Холт Виктория. Ведьма из-за моря

   Утром мы отправились обратно в Пейлинг. Утро было великолепное. Нет ничего лучше солнечного света, чтобы смыть все страхи, которые приходят ночью. На свету они становятся просто слабыми тенями, вызванными из темноты. Я наслаждалась зеленью хвойных деревьев и зовом кукушки. Все было хорошо. Через шесть месяцев родится мой ребенок, а сейчас я ехала домой, где ждал меня мой сын.
   ***
   Был август. Я уже больше не могла ездить верхом, и дни казались длинными и скучными. Однажды ночью был очень сильный шторм, я проснулась и увидела, что Колум торопливо одевался. Я села на кровати, но он сказал, чтобы я легла и задернула полог. Он собирался выйти к морю, так как думал, что, может быть, какой-нибудь корабль терпит бедствие.
   Я спросила, может быть, мне тоже встать, на всякий случай, если я смогу чем-нибудь помочь. Он сказал, что нет, все равно он не разрешит этого, я должна была думать о будущем ребенке.
   Тем не менее, я поднялась и пошла в комнату, соседнюю с нашей, где спал Коннелл. Ему уже был один год. Я думала, что гром и молния испугают его. Ничего подобного: он вскрикивал от удовольствия, кода вспышка молнии освещала комнату, и, наверное, думал, что гром - это часть игры, придуманная специально для него. Я посмеялась вместе с ним, радуясь, что он не испугался, и ушла.
   Я опять легла и задернула полог кровати. Я подумала о той, другой ночи, когда был такой же шторм и Колум выходил к морю, чтобы посмотреть, что можно сделать. Он говорил мне, что в темные ночи приказывал зажигать фонари в верхних комнатах башен, выходящих на море, как предупреждение морякам, что они недалеко от "Зубов дьявола". Он сказал:
   - Это обычай нашего дома: когда моряки видят огни, они знают, что находятся у Корнуоллского побережья, что рядом "Зубы дьявола", и постараются отойти подальше - так что в башнях Нонны и Изеллы фонари всегда горят в темные ночи.
   Я лежала в кровати и молилась - если какой-нибудь корабль занесет сюда сильными ветрами, чтобы он благополучно миновал "Зубы дьявола".
   Шторм затих, и я уснула. Когда я проснулась, было уже светло. Меня разбудил Колум, когда входил в комнату. Одежда его намокла, щеки горели.
   - Какому-нибудь кораблю не повезло? Он кивнул:
   - Разбился о камни.
   - Он, наверное, не видел огней на башнях?
   - Его кинуло на скалы. Мы сделали, что смогли.
   - Ты весь промок! - Я поднялась и стала одеваться.
   - Ты ничего не сможешь сделать, - сказал он. - Все уже кончено. Ты увидишь его, когда совсем рассветет: печальное зрелище!
   ***
   И я увидела его - бедное, печальное судно, когда-то такое гордое. Я не могла оторвать от него взгляда: я думала об отце, который отправился в торговую экспедицию в Восточную Индию. Фенимор пошел с другим кораблем, а Карлос был капитаном третьего. Такое могло случиться с любым из них. Ужас охватывал меня при мысли об опасностях на море. Я стояла у окна, Колум подошел ко мне и крепко обнял.
   - Не выходи сегодня! - сказал он.
   - Почему?
   - Ну почему ты всегда задаешь вопросы? - раздраженно спросил он. - Почему ты не можешь послушаться как хорошая жена? Земля скользкая. Я никогда не прощу тебя, если что-нибудь случится с ребенком.
   В тот день Колум уехал на день или два. Я проводила его, и, так как солнце светило, море было спокойное, только слегка грязноватого цвета - следы шторма, - я почувствовала, что желание выйти на улицу было непреодолимым. Я буду осторожна, но я должна выйти на солнце. Я не пойду на крутую тропинку сегодня она может быть коварной - я только похожу в пределах замка.
   Я вышла на покрытый булыжником двор перед башней Изеллы. Я взглянула на башню, вспомнив историю и в который раз удивившись, как мог мужчина держать двух женщин в одном доме и ни одна из них не знала о существовании другой?
   - Абсурд! - громко сказала я. А если они были кроткие женщины, беспрекословно подчинявшиеся мужу, которого делили между собой, это вполне можно было устроить? Нет, я не могла этому поверить, хотя с волевыми Касвеллинами все было возможно. Колум ведь хотел, чтобы я была такая же послушная, как Нонна и Изелла.
   Потом я заметила песок среди булыжников. Песку было много. Я мельком подумала, как он попал сюда? Может быть, его нанесло штормом? Невозможно: чтобы попасть сюда, он должен был перелететь через вершину башни. Единственный ответ - люди, которые были на берегу, ходили и здесь. Странно, я позавчера была здесь и не заметила его?
   Песок был на каменной ступеньке перед обитой железом дверью, так что кто бы ни принес его, стоял на этой ступени. Я заметила сверкающий предмет, наклонилась и увидела, что это амулет. Он блестел, как золотой. Я внимательно рассмотрела его. Он имел овальную форму, был около дюйма в ширину и двух дюймов в длину. На нем была очень красивая гравировка, и то, что я увидела, привело меня в восхищение. Это была фигура прекрасного юноши с нимбом вокруг головы, у ног его лежал рогатый козел. Очень маленькими буквами было выгравировано имя. Я принесла амулет в свою комнату, тщательно осмотрела и, наконец, разобрала имя: Валдез. Итак, он был испанцем. Кто-то, кто был на берегу и принес песок на своих сапогах, уронил амулет. Я положила амулет в ящик стола.
   ***
   Колум вернулся через два дня. Я видела, как он подъезжал к замку с людьми и вьючными лошадьми. Они были без груза.
   Я пошла на кухню и приказала, чтобы немедленно зажарили мясо на вертеле и испекли один из его любимых пирогов - так как было много бекона и баранины, а Колум, как любой корнуоллец, любил пироги.
   Мы пообедали одни в маленькой комнате, где впервые ужинали вместе. Колум всегда хотел, чтобы в таких случаях мы обедали там. Это говорило о неожиданной сентиментальности.
   Я надела цепь с бриллиантами и рубиновым медальоном, привезенным мне в подарок мужем, и это был очень счастливый вечер. Потом, сняв медальон, я открыла его и, посмотрев на пустое место внутри, решила поместить туда портрет сына.
   Я улыбнулась, думая, как предложу это Колуму, и он будет разочарован, так как я не выбрала его. Но позволит ли он когда-нибудь сделать его портрет? И потом, у меня ведь будут еще дети и я захочу иметь портреты их всех? Раздумывая так, я постукивала пальцем по краю медальона. К моему изумлению, пластинка, в которой было место для портрета, отскочила, и я увидела женское лицо. Женщина была красива, с пышными темными волосами, оливковой кожей и томными глазами. Все это было так искусно нарисовано, что, несмотря на миниатюрность портрета, были отчетливо видны мельчайшие детали.
   Как странно, что лицо незнакомой женщины вставлено в медальон, подаренный мне моим мужем! Это могло значить только, что медальон до меня принадлежал кому-то другому.
   Я сидела, держа в руке медальон, когда в комнату вошел Колум.
   - Посмотри, Колум, - сказала я, протягивая ему медальон.
   Он взял его, посмотрел на лицо женщины, и я увидела, что он ошеломлен.
   - Это очень странно!
   - Ясно, что он раньше кому-то принадлежал. Где ты его достал?
   На какое-то время он пришел в замешательство.
   - Поверь, я тут ни при чем. Золотых дел мастер солгал мне. Люди избавляются от своих ценностей из золота, серебра, драгоценных камней, а продают их как новые. Как можно узнать, только что вещь была сделала или нет?
   - Значит, мастер продал тебе медальон как новый?
   - А он не был новым! - вскричал Колум. - Я должен призвать мастера к ответу. Как ты чувствуешь себя? Можешь ли ты носить что-то, что не было сделано специально для тебя?
   - Я не хочу расставаться с медальоном. Может быть, когда-нибудь я встречусь с этой таинственной женщиной. Портрет превосходно сделан: художник, должно быть, талантлив.
   - Дай его мне! - сказал Колум. - Миниатюру вынут, а ты сможешь поместить туда портрет кого-нибудь из нашей семьи. Я даже прикажу выгравировать твои инициалы на нем. Мастер должен для меня это сделать, ведь он продал мне медальон как новый!
   - Я сохраню его, как есть. Может быть, я вставлю туда портреты моих детей. - Я открыла ящик и вынула амулет. - Я нашла это, Колум! - сказала я.
   Он нахмурился и выхватил его у меня:
   - Где?
   - Во дворе.
   Он молча стал рассматривать амулет, и я подумала, заинтересовался ли он этой вещью или просто пытался справиться с раздражением?
   - В каком дворе? - резко спросил он.
   - Перед башней Изеллы.
   - Я говорил тебе, чтобы ты туда не ходила!
   - Никакой опасности не было, и должна же я ходить где-нибудь, раз мне нельзя ездить верхом? Что это? Он похож на амулет.
   - Да, амулет. Я бы сказал, он принадлежал члену секты очищения. Я их видел раньше.
   - Что это за люди?
   - Секта очищения существует уже много лет, ее корни уходят в дохристианские времена. Члены секты исповедуют веру в двух Богов, доброго и злого.
   - Христиане тоже веруют.
   - Да, но все считают, что эти люди секты очищения служат дьяволу, хотя они это отрицают и носят такие амулеты, чтобы доказать свою непричастность. Но они встречаются в полночь на шабаше и преклоняются рогатому козлу. Здесь показано, как добро побеждает.
   - Интересно, чей он? Ты думаешь, у нас в замке есть кто-то из этой секты?
   - Я узнаю.
   - Здесь красивая гравировка. Посмотри, есть имя - Валдез. Оно испанское, да?
   - Черт возьми, действительно! Кто бы это мог быть?
   - Мне он нравится, - сказала я. - В нем заложена идея добродетели, побеждающей зло.
   - Я должен узнать, чей он. Колум положил амулет в карман.
   - Скажи мне, когда найдешь владельца, - попросила я. - Я хотела бы знать, у кого могла быть такая вещь?
   Я почувствовала, что он обеспокоен. Днем я пошла на берег. Тепло, в воздухе была легкая дымка. Печальное зрелище представляло судно, наскочившее на скалы и переваливающееся с боку на бок, когда волны набегали на него. Я подумала о людях, которые, доверившись морю, вышли из одного места, чтобы приплыть в другое, до которого так и не добрались, и подивилась, сколько же людей погибло в шторме?
   Части судна все еще плыли на воде: бесполезные куски дерева, остатки того, что когда-то было величественным кораблем. И опять я подумала об отце, плывущем по предательским водам, которые могли быть такими спокойными, а через час - такими жестокими. Люди, которые ходили в море, делали это, конечно, на свой страх и риск. Все они знали, что нужны удача и умение, чтобы благополучно добраться до суши. Всю свою жизнь мой отец был моряком, и удача сопутствовала ему. Такие мужчины считали себя непобедимыми, даже море не могло укротить их.
   Прилив играл куском дерева, и вдруг большая волна принесла его прямо к моим ногам. Я подобрала его и прочитала - "Сан-Педро".
   Значит, корабль был испанский? Меня пронзила мысль - амулет, который я нашла во дворе, был тоже испанский! Во всем этом была какая-то странная значимость, но я еще не знала, какая.
   Время родов быстро приближалось, и матушка приехала с Дамаск, чтобы остаться со мной. Она привезла с собой Эдвину и ее малыша, так как приближалось Рождество. Отец был в море, а с ним Карлос и Жако, уже женатый к тому времени. Они еще не вернулись из Восточной Индии, и матушка сказала, что многое будет зависеть от их первого путешествия.
   Я всегда была счастлива, когда матушка была со мной. Я была так поглощена приготовлениями к рождению ребенка, что почти не думала ни о медальоне, ни об амулете. Колум тоже ничего мне не говорил, и я думала, что он забыл об этом. Время от времени он уезжал по делам, и я его не сопровождала.
   Итак, опять было Рождество, и наши мысли были с теми, кто в море. Эдвина нервничала, а матушка была, казалось, безмятежно спокойна и верила, что отец пройдет сквозь все невзгоды. Она сказала мне, что жена Фенимора в сентябре разрешилась мальчиком, которого назвали, как и отца.
   Матушка и Эдвина служили украшением большого зала. Я была слишком громоздка, мои роды ожидались с часу на час, и в самое Рождество, в год 1590-й, родился мой ребенок.
   На этот раз родилась девочка. Я думаю, Колум был разочарован, ибо он предпочел бы еще сына, но это было мимолетное неудовольствие. Мне было всего двадцать лет, и я уже была матерью двух здоровых детей.
   Матушка была в восторге от ребенка.
   - Девочки могут быть утешением, - сказала она и поцеловала меня. Дамаск так полюбила дитя, что, когда матушка уезжала в Лайон-корт, хотела остаться с нами. Однако это было невозможно, и они уехали сразу после Нового года.
   Некоторое время я занималась детьми. Коннелл был подвижным ребенком, таким, как его отец в этом же возрасте. Колум не мог на него надышаться и не мог дождаться, когда же сын вырастет, хотя все в замке считали, что он в своем развитии опережает возраст. Считается, что матери одинаково любят своих детей, но я любила дочурку с такой искренностью, которую никогда не смогла бы чувствовать по отношению к другим детям, если бы они у меня потом могли быть. Вероятно, подобное чувство у меня возникло потому, что ее отец проявлял к ней меньше интереса, чем к мальчику. Мы назвали ее Тамсин: женская форма от Томас, имени отца Колума, а я добавила еще Кэтрин - имя моей матери. Девочка казалась более ранимой. Коннелл уже родился с той самоуверенностью, которую унаследовал от отца.
   Остаток зимы, весну и лето я чувствовала себя отрезанной от остального мира - весь мой мир заключался в детской. Мы стали очень дружны с Дженнет, которая обожала малышку, и я была рада, что матушка послала ее ко мне.
   В августе того же года к нам приехала погостить матушка. Ей очень хотелось увидеть детей. Тамсин было почти восемь месяцев, и она уже показывала свой характер. Она собиралась вырасти энергичной девочкой и уже не была такой беспомощной, как в первые месяцы, и проявляла живой интерес ко всему окружающему.
   Новости матушки были тревожные. Отец с Фенимором и его отцом, Карлос и Жако благополучно вернулись из Восточной Индии. Они привезли богатые товары и начали торговать с той частью света. Увы, путешествие было опасным, и не все из пятнадцати кораблей вернулись. Некоторые утонули со всем экипажем, два корабля были захвачены пиратами, а три приняли бой с кораблями неизвестной страны. Из пятнадцати только восемь вернулись в гавань, но зато с большим грузом специй, слоновой кости и золота, поэтому предприятие можно было считать выгодным.
   - Я благодарю Бога, что наши мужчины благополучно вернулись, - сказала матушка, - но я молюсь за тех, кто не был столь удачлив!
   Я кивнула и вспомнила о выкинутом на скалы "Сан-Педро".
   - Иногда я хочу, чтобы отец и все остальные не были моряками. Насколько было бы лучше, если бы они выбрали сухопутную профессию, - сказала я.
   - Тебе повезло, что Колум занимается своими землями, - ответила матушка. Я рада за тебя, Линнет, что он не совершает этих длительных и опасных путешествий.
   Я кивнула и подумала о Колуме, который временами таинственно исчезал и не говорил мне, куда.
   Матушка осталась до конца сентября. Я очень скучала после ее отъезда, и мною овладело беспокойство. Во мне росла уверенность, что в замке Пейлинг происходит много такого, о чем я не знала.
   Стоял октябрь. Вечера быстро угасали, в воздухе уже чувствовалась осень. Скоро, подумала я, начнутся сильные ветра.
   Я стояла во дворе, глядя на башню Изеллы, где я нашла амулет, и, приблизившись к обитой железом двери, я почувствовала, что в ней что-то изменилось. Потом я поняла: дверь двигалась, она качалась на петлях. Я толкнула дверь и вошла. Первое, что меня поразило, - это запах. Он был странным, но все-таки знакомым. Потом я поняла: это был запах морской воды, водорослей, плесени.
   Дверь выходила в зал, похожий на залы в других башнях. Темно было не только потому, что поступало мало света, но и потому, что зал был заполнен вещами. Там были большие ящики и много разнообразных предметов, разбросанных на полу. Я наступила на что-то и вскрикнула. Мне показалось, что это человек со связанными руками, но это был тюк материи. Я склонилась: сильно пахло морем, тюк был слегка влажный.
   Я прошла через зал, осторожно обходя товары всех видов. Что бы это могло значить? Я ничего не Понимала. Как давно эти вещи лежат здесь, и откуда они? Я поднялась по лестнице. Вся галерея была пропитана сырым запахом моря. Толкнув дверь, я вошла и, увидев деревянный ящик, заглянула в него. В нем лежали разные безделушки. Они были сделаны из золота и серебра. Я подняла одну. Это была длинная золотая цепь. Она напомнила мне цепь с рубиновым медальоном, которую Колум подарил мне.
   Вдруг я услышала шум. Я почувствовала, как волосы зашевелились у меня на голове. Я вдруг вспомнила, что нахожусь в башне Изеллы, башне с привидениями, где Изелла втайне жила долгие годы.
   Почти сразу же я преодолела страх: кто-то был внизу, дверь же была открыта. Должно быть, он вошел, чтобы что-нибудь взять. Я пошла по галерее и дошла до лестницы: в зале никого не было. Я торопливо спустилась вниз. Внезапно мною овладела паника: зал казался темнее, чем раньше, и я увидела, что большая обитая железом дверь была теперь заперта.
   Я поспешила к ней и попробовала открыть. И тогда я поняла, что дверь закрыли на замок. Ответ был прост: кто-то входил сюда или был уже здесь, когда я вошла. Не увидев меня, он вышел ненадолго, оставив дверь незапертой, а потом возвратился и запер ее.
   Что бы ни произошло, факт оставался фактом: я была заперта в башне Изеллы! Я стала стучать кулаками в дверь: кто бы ни запер дверь, он не мог далеко уйти. Но я быстро поняла, что так я только в кровь разобью руки. Я кричала, но голос мой не проникал сквозь толстые стены.
   Итак, я заперта в башне Изеллы. Что я могла сделать? Может быть, был другой выход? Я не должна паниковать, я должна все исследовать. Вполне возможно, что есть другая дверь. Я знала план башни, потому что они все были одинаковы. Хотела бы я избавиться от ужасного заплесневелого запаха, который с каждой минутой становился сильнее.
   Я нашла место, где в дни Изеллы была кухня. Там были большая печь, очаг, вертелы и несколько котлов, полные каких-то предметов. В одном было несколько монет. Я посмотрела на них: это были не английские монеты. В другом горшке лежали драгоценности. Я подумала: "Когда Колум хочет что-нибудь подарить своей жене, он идет и выбирает".
   Рядом с кухней, в узком проходе, была дверь. Я попыталась открыть ее, но она была надежно заперта.
   Я вернулась в зал. К своему ужасу, я поняла, что скоро будет совсем темно, но утешила себя тем, что меня хватятся и пойдут искать. Но догадаются ли они заглянуть в башню Изеллы?
   Я вновь попыталась открыть дверь, опять стучала кулаками в упрямое дерево и кричала, рискуя сорвать голос. Может быть, я смогу найти дорогу на крепостной вал? Если бы я смогла сделать это и подать какой-нибудь знак оттуда, может быть, кто-нибудь и увидит его?
   Винтовые лестницы были такие же, как и в других башнях, - ступени, узкие на одном конце и широкие на другом, что требовало осторожности при спуске и подъеме. Перила были веревочными. Я поднималась вверх, и внезапно мной овладел страх, что при очередном повороте я столкнусь с ужасным зрелищем. Говорили, что башню посещал призрак Нонны, потому что она обнаружила здесь Изеллу и вскоре после этого умерла.
   Колум сказал беспечно, что ей не следовало быть такой любопытной, и если бы я не была такой же, то не оказалась бы сейчас в таком неприятном положении. Я заглянула в несколько комнат с длинными узкими окнами, вырубленными в толстых стенах. Неприятный запах доходил даже сюда.
   Дверь на крепостной вал не была заперта, и это меня обрадовало. Я открыла ее и очутилась на свежем воздухе. В течение нескольких минут я не могла ни о чем думать, только старалась набрать в легкие больше воздуха. Я посмотрела сквозь бойницы. Передо мной были неясные очертания Морской башни. Я перегнулась и посмотрела вниз. Дрожь пробежала по моему телу. Далеко внизу был двор, где я нашла амулет. Теперь я знала, что если бы амулет не обронили во дворе, он, несомненно, находился бы сейчас в деревянном ящике или одном из котлов вместе с другими безделушками.
   Я посмотрела вверх. Облака торопливо пересекали небо, подгоняемые сердитым ветром. Я закричала:
   - Я здесь! В башне Изеллы! Кто-нибудь, придите и выпустите меня!
   Голос мой потонул в ветре. Внизу никого не было. Я сняла нижнюю юбку и стала махать ею в бойнице. Я надеялась, что кто-нибудь увидит ее. Никакой реакции. Я снова закричала. Кто мог услышать? Над головой кружили чайки. Они летели в сторону суши, а это означало, что поднимался ветер и на море мог быть шторм. Их плач раздавался у меня над головой. Что же мне делать? Я думала. Все заметят мое отсутствие, но подумают ли заглянуть в башню Изеллы?
   Я опять кричала, размахивала своей нижней юбкой. Ко мне уже начал подкрадываться страх, потому что быстро темнело и мне было не по себе, что никто не видит меня с крепостного вала.
   Воздух был холодный, а на мне не было нижней юбки. Я подумала: "Я не могу стоять здесь и ждать, пока кто-нибудь найдет меня". С другой стороны, мысль о возвращении в башню претила мне.
   Быстро темнело. Какая же я глупая, что углубилась в башню! Надо было остановиться у двери, осмотреться, и, когда кто-то войдет - а кто-то должен был войти, - я могла настоять, чтобы меня сопровождали.
   Я поступила глупо, но что я могла сделать сейчас? Я прошла дальше по крепостному валу. Здесь бойницы были расположены ниже. Я перегнулась, у меня закружилась голова. "Нонна нашла Изеллу, она не должна была так любопытствовать". Впечатление у меня было такое, будто изображения, вырезанные из камня на бойницах, смеялись надо мной.
   Внезапно я услышала громкий крик и, взглянув вниз, увидела одну из служанок, бегущую под арку, соединяющую двор башни Изеллы с другими дворами.
   Я закричала, но опоздала, ибо она уже скрылась, и вновь мой голос унес ветер. Должно быть, она увидела меня на валу и приняла за привидение. Но ведь она скажет кому-нибудь, и, может быть, сюда придут? Я терпеливо стала ждать.
   Но никто не пришел. Теперь было уже совсем темно. Я не могла провести ночь здесь, наверху. Лучше было уйти внутрь. Не раздумывая, я перебросила нижнюю юбку через крепостной вал. Они будут искать меня, и это наведет их на мой след. Они откроют дверь, войдут и найдут меня, а предмет одежды, конечно же, будет ключом к моему местопребыванию.
   Я смотрела, как юбка упала на землю. Это было жуткое зрелище: будто падала женщина. Что чувствовала Нонна, когда узнала, что муж ей неверен? Жизнь больше не была ей дорога, и она решила покончить с собой.
   Это была игра ужасающего света, это было напряжение, которое я чувствовала в этой ситуации и которое заставило меня фантазировать, но мне действительно казалось, что падал человек. Был какой-то зловещий звук, когда падала юбка, но это были чайки, напуганные, наверное, показавшейся им гигантской птицей, опускающейся на землю. Несколько чаек взлетели вверх с протестующими криками.
   Я стояла дрожа. "Скоро кто-нибудь найдет юбку и придет ко мне", уговаривала я себя.
   Я спустилась по винтовой лестнице, что было нелегко сделать в темноте, дошла до галереи и спустилась в зал. Теперь он выглядел по-иному. Окна пропускали очень мало, света, к тому же их было мало и они были узкие. Башню строили для обороны, и нижние окна были предназначены давать только свет и воздух, ибо в крепости нижняя часть всегда самая уязвимая.
   Я пробиралась между промокнувшими и теперь сохнущими тюками с одеждой, специями, товарами, которые перевозились с одного места в другое, - золото, серебро, слоновая кость - род товаров, которыми сейчас занимались мой отец и Лэндоры.
   Очень многое вдруг встало на свои места. Колум, выходящий к морю во время шторма. Одежда его, всегда промокшая от дождя и морской воды. Башня Изеллы, вход в которую всегда заперт, и вторжение на территорию двора не поощряется. Дженнет не входит в Морскую башню в те ночи, когда Колум и некоторые из его людей уезжают по своим делам. Люди, населяющие Морскую башню и отличающиеся от других слуг. "Они рыбаки, ловят нам рыбу, а я рыбу очень люблю", - сказал как-то Колум. Они и были люди моря - те, кто жил в Морской башне, там были лодки, лошади, ослы, вьючные животные.
   Меня затошнило. Я не знала, то ли это от запаха пропитанных морем товаров, то ли от знания всего этого, или, может быть, от мысли, что Колум рассердится, если узнает, что я вторглась в его башню. А он узнает, может быть, он уже ищет меня. И они найдут мою юбку во дворе, и это приведет их к башне Изеллы.
   Теперь все было ясно. Эти товары, сложенные в башне, были грузом терпящих бедствие кораблей. В ночь шторма, когда корабли не в состоянии бороться со стихией, когда они разбиваются на нашем берегу, Колум и его слуги приходят туда. Они спасают товары, выносят их на берег, складывают в башне Изеллы, а потом сбывают их купцам, таким, например, как те, с которыми он встречался в "Отдыхе путника".
   И это было тайной. Значит, это было противозаконно - брать товары из моря? И, следовательно, делать это надо было в глубокой тайне? Он тогда рассердился на меня, когда я стала расспрашивать про башню, и рассказал мне легенду в надежде, что я побоюсь подходить к башне, раз там есть привидения.
   Он не хотел, чтобы я все это знала. Когда я нашла амулет, он знал, что тот выпал из товаров, принесенных в башню. Медальон, который он дал мне, был частью этих товаров. Когда он дарил мне драгоценности, а это было не раз, он приходил сюда и выбирал что-нибудь, что выглядело как новое.., или специально для меня сделанное, если бы я не обнаружила тайную пружину и имя.