Холт Виктория. Дочь Сатаны

   Тамар поторопилась ускользнуть подальше от толпы. Улицы были пустынны. Казалось, все вышли на площадь. Она знала, что ей грозит опасность! Знала, что Гранин тоже грозит беда. Если эти люди станут ее мучить, та будет бормотать странные, бессвязные слова, какие говорила ей. Но Тамар ничего не сможет поделать, не может же она спрятать старуху!
   Тамар не пошла домой, а растянулась на траве и уставилась на море, пытаясь придумать, как спасти старую женщину. Но ее желание узнать, что творится в городе, было так велико, что она вернулась туда.
   Симон Картер уже заседал в ратуше, куда привели шесть женщин.
   Он разглагольствовал без умолку:
   — Колдовской силой чаще обладают женщины; злые духи, инкубус, суккубус и прочие черти из царства сатаны предпочитают женщин. Ибо женщины существа более слабые, их легче склонить на худые дела, нежели мужчин. У них нет ясного ума, которым Господь наделил мужчин. Снимите с женщин одежду, и мы будем искать на них метку дьявола. Он ставит на них вечное клеймо. Чаще всего он ставит свои отметины на самых потаенных частях тела, и потому искать их нужно весьма тщательно.
   Одна юная миловидная женщина воспротивилась, но человек Картера связал ее, а другие сорвали с нее одежду.
   — И что, — продолжал Симон Картер, заставляя стоящую рядом женщину опуститься на колени, отворачивая ей ноздри и заглядываю в них, — что вы, мои невинные друзья, думаете, что они еще делают, помимо того, что играют с вами злые шутки? Они купаются в грязи, друзья мои. Развлекаются в постели со странными существами. Суккубус является к мужчинам и извлекает из них семена жизни, потом передает их инкубусу, который приходит к женщинам и оплодотворяет их семенем, оскверненным дьяволом. Он опрокидывает женщину и говорит ей: «Ну, давай, женщина, не робей. Пусть злой дух заставит тебя поверить, будто я — жаба, и ты приглашаешь меня к себе в постель… Сам дьявол пришел, чтобы доставить тебе удовольствие».
   Он издал торжествующий крик. Наконец-то он нашел то, что называл меткой дьявола. Это была бородавка в ямочке под коленкой. Он захихикал от радости. За каждую повешенную ведьму он получал пятнадцать шиллингов.
   — А теперь, дражайшие сограждане, вы увидите, как я узнаю ведьму. Если я уколю ведьму, кровь у нее не пойдет, потому что на ней метка дьявола. Откуда я знаю? Потому что я наделен божественным даром. Я узнаю ведьму. Но колю ее во имя праведного суда. Однако я и без того узнаю ее. О мои братья и сестры, вы будете с радостью вспоминать день, когда Симон Картер пришел в ваш прекрасный город.
   Он воткнул в бородавку булавку.
   — Кровь не показалась! Это дело дьявола! Если я уколю любого честного гражданина, что будет? Брызнет кровь. Но уколите ведьму, и дьявол уже не сумеет помочь ей. У нее кровь не покажется, потому что она пособница дьявола и ее плоть и кровь не повинуются законам, данным Господом. Мы повесим эту ведьму на зеленой лужайке у моря, вы будете видеть, как гниет ее тело, и поймете, что справедливость должна восторжествовать, и будете приводить каждую ведьму ко мне.
   Тамар была не в силах долее выносить это. Она слышала непристойные ругательства, но была крайне удивлена, что чаще всего здесь упоминалось имя Божие.
   Никто не заметил Тамар, все глаза были устремлены на нагих женщин. Люди с восторгом пожирали глазами подручных Картера, которые безжалостно выставляли несчастные жертвы напоказ зевакам, бормотавшим о справедливости.
   Тамар помчалась прочь и не останавливалась, покуда не прибежала домой. Дома были ее мать и сводные братья и сестры, но она, не обращая на них внимания, подошла к старой женщине.
   — Гранин! Гранин! — крикнула она. — Охотник за ведьмами у нас в городе! Ты должна поскорее наколдовать, чтобы он не пришел к нам. Ты не должна позволить ему прийти сюда… А не то он заберет тебя… заберет меня!
   Старуху стала бить дрожь, ее челюсть опустилась, глаза закрылись, она вся сникла.
   Остальные этого не заметили.
   Несколько дней спустя охотник на ведьм пришел с двумя подручными к домику Лэкуэллов. Их сопровождала толпа городских жителей.
   Тамар услышала их и бросилась к дверям, но было уже поздно. Она не могла убежать незаметно и знала, что только привлечет их внимание, если побежит.
   В доме были Люс, Билл Лэкуэлл и трое детей.
   Симон Картер распахнул дверь и встал на пороге.
   — Вот оно что! — сказал он, глядя на Гранин. — Вон сидит ведьма. Не стоит искать на ней меты. Никогда еще я не видел ведьму столь отчетливо.
   Тамар, стоя в углу, огражденном камешками, которые, она знала, не могли защитить ее, уставилась на Гранин.
   В последние дни старая женщина немного пришла в себя. Она могла открывать глаза, но говорить была не в состоянии. Правая сторона ее лица осела вниз, правой рукой и ногой она не могла двигать. Бедная Гранин! Неудивительно, что Симон Картер узнал в ней ведьму.
   Двое мужчин стащили ее со скамейки. Она упала вперед им на руки мертвым грузом.
   — Она мертва, — сказал один из них. Тело Гранин швырнули на пол.
   — Это уловка! — крикнул Симон. — Она позвала на помощь нечистого! Сверните шею ее коту. В этом доме пахнет чертовщиной, я это чую! Добрые люди, здесь обитает сатана… где-то рядом с нами. Молитесь Господу! Молитва прогонит его. Ну-ка, проверьте, в самом ли деле она умерла или это ее, ведьмы, проделки.
   Они разодрали у нее на груди лохмотья и послушали сердце. Бедная Гранин…
   Тамар не могла отвести глаз от Симона Картера. Его сжатый рот казался прямой линией, глаза под кустистыми бровями горели, как две огненные точки. Он был сильно зол. Ему пришлось прогуляться зря, за мертвую ведьму ему денег не дадут.
   — Люди добрые, — сказал он, — сатана взял эту женщину. Ему доставило удовольствие, что мы не смогли вершить над ней суд.
   Он повернулся к Люс, прижавшейся к стене, и уставился на нее.
   Кто-то из столпившихся людей зашептал:
   — А ведь это Люс Лэкуэлл… вы помните? Говорят…
   Чуткие уши Симона Картера уловили эти слова, он резко повернулся к говорившему:
   — Что ты сказал, друг мой? Эта женщина…
   Кто-то вытолкнул одну женщину вперед.
   — Ну, говорили… поклясться, что это правда, не могу… говорили, будто…
   — Говори, говори, милая, — попросил Симон, — вспомни про твой долг перед Господом и твоей страной.
   — Эта женщина — Люс Лэкуэлл, — она показала на Люс, — про нее говорили, будто она спала с сатаной…
   Симон повернулся к Люс, его губы искривила довольная улыбка.
   — Эта женщина? — Он отбросил волосы от ее лба и заглянул ей в глаза. — Ты от меня не спрячешься. Я вижу вину в твоих глазах. Так это ты, женщина, ты — ведьма, которая колдовством отправила старую ведьму к ее хозяину? Мои люди, поищите на ней мету. Я уверен, вы найдете ее в укромном местечке, она умеет хранить секреты.
   Люди Картера разорвали на Люс одежду, и та закричала. За несколько секунд она оказалась голой перед целой толпой.
   Тамар не могла больше это выносить. Она должна была бежать, не столько для того, чтобы спастись, сколько, чтобы не видеть, как срамят ее мать.
   Она проскользнула к двери и, пока эти злодеи смотрели лишь на Люс, пробралась сквозь толпу.
   И тут кто-то сказал:
   — Эта девчонка… родилась от греха своей матери с нечистым. Не дайте ей уйти. Ее надобно испытать.
   Тамар пустилась бежать изо всех сил. Топот ног позади нее приводил ее в ужас, но она была легче и быстрее их, к тому же им не хотелось пропустить зрелище в доме Лэкуэллов.
   Наконец Тамар удалось оторваться от них. Солнце сильно палило, она тяжело дышала, ей было дурно. Она не знала, куда идти, как вдруг вспомнила про ручей в поместье Ричарда Мерримена. В эту тяжелую минуту она подумала о нем. Не то чтобы он обратил на нее особое внимание, но в его взгляде было что-то… Так он не смотрел на других детей. Его губы слегка изогнулись в улыбку. Она была у него в доме, ее накормили и дали одежду. Верно, миссис Элтон не дала бы ей ничего, если бы не боялась ослушаться своего хозяина. Ей казалось, что этот джентльмен был как бы ее другом, и она решила спрятаться покуда в его усадьбе. А после она что-нибудь придумает.
   Она присела у ручья и стала мыть разгоряченное лицо, прислушиваясь к малейшим звукам. Но все было тихо. Начало смеркаться. Она спряталась в кустах и уснула.
   Она проснулась на рассвете от невыносимого чувства голода. Ей пришла в голову дикая мысль вернуться домой, но тут же она вспомнила мужчин, опозоривших ее мать, их похотливые жадные взгляды.
   Стало быть, вернуться домой она не могла. Тогда в голове ее мелькнула смелая мысль…
   Она знала, что летом Ричард Мерримен часто гуляет в саду, обычно после полудня. Однажды она забралась на высокий дуб и смотрела, как он прогуливается. После того она не раз видела, как он гуляет именно в это время.
   Что, если прийти к нему сегодня и попросить о помощи? Он спас ее, когда мальчишки хотели ее утопить, быть может, он захочет помочь ей спастись от охотника на ведьм? Конечно, он может отдать ее в руки этих людей… Нет, навряд ли. Он ненавидит все гадкое, а эти люди гадкие и гадко то, что они делали с женщинами. Она была в отчаянии, к тому же и голод давал о себе знать, и у кого еще ей просить помощи — не знала.
   И вот наконец она придумала, что делать, и ей сразу полегчало. Но сначала она вымоется в ручье и выполощет платье, ведь он терпеть не может скверного запаха.
   Она поглядела на небо и решила, что ее платье успеет высохнуть как раз, когда настанет время идти к нему. Она сняла платье — под платьем на ней ничего не было — и стала его тереть и полоскать в воде. Затем она расстелила платье на траве и стала мыться.
   Тамар лежала на солнышке, рассыпав мокрые волосы на траве, и думала о том, что скажет ему. Может, ей спрятаться у него в саду, а когда он подойдет ближе, сказать шепотом: «Я в опасности, за мной гонится охотник на ведьм. Вы спасли меня однажды. Не можете ли спасти меня снова?»
   Она была уверена, что он сможет спрятать ее, если захочет, ведь он — самый могущественный из всех, кого она знала. И она верила, что он поможет ей, ведь она видела, как его губы изгибались в улыбке, когда он смотрел на нее.
   Она сидела, погруженная в раздумья, и не услышала приближающихся шагов, а потом было уже поздно. Повернувшись, она, с ужасом увидела, что между ней и ее платьем, расстеленным на траве, стоит Бартли Кэвилл.
   Она почувствовала, как сердце ее сначала остановилось, а потом бешено помчалось. В его взгляде было нечто, что испугало ее так же сильно, как в тот момент, когда те мужчины схватили ее мать. Мужчины бросали на ее голую мать похотливые взгляды. Такую же похоть она видела сейчас в его голубых глазах.
   — Приятная встреча! — сказал Бартли с насмешкой и поклонился.
   Она не сдвинулась с места, пытаясь прикрыться длинными волосами.
   Он сделал шаг ей навстречу, похотливое выражение его глаз стало еще явственнее.
   — Я только что навещал соседа, скучный господин. Не знал, что меня ожидает столь очаровательное зрелище.
   — Уходи! — воскликнула она.
   — Не уйду. Ты — Тамар, не правда ли? Дочь ведьмы. До чего же ты хороша без одежды!
   — Стой на месте, а не то… я тебя заколдую.
   — Если у тебя есть такая власть, почему же ты так испугалась?
   Он схватил ее за руку, она попыталась вскочить, но он опрокинул ее на траву. Он смеялся и тяжело дышал.
   — Ты ждала меня! — воскликнул он. — Признайся, потаскушка! Надо же! Какая наглость! Ты забралась в имение Мерримена. Знаешь ли, что тебя могут повесить за это?
   Он попытался поцеловать ее, но она стала бешено вырываться.
   — Будь я проклят, если не повешу тебя за то, что ты влезла в чужой сад! Однако нет, ты ждала меня! Хорошенькое дельце! И одежду сняла. Ни к чему, Тамар, прятать свое тело под красивыми волосами… До чего же ты нахальная девчонка…
   Внезапно он громко взвизгнул, потому что она вонзила зубы в его руку.
   — Так ты еще и кусаешься! Тебе же будет хуже…
   Она выплюнула кровь.
   — Ненавижу тебя… ненавижу…
   — Лежи тихо, ты, маленькое дьявольское отродье. Лежи спокойно.
   Она пнула его изо всех сил, но он уклонился. Она царапала ему лицо, схватила за нос и стала крутить, словно хотела оторвать его.
   Бартли выругался, но на момент ослабил хватку, и Тамар, воспользовавшись этим, вскочила. Он схватил ее за щиколотку, но она вывернулась. Пользуясь передышкой, Тамар схватила платье и помчалась в сторону ухоженного сада, успев оторваться от него на порядочное расстояние, и с облегчением увидела Ричарда Мерримена, разглядывающего розовые кусты.
   Задыхаясь, она бросилась к нему.
   — Спасите меня! — закричала она. — Спасите меня!
   Бартли подбежал к ним и остановился, тяжело дыша, с видом разъяренного быка, а Тамар уткнулась лицом в камзол Ричарда.
   — Что здесь происходит, черт возьми? — начал Ричард.
   Но объяснения были излишними. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он хотел. Девочка была не кто иная, как дочь Люс Лэкуэлл, которую искал охотник на ведьм.
   — Не позволяйте ему… трогать меня… — задыхаясь, взмолилась Тамар. — Не позволяйте… Спрячьте меня…
   — Почему ты вернулся, Бартли? — спросил Ричард, пытаясь выиграть время, обдумывая, как ему поступить с девочкой.
   — Я увидел ее в вашем саду… Она забралась к вам, дьявольское отродье, и лежала нагая на траве. Она видела, как я пришел к вам, и знала, что я пойду назад. Она ждала меня.
   — Любопытно, для чего же она взяла на себя труд ждать тебя, чтобы потом убегать?
   — Он все врет! — крикнула Тамар.
   — Оденься, девочка, — велел он и легонько оттолкнул ее.
   Она вспыхнула и, стоя позади него, натянула на себя мокрое платье.
   — Прошу вас, сэр, — пытаясь принять самодовольный вид, сказал Бартли, — к чему весь этот шум. Уверен, что я был бы у нее не первый.
   — Ты врешь! — задыхаясь, крикнула Тамар.
   — Девочка питает к тебе отвращение, это очевидно. Мне не хотелось бы, чтобы ты врывался в мой сад со своими пиратскими замашками.
   — Мне просто захотелось поразвлечься, — мрачно ответил Бартли.
   — Полагаю, ты намеревался поразвлечься с ней, а после отдать ее охотнику на ведьм?
   — Видит Бог, не собирался! Ясное дело, я спрятал бы ее.
   — Если бы она захотела стать твоей послушной рабыней! Таков был твой благородный план, я не сомневаюсь.
   — О, ей было бы у меня неплохо. Если она и девственница, как утверждает, то скоро бы перестала быть ею. А почему бы мне не быть первым?
   Ричард взглянул на Тамар.
   — Не дрожи так, — сказал он.
   — Отдайте ее мне, сэр. Клянусь, я спрячу ее. Я сумею прятать ее до тех пор, покуда Симон Картер не уедет.
   — Не-е-е-т! — крикнула Тамар.
   — По-видимому, она боится тебя не меньше, чем Симона Картера. Ты вел себя с ней скверно, как не подобает джентльмену.
   — Чтоб я пропал, сэр! Девчонке будет хорошо со мной. Сперва все брыкаются, я знаю. А после их палкой не прогонишь.
   — Повторяю, ты вел себя неприлично. Не хочешь ли исправить положение? Ты знаешь, как отвратительно мне насилие таких простолюдинов, как этот Симон Картер. К тому же она еще ребенок. Думаю, ее не следует отдавать охотнику на ведьм.
   — Я вовсе не желаю отдавать ее ему. — Он взглянул на Тамар и усмехнулся. — Для этой маленькой красотки я придумаю кое-что получше.
   — Не бойся, — сказал Ричард, глядя на раскрасневшееся лицо Тамар, — он поднимает петушиный гребень, потому что недавно узнал, что стал мужчиной, и желает доказать это при каждом удобном случае. Давай простим его, потому что нам нужна его помощь. Бартли, иди к парадной двери и поговори с Элтон, займи ее, покуда я отведу девочку к задней двери.
   — Благодарю вас, сэр.
   — И через пять минут войди в мой кабинет.
   Бартли с важным видом удалился, но перед тем как уйти, он бросил многозначительный взгляд на Тамар, говоривший: «Еще увидимся!»
   — А теперь, — сказал Ричард, глядя на девочку, — не разговаривай, иди, прячась за моей спиной. Будем надеяться, что никто в доме не наблюдал эту прелестную сцену из окон.
   Она шагала за ним до задней двери. Заглянув внутрь, он кивнул ей, потом быстро прошел через темный коридор к черной лестнице, они поднялись по ней и прошли в его кабинет.
   Ричард посмотрел на нее, и девочка прочла доброту в его глазах.
   — Ты измучилась, дитя мое, — сказал он. — Когда ты ела в последний раз?
   — До того, как охотник на ведьм пришел к нам.
   — Не бойся, я позвоню своему личному слуге. Джошуа Хок, человек добрый и обязательный. Тебе не надо бояться его.
   Он потянул веревочку колокольчика, а Тамар удивленно смотрела на него. Он казался ей богоподобным, всемогущим, добрым, хотя очень важным и совсем непонятным.
   Явился Джошуа, он не подал вида, что удивился, увидев Тамар в кабинете хозяина.
   — Сейчас же принеси вино и еду, — приказал Ричард, — если кто-нибудь спросит, для кого, скажи — для меня. Да поторопись.
   Дверь закрылась, и Ричард повернулся к Тамар.
   — Тебе грозит страшная опасность, дитя мое. Я не стану преуменьшать ее, ты, верно, сама знаешь, что будет, если охотник на ведьм поймает тебя. Но я собираюсь спрятать тебя.
   — Вы — добрый человек, — сказала Тамар. Он засмеялся.
   — Нет, не в этом дело. Во мне говорит не доброта. Однако это не важно. Я вижу, ты все еще дрожишь. Это потому, что ты все еще думаешь об этом молодом болване. Он всего лишь похотливый юноша, тебя он не выдаст. Я не оставлю тебя наедине с ним. Я верю, он человек чести во всем, что не касается женщин. Если он дает обещание, то держит его.
   Джошуа пришел с подносом, а когда он ушел, Ричард велел Тамар сесть за стол. Она еще никогда не сидела за таким столом и стала задумчиво тереть пальцем его гладкую поверхность. Она обшарила глазами комнату и взглянула на ковер. Мать рассказывала ей про ковры, но Тамар никак не могла их представить себе.
   Все вокруг было странным, словно сон наяву. Но пока Ричард был рядом, она ничего не боялась.
   В дверь постучали, и Ричард впусти Бартли.
   Бартли взглянул на нее, но она опустила глаза и стала жадно есть. Она чувствовала, что, начав есть, не сможет остановиться, если даже сюда войдет охотник на ведьм.
   — Хорошенькие манеры! — ухмыльнулся Бартли, кивнув на Тамар.
   — Почти такие же изысканные, как у тебя, — парировал Ричард, — ей не у кого было учиться, а тебе было.
   — О, повесьте меня, сэр, четвертуйте! Дочь ведьмы! Бродяжка! Девочка, которая спит в кустах! Она же явно сама напрашивается. Пусть сочтет за честь, что я потратил на нее время.
   — Видимо, она не слишком польщена оказанной ей честью. И даже когда ты набросился на нее, она это не оценила. Однако, Бартли, будем серьезными. Ты знаешь, что вся эта болтовня о колдовской силе ведьм раздражает меня. Разумеется, ты не разделяешь мои взгляды. Ты такой же суеверный, как остальные. Ну, хорошо, будем надеяться, что с возрастом у тебя это пройдет. Во всяком случае, ты поможешь мне с этой девочкой в своих же интересах. У нас обоих есть на то причины. А теперь обещай мне не говорить никому, даже своему отцу, о том, что девочка здесь. Дай мне слово джентльмена.
   — Даю слово. Ну, а теперь я могу удалиться?
   Ричард кивнул.
   — Прощайте, сэр, прощай, Тамар, — продолжал Бартли. Он послал ей воздушный поцелуй. — До следующего свидания. Пусть оно будет таким же веселым, как это! — Он протянул руку. — Погляди! Ты оставила мне на память следы своих зубов. До чего же у тебя безобразное платье! Просто отвратительное! Ты мне гораздо больше нравишься без него.
   Дверь за ним захлопнулась, и они услышали, как он напевает, спускаясь по лестнице.
   Ричард взглянул на Тамар. «Что мне делать с ней? — подумал он. — Как мне ее спрятать?» Он пожал плечами. Несмотря на внешнее спокойствие, он был взволнован. После смерти его дорогого друга, вдовы, которая жила на Пенни-Кроссе, жизнь его была монотонной.
   Тамар громко чавкала. Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась.
   Она полностью доверяла ему, и он, понимая это, почувствовал радость, чему сам удивился.
 
   Тамар оставалась в кабинете Ричарда два дня, прежде чем ее обнаружили, в чем виновата была она сама.
   Она еще не привыкла к великолепию этой комнаты. Ходила по ней, трогала украшения, стол, книжную полку и дубовый сундук, с удивлением глазела на шпалеры, садилась на скамеечки и кресла. А еще здесь было стеклянное зеркало в богатой раме, и Тамар впервые отчетливо увидела свое лицо. Как замечательно было увидеть себя такой, какой тебя видят другие. Она была так зачарована этой комнатой, что забыла про страх. Любопытство выдало ее. Рядом с кабинетом находилась спальня Ричарда, и ей захотелось посмотреть на эту комнату. Она была уверена, что спальня у него тоже замечательная. Она никогда не видела спальни — комнаты, в которой только спят. Постели в ее представлении были соломенными тюфяками, лежащими на полу. Она открыла дверь кабинета и посмотрела в коридор. Там никого не было, но у подножия лестницы слышались голоса. Она догадалась, что голоса раздаются из кухни.
   Она вышла на цыпочках в коридор, дошла до следующей двери, отодвинула щеколду и вошла внутрь. Это и была его спальня.
   Она собиралась только заглянуть туда, но не могла устоять, чтобы не разглядеть ее получше. Здесь стояла кровать с роскошным балдахином, ее ножки и спинка были украшены искусной резьбой. Она с восторгом потрогала покрывало и представила себе, как должно быть прекрасно спать на такой кровати, опустить полог и лежать будто в своей маленькой комнатке. На полу лежал красивый ковер с восточным рисунком. Тамар, разумеется, не понимала этого, она видела лишь, что он прекрасен. Висевшие на стенах шпалеры она тоже приняла за ковры. Там было зеркало из полированного металла в раме, которую она приняла за золотую. Она подбежала к сундуку, опустилась на колени, чтобы разглядеть вырезанные на нем фигуры. Ей хотелось открыть крышку и заглянуть внутрь.
   И вдруг холодок ужаса побежал у нее по спине, она инстинктивно почувствовала, что кто-то стоит в дверях и смотрит на нее. Она быстро повернулась, но было уже слишком поздно, она услышала лишь шуршание платья и стук легких, быстрых шагов. Тамар в страхе бросилась к двери, но в коридоре уже никого не было.
   Тамар услышала вдалеке крики, они все приближались, теперь они уже слышались возле самого дома.
   Ричард вбежал в кабинет, она никогда еще не видела, чтобы он так спешил.
   — Дитя мое, они идут за тобой, они уже здесь! — сказал он.
   Она в ужасе бросилась к нему и уцепилась за его дублет. Он нахмурился и отстранил ее.
   — Ты должна оставаться здесь. Не двигайся, понятно? Если они увидят тебя, ты пропала.
   Она кивнула. Он ушел, а Тамар прислонилась к двери, ей стало дурно. Она представила себе, как ее хватают, срывают с нее одежду, вонзают в нее страшные иглы, тащат ее в Хоу, и вот уже ее тело болтается на виселице… Тамар… умерла… и вороны клюют ее.
   И тут она услышала громкий голос Ричарда и ей стало легче. Он необыкновенный человек, он — бог, он столь же сильно отличался от остальных людей, как она сама.
   Он перегнулся через балюстраду галереи и посмотрел вниз на собравшуюся в холле толпу.
   — Что вы делаете в моем доме? — строго спросил Ричард. — Как вы смеете врываться сюда? Я прикажу выпороть вас всех.
   — Успокойтесь, дорогой друг, — громко, но вкрадчиво ответил Симон Картер, — мы пришли с миром. Вы знаете меня, я — Симон Картер. Я здесь для того, чтобы очистить нашу страну от тех, кто творит зло. Два дня назад мы повесили ведьму, но перед тем как умереть, она призналась нам в своих грехах. Она спала с дьяволом, и от сего нечистого союза родился ребенок. Этот ребенок — дочь сатаны, и ее следует немедленно умертвить. Покуда она жива, городу грозит опасность. Нет, не только городу, всей стране. У меня есть причины верить, что она находится здесь, и я должен просить вас, дорогой сэр, просить настойчиво, любезный джентльмен, не мешать нам взять ее.
   — Кто сказал вам, что она здесь?
   — Те, кто не желает, чтобы их имена были названы. И я уважаю их желание. Я уважаю всех, кто проявляет старания во имя Господа. Но тех, кто вступает в союз с дьяволом, я наказываю смертью. Мы знаем, что девчонка в вашем доме, и я вынужден именем Господа и закона просить вас выдать ее мне.
   — А ежели я откажусь? Ежели скажу, что ее нет в моем доме?
   — Тогда, дорогой сэр, мы будем вынуждены обыскать дом. Тем, кто препятствует королевскому правосудию, грозит беда.
   — Так вы явились сюда, чтобы схватить ребенка и истязать его?
   — Это не ребенок, а дьявольское отродье. Мы все рождены в грехе, сэр, и должны отмыться добела в жизни земной. Но это создание родилось в грязи и в голове его гнездятся адские мысли. Тело ее матери висит и гниет на солнце. Я узнал все о ее злых делах. Мы заставили ее признаться в своих грехах. О, я увезу много улик, покидая вашу прекрасную страну. Старая ведьма показала свою колдовскую силу у нас на глазах. Она умерла, но мы все равно вздернули ее, и она болтается теперь вместе с той, другой. Ну, а что до девчонки, сэр… Я даю вам пару секунд, чтобы вы привели ее… А после станем обыскивать дом.
   На мгновение наступила тишина. Тамар, схоронившись за дверью, слышала каждое слово.