Хоук Саймон. Кочевник

   Путешественник расслабился и слез с мертвого животного, поднялся на ноги и встал рядом с ним. Он нагнулся к мертвому телу, погладил его по боку, потом положил руку на его массивную рогатую голову и тихо сказал, — Благодарю тебя за твою жизнь, мой друг. Да станет твоя сила нашей.
   После того как Путешественник убил и племя поело, он набрал несколько лесных ягод и плодов дерева кори, листьев кактуса и мяты, которые во множестве росли на склонах гор. Он наполнил свою сумку тем, что будет едой для Рианы, когда она проснется этим утром и они отправятся в путь. Если им слегка повезет, они найдут и маленький ручей, где смогут помыться и освежиться, а заодно наполнить свои меха для воды. Ночь была ясная, холодная, и Путешественник всегда чувствовал себя намного лучше в горах, чем в степях пустыни, так что он разрешил Поэту выйти наружу и порадоваться вместе с ним, а сам он смог бы насладится его песней.
   Пока они не торопясь возвращались в лагерь, Поэт запел эльфийскую балладу, которую Сорак не помнил, но которую бывало пела его мать. Путешественник шел ровным шагом, наслаждаясь легким ветерком, шевелившим его волосы, и веселым голосом Поэта, выходившим из его губ. Когда они подошли к лагерю совсем близко, они могли увидеть мягкий свет костра, отражавшийся на каменных стенах их замка. Путешественник улыбнулся, подумав о том, как обрадутся Риана, когда утром увидит еду, которую он собрал для нее. Однако когда они обогнули дальний конец каменной россыпи, Путешественник внезапно услышал что-то свиснувшее в воздухе. Голос Поэта мгновенно умолк, когда стрела ударила им в спину, и они упали на землю, оба уходя во тьму.

* * *

   Сорак пришел в себя, не зная, что случилось. Он лежал на животе, накрытый своим собственным плащом. Было раннее утро. Огонь костра ярко горел, и он почувствовал аромат жарящегося мяса. Он открыл глаза и увидел человека, сидевшего скрестив ноги около костра, и жарившего какое-то мясо на вертеле. Он сел прямо и скривился, когда почувствовал, как острая боль ударила его в плечо.
   — Полегче, приятель, — сказал человек, сидевший у костра. — Двигайся помедленнее, иначе ты сведешь на нет всю мою хорошую работу.
   Сорак взглянул на плего. Его туника была снята, а само плечо грубо, но умело забинтованно. Несколько листьев канна, засунутые под повязку, служили хорошей припаркой.
   — Это ты сделал это? — спросил Сорак.
   — Я наложил повязку и припарку, — ответил человек. — Но рану тебе нанес не я, если ты это имеешь в виду.
   — А кто?
   — Ты не знаешь?
   Сорак потряс головой. — Нет, я не помню ничего. — Внезапно он поглядел вокруг. — Риана! Где она?
   — Здесь не было никого, кроме тебя, когда я пришел, — сказал незнакомец. — Но здесь была целая группа людей, и не так давно. Если твоя подруга была здесь одна, тогда, похоже, они забрали ее с собой.
   — Тогда я должен немедленно идти за ней, — сказал Сорак. Он попытался встать на ноги, но едва он пошевелился, как плечо буквально взорвалось от боли, а голова закружилась так, что он едва не упал.
   — Не думаю, что ты сможешь помочь своей подруге в таком состоянии, — сказал незнакомец. — Не бойся, сегодня мы увидим твою подругу. Но сейчас тебе нужны силы. — Он протянул Сораку кусок недожаренного мяса, насаженного на кинжал. — Эльфы едят сырое мясо, не правда ли?
   Несмотря на себя, Сорак почувствовал, как при виде мясо у него потекла слюна. Он знал, что племя уже поело, раньше, но не знал, сколько времени он был без сознания, а рана делала его слабым. Будь прокляты эти друидские клятвы, подумал он, и взял мясо у незнакомца. Риана нуждается во мне, а мне нужно много силы, чтобы вылечиться. — Спасибо, — сказал он огромному незнакомцу.
   — Ты слишком низок для эльфа, — сказал незнакомец. — Ты частично человек?
   — Нет, халфлинг, — ответил Сорак.
   Незнакомец удивленно поднял брови. — На самом деле? И как случилась такая невероятная вещь?
   — Не знаю, — ответил Сорак. — Я не знаю своих родителей.
   — А, — сказал незнакомец, понимающе кивая. — Дороги Атхаса могут быть очень жестоки.
   Сорак жевал полусырое мясо и внимательно разглядывал мужчину. Это был высокий, отлично выглядевший человек, очень мускулистый, сложенный как воин, но совсем не молодой. Черты лица выдавали его возраст, но тело опровергало его. У него были длинные седые волосы, свисавшие на плечи, и длинная седая борода. Одет он был в кожаную тунику без рукавов, которая открывала его могучие руки, кожаные бриджи, высокие мокасины с бахрамой на концах, и браслеты вокруг запястий. На его поясе висело насколько кинжалов и стальной меч, а учитывая исключительную редкость любого металла на Атхасе, это ясно свидетельствовало, что его владелец отличный боец. Какой-нибудь очень богатый и благодарный аристократ мог купить ему такое оружие, и он оказался достаточно искусен, чтобы сохранить его и не дать более умелому воину забрать его с трупа. Сорак немедленно подумал о своем собственном мече, и хлопнул себя рукой по боку. Там не было ничего.
   — Твой меч в безопасности, — с усмешкой сказал незнакомец, заметив встревоженную реакцию Сорака. — Он в ножнах, и лежит на твоей тунике.
   Сорак взглянул туда, куда указал незнакомец и действительно увидел Гальдру, лежавшего сбоку от него, не больше, чем в трех футах, поверх его туники. — Очень много людей попытались бы забрать его себе, — сказал он.
   Незнакомец просто пожал плечами. — Это не мой путь в этой жизни, — сказал он. — Прекрасное оружие, безусловно, но не подходит к моей манере сражаться. Я полагаю, что легко мог бы продать его. Без сомнения, это принесло бы мне много денег, но тогда мне пришлось бы изрядно поднапрячься, чтобы потратить их. Слишком много денег приносят человеку одни неприятности.
   — Как тебя зовут, незнакомец? — спросил Сорак.
   — Я называю себя Валсавис.
   — Я в долгу перед тобой, Валсавис. Меня зовут Сорак.
   Валсавис просто хмыкнул.
   Сорак почувствовал, как сила вернулась к нему, когда он доел сырое мясо. Это было мясо з'тала и оно было исключительно вкусно. — Я должен вылечить сам себя, Валсавис, прежде чем я отправлюсь за теми людьми, которые похитили моего друга.
   — Ого! Ты адепт, который умеет лечить? То есть ты друид?
   — Ну и что, если я друид?
   Валсавис пожал плечами. — Ничего. Как-то в прошлом меня лечил один друид, и я не имею ничего против них.
   Сорак закрыл глаза и дал возможность Страж выйти наверх. Вздохнув побольше воздуха, она забормотала слова исцеляюшего заклинания, и призвала энергию, выкачивая ее из земли, но только ровно столько, чтобы не повредить окружающей их природе. Сорак почувствовал, как сила вернулась в его плечо, а рана начала исцеляться.
   Спустя несколько мгновений все было кончено, и Страж ушла вниз, хотя и недалеко. Сорак встал, снял повязку и припарку, и подошел к своему мечу и тунике.
   — Это было невероятно быстро, — сказал Валсавис, с интересом глядя на него.
   — У меня есть особый талант, лечить людей, — отозвался Сорак, наклоняясь за мечом.
   — И вероятно талант почти мгновенно восстанавливаться после исцеления, — сказал Валсавис. — Я много раз видел, как друиды исцеляют людей. После этого они едва не падают от усталости, и нужно много часов покоя, прежде чем они восстановятся после этого.
   — У меня для этого нет времени, — ответил Сорак. — Я благодарен тебе за твою доброту, Валсавис, но я должен идти на помощь другу.
   — Один? — сказал Валсавис. — И пешком?
   — У меня не на чем ехать, — сказал Сорак.
   — У меня есть, — ответил Валсавис. — Мой канк привязан прямо за этими камнями.
   Сорак недоуменно взглянул на него. — Ты хочешь мне помочь?
   Валсавис просто пожал плечами. — Мне все равно нечем заняться.
   — Ты ничем не обязан мне, — сказал Сорак. — Скорее я обязан тебе. Люди, схватившие моего друга, скорее всего отряд мародеров. Они направляются к своему лагерю. Их будет намного больше, чем нас.
   — Если они успеют добраться до своего лагеря, — усмехнувшись сказал Валсавис.
   Сорак тщательно проверил след, ведущий из их каменного укрытия. — Их шесть или семь, самое меньшее, — сказал он.
   — Девять, — сказал Валсавис.
   Сорак с интересом взглянул на него. — Хорошо, пусть будет девять. Но нас только двое.
   — Без меня ты вообще будешь один.
   — Почему ты хочешь рискнуть своей жизнью ради меня? — спросил Сорак. — У меня не так много денег, и я не смогу заплатить тебе.
   — Мне не нужно никакой платы.
   — Тогда почему? — удивленно спросил Сорак.
   Валсавис опять пожал плечами. — А почему бы и нет? Это было скучное путешествие, совсем без событий. А я уже не в том возрасте, когда я могу позволить себе чересчур долго оставаться без дела. Я должен постоянно тренироваться, иначе все хорошие работы получат люди помоложе меня.
   — А что если у нас не получится? — спросил Сорак.
   — Я никогда не думал, что проживу так долго, — спокойно ответил Валсавис. — И мысль о смерти в кровати не вдохновляет меня. Такой смерти не хватает…яркости.
   Сорак ухмыльнулся. — Никогда не думал о смерти как о ярком зрелище.
   — Смерть — это просто смерть, и ничего больше, — сказал Валсавис. — Это дуга, ведущая от рождения до конечной точки, только это и имеет значение.
   — Хорошо, тогда давай посмотрим, сможем ли мы довести некоторых мародеров до их конечной точки, — сказал Сорак.
   — Вот этого старик-целитель, друид, никогда не говорил, — сказал Валсавис, поднимая бровь.
   — Как ты и сказал, дороги Атхаса могут быть очень жестоки, — ответил Сорак. — И даже целитель должен уметь постоять за себя. — Он опустил руку на рукоятку меча.
   — Ну что ж, — сказал Валсавис, вставая на ноги. Он ногой подкинул какую-то грязь в костер и затушил его. — По моей оценке, они опережают нас на три-четыре часа. И они едут верхом.
   — Тогда нам нельзя терять время, — сказал Сорак.
   — Не беспокойся, мы схватим их, — сказал Валсавис.
   — Ты выглядишь очень уверенным в себе, — сказал Сорак.
   — Просто я никогда не упускаю свою добычу, — равнодушно заметил Валсавис.

Третья Глава

   По следу было идти совсем не трудно. Девять всадников на перегруженных канках не могли двигаться так, чтобы не оставлять следов. К тому же они не торопились. И куда им спешить? подумал Сорак. Они думают, что я мертв. Они даже не остановились, чтобы проверить мое мертвое тело. Они увидели, что я на земле, неподвижный, со стрелой в спине, и они занялись Рианой. По его телу прошла холодная дрожь, когда он подумал, что они могли сделать с ней.
   Риана никогда не сдалась бы без боя, и в обычных обстоятельствах мародерам пришлось бы сражаться и они быстро бы поняли, что они пытаются проглотить добычу, которая застрянет у них в горле. Но Риана была совершенно без сил после их долгого пути через пустыню. Если они застали ее спящей, то могли схватить ее очень легко.
   Сорак пытался не думать о том, что они могли сделать ей. Она не была обычной женщиной. Она была не только необыкновенно красива, но она была и монахиней-виличчи. Но было вполне возможно, что похитители даже не знали этого. Риана выглядела иначе, чем большинство виличчи. Ее волосы были не рыжие или темно-красные, как у большинства их, и хотя она была высока для женщины, у ней не было этих чересчур длинных рук, ног и шеи, как у всех женщин-виличчи. Ее пропорции были скорее пропорциями обычного человека. Если Риана умна — а она, безусловно, такова — она не откроет им себя, но будет тянуть время выжидая, пока не придет в себя, а там может быть представится возможность. Но если они сделают ей что-нибудь, если хотя бы волос упадет с ее головы…
   По большей части Сорак и Варсавис ехали молча, лишь изредка обмениваясь замечаниями об оставленных мародерами следах. Уважение Сорака к мускулистому старому воину быстро росло. Ничто не избегало взгляда его спокойных глаз. В возрасте, когда подавляющее большинство воинов уже давно успокаивается около домашнего очага и о них заботятся женщины, Варсавис был на пике своей физической формы. Сорак просто сгорал от любопытства, ему хотелось знать какую жизнь вел этот человек, как он появился здесь и, главное, почему. Племя тоже хотело этого, и к тому же оно чувствовало себя очень и очень нехорошо.
   Сорак, я не доверяю этому человеку, сказала Страж. Будь осторожен.
   Можешь ли ты проверить его мысли? мысленно попросил Сорак.
   Страж ответила не сразу. Прошло несколько секунд, и лишь потом ее голос зазвучал у него в уме.Я не могу.
   Ее ответ удивил его.Ты не можешь проникнуть в его мысли?
   Я пыталась, но не сумела. Я не могу пробить его защиту.
   Он сам защищает себя от телепатии или кто-то другой защитил его? спросил Сорак.
   Трудно сказать, ответила Страж. Но защита очень сильна и виртуозна. Бывают же такие люди, в чьи мысли невозможно проникнуть, их умы защищены их собственной, самосозданной зашитой. Обычно у таких людей очень сильный ум, очень мощные эмоции и они редко открывают себя окружающим.
   Они никогда не доверяют окружающим, и очень опасно доверять им самим. Их сущность глубоко замкнута где-то внутри их. Чаще всего они очень одиноки, и не нуждаются ни в любви ни в дружбе. И зачастую они вообще ничего не чувствуют.
   Этот человек почувствовал сострадание, сказал Сорак.Он помог раненому незнакомцу, и сейчас он едет с нами спасать Риану, и не хочет от этого никакой личной выгоды.
   Не хочет денег, возможно, ответила Страж, но откуда ты знаешь, что он не думает о другой выгоде.
   Ты думаешь, что ему что-то от нас надо?
   Мало кто из людей действует только для того, чтобы помочь ближнему, сказала Страж.Большинство и пальцем не пошевельнут, особенно если надо сильно рисковать, чтобы придти на помощь без какой-нибудь мысли о выгоде для себя. Мне не нравится этот Валсавис, и остальное племя чувствует ауру опасности вокруг него.
   Тогда я должен оставаться настороже, все время, сказал Сорак, но безопасность Рианы — вот что занимает меня сейчас в первую очередь.
   И нас тоже, ответила Страж. Все мы знаем, что она значит для тебя. И большинство из нас беспокоится о ней, на свой собственный лад. Но этот человек появился чересчур во время и в слишком подходящей ситуации. Откуда он здесь взялся? Что он здесь делает? Почему он путешествует один в этих диких местах?
   Возможно, как и мы, он направляется в Соленое Поле, сказал Сорак.Это самое естественное предположение. И он решил, как и мы, обойти стороной мародеров.
   Если это так, почему сейчас он решил преследовать их вместе с тобой, когда это не принесет ему никакого дохода?
   Ну, возможно он не врал, когда говорил о своих резонах, ответил Сорак.Возможно он любит приключения. Он боец и, ясное дело, наемник. Такие люди часто ведут себя иначе, чем другие.
   Это возможно, возразила Страж, но мои инстинкты говорят мне, что этот человек совсем не тот, за кого себя выдает.
   Если он собирается сыграть с нами фальшивыми картами, сказал Сорак, он быстро узнает, что я намного больше того, чем кажусь.
   Не дай твоей уверенности в себе ослепить тебя, Сорак, сказала Страж. Помни, хотя мы и сильны, но мы не неуязвимы. Уже была одна стрела в спину, которая легко могла убить нас, и даже Наблюдатель не видела, откуда она взялась.
   Я этого не забуду никогда, ответил Сорак.Теперь я буду более тщательно смотреть за своей спиной.
   И смотри, чтобы Валсавис не оказался там, сказала она.
   Я запомню, сказал Сорак.
   Они пересекали достаточно тяжелую местность, но Сорак был уверен, что они движутся быстрее, чем мародеры. Он ехал позади Валсависа на его канке, внимательно глядя на след перед собой, и замечая, что старый наемник не пропускает ни одной детали следа. После полудня они подъехали к проходу через горный кряж.
   — Без сомнения они скоро остановятся и разобъют лагерь, — сказал Валсавис.
   — В каньоне? — спросил Сорак.
   — Возможно, — ответил Валсавис, — но если бы я был на их месте, я бы этого не делал. Я бы поискал более высокое, открытое место, чтобы избежать неприятных сюрпризов.
   — Ты думаешь, они подозревают, что мы преследуем их?
   — Вряд ли, — сказал Валсавис. — Они едут легко, не торопясь. Скорее всего они думают, что ты лежишь мертвый там, где они тебя бросили, а про меня они вообще не знают. Если мы не будет слишком неуклюжи, мы можем сделать им маленький сюрприз.
   — Я очень хочу поспешить и как следует удивить их, — мрачно сказал Сорак.
   — Тогда вперед и поспешим, — отозвался Валсавис. — Кстати, они не колеблясь используют твою подругу как заложницу. Ты должен подумать, что ты собираешься делать, если это произойдет.
   — Нельзя дать им достигнуть их базового лагеря, — сказал Сорак. — Как только мы атакуем их, мы должны идти до конца. Отступление, не важно из-за чего, просто невозможно.
   — Но все-таки, что с твоей подругой?
   — Я знаю, что она бы не захотела, чтобы я волновался на ее счет, — сказал Сорак.
   — Ну а вдруг, мы нападем, а кто-нибудь из них метнет нож ей в горло, что тогда? — спросил Валсавис.
   — Тогда я попытаюсь спасти ее, — ответил Сорак. — Но она не захочет, чтобы я отступил или сдался. А они могут обнаружить, что убить ее не так просто, как они думают.
   — Это звучит так, как будто она необычная женщина, — заметил Валсавис.
   — Она виличчи.
   — На самом деле? — сказал Валсавис. — Как-то раз я повстречался с виличчи… много-много лет назад. И если она действительно такова, как все в их ордене, тогда я просто поражен, что твоя подруга дала себя схватить без борьбы.
   — Она очень устала во время нашего путешествия, просто падала без сил, — сказал Сорак, — и без сомнения в это время спала. Если бы они не застали ее врасплох, там вся земля была бы усеяна их трупами.
   Валсавис не мог не заметить горячность эльфлинга. — Она ведь для тебя что-то большее, чем просто товарищ по путешествию, не так ли?
   — Она мой друг, — сказал Сорак сухим тоном, ясно показывая, что любые другие вопросы неуместны.
   Валсавис решил не настаивать. Он и так уже успел узнать все, что хотел. Эльфлинг волнуется за монахиню, и она для него намного больше, чем друг. Очень хорошо знать об этом, подумал он. Это можно использовать.
   Очень скоро они достигли входа в каньона и, судя по следу, мародеры были здесь совсем недавно. Они тщательно исследовали каньон с вершины кряжа, прежде чем рискнули спуститься по склону. Мародеры спустились на дно каньона недалеко от обычного входа в него, там, где предгорья переходят в настоящие горы. Сорак иронически подумал, что они шли по пустыне лишний день, только бы избежать прохода через каньон, и в результате только удвоили себе работу.
   Он ругал себя, что оставил Риану одну. Да, верно, он не ожидал встретить мародеров так далеко от их лагеря, но он должен был понять, насколько она устала, и совершенно не в состоянии удержаться от сна. Всех этих неприятностей можно было легко избежать. Надо было просто подождать, пока она выспится и восстановит свои силы, и только потом дать возможность Путешественнику поохотиться. Он проклинал себя за это, и если с Рианой что-то случится, он не представлял себе, как он сумеет жить дальше.
   Ближе к вечеру они, наконец, нагнали мародеров. Те разбили свой лагерь на тропе, вьющейся через нижние предгорья, в таком месте, которое уже много раз использовалось как место отдыха. На поляне было много старых костровищ и других знаков, которые ясно показывали, что мародеры часто бывали здесь. Сорак отметил для себя, но это скорее охотничий отряд, а не банда для нападения на караваны. Некоторые из канков были нагружены убитыми животными. Он и Валсавис почувствовали запах горовящейся еды задолго до того, как они увидели лагерный костер. Мародеры совершенно не собирались как-то маскироваться или скрываться. Это была их территория, и они были уверены в своей полной безопасности.
   Валсавис оказался абсолютно прав. Их было ровно девять. Они даже не дали себе труда выставить дозорных. Все они собрались около костра, весело болтали и готовили себе ужин. По кругу шел мех с вином, и они, кажется, были очень довольны сами собой.
   А почему бы им и не быть, подумал Сорак, когда они с Валсависом глядели на лагерь из-за кустов. Они не только удачно поохотились, но заодно наткнулись на неожиданный приз.
   Риана сидела неподалеко, прислонившись к камню. Ее ладони были связаны за спиной, а руки примотаны к бокам веревкой, которая шла через ее грудь. И ноги были связаны, как колени, так и лодыжки. Она вообще не могла двигаться, и судя по ее положению, ей должно было быть очень больно и неудобно. Сорак не мог сказать, ранена она или нет. Она не шевелилась.
   — Мы должны подойти поближе, — сказал он Валсавису.
   — Еше нет, — ответил тот, сдерживающе кладя руку ему на грудь. — Твоя монахиня пока в безопасности. Мародеры ничего не сделали ей. За нее можно выручить хорошие деньги на рабском рынке, а посредники не любят попорченный товар. И пусть они наполнят себе животы едой и выпивкой. Человек с полным пузом не может быстро бегать.
   Сорак кивнул головй, соглашаясь. — Да, это разумный совет, — сказал он. — И они будут почти беззащитны ночью, после того, как пойдут спать.
   — Особенно если они будут продолжать пить в таком же темпе, — сказал Валсавис. — Это может оказаться намного легче, чем мы думали. Жаль.
   — Жаль? — с удивлением переспросил Сорак.
   — Не слишком интересно резать глотки спящим и к тому же мертвецки пьяным.
   — Интересно? Мне нет никого интереса в убийстве этих негодяев. Меня интересует только безопасность Рианы.
   — Да, я вижу, — сказал Валсавис. Но меня беспокоит кое-что. Монахини-виличчи обалдают псионичской силой от рождения, а после тренировок они вообще становятся Мастерами Пути. И вот я спрашиваю себя, почему она не использовала свои псионические таланты чтобы освободиться?
   Сорак покачал головой. Не знаю. Может быть она выжидает, как и мы, более лучшее время и возможность.
   — Она не похожа на виличчи, — сказал Валсавис. — Я бы никогда не подумал о ней так. Очень сомнительно, что у мародеров глаз лучше чем у меня, и они будут опасаться ее. Он помолчал мгновение, потом спросил равнодушным тоном, как если бы вопрос чисто случайно пришел ему в голову, — А какими талантами она обладает?
   — Двигать предметы, не прикасаясь к ним, — ответил Сорак. — Это называется телекинез. Это самая распростаненный талант среди них. Практически он есть у всех виличчи, они рождаются с ним.
   Валсавис отметил для будущего. — Тогда она может использовать свою силу, чтобы освободиться от веревки, — сказал он. — Это очень поможет нам, когда придет время действовать. Давай надеяться, что она не начнет раньше, чем мы будем готовы.
   — Она очень умна, — сказал Сорак. — Она выберет лучшее время.
   — А почему она вообще путешествует с тобой? — спросил Валсавис. — По моему опыту монахини-виличчи не слишком нуждаются в компании мужчин, независимо от их расы. Не нуждаются они и в их защите.
   — Риана мой друг, — сухо сказал Сорак, как если бы это все объясняло. Он внезапно сообразил, что Валсавис задает слишком много вопросов, и ничего не говорит о себе. — Нам очень повезло, что ты очутился здесь в нужное время. Как так получилось, что ты едешь один в таком пустынном месте?
   — Я еду в деревню Соленое Поле, — ответил Валсавис, — и я предполагаю, что и ты направляешься туда же.
   — А почему ты так предполагаешь?
   Валсавис пожал плечами. — А куда еще ты можешь ехать? За исключением лагеря мародеров, это единственное поселение на много миль вокруг.
   — Большинство путешественников едет через каньон, — сказал Сорак.
   — Когда человек едет один, на него легко напасть из засады, — сказал Валсавис. — Ты и я в этом отношении очень похожи. Мы оба следопыты и мы оба знаем дороги пустыни. Очевидно, что нам пришла в голову та же мысль. Если пересечь горы на восточном краю кряжа, то выйдешь прямиком к Соленому Полю, и заодно таком образом обойдешь далеко стороной лагерь мародеров, где наверняка находится много хорошо-вооруженных бандитов. Логика и осторожность определили наш путь.
   — Тогда получается, что ты пересек Желтую Пустыню? — спросил Сорак.
   — Конечно, — ответил Валсавис. — А как иначе можно добраться до Мекилотов? Желтая Пустыня окружает их со всех сторон.
   — Но если так, значит ты пришел из Нибеная, а?
   — Из Галга, где кончается караванная дорога.
   — И зачем тебе Соленое Поле?
   Валсавис опять пожал плечами. — Хочу немного развлечься, — ответил он. — В Галге почти нет ночной жизни. Оба чересчур сурово относится к таким вещам. Я слышал, что в игорных клубах в Соленом Поле можно хорошо провести время, а их театры считаются чуть ли не лучшими на Атхасе.