – Милорд, вы, возможно, не понимаете. У нас есть всего месяц до того, как сюда приедут попечители и устроят вам экзамен. Стивенс рассказал мне о миссис Тистлуэйт и ее планах. Возможно, это именно то, что нам нужно.
   Это была абсолютно нелепая идея.
   – Нанимать миссис Тистлуэйт в качестве наставника – это...
   – Наставника? Великолепная идея! – воскликнул Ривс, кивая и оживляясь еще больше. – Миссис Тистлуэйт могла бы и впрямь сослужить нам службу – разумеется, за небольшое вознаграждение. Вам это пойдет на пользу, к тому же освободит мое время, и я смогу наблюдать за обучением вашего персонала. О человеке судят по тому, насколько хорошо вышколены у него слуги.
   Тристан открыл было рот, чтобы возразить, но тут в его голове промелькнула интересная мысль. Ведь если он согласится организовать таким образом свое обучение, то обворожительной Пруденс придётся бывать в его доме.
   С ним.
   В течение нескольких часов подряд.
   Сам того не желая, он улыбнулся. Возможно, обучение искусству быть герцогом окажется не таким уж мучительным процессом, если в пределах досягаемости будет находиться такая соблазнительная малышка. Поэтому он, ничуть не покривив душой, сказал:
   – Ривс, вы действительно гений.
   Ривс улыбнулся:
   – Благодарю вас, милорд. Я стараюсь.
 
   В то время у Пруденс голова шла кругом от болезни Филиппа. Она не знала, что делать, ее замучили расспросами газетчики, а впереди ждало еще большее мучение – смерть Филиппа и последовавший за этим скандал. Прогнав печальные воспоминания, она нервно оправила юбки.
   Мать остановилась возле дивана напротив кресла Пруденс.
   Вошла миссис Филдингс, за которой следовал джентльмен. На экономку он явно произвел должное впечатление.
   – Мистер Ривс, мадам! – оповестила она.
   На джентльмене, высоком и стройном, был безупречный черный костюм, галстук завязан простым узлом. У него были ясные голубые глаза, а черные волосы чуть тронуты сединой.
   – Мадам, меня зовут Ривс. Я дворецкий герцога Рочестера.
   Пруденс застыла, не закончив реверанса.
   – Герцога?
   – Именно так, мадам.
   Пруденс не сразу опомнилась. С некоторым опозданием она представила мать:
   – Это моя мать, миссис Крамптон.
   Мать присела в реверансе.
   – Мистер Ривс? От герцога Рочестера? Какое волнующее событие! Я и не знала, что неподалеку отсюда проживает герцог...
   – Мне кажется, мистер Ривс имеет в виду капитана, мама.
   Мать вытаращила глаза:
   – Капитана? Он герцог? Настоящий герцог во плоти?
   Ривс величественно кивнул:
   – Именно так, мадам. Он только на этой неделе унаследовал титул. Именно поэтому я здесь. – Мужчина повернулся к Пруденс. И взгляд его задержался возле, ее ног. – Надеюсь, я не помешал вам заниматься рукоделием?
   Пруденс взглянула на рабочую корзинку, валяющуюся у ног. Она совсем о ней забыла.
   – Я уже закончила работу, – сказала она, торопливо собирая в корзинку швейные принадлежности.
   Он тоже наклонился и спокойно помог ей.
   – Мадам, я пришел к вам по делу. – Сидя на корточках, Ривс встретился с ней взглядом. – Герцог оказался в затруднительном положении. Для того чтобы он получил состояние, необходимо одобрение совета попечителей. Они должны признать в нем настоящего аристократа, хорошо воспитанного и умеющего вести себя в обществе. В противном случае они не разрешат ему получить деньги. Вы знакомы с капитаном. Хотя он, несомненно, человек выдающийся, его манеры требуют некоторой шлифовки. Полагаю, что в этом вы можете нам помочь.
   – Вы хотите, чтобы я стала наставницей... капитана?
   Он встал, помог ей подняться и поставил корзинку на ближайший стол.
   – Да, мадам.
   Мать захлопала в ладоши.
   Пруденс попыталась взглядом умерить ее восторги. Она была уверена, что даже не понравилась капитану. Правда, он с удовольствием целовал ее, этого нельзя отрицать. Пруденс и самой это понравилось. Даже очень, если уж быть правдивой до конца. У нее вспыхнули щеки. Неразумно было бы оставаться наедине с капитаном, то есть с герцогом.
   – Мистер Ривс, боюсь, что не смогу выполнить вашу просьбу. Я очень занята, к тому же...
   – Вздор! – решительно заметила мать. Она взглянула на дворецкого: – Пруденс с радостью поможет вам.
   – Но, мама...
   – Пруденс, этот человек – герцог, как ты не понимаешь? Разве можно ему отказать?
   – Ну, это не сложно. Мистер Ривс, боюсь, что это невозможно. Не думаю, что смогла бы...
   – Конечно, за это хорошо заплатят.
   Мать оживилась:
   – Сколько?
   – Мама! – укоризненно произнесла Пруденс.
   – Не следует продавать свои услуги ни на один пенс дешевле, чем они стоят, – спокойно сказала мать. Она взглянула на дворецкого: – Не так ли?
   – Вы совершенно правы, – согласился он. – Герцог готов проявить щедрость.
   – Так он об этом знает? – недоверчиво спросила Пруденс.
   – Это была его идея, – сказал в ответ Ривс.
   – Вот как?
   – Он готов заплатить за месяц не менее ста фунтов.
   Это было целое состояние. Придется соглашаться.
   – Ну что ж, гонорар, конечно, щедрый. Но есть одна загвоздка, Ривс: я пришлась не по душе капитану.
   Он, конечно, возжелал ее, как возжелал бы любую другую женщину, которая сама упала в его объятия. Но никаких других чувств по отношению к себе она не заметила – ни особого интереса, ни уважения. А жаль, подумала она с некоторой язвительностью.
   – Не так уж много людей, которых капитан любит, – заметил Ривс, чуть скривив губы в усмешке.
   – Должно быть, он любит членов своей команды. Он даже позволяет им жить у себя.
   – Вы правы. Он их любит. Думаю, что всем сердцем. Но нельзя сказать, что он ласков с ними. Он весьма вспыльчив. Однако они его понимают и тоже любят. Похоже, что все довольны таким положением дел.
   – Меня бы это не устроило.
   – Разумеется, мадам. К счастью, то, о чем я вас прошу, не имеет никакого отношения к любви. Я просто хочу нанять вас в качестве наставницы для его светлости.
   Пруденс приложила ко лбу два пальца. Наставница. Капитана. Человека, от прикосновения которого у нее дрожь пробегала по телу.
   – Я... я не уверена, что...
   – Без вашей помощи он потеряет право на наследство, и его люди очень сильно от этого пострадают, – сказал Ривс.
   Пруденс вспомнились моряки, которых она видела. Многие из них были изранены в боях и не имели возможности самостоятельно обеспечивать себя.
   – Что именно мне придется делать?
   – Вам потребуется в течение одного месяца обучить нового герцога основам поведения в избранном обществе.
   – За один месяц?
   – Да. Потом явятся попечители, чтобы принять решение. Его надо научить танцевать, поддерживать разговор, соблюдать правила светских приличий... – Ривс пожал плечами. – Рассматривайте капитана как довольно крупную и неуклюжую дебютантку.
   Несмотря на некоторые опасения, Пруденс, не удержавшись, хихикнула.
   – Не думаю, что ему понравилось бы такое сравнение.
   – Не понравилось бы, мадам. Поэтому мы ему об этом не скажем.
   Она пристально посмотрела на дворецкого:
   – Вы верите, что иногда кое-что следует хранить в тайне?
   – Верю, мадам. А вы?
   – Иногда. Но не от капитана. Если я буду думать о нем как о дебютантке-переростке, то я так ему и скажу. Лично мне кажется, что его дерзость создала ему немало проблем в жизни.
   – Вы правы, мадам. Но именно благодаря ей, среди прочего, он остался в живых. Его жизнь была не такой легкой, как могло бы показаться, если верить ему на слово.
   Слова Ривса подогрели любопытство Пруденс. Капитан хромал, но, если не считать этого, казался сильным, дееспособным и очень уверенным в себе.
   – Вполне возможно также, – добавил Ривс, – что именно дерзость облегчит процесс его превращения в герцога. Члены сословия пэров, как известно, не отличаются учтивостью манер.
   Услышав это, она чуть заметно улыбнулась.
   – Ривс, скажите, как человек опытный, все ли герцоги бывают такими дерзкими?
   – Все до единого.
   – Виновата наследственность?
   – Да, а также твердая уверенность в том, что они избранники Божьи. О чем, конечно, известно только им да самому Создателю. Герцогу нужна ваша помощь, мадам. Думаю, что не сильно ошибусь, если скажу, что для него важнее всего благополучие его людей. Однако их стало так много, что он не справляется с расходами.
   Мать вздохнула.
   – Это правда. Доктор рассказывал мне, что многие из этих бедняг получили тяжелые ранения, но были лишены должной медицинской помощи. Он бывает там, по меньшей мере, раз в неделю, следовало бы бывать чаще, но он боится, что это будет слишком обременительно для кошелька капитана.
   – Доктор удивительно добр, – сухо заметила Пруденс. Она взглянула на дворецкого: – Вы думаете, что капитан использует деньги на своих людей?
   – Я уверен в этом.
   Пруденс задумалась. Она сможет неплохо заработать, чем существенно облегчит бремя забот своей матери. К тому же она поможет этим бедным морякам, жившим у капитана... вернее, у герцога. Не следует забывать о его новом титуле.
   Пожалуй, самое приятное заключалось в том, что у нее появится шанс придать герцогу некий лоск, научить его правилам поведения в высшем обществе, а потом наблюдать, как он изменится в лучшую сторону в результате ее усилий.
   На мгновение она представила себе герцога, который, стоя на коленях, благодарит ее за то, что она наставила его на путь истинный.
   Конечно, это было всего лишь в ее воображении, но все же... сцена показалась ей весьма привлекательной.
   Она кивнула:
   – Я согласна.
   – Благодарю вас, мадам!
   – Передайте ему, что я приду завтра в полдень. Если попечители дают нам всего месяц, придется уложиться в эти сроки.

Глава 9

   Для того чтобы удалить винные пятна с бархата, следует замочить вещь в холодной воде, смягченной добавлением капельки уксуса. Не бойтесь, что уксусная кислота может повредить бархат. Многие даже не догадываются о том, что эта мягкая на ощупь ткань обладает большой прочностью.

Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким

   На следующий день Пруденс медленно шла в направлении коттеджа капитана. После неспокойной ночи, полной тревожных сновидений, которые мучили ее, несмотря на чайную ложечку лауданума, добавленную в выпитую перед сном чашку чая, Пруденс проснулась поздно невыспавшейся и раздражительной.
   Без особого энтузиазма обменявшись с миссис Филдингс назидательными изречениями, она надела будничное домашнее платье из розового муслина и присоединилась к матери за завтраком. Если Пруденс побаивалась предстоящего дня, то мать раздражала ее своим энтузиазмом. Она без конца щебетала о том, как ее взволновало знакомство с настоящим герцогом. Пруденс наконец не выдержала. Торопливо закончив завтрак, попрощалась и, надев голубой шерстяной плащ, отправилась к капитану.
   Нет, не к капитану, поправила она себя. К герцогу. Она вздохнула, и выдохнутый воздух обратился в белый пар на утреннем морозце. К этому не сразу привыкнешь. Потребуется время.
   Со вчерашнего вечера в ней поселилось странное беспокойство. Она не могла забыть горячий поцелуй капитана и собственную страстную ответную реакцию. Ее удивила такая реакция на простой поцелуй.
   Возможно, причина этого в том, что она слишком долго жила без мужчины. Естественно, она получала удовольствие от физической близости с Филиппом. Он был нежным и внимательным любовником, и она дорожила этим. Ему нравилась ее реакция на него, и он всячески стимулировал ее. Сближение с Филиппом произошло легко, без напряжения, и она даже не задумывалась об этом. Со дня их первой встречи и до дня смерти Филиппа быть с ним было легко. С капитаном же все было непросто. Каждое мгновение ощущалась напряженность и какая-то настороженность.
   «Все это не имеет никакого отношения к любви», – твердо сказала себе Пруденс. Она не какая-нибудь неопытная девчонка, чтобы спутать физическое влечение с подлинным чувством.
   Она знала, что такое любовь, и прожила короткий период брака с Филиппом окруженная теплом его обожания. То, что она чувствовала к капитану, было всего лишь физическим влечением, которое быстро пройдет.
   Она расправила плечи. Довольно об этом. Сегодня она должна выяснить способности герцога и кое-что из истории его жизни. То, что сказал вчера Ривс, подогрело ее любопытство.
   Порыв ледяного ветра проник сквозь плащ и платье. Она опустила голову и ускорила шаг. К тому времени как Пруденс добралась до коттеджа, она совсем продрогла. Неужели даже природа ополчилась сегодня против нее? Ведь для того, чтобы иметь дело с капитаном, ей потребуется быть в самой хорошей форме.
   Капитан отличался крутым нравом, сдобренным хорошей дозой сдержанного юмора. Под всем этим скрывалась столь мощная притягательная мужская сила, что рядом с ним Пруденс теряла способность здраво мыслить. И все же она его совсем не боялась, хотя и мало знала. Ведь, несмотря на все свои резкие высказывания, этот человек не мог заставить себя ограничить загоном свободу своих овец или отказать в приюте хотя бы одному раненому моряку. Она подозревала, что под его суровостью скрывалось мягкое сердце, в чем ему не хотелось бы признаться.
   Как бы трудно это ни было, но ей надо привыкать думать о нем как о герцоге или даже как о Рочестере. Капитаном он был, когда она впервые встретила его, и в душе он навсегда останется для нее капитаном.
   Пока Пруденс добралась до дома, она замерзла окончательно. «Силы небесные! Я, кажется, превращаюсь в ледышку!» – сказала она себе и торопливо постучала в дверь.
   Ветер, прошумев по саду, ударил в стену дома, взметнув ее юбки. Пруденс вздрогнула и постучала снова. Куда подевался этот Стивенс? Даже если он вышел, кто-то должен быть дома...
   Дверь распахнулась. Но это был не Стивенс. Вместо него, заполнив весь дверной проем, показалась внушительная фигура, и удивительные светло-зеленые глаза уставились на нее.
   – Вы? – произнес капитан таким голосом, что это походило скорее на рычание.
   – Да, это я, – сказала она, с трудом шевеля онемевшими от холода губами. – Разве Ривс не предупредил вас о моем приходе?
   Капитан – простите, герцог – оперся на трость, так что бицепсы на руке несколько напряглись.
   – Ривс сказал, что вы будете в полдень. А сейчас, – герцог вынул из кармана часы и открыл их большим пальцем, – двадцать минут первого.
   – Утром у меня были кое-какие неотложные дела, – объяснила она. Господи, как же она замерзла! Даже зубы начали стучать. – А где Ривс?
   – В сарае. Он решил обучить Стивенса правилам поведения настоящего дворецкого.
   Пруденс это показалось забавным, хотя все ее внимание было поглощено разгулявшимся морозным ветром, который теперь почти ревел. Ветер забрался под юбки Пруденс, так что лодыжки ломило от холода, и облепил грудь герцога белой сорочкой.
   Он одет самым неподобающим образом, решила она, плотнее закутываясь в плащ. На нем были черные бриджи и сапоги, а белая рубашка с распахнутым воротом открывала взгляду мощную шею. Держась рукой за притолоку, он смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Пруденс стиснула зубы.
   – Было бы весьма любезно с вашей стороны пригласить меня в дом.
   Он приподнял брови.
   – Чтобы вы могли ругать меня под крышей моего собственного дома?
   – Я пришла вовсе не затем, чтобы ругать вас, – с трудом сказала она, стараясь не стучать зубами.
   Он с явным недоверием окинул ее взглядом с головы до ног.
   – Не затем?
   – Почему бы вам не впустить меня в дом и самому не убедиться в этом?
   Выругавшись себе под нос, он бесцеремонно схватил ее и перенес через порог внутрь дома. Потом захлопнул дверь.
   – Дурочка! – произнес он.
   – Я... н-н-не ду... – От холода она даже не могла договорить фразу. Прижав к груди подбородок, она старалась унять дробь, которую отбивали зубы.
   Взяв за локоть, он повел ее по коридору, мягко постукивая тростью по дорожке, застилавшей пол.
   – Это вам так кажется, дорогая моя снежная королева. Входите и оттаивайте.
   Это едва ли можно было назвать вежливым приглашением. Но она знала, что ничего другого ждать не приходится, да и, откровенно говоря, так замерзла, что, пригласи ее сейчас сам Вельзевул погреться возле огня в аду, она, возможно, поддалась бы искушению и согласилась. Поэтому, подавив желание отказаться, она позволила ему сопроводить себя в библиотеку.
   К ее досаде, теперь у нее не только стучали зубы, от холода она вся дрожала.
   – Боже милосердный, женщина! Почему вы так замерзли? Не может быть, чтобы вы так долго стояли возле закрытой двери!
   – Я довольно долго поднималась сюда, – с усилием шевеля губами, сказала она.
   – Вы пришли пешком? Пешком проделали весь этот путь?
   – Это расстояние я всегда преодолеваю пешком.
   Он расстроился:
   – Нет, только не в такую погоду. Проклятие! Я думал, что вы приедете в экипаже.
   – У нас нет экипажа.
   – В таком случае отныне я буду посылать за вами экипаж. Черт возьми! Этак вы заболеете и умрете. Да еще обвините в этом меня!
   – Вы н-не сразу пригласили меня в дом и...
   Крупные руки схватили ее за плечи и повели в другой конец комнаты, где находился камин, в котором весело потрескивал огонь.
   – Стойте здесь и перестаньте болтать. Не могу слышать этого заикания. Не двигайтесь, – сказал он, повернув ее к себе лицом.
   Она кивнула.
   Он помедлил, и, к ее удивлению, нечто похожее на улыбку тронуло его губы, сразу же смягчив выражение лица. Пруденс поморгала. Он, конечно, был привлекательным мужчиной. Но когда он улыбнулся, его лицо изменилось. Оно стало открытым, добрым и таким красивым, что у нее замерло сердце.
   «Прекрати!» – сказала она себе и опустила глаза. Но в результате этого ее взгляд оказался на уровне его груди. Он был атлетического телосложения, настоящий гигант.
   Она обхватила себя руками, унимая дрожь и чувствуя, как тепло медленно проникает сквозь одежду.
   – Спа... спасибо, – произнесла она.
   – Чтобы окончательно согреться, вам нужно кое-что еще, – сказал он. Повернувшись, он доковылял до столика, стоявшего возле дверей, которые выходили на террасу.
   Странное чувство потери охватило Пруденс, когда он отошел, что было уж совсем глупо, потому что он находился тут же, только в другом конце комнаты. Видно, здорово на нее повлиял холод. Она сложила за спиной руки, радуясь согревающему ее теплу.
   Он вернулся с небольшим медным котелком.
   – Считайте, что вам очень повезло, потому что я как раз готовил ромовый пунш. Я уже смешал все ингредиенты и поставил на огонь. Но вынужден был снять котелок с огня, чтобы открыть эту проклятую дверь.
   Пруденс хотела сказать ему, что не пьет ром, но губы не слушались.
   Капитан скорчил гримасу, искоса взглянув на нее.
   – Даже не пытайтесь отказаться. Я заставлю вас выпить, хотите вы этого или нет. – Отставив в сторону трость, он взял металлический крюк и, продев его под ручку, подвесил котелок над огнем. – Это не займет много времени. Я только что подбросил дров в огонь специально для этой цели...
   Пруденс, чувствуя, как постепенно проходит дрожь, повернулась к огню. Тело мало-помалу согревалось, и ее охватывала какая-то приятная апатия.
   Герцог помешал содержимое котелка. В воздухе поплыл дразнящий аромат лимона, гвоздики и корицы, смешанный с чем-то еще более пикантным.
   Он снова закрыл котелок крышкой и, взяв трость, подошел к столику, чтобы взять стаканы.
   Пруденс сидела у камина и, протянув к огню руки, наслаждалась теплом.
   – Еще не согрелись?
   Голос раздался так близко, что она вздрогнула. Он хохотнул и прошел мимо, чтобы поставить стаканы на стол перед камином. Потом снял крышку с медного котелка.
   – Пахнет великолепно.
   – Это правда. Но он еще и согревает, – сказал капитан. Она искоса взглянула на него, но все его внимание было вновь поглощено приготовлением напитка. Взяв разливательную ложку, он налил щедрую порцию пунша в стакан и протянул ей: – Вот. Выпейте это.
   Янтарная жидкость заполнила стакан наполовину. В ней отражался огонь камина; обоняние дразнил пряный аромат.
   – Думаю, что мне не следует...
   – А я думаю, что следует. На этом судне я хозяин и командир, да к тому же еще и чертов герцог, так что не сопротивляйтесь и выпейте.
   Он стоял рядом с ней, опираясь рукой на каминную полку, и смотрел на нее сверху вниз. В руке он тоже держал стакан, наполненный почти до краев.
   Он стоял совсем близко. И был такой... большой. Ей было тепло у огня. Она поднесла стакан к губам и отхлебнула маленький глоток. Теплая жидкость проникла в рот, потом согрела желудок и волной удовольствия распространилась по всему ее телу. Она тихо охнула и с удивлением уставилась в стакан.
   Он усмехнулся и отпил из своего стакана большой глоток.
   – Хорошо, не правда ли? Сделайте еще глоток.
   Она с недоверием посмотрела на стакан. Напиток был крепкий, как и мощный мужчина, который его приготовил. И такой же коварный.
   – Нет, благодарю вас.
   Сверкнув зелеными глазами, он усмехнулся. Потом сделал еще глоток, как будто бросая ей вызов.
   – Наверное, вы никогда прежде не пробовали спиртное?
   – Пробовала вино. И херес.
   – И то и другое – вода. А это первоклассный ромовый пунш.
   Она взглянула на стакан:
   – Он довольно крепкий.
   – Верно. Именно поэтому вам следует его выпить. Попробуйте еще разок, только теперь помедленнее. А после этого мы начнем уроки, – сказал он, и в глазах его вспыхнул озорной огонек. – Обещаю быть очень прилежным учеником.
   Она подумала, что ничего не случится, если она отхлебнет еще один глоточек. Кроме того, когда она попробовала этот напиток, по телу распространилось приятное тепло. Она подняла стакан и медленно отхлебнула глоток. На этот раз жидкость скользнула по горлу и обласкала все продрогшие косточки.
   – Ну как, полегчало? – спросил он, наблюдая за ней поверх края стакана.
   – Очень, – сказала она и отпила еще немного. Ей вдруг стало тепло и уютно сидеть здесь, напротив этого человека возле камина. – Какая приятная комната, – сказала она.
   Он застыл, не донеся стакан до рта, и пристально посмотрел на нее.