— В бане стану мыться! — подал голос чертенок. И зажал уши: сейчас ему опять попадет.
Но Лысый сделал вид, что не слышал. Он соображал, как ему поступить. Стоит ли ссориться с домовым из-за чертенка, такого никудышного?
«Зачем мне этот рогатик? — подумал он. — Курицу задушить толку нет. Добрым уродился. Не получится из него достойный черт. Одна с ним маета… Попадешь в ловушку… Одному куда легче спрятаться…»
— Просто так я тебе его не отдам, — сказал черт домовому. — Хитер больно. Давай в карты играть.
У черта Лысого была страсть — игра в карты. Он и мать родную мог проиграть, но матери у него давно не было.
Часто он нарочно сбивал путников с дороги, потом прикидывался мужичком (под шапкой рога не видно) и заманивал их к себе. Тут и понимал бедный путник, что попал в чертово логово.
И каждого заставлял Лысый играть в карты играть. Иные играли куда лучше черта, но все равно проигрывали. Лысый мухлевал, да так ловко, что никто заметить не мог.
А потом своего пленника он снова выгонит на улицу и еще покружит по лесу, пока тот совсем из сил не выбьется.
И чертенка Лысый заставлял в карты играть. И каждый раз чертенка за уши драл. Когда он перестанет короля с вальтом путать?
Сейчас у черта чесались руки сыграть с самим домовым.
— Если ты выиграешь — рогатик твой, — сказал Лысый. — А если я выиграю — значит мой. Да еще мешок зерна в придачу дашь.
Топало задумался. С бабкой Дусей они тоже, бывало, играли в карты. Кто проиграет — тому баню топить. А тут живой чертенок Тришка…
Кот Филимон прыгнул к нему на плечо.
— Соглашайся, соглашайся, — прошептал он. — Все равно выиграем.
— Брысь! — рявкнул черт. Филимон спрыгнул с плеча и уселся рядом с Тришкой.
Топало решил рискнуть.
— Согласен, — сказал он. — В «дурака»?
— Уж нет! — сказал довольный черт. — Давай будем играть «чур моя»!
— Не знаю такой игры.
— Очень просто. Я раздаю карты на две колоды. Кто вперед скажет «чур моя»! — тот первый берет колоду. У кого больше очков — тот выигрывает.
— Зачем кричать «чур моя»! — ты ведь не знаешь, что в колодах?
— Такое правило, — сказал черт. — Не я придумал. Играем пять раз. — И стал раскидывать карты на две колоды. Не успел последнюю бросить, как крикнул: «Чур моя!» И взял одну из колод.
— Будем считать очки, — ухмыляясь сказал он. — Так… У меня 25!
Кот Филимон снова вскочил Топало на плечо. Глаза у него округлились. Всего-навсего 16 очков у домового!
— Ха-ха! Я раздаю снова! — сказал черт.
Филимон сел на стол и стал следить за ним.
— Брысь! — снова грозно крикнул черт.
Кот спрыгнул со стола и правильно сделал. Он увидел, как черт ловко бросает карты под стол.
— Чур моя! — снова крикнул Лысый первым.
И взял ту колоду, которая была потолще. Филимон понял его хитрости.
У Лысого, само собой, оказалось очков снова больше.
Филимон хотел собрать карты под столом, но их там уже не было. Ну и ловкач черт Лысый!
Начали играть третью партию. Снова черт незаметно стал сбрасывать карты под стол. Но тут уж Филимона не проведешь, он тоже не лыком шит. Быстро подобрал карты и сунул незаметно Топало. В это момент черт как раз крикнул: «Чур моя!»
Топало сообразил, в чем дело, и тоже незаметно принял карты.
— Сколько же у тебя очков, уважаемый домовой? — спросил довольный черт. — У меня 28!
— А у меня — 30! — сообщил Топало.
Лысый так и подпрыгнул! Врет! И сам стал считать у домового очки. Точно — 30! Каким образом? У него же колода была больше!
Черт хотел подобрать карты под столом. Но там карт не оказалось. У Лысого глаза заполыхали от злости.
— Я этого кота повешу! — он догадался, чья работа.
— За что? — удивился Филимон, снова примостившись рядом с чертенком. Тришка сидел и дрожал от страха. Никому еще черт не проигрывал.
— Ты потерял ход, — сказал Топало. — Сейчас раздавать моя очередь.
Он разложил карты на две колоды. Что-то черт не торопился кричать «чур моя!» Какой смысл? Сейчас любая колода для него загадка.
— Чур моя! — сказал Топало тоже не торопясь.
Сосчитали очки. У Топало было на два больше!
— У-у-у! — взвыл Лысый.
— Последняя партия. Снова мой ход, — и Топало стал разбрасывать карты.
Счет был равный — 2:2. Все решала последняя партия.
Колоды лежали на столе. Но никто на произносил «чур моя!» Каждый думал: какую взять?
— Чур моя! — наконец, хмуро произнес Лысый и взял одну из колод.
За столом воцарилось молчание. Считали очки.
— Сколько у тебя? — спросил черт.
— Сколько надо! — весело сказал Топало. — 32!
Лысый злорадно усмехнулся.
— И у мня сколько надо. 33!
Кот Филимон стрелой влетел на стол.
— Брысь! — рявкнул Лысый.
Но на сей раз Филимон не испугался. Он был опытный мудрый кот, хорошо считал в уме и, взглянув на колоду Лысого, быстро сообразил:
— Не 33, а только 29! — воскликнул он.
Черт заскрежетал зубами, но карты открыл. Стали вместе считать очки. У домового — 32, а у черта всего 29!
— Ну, ошибся, — сказал Лысый, еле сдерживая злость. Очень хотелось ему придушить кота.
— Счет 3:2 в мою пользу! Честная игра! — провозгласил домовой.
Черт, конечно, никогда бы не признал поражения, но играл он не с каким-то мужичком, а с домовым, равным с ним по силе.
— Прощай, черт Лысый! — сказал Топало. — Больше не увидимся.
— Не зарекаюсь. Может, попрощаться приду.
— Мы уже попрощались. Уговор дороже денег. Пошли, Тришка.
Тришка подпрыгнул от радости. Лысый не удержался и поддал ему под зад.
А кот Филимон, опасаясь возмездия черта, через крышу выскочил на улицу и уже на дороге поджидал Топало и Тришку.
Чертенок Тришка бежал по снегу впереди Топало и кричал:
— Ой, ой, ой, как хорошо!
Черт Лысый погрозил им вслед:
— Баню спалю и еще что-нибудь натворю!
Кот Филимон прыгнул Топало на плечо, чертенок побежал впереди. И веселая компания направилась к дому.
Знакомство
Бабушка Дуся догадалась: все-таки Топало ушел спасать чертенка. Кричала, кричала — нигде нет.
Зойка тоже удивилась.
— Куда он запропастился? И кот Филимон исчез.
— Вот-вот, — сказала бабушка Дуся. — С ним-то он и утопал этого Тришку спасать.
— Какого Тришку? Ты, бабушка, что-то знаешь и не говоришь. Раньше у тебя секретов не было, — обиделась Зойка.
— Да какие от тебя секреты! Родьку боялись напугать.
Родька прыгал на одной ноге по избе.
— Меня напугать? — оскорбился он. — Я никаких воров не боюсь! Подумаешь, пироги съел!
— Не вор съел, а чертенок.
И бабушка Дуся все рассказала: как чертенок пироги ел, как у козы Маньки жил и как его черт Лысый украл, и Топало с котом Филимоном пошли его спасать.
— А вдруг они не спасут? — воскликнула Зойка. — Нам надо было всем вместе идти!
— Нечего с чертями связываться, — сказала бабушка. — Волка сколько не корми — он все в лес смотрит. А черт-то похуже волка. Не спасут и не надо.
— Ну, что ты, бабушка! Прямо смешишь меня! — возмутилась Зойка. — Если Топало говорит надо, значит — надо!
— Так-то оно так, — согласилась бабушка. — Топало понапрасну ничего не делает. Если захотел в дом чертенка привести, то уж пусть так и будет. Его дело.
Родька слушал этот разговор и ушам своим не верил. Два нормальных человека разговаривают о каких-то чертях. Конечно, он в домовых тоже не верил, пока не встретился на теплоходе с Топало. Сейчас даже папа с мамой верят, потому что наука ими заинтересовалась. Домовые и в некоторых городских квартирах живут, по телевизору рассказывали. Называются они по-иностранному — полтергейст.
У них в квартире, к сожалению, никто не живет.
Ну, а что касается чертей!.. Это просто бред. Кто-то ради смеха нарядился чертом, съел пироги, а бабушка Дуся и Зойка поверили. Ну, ладно Зойка. Она во все верит. Вместе с Нюшкой они бормотали, что их черт закружил, а на самом деле сами дорогу спутали. Вот сейчас он из-за них и прыгает на одной ноге. В общем, Зойка — понятно. А бабушка Дуся?
Между тем Зойка все выспрашивала про чертенка: какой он?
— Да больно-то не разглядела — шмыгнул под стол, — говорила бабушка. — Глазенки горят, рожки торчат.
— Как я хочу увидеть! — загорелась Зойка.
— Черта Лысого я опасаюсь, — призналась бабка. — Натворит бед.
— Покажите мне этого черта Лысого, хоть раз хочу его увидеть! — рассмеялся Родька.
— Не говори не подумавши, — сказала бабушка. — Услышит и придет. Ты ведь ничего не знаешь о нашей местности, ну и воздержись, не говори лишнего.
Родька насупился.
А Зойка стала торопливо одеваться.
— Ты, Родька, сиди, потому что одноногий, а я за ограду сбегаю! Может Топало с чертенком и Филимоном уже идут. Встречу их.
— Никакой я не одноногий! — возмутился Родька. — Тоже за ограду пойду!
— Ты ведь не веришь в чертей, что тебе за оградой делать? — заметила Зойка.
Родька не стал отвечать. Он надел пальто, бабушкины валенки. Нога уже не очень и болела. Ему просто нравилось скакать по избе на одной ноге и изображать из себя героя.
Бабушка тоже пошла вместе с ними.
Они вышли за ограду и стали смотреть на дорогу. Топало, конечно, не увидишь, но почувствовать можно. Обладали этим чувством только бабушка и Зойка, потому что жили с Топало в одном доме и что-то им передалось от него. Время от времени они замечали, что начинают его видеть. Пока какую-то тень, которая потом исчезала. И слух у них появился особый: вдруг услышат что-то издалека, оказывается, километров за десять.
И сейчас Зойка первая услышала:
— Топало бежит, торопится!
Бабушка прислушалась.
— И правда, — согласилась она. — Вот-вот появятся!
Родька ничего не услышал. Тишина вокруг. Деревья стоят в куржовине, ни одна веточка не дрогнет. И что они услышали: кто, где бежит?
Его разжигало любопытство: неужели правда сейчас он увидит чертенка? Как бы не убеждал он себя, что чертей не существует, но в глубине души чего-то ждал необычного. Он вспомнил взгляд из темноты. Тогда, когда они пельмени стряпали. Раздернул занавесочку, а на него кто-то смотрит. И капитан Петров тоже что-то увидел, Родька сразу догадался. Он также отпрянул от окна.
Кто же смотрел на него из темноты?
На дороге показалась компания: кот Филимон будто по воздуху летит, а впереди кто-то бежит.
Бежал, конечно, впереди всех чертенок. Топало, увидев за оградой бабушку Дусю, Зойку и Родьку, приостановил Тришку, чтоб не несся как угорелый. Надо вполне солидно поздороваться. Чертенок несколько оробел. Вдруг бабка опять с кочергой?
Но бабушка Дуся стояла без кочерги.
— Здравствуйте, люди добрые! — сказал чертенок. Так его Топало научил. Обязательно надо говорить «люди добрые».
— Здорово, коль не шутишь, — сказала бабка.
— Это ты Тришка? — спросила Зойка, разглядывая чертенка. Он ей очень понравился, такой смешной, с рожками, голову склонил набок и смотрит на нее.
— Ты про него знаешь? — обрадовался Топало.
— Бабушка сказала. А ты все скрывал.
— Не больно ты и выспрашивала, — сказал Топало.
Родька смотрел на чертенка во все глаза. И чертенок на него глянул с любопытством. Тот же взгляд, что тогда, в окне.
Зойка ткнула Родьку в бок:
— Поздоровайся!
— Здравствуйте! — сказал Родька не своим голосом.
Тришка взял и толкнул его в снег. Он ведь тоже был мальчишкой.
Все засмеялись, а чертенок от радости запрыгал.
Родька вылез из сугроба.
— Ты чего толкаешься! Я тебя так толкну! — возмутился он и тут же опомнился: с кем он разговаривает? С чертенком!
Но факт есть факт. От него никуда не денешься. Перед ним стоял чертенок и весело сверкал зелеными глазками. Он нравился Родьке, и ему очень захотелось повозиться с ним в снегу.
Но чертенок торопился к козе Маньке.
— Манька меня любит! — всем объявил он.
Манька уже стояла у дверей и ждала его. Она очень обрадовалась, что чертенок жив-здоров.
Ожидание
На следующий день ждали появления черта Лысого. Топало знал, что он придет. И что-нибудь постарается натворить.
Зойка сбегала и обо всем рассказала подружке Нюшке. Нюшка — деду Никифору.
У деда Никифора были старые счеты с чертом Лысым.
Коллективно решили занять оборону.
Кот Филимон сказал, что будет сидеть на трубе.
Бабушка караулила баню.
Дед Никифор ушел дальше — к лесу. Если завидит черта, пальнет из ружья, все услышат.
Топало ходил по всем постам: все ли надежно?
Родька не знал, что делать, он был в смятении. Папа с мамой не поверят, что он встретился с настоящим чертенком. А в его математической школе просто со смеху умрут.
Когда после летних каникул он рассказал в классе про домового Топало, с которым ездил на теплоходе, все наперебой тоже стали рассказывать всякую чушь. Кто кого переврет.
Учительница Надежда Петровна сказала, что Родька врет, то есть фантазирует, лучше всех. Но поскольку Родька угрюмо молчал или твердил: это правда! — то Надежда Петровна встревожилась и решила встретиться с родителями. Она была опытным педагогом и отличала нормальное воображение от ненормального. Тем более странно, что мальчик всегда был отличником, без всяких отклонений.
Каково было удивление учительницы Надежды Петровны, когда на все ее восклицания — «что случилось с мальчиком!» — родители молчали. А папа, наконец, сказал: «Тут, знаете, есть кое-какие недоразумения… И с домовым и прочее…»
Учительница не поняла, что такое домовой и прочее. А теперь еще чертенок Тришка…
Но Родьку сейчас волновал не столько чертенок, сколько черт Лысый.
Если есть чертенок, то, значит, есть и черт. Выходит, Зойка с Нюшкой говорили правду. Тогда почему он сидит в избе, когда все ушли защищать «зеленый дом»?
Это Зойка так говорила «зеленый дом», потому что летом бабушка его покрасила ярко-зеленой краской. Она переживала, что голубой не было, потому что дом всегда был голубым. В голубом доме мысли небесные. Так считала бабушка. Зеленый тоже неплохо.
— А вот в желтом доме сходят с ума. А в белом доме — американское правительство. Это уже их дело, хорошо им или плохо, — рассуждала бабка.
Родька решительно оделся. Если нет черта Лысого, то нет, а если есть, то он вступит с ним в неравную схватку.
— Ты чего пришел? — спросила Зойка, выгребая снег из валенка. — Сидел бы в избе.
— А вдруг тебя черт утащит?
Зойка засмеялась.
— Нас с Нюшкой не утащит. Он нас знает. Зачем мы ему? А вот тебя утащит! — и она захихикала.
Подбежала Нюшка.
— Где твой Тришка? — спросила она Зойку. — Я хочу его видеть. Он не кусается?
— Тигр что ли? — обиделась Зойка.
— Не тигр, а вдруг укусит, — засомневалась Нюшка.
Родьке тоже не терпелось снова увидеть чертенка, но он молчал.
Нюшка бухнулась в снег. Зойка бухнулась в снег. И они стали возиться. Родьке тоже хотелось бухнуться, но его никто не звал.
А они хохочут и ползают в снегу. Родька обиделся и отвернулся. Тут Зойка и Нюшка подползли к нему и дернули за ноги. Родька свалился в сугроб. И они все трое стали хохотать.
Но Нюшка была девочкой разумной. Она вспомнила, что с чертенком еще не познакомилась.
— Пошли, пошли к чертенку! — сказала она Зойке. — Чего в снегу валяться?
— Идите вы к черту! — сказал Родька.
Девчонки засмеялись, как будто они знали что-то такое, о чем Родька и догадываться не мог. К черту им идти совсем не хотелось, а вот к чертенку!..
Они вошли в полутемный сарай. Коза Манька жевала веник березовый.
Где же чертенок?
Но тут Тришка, уронив еще несколько березовых веников, спрыгнул с сеновала.
— Какой красивенький! — воскликнула Нюшка.
— Красивенький, красивенький! — запрыгал он.
И вдруг, как ни странно, он уставился на Родьку. Потянул его за пуговицу. Потом сдернул с него шапку и надел на свои рожки.
Нюшка закатывалась со смеху, а Зойка воспитывала чертенка:
— Это Родька, наш гость, отдай ему шапку!
А чертенок шапку не хотел отдавать. Прыгнул на сеновал, уселся там и стал болтать ножками.
— Отдай мою шапку! — заявил Родька.
Чертенок показал ему язык. Тогда Родька ему тоже язык показал.
— Ну вот, нашли общий язык, — сказала довольная Зойка. — Вы же мальчики, а мы — девочки, — и она обняла Нюшку.
Последняя встреча
Кот Филимон сидел на трубе.
— Лысого за версту не видно! — сообщил он Топало.
Но кот Филимон ошибся. Черт Лысый подкрадывался совсем с другой стороны.
Он тихо залез на крышу.
Кот в это время безмятежно развалился у трубы. Снежинки тихо падали, иногда прямо коту на нос. «С Лысым мы управимся в два счета», — думал Филимон.
И в этот момент, когда Филимон предался размышлениями, черт Лысый схватил его за хвост.
— Вот я тебе сейчас покажу! — взъярился черт и помахал котом, как тряпкой.
Филимон был в критическом положении. Он даже крикнуть не мог, потому что когда находишься вниз головой, то кричать трудно.
— Попался наконец-то! — воскликнул Лысый. — Уж сейчас не уйдешь! Что бы мне с тобой такое сделать? — он огляделся. Месть коту должна быть страшной. Черту Лысому хитрости и коварства не занимать.
— Прощайся, Филимон, с жизнью! — и он бросил кота в печную трубу.
Слава богу, повезло Филимону: труба оказалась холодной, бабка печь еще не затопила. Черт поскрежетал зубами. Заглянул в трубу. Темно.
— Филимон, ты жив? — спросил он притворным голосом.
— Мне здесь хорошо, — отозвался Филимон, хотя ему было очень плохо. Весь в саже. Стоит пошевелиться — она хлопьями падает. Давно трубу не чистили.
— Бабка печку затопит — тебе еще лучше станет! У-ху-ху-ху-ху! — захохотал черт Лысый.
От его смеха посыпался снег с деревьев.
Тут и увидел его Топало.
— Ну, Лысый, сейчас тебе несдобровать!
Дед Никифор тоже увидел Лысого и пальнул из ружья.
Черт испугался: и правда несдобровать. Он прыгнул с крыши и побежал в лес.
За ним никто не гнался. Черт остановился. Последний раз глянул на деревеньку Кутузы, окружающие леса, где прошло его детство. Чертовски родные места!
Непрошеная слеза накатилась на его глаза. Он смахнул ее. Вздохнул.
И навсегда покинул родину в поисках счастья. Но есть ли оно у черта?
«Будем вместе расти!»
— Выходи, Тришка, веселись! — сообщил Топало, открывая сарай. — Ты свободен! Черт Лысый ушел из наших краев навсегда. Я это слышал, мне ветер принес!
Зойка, Нюшка, Родька закричали «ура!»
Коза Манька: «Бэ-э-э!»
Чертенок Тришка: «У-ха-ха! У-ха-ха!»
Потом от радости все стали кувыркаться в снегу. Кроме козы Маньки.
А потом все пошли в дом, опять же кроме козы Маньки.
Зойка думала, что у бабушки уже ватрушки готовы. А оказалось, даже печка не топлена.
— Я баню караулила, — сказала бабушка. — Когда мне печку топить? Давай помогай, быстро все изладим.
Чертенок уселся за стол. Хоть и нечего пока поесть, но за столом посидеть приятно.
— Ну, я тогда пойду что ли? — поразмыслив, сказала Нюшка. — Ватрушек нет, так чего сидеть. Потом прибегу. И Нюшка ушла.
— А у меня нога болит, — сказал Родька и лег на кровать. Хотя нога у него не болела.
Зойка ватрушки стряпает. А ему что делать? Он растерялся, оставшись с Тришкой наедине.
А чертенку Родька очень понравился. Умный, умный!
— Иди сюда! — позвал его Тришка.
— Я же сказал: у меня нога болит!
— Тогда лежи. А я с тобой.
И чертенок прилег на кровать рядом с Родькой.
— Ты чего? — опешил Родька и отодвинулся.
Чертенок снова к нему придвинулся. Родька сел. Тришка прикрылся одеялом и глазками веселыми смотрит на мальчика. Родька невольно улыбнулся.
— Какой ты забавный! — сказал он.
— И ты забавный! — ответил Тришка.
— А когда ты вырастешь? — спросил Родька. — Скоро или долго-долго будешь расти, лет сто?
— А ты когда вырастешь? — спросил Тришка.
— Ну, я-то скоро. Лет через семь совсем взрослым стану и даже раньше.
— Вместе будем расти, — сказал Тришка и стал посапывать. Как-никак первый раз спал в домашней обстановке.
Подвиг кота
Топало потерял кота Филимона. Все радуются, что победили черта Лысого… Но Филимона нет. Что-то тут не так…
— Найдется Филимон, — успокоила его бабка Дуся. — Куда он денется? — И стала накладывать в печку поленья.
А кот Филимон в это время сидел в трубе и смотрел на маленький квадратик голубого неба. Вверх ему не выбраться — слишком высоко. А вниз…
Он слышал, как бабушка Дуся складывала поленья. Сейчас еще лучинку подкинет, спичкой чиркнет… И запылают дрова.
Так-то оно так, но прежде чем зашуметь огню, надо задвижку открыть. Чтоб тяга была.
Бабушка Дуся сложила поленья — одно вдоль, другое — поперек, задвижку выдвинула, спичкой ширкнула. И вдруг как из трубы что-то бухнется черное и лохматое.
— Ой! — испугалась бабушка.
Но черное и лохматое произнесло: «Мя-я-у-у!»
— Господи! Это же Филимон! — и бабушка подняла кота, который был весь в саже. — Как ты в трубу попал, окаянный?
Зойка и Родька бросились к Филимону.
Девочка нежно взяла кота от бабушки.
— Ты зачем, дурачок, залез в трубу? А если бы она была горячая?
— По-моему, в трубе мышей нет, — заметил Родька.
Кот Филимон фыркнул, и с него снова полетела сажа. Зойка опустила его на пол. Руки у нее были черные. Она подтерла нос, и нос стал черный. Родька засмеялся.
— Ты выглядишь не хуже Филимона!
Но Зойка так была занята котом, что даже не обратила внимания на Родькино замечание.
— Ни разу такого не было, — задумчиво сказала она. — Как ты, Филимон, мог упасть?
Что мог ответить кот? Только промурлыкал, и Зойка, конечно, ничего не поняла.
Зато пришел Топало и все понял. Кот рассказал домовому, как он стоял на страже и чуть не погиб.
— Зато трубу почистил, — похвастался он. — Давно не чистили, сейчас вон как тянет!
Дым действительно тянуло в трубу замечательно. Огонь заполнял всю печку, плясал от радости, полыхал и хвалил отважного трубочиста Филимона.
А чертенок Тришка в это время безмятежно спал, накрывшись одеялом.
— Я жизнью рисковал, — проворчал Филимон. — А он спит, противный чертенок.
Топало рассказал бабушке, Зойке и Родьке, что произошло с котом. Все стали жалеть Филимона и решили, что его надо немедленно помыть в бане.
Топало взял кота за шкирку. На улице потряс его. Сажа полетела веером.
— Я мог погибнуть, но держался героически, — уже который раз гордо сообщал Филимон.
Топало повалял его в снегу, а потом понес в баню, где Зойка и Родька готовили воду, наливали ее еще из неостывшего котла в тазик.
Зойка взяла Филимона и стала полоскать. Вода черная — и кот черный.
— Никакого уважения, — проворчал Филимон.
Пять раз меняли воду, прежде чем кот принял свой прежний рыжий вид.
Топало принес его в дом и посадил на печку — сохнуть. Филимон с удовольствием разлегся на теплых кирпичах, что-то мурлыча себе под нос.
Заявление капитана Петрова
Родька ждал папу. Они собирались с Зойкой ехать на Воронке его встречать. Но получилось иначе.
Нежданно-негаданно прибыл капитан Петров.
— А почему папа не приехал? — Родька был немного разочарован. Ему очень хотелось познакомить отца с бабушкой Дусей и еще кое с кем…
— Ты же знаешь, он диссертацию защищает. Заседание неожиданно перенесли. У мамы твоей на работе какие-то события. Они попросили съездить за тобой. Валя тоже на этой неделе не может. Оказывается, один я бездельник. Доставлю в полной сохранности, — улыбнулся Петров. — Готовься завтра утром к отъезду!
Бабушка Дуся захлопотала. Надо гостя потчевать.
Зойка была очень рада приезду капитана Петрова.
— А как вы дорогу нашли? — спросила она.
— Что тут не найти? Дорога прямая. Пять километров пройтись одно удовольствие. К тому же Топало встретил.
Встреча произошла неожиданная, в трех километрах от деревни Кутузы.
Топало тащил из леса упавшую елку. И очень жалел дерево. Но чтобы смягчить переживания, уговаривал: «Ничего, ты в дело пойдешь, бабке Дусе поможешь, у нее баня совсем прогнила».
Елка была согласна. Лучше в бане быть у бабки Дуси, чем разрезанной и расколотой на поленья. Как ведь больно, когда режут и колют!
В это время по дороге шел капитан Петров. Он увидел: елка сама едет по дороге! Он протер глаза: уж не почудилось ли? Нет, не почудилось! Елка сама собой едет по дороге!
Тут капитан Петров стукнул себя по лбу: да это же Топало ее тащит! Он стал поджидать елку.
— Товарищ капитан! — услышал он знакомый хрипловатый голос. — Как ты тут оказался?
— К вам в гости иду!
И они пошли вместе с Топало, разговаривая, как старые друзья.
Приезд Петрова вызвал в доме радостную суматоху. Чем же гостя угощать, как не стряпней? Другие угощения бабушка не признает. Щи или картошка — это каждый день. А стряпня — по праздникам или в честь гостей.
Поскольку ожидали Родькиного отца, то тесто уже было поставлено и хорошо подошло.
Бабушка затопила печку — не большую, а маленькую. Подтопок называется.
Но Лысый сделал вид, что не слышал. Он соображал, как ему поступить. Стоит ли ссориться с домовым из-за чертенка, такого никудышного?
«Зачем мне этот рогатик? — подумал он. — Курицу задушить толку нет. Добрым уродился. Не получится из него достойный черт. Одна с ним маета… Попадешь в ловушку… Одному куда легче спрятаться…»
— Просто так я тебе его не отдам, — сказал черт домовому. — Хитер больно. Давай в карты играть.
У черта Лысого была страсть — игра в карты. Он и мать родную мог проиграть, но матери у него давно не было.
Часто он нарочно сбивал путников с дороги, потом прикидывался мужичком (под шапкой рога не видно) и заманивал их к себе. Тут и понимал бедный путник, что попал в чертово логово.
И каждого заставлял Лысый играть в карты играть. Иные играли куда лучше черта, но все равно проигрывали. Лысый мухлевал, да так ловко, что никто заметить не мог.
А потом своего пленника он снова выгонит на улицу и еще покружит по лесу, пока тот совсем из сил не выбьется.
И чертенка Лысый заставлял в карты играть. И каждый раз чертенка за уши драл. Когда он перестанет короля с вальтом путать?
Сейчас у черта чесались руки сыграть с самим домовым.
— Если ты выиграешь — рогатик твой, — сказал Лысый. — А если я выиграю — значит мой. Да еще мешок зерна в придачу дашь.
Топало задумался. С бабкой Дусей они тоже, бывало, играли в карты. Кто проиграет — тому баню топить. А тут живой чертенок Тришка…
Кот Филимон прыгнул к нему на плечо.
— Соглашайся, соглашайся, — прошептал он. — Все равно выиграем.
— Брысь! — рявкнул черт. Филимон спрыгнул с плеча и уселся рядом с Тришкой.
Топало решил рискнуть.
— Согласен, — сказал он. — В «дурака»?
— Уж нет! — сказал довольный черт. — Давай будем играть «чур моя»!
— Не знаю такой игры.
— Очень просто. Я раздаю карты на две колоды. Кто вперед скажет «чур моя»! — тот первый берет колоду. У кого больше очков — тот выигрывает.
— Зачем кричать «чур моя»! — ты ведь не знаешь, что в колодах?
— Такое правило, — сказал черт. — Не я придумал. Играем пять раз. — И стал раскидывать карты на две колоды. Не успел последнюю бросить, как крикнул: «Чур моя!» И взял одну из колод.
— Будем считать очки, — ухмыляясь сказал он. — Так… У меня 25!
Кот Филимон снова вскочил Топало на плечо. Глаза у него округлились. Всего-навсего 16 очков у домового!
— Ха-ха! Я раздаю снова! — сказал черт.
Филимон сел на стол и стал следить за ним.
— Брысь! — снова грозно крикнул черт.
Кот спрыгнул со стола и правильно сделал. Он увидел, как черт ловко бросает карты под стол.
— Чур моя! — снова крикнул Лысый первым.
И взял ту колоду, которая была потолще. Филимон понял его хитрости.
У Лысого, само собой, оказалось очков снова больше.
Филимон хотел собрать карты под столом, но их там уже не было. Ну и ловкач черт Лысый!
Начали играть третью партию. Снова черт незаметно стал сбрасывать карты под стол. Но тут уж Филимона не проведешь, он тоже не лыком шит. Быстро подобрал карты и сунул незаметно Топало. В это момент черт как раз крикнул: «Чур моя!»
Топало сообразил, в чем дело, и тоже незаметно принял карты.
— Сколько же у тебя очков, уважаемый домовой? — спросил довольный черт. — У меня 28!
— А у меня — 30! — сообщил Топало.
Лысый так и подпрыгнул! Врет! И сам стал считать у домового очки. Точно — 30! Каким образом? У него же колода была больше!
Черт хотел подобрать карты под столом. Но там карт не оказалось. У Лысого глаза заполыхали от злости.
— Я этого кота повешу! — он догадался, чья работа.
— За что? — удивился Филимон, снова примостившись рядом с чертенком. Тришка сидел и дрожал от страха. Никому еще черт не проигрывал.
— Ты потерял ход, — сказал Топало. — Сейчас раздавать моя очередь.
Он разложил карты на две колоды. Что-то черт не торопился кричать «чур моя!» Какой смысл? Сейчас любая колода для него загадка.
— Чур моя! — сказал Топало тоже не торопясь.
Сосчитали очки. У Топало было на два больше!
— У-у-у! — взвыл Лысый.
— Последняя партия. Снова мой ход, — и Топало стал разбрасывать карты.
Счет был равный — 2:2. Все решала последняя партия.
Колоды лежали на столе. Но никто на произносил «чур моя!» Каждый думал: какую взять?
— Чур моя! — наконец, хмуро произнес Лысый и взял одну из колод.
За столом воцарилось молчание. Считали очки.
— Сколько у тебя? — спросил черт.
— Сколько надо! — весело сказал Топало. — 32!
Лысый злорадно усмехнулся.
— И у мня сколько надо. 33!
Кот Филимон стрелой влетел на стол.
— Брысь! — рявкнул Лысый.
Но на сей раз Филимон не испугался. Он был опытный мудрый кот, хорошо считал в уме и, взглянув на колоду Лысого, быстро сообразил:
— Не 33, а только 29! — воскликнул он.
Черт заскрежетал зубами, но карты открыл. Стали вместе считать очки. У домового — 32, а у черта всего 29!
— Ну, ошибся, — сказал Лысый, еле сдерживая злость. Очень хотелось ему придушить кота.
— Счет 3:2 в мою пользу! Честная игра! — провозгласил домовой.
Черт, конечно, никогда бы не признал поражения, но играл он не с каким-то мужичком, а с домовым, равным с ним по силе.
— Прощай, черт Лысый! — сказал Топало. — Больше не увидимся.
— Не зарекаюсь. Может, попрощаться приду.
— Мы уже попрощались. Уговор дороже денег. Пошли, Тришка.
Тришка подпрыгнул от радости. Лысый не удержался и поддал ему под зад.
А кот Филимон, опасаясь возмездия черта, через крышу выскочил на улицу и уже на дороге поджидал Топало и Тришку.
Чертенок Тришка бежал по снегу впереди Топало и кричал:
— Ой, ой, ой, как хорошо!
Черт Лысый погрозил им вслед:
— Баню спалю и еще что-нибудь натворю!
Кот Филимон прыгнул Топало на плечо, чертенок побежал впереди. И веселая компания направилась к дому.
Знакомство
Бабушка Дуся догадалась: все-таки Топало ушел спасать чертенка. Кричала, кричала — нигде нет.
Зойка тоже удивилась.
— Куда он запропастился? И кот Филимон исчез.
— Вот-вот, — сказала бабушка Дуся. — С ним-то он и утопал этого Тришку спасать.
— Какого Тришку? Ты, бабушка, что-то знаешь и не говоришь. Раньше у тебя секретов не было, — обиделась Зойка.
— Да какие от тебя секреты! Родьку боялись напугать.
Родька прыгал на одной ноге по избе.
— Меня напугать? — оскорбился он. — Я никаких воров не боюсь! Подумаешь, пироги съел!
— Не вор съел, а чертенок.
И бабушка Дуся все рассказала: как чертенок пироги ел, как у козы Маньки жил и как его черт Лысый украл, и Топало с котом Филимоном пошли его спасать.
— А вдруг они не спасут? — воскликнула Зойка. — Нам надо было всем вместе идти!
— Нечего с чертями связываться, — сказала бабушка. — Волка сколько не корми — он все в лес смотрит. А черт-то похуже волка. Не спасут и не надо.
— Ну, что ты, бабушка! Прямо смешишь меня! — возмутилась Зойка. — Если Топало говорит надо, значит — надо!
— Так-то оно так, — согласилась бабушка. — Топало понапрасну ничего не делает. Если захотел в дом чертенка привести, то уж пусть так и будет. Его дело.
Родька слушал этот разговор и ушам своим не верил. Два нормальных человека разговаривают о каких-то чертях. Конечно, он в домовых тоже не верил, пока не встретился на теплоходе с Топало. Сейчас даже папа с мамой верят, потому что наука ими заинтересовалась. Домовые и в некоторых городских квартирах живут, по телевизору рассказывали. Называются они по-иностранному — полтергейст.
У них в квартире, к сожалению, никто не живет.
Ну, а что касается чертей!.. Это просто бред. Кто-то ради смеха нарядился чертом, съел пироги, а бабушка Дуся и Зойка поверили. Ну, ладно Зойка. Она во все верит. Вместе с Нюшкой они бормотали, что их черт закружил, а на самом деле сами дорогу спутали. Вот сейчас он из-за них и прыгает на одной ноге. В общем, Зойка — понятно. А бабушка Дуся?
Между тем Зойка все выспрашивала про чертенка: какой он?
— Да больно-то не разглядела — шмыгнул под стол, — говорила бабушка. — Глазенки горят, рожки торчат.
— Как я хочу увидеть! — загорелась Зойка.
— Черта Лысого я опасаюсь, — призналась бабка. — Натворит бед.
— Покажите мне этого черта Лысого, хоть раз хочу его увидеть! — рассмеялся Родька.
— Не говори не подумавши, — сказала бабушка. — Услышит и придет. Ты ведь ничего не знаешь о нашей местности, ну и воздержись, не говори лишнего.
Родька насупился.
А Зойка стала торопливо одеваться.
— Ты, Родька, сиди, потому что одноногий, а я за ограду сбегаю! Может Топало с чертенком и Филимоном уже идут. Встречу их.
— Никакой я не одноногий! — возмутился Родька. — Тоже за ограду пойду!
— Ты ведь не веришь в чертей, что тебе за оградой делать? — заметила Зойка.
Родька не стал отвечать. Он надел пальто, бабушкины валенки. Нога уже не очень и болела. Ему просто нравилось скакать по избе на одной ноге и изображать из себя героя.
Бабушка тоже пошла вместе с ними.
Они вышли за ограду и стали смотреть на дорогу. Топало, конечно, не увидишь, но почувствовать можно. Обладали этим чувством только бабушка и Зойка, потому что жили с Топало в одном доме и что-то им передалось от него. Время от времени они замечали, что начинают его видеть. Пока какую-то тень, которая потом исчезала. И слух у них появился особый: вдруг услышат что-то издалека, оказывается, километров за десять.
И сейчас Зойка первая услышала:
— Топало бежит, торопится!
Бабушка прислушалась.
— И правда, — согласилась она. — Вот-вот появятся!
Родька ничего не услышал. Тишина вокруг. Деревья стоят в куржовине, ни одна веточка не дрогнет. И что они услышали: кто, где бежит?
Его разжигало любопытство: неужели правда сейчас он увидит чертенка? Как бы не убеждал он себя, что чертей не существует, но в глубине души чего-то ждал необычного. Он вспомнил взгляд из темноты. Тогда, когда они пельмени стряпали. Раздернул занавесочку, а на него кто-то смотрит. И капитан Петров тоже что-то увидел, Родька сразу догадался. Он также отпрянул от окна.
Кто же смотрел на него из темноты?
На дороге показалась компания: кот Филимон будто по воздуху летит, а впереди кто-то бежит.
Бежал, конечно, впереди всех чертенок. Топало, увидев за оградой бабушку Дусю, Зойку и Родьку, приостановил Тришку, чтоб не несся как угорелый. Надо вполне солидно поздороваться. Чертенок несколько оробел. Вдруг бабка опять с кочергой?
Но бабушка Дуся стояла без кочерги.
— Здравствуйте, люди добрые! — сказал чертенок. Так его Топало научил. Обязательно надо говорить «люди добрые».
— Здорово, коль не шутишь, — сказала бабка.
— Это ты Тришка? — спросила Зойка, разглядывая чертенка. Он ей очень понравился, такой смешной, с рожками, голову склонил набок и смотрит на нее.
— Ты про него знаешь? — обрадовался Топало.
— Бабушка сказала. А ты все скрывал.
— Не больно ты и выспрашивала, — сказал Топало.
Родька смотрел на чертенка во все глаза. И чертенок на него глянул с любопытством. Тот же взгляд, что тогда, в окне.
Зойка ткнула Родьку в бок:
— Поздоровайся!
— Здравствуйте! — сказал Родька не своим голосом.
Тришка взял и толкнул его в снег. Он ведь тоже был мальчишкой.
Все засмеялись, а чертенок от радости запрыгал.
Родька вылез из сугроба.
— Ты чего толкаешься! Я тебя так толкну! — возмутился он и тут же опомнился: с кем он разговаривает? С чертенком!
Но факт есть факт. От него никуда не денешься. Перед ним стоял чертенок и весело сверкал зелеными глазками. Он нравился Родьке, и ему очень захотелось повозиться с ним в снегу.
Но чертенок торопился к козе Маньке.
— Манька меня любит! — всем объявил он.
Манька уже стояла у дверей и ждала его. Она очень обрадовалась, что чертенок жив-здоров.
Ожидание
На следующий день ждали появления черта Лысого. Топало знал, что он придет. И что-нибудь постарается натворить.
Зойка сбегала и обо всем рассказала подружке Нюшке. Нюшка — деду Никифору.
У деда Никифора были старые счеты с чертом Лысым.
Коллективно решили занять оборону.
Кот Филимон сказал, что будет сидеть на трубе.
Бабушка караулила баню.
Дед Никифор ушел дальше — к лесу. Если завидит черта, пальнет из ружья, все услышат.
Топало ходил по всем постам: все ли надежно?
Родька не знал, что делать, он был в смятении. Папа с мамой не поверят, что он встретился с настоящим чертенком. А в его математической школе просто со смеху умрут.
Когда после летних каникул он рассказал в классе про домового Топало, с которым ездил на теплоходе, все наперебой тоже стали рассказывать всякую чушь. Кто кого переврет.
Учительница Надежда Петровна сказала, что Родька врет, то есть фантазирует, лучше всех. Но поскольку Родька угрюмо молчал или твердил: это правда! — то Надежда Петровна встревожилась и решила встретиться с родителями. Она была опытным педагогом и отличала нормальное воображение от ненормального. Тем более странно, что мальчик всегда был отличником, без всяких отклонений.
Каково было удивление учительницы Надежды Петровны, когда на все ее восклицания — «что случилось с мальчиком!» — родители молчали. А папа, наконец, сказал: «Тут, знаете, есть кое-какие недоразумения… И с домовым и прочее…»
Учительница не поняла, что такое домовой и прочее. А теперь еще чертенок Тришка…
Но Родьку сейчас волновал не столько чертенок, сколько черт Лысый.
Если есть чертенок, то, значит, есть и черт. Выходит, Зойка с Нюшкой говорили правду. Тогда почему он сидит в избе, когда все ушли защищать «зеленый дом»?
Это Зойка так говорила «зеленый дом», потому что летом бабушка его покрасила ярко-зеленой краской. Она переживала, что голубой не было, потому что дом всегда был голубым. В голубом доме мысли небесные. Так считала бабушка. Зеленый тоже неплохо.
— А вот в желтом доме сходят с ума. А в белом доме — американское правительство. Это уже их дело, хорошо им или плохо, — рассуждала бабка.
Родька решительно оделся. Если нет черта Лысого, то нет, а если есть, то он вступит с ним в неравную схватку.
— Ты чего пришел? — спросила Зойка, выгребая снег из валенка. — Сидел бы в избе.
— А вдруг тебя черт утащит?
Зойка засмеялась.
— Нас с Нюшкой не утащит. Он нас знает. Зачем мы ему? А вот тебя утащит! — и она захихикала.
Подбежала Нюшка.
— Где твой Тришка? — спросила она Зойку. — Я хочу его видеть. Он не кусается?
— Тигр что ли? — обиделась Зойка.
— Не тигр, а вдруг укусит, — засомневалась Нюшка.
Родьке тоже не терпелось снова увидеть чертенка, но он молчал.
Нюшка бухнулась в снег. Зойка бухнулась в снег. И они стали возиться. Родьке тоже хотелось бухнуться, но его никто не звал.
А они хохочут и ползают в снегу. Родька обиделся и отвернулся. Тут Зойка и Нюшка подползли к нему и дернули за ноги. Родька свалился в сугроб. И они все трое стали хохотать.
Но Нюшка была девочкой разумной. Она вспомнила, что с чертенком еще не познакомилась.
— Пошли, пошли к чертенку! — сказала она Зойке. — Чего в снегу валяться?
— Идите вы к черту! — сказал Родька.
Девчонки засмеялись, как будто они знали что-то такое, о чем Родька и догадываться не мог. К черту им идти совсем не хотелось, а вот к чертенку!..
Они вошли в полутемный сарай. Коза Манька жевала веник березовый.
Где же чертенок?
Но тут Тришка, уронив еще несколько березовых веников, спрыгнул с сеновала.
— Какой красивенький! — воскликнула Нюшка.
— Красивенький, красивенький! — запрыгал он.
И вдруг, как ни странно, он уставился на Родьку. Потянул его за пуговицу. Потом сдернул с него шапку и надел на свои рожки.
Нюшка закатывалась со смеху, а Зойка воспитывала чертенка:
— Это Родька, наш гость, отдай ему шапку!
А чертенок шапку не хотел отдавать. Прыгнул на сеновал, уселся там и стал болтать ножками.
— Отдай мою шапку! — заявил Родька.
Чертенок показал ему язык. Тогда Родька ему тоже язык показал.
— Ну вот, нашли общий язык, — сказала довольная Зойка. — Вы же мальчики, а мы — девочки, — и она обняла Нюшку.
Последняя встреча
Кот Филимон сидел на трубе.
— Лысого за версту не видно! — сообщил он Топало.
Но кот Филимон ошибся. Черт Лысый подкрадывался совсем с другой стороны.
Он тихо залез на крышу.
Кот в это время безмятежно развалился у трубы. Снежинки тихо падали, иногда прямо коту на нос. «С Лысым мы управимся в два счета», — думал Филимон.
И в этот момент, когда Филимон предался размышлениями, черт Лысый схватил его за хвост.
— Вот я тебе сейчас покажу! — взъярился черт и помахал котом, как тряпкой.
Филимон был в критическом положении. Он даже крикнуть не мог, потому что когда находишься вниз головой, то кричать трудно.
— Попался наконец-то! — воскликнул Лысый. — Уж сейчас не уйдешь! Что бы мне с тобой такое сделать? — он огляделся. Месть коту должна быть страшной. Черту Лысому хитрости и коварства не занимать.
— Прощайся, Филимон, с жизнью! — и он бросил кота в печную трубу.
Слава богу, повезло Филимону: труба оказалась холодной, бабка печь еще не затопила. Черт поскрежетал зубами. Заглянул в трубу. Темно.
— Филимон, ты жив? — спросил он притворным голосом.
— Мне здесь хорошо, — отозвался Филимон, хотя ему было очень плохо. Весь в саже. Стоит пошевелиться — она хлопьями падает. Давно трубу не чистили.
— Бабка печку затопит — тебе еще лучше станет! У-ху-ху-ху-ху! — захохотал черт Лысый.
От его смеха посыпался снег с деревьев.
Тут и увидел его Топало.
— Ну, Лысый, сейчас тебе несдобровать!
Дед Никифор тоже увидел Лысого и пальнул из ружья.
Черт испугался: и правда несдобровать. Он прыгнул с крыши и побежал в лес.
За ним никто не гнался. Черт остановился. Последний раз глянул на деревеньку Кутузы, окружающие леса, где прошло его детство. Чертовски родные места!
Непрошеная слеза накатилась на его глаза. Он смахнул ее. Вздохнул.
И навсегда покинул родину в поисках счастья. Но есть ли оно у черта?
«Будем вместе расти!»
— Выходи, Тришка, веселись! — сообщил Топало, открывая сарай. — Ты свободен! Черт Лысый ушел из наших краев навсегда. Я это слышал, мне ветер принес!
Зойка, Нюшка, Родька закричали «ура!»
Коза Манька: «Бэ-э-э!»
Чертенок Тришка: «У-ха-ха! У-ха-ха!»
Потом от радости все стали кувыркаться в снегу. Кроме козы Маньки.
А потом все пошли в дом, опять же кроме козы Маньки.
Зойка думала, что у бабушки уже ватрушки готовы. А оказалось, даже печка не топлена.
— Я баню караулила, — сказала бабушка. — Когда мне печку топить? Давай помогай, быстро все изладим.
Чертенок уселся за стол. Хоть и нечего пока поесть, но за столом посидеть приятно.
— Ну, я тогда пойду что ли? — поразмыслив, сказала Нюшка. — Ватрушек нет, так чего сидеть. Потом прибегу. И Нюшка ушла.
— А у меня нога болит, — сказал Родька и лег на кровать. Хотя нога у него не болела.
Зойка ватрушки стряпает. А ему что делать? Он растерялся, оставшись с Тришкой наедине.
А чертенку Родька очень понравился. Умный, умный!
— Иди сюда! — позвал его Тришка.
— Я же сказал: у меня нога болит!
— Тогда лежи. А я с тобой.
И чертенок прилег на кровать рядом с Родькой.
— Ты чего? — опешил Родька и отодвинулся.
Чертенок снова к нему придвинулся. Родька сел. Тришка прикрылся одеялом и глазками веселыми смотрит на мальчика. Родька невольно улыбнулся.
— Какой ты забавный! — сказал он.
— И ты забавный! — ответил Тришка.
— А когда ты вырастешь? — спросил Родька. — Скоро или долго-долго будешь расти, лет сто?
— А ты когда вырастешь? — спросил Тришка.
— Ну, я-то скоро. Лет через семь совсем взрослым стану и даже раньше.
— Вместе будем расти, — сказал Тришка и стал посапывать. Как-никак первый раз спал в домашней обстановке.
Подвиг кота
Топало потерял кота Филимона. Все радуются, что победили черта Лысого… Но Филимона нет. Что-то тут не так…
— Найдется Филимон, — успокоила его бабка Дуся. — Куда он денется? — И стала накладывать в печку поленья.
А кот Филимон в это время сидел в трубе и смотрел на маленький квадратик голубого неба. Вверх ему не выбраться — слишком высоко. А вниз…
Он слышал, как бабушка Дуся складывала поленья. Сейчас еще лучинку подкинет, спичкой чиркнет… И запылают дрова.
Так-то оно так, но прежде чем зашуметь огню, надо задвижку открыть. Чтоб тяга была.
Бабушка Дуся сложила поленья — одно вдоль, другое — поперек, задвижку выдвинула, спичкой ширкнула. И вдруг как из трубы что-то бухнется черное и лохматое.
— Ой! — испугалась бабушка.
Но черное и лохматое произнесло: «Мя-я-у-у!»
— Господи! Это же Филимон! — и бабушка подняла кота, который был весь в саже. — Как ты в трубу попал, окаянный?
Зойка и Родька бросились к Филимону.
Девочка нежно взяла кота от бабушки.
— Ты зачем, дурачок, залез в трубу? А если бы она была горячая?
— По-моему, в трубе мышей нет, — заметил Родька.
Кот Филимон фыркнул, и с него снова полетела сажа. Зойка опустила его на пол. Руки у нее были черные. Она подтерла нос, и нос стал черный. Родька засмеялся.
— Ты выглядишь не хуже Филимона!
Но Зойка так была занята котом, что даже не обратила внимания на Родькино замечание.
— Ни разу такого не было, — задумчиво сказала она. — Как ты, Филимон, мог упасть?
Что мог ответить кот? Только промурлыкал, и Зойка, конечно, ничего не поняла.
Зато пришел Топало и все понял. Кот рассказал домовому, как он стоял на страже и чуть не погиб.
— Зато трубу почистил, — похвастался он. — Давно не чистили, сейчас вон как тянет!
Дым действительно тянуло в трубу замечательно. Огонь заполнял всю печку, плясал от радости, полыхал и хвалил отважного трубочиста Филимона.
А чертенок Тришка в это время безмятежно спал, накрывшись одеялом.
— Я жизнью рисковал, — проворчал Филимон. — А он спит, противный чертенок.
Топало рассказал бабушке, Зойке и Родьке, что произошло с котом. Все стали жалеть Филимона и решили, что его надо немедленно помыть в бане.
Топало взял кота за шкирку. На улице потряс его. Сажа полетела веером.
— Я мог погибнуть, но держался героически, — уже который раз гордо сообщал Филимон.
Топало повалял его в снегу, а потом понес в баню, где Зойка и Родька готовили воду, наливали ее еще из неостывшего котла в тазик.
Зойка взяла Филимона и стала полоскать. Вода черная — и кот черный.
— Никакого уважения, — проворчал Филимон.
Пять раз меняли воду, прежде чем кот принял свой прежний рыжий вид.
Топало принес его в дом и посадил на печку — сохнуть. Филимон с удовольствием разлегся на теплых кирпичах, что-то мурлыча себе под нос.
Заявление капитана Петрова
Родька ждал папу. Они собирались с Зойкой ехать на Воронке его встречать. Но получилось иначе.
Нежданно-негаданно прибыл капитан Петров.
— А почему папа не приехал? — Родька был немного разочарован. Ему очень хотелось познакомить отца с бабушкой Дусей и еще кое с кем…
— Ты же знаешь, он диссертацию защищает. Заседание неожиданно перенесли. У мамы твоей на работе какие-то события. Они попросили съездить за тобой. Валя тоже на этой неделе не может. Оказывается, один я бездельник. Доставлю в полной сохранности, — улыбнулся Петров. — Готовься завтра утром к отъезду!
Бабушка Дуся захлопотала. Надо гостя потчевать.
Зойка была очень рада приезду капитана Петрова.
— А как вы дорогу нашли? — спросила она.
— Что тут не найти? Дорога прямая. Пять километров пройтись одно удовольствие. К тому же Топало встретил.
Встреча произошла неожиданная, в трех километрах от деревни Кутузы.
Топало тащил из леса упавшую елку. И очень жалел дерево. Но чтобы смягчить переживания, уговаривал: «Ничего, ты в дело пойдешь, бабке Дусе поможешь, у нее баня совсем прогнила».
Елка была согласна. Лучше в бане быть у бабки Дуси, чем разрезанной и расколотой на поленья. Как ведь больно, когда режут и колют!
В это время по дороге шел капитан Петров. Он увидел: елка сама едет по дороге! Он протер глаза: уж не почудилось ли? Нет, не почудилось! Елка сама собой едет по дороге!
Тут капитан Петров стукнул себя по лбу: да это же Топало ее тащит! Он стал поджидать елку.
— Товарищ капитан! — услышал он знакомый хрипловатый голос. — Как ты тут оказался?
— К вам в гости иду!
И они пошли вместе с Топало, разговаривая, как старые друзья.
Приезд Петрова вызвал в доме радостную суматоху. Чем же гостя угощать, как не стряпней? Другие угощения бабушка не признает. Щи или картошка — это каждый день. А стряпня — по праздникам или в честь гостей.
Поскольку ожидали Родькиного отца, то тесто уже было поставлено и хорошо подошло.
Бабушка затопила печку — не большую, а маленькую. Подтопок называется.