Холт Виктория. Ведьма из-за моря

   Тем не менее, я уверена, что мама была убита, и догадывалась, каким способом это было сделано. Знаменитый человек умер, способ, которым его умертвили, известен, и его могли вспомнить. Я думала о лорде Дарнлее, об этом доме у церкви О'Филдс и о том, как этот человек избежал смерти, когда порох уже был готов взорваться, о том, как убийцы схватили его в саду и задушили с помощью мокрой тряпки - не в кровати, как они собирались, а в саду, куда он сбежал. Люди долго обсуждали, как он умер, как на его теле не обнаружили следов насилия, и поэтому этот метод могли запомнить и повторить. В каком-то смысле все наши жизни связаны.
   Одно мне было ясно: в замке живет убийца. Я знаю опасную тайну - я не знаю только, насколько опасен этот человек: самое простое, что он может сделать это убрать меня, чтобы я не мешала, вот почему я боялась. Мне казалось, что и мама предупреждает меня. У меня было устойчивое ощущение, что она наблюдает за мной.
   Благодаря случайному совпадению я услышала тот разговор в доме бабушки, и это изменило мои представления. Этот метод был вполне возможен.., единственно возможен, и это было доказано весьма успешно. Будет ли это и теперь повторено?
   Я ясно представляла себе все: Мэри придет утром и увидит, что я лежу, спокойная и холодная, как моя мать лежала несколько лет назад. На теле не будет никаких следов, указывающих на то, отчего я умерла. И люди скажут: "Это таинственная болезнь, которую она, должно быть, унаследовала от своей матери: ведь та умерла точно так же!"
   Я знала, что опасность грозит мне ночью. Сама не понимаю, как я прожила тот день. Если бы только был кто-нибудь, кому я могла открыться! Может быть, мне все-таки поехать к бабушке?
   Ночные тени окутали замок. Я сидела у окна и смотрела на "Зубы дьявола". На них виднелись мачты разбитых кораблей. Правда ли, что иногда по ночам на этих скалах слышны голоса мертвых?
   Я поднялась в башню, чтобы убедиться, что светильники зажжены. Но они были погашены. Возможно, было еще недостаточно темно, но я решила зажечь их.
   Когда я залезла на стремянку, появился Джон Левард. Я вздрогнула, услышав шум в комнате.
   - Что вы тут делаете, госпожа? - спросил он. - Я пришел зажечь светильники.
   - Я подумала, что их забыли зажечь, - ответила я.
   Джон странно посмотрел на меня.
   - Нет, госпожа, просто еще рано.
   Интересно, знал ли он о том, что это я в прошлый раз зажгла огни, благодаря чему один из его друзей "заработал" порку?
   Я спустилась в свою спальню и не пошла на ужин. Я чувствовала, что не смогу сидеть за столом с отцом и мачехой и не выдать свои чувства. Я отговорилась головной болью.
   Дженнет вошла с одним из своих лечебных напитков. Я неохотно выпила, чтобы избавиться от нее, но, когда, она ушла, я подумала, что было очень глупо с моей стороны ссылаться на болезнь. Разве это не предоставляло кому-то удобную возможность расправиться со мной тем же способом, что и с матерью?
   Я подумала: "Если это должно случиться со мной, то это скоро произойдет, и как раз в то время, пока я буду спать. Я должна быть мудрой и спокойной: надо вести себя так, как будто не случилось ничего необычного, что разговор о найденных бумагах - всего лишь болтовня слуг".
   Но, видимо, я была недостаточно сильная. Я разделась, пошла ложиться, но совершенно не собиралась спать. В любом случае я не смогла бы заснуть. Я не чувствовала ни капли сонливости. "Это может произойти сегодня ночью, - думала я. - Если кто-то пытается избавиться от меня, он должен это сделать побыстрее. Ведь каждую минуту, которую я еще живу, я могу обнародовать что-нибудь из того, что обнаружила в мамином дневнике".
   Я не должна сегодня спать. Я подложила под голову подушку и принялась ждать. Луны не было, и было совсем темно. Мои глаза привыкли к темноте, и я могла разглядеть знакомую мебель в комнате.
   Так я ждала и снова обдумывала все, что прочла в маминых бумагах. Я дала себе слово, что если выживу, то опишу свой опыт и добавлю эти записи к маминым, что мне нужно так же, как она, внимательно посмотреть на себя со стороны, потому что это важно. Нужно уметь видеть себя, нужно уметь говорить себе правду, ведь только тогда можно быть честным с другими.
   Пока я ждала в полутьме спальни, я услышала, как часы во внутреннем дворике пробили полночь. Теперь я почувствовала, что мои веки отяжелели; захотелось спать, но внутреннее напряжение спасло меня от этого.
   Я была твердо уверена, что если засну, то никогда не проснусь и никогда не узнаю, кто убил мою мать. Я должна быть готова.
   И тут это случилось... Очевидно, была половина первого, когда я услышала в коридоре шаги, замедлившиеся у моей двери. Медленный скрип задвижки...
   "О, Боже, - подумала я, - это случилось!" И страстная мольба вырвалась из моего сердца: "Только бы не отец!"
   Дверь открылась. Кто-то вошел в комнату - темная фигура, двигающаяся все ближе к моей кровати. Я вскрикнула:
   - Сенара?
   - Да, - проговорила она, - это я. Я не могла заснуть, я должна была прийти и поговорить с тобой. Она оглянулась.
   - Где моя кровать?
   - Ее унесли. Кажется, она в алькове. Я вся дрожала, наверное, от облегчения. Она подошла к деревянному стулу и подвинула его к кровати.
   - Мне нужно поговорить с тобой, Тамсин. В темноте легче разговаривать.
   - Хорошее время для визитов, - ответила я, возвращаясь в свое нормальное состояние. Про себя я подумала: "Когда придет убийца, нас будет двое".
   - Да, - сказала она. - Когда я спала здесь, это было проще, да? Я бы просто разбудила тебя, и мы бы поговорили, а теперь мне пришлось идти к тебе.
   - Зачем ты пришла?
   - Ты знаешь.
   - Дикон? Значит, он ходит к тебе?
   - Ты удивлена?
   - Меня многое удивляет.
   - Ты имеешь в виду бумаги?
   - Я имею в виду то, что связано с тобой.
   - Я не могу объяснить то, что я чувствую к Дикону. Он ведь не очень отличается от слуги, правда?
   - Считай, что ему повезло: он немного образован - так же, как и ты, хорошо поет и танцует.
   - Он больше не поет и не танцует: он - пуританин.
   - И при этом ходит к тебе по ночам?
   - Он пытается быть пуританином. Он хочет, чтобы я вышла за него замуж.
   - Но это невозможно!
   - Они же хотели выдать меня за лорда Картоне-ля.
   - После Дикона Картонель может уже не захотеть этого.
   - Дикон уезжает, они отплывают через неделю. Я больше не увижу его. Я не вынесу этого, Тамсин, если не поеду с ним.
   - Сенара, ты сошла с ума! Тебе придется быть пуританкой! Как будто ты когда-нибудь была на это способна!
   - Я могла бы попытаться.., как Дикон пытается. У меня были бы промахи.., но я подозреваю, что они есть у всех пуритан.
   - Я должна выбить эту дрянь из твоей головы.
   - Я хочу быть хорошей, Тамсин, и должна признаться тебе насчет Фенна Лэндора. Я не могла бы пережить, если бы ты вышла замуж и уехала. Это было бы как раз для тебя, правда? Его приняли в семье, и он такой хороший, из благородной семьи, и тебе пришлось бы жить недалеко отсюда, он был бы таким хорошим мужем. Это было несправедливо.
   - Что ты хочешь этим сказать, Сенара?
   - Ты такая глупая, Тамсин! Всегда веришь в лучшее в людях и просто не знаешь, какова жизнь на самом деле. Ты - вечная мать, а мы все - твои дети. Мы очень злые, но ты думаешь лучше про нас. Фенн Лэндор тоже вроде тебя. Ты проходишь по жизни, не видя мира вокруг себя. Посмотри, где ты живешь, что здесь творится.
   - А ты знаешь?
   - Конечно, знаю. Я многое разузнала, я подсмотрела, что происходит в башне Изеллы. Я видела людей, выходящих оттуда, когда огни на башне погашены. Я знаю, что они заманивают корабли на "Зубы дьявола" и не спасают выживших. Я хочу высказать свою догадку: ты нашла эти бумаги. Твоя мать знала обо всем, и она это описала, а теперь ты знаешь. И не понимаешь, что тебе делать. Правильно?
   Я помолчала. Она права: я не вижу, что творится вокруг меня, я верю в то, что все хорошие. Но с этим покончено, и я знаю, что кто-то в этом доме собирается убить меня.
   - Почему ты мне ничего не говорила? - спросила я.
   - О нет! Я и не собиралась этого делать, но я это использовала... Вот что я собиралась тебе сказать. Видишь ли, когда Джона Леварда высекли, он возненавидел твоего отца, и Мэри тоже. Они хотели когда-нибудь навредить ему. Я расспросила их о том, что подозревала, и они рассказали мне очень много. Они сказали, что рядом с могилой твоей матери находится могила отца Фенна Лэндора. Они рассказали мне, как его корабль потерпел крушение, и он сам был выброшен на берег. Мы поставили этот камень на могилу - это была моя идея. Все подумали, что это - месть твоему отцу, но я хотела это сделать для Фенна Лэндора. Я хотела, чтобы он испытал большое потрясение, потому что я чувствовала каждой косточкой - ты знаешь, что я немного ведьма! - что он собирается в этот вечер просить твоей руки. Я должна была остановить это. Отчасти потому, что я не хотела, чтобы у тебя все было хорошо и правильно, и, кроме того, я не хотела тебя потерять. Так что я это сделала. Потом мы поставили этот камень на могилу своей матери, а когда я увидела, что ты принесла камень домой, я выбросила его в море: он сослужил свою службу. Затем я послала Джона рассказать Фенну Лэндору о том, что здесь происходит, и он думает, что ты все знаешь.
   - О, Сенара!
   - Да, Фенн презирает тебя и твоего отца, и он что-нибудь сделает с ним, я уверена. Он будет здесь во время очередного кораблекрушения и схватит твоего отца на месте преступления. Тогда посмотрим, что будет. Вот почему он держится подальше от тебя. Джон сказал ему, что в той могиле похоронен его отец, и это тоже не останется без последствий, вот увидишь.
   Несмотря ни на что, я испытала облегчение: для отсутствия Фенна была причина. Я могла себе представить, как он был поражен разоблачениями Джона. Теперь я понимала, что он чувствует по отношению ко мне. Наверное, он не знает, что делать, так же, как и я.
   Теперь я смогу все объяснить ему, и я с внезапной вспышкой радости вспомнила, что могу доказать, что не знала о тех ужасных делах, которые здесь творятся. Разве не я спасла корабль тем, что зажгла светильники, - один из торговых кораблей компании Фенна Лэндора?
   - Ты видишь, - продолжала Сенара, - я ведьма. Я будоражу все вокруг себя, как ведьмы будоражили море, когда королева прибывала из Норвегии. Я знаю, можно сказать, что я заключила союз с сатаной. Я отвергла Бога, это правда, Тамсин.
   - И ты говоришь мне, что будешь пуританкой?
   - Ты знаешь, что никогда не буду... Я много говорю всякой чуши, Тамсин. А сегодня ночью.., я вдруг проснулась в своей Красной комнате и поняла, что должна прийти к тебе и все сказать. Я хочу, чтобы Фенн Лэндор тоже знал правду.
   - Почему вдруг такая внезапная смена настроений?
   - Потому что что-то должно случиться. Скоро все изменится, я - ведьма. Я знаю, что тебе не нравится, когда я так говорю. Я не летаю на помеле, у меня нет своих духов, я не целовала козла рогатого, но я будоражу человеческие жизни вокруг себя, вот почему я - ведьма. Я собираюсь отдать тебе Фенна Лэндора, Тамсин. Я хочу сделать так, чтобы он поверил тебе. Ты - моя сестра, и я собираюсь сделать тебя счастливой до конца твоей жизни.
   - Это хорошо с твоей стороны. Она засмеялась:
   - Теперь ты разговариваешь со мной, как обычно! Ты простила меня? Конечно, простила, ты всегда прощаешь. Ты думаешь, что я стала лучше? А я не стала, завтра я буду такая же злая. Только сегодня ночью я хорошая.
   - Ты, наверное, еще и холодная?
   - Нет, - сказала она, - я теплая.., теплая в отблеске моей добродетели. Скоро мне придется проститься с Диконом, я выйду за лорда Картонеля и после этого буду жить весело.
   Она продолжала говорить о том, какой будет ее жизнь, а потом замолчала.
   Мои мысли были полны Фенном: я должна увидеть его. Я думала: "Он придет ко мне, и мы вместе уедем. Но как быть с замком Пейлинг и с жестокими делами, которые творятся в нем?"
   И пока я так сидела, мне показалось, что я слышу шум в коридоре.
   - Что это? - спросила я. Сенара прислушалась и сказала:
   - Это ветер.
   - Мне показалось, что я слышала шаги за дверью. Шаги за дверью. Опять шаги! Я содрогнулась и с благодарностью подумала о том, что Сенара рядом. Она все говорила о своей любви к Дикону и о том, как это удивляет их обоих, что она не знает, как сможет жить без него.
   Когда она пошла к себе, уже рассвело, и замок ожил. Только тогда я уснула, а когда проснулась, было уже позднее утро.
   Не знаю, как я прожила следующий день. Одна мысль подавляла все остальные: для отсутствия Фенна есть причина. Если бы его можно было заставить выслушать правду... Его нужно заставить. Что сделать? Может быть, поехать к нему? Но такое расстояние не проехать за день, и я не смогу ускользнуть из дома. Или смогу?
   Я могу поехать к бабушке. Тут я подумала о том, каким ударом будет для нее все узнать: и ужасное ремесло ее зятя, и то, что ее дочь это прощала, и, наконец, убийство дочери!
   Да, я была уверена, что маму убили. Я думала, что тот шум в коридоре, который я слышала предыдущей ночью, и были шаги убийцы, идущего в мою комнату. Сенара спасла меня. Сенара, которая пыталась разрушить мою жизнь, спасла меня!
   Я не умру так, как моя мать. Она была в полусне - возможно, ей дали какое-то питье. Поскольку она плохо себя чувствовала, ей все время давали лекарственные напитки. Если бы она не спала, это не было бы так просто.
   Я не в силах была оставаться в замке Пейлинг. Это место носило на себе печать греха. Я вышла из замка, отошла от него, затем оглянулась на башню Изеллы, где хранились богатства и в которой когда-то оказалась в заточении моя мать, и на Морскую башню, где живут слуги моего отца - те, кто разделяют его преступную тайну и делят, в этом я не сомневаюсь, добычу. Затем башня Нонны, где я прожила всю свою жизнь.
   Очень скоро я покину этот замок. Если Фенн не хочет меня - а как я могу быть уверена, что он хочет? - то я поеду к бабушке и буду жить с ней. Я не останусь в замке, где было совершено столько жестоких дел!
   Я подумала об отце. Довольно странно, но я почувствовала какую-то привязанность к нему, просто невозможно это понять. Он никогда не проявлял теплых чувств ко мне, но в нем были какая-то сила и власть. Он возвышался над всеми мужчинами, которых я видела вокруг него, он был среди них лидером. Я знала, что он жесток, что он способен на злые дела, и все же... Я не могла только ненавидеть его, я не могла сообщить то, что знала про него. Я только хотела уехать, но если я это сделаю, я всегда буду мысленно видеть, что происходит в замке. И, Боже, как отчаянно я хотела, чтобы отец оказался невиновен в маминой смерти!
   Затем внезапно я осознала, что мне предстоит провести еще одну ночь в замке: я собиралась, если смогу, выяснить правду. Предыдущей ночью я ждала в своей кровати кого-то, кто придет ко мне с убийством в сердце. А пришла Сенара со своими откровениями, и из-за того, что Сенара была со мной, убийца ушел. Но сегодня ночью я буду одна, и я должна быть готова!
   Я не пошла на ужин, сказала, что неважно себя чувствую. Человек, который боится того, что я обнаружила, сможет использовать это как преимущество.
   В своей комнате я продумала, что буду делать. Я не лягу в кровать! Если лягу, есть опасность, что .йену даже в таком возбужденном состоянии. Я пойду и альков и спрячусь там. Сквозь занавески я увижу, если кто-то войдет в комнату, но должно казаться, что я лежу в кровати. Я взяла две подушки, положила их вдоль кровати и закрыла одеялом. В темноте будет казаться, что я сплю.
   Как долго, казалось, наступает ночь! Я была готова, ожидая за занавесками, часы пробили одиннадцать.
   Как тихо было в замке! Неужели у мамы не было в ту ночь предчувствия? Мне повезло больше, чем ей: меня предупредили ее записки. Когда она их писала, думала ли она о том, что они сыграют такую важную роль в жизни дочери?
   Я села на кровать и задумалась о том, что меня ждет в будущем. Несмотря на опасности, окружавшие меня, я чувствовала большой подъем духа. Возможно, Фенн все-таки любит меня?
   Слабый стук в коридоре? Или мне показалось? Я почувствовала, что у меня дрожат колени. Все мое мужество покинуло меня. Нет, ничего не было. Может быть, мышь? Но все же это был звук. Задвижка моей двери понемногу поднималась. Кто-то вошел в комнату. Я смотрела сквозь занавески. Крадучись, человек приближался к моей кровати. Я раздвинула занавески и шагнула вперед.
   Мачеха резко повернулась ко мне. Она тупо уставилась на меня. Впервые я увидела ее в замешательстве. Я взяла мокрую тряпку из ее руки и сказала:
   - Вы убили мою мать!
   Она не ответила. В полутьме ее лицо казалось безучастным. Удивление покинуло ее. Она была спокойной, как всегда, она просто ничего не говорила.
   Затем она повернулась и вышла из комнаты. Я стояла, держа в руках мокрую тряпку - орудие убийцы!
   ***
   Я провела бессонную ночь... Я должна продумать, что делать, но ничего не могла решить. Утром я поговорю с мачехой: я заставлю ее признаться, что это она убила мою мать!
   Я сидела на том стуле, который предыдущей ночью занимала Сенара, и пыталась разобраться в своих мыслях. Я должна предпринять какие-то действия, но если бы я только знала, какие?
   Рано утром поднялся ветер. Он гонял волны на море, бушевал в пещерах, и все это звучало, как мелодии, перекликающиеся друг с другом. Ветер стонал у стен замка, как жалобные голоса тех, кто потерял свои жизни на "Зубах дьявола", и требовал отмщения людям, которые заманили их сюда.
   Рано утром я уже была на ногах, оделась и спустилась в зал. Было слышно, как слуги сновали поблизости. Мачехи не было видно.
   Все утро я не могла найти ее, но зато увидела отца. Он шел один через внутренний двор из Морской башни. Я подошла к нему и преградила путь.
   - Мне нужно кое-что сказать тебе! - заявила я. Отец уставился на меня: люди обычно обращались к нему по-другому, но я потеряла страх перед ним, и, когда он подошел ко мне, явно собираясь оттолкнуть в сторону, я схватила его за руку.
   - Я узнала кое-что.., ужасное, - сказала я. Он сузил глаза, и я подумала, что сейчас он ударит меня. Вместо этого он сказал, поколебавшись:
   - Войдем внутрь, мы не можем говорить здесь. Я провела его в свою спальню. Я хотела рассказать ему все здесь, на этом самом месте, где ночью я была так близка к смерти.
   Я бесстрашно взглянула в его лицо, и, может быть, потому что он всегда уважал отвагу, его глаза немножко смягчились. Но выражение его лица изменилось, когда я выпалила:
   - Твоя жена пыталась ночью убить меня.., тем же способом, каким она убила мою мать!
   Я успела заметить его взгляд, пока он не отвел глаза, и меня охватил ужас. Он знал, что она убила мою мать!
   - Я подозревала ее, - продолжала я, указав на альков. - Я была там, наблюдала и ждала! Она убила маму тем же способом, каким был убит лорд Дарнлей!
   Теперь я знаю, как это было сделано. Рот зажимается мокрой тряпкой, и не остается никаких следов.., ничего. Так умерла моя мать! И ты знал это, может быть, помогал? Возможно, вы вместе это придумали?
   - Нет! - горячо воскликнул он. Я была благодарна за то, что смогла в это поверить.
   - Но ты знал, что она это сделала! - настаивала я, и он молчал, признавая свою вину.
   - Ты, - продолжала я, - ее муж.., мой отец! О, Господи, мой родной отец!
   Я никогда бы не поверила, что увижу, как он дрожит. Ведь я никогда раньше не видела его в такой ситуации, где он не был лидером. Кроме того, я увидела боль в его глазах, и, поскольку читала мамин дневник и знала о симпатии, возникшей между ними, я понимала, что он оглядывается на свое прошлое и тоже вспоминает. После смерти матери он не был счастлив - и все-таки я не чувствовала к нему жалости.
   - Я любила ее, - сказала я дрожащим голосом.
   - Я тоже любил ее... - произнес он.
   - И все же...
   Он снова стал сам собой, мягкость исчезла.
   - Ты этого не поймешь! - сказал он грубо. - Марии невозможно не поддаться, она - ведьма, если хочешь! Она наложила на меня заговор!
   - И даже несмотря на то, что она убила мою мать, и ты знал это, ты женился на ней?
   - Ты еще слишком молода, чтобы это понять!
   - Я понимаю, есть такая вещь, как необузданное вожделение! - сказала я презрительно.
   - Не только это, попытайся понять, Тамсин!
   - Я понимаю! - резко откликнулась я. - Ты - убийца, потому что я считаю, вы виноваты оба!
   - Это было сделано до того, как я узнал! Я уже ничего не мог сделать!
   - Только жениться на ней и наслаждаться плодами ее жестокости.
   - Ты никогда не поймешь!
   - Увы, я понимаю слишком хорошо.
   - Ты прекратишь, девочка, или я отведу тебя во двор и выпорю?
   - Да, - ответила я, - ты можешь это сделать! Он не пытался удержать меня, когда я, оттолкнув его, вышла из комнаты, оставив его в моей спальне.
   ***
   Я не знала, что делать. Все утро я искала мачеху, но нигде не могла ее найти.
   А после полудня приехал Фенн. Я услышала его голос во внутреннем дворе, и мое сердце бешено заколотилось. Я выбежала к нему.
   - Фенн, наконец-то ты приехал! Он спешился, взял меня за руки и твердо посмотрел мне в глаза.
   - Я недооценил тебя, Тамсин, - сказал он, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
   Несмотря на все нерешенные вопросы и весь окружающий меня ужас, я почувствовала себя счастливой.
   - Мне нужно поговорить с тобой, - сказал он. - где мы можем побыть наедине?
   - На кладбище, - ответила я. Мы вместе пошли туда.
   - Итак, здесь лежит мой отец? Внезапно он сжал кулаки:
   - Убийца, я отомщу ему!
   - Мне было так больно, когда ты не приезжал! - воскликнула я.
   - Я был несчастен.., больше всего потому, что думал, что и ты участвовала в этом.
   - Никогда!
   - Теперь я это знаю! Я знаю, что ты спасла один из наших кораблей. Я говорил с капитаном, и он сказал мне, что свет Пейлинга спас его от катастрофы. И теперь я знаю, что это ты зажгла светильники после того, как они были погашены!
   - Я не знала о здешних грязных делах, пока не прочла мамин дневник. Она все знала, но ведь он был ее мужем.
   Фенн кивнул:
   - Я люблю тебя, Тамсин!
   - Странное место для того, чтобы чувствовать себя счастливой!
   - Но прежде чем я смогу говорить с тобой об этом, мне нужно кое-что сделать. Твой отец виновен в гибели моего, и я поклялся, что убийца моего отца не уйдет от меня. Я приехал сюда для того, чтобы говорить о ненависти, а не о любви! Я намерен отплатить ему за жизнь своего отца и других невинных моряков!
   - Давай уедем отсюда. Я не хочу больше видеть это место: этот ветер, завывающий под стенами, и сознание того, что здесь было сделано, вызывает у меня отвращение!
   - А если мы уедем, что тогда? Мы оставим их продолжать свое гнусное дело? Как уехать, зная, что они заманивают корабли на скалы, чтобы они разбились? Я намерен прекратить это! То, что он делает, - преступление против человечности!
   - У отца много власти в здешних краях. Я не знаю ни одного человека, который бы не дрожал перед ним. Допустим, ты сообщишь о нем. Ты не сможешь его остановить. Он найдет возможность уклониться от правосудия!
   Фенн посмотрел сквозь меня невидящим взглядом и сказал:
   - Есть только один путь быть уверенным в том, что он никогда больше не сделает этого: убить его!
   - Но ты же мирный человек!
   - Это тоже способ принести мир! Иногда бывает необходимо устранить того, кто разъедает общество, в котором мы живем. Нам приходилось убивать испанцев, когда мы защищали Англию, и я не чувствую угрызений совести по этому поводу! Мы спасали страну от жестокого врага, мы гнали прочь корабли, на которых плыли захватчики и орудия пыток! Я готов сражаться снова и снова, я убью любого испанца, который попытается высадиться на английской земле! Это же совсем другое: корабль с грузом, торговый корабль. Тот, кто подстраивает его крушение, хочет заполучить груз, поэтому он заманивает корабль на скалы! Он посылает на смерть тысячи мужчин и женщин только потому, что должен быть уверен, что никто не выжил и не расскажет о злодействе там, где смогут принять меры. Нет, я сказал, - есть только один путь!
   Я со страхом смотрела на него. В его глазах была ненависть - так необычно для него.
   - Я намерен убить твоего отца!
   - Нет, Фенн! - закричала я и обвила его руками. Он отвел мои руки, затем печально посмотрел на меня:
   - Это всегда будет стоять между нами. Он убил моего отца: я никогда не смогу ни забыть, ни простить это! И я убью твоего отца: ты тоже никогда этого не забудешь!
   Он посмотрел на отцовскую могилу, затем повернулся и пошел прочь, оставив меня одну. Я побежала за ним: надо было остановить его. Я знала, что он действительно сделает то, что сказал. Он идеализировал своего отца, особенно после его смерти, отказывался поверить, что он действительно мертв, и продолжал мечтать о его возвращении. А мой отец виновен в смерти отца Фенна это так же верно, как если бы он проткнул его саблей и оставил умирать.
   Ветер донес до меня голоса.
   - Хозяин уплыл, - произнес один из них. Я увидела во дворе Морской башни несколько человек из тех, что работают на отца.
   - Он у "Зубов дьявола", - сказал Джек Эмс, темноволосый человек с потертым лицом.
   - Зачем ему туда? - воскликнул Фенн. - Кораблекрушения ведь не было? Насколько я знаю, в последние два месяца не было ни одного бедствия.
   - Он поплыл туда, господин!
   Фенн схватил слугу за горло. Я и не знала, что он способен прийти в такую ярость. Это было вызвано гневом за отца: Фенн не мог забыть, что если бы не этот слуга, его отец был бы жив.
   - Отвечай, где он. Я узнаю, - сказал Фенн, - или тебе будет хуже!
   Тут я увидела, что Фенн обладает такой же силой, как и мой отец. Я думала, Фенн мягкий, и таким он и был бы - мягким и нежным; но он был идеалистом так же, как его покойный отец, и сейчас был полон праведного гнева.