Страница:
— Я думаю, что Тедди специально подставили. — Эдвард покачал головой. — Но я считаю это бессмысленным. Тедди Эмберли — великий шпион? Это смешно. Ни один здравомыслящий человек в этот вздор не поверит. Вот если бы за всем этим стояла Чентел, это другое дело.
— Почему ты так думаешь? — насторожился Ричард.
— Потому что в этой семье у нее одной есть мозги. Это, кстати, могло бы объяснить и нашу давешнюю неудачу — Чентел там не было, и передача не состоялась.
— Кстати сказать, как поживает наша упрямая леди? — поинтересовался у него Ричард.
— Крепко-накрепко заперта в золотой гостиной. К тому же она до сих пор без сознания.
Ричард закурил старинную трубку, было видно, что он озадачен.
— Сколько лауданума ты ей дал?
— Достаточно, чтобы уложить слона, — ухмыльнулся Эдвард.
— Зачем? Она же такая миниатюрная. Будь искренен, ты не мстишь ей за ту юношескую обиду, когда она столкнула тебя в воду?
Эдвард изобразил на лице недоумение:
— О чем ты говоришь? Ты не доверяешь мне, приятель? Я сделал это исключительно из предосторожности. Видишь ли, я хорошо знаю Чентел и не хотел, чтобы она проснулась в самый неподходящий момент, когда я укладывал ее в постель.
Трудно было усомниться в истинности этих слов, произнесенных с таким выражением на лице.
Сент-Джеймс ухмыльнулся, и Эдвард счел нужным добавить в свое оправдание:
— Легче справиться с самим дьяволом, чем с ней, — она может быть истинной мегерой, если захочет!
— Мне ты об этом можешь не рассказывать. — Ричард нахмурился и продолжал более серьезным тоном: — Чентел не может быть тем, кого мы ищем! Она почти безвыездно живет здесь, в Лондоне бывает редко, да и вообще мало ездит по гостям. Тот, кто нам нужен, руководит своими операциями из Лондона. Кроме того, она не понимала, о чем шла речь, когда я говорил с ней о шкатулке. Я в этом уверен.
— У меня такое чувство, что мы зашли в тупик, — хмуро глядя в чашку, сообщил Эдвард.
— И все-таки каким-то образом Тедди Эмберли и Ковингтон-Фолли вовлечены в эту историю. Возможно, как приманка для нас, чтобы отвлечь от настоящего предателя. Но это неважно, главное, у нас есть пусть тоненькая, но все-таки нить.
— Возможно, он просто играет с нами, — вздохнул в ответ Эдвард.
— Может быть. Но в какой-то момент хозяевами положения станем мы.
Их беседу прервал стук в дверь. На зов Ричарда вошел Рид, его дворецкий, и объявил:
— Милорд, к вам пришли миссис Джаспер, жена викария, и две сестры Рэндалл. Они говорят, что хотят приветствовать вас от имени прихода.
На лице Ричарда появилась недовольная гримаса, но ему ничего не оставалось делать, как принять дам. Когда дворецкий вышел, Эдвард заметил, усмехаясь:
— Конечно же, они надеются поглубже залезть в твои карманы, прикрываясь благородными целями.
— Похоже на то. И тем не менее нет лучшего способа завоевать доверие местных жителей и услышать их сплетни, как занятие благотворительностью, а ведь именно ради получения нужных нам сведений мы здесь и находимся.
Вошла невысокая полная матрона, вслед за ней — две тощие женщины, очень похожие друг на друга. У жены викария был приветливый и доброжелательный вид, но от сестер исходил такой холод, который мог бы заморозить Темзу летом.
— Черт возьми, — заметил Эдвард вполголоса, — на какие только жертвы не приходится идти ради своей страны!
— Здравствуйте, леди. — Ричард поднялся, приветствуя дам.
— Доброе утро, милорд, — мило улыбаясь, произнесла полная женщина. Взгляд ее упал на сервировочный столик с чайными принадлежностями и вазами с миндальными пирожными и печеньем. — Ах, вы пьете чай, мы, должно быть, не вовремя!
Эдвард незаметно снял со столика бутылку бренди и спрятал ее. В глазах Ричарда, наблюдавшего за ним, заиграли озорные огоньки. Усаживаясь в кресло, он радушно произнес:
— Не хотите ли к нам присоединиться?
Чентел медленно приходила в себя. Голова гудела. Если бы ее заставили произнести хоть слово, она едва ли смогла бы это сделать. С большим трудом ей удалось поднять налитые свинцом веки. Для Чентел было очевидно, что она находится не дома: эта комната, выдержанная в мягких золотистых и палевых тонах, была чересчур элегантна для Ковингтон-Фолли. Ее взгляд скользнул по изысканному письменному столу французской работы, на котором стояла великолепная ваза из тончайшего фарфора, по шелковым кружевным драпировкам, тонким, как паутинки. Прикроватный столик рядом с ней украшал букет из желтых лилий и роз с перламутровыми крапинками на лепестках. Нет, это определенно не ее комната, но тогда чья же?
Внезапно в ее памяти ярко вспыхнул один образ: серо-стальные глаза. Теперь она поняла, где находится, — во власти человека в маске, Ричарда Сент-Джеймса. Чентел села на кровати, несмотря на отчаянное сопротивление своего организма, и попыталась справиться с головокружением. Впрочем, по здравом размышлении она решила, что могло бы быть и хуже — по крайней мере, она не заперта где-нибудь в подземелье или в еще более неприятном месте. Крысы и плесень не очень-то привлекали Чентел, хотя приходилось признать, что и то и другое в Ковингтон-Фолли не было редкостью.
Она потрясла головой, стараясь поскорее избавиться от заполнявшего ее тумана, потом откинула одеяло и в ужасе замерла. На ней не было ничего, кроме сорочки, столь истончившейся от бесчисленных стирок, что она казалась почти прозрачной. Ни платья, ни туфель нигде не было. Чентел догадалась, чьи это были проделки. Мерзавец!
Поднявшись с постели, она словно кошка подкралась к двери. Не питая особых надежд, попыталась ее открыть, разумеется, безрезультатно. Чентел топнула ножкой. Она была заперта бог (или Ричард Сент-Джеймс) знает где, практически без единой нитки на теле и находилась в руках человека, который опоил ее какой-то гадостью. Не слишком вдохновляющее положение.
После недолгого раздумья она встала на колени и посмотрела в замочную скважину. Дилетанты! Они оставили ключ в замке! Выйти отсюда для нее было проще простого. Раз уж она вырастила Тедди и осталась в живых, несмотря на все его проказы, то теперь она смогла бы выбраться откуда угодно. Ее тюремщикам стоило быть поизобретательнее.
Чентел внимательно оглядела комнату; обнаружив плотную салфетку на бюро, она схватила ее и подсунула под дверь. Шпилькой, просунутой в замочную скважину, она вытолкнула наружу ключ, который упал прямо на салфетку, как она и рассчитывала. Совсем неплохо! С улыбкой удовлетворения Чентел втянула обратно салфетку вместе с трофеем; теперь, когда у нее в руках был ключ, она еще раз внимательно оглядела комнату и, к своему разочарованию, не нашла ничего, что могло бы послужить оружием. Пожав плечами, Чентел сорвала с постели простыню и завернулась в нее, как в тогу.
Затем взяла кувшин для воды, стоявший у кровати, и представила, как бьет им воображаемого противника — не слишком-то грозное оружие, но все-таки лучше, чем ничего. Прижимая его к себе, она открыла дверь и выскользнула в холл. Там было пусто; Чентел кралась вдоль стены, пока не уперлась в лестничную площадку. Перегнувшись через перила, она увидела, что лестница ведет в холл. Ура, свобода! К неописуемой радости Чентел, этот дом был построен по обычному плану, а не в виде лабиринта, как Ковингтон-Фолли.
Крадучись, она стала спускаться по лестнице. Все ее внимание было приковано к двойным дверям, ведущим наружу. Внезапно открылась дверь одной из комнат, выходивших в холл, и Чентел замерла посередине лестницы. Ненавистный ей Ричард Сент-Джеймс — этот дьявол в человеческом обличье — и с ним еще четверо человек вышли в холл, оживленно беседуя. Одним из этих людей был Эдвард Келлер, которого она знала с детства. У нее перехватило дыхание от ужаса, когда она разглядела остальных, — мужчин сопровождали миссис Джаспер и сестры Рэндалл, самые отъявленные сплетницы во всем графстве.
«Беги!» — отдал ей приказ разум. Боже упаси быть застигнутой здесь и в таком виде этими чудовищами в юбках. Она осторожно повернулась и на цыпочках попыталась обратиться в бегство: наступила на свою простыню, безнадежно в ней запуталась и полетела вниз. Весьма неэлегантно перекатываясь со ступеньки на ступеньку, она приземлилась на отполированный мраморный пол у основания лестницы да так и осталась сидеть, широко расставив ноги и сжимая в руке ручку от разбившегося кувшина. Его осколки лежали на лестнице вместе с простыней.
Когда в голове немного прояснилось, перед глазами у нее возникла фигура Ричарда Сент-Джеймса — подтянутого, изысканно одетого и совершенно растерянного.
— Мерзавец! — воскликнула она. — Убирайся к черту!
— О небеса! — Миссис Джаспер прижала руку к своей пышной груди и тяжело задышала.
— Только не падайте в обморок, мадам, — поспешил поддержать ее Эдвард, голос его при этом звучал подозрительно жизнерадостно.
Чентел яростно взглянула на него, но он этого даже не заметил, так как все его внимание было приковано к чему-то на ее груди. Именно в этот момент она осознала, что ощущает неожиданную прохладу. Чентел опустила глаза и убедилась, что если она выше пояса и не полностью обнажена, то очень близка к этому. Слишком близка для того, чтобы появиться в таком виде перед двумя джентльменами, не связанными с нею родственными узами, женой викария и двумя заскорузлыми в ханжестве старыми девами. В отчаянии она попыталась натянуть рубашку повыше, но добилась только того, что ветхая ткань расползлась окончательно, и ее груди стало еще прохладнее.
— Боже милостивый! — Лицо Лавинии Рэндалл вытянулось от изумления.
— Святые великомученики! — На физиономии Дивинии Рэндалл появилось такое выражение, будто она только что взяла в рот лимон.
— Извините. — Сент-Джеймс спокойно обошел их, поднял простыню со ступенек и с отеческим видом обернул ее вокруг Чентел, которая в это время тщетно пыталась прикрыть грудь руками. — Ничего страшного, — сказал он вслух и тихо добавил ей на ухо: — Сезам, закройся! Вот оно, настоящее сокровище Ковингтонов!
Он встал рядом с ней на колени и начал без тени смущения драпировать простыню вокруг ее талии; в ярости Чентел шлепнула его по руке за чрезмерное усердие. Наблюдавшие эту сцену дружно ахнули, так как звук удара гулким эхом отразился от стен.
— Оставь меня, негодяй! — пытаясь вырваться из сильных рук, воскликнула Чентел.
— Тише, тише, дорогая, успокойся! — Сент-Джеймс поднял ее на ноги, невзирая на сопротивление. — Эти леди могут неправильно истолковать твое поведение. Дамы, вы должны простить мою невесту, — при этих словах лорд ласково улыбнулся Чентел и властно прижал ее к себе. У Чентел мгновенно перехватило дыхание то ли от его медвежьих объятий, то ли от слова «невеста», точно сказать она бы не смогла.
— Невесту! — прошипели в унисон сестры Рэндалл, как гарпии-двойняшки.
— Да, невесту. — Голос Сент-Джеймса звучал уверенно. — Мою невесту. Нас захватило совершенно сумасшедшее, стремительное чувство…
Теперь все женщины, включая Чентел, взирали на него так, будто у него было три головы и копыта на руках и ногах.
— Сумасшедшее? Вот это верно! — пробормотала Чентел. — Можно сказать, сногсшибательное…
— Скорее захватывающее, дорогая, нас обоих захватил водоворот… — В его тоне слышались покровительственные нотки, а глаза при этом смеялись.
— Да, и еще он опоил меня какой-то гадо… — не унималась Чентел.
— Да, страсть опьяняет. Я ощущаю это точно так же, как и ты, моя милая.
Гостьи смотрели на него в полном замешательстве.
— Видите ли, леди, вчера на балу у сквайра Питерсона Чентел скверно себя почувствовала…
— Да, и болезнь со мной приключилась весьма странная, — фыркнула Чентел, не оставляя попыток вырваться из его железных объятий.
— Я был так обеспокоен, что сразу же привез ее сюда, потому что ехать до Ковингтон-Фолли было гораздо дальше, а я не хотел рисковать ее здоровьем… — Аргументы Ричарда были вполне разумны, так что дамы начали приходить в себя!
— Неужели? — ехидно спросила Чентел.
— Ну конечно же! К тому же у меня гораздо больше слуг, и, смею надеяться, в критической ситуации они действуют гораздо эффективнее. Вы же понимаете, миссис Джаспер. — Сент-Джеймс умоляюще посмотрел на жену викария, мудро игнорируя сестер Рэндалл, которые, кажется, готовы были взорваться от возмущения. — Я, я просто не мог думать о приличиях, когда благополучие моей любимой было под угрозой!
— Конечно же, вы правы, — и миссис Джаспер, к негодованию Чентел, сочувственно протянула руку этому притворщику, который только что с легкостью обвел ее вокруг пальца!
— Благодарю вас. Я знал, что вы меня поймете. В конце концов, важно не само деяние, а намерение, ради которого оно было совершено. А теперь я боюсь, что Ченти…
— Чентел! — раздраженно поправила она.
— Что Чентел должна снова отправиться в постель. — Он легко, как пушинку, поднял ее на руки.
— Сейчас же поставь меня на ноги, — резким тоном приказала Чентел, на что дамы закудахтали, как курицы; было бы глупо не принять Правил игры, ведь Сент-Джеймс теперь выглядел героем, а она — недостойной его жеманной кокеткой. — Дорогой, поставь меня, пожалуйста. Я уверена, что могу ходить сама… я не хочу больше в свою комнату!
— Но ты ведь не можешь разгуливать по дому в таком виде! — произнес Ричард с мягкой настойчивостью, поднимаясь вверх по лестнице. На четвертой ступеньке он остановился и обратился к стоящим внизу: — Надеюсь, вы нас извините. Конечно же, вы все приглашены на нашу свадьбу, которая состоится, она состоится через два месяца.
— О чем ты говоришь? — Чентел уже не знала, что и думать.
— Так быстро? — хором отозвались Лавиния и Дивинил.
— Ну конечно же! — улыбнулся Ричард. — Я не могу себе представить, что мы с моей любовью можем быть разлучены на более долгий срок.
Его любовь извивалась у него в руках и что-то недовольно бормотала себе под нос.
— Эдвард, ты не проводишь дам? — обратился к приятелю Ричард. — Я должен устроить мою милую Чентел поудобнее.
— С большим удовольствием. — Эдвард, расплывшись в радостной улыбке, бросился выпроваживать сбитых с толку дам. В этот момент он больше всего напоминал счастливого колли, который стремился угодить своему хозяину, преданно виляя хвостиком.
Ричард с Чентел на руках неумолимо приближался к ее темнице; она слышала, как Эдвард внизу похваляется тем, что это именно он познакомил любящую пару.
— Как он смеет! — воскликнула Чентел.
— Тише, — успокоил ее Сент-Джеймс. — Эдвард умеет творить чудеса. Через несколько минут дамы забудут о случившемся.
— Ты имеешь в виду, что он такой же лжец, как и ты! — прошипела Чентел.
Не обращая внимания, Ричард внес ее в золотую комнату и с такой силой бросил на кровать, что она подпрыгнула на пружинах.
— Я не лжец! — В его голосе послышались стальные нотки.
Когда Чентел перестала подпрыгивать, она вспомнила о приличиях и поспешно натянула на себя простыню.
— Нет, лжец, да еще какой. И к тому же еще похититель невинных девушек, и взломщик, и… — продолжить этот ряд она не успела.
— Хватит! — прервал ее Сент-Джеймс и поднял руку. Всерьез опасаясь, что он сейчас ударит, Чентел отшатнулась. Но Ричард просто провел рукой по голове, взъерошив волосы, и шагал по комнате взад-вперед, подобно пантере, запертой в клетке.
— Спаси меня бог! — воскликнул он, поворачиваясь к ней лицом; вид у него был очень озабоченный. — После всего, что сегодня произошло, нам просто необходимо срочно пожениться, а ты не нашла ничего лучшего, чем обзывать меня всякими именами!
— Ты что, серьезно? — От удивления глаза Чентел широко раскрылись, во рту пересохло. — Но я думала, что все это розыгрыш. А почему мы должны пожениться?
— Неужели я обязан это объяснять? Тебя застали в моем доме совсем одну, без сопровождающих, к тому же практически голую…
— На мне была простыня! — попыталась возразить Чентел.
— Да, конечно, но только до тех пор, пока ты не скатилась вниз по лестнице, решив, видимо, приветствовать миссис Джаспер и сестер Рэндалл в таком виде, — усмехнулся Ричард.
— Замолчи! — Чентел вся горела, то ли от стыда, то ли от ярости. — Ты хочешь сказать, что я во всем виновата! А ведь это ты опоил меня каким-то зельем, похитил и запер в этой проклятой комнате в одной рубашке. Я вовсе не просила тебя привозить меня сюда!
— Так вот в этой комнате ты и должна была оставаться, черт побери! — прорычал он, снова меряя шагами комнату.
— Оставаться? Чтобы ты мог мною воспользоваться или убить?
Сент-Джеймс внезапно остановился и приблизился к ней с угрожающим видом. Он нагнулся над Чентел, так что ей пришлось откинуться назад, и сказал сквозь стиснутые зубы:
— Если я воздержался от этого до сего времени, мисс Эмберли, то вы спокойно можете полагать, что я не сделаю этого и впредь. Хотя, по совести говоря, я с трудом сопротивляюсь желанию воплотить в жизнь второй из этих двух вариантов, и только благодаря моей силе воли вы все еще живы!
— Ответьте мне только на один вопрос, — покраснев, сказала Чентел и отвернулась, — кто меня раздевал?
— Полагаю, что это была моя домоправительница, — присев на краешек кровати, ответил Ричард.
— И где же моя одежда? — с надеждой в голосе спросила девушка.
— Насколько я знаю миссис Иннес, она уже вычищена и выглажена.
— По-понятно, — чувствуя себя непроходимой дурой, произнесла Чентел. — А теперь я жду объяснения, зачем вы меня сюда привезли? — Пленница вновь становилась дерзкой.
После долгой паузы Сент-Джеймс наконец ответил:
— Зачем? Тебя пришлось привезти сюда, потому что прошлой ночью мы устроили набег на Ковингтон-Фолли.
— Набег? Какой набег? — воскликнула Чентел; она ожидала всего чего угодно, но только не этого.
— Мы надеялись поймать предателя, за которым давно охотимся. Он должен был вчера прийти за информацией в Ковингтон-Фолли. Наш агент перехватил сообщение, где об этом говорилось.
— И чем закончилась ваша операция? — Горло Чентел сдавил внезапно накативший страх.
— Мы его так и не поймали.
Чентел вздохнула с облегчением. Разозлившись, что дала себя запугать, Чентел вздернула подбородок и бросила на Ричарда презрительный взгляд:
— В этом я ни капли не сомневалась. Тедди вовсе не шпион, более того, вы не там ищете своего изменника: в Ковингтон-Фолли его быть просто не может. — Эти слова Чентел произнесла с достоинством, приняв настолько величественную позу, насколько это позволяла ей сделать простыня. Сент-Джеймс тем временем завоевал большее пространство на постели. — А теперь я хотела бы получить обратно мое платье. — Чентел сделала очередную попытку встать.
— Мы еще не договорились по поводу нашей свадьбы, — остановил ее жестом Ричард.
Девушка раскрыла рот от удивления, и ее руки, прижимающие простыню к груди, задрожали: настойчивость Сент-Джеймса окончательно вывела ее из равновесия.
— Это невыносимо! — воскликнула она. — Я отказываюсь выходить за вас замуж!
— Тебе придется это сделать, — ответил он властно. — На карту поставлена твоя репутация, да и моя тоже.
— К черту репутацию! — Чентел удалось-таки подняться и сделать несколько шагов к двери. — Я не выйду замуж за лжеца, притворщика, отравителя, похитителя… А-ах!
Сент-Джеймс схватил ее за простыню и с силой притянул к себе, так что она чуть не упала в его объятия.
— Замолчи! Так не разговаривают с будущим мужем, — приказным тоном заявил Ричард.
Чентел заставила себя посмотреть ему в глаза. Она облизнула сухие губы кончиком языка; его взгляд не оставил без внимания это движение. Внезапно Чентел охватило странное, незнакомое ей дотоле чувство, у нее перехватило дыхание, и она растеряла все слова. После минутной паузы она выдавила из себя:
— Я… я ведь сказала, что, на мой взгляд, нет никакой надобности в этом браке.
— Я не позволю вывалять мое имя в грязи. — Сент-Джеймс был невозмутим. Казалось, слова Чентел ничуть не трогали его. — Никому не удастся втянуть меня в скандал, который может повредить моей политической карьере.
Чентел никак не могла высвободиться: Ричард крепко держал ее, закутанную в простыню, как в кокон. Всем телом она ощущала сквозь тонкую ткань исходивший от него жар.
— Вы не можете заставить меня выйти за вас замуж! — продолжала настаивать Чентел. Она закрыла глаза, чтобы не видеть требовательного мужского взгляда, который возбуждал в ней какие-то бессознательные желания…
— Нет, могу. — Голос его был очень низок, и в нем чувствовалась абсолютная уверенность в себе. Чентел приоткрыла глаза, ожидая от него еще какой-нибудь гадости, и она не ошиблась.
— В Ковингтон-Фолли мы нашли ящик контрабандного бренди и несколько рулонов французского шелка. К твоему сведению, контрабанда все еще считается преступлением. Я выдвину обвинение против твоего брата, если ты не согласишься.
— Это шантаж!
— Не я преступил закон, — парировал он.
Они оба замерли и стояли совершенно неподвижно. Инстинкт подсказывал Чентел, что надо отказать лорду и бежать со всех ног. Но она привыкла в первую очередь заботиться не о себе, а о брате, и не могла допустить, чтобы он пострадал в результате ее решения. Она наклонила голову:
— А нельзя сделать так: объявить о нашей помолвке, а через месяц ее разорвать? Разве этого будет недостаточно?
— Нет, это нас не спасет. — Его горячее дыхание ласкало ее волосы, и по телу пробежала дрожь.
— Что ж, я вынуждена согласиться, ведь у меня не остается выбора. — Слезы обиды выступили на ее глазах. Она подняла голову и замерла, пораженная его взглядом.
Он наклонялся к ней все ближе и ближе. Сердце Чентел затрепетало. Его губы находились в каком-то миллиметре от ее рта, девушка вздохнула и невольно приподняла подбородок; веки ее сами собой опустились. Она была уверена, что он вопьется в ее губы жарким поцелуем.
Но поцелуя не последовало. Вместо этого он вдруг отпустил ее, и она перестала чувствовать его тепло. Чентел открыла глаза: каким-то образом Сент-Джеймс очутился в противоположном углу комнаты. Еще мгновение назад он был рядом с ней, и вот… Она встряхнула головой, чтобы избавиться от одурманившего ее тумана.
— Наш брак будет фиктивным, — сказал он ледяным тоном. — После шести месяцев в случае, если… если между мужем и женой не существовало супружеских отношений, его признают недействительным.
Чентел, не зная, радоваться этому или огорчаться, пробормотала:
— Да, понимаю. Это мне подойдет.
— Да. Это должно сработать. — Голос Ричарда казался теперь таким далеким. Чентел метнула на него пристальный взгляд: на лице ее мучителя не дрогнул ни один мускул, так что невозможно было сказать, о чем он думает. — Что ж, сейчас я принесу платье.
Чентел не знала, что и думать после этих слов: от страсти, блиставшей в его глазах, не осталось и следа.
— Благодарю вас, сэр. — Она вздернула подбородок. Пусть он происходит из самого знатного рода, но у нее есть собственная гордость.
Он сделал вид, что этого не заметил, и вышел из комнаты. Чентел подошла к кровати и устало опустилась на нее. Ее самолюбие было уязвлено, в Душе происходила борьба между чувством и честью. Господи, в какую историю она попала. Неужели ей придется выйти замуж за почти незнакомого мужчину и жить с ним под одной крышей в течение полугода, пока они не смогут расторгнуть брак. Ничего не видя вокруг себя, девушка прилегла на кровать. Усталость пересилила волнения и обиду, и Чентел уснула с мыслью о том, как она сможет пережить этот совершенно невероятный поворот событий.
3.
— Почему ты так думаешь? — насторожился Ричард.
— Потому что в этой семье у нее одной есть мозги. Это, кстати, могло бы объяснить и нашу давешнюю неудачу — Чентел там не было, и передача не состоялась.
— Кстати сказать, как поживает наша упрямая леди? — поинтересовался у него Ричард.
— Крепко-накрепко заперта в золотой гостиной. К тому же она до сих пор без сознания.
Ричард закурил старинную трубку, было видно, что он озадачен.
— Сколько лауданума ты ей дал?
— Достаточно, чтобы уложить слона, — ухмыльнулся Эдвард.
— Зачем? Она же такая миниатюрная. Будь искренен, ты не мстишь ей за ту юношескую обиду, когда она столкнула тебя в воду?
Эдвард изобразил на лице недоумение:
— О чем ты говоришь? Ты не доверяешь мне, приятель? Я сделал это исключительно из предосторожности. Видишь ли, я хорошо знаю Чентел и не хотел, чтобы она проснулась в самый неподходящий момент, когда я укладывал ее в постель.
Трудно было усомниться в истинности этих слов, произнесенных с таким выражением на лице.
Сент-Джеймс ухмыльнулся, и Эдвард счел нужным добавить в свое оправдание:
— Легче справиться с самим дьяволом, чем с ней, — она может быть истинной мегерой, если захочет!
— Мне ты об этом можешь не рассказывать. — Ричард нахмурился и продолжал более серьезным тоном: — Чентел не может быть тем, кого мы ищем! Она почти безвыездно живет здесь, в Лондоне бывает редко, да и вообще мало ездит по гостям. Тот, кто нам нужен, руководит своими операциями из Лондона. Кроме того, она не понимала, о чем шла речь, когда я говорил с ней о шкатулке. Я в этом уверен.
— У меня такое чувство, что мы зашли в тупик, — хмуро глядя в чашку, сообщил Эдвард.
— И все-таки каким-то образом Тедди Эмберли и Ковингтон-Фолли вовлечены в эту историю. Возможно, как приманка для нас, чтобы отвлечь от настоящего предателя. Но это неважно, главное, у нас есть пусть тоненькая, но все-таки нить.
— Возможно, он просто играет с нами, — вздохнул в ответ Эдвард.
— Может быть. Но в какой-то момент хозяевами положения станем мы.
Их беседу прервал стук в дверь. На зов Ричарда вошел Рид, его дворецкий, и объявил:
— Милорд, к вам пришли миссис Джаспер, жена викария, и две сестры Рэндалл. Они говорят, что хотят приветствовать вас от имени прихода.
На лице Ричарда появилась недовольная гримаса, но ему ничего не оставалось делать, как принять дам. Когда дворецкий вышел, Эдвард заметил, усмехаясь:
— Конечно же, они надеются поглубже залезть в твои карманы, прикрываясь благородными целями.
— Похоже на то. И тем не менее нет лучшего способа завоевать доверие местных жителей и услышать их сплетни, как занятие благотворительностью, а ведь именно ради получения нужных нам сведений мы здесь и находимся.
Вошла невысокая полная матрона, вслед за ней — две тощие женщины, очень похожие друг на друга. У жены викария был приветливый и доброжелательный вид, но от сестер исходил такой холод, который мог бы заморозить Темзу летом.
— Черт возьми, — заметил Эдвард вполголоса, — на какие только жертвы не приходится идти ради своей страны!
— Здравствуйте, леди. — Ричард поднялся, приветствуя дам.
— Доброе утро, милорд, — мило улыбаясь, произнесла полная женщина. Взгляд ее упал на сервировочный столик с чайными принадлежностями и вазами с миндальными пирожными и печеньем. — Ах, вы пьете чай, мы, должно быть, не вовремя!
Эдвард незаметно снял со столика бутылку бренди и спрятал ее. В глазах Ричарда, наблюдавшего за ним, заиграли озорные огоньки. Усаживаясь в кресло, он радушно произнес:
— Не хотите ли к нам присоединиться?
Чентел медленно приходила в себя. Голова гудела. Если бы ее заставили произнести хоть слово, она едва ли смогла бы это сделать. С большим трудом ей удалось поднять налитые свинцом веки. Для Чентел было очевидно, что она находится не дома: эта комната, выдержанная в мягких золотистых и палевых тонах, была чересчур элегантна для Ковингтон-Фолли. Ее взгляд скользнул по изысканному письменному столу французской работы, на котором стояла великолепная ваза из тончайшего фарфора, по шелковым кружевным драпировкам, тонким, как паутинки. Прикроватный столик рядом с ней украшал букет из желтых лилий и роз с перламутровыми крапинками на лепестках. Нет, это определенно не ее комната, но тогда чья же?
Внезапно в ее памяти ярко вспыхнул один образ: серо-стальные глаза. Теперь она поняла, где находится, — во власти человека в маске, Ричарда Сент-Джеймса. Чентел села на кровати, несмотря на отчаянное сопротивление своего организма, и попыталась справиться с головокружением. Впрочем, по здравом размышлении она решила, что могло бы быть и хуже — по крайней мере, она не заперта где-нибудь в подземелье или в еще более неприятном месте. Крысы и плесень не очень-то привлекали Чентел, хотя приходилось признать, что и то и другое в Ковингтон-Фолли не было редкостью.
Она потрясла головой, стараясь поскорее избавиться от заполнявшего ее тумана, потом откинула одеяло и в ужасе замерла. На ней не было ничего, кроме сорочки, столь истончившейся от бесчисленных стирок, что она казалась почти прозрачной. Ни платья, ни туфель нигде не было. Чентел догадалась, чьи это были проделки. Мерзавец!
Поднявшись с постели, она словно кошка подкралась к двери. Не питая особых надежд, попыталась ее открыть, разумеется, безрезультатно. Чентел топнула ножкой. Она была заперта бог (или Ричард Сент-Джеймс) знает где, практически без единой нитки на теле и находилась в руках человека, который опоил ее какой-то гадостью. Не слишком вдохновляющее положение.
После недолгого раздумья она встала на колени и посмотрела в замочную скважину. Дилетанты! Они оставили ключ в замке! Выйти отсюда для нее было проще простого. Раз уж она вырастила Тедди и осталась в живых, несмотря на все его проказы, то теперь она смогла бы выбраться откуда угодно. Ее тюремщикам стоило быть поизобретательнее.
Чентел внимательно оглядела комнату; обнаружив плотную салфетку на бюро, она схватила ее и подсунула под дверь. Шпилькой, просунутой в замочную скважину, она вытолкнула наружу ключ, который упал прямо на салфетку, как она и рассчитывала. Совсем неплохо! С улыбкой удовлетворения Чентел втянула обратно салфетку вместе с трофеем; теперь, когда у нее в руках был ключ, она еще раз внимательно оглядела комнату и, к своему разочарованию, не нашла ничего, что могло бы послужить оружием. Пожав плечами, Чентел сорвала с постели простыню и завернулась в нее, как в тогу.
Затем взяла кувшин для воды, стоявший у кровати, и представила, как бьет им воображаемого противника — не слишком-то грозное оружие, но все-таки лучше, чем ничего. Прижимая его к себе, она открыла дверь и выскользнула в холл. Там было пусто; Чентел кралась вдоль стены, пока не уперлась в лестничную площадку. Перегнувшись через перила, она увидела, что лестница ведет в холл. Ура, свобода! К неописуемой радости Чентел, этот дом был построен по обычному плану, а не в виде лабиринта, как Ковингтон-Фолли.
Крадучись, она стала спускаться по лестнице. Все ее внимание было приковано к двойным дверям, ведущим наружу. Внезапно открылась дверь одной из комнат, выходивших в холл, и Чентел замерла посередине лестницы. Ненавистный ей Ричард Сент-Джеймс — этот дьявол в человеческом обличье — и с ним еще четверо человек вышли в холл, оживленно беседуя. Одним из этих людей был Эдвард Келлер, которого она знала с детства. У нее перехватило дыхание от ужаса, когда она разглядела остальных, — мужчин сопровождали миссис Джаспер и сестры Рэндалл, самые отъявленные сплетницы во всем графстве.
«Беги!» — отдал ей приказ разум. Боже упаси быть застигнутой здесь и в таком виде этими чудовищами в юбках. Она осторожно повернулась и на цыпочках попыталась обратиться в бегство: наступила на свою простыню, безнадежно в ней запуталась и полетела вниз. Весьма неэлегантно перекатываясь со ступеньки на ступеньку, она приземлилась на отполированный мраморный пол у основания лестницы да так и осталась сидеть, широко расставив ноги и сжимая в руке ручку от разбившегося кувшина. Его осколки лежали на лестнице вместе с простыней.
Когда в голове немного прояснилось, перед глазами у нее возникла фигура Ричарда Сент-Джеймса — подтянутого, изысканно одетого и совершенно растерянного.
— Мерзавец! — воскликнула она. — Убирайся к черту!
— О небеса! — Миссис Джаспер прижала руку к своей пышной груди и тяжело задышала.
— Только не падайте в обморок, мадам, — поспешил поддержать ее Эдвард, голос его при этом звучал подозрительно жизнерадостно.
Чентел яростно взглянула на него, но он этого даже не заметил, так как все его внимание было приковано к чему-то на ее груди. Именно в этот момент она осознала, что ощущает неожиданную прохладу. Чентел опустила глаза и убедилась, что если она выше пояса и не полностью обнажена, то очень близка к этому. Слишком близка для того, чтобы появиться в таком виде перед двумя джентльменами, не связанными с нею родственными узами, женой викария и двумя заскорузлыми в ханжестве старыми девами. В отчаянии она попыталась натянуть рубашку повыше, но добилась только того, что ветхая ткань расползлась окончательно, и ее груди стало еще прохладнее.
— Боже милостивый! — Лицо Лавинии Рэндалл вытянулось от изумления.
— Святые великомученики! — На физиономии Дивинии Рэндалл появилось такое выражение, будто она только что взяла в рот лимон.
— Извините. — Сент-Джеймс спокойно обошел их, поднял простыню со ступенек и с отеческим видом обернул ее вокруг Чентел, которая в это время тщетно пыталась прикрыть грудь руками. — Ничего страшного, — сказал он вслух и тихо добавил ей на ухо: — Сезам, закройся! Вот оно, настоящее сокровище Ковингтонов!
Он встал рядом с ней на колени и начал без тени смущения драпировать простыню вокруг ее талии; в ярости Чентел шлепнула его по руке за чрезмерное усердие. Наблюдавшие эту сцену дружно ахнули, так как звук удара гулким эхом отразился от стен.
— Оставь меня, негодяй! — пытаясь вырваться из сильных рук, воскликнула Чентел.
— Тише, тише, дорогая, успокойся! — Сент-Джеймс поднял ее на ноги, невзирая на сопротивление. — Эти леди могут неправильно истолковать твое поведение. Дамы, вы должны простить мою невесту, — при этих словах лорд ласково улыбнулся Чентел и властно прижал ее к себе. У Чентел мгновенно перехватило дыхание то ли от его медвежьих объятий, то ли от слова «невеста», точно сказать она бы не смогла.
— Невесту! — прошипели в унисон сестры Рэндалл, как гарпии-двойняшки.
— Да, невесту. — Голос Сент-Джеймса звучал уверенно. — Мою невесту. Нас захватило совершенно сумасшедшее, стремительное чувство…
Теперь все женщины, включая Чентел, взирали на него так, будто у него было три головы и копыта на руках и ногах.
— Сумасшедшее? Вот это верно! — пробормотала Чентел. — Можно сказать, сногсшибательное…
— Скорее захватывающее, дорогая, нас обоих захватил водоворот… — В его тоне слышались покровительственные нотки, а глаза при этом смеялись.
— Да, и еще он опоил меня какой-то гадо… — не унималась Чентел.
— Да, страсть опьяняет. Я ощущаю это точно так же, как и ты, моя милая.
Гостьи смотрели на него в полном замешательстве.
— Видите ли, леди, вчера на балу у сквайра Питерсона Чентел скверно себя почувствовала…
— Да, и болезнь со мной приключилась весьма странная, — фыркнула Чентел, не оставляя попыток вырваться из его железных объятий.
— Я был так обеспокоен, что сразу же привез ее сюда, потому что ехать до Ковингтон-Фолли было гораздо дальше, а я не хотел рисковать ее здоровьем… — Аргументы Ричарда были вполне разумны, так что дамы начали приходить в себя!
— Неужели? — ехидно спросила Чентел.
— Ну конечно же! К тому же у меня гораздо больше слуг, и, смею надеяться, в критической ситуации они действуют гораздо эффективнее. Вы же понимаете, миссис Джаспер. — Сент-Джеймс умоляюще посмотрел на жену викария, мудро игнорируя сестер Рэндалл, которые, кажется, готовы были взорваться от возмущения. — Я, я просто не мог думать о приличиях, когда благополучие моей любимой было под угрозой!
— Конечно же, вы правы, — и миссис Джаспер, к негодованию Чентел, сочувственно протянула руку этому притворщику, который только что с легкостью обвел ее вокруг пальца!
— Благодарю вас. Я знал, что вы меня поймете. В конце концов, важно не само деяние, а намерение, ради которого оно было совершено. А теперь я боюсь, что Ченти…
— Чентел! — раздраженно поправила она.
— Что Чентел должна снова отправиться в постель. — Он легко, как пушинку, поднял ее на руки.
— Сейчас же поставь меня на ноги, — резким тоном приказала Чентел, на что дамы закудахтали, как курицы; было бы глупо не принять Правил игры, ведь Сент-Джеймс теперь выглядел героем, а она — недостойной его жеманной кокеткой. — Дорогой, поставь меня, пожалуйста. Я уверена, что могу ходить сама… я не хочу больше в свою комнату!
— Но ты ведь не можешь разгуливать по дому в таком виде! — произнес Ричард с мягкой настойчивостью, поднимаясь вверх по лестнице. На четвертой ступеньке он остановился и обратился к стоящим внизу: — Надеюсь, вы нас извините. Конечно же, вы все приглашены на нашу свадьбу, которая состоится, она состоится через два месяца.
— О чем ты говоришь? — Чентел уже не знала, что и думать.
— Так быстро? — хором отозвались Лавиния и Дивинил.
— Ну конечно же! — улыбнулся Ричард. — Я не могу себе представить, что мы с моей любовью можем быть разлучены на более долгий срок.
Его любовь извивалась у него в руках и что-то недовольно бормотала себе под нос.
— Эдвард, ты не проводишь дам? — обратился к приятелю Ричард. — Я должен устроить мою милую Чентел поудобнее.
— С большим удовольствием. — Эдвард, расплывшись в радостной улыбке, бросился выпроваживать сбитых с толку дам. В этот момент он больше всего напоминал счастливого колли, который стремился угодить своему хозяину, преданно виляя хвостиком.
Ричард с Чентел на руках неумолимо приближался к ее темнице; она слышала, как Эдвард внизу похваляется тем, что это именно он познакомил любящую пару.
— Как он смеет! — воскликнула Чентел.
— Тише, — успокоил ее Сент-Джеймс. — Эдвард умеет творить чудеса. Через несколько минут дамы забудут о случившемся.
— Ты имеешь в виду, что он такой же лжец, как и ты! — прошипела Чентел.
Не обращая внимания, Ричард внес ее в золотую комнату и с такой силой бросил на кровать, что она подпрыгнула на пружинах.
— Я не лжец! — В его голосе послышались стальные нотки.
Когда Чентел перестала подпрыгивать, она вспомнила о приличиях и поспешно натянула на себя простыню.
— Нет, лжец, да еще какой. И к тому же еще похититель невинных девушек, и взломщик, и… — продолжить этот ряд она не успела.
— Хватит! — прервал ее Сент-Джеймс и поднял руку. Всерьез опасаясь, что он сейчас ударит, Чентел отшатнулась. Но Ричард просто провел рукой по голове, взъерошив волосы, и шагал по комнате взад-вперед, подобно пантере, запертой в клетке.
— Спаси меня бог! — воскликнул он, поворачиваясь к ней лицом; вид у него был очень озабоченный. — После всего, что сегодня произошло, нам просто необходимо срочно пожениться, а ты не нашла ничего лучшего, чем обзывать меня всякими именами!
— Ты что, серьезно? — От удивления глаза Чентел широко раскрылись, во рту пересохло. — Но я думала, что все это розыгрыш. А почему мы должны пожениться?
— Неужели я обязан это объяснять? Тебя застали в моем доме совсем одну, без сопровождающих, к тому же практически голую…
— На мне была простыня! — попыталась возразить Чентел.
— Да, конечно, но только до тех пор, пока ты не скатилась вниз по лестнице, решив, видимо, приветствовать миссис Джаспер и сестер Рэндалл в таком виде, — усмехнулся Ричард.
— Замолчи! — Чентел вся горела, то ли от стыда, то ли от ярости. — Ты хочешь сказать, что я во всем виновата! А ведь это ты опоил меня каким-то зельем, похитил и запер в этой проклятой комнате в одной рубашке. Я вовсе не просила тебя привозить меня сюда!
— Так вот в этой комнате ты и должна была оставаться, черт побери! — прорычал он, снова меряя шагами комнату.
— Оставаться? Чтобы ты мог мною воспользоваться или убить?
Сент-Джеймс внезапно остановился и приблизился к ней с угрожающим видом. Он нагнулся над Чентел, так что ей пришлось откинуться назад, и сказал сквозь стиснутые зубы:
— Если я воздержался от этого до сего времени, мисс Эмберли, то вы спокойно можете полагать, что я не сделаю этого и впредь. Хотя, по совести говоря, я с трудом сопротивляюсь желанию воплотить в жизнь второй из этих двух вариантов, и только благодаря моей силе воли вы все еще живы!
— Ответьте мне только на один вопрос, — покраснев, сказала Чентел и отвернулась, — кто меня раздевал?
— Полагаю, что это была моя домоправительница, — присев на краешек кровати, ответил Ричард.
— И где же моя одежда? — с надеждой в голосе спросила девушка.
— Насколько я знаю миссис Иннес, она уже вычищена и выглажена.
— По-понятно, — чувствуя себя непроходимой дурой, произнесла Чентел. — А теперь я жду объяснения, зачем вы меня сюда привезли? — Пленница вновь становилась дерзкой.
После долгой паузы Сент-Джеймс наконец ответил:
— Зачем? Тебя пришлось привезти сюда, потому что прошлой ночью мы устроили набег на Ковингтон-Фолли.
— Набег? Какой набег? — воскликнула Чентел; она ожидала всего чего угодно, но только не этого.
— Мы надеялись поймать предателя, за которым давно охотимся. Он должен был вчера прийти за информацией в Ковингтон-Фолли. Наш агент перехватил сообщение, где об этом говорилось.
— И чем закончилась ваша операция? — Горло Чентел сдавил внезапно накативший страх.
— Мы его так и не поймали.
Чентел вздохнула с облегчением. Разозлившись, что дала себя запугать, Чентел вздернула подбородок и бросила на Ричарда презрительный взгляд:
— В этом я ни капли не сомневалась. Тедди вовсе не шпион, более того, вы не там ищете своего изменника: в Ковингтон-Фолли его быть просто не может. — Эти слова Чентел произнесла с достоинством, приняв настолько величественную позу, насколько это позволяла ей сделать простыня. Сент-Джеймс тем временем завоевал большее пространство на постели. — А теперь я хотела бы получить обратно мое платье. — Чентел сделала очередную попытку встать.
— Мы еще не договорились по поводу нашей свадьбы, — остановил ее жестом Ричард.
Девушка раскрыла рот от удивления, и ее руки, прижимающие простыню к груди, задрожали: настойчивость Сент-Джеймса окончательно вывела ее из равновесия.
— Это невыносимо! — воскликнула она. — Я отказываюсь выходить за вас замуж!
— Тебе придется это сделать, — ответил он властно. — На карту поставлена твоя репутация, да и моя тоже.
— К черту репутацию! — Чентел удалось-таки подняться и сделать несколько шагов к двери. — Я не выйду замуж за лжеца, притворщика, отравителя, похитителя… А-ах!
Сент-Джеймс схватил ее за простыню и с силой притянул к себе, так что она чуть не упала в его объятия.
— Замолчи! Так не разговаривают с будущим мужем, — приказным тоном заявил Ричард.
Чентел заставила себя посмотреть ему в глаза. Она облизнула сухие губы кончиком языка; его взгляд не оставил без внимания это движение. Внезапно Чентел охватило странное, незнакомое ей дотоле чувство, у нее перехватило дыхание, и она растеряла все слова. После минутной паузы она выдавила из себя:
— Я… я ведь сказала, что, на мой взгляд, нет никакой надобности в этом браке.
— Я не позволю вывалять мое имя в грязи. — Сент-Джеймс был невозмутим. Казалось, слова Чентел ничуть не трогали его. — Никому не удастся втянуть меня в скандал, который может повредить моей политической карьере.
Чентел никак не могла высвободиться: Ричард крепко держал ее, закутанную в простыню, как в кокон. Всем телом она ощущала сквозь тонкую ткань исходивший от него жар.
— Вы не можете заставить меня выйти за вас замуж! — продолжала настаивать Чентел. Она закрыла глаза, чтобы не видеть требовательного мужского взгляда, который возбуждал в ней какие-то бессознательные желания…
— Нет, могу. — Голос его был очень низок, и в нем чувствовалась абсолютная уверенность в себе. Чентел приоткрыла глаза, ожидая от него еще какой-нибудь гадости, и она не ошиблась.
— В Ковингтон-Фолли мы нашли ящик контрабандного бренди и несколько рулонов французского шелка. К твоему сведению, контрабанда все еще считается преступлением. Я выдвину обвинение против твоего брата, если ты не согласишься.
— Это шантаж!
— Не я преступил закон, — парировал он.
Они оба замерли и стояли совершенно неподвижно. Инстинкт подсказывал Чентел, что надо отказать лорду и бежать со всех ног. Но она привыкла в первую очередь заботиться не о себе, а о брате, и не могла допустить, чтобы он пострадал в результате ее решения. Она наклонила голову:
— А нельзя сделать так: объявить о нашей помолвке, а через месяц ее разорвать? Разве этого будет недостаточно?
— Нет, это нас не спасет. — Его горячее дыхание ласкало ее волосы, и по телу пробежала дрожь.
— Что ж, я вынуждена согласиться, ведь у меня не остается выбора. — Слезы обиды выступили на ее глазах. Она подняла голову и замерла, пораженная его взглядом.
Он наклонялся к ней все ближе и ближе. Сердце Чентел затрепетало. Его губы находились в каком-то миллиметре от ее рта, девушка вздохнула и невольно приподняла подбородок; веки ее сами собой опустились. Она была уверена, что он вопьется в ее губы жарким поцелуем.
Но поцелуя не последовало. Вместо этого он вдруг отпустил ее, и она перестала чувствовать его тепло. Чентел открыла глаза: каким-то образом Сент-Джеймс очутился в противоположном углу комнаты. Еще мгновение назад он был рядом с ней, и вот… Она встряхнула головой, чтобы избавиться от одурманившего ее тумана.
— Наш брак будет фиктивным, — сказал он ледяным тоном. — После шести месяцев в случае, если… если между мужем и женой не существовало супружеских отношений, его признают недействительным.
Чентел, не зная, радоваться этому или огорчаться, пробормотала:
— Да, понимаю. Это мне подойдет.
— Да. Это должно сработать. — Голос Ричарда казался теперь таким далеким. Чентел метнула на него пристальный взгляд: на лице ее мучителя не дрогнул ни один мускул, так что невозможно было сказать, о чем он думает. — Что ж, сейчас я принесу платье.
Чентел не знала, что и думать после этих слов: от страсти, блиставшей в его глазах, не осталось и следа.
— Благодарю вас, сэр. — Она вздернула подбородок. Пусть он происходит из самого знатного рода, но у нее есть собственная гордость.
Он сделал вид, что этого не заметил, и вышел из комнаты. Чентел подошла к кровати и устало опустилась на нее. Ее самолюбие было уязвлено, в Душе происходила борьба между чувством и честью. Господи, в какую историю она попала. Неужели ей придется выйти замуж за почти незнакомого мужчину и жить с ним под одной крышей в течение полугода, пока они не смогут расторгнуть брак. Ничего не видя вокруг себя, девушка прилегла на кровать. Усталость пересилила волнения и обиду, и Чентел уснула с мыслью о том, как она сможет пережить этот совершенно невероятный поворот событий.
3.
— Мисс Чентел! — радостно воскликнул старческим хрипловатым голосом мистер Тодд, когда открыл дверь и увидел свою хозяйку. — Мы так беспокоились за вас! Где вы были?.. — Тут его слабеющие глаза различили, что она стоит перед ним в том бальном платье, которое на ней было накануне вечером. — Как, мисс Чентел, вы не переоделись? — Но каково было его изумление, когда он увидел рядом со своей хозяйкой мужчину, с суровым видом стоявшего за ее спиной. — Вы не одна!
— Это Ричард Сент-Джеймс, граф Хартфорд, — представила Чентел Ричарда и, покраснев, добавила: — я все объясню позже.
— Доброе утро, мистер Тодд, — вежливо поздоровался Сент-Джеймс. — Я жених Чентел.
— Я… я понимаю, — пробормотал обескураженный слуга.
Чентел вздрогнула, увидев, как ее престарелый дворецкий пошатнулся, но все-таки сумел устоять на ногах еще до того, как Сент-Джеймс пришел ему на помощь.
— Прошу прощения, мистер Тодд, — сказала Чентел, обернувшись, чтобы бросить укоризненный взгляд на Ричарда. — Мы совсем не хотели так вас ошеломить.
— Не беспокойтесь, мисс, все в порядке. — Мистер Тодд взял себя в руки и снова стал тем образцовым английским дворецким, которого Чентел любила и почитала с детства. — Примите мои поздравления. — Он поклонился. — И вы также, милорд.
— Благодарю вас, мистер Тодд, — любезно улыбнулся Ричард.
Дворецкий внимательно осмотрел стоящего перед ним мужчину и слегка кивнул:
— Мисс Чентел — замечательная леди, милорд. Я уверен, что вы будете с ней счастливы. — Его подслеповатые глаза обратились к Чентел. Он принял осанистый вид, добавив: — Мистер Тедди в гостиной, должен вас предупредить, что он не один: с ним ваша тетя и кузен.
— Это Ричард Сент-Джеймс, граф Хартфорд, — представила Чентел Ричарда и, покраснев, добавила: — я все объясню позже.
— Доброе утро, мистер Тодд, — вежливо поздоровался Сент-Джеймс. — Я жених Чентел.
— Я… я понимаю, — пробормотал обескураженный слуга.
Чентел вздрогнула, увидев, как ее престарелый дворецкий пошатнулся, но все-таки сумел устоять на ногах еще до того, как Сент-Джеймс пришел ему на помощь.
— Прошу прощения, мистер Тодд, — сказала Чентел, обернувшись, чтобы бросить укоризненный взгляд на Ричарда. — Мы совсем не хотели так вас ошеломить.
— Не беспокойтесь, мисс, все в порядке. — Мистер Тодд взял себя в руки и снова стал тем образцовым английским дворецким, которого Чентел любила и почитала с детства. — Примите мои поздравления. — Он поклонился. — И вы также, милорд.
— Благодарю вас, мистер Тодд, — любезно улыбнулся Ричард.
Дворецкий внимательно осмотрел стоящего перед ним мужчину и слегка кивнул:
— Мисс Чентел — замечательная леди, милорд. Я уверен, что вы будете с ней счастливы. — Его подслеповатые глаза обратились к Чентел. Он принял осанистый вид, добавив: — Мистер Тедди в гостиной, должен вас предупредить, что он не один: с ним ваша тетя и кузен.