Холт Виктория. Ведьма из-за моря

   - Тебе нравится эта безделушка? - спросил он меня.
   - Она великолепна.
   Он поцеловал меня с нежностью, которая всегда меня глубоко трогала.
   - Ты рада той ночи? Рада, что разбойник увидел тебя в гостинице и решил, что ты должна принадлежать ему?
   - Да, рада.
   Я взяла его руку и поцеловала ее.
   - Я скажу тебе кое-что, - сказал он. - Не было еще ни одной женщины, которая радовала бы меня так, как радуешь ты. Надеюсь, всегда так будет.
   Он тихо засмеялся.
   - Я состарюсь, - сказала я, - но ведь и ты тоже будешь старым.
   - Женщины стареют быстрее.
   - Но ты на десять лет старше меня.
   - Десять лет - это пустяк.., для мужчины! Только женщины должны бороться с возрастим.
   - Ты самонадеянный!
   - Признаю.
   - Тщеславный!
   - Правильно.
   - Эгоистичный и жестокий!
   - Признаю.
   - И ты ждешь, чтобы я любила такого человека?
   - Жду и требую, - ответил он.
   - Как же я могу?
   - Я скажу тебе, как. Ты любишь меня, потому что знаешь, что должна любить. Ты знаешь мою натуру: ты только что ее описала. Но знай и то, что я - человек, который поступает по-своему, и если я говорю, что эта женщина должна любить меня, ей не остается ничего другого: она должна любить!
   - Ты воображаешь себя Богом, а все другие мужчины ничто рядом с тобой? Ты считаешь, что можешь просто приказать женщине любить тебя и она непременно полюбит?
   - Правильно, - сказал он. - Ты ведь начала с того, что возненавидела меня? А теперь ты так жаждешь меня, как я тебя. Разве это не доказательство?
   Я улыбнулась ему через стол. В ту ночь я была счастлива. Только под утро я вновь подумала о Мелани и удивилась: вначале, когда они только поженились, ужинала ли она с ним в той комнате и говорил ли он ей о любви? Или только когда она не смогла дать ему того, что он хотел, в нем стало расти презрение к ней? И в голову мне закралась беспокойная мысль: "Что если ты перестанешь нравиться ему?"
   ***
   Наступило Рождество. Маленькому Коннеллу было четыре месяца, он был здоров, крепок и, как сказала Дженнет, делал все, что полагалось мальчику: показывал свой характер, проявлял интерес, толстел и здоровел. Я не позволяла его пеленать, и Колум согласился со мной. Если бы он не согласился, я готова была бороться с ним по этому вопросу. Я не могла даже подумать о том, что мой ребенок будет неделями лежать, замотанный в пеленки.
   - Я хочу, чтобы у него выросли длинные ножки, чтобы он был таким же высоким, как отец, - сказала я.
   Мы любили смотреть, как он дрыгал ножками, которые у него были стройные, как сосенки.
   Рождество мы отпраздновали следующим образом: матушка и отец приехали к нам, а с ними и Дамаск, и Пени, и Ромелия. Эдвина не приехала, потому что се сын был только на несколько месяцев старше нашего и он был слишком мал для путешествия, поэтому она и Карлос остались в Труинде. Жако гостил в семье своей нареченной в Плимуте, но он приехал со всеми, чтобы повидаться с Дженнет, остался на ночь, а потом вернулся в Плимут.
   Я с удовольствием украшала большой зал остролистом и плющом и отдавала приказания на кухне. Для отца были приготовлены специальные пироги: в пирожные и пудинги были положены монеты, каждая со своим значением, и, конечно, серебряный пенни, который должен найти Король.
   Радость видеть родителей была велика. Отец настоял, чтобы ему немедленно показали внука, и принес ему вырезанный из дерева корабль, копию одного из его кораблей - "Торжествующий лев". Я засмеялся и сказал ему, что Коннелл еще слишком мал для таких игрушек, а отец ответил, что настоящие мальчики никогда не бывают слишком малы для кораблей.
   Я была глубоко тронута, когда увидела отца у колыбели Коннелла. Он протянул к мальчику свою большую руку, тот потянулся и схватил его за мизинец. Я редко видела отца таким взволнованным. Думаю, что в глазах его были слезы. Вдруг он выпрямился и сказал мне:
   - Итак, моя девочка Линнет имеет своего собственного сына. Благослови тебя Господь, девочка! Ты сделала меня счастливым.
   Позднее, когда мы ехали рядом, как и раньше, когда я была дома, и между нами установилось понимание, он сказал мне:
   - Я провел годы, ругая судьбу, которая отказала мне в законном сыне. Когда ты родилась, я проклял Бога за то, что ты девочка. Теперь я вижу, что был не прав. Со временем я узнал, что ты так же хороша, как любой мальчик, - и ты это доказала. А теперь ты дала мне внука.
   Я сказала, что тоже счастлива, потом добавила:
   - Я должна следить, чтобы сына не избаловали. Его отец не надышится на него, как и ты. Когда он вырастет, он не должен думать, что стоит ему улыбнуться и весь мир будет у его ног.
   - Не бойся, этот мальчик пойдет по стопам своего деда. Я позабочусь об этом, он будет моряком. У него особый взгляд.
   Я засмеялась, но отец был серьезен.
   - Я рад, - сказал он. - Муж твой - настоящий мужчина. Мне никогда не нравился Фенимор Лэндор - щеголь.
   - Ты несправедлив к нему, он храбрый, хороший моряк.
   - Нет, - сказал отец, - ты можешь представить его меряющим шагами палубу, с кровью, капающей с его абордажной сабли? "Красавчик!" А ты имеешь настоящего мужчину, и я горжусь тобой.
   Да, нет сомнения, что отцу нравился мой муж. Они ездили вместе верхом и много говорили. Матушка тоже казалась счастливой, и влюбленность Дамаск в Колума продолжалась. Его забавлял свой ребенок, но он почти не замечал Дамаск. Она же, казалось, не обращала на это внимания, раз могла сидеть около него и просто смотреть.
   Все было, как в прежние рождественские праздники у нас, в Лайон-корте, я старалась, чтобы все было так же. Все слуги и их семьи пришли в большой зал. Их угостили вином и рождественским пирогом. Они пели рождественские гимны, а потом пришли артисты и показали пантомимы.
   Я поговорила с матушкой, когда мы оказались одни, и сообщила ей, что узнала о первом браке Колума.
   - Его женой была Мелани Лэндор, - сказала я, - сестра Фенимора! Ты знала?
   - Мы узнали это после свадьбы, - сказала матушка. - Что за время это было! Сначала одна тайная церемония, потом другая, и все в такой спешке, но это было необходимо.
   - Когда ты узнала, что первой женой Колума была Мелани Лэндор?
   - Это было после свадьбы, когда ты уехала в Пейлинг с Колумом. Лэндоры должны были приехать к нам, но приехали только Фенимор и его отец, а госпожа Лэндор заболела. Она призналась мне потом, что не могла нас видеть, когда узнала, что наша дочь вышла замуж за Колума.
   - Должно быть, это было для нее шоком.
   - Так и было. А как ты узнала? Думаю, что Колум сказал тебе.
   - Нет, я узнала это от Дженнет.
   - Доверять Дженнет! - сказала матушка полуснисходительно, полураздраженно. - И ты сказала об этом Колуму?
   В памяти опять всплыло все: темная комната, красная кровать с глубокими тенями и притаившимся призраком Мелани.
   - Сказала, и ему это не очень понравилось.
   - Он не хотел, чтобы ты знала?
   - Я не уверена в этом, он просто об этом не говорил. Все было в прошлом, она мертва, и он теперь женат на мне. Скажи мне, что сказала госпожа Лэндор, когда узнала, что я вышла замуж за Колума.
   - Вспомни, что она потеряла любимую дочь. Она, наверное, лишилась разума, когда это произошло. Она не хотела, чтобы у ее дочери были дети, она была уверена, что этим она убьет себя. Конечно, она винит Колума и становится истеричной, когда говорит о смерти дочери. Мы должны понять это, Линнет.
   - Она сказала мне, что ее дочь убили. Это был большой удар для меня, когда я узнала, кто она была.., по этой причине...
   - Ты должна помнить, что она мать, поэтому она должна кого-то винить в смерти дочери. Ее горе смягчено гневом против мужа дочери. Иногда, когда горе нахлынет на тебя, гнев - это отдушина для него.
   - С тех пор как Мелани умерла, Лэндоры не поддерживали никакой связи с замком Пейлинг?
   - Может быть, со временем они поймут все. Во всяком случае, родная моя, ты счастлива - у тебя великолепный сын и муж, которые любят тебя. И так быстро все произошло, чуть больше года прошло, как мы.. Я рада, благослови тебя Господь, моя дорогая, чтобы ты была всегда счастлива, как сейчас!
   Она хотела осмотреть замок. Я рассказала ей об Изелле и Нонне.
   - Башня Изеллы заперта, она используется как склад. В Морской башне живут слуги.
   - Целая башня в их распоряжении? - спросила удивленно матушка.
   - Замок очень просторный, мама.
   - Я вспоминаю Аббатство, где провела детство. Здесь тоже очень красиво и интересно. Мне нравится думать о моей девочке как о хозяйке большого замка.
   Когда я показывала ей комнаты в замке, мы пришли в Красную комнату. С той ночи, когда Колум нашел меня там, это было в первый раз. Я заметила слой пыли на сундуке и кроватных столбах. Матушка тоже заметила это и удивленно подняла брови. Став старше, она превратилась в дотошную домохозяйку.
   - Слуги не любят ходить сюда, - сказала я.
   - Комната с призраками? Да, она производит именно такое впечатление. Какую легенду приписывают этому месту?
   - В этой комнате умерла первая жена Колума.
   - А-а, - промолвила матушка. - На твоем месте я бы сняла эти красные занавеси и полог и повесила бы другого цвета. Поменяй их. Единственные легенды, которые следует сохранять, - это счастливые.
   - Вероятно, - сказала я.
   Матушка была права, но смена занавесей и мебели не изменит того, что в этих четырех стенах Мелани жила, страдала и умерла.
   После Нового года мои родители вернулись в Лайон-корт. Я очень скучала по ним, но была счастлива, наблюдая, как мой сын с каждым днем становился все больше. Он очень хорошо развивался, и мы все больше восхищались им.
   Но, как ни странно, я не могла стряхнуть с себя мрачное впечатление, которое Красная комната продолжала оказывать на меня, и все еще ходила туда. Я, действительно, захотела поменять занавеси и привела туда белошвейку, чтобы обсудить это с ней, но заметила ее нежелание и увидела, что она испугалась задания. Наконец, она призналась, что, по ее мнению, это может принести несчастье.
   - Ерунда! - сказала я. - Почему?
   - Может, быть, мадам, она хотела, чтобы так все и осталось?
   И тогда я поняла, что должна сделать так, как сказала матушка: я должна поменять в комнате все, чтобы люди, пришедшие сюда, не думали о бедной мертвой Мелани.
   Но я не поменяла, у меня не хватило смелости. Я уверяла себя, что сделать так, значит поддаться суеверию, но это было не совсем там. Где-то очень глубоко гнездилась мысль, что Мелани оставила что-то от себя и что однажды мне понадобится ее помощь. Признаюсь, что когда эта мысль мелькнула у меня, я постаралась сразу прогнать ее, но она вернулась. Она была здесь, в Красной комнате, и по ночам мне казалось, я слышала ее в шепоте морского ветра: "Что если он устанет от тебя, как устал от Мелани?" Устанет от меня? Матери его сына.., и других детей, которые у нас будут? Ибо мы должны их иметь, он был уверен в этом и я тоже.
   Мне так много предстояло узнать о моем муже. Я его так мало знала, несомненно, поэтому я была так очарована им. Что он был жестокий - это я знала. Но насколько жестокий, я должна была узнать. Он мог быть грубым. Насколько грубым? Я была в безопасности, пока угождала ему. Была когда-нибудь в безопасности Мелани? Я воображала, как он привозит свою молодую жену домой. Я представляла себе свадебный пир в Тристан Прайори и нежную девушку, которая была воспитана в этом добром доме и ничего не знала о грубой реальности жизни. Был ли он хоть раз нежен с ней? Я могла представить его равнодушие к ее страданиям, я помнила его в гостинице, когда в его глазах не было ничего, кроме вожделения ко мне.
   Он меня волновал, очаровывал, но я знала, что я его не понимала. И еще я знала, что я могла полагаться на его доброту ко мне до тех пор, пока я угождала ему.
   Я сохраню Красную комнату в прежнем виде и попытаюсь лучше узнать мужа. Я должна знать, где он, когда его нет в замке, я должна принимать участие в его жизни. Я все разузнаю! Как ни странно, это намерение вызвало во мне дурные предчувствия.
   ***
   Наступила весна, и я опять ожидала ребенка. Я была рада, но не больше, чем Колум.
   - Разве я не говорил тебе, что у тебя будет большая семья? Дай мне еще мальчика! Когда у нас будет их полдюжины, мы подумаем об одной-двух девочках.
   Я возразила:
   - Я не собираюсь провести всю свою жизнь беременной.
   - Разве? - удивился он. - А я думал, что это долг жены.
   - Родить несколько детей - да, но жена нуждается в передышке.
   - Только не моя жена, - сказал он, поднял меня на руки и посмотрел с любовью.
   Я была счастлива, мрачные мысли ушли. Я представляла себе будущее - Колум и я стареем, становимся степенными, и наши дети играют возле нас.
   Как только я узнала, что жду еще одного ребенка, мое желание все разузнать ушло. Я была счастлива, я хотела продолжать жить в спокойствии. Были периоды, когда Колум уезжал на несколько дней подряд. Мне интересно было, куда он уезжал, но он был не слишком откровенен. Единственное, что я обнаружила, - он ненавидел, когда ему задавали вопросы. Когда я спрашивала его, он отвечал мне неопределенно, но я видела сигналы опасности в его глазах. Я помнила, как он внезапно рассвирепел на какого-то слугу, и всегда боялась вызвать такой гнев. А однажды я подумала, что, может быть, он уехал к любовнице. Я не думала, конечно, что это так, потому что, когда он уезжал, он брал с собой эскорт слуг.
   И опять я кое-что узнала через Дженнет. Вообще-то, она должна была спать в помещении для слуг в Вороньей башне, но иногда пробиралась в Морскую башню к своему любовнику. Однажды ночью я увидела, что Дженнет не пошла в Морскую башню. Я вспомнила, что и в другой раз, когда Колум уезжал, Дженнет не ходила в Морскую башню. Я решила ее как можно осторожнее расспросить, потому что я все больше и больше интересовалась путешествиями Колума.
   Когда я проснулась на следующее утро, я послала за Дженнет:
   - Как я поняла, ты провела ночь на одинокой постели, Дженнет?
   Она покраснела в своей обычной манере, которая так раздражала мою матушку, но я находила ее довольно милой.
   - Таково приказание, - сказала она. - Мне нельзя было идти в Морскую башню вчера вечером. Так делается всегда перед тем, как хозяин должен уехать. Он занят приготовлениями допоздна, а отправляется с рассветом, - охотно объяснила она.
   - Тобиас говорит тебе, куда уезжает?
   - Он никогда не говорит, госпожа, молчит, когда я спрашиваю. Он добрый человек, но сердится, если я завожу об этом разговор. "Держи рот на замке, женщина, иначе между нами все будет кончено" А во всех других случаях он очень мягкий человек.
   Конечно, это было странно. Удивительно, к чему такая таинственность: Колум был не тем человеком, который старается делать все втихую. Если людям не нравится то, что он делает, его это ни капли не интересует, и все же это дело он старается делать тихо.
   Когда он возвратился из поездки, он, как всегда, был в хорошем настроении и радовался, что опять со мной.
   Стоял июнь, замок наполнял теплый солнечный свет. Я была уже на третьем месяце беременности - период, когда первые трудные стадии уже прошли, но я еще не отяжелела. Я хорошо чувствовала себя, была энергична, и мы с Колумом выехали прогуляться. Он сказал мне, что мы уезжаем на ночь, так как ему нужно решить какие-то дела.
   Я обрадовалась, потому что подумала: "Наконец-то он хочет посвятить меня в свои дела" Это была наша деловая поездка, я старалась от него не отставать, потому что знала, что очень скоро мне нельзя будет ездить верхом.
   Июнь - самый хороший из всех месяцев. А может быть, он казался мне таким, потому что я была так счастлива. По небу разлилась кобальтовая синь с легким намеком клочковатых белых облаков. Красноклювые альпийские вороны и чайки ныряли и взмывали над водой; мы ехали в сторону от моря, по тропинкам в полях, и я была очарована сельской местностью. Белый кервель по краям дороги напоминал мне кружева, а трава была усеяна голубыми незабудками и красными взъерошенными малиновками.
   Солнце грело, я была счастлива. Я чувствовала себя сильной, и, хотя я была рада, что еду рядом с Колумом, я знала, что с таким же удовольствием я вернусь домой, к своему сыну. Он был в хороших руках: забота о детях - это единственное, что можно было доверять Дженнет. Колум пел - это была старая охотничья песня, которую он так любил.
   Я не узнавала дороги, пока мы не подъехали к гостинице. Перед нами была "Отдых путника", и нас встречал хозяин, который в ту, другую, ночь был в таком затруднительном положении. Сейчас он весь сиял от удовольствия, сложив руки на груди.
   Колум соскочил с лошади и помог сойти мне. Подбежали конюхи, чтобы отвести лошадей.
   - Дубовую комнату, хозяин! - крикнул Колум.
   - К вашим услугам, мой господин, - ответил хозяин гостиницы.
   Мы поднялись по лестнице - и вот комната, которую я помнила очень хорошо: большая с пологом кровать, где я спала вместе с матушкой, зарешеченное окно, в которое я увидела Колума.
   Хозяин говорил в это время:
   - Есть оленина, приготовленная по вашему вкусу. А пироги такие, что во рту тают. И, если милорд пожелает, есть мед, приправленный специями, чтобы запить все это.
   - Все ставь на стол! - крикнул Колум. - Мы проделали большой путь и очень голодны.
   Хозяин поклонился, шаркая, вышел вон, оставив нас смотрящими друг на друга.
   Колум подошел ко мне и положил руки мне на плечи:
   - Я всегда обещал себе, что мы с тобой обязательно поспим на этой кровати.
   - Ты - человек, который не терпит, когда ему противоречат.
   - Какой стоящий мужчина потерпит?
   - Но ведь многие мужчины понимают, что в жизни есть вещи, на которые они не имеют права.
   - Только не такой мужчина! - резко ответил он. Я засмеялась.
   - Ты все это подстроил из-за того, что случилось здесь, когда я приехала сюда с матушкой? Он пожал плечами.
   - Я должен был решить кое-какие дела и подумал, почему бы не сделать этого в "Отдыхе путника"? Я возьму с собой жену, и мы переночуем в Дубовой комнате, и это заставит ее осознать, что муж у нее - человек, который рано или поздно все сделает по-своему.
   - Я никогда не смогу понять, почему человек, признанный король своего замка, должен постоянно доказывать, что он король.
   - Потому что он не уверен, что один человек понимает это, и, сказать тебе правду, он очень хочет, чтобы именно этот человек сделал так.
   Я положила голову ему на грудь и обняла его.
   - Я поняла, Колум, что довольна жизнью. Ты - сильный человек, я не могу отрицать этого, но что бы мне ни предлагали принять, я всегда должна иметь свою точку зрения.., ты пойми это.
   - Я бы не хотел иметь глупую простушку.., вроде,..
   Я была рада, что он остановился, но знала, конечно, что он говорил о Мелани. Чтобы поменять тему разговора, я сказала:
   - Ты говоришь, что пришел сюда по делу. Скажи, по какому, Колум, я очень хочу знать.
   Я увидела, как тень пробежала по его лицу. Он подошел к окну и выглянул на улицу, потом повернул голову и сказал:
   - Что ты знаешь о моих делах?
   - В настоящий момент совсем немного, но хотела бы узнать больше.
   - Нечего узнавать! У меня есть товар, который я хотел бы показать купцу. Мы встречаемся в этой гостинице.
   - Значит, мы приехали сюда из-за дела, а не из-за той ночи?
   - Скажем так: немного того и немного другого.
   - Какой у тебя товар, Колум? Откуда он? Он не ответил на эти вопросы, только сказал:
   - Скоро прибудут два моих человека с грузом, они привезут товар.
   - Что за товар? - настаивала я.
   - Бывает разный.
   Он подвел меня к кровати и снял с меня плащ.
   - Колум, я многое хотела бы знать. Когда я начинаю думать об этом, я сознаю, что очень мало знаю. Ты - мой муж. Ничего на свете я не хочу так, как делить с тобой твою жизнь, и, если я это делаю, я хочу знать...
   - Знать что? - сказал он, освобождая мои волосы от сетки. - Что должна ты, хорошая и послушная жена, знать, кроме того, что ты должна угождать мне?
   - Да, я хочу тебе угождать, во всем, но я хочу и помогать тебе.
   Он поцеловал меня с большей нежностью, чем я привыкла.
   - Ты порадуешь меня больше всего, если подождешь, пока я сам скажу тебе то, что найду нужным.
   - Ты хочешь сказать, что твое дело - секрет?
   - Кто говорит о секретах? Что ты за женщина - все время делаешь из пустяков драму, собираешь призраков в Красной комнате.
   - Ты скрыл от меня первый брак.
   - Скрыл? Я? Я забыл что-то в прошлом, потому что память об этом не принесет никому добра. Ты должна быть благодарна, что мой первый брак не удался, это делает меня более чем довольным моим вторым браком.
   - Я знаю, что ты доволен, Колум, но я хочу помочь тебе, я хочу понять.., все.
   Он засмеялся и опрокинул меня на кровать. Он поцеловал меня в шею, потом сказал:
   - Нет, стол хозяина ждет нашего внимания. Мы поедим, потом, наверное, я решу свои дела, а когда все будет кончено, ты и я будем вместе здесь, в Дубовой комнате, так, как я хотел тогда, когда впервые увидел тебя.
   Он поднялся и поставил меня на ноги.
   - Но, Колум... - начала было я.
   - Ваш муж голоден, мадам, - сказал он мне. - Он должен что-нибудь поесть прежде, чем отвечать на вопросы.
   Мы пошли в столовую. Воспоминания нахлынули на меня. Вот здесь он сидел, с аппетитом поедая все, что было на столе. Тут он поймал меня за юбку, когда я проходила мимо. Как я его тогда ненавидела! Было невероятно, что за такое короткое время ненависть могла перейти в такую страстную любовь.
   Он с удовольствием ел, отдавая дань пирогу с бараньей требухой, запивая его сливками, - корнуоллский обычай, который мы, девонцы, не признавали, хотя наши взбитые сливки были так же знамениты, как в Корнуолле. Он выпил меду, но очень мало. Пока мы ели, двое мужчин заглянули в столовую.
   Он поздоровался с ними, но мне не представил. Они не остались в столовой, а ушли, думаю, ждать, когда Колум освободится. Приходили они или увидеть, что он был там, или дать знать ему, что они прибыли. Они выглядели, как купцы, нарядившиеся в лучшие свои одежды: один в красновато-коричневом сюртуке с пышными рукавами и оловянными пуговицами, другой в коричневых с серым грубых шерстяных панталонах, на обоих были шляпы с высокой тульей.
   - Это твои друзья, Колум? - спросила я.
   - Это люди, с которыми я должен здесь увидеться по делу.
   - Я считала тебя состоятельным человеком, а не купцом.
   - Купцы и есть состоятельные люди, жена. У меня богатые земли, замок, много слуг. Поддерживать такое хозяйство и содержать жену в наши дни очень дорого, так что время от времени, когда у меня есть настроение, я - купец.
   - Какой у тебя товар?
   - Любой, какой попадается.
   - Значит, это не какой-то определенный товар?
   - Хватит вопросов, твое любопытство сделает тебя сварливой.
   - Это потому, что я хотела бы служить своему мужу, а для этого мне нужно знать его привычки.
   - Он позаботится, чтобы ты знала, как наилучшим образом служить ему. Теперь я отведу тебя в Дубовую комнату, и ты ляжешь. Можешь быть уверена, что, как только я закончу дела, немедленно приду к тебе.
   Он отвел меня в Дубовую комнату и оставил там. Я села на кровать и представила, как он там, внизу решает свои дела. Какие дела? Люди прибыли с вьючными лошадьми. Интересно, что они привезли? Странно было, что сквайр, владелец замка, лорд, занимался товарообменом. Что бы это было? Почему он так не хочет говорить об этом со мной? Могут быть две причины: первая - жены не должны вмешиваться в дела мужей, не должны их понимать. Именно этого я и не приемлю, как не согласилась бы и моя матушка.
   Я знала, что, хотя Колуму нравилась моя энергичная натура, он был намерен подавить ее, указать мне "место жены", как он выразился бы. Казалось, он забывал тот факт, что, если ему когда-нибудь удастся это, он потеряет ко мне интерес. Может быть, в глубине своего сердца он хотел, чтобы я была только матерью его детей, а любовь он поискал бы в других женщинах. Я была уверена, что до нашего брака он так и делал. Он раздражался, когда между нами возникала страсть. Однажды он даже сказал с несколько преувеличенной злостью:
   - Теперь никто не сможет удовлетворить меня, кроме тебя.
   Колум был странный человек. Больше всего на свете он ненавидел оковы. Может быть, он не хотел посвящать меня в свои дела, потому что не хотел делить все? Он хотел исключить меня, потому что боялся, что я буду слишком много значить для него? Стыдился? Он никогда бы не устыдился! Может, что-то должно держаться в секрете?
   Так я размышляла, и мне хотелось прокрасться вниз, к комнате, которую хозяин отведет для них, и послушать у двери. Вместо этого я подошла к окну, села там и вновь вспомнила все подробности той встречи в гостинице. Тот случай был самым важным в моей жизни, ибо, если бы я не приехала сюда, я никогда не встретила бы Колума. Как просто было для нас поехать другой дорогой, остановиться в другой гостинице! Казалось невероятным, что на всю жизнь мог повлиять такой незначительный случай.
   Я долго сидела у окна и думала об этом. Вдруг я услышала внизу какой-то шум. Выглянув в окно, я увидела двух мужчин, который заглядывали в столовую. Конюх вел двух вьючных лошадей. Это были не наши лошади. Потом пришел Колум и с ним два человека. Я отодвинулась, но так, чтобы видеть их. Они переговаривались, потом люди сели на лошадей и уехали.
   Я знала, что сейчас придет Колум, быстро отошла от окна и села на кровать. Через несколько минут он был в комнате.
   - Что? - воскликнул он. - Еще на ногах? Что ты делаешь? Время уже быть в постели!
   Я плохо спала в ту ночь. Мне снились какие-то сны. Я точно не помнила, о чем, потому что события в них смешались. Снились Колум, купцы, вьючные лошади. Мелани.., сон уже переместился в Красную комнату. Мелани предупреждала меня: "Не будь слишком любопытна! Если будешь любопытствовать, то можешь обнаружить то, чего лучше тебе не знать".