Холт Виктория. Мадам Змея (Трилогия о Екатерине Медичи - 1)

   - Ты полон грусти, Генрих, - сказала она; подойдя к мужу, она встала перед ним, робко положила руку ему на плечо. Она хотела, чтобы он коснулся ее руки, но он не сделал этого. Она вспомнила о кольце, лежавшем в шкафу. Его дверца была не заперта; Катрин оставалось только открыть ее и надеть кольцо на свой палец.
   - Я думаю о нашем сыне, - сказал Генрих. Он не добавил: "И о Диане" Но Катрин понимала это; ее переполняло чувство горечи.
   - Знаю, - сказала она. - Больно терять ребенка, особенно сына.
   Она сильно сдавила пальцами его плечо; Катрин сдерживала безумное желание, которое она всегда испытывала в присутствии Генриха. Ей хотелось обвить руками его шею, рассказать ему о своей сумасшедшей любви о страсти, которая сжигала ее.
   - Бедный маленький Луи, - пробормотал Генрих. - Его появление на свет было бессмысленным, поскольку Бог так быстро забрал мальчика к себе.
   Она должна надеть кольцо. Время пришло. Он не заметит его. Он никогда не обращал внимание на то, что она носила. Однако если он полюбит ее, как Диану... При этой мысли у Катрин от радости закружилась голова. Она представила себе, как он берет ее за руку, целует каждый пальчик. Даже если он заметит кольцо, какое это будет иметь значение? Чары волшебного украшения уже подействуют.
   - Я оплакивала его, пока у меня не иссякли слезы, - сказала она; подойдя к шкафу, Катрин достала перстень и надела его на палец.
   С трепещущим сердцем и блестящими глазами она вернулась к креслу, на котором сидел король. Не двигаясь, он рассеянно смотрел в пространство прямо перед собой. Магия сработает через некоторое время, подумала Катрин.
   - Генрих, мы не должны горевать.
   Она стояла за спинкой кресла; волнение сжимало ей горло. Она положила руку на седеющие волосы и погладила их; большой рубин, казалось, подмигнул ей.
   Король смущенно покашлял и встал. Подойдя к окну, он постоял там в нерешительности; его пальцы касались штор. Его мужественный облик пробуждал желание у Катрин.
   Он совсем не изменился. Он не хотел, чтобы она дотрагивалась до него. Проявления ее чувств смущали Генриха, как прежде.
   Волшебство не спешило произойти.
   Катрин покрутила кольцо на пальце.
   - Франциск не так крепок, как мне хотелось бы, - сказала она. - Нам нужны новые сыновья.
   Он печально кивнул. Ей показалось, что он спрашивает себя о том, когда эта неприятная обязанность закончится.
   Ничто не изменилось. Он сел и поиграл склянками, стоявшими на столе; Катрин видела в зеркале его мрачное, смущенное лицо.
   Она легла в роскошную постель и стала ждать, вращая кольцо на пальце; она закусила губу, чтобы сдержать слезы.
   Одним октябрьским днем, через несколько дней после смерти маленького Луи, Анн де Монморанси попросил аудиенцию у королевы.
   Зачем я понадобилась этому суровому старику? - гадала Катрин. Он никогда не нравился ей; она даже не восхищалась им. Он был слишком понятен, слишком прямолинеен. Катрин не считала его выдающимся полководцем. При прежнем короле он впал в немилость. Если он не проявит осторожность, это может повториться. Он публично задевал Диану, что было глупо. Монморанси следовало делать то, что советовали ему мудрые люди - тайно интриговать против мадам де Пуатье. Раньше или позже любовница короля и коннетабль сойдутся в схватке. Глупый старик! - подумала Катрин. Ясно, кто одержит победу. Чтобы сохранить свое положение, он должен был, как ему подсказывали, разыгрывать из себя союзника Дианы.
   И все же расстроенной, несчастной Катрин было любопытно послушать, что он скажет. Кольцо с рубином, похоже, не обладало магической силой. Она носила его в течение недели, но отношение короля к ней не изменилось. Она надеялась напрасно; в первый момент она рассердилась на братьев Руджери, решив, что они нарочно ввели ее в заблуждение. Конечно, они правы - сейчас она не могла ничего предпринять. Уничтожение Дианы - дело будущего; сейчас следует пользоваться средствами, не столь надежными, как яд... пока. Катрин захотелось бросить кольцо в реку, но осторожность одержала верх над эмоциями. Она отправила перстень в Ане; Мари найдет способ сделать так, чтобы он снова оказался на пальце Дианы.
   Лишь одно обстоятельство радовало Катрин. Диана не поправлялась и не разрешала королю приезжать в Ане.
   Предложенная Монморанси встреча обещала развлечь скучающую королеву, и Катрин с радостью велела своим фрейлинам привести к ней коннетабля.
   Анн де Монморанси склонился над рукой королевы. Он сказал, что явился к ней, чтобы посмотреть на последнего малыша. Она отвела его в детскую, где Карл безмятежно спал в колыбели. Старик прикоснулся своим грубым указательным пальцем к атласной щечке ребенка; проснувшись, малыш захныкал. Катрин догадывалась, что Монморанси попросил принять его не для того, чтобы взглянуть на Карла.
   - Коннетабль, он еще слишком мал, чтобы понять, пакую честь вы оказываете ему, - сказала Катрин. - Посмотрите других детей. Они будут счастливы увидеть вас.
   Франциск и Элизабет встретили коннетабля изящными реверансами, юная Мария держалась с большим апломбом.
   Обменявшись с детьми любезностями, коннетабль заметил, что день сегодня теплый. Может быть, королева окажет ему честь и прогуляется с ним по саду, где им никто не помешает?
   Последние слова разволновали Катрин, она тотчас поняла, что Монморанси хочет сообщить ей нечто, не предназначенное для посторонних ушей. Вдохновленная перспективой интриги, догадывающаяся о том, что визит Монморанси связан с отсутствием Дианы, Катрин охотно согласилась выйти с коннетаблем из дворца.
   Шагая по огороженному безлюдному саду, Монморанси сказал:
   - Ваше Величество согласится со мной, что двор зажил спокойно, когда кое-кто покинул его.
   Катрин осторожно спросила:
   - Чье отсутствие сделало, по-вашему, Сен-Жермен более спокойным?
   Коннетабль гордился своей прямотой. Он не любил увиливать от ответа.
   - Ваше Величество, я говорю о герцогине де Валентинуа, прикованной сейчас к постели в замке Ане.
   - Значит, вы рады тому, что ее нет здесь, коннетабль?
   Монморанси нахмурился. Черт возьми, подумал он, эта итальянка намерена разыгрывать удивление? Она глупа и мягкотела. Она не держит зла на женщину, которая была ее заклятым врагом. Похоже, в жилах Катрин течет вода, а не кровь. Но даже она должна испытывать ревность.
   - Да, я рад этому, мадам, - резко произнес он. - В последнее время эта леди стала назойливой.
   Катрин ликовала. Приятно было иметь на своей стороне коннетабля Франции. Но она должна действовать осторожно, не раскрывать свои истинные чувства даже тем, кто называл себя ее другом.
   - Вы так считаете? - спросила она.
   - Так считают многие, мадам. Я могу говорить с вами откровенно?
   - Сделайте милость.
   - Король любит эту даму, но он - живой человек. Герцогиня де Валентинуа сейчас больна и не может развлекать короля. Почему бы кому-то другому не заняться этим?
   Действительно! - подумала Катрин. Допустим, ревнивой и любящей королеве!
   - Ваши слова звучат разумно, коннетабль, - сухо произнесла она.
   - Король не способен сделать шаг навстречу удовольствию без чьей-то помощи, мадам.
   - Без чьей-то помощи! - повторила королева, внезапно разразившись громким смехом, который ей обычно удавалось сдерживать, поскольку он принадлежал тайной, неведомой людям Катрин.
   - Повторяю - без чьей-то помощи, мадам. Королю нравится одна женщина. Если ей предоставится такая возможность, она займет место отсутствующей герцогини.
   - Да?
   Теперь Катрин стало трудно скрывать свои чувства: ревность и горечь вырывались из ее души на поверхность. Этот человек не должен догадываться, сказала она себе. Никто не должен догадываться.
   Монморанси испытывал нетерпение. Хватит осторожничать! - думал он. Если мы решили говорить в открытую, нечего прибегать к намекам.
   - Я имею в виду шотландку, леди Флеминг. Король проявляет к ней интерес.
   - Леди Флеминг! Но... она уже немолода.
   - Король любит зрелых женщин. В любом случае она моложе герцогини.
   Катрин закрыла глаза и отвернулась от коннетабля. Он не должен видеть, что она готова заплакать.
   - Вы правы, король уделяет ей внимание, потому что он интересуется тем, как идет обучение маленькой шотландки. Мне кажется, король разговаривал с леди Флеминг только по этой причине.
   - Леди Флеминг - красивая женщина, мадам. К тому же она не похожа на француженок. Она - иностранка. Король - обыкновенный мужчина. Весь двор без ума от юной королевы Шотландии. Почему? Она красива, как картинка, обладает обаянием. Но это еще не все. Она... другая. Наполовину француженка, наполовину шотландка. Незнакомое всегда привлекает. Если направить внимание короля в нужную сторону, он может влюбиться в леди Флеминг. Мы с вами оба заинтересованы в том, чтобы он сошелся с глупой шотландкой и бросил хитрую герцогиню.
   Глаза Катрин заблестели. Непродолжительная связь с глупой вдовой из Шотландии... разрыв с Дианой... и что потом? Его будет ждать верная, терпеливая жена, мать королевских детей. Вот путь к чуду, которое она не смогла сотворить с помощью дурацкого кольца.
   Едва сдерживая смех, она сказала:
   - Мы устроим маскарад. Король может выбрать себе в партнерши вдову... Вино... музыка... отсутствие герцогини...
   Монморанси кивнул.
   - Остальное сделает леди Флеминг. Она ждет такого шанса. Возможно, беседуя с ней, король думал об образовании Марии, но гувернантка в это время думала о короле.
   - Я подумаю об этом, месье де Монморанси, - сказала Катрин. - А теперь я прошу вас отвести меня в мои почкой.
   Придворные удивились. Коннетабль предложил устроить маскарад. Что дальше? Старый мрачный солдат затевает веселье! Что может скрываться за этим?
   Королева взяла на себя организацию этого мероприятия, узурпировав функции отсутствующей герцогини де Валентинуа. Что за развлечение задумали суровый Монморанси и кроткая Катрин?
   Всем пришлось признать новизну идеи. Королева решит, каких персонажей будут изображать участники маскарада и по секрету сообщит каждому, что за костюм он должен надеть на себя. Только она одна будет знать, кто скрывается за каждой из масок. Королева будет присутствовать в обычном туалете; она наградит того, чей костюм покажется ей наилучшим. Каждый гость обязан хранить тайну относительно своего образа. Это будет необычный маскарад; в полночь все снимут маски.
   Королева вызвала к себе леди Флеминг.
   Женщина сделала реверанс; наблюдательная Катрин заметила, что шотландка чувствует себя неловко. Неужели ее отношения с Генрихом уже были не просто дружескими? Это казалось маловероятным.
   Катрин отпустила своих фрейлин.
   Она не предложила леди Флеминг сесть. Блестящие глаза Катрин внимательно разглядывали гувернантку. Она обладала привлекательной, но заурядной внешностью. У нее были рыжие волосы, большие глаза и слегка приоткрытый рот, делавший лицо женщины пустым, неинтересным. Она была пухленькой; наверно, ее слабость и беззащитность привлекали Генриха, казались ему проявлением женственности. Катрин могла представить ее кокетливой, игривой участницей любовной интриги.
   Было ли в ней какое-то высокомерие или это мерещилось Катрин? Она была старше королевы. Катрин испытывала недоумение, злость. Что есть в этих женщинах такого, чего нет у королевы?
   - Ваше Величество желали видеть меня?
   - Да, по поводу вашего костюма для бала. Вы знаете мой план.
   - Да, мадам.
   - Вы будете Андромедой. Вы слышали историю Андромеды? Ее приковали к скале и отдали на растерзание чудовищу. Персей явился с головой медузы, посмотрев на которую, дракон обратился в камень. Персей спас, освободил Андромеду и женился на ней.
   - Да, мадам.
   - Если у вас будут сомнения относительно костюма, вы можете посоветоваться со мной.
   - Я вам очень благодарна, мадам.
   - Есть еще один момент. Во время маскарада вы будете находиться возле Персея. Это очевидно. Хочу сказать вам следующее: личность каждого участника сохраняется в тайне, но я открою вам кое-что. Вы поймете, по какой причине я это делаю. Персея будет изображать лицо весьма высокого положения; я бы не хотела, чтобы вы, леди Флеминг, допустили ошибку... позволив себе излишнюю фамильярность.
   Как заблестели глаза блудницы! Она догадалась, что значат слова Катрин. Леди Флеминг ликовала. Она желала короля не менее страстно, чем королева. Катрин захотелось дать ей пощечину.
   - Ваше Величество, вы можете положиться на меня.
   Какую щедрость я проявляю, мрачно подумала Катрин, отдавая моего мужа в руки шлюхи! Я знаю, мадам Флеминг, что я могу положиться на вас - вы сыграете роль, отведенную вам месье коннетаблем.
   - Вы свободны, леди Флеминг. Не забудьте - при необходимости я охотно дам вам совет относительно вашего костюма.
   - Ваше Величество, вы очень добры ко мне.
   Гувернантка поклонилась; королева проводила ее взглядом.
   Катрин не могла ненавидеть такую простодушную дуру. Леди Флеминг горела желанием соблазнить короля.
   Почему я позволяю ей сделать это? - спросила себя Катрин. Почему не хочу надеть костюм Андромеды? Почему бы королеве самой не отнять короля у больной герцогини? Потому что королеве не удалось бы сделать это. Он слишком хорошо знает ее. Он разглядит королеву под любой маской, в любом костюме. Более того, и Монморанси, и сама леди Флеминг знали, что король положил глаз на рыжую глупышку; вино, чувственная музыка и атмосфера загадочности, а также длительная разлука с любовницей обязательно толкнут его на необдуманный поступок.
   Король появился в кольчуге Персея, но не сплетенной из колец, а сшитой из серебристой ткани. Его серые волосы были скрыты шлемом, сквозь прорези в шелковой маске виднелись одни глаза.
   Маскарад пробудил в нем такую радость, какой он еще не испытывал с того момента, когда Диана слегла в Ане; даже его печаль, вызванная болезнью любовницы, ослабла, поскольку ему сообщили, что Диане становится лучше.
   Андромеда прижималась к нему. Он испытывал волнение, потому что знал, чья соблазнительная фигура скрывается под костюмом Андромеды; он видел рыжий локон, выбившийся из-под парика; более того, в ее своеобразной, неуверенной речи присутствовал легко узнаваемый акцент. Шотландская гувернантка с трудом говорила на языке его страны, однако голос ее звучал прелестно.
   Катрин выбрала итальянскую музыку - нежную, глубоко чувственную, способную пробудить нескромные фантазии даже в самой трезвой голове.
   Андромеда непринужденно кокетничала, притворяясь, будто ей неизвестно, кто ее партнер. Генрих отвечал своей партнерше - хотя и неловко - и испытывал при этом удовольствие. В конце концов весьма приятно болтать глупости, сохраняя свое инкогнито.
   - Я счастлива, что меня сделали Андромедой, - пробормотала она, потому что Персей - это вы.
   Она прильнула к нему в танце. Он уже давно не чувствовал себя таким молодым. Генрих вспомнил очаровательную девушку из Пьемонта; тогда он испытывал то же, что и сегодня... те же бурные эмоции, неудержимое желание поцеловать женщину, овладеть ею.
   Образ Дианы потускнел, хотя он не мог исчезнуть полностью. Это ерунда, поспешил сказать себе Генрих. Диана поняла бы его. Это веселый маскарад, который королева устроила, чтобы развеять меланхолию, охватившую его из-за смерти сына и болезни любовницы. Это всего лишь один ничего не значащий вечер.
   Андромеда, ласковая, льнущая к нему, оживленно болтала. Ее пальцы касались его рук; она подняла голову, явно ожидая, что он поцелует ее. Он сделал это, мысленно объясняя Диане: "Это пустяк, Диана. Просто глупый маскарад. Королева организовала его, увидев, что я грущу... беспокоюсь о тебе".
   - Вино, которое я выпила, кажется, ударило мне в голову, - прошептала Андромеда. - С вами это не произошло, Персей?
   - Похоже, произошло, - ответил он.
   Несомненно, подумал Генрих. Катрин велела виночерпию постоянно наполнять кубок короля.
   Андромеда обратила его внимание на смеющуюся Дафну, танцевавшую с Аполлоном.
   - Вам не кажется, что Аполлон похож на месье де Гиза? - шепнула Андромеда.
   - Да, верно.
   - Кое-кого легко узнать в любой маске, - засмеялась Андромеда и быстро добавила: - Если мы правы, и Аполлон действительно Франциск де Гиз, я сомневаюсь в том, что Дафна обратится в лавровое дерево, прежде чем желание Аполлона осуществится.
   Генрих засмеялся. Что происходит с ним сегодня?
   Образ Дианы становился все более блеклым. Вспоминая ее, он говорил себе: "Она поймет, что этот легкий флирт с веселой шотландкой ничего не значит". Скучая по Диане, он хотел развеять свою меланхолию. Генрих отказывался вспомнить о том, что в Пьемонте он рассуждал подобным образом.
   - Давайте не будем больше танцевать, - сказала Андромеда. - Я устала.
   Она увела его от толпы. Генрих радовался тому, что уход короля остался незамеченным танцующими.
   В прохладной комнате вдали от главного зала леди Флеминг внезапно повернулась к королю, обняла его и страстно поцеловала. Шелковая маска Генриха мешала ей, и она со смехом подняла ее.
   - Я поступила очень смело, правда? - игриво пробормотала леди Флеминг, ожидая его реакции.
   - Нет... вовсе нет! - запинаясь, сказал король и ответил на ее поцелуй.
   Теперь он понял, что его давно тянуло к гувернантке из Шотландии. Дело было не в образовании детей, а в ее рыжих волосах, белой коже, необычности поведения. Он чувствовал, что тоже нравится ей. Она бросала на него взгляды, которые были не только почтительными, но и многообещающими.
   Ее изящные белые руки гладили его лицо; Генрих почувствовал, что кровь побежала по его жилам быстрее. Пьемонт повторялся.
   - Я знаю одно место, где мы можем побыть одни... час-другой... сказала леди Флеминг.
   Оказавшись в спальне леди Флеминг, Генрих не стал снимать маску с женщины. Он отлично знал, кем была его настойчивая, смелая и требовательная партнерша. Однако игра в инкогнито позволяла им обоим освободиться от всякого смущения и робости. Сейчас они могли вести себя предельно естественно, не бояться своих страстей и желаний. Шотландка прижалась своим гибким телом к Генриху; его рука скользнула вдоль ее шелковистого бедра Генрих обнаружил, что под юбкой на леди Флеминг ничего нет! Она, похоже, заранее знала, чем закончится этот маскарад. Ее тонкие белые пальцы расстегнули пряжки его камзола.
   - О, да ты действительно король! - прошептала женщина, сжав рукой его громадный пульсирующий член.
   Она обвила его шею; ее ноги оторвались от пола и обхватили талию Генриха. Поддерживая шотландку за ягодицы, он овладел ею. Она откинула голову назад, прогнулась и тихонько застонала.
   - Ты спас меня, мой Персей, и теперь я принадлежу тебе, - промолвила леди Флеминг.
   Чего стоят все эти разговоры о холодности британок! - думал Генрих, насаживая леди Флеминг на предмет своей мужской гордости. Он не знал, насколько искусно способны женщины имитировать страсть - особенно находясь в объятиях королей. Стон наслаждения вырвался из горла опытной шотландки за мгновение до того, как Генрих исторг из себя горячую струю.
   - Сегодня мне повезло, - выдохнула женщина. - Ты - король всех мужчин.
   Ноги Генриха болели от напряжения. Он шагнул к кровати и повалился на нее. Леди Флеминг удалилась в смежную комнату. Через несколько минут она вернулась оттуда. Теперь она была полностью обнажена. От ее изящного, волнующего тела исходил аромат незнакомых Генриху духов. Через пятнадцать минут его снова охватило желание.
   - Я хочу, чтобы ты навсегда запомнил меня, мой Персей.
   Она смазала его член каким-то маслом и повернулась к нему ягодицами.
   Генрих не сразу понял, чего она хочет. Он впервые занимался любовью таким способом. На этот раз ей не пришлось имитировать блаженство.
   Королева, находившаяся среди танцующих пар, внимательно следила за происходящим. Она заметила, что король и гувернантка покинули зал. Мысленно она была с ними в моменты страсти.
   Ее глаза были жестокими, злыми. Ненависть, ревность, коварство клокотали в ее груди. Правильно ли она поступила? Разве сейчас она страдала меньше, чем когда видела его с мадам де Валентинуа?
   Терпение! Он быстро устанет от этой глупой женщины. Надо благодарить Бога за эту идею. Диана не смогла удержать его от измены.
   Все эти люди смотрели на Катрин, удивлялись ей. Какая она дура, думали они. Она устроила самый забавный маскарад из всех состоявшихся при дворе, но сама не принимала в нем участия. Почему она не захотела стать Психеей, а короля сделать, скажем, Купидоном? Мадам д'Этамп в свое время поступила бы именно так. Конечно, королеве не нравится терпеть унижения; теперь, когда герцогиня де Валентинуа отсутствует, Катрин получила шанс.
   Они не знают, как относится к своей жене Генрих, подумала она. Слава богу, что никто, кроме нее, не видит, как проходят его визиты к ней.
   У Катрин болела голова. Маскарад раздражал ее. Она ждала, когда наступит полночь.
   Как глупо она поступила, подлив любовное зелье в бокал Генриха, чтобы он увлекся гувернанткой! Но что подействовало на него - зелье или рыжие волосы и белая кожа? Сколько раз она использовала зелье, тщетно надеясь завоевать его любовь?
   Снова и снова она спрашивала себя - почему он стремится к близости с этой глупой шотландкой и отворачивается от своей жены, готовой отдаться ему по велению сердца и души, а не в хмельном угаре?
   Она не могла найти ответа на этот вопрос.
   Наступила полночь.
   Катрин обрадовалась, когда они вернулись в зал. Все уже случилось. Она почувствовала это по их поведению. Катрин испытывала горькое унижение. Ей казалось понятным влечение Генриха к умной и красивой Диане, но эта рыжая шлюха с приоткрытым ртом и похотью во взгляде...
   Однако... это произошло; судя по тому, как они держались, это повторится.
   - Снимите маски! - приказала она и услышала возгласы удивления.
   "Так это вы!" В зале звучал смех. "Я и не подозревал!"
   Персей и Андромеда смотрели друг на друга так, словно они были опьянены не выпитым вином, а чем-то еще.
   План Монморанси сработал великолепно, подумала королева. Более того, неосторожность короля не завершится этой ночью.
   - Я хочу, чтобы леди Флеминг подошла ко мне, - произнесла королева.
   Шотландка вздрогнула и покраснела до корней своих рыжих волос, упавших ей на плечи, когда она вместе с маской сняла парик.
   Все смотрели на леди Флеминг. Глаза Катрин излучали холодный блеск. Она знает, испуганно подумала леди Флеминг. Она прогонит меня сейчас... в присутствии всех этих людей. Я буду удалена от королевского двора. Никогда больше не увижу его. Она смотрит так странно. Я боюсь королевы. Ее глаза напоминают змеиные.
   - Леди Флеминг, вы превосходно исполнили сегодня свою роль.
   Шотландка потеряла дар речи. Она ощутила дрожь в коленях. Холодные глаза продолжали разглядывать ее.
   - Лучшая пара, присутствующая в зале, - Адромеда и Персей, продолжила королева.
   Все зааплодировали - люди уже знали, кто был Персеем.
   - Я не могу оторвать от вас моих глаз, - добавила Катрин, наблюдая за тем, как становятся пунцовыми щеки леди Флеминг.
   - Ваше Величество... вы очень великодушны, - пробормотала женщина, чувствуя себя виноватой.
   - Вы получаете приз, леди Флеминг.
   Катрин сняла кольцо со своего пальца и надела его на дрожащий палец новой любовницы ее мужа.
   Глупая гувернантка была на седьмом небе от счастья. Весь двор видел это.
   Люди уже шептали друг другу, что успех гувернантки объясняется отсутствием Дианы. Что произойдет, когда герцогиня вернется? Мадам Флеминг получит отставку, или король предпочтет ее своей старой фаворитке?
   Юная Мария Стюарт, обладавшая глазами столь же зоркими, сколь и красивыми, уже шепнула маленькому Франциску, что их гувернантка влюблена. Мария сказала, что они должны заставить ее признаться в этом.
   Войдя в детскую, Катрин услышала, как дети поддразнивают глупую шотландку.
   - Я чувствую, - сказала Мария, - что вы не слушаете нас. Ваши мысли блуждают где-то далеко. По-моему, вы думаете о вашем возлюбленном.
   - Тсс. Ты не должна говорить такие вещи.
   - Но я буду их говорить. Франциск, правда, она должна признаться в том, что у нее есть возлюбленный?
   - Конечно, должна! - подтвердил Франциск.
   - Послушайте, у нас идет урок. Вы забыли об этом.
   - Это вы забываете, с кем вы говорите. Мы задали вопрос и требуем ответа. Леди Флеминг, пожалуйста, помните, что со временем Франциск станет королем, а я - королевой. Когда мы задаем вопрос, мы вправе получить ответ, и если вы не дадите его нам... или не будете обращаться с нами соответственно нашему положению... мы... мы...
   Дерзкое создание выдержало паузу и добавило с угрозой в голосе:
   - Мы вспомним об этом, когда окажемся на троне.
   - Я не потерплю подобное обращение, - сказала глупая женщина.
   - У вас есть возлюбленный? У вас есть возлюбленный? - не унимался Франциск.
   - Ну... что, если есть?
   - Значит, есть? - спросила Мария.
   - Ну... есть...
   Катрин в ярости повернулась назад. Пора кончать с этой дурацкой затеей. Неужели эта идиотка не понимает, что ее связь с королем может быть только тайной?
   Настал день - Катрин знала, что это произойдет, - когда леди Флеминг дождалась своего увольнения.
   Шотландка поделилась своим секретом с Мадаленной.
   Катрин громко рассмеялась, когда Мадаленна сообщила ей это. Выбрать Мадаленну - как это похоже на шотландку!
   - Она спросила меня, умею ли я хранить секреты, - сказала Мадаленна.
   - И ты сказала, что умеешь. Затем она сообщила тебе о ночных визитах короля. А ты сказала ей, что тебе все известно, что ты была невидимым гостем в их комнате, свидетелем их прелюбодеяний?