Худ Даниел
Пир попрошаек (Лайам Ренфорд - 3)
Худ Дэниел
Пир попрошаек
(Лайам Ренфорд - 3)
1
Лайам проснулся в прекраснейшем настроении.
Он спал на диванчике - в библиотеке - и, открыв глаза, по несколько приглушенному свету, идущему сверху, понял, что стекла потолочного купола завалены снегом. Снег, выпадавший в начале череды празднеств, известных южанам как пиры побирушек, сулил удачу. Правда, так считали на родине Лайама - в Мидланде. Впрочем, там и праздники эти назывались иначе гулянками дуралеев. А для местных жителей - обитателей южного портового городка - никакой снег, возможно, ничего и не означал.
Лайам сонно улыбнулся, перевернулся на спину, сладко потянулся и принялся рассматривать купол. За ночь стекла его и впрямь покрыла пороша, и неба не было видно. Но солнечный свет все равно пробивался сквозь этот покров - и довольная улыбка на лице пробуждающегося сделалась еще шире.
"Доброе утро, мастер. Грантайре уже проснулась".
Эти две сторонние мысли влетели в его приятные размышления, словно пара булыжников в кучу пуха и перьев. Лайам, привстав на локтях, ошалело взглянул в сторону двери. Дракончик, замерший там, размером не превосходил небольшую собаку. Однако умением портить с утра настроение людям он явно превосходил многих домашних животных, а имя вчерашней незваной гостьи и вовсе повергло Лайама в тоску.
- Н-да... доброе... привет, Фануил,- промямлил Лайам, нарушая свое обещание не говорить без надобности с дракончиком вслух, но, прежде чем уродец успел возмутиться, сформировал в мозгу новую фразу и вытолкнул ее за пределы сознания. "Чем она занята?" "Гуляет по берегу". "Далеко?"
"Не так чтобы очень",- ответствовал Фануил, усаживаясь на задние лапы. Он деловито расправил кожистые крылья и вновь аккуратно сложил их.
"А нас она может услышать?" "Мы ведь не разговариваем". "Ты знаешь, что я имею в виду!" - обозлился Лайам. Временами твердолобость уродца очень его раздражала.
"Я уже говорил, мастер, что наши мысленные беседы недоступны другим,невозмутимо отозвался дракончик. - Она, конечно, понимает, что мы общаемся, однако прочесть наши мысли ей не под силу".
С тягостным вздохом, переходящим в стон, Лайам вновь повалился на ложе и, натянув до бровей одеяло, принялся размышлять.
Эта особа постучалась к нему довольно поздненько. Поначалу, увидев ее сквозь стеклянную стену прихожей, он решил было, что это какая-нибудь знатная путница, заблудившаяся в дороге и растерявшая всех своих слуг. Нечего удивляться, что внимание бедняжки, попавшей в беду, привлекли яркие окна дома, одиноко стоящего на морском берегу. Еще он заметил, что путница весьма миловидна, несмотря на багровые от холода щеки и изрядно растрепанную прическу.
Образ милого и трогательного в своей беспомощности существа улетучился очень быстро. Поздняя гостья бесцеремонно ввалилась в гостиную и, передернувшись всем телом, бросила на пол тяжелую дорожную сумку.
- О боги, ну там и холодина! - заявила она, затем расстегнула пряжку отороченного мехом плаща. Плащ упал, и путница осталась в одном легком платье - достаточно скромном, если говорить о его покрое, и недостаточно скромном, если говорить о длине. Ножки незнакомки, во всяком случае, оно ничуть не скрывало, однако гостья вовсе тем не смущалась. - Но в доме Танаквиля в любую погоду - жара. Тут уж не прогадаешь...
Незнакомка прошла в глубь гостиной, потирая шею руками и принюхиваясь, словно эта жара имела какой-то особенный запах.
- Или мне стоило сказать - в вашем доме? Вы ведь Лайам Ренфорд? Так?
- Да, - только и смог выдавить из себя Лайам. Он был шокирован самоуверенными манерами гостьи. Тарквин Танаквиль - так действительно звали покойного мага, завещавшего ему этот дом. И тут действительно всегда было тепло, ибо магия старика продолжала работать.
- Мое имя Грантайре. Мы с Тарквином были друзьями. Он предупредил, что я обнаружу здесь вас.
- Вы виделись с ним?! - удивился Лайам, не понимая, впрочем, что его так удивляет. Он ведь знал, что покойный Тарквин имеет возможность посещать этот мир, он сам виделся со стариком - уже после его кончины.
Плащ внезапно зашевелился, и Лайам вздрогнул от неожиданности. Из складок ткани высунул голову взъерошенный серый кот, он устремил укоризненный взгляд на хозяйку.
- А, вот и ты, - произнесла гостья капризно. - Только не вздумай проситься на ручки, иначе тут же вылетишь за порог! - Она наморщила лоб, будто что-то припомнив, и, повернувшись к Лайаму, спросила: - А где Фануил?
Ситуация усложнялась так быстро, что Лайам растерялся. Однако дракончик, появившийся в комнате, вовсе не выказал удивления. Он протрусил прямиком к Грантайре и призывно вытянул шею, приглашая гостью ее почесать.
"Ты ее знаешь? - безмолвно спросил Лайам. И вовсе не потому, что решил соблюдать осторожность. Просто способность излагать свои мысли вслух к нему еще не вернулась.- Она действительно та, за кого себя выдает?"
"Конечно",- ответствовал Фануил и, повернув голову, подставил пришелице другую сторону шеи.
Лайам несколько успокоился и, когда гостья зевнула и с недвусмысленным вопросом в глазах уставилась на него, жестом пригласил ее проследовать к спальне, которая пустовала с тех самых пор, как в ней был обнаружен мертвый Тарквин. Сам Лайам там спать не хотел, но содержал и эту комнату, и постель в полном порядке, возможно, из уважения к памяти старика.
- Я устала с дороги. Поговорим утром,- вот все, что сказала гостья, прежде чем закрыть за собой дверь. Это "поговорим" прозвучало, словно приказ.
Утро наступило, но никаких новостей пока что не принесло.
Лайам испустил еще один стон, сел в постели, спустил ноги на пол и протер глаза.
"Не хочет ли мастер кофе?"
- Хочет, - буркнул Лайам. Усилием воли он заставил себя встать и побрел на кухню. Подойдя к аккуратной, покрытой изразцами печи, он сосредоточился и мысленно отдал приказ, после чего ему лишь осталось открыть дверцу духовки и достать оттуда две чашки, над которыми завивался парок. Лайам перенес чашки на стол.
Фануил легко вспрыгнул на лакированную поверхность стола и склонился над посудиной, распространяющей восхитительный запах. Дракончик не пил кофе, но очень любил вдыхать его аромат.
Лайам несколько раз прихлебнул из своей чашки. Горячий крепкий напиток согрел его изнутри и разогнал сон.
- Значит, ты так-таки почти ничего не знаешь о нашей гостье? - спросил он. На застольные собеседования запрет говорить вслух не распространялся. Лайаму такой диалог помогал упорядочить мысли.
"Она волшебница,- ответил дракончик, не вынимая носа из чашки.- Не такая могущественная, как мастер Танаквиль, но все-таки очень искусная".
- Понятно. Но откуда она взялась? Где родилась, где проживала раньше? И зачем сюда заявилась?
"Я думаю, она пришла, чтобы забрать кое-какие вещи мастера Танаквиля. Те, которыми ты не пользуешься".
- Потому что я - не чародей?
"Да".
Хотя Лайам и умел мысленно общаться с уродцем, магом он не был и стать им никогда не желал. Его плотный контакт с дракончиком установился чисто случайно. Лайам даже счел поначалу, что попал в кабалу. Но со временем пришлось признать, что кабала эта имеет и свои преимущества.
Единственный чародей Саузварка, старый Тарквин Танаквиль, не умер своей смертью - он был убит. И так уж случилось, что в ту роковую ночь именно Лайам оказался на пороге его дома. Именно Лайам обнаружил труп старика, а потом натолкнулся на его фамильяра. Тот умирал, ибо часть души чародея, питавшая малыша энергией жизни, внезапно ушла из него.
Издыхающий Фануил вонзил зубы в ногу ошеломленного гостя и таким образом сохранил себе жизнь, овладев частицей его души. В результате Лайам обрел фамильяра, а дракончик обрел господина, и между ними установилась нерушимая связь.
"А все-таки странно,- подумал Лайам, стараясь не выводить эти мысли за пределы сознания, - что я даже не ощущаю потери". Он знал, что на деле потери нет, просто его душа малой толикой теперь живет в Фануиле, но свыкнуться с этим было не так-то просто. "Если моя душа раздвоилась и часть ее спрыгивает сейчас со стола, почему другая часть не возмущается, не скулит и не ноет? Или я могу беспрепятственно разделяться на множество маленьких "я"?"
Он потянул к себе чашку с кофе и сделал хороший глоток, но тут раздавшиеся в коридоре шаги прервали его размышления. Лайам повернулся, и вовремя - чтобы встретиться взглядом с застывшей в дверях Грантайре. Заметив, что на нее смотрят, та вызывающе подбоченилась, отчего широко распахнулись полы ее дорогого, подбитого мехом плаща.
Волосы гостьи были все так же растрепаны, на щеках полыхал румянец, да и платье ее по-прежнему не очень скрывало то, что ему полагалось скрывать. Лайам смутился, и, можно сказать, дважды, ибо сообразил, что и сам, во-первых, сидит в присутствии дамы, а во-вторых - в одних лишь штанах.
- Хорошо, когда в доме тепло,- невозмутимо произнесла Грантайре, словно общаться с полуголыми, не очень учтивыми и мало знакомыми кавалерами было для нее в порядке вещей.- Но все же накиньте на себя что-нибудь. Я кое-что обнаружила во время прогулки... На это стоит взглянуть.
- А?..- Лайам встал и, неловко поеживаясь, сунул руки под мышки. Он чувствовал себя законченным дураком.
Волшебница нахмурила брови.
- Я считаю, что вам следует это увидеть. Возьмите плащ и ступайте за мной,- с этими словами она развернулась и вышла.
- Что? - глупо переспросил Лайам, обращаясь теперь, скорее всего, к Фануилу, но дракончик уже трусил следом за гостьей, не обращая внимания на растерянность своего господина.
Лайам также двинулся к выходу, задержавшись лишь для того, чтобы надеть сапоги и набросить рубашку. Вряд ли прогулка затянется. На пляже в окрестностях дома Тарквина ничего особенно интересного нет.
Но сам дом бесспорно производил впечатление. Построенный в южном стиле, одноэтажный, приземистый, он стоял среди скал на берегу уютной маленькой бухточки, сияя белизной оштукатуренных стен, удачно контрастирующих с кирпично-красным черепичным покрытием кровли. Короткая дамба, сложенная из черного камня, защищала от волн внутренний дворик, но чуть западнее, обогнув волнолом, можно было свободно пройти по песку к самой воде.
Там они и стояли, и смотрели на мертвеца, выброшенного морем на берег. Лайам, Фануил и Грантайре с серым котом на руках. Лайам переминался с ноги на ногу и растирал ладони, пытаясь согреться. Он уже жалел, что не прихватил с собой плащ. Стояла зима, и утро дышало холодом, а вода, наверное, была еще холоднее, чем воздух. Тело, распластавшееся на песке, сильно раздулось, но выбеленная волнами кожа полопаться еще не успела. Белые, неестественно крупные пальцы сжимали обрывки какой-то морской травы.
Через какое-то время Лайам сказал:
- Ну что ж... На каком-нибудь корабле недосчитались матроса. Малый свалился за борт. А море не любит шутить.
Он вдруг почувствовал странное единение с гостьей, словно мертвое тело набросило на них незримые узы. Лайаму не раз случалось ощущать нечто подобное. Мертвец обязывает. Люди, обнаружив покойника, поначалу теряются, но потом постепенно осознают, что следует что-нибудь предпринять, а это сближает. И недавние незнакомцы начинают действовать как партнеры, хорошо понимающие друг друга.
Но Грантайре, как видно, была слеплена совсем из другого теста. Откинув со лба непослушную прядь рыжих волос, она взглянула на Лайама с легким оттенком презрения.
- Скорее уж ему помогли упасть. Взгляните-ка на его шею!
На шею? Ему сейчас никак не хотелось смотреть на чью-то там шею. Ему хотелось смотреть на нее. До него вдруг дошло, что Грантайре чертовски красива. Но чего ему совсем не хотелось, так это выглядеть недоумком в глазах высокомерной красавицы.
Лайам молча присел на корточки и протянул руку, чтобы убрать мокрые волосы с загривка лежащего ничком мертвеца.
- Не прикасайтесь к нему! - произнесла Грантайре повелительным тоном.
Лайам нахмурился, но остался сидеть. Он вдруг ощутил прилив уверенности в себе. Той самой уверенности, которой ему обычно всегда не хватало, и особенно с тех пор, как на пороге его дома возникла эта гордячка.
- А почему бы и не прикоснуться? Мы с ним уже никак друг другу не повредим.
Однако волшебница даже не стала его слушать. Она закрыла глаза и неожиданно развела руки в стороны. Серый кот, недовольно мяукнув, плюхнулся на песок. Губы Грантайре беззвучно зашевелились, пальцы чертили в воздухе причудливые узоры... Кисти женщины были маленькие, они казались бы даже изящными, если бы не их костяшки - слегка укрупненные и окруженные сетью мелких морщинок... Грантайре с минуту стояла, словно к чему-то прислушиваясь, затем недовольно поджала губы и открыла глаза.
- Он слишком долго пробыл в воде... - пробормотала она вполголоса. Ладно, можете продолжать.
- Благодарю за доверие, - насмешливо отозвался Лайам. Он взял мертвеца за плечо и перевернул его на спину, не испытывая при том никакого волнения, но тут же присвистнул. Горло несчастного пересекала тонкая красная полоса. Труп долго носило по волнам, и рана сузилась, но даже сейчас было явственно видно, как она глубока.
С моря подул резкий порывистый ветер, полы плаща Грантайре обвились вокруг ее ног. Лайам осторожно вернул мертвеца в прежнее положение, потом встал и отер ладони о грубую ткань штанов.
- Ну что ж... - неуверенно сказал он. - Наверное, мне следует отвезти его в город.
- Что, прямо сейчас? - спросила волшебница. Судя по раздражению, проскользнувшему в голосе гостьи, ее это никак не устраивало. - А вы не забыли, сударь, что мне нужно с вами поговорить? О деле, которое более чем неотложно.
Лайам долго молчал, вглядываясь в лицо Грантайре. Откуда в ней эта напористость? И отчего она так груба? Или ей доставляет удовольствие давить на людей? А может, она так черства, что ничего, кроме себя самой, в этом мире не видит? Хотя он и сам сейчас внешне бестрепетно ворочал мертвое тело, душа его была опечалена. А Грантайре, похоже, этот мертвец уже нисколько не волновал.
"Сколько же ей лет?" - гадал Лайам. Возможно, как и ему - около тридцати. А может, даже и меньше.
- Но нельзя же бросить его вот так,- сказал он наконец, указывая на тело.
- Значит, оттащите труп от воды, - предложила Грантайре.- Ничего худшего с ним уже не случится, а я тороплюсь. Вы можете доставить его в город и позже.
"Мастер, у тебя назначена встреча!" - напомнил мысленно Фануил.
- Встреча? Какая встреча? - пробормотал Лайам вслух. Потом вспомнил: С госпожой Присциан?
"Да. Вы сговорились встретиться в полдень".
- В чем дело? - потребовала объяснений волшебница.
- Мне так и так нужно выехать в Саузварк. И боюсь, что немедля.
Грантайре надменно вздернула бровь, давая понять, что воспринимает эти слова как пустую увертку.
- И что же, эту поездку нельзя отложить?
Лайам поморщился. Разговор в таком тоне начинал его раздражать.
- К сожалению, нет. Встреча, о которой было условлено еще на прошлой неделе, очень важна для меня.
Посмотрев еще раз на мертвое тело, Лайам продолжил:
- А что касается нашей находки... Мне действительно лучше отвезти погибшего в Саузварк. У меня есть приятель - в управлении городской стражи. Он разберется, как с ним поступить.
Грантайре поджала губы.
- Прекрасно! И когда вы вернетесь?
- Даже не знаю... - признался Лайам. - Мы сговорились встретиться с госпожой Присциан ровно в полдень. Примерно через час, или около того, я, пожалуй, освобожусь...
- Госпожа Присциан,- понимающе протянула волшебница. - Да, теперь я вижу, что ваше дело действительно неотложно.
Лайам рассердился.
- Она судовладельица и в весьма преклонных летах! - заявил он сухо. Я вернусь домой после обеда. Надеюсь, вас это устроит?
Она вновь усмехнулась и вздернула бровь.
- Пожалуй, устроит.
Волшебница развернулась на каблуках и направилась к дому. Серый кот вприпрыжку бросился следом.
Обозленный Лайам какое-то время стоял на холодном ветру, пытаясь обрести равновесие духа. Он злился в основном на себя. Как бы там ни было, нельзя забывать о хороших манерах. Эта высокомерная фифочка все-таки дама и к тому же его гостья. "Незваная гостья", - напомнил себе Лайам.
"Она всегда такая... такая... самоуверенная?" - мысленно спросил он у Фануила.
"Она нас не слышит,- напомнил дракончик. - Да. Мастер Танаквиль частенько говаривал, что волшебница Грантайре - большая нахалка".
Лайам припомнил, что и сам Тарквин не отличался особой учтивостью. Но со старика, как говорится, и взятки гладки. А когда молодая женщина считает возможным вести себя грубо, далеко выходя за рамки приличий, это уже не лезет ни в какие ворота.
Покачав головой, Лайам решил больше не думать об этом и заняться решением насущных проблем. Набежавшая волна ткнулась в его сапоги. Лайам выругался и отпрыгнул на сухое место - совершенно непроизвольно, а вовсе не потому, что сомневался в надежности собственной обуви. Когда волна откатилась, он подхватил мертвеца под руки и потащил от воды. Ноги несчастного бороздили мокрый песок, оставляя в нем внушительные канавки. Фануил невозмутимо наблюдал за действиями своего господина.
Он изрядно упарился и, втащив тело во внутренний дворик, облегченно вздохнул. Его пальцы намокли и замерзли, на них налип песок и еще какая-то мелкая дрянь. Лайам пошел в дом, держа руки на весу, ему хотелось их поскорее вымыть. Но посреди гостиной он внезапно остановился.
"Мне ведь опять придется за него браться! Надо же как-то взвалить тело на чалого!"
Лайам недовольно скривился и, повернувшись, двинулся к выходу. На свежем воздухе его пробрала дрожь. Он пересек дворик, свернул за угол и открыл двери пристроенного к дому сарайчика.
- Спокойно, Даймонд,- сказал Лайам, хотя чалый и без того был спокоен. Конь ткнулся теплыми губами хозяину в ухо и шумно вздохнул.
Через какое-то время в дверях денника показалась узкая мордочка Фануила.
"Ты собираешься отвезти тело эдилу?"
- Да, - коротко ответил Лайам. Он был занят тем, что старался потуже затянуть подпругу и при этом не слишком испачкать седло мокрым песком. Эдил Кессиас, возглавляющий городскую стражу, был в Саузварке наместником герцога Южного Тира. - А куда же еще?
"У него перерезано горло. Значит, его убили. Ты же знаешь, что тебе скажет эдил".
Лайам оставил свое занятие и призадумался. Выпавшая из руки пряжка негромко звякнула, ударившись о брюхо коня.
- В общем-то, знаю, - вздохнул он. - Но это же просто смешно! Труп всего лишь выбросило на берег неподалеку от нашего дома. Кроме того, я занят. У меня масса всяческих дел.
Лайам обосновался в Саузварке немногим более полугода назад, и обстоятельства сложились так, что ему довелось помочь местным властям (точнее - непосредственно начальнику городской стражи) раскрыть два запутанных преступления. Сам Лайам считал, что ему просто-напросто повезло, но эдил Кессиас придерживался совершенно иного мнения на этот счет. После второго случая он окончательно уверовал, что его помощник является своего рода человеком-ищейкой, и даже предложил тому особую должность в своем ведомстве.
Лайам нехотя согласился, но при условии, что должность будет неофициальной и что он сам станет выбирать, за какие дела браться, а за какие - нет. И в общем, не прогадал. До сих пор его основной работой было время от времени обсуждать с эдилом разные городские происшествия уголовного толка, чтобы в финале беседы высказать свое мнение по тому или иному вопросу.
Лайаму даже нравилась роль сибаритствующего советника, и он с удовольствием погружался в теоретические изыскания, не требующие от него ни малейших усилий и не доставлявшие ему никаких хлопот.
Однако на этот раз, похоже, все будет иначе. "Эдил наверняка захочет, чтобы этим делом занялся именно я",- подумал Лайам. Он очень живо представил, как Кессиас пожмет своими плечищами, поскребет пальцами бороду и объявит: "Сказать по правде, Ренфорд, зачем бы еще этому бедолаге всплывать из морских пучин подле вашего дома, как не за тем, чтобы вы изобличили его убийцу?"
Жизненный опыт подсказывал Лайаму, что осторожность в этом мире совсем не последняя вещь. Что-то человеку под силу, а что-то - нет, и с этим надо смиряться. Загвоздка лишь в том, что Кессиас вряд ли с ним согласится. Вынесенного морем покойника он воспримет как дар небес, посланный, чтобы накинуть на Лайама петельку потуже.
- По правде сказать, дражайший эдил, - бормотал Лайам себе под нос, возясь с непокорной подпругой, - этот мертвец, скорее всего, был при жизни каким-нибудь искателем приключений или пиратом, и его корабль уже давным-давно скрылся за тремя горизонтами и пребывает в сотнях лиг от нашего бережка. Я не смогу изловить убийцу, даже если очень этого захочу. Да-да, это именно так, и не надо со мной спорить! - Он воздел к потолку указательный палец и повернулся к Фануилу. - Вот что я заявлю Кессиасу, если ему вздумается повесить этого малого на меня.
Дракончик ничего не сказал в ответ, лишь посмотрел в глаза хозяина и моргнул. Выдержав паузу, должную придать его словам надлежащую убедительность, Лайам привел сбрую в порядок и потянул Даймонда за собой. Животное отнеслось к мертвецу на удивление равнодушно. Пока Лайам укладывал тело и привязывал его к задней луке седла веревками, чалый только всхрапнул и пару раз переступил с ноги на ногу. Проверив надежность узлов, Лайам велел Фануилу приглядывать за конем, а сам двинулся к дому.
Грантайре сидела на кухне в позе примерной девочки, аккуратно положив руки на стол. Перед ней стояли две чашки, одна - опустевшая, другая - с остывшим кофе. Лайаму стало неловко. Он мог бы вести себя более гостеприимно.
- Прошу прощения, сударыня... Мне следовало подумать о том, что вы голодны. Какой завтрак вам приготовить?
- Куска хлеба будет достаточно,- сухо отозвалась волшебница. Видно было, что думает она вовсе не о еде. - Вы помните, что мне необходимо побеседовать с вами?
- Да, безусловно.
Лайам сосредоточился и представил свежую выпечку. В следующее мгновение помещение кухни наполнил восхитительный аромат. Гостья настаивала на разговоре, но Лайам понятия не имел, почему ей так это необходимо, а встречу с одной из богатейших дам Саузварка пропускать было нельзя.
- Мы поговорим, когда я вернусь. Но сейчас мне надо поторопиться. Полдень не за горами, а со мной еще этот груз.
Он открыл дверцу печи, вынул из нее тарелку с горячими аппетитными булочками и поставил ее в центре стола. Грантайре пренебрежительно фыркнула.
- Говорю же вам ничего с ним не станется! Ваш груз может и подождать.
- Может, - спокойно согласился Лайам. Он твердо решил держаться с гостьей повежливее, несмотря на ее дурные манеры. - Покойник может и подождать - но, к сожалению, госпожа Присциан ждать не станет.
- Присциан...- повторила волшебница, фыркнув еще раз. - Я уже где-то слышала это имя.
- Я называл его вам, когда мы были на берегу,- напомнил Лайам. Он взял с тарелки ближайшую сдобу, откусил от нее кусок и принялся энергично жевать, чтобы хоть чем-то заняться и снять напряжение. Общение с грубиянкой чем дальше, тем больше тяготило его.
Грантайре отмахнулась, даже его не дослушав. Она быстро переломила одну из булочек и стала отщипывать маленькие кусочки от половинки, которая осталась в руке.
- Нет, раньше. Я слышала это имя еще до того, как попала сюда.
- В таком случае, наверное, до вас дошел слух о фамильной реликвии Присцианов. О драгоценном камне редкой величины, хранящемся в этой семье и передающемся по наследству.
- О камне? - с сомнением в голосе переспросила волшебница.
- Да. Долгое время его никто не видел в глаза. В Саузварке о нем ходят легенды. Как, впрочем, и за пределами Саузварка. Однако эти легенды так бы и оставались легендами, если бы неделю назад племяннице госпожи Присциан не вздумалось оттенить этим камешком свою красоту. Поговаривают, что эта модница прогулялась в таком убранстве по городу и все горожане пришли в неописуемое волнение.
- Ни о модницах, ни о каких-то камнях я не слыхала, - отрезала Грантайре. Но это имя мне определенно знакомо. Пожалуй, я пороюсь в библиотеке Тарквина и поищу его там. А вы ступайте, куда вам надо, и постарайтесь не мешкать.
Усмешка волшебницы сделалась откровенно ехидной, но Лайам твердо решил не обращать внимания на любые попытки его уколоть.
- Хотя, конечно, и странно, что человек вашего склада ищет встреч с какой-то мещанкой. Или вы собираетесь выкупить у нее драгоценность?
- Нет, - Лайам от души рассмеялся. - Считается, что этот камень бесценен. А то, что бесценно, не имеет цены вообще. И бесполезно в конечном итоге.
Грантайре никак не ответила на эту сентенцию. Продолжая ковырять свою булочку, она нахмурилась и внезапно спросила:
- И сколько же времени вы пробудете там?
- Пока не знаю, - честно признался Лайам. - Если выеду прямо сейчас, то, наверно, успею вернуться к заходу солнца. Но, прежде чем отправиться в путь, мне хотелось бы вымыться, - и он выразительным жестом указал на большой медный таз, стоявший посреди помещения.
Грантайре задумчиво поглядела на таз. Какое-то мгновение Лайам боялся, что гостья предложит ему помыться при ней, чтобы тем самым выкроить время для разговора, однако та только вздохнула и поднялась.
- Что ж, мне, пожалуй, придется выйти, - сказала она таким тоном, словно непременно осталась бы, если бы совершить омовение собирался не Лайам, а кто-то другой. - Но будет лучше для всех, если вы не затянете вашу поездку.
- Конечно,- поспешно ответил Лайам, пожалуй, поспешнее, чем требовала от него ситуация.- Однако вы...- Он осекся и торопливо кивнул, заверяя тем самым гостью, что постарается быть расторопным. Дурак, он чуть было не предложил ей чувствовать себя здесь, как дома, и лечь спать, если ожидание затянется, а по его прикидкам оно могло затянуться. Невежа, пытающийся проявить вежливость, рискует сделаться невежей вдвойне.
Пир попрошаек
(Лайам Ренфорд - 3)
1
Лайам проснулся в прекраснейшем настроении.
Он спал на диванчике - в библиотеке - и, открыв глаза, по несколько приглушенному свету, идущему сверху, понял, что стекла потолочного купола завалены снегом. Снег, выпадавший в начале череды празднеств, известных южанам как пиры побирушек, сулил удачу. Правда, так считали на родине Лайама - в Мидланде. Впрочем, там и праздники эти назывались иначе гулянками дуралеев. А для местных жителей - обитателей южного портового городка - никакой снег, возможно, ничего и не означал.
Лайам сонно улыбнулся, перевернулся на спину, сладко потянулся и принялся рассматривать купол. За ночь стекла его и впрямь покрыла пороша, и неба не было видно. Но солнечный свет все равно пробивался сквозь этот покров - и довольная улыбка на лице пробуждающегося сделалась еще шире.
"Доброе утро, мастер. Грантайре уже проснулась".
Эти две сторонние мысли влетели в его приятные размышления, словно пара булыжников в кучу пуха и перьев. Лайам, привстав на локтях, ошалело взглянул в сторону двери. Дракончик, замерший там, размером не превосходил небольшую собаку. Однако умением портить с утра настроение людям он явно превосходил многих домашних животных, а имя вчерашней незваной гостьи и вовсе повергло Лайама в тоску.
- Н-да... доброе... привет, Фануил,- промямлил Лайам, нарушая свое обещание не говорить без надобности с дракончиком вслух, но, прежде чем уродец успел возмутиться, сформировал в мозгу новую фразу и вытолкнул ее за пределы сознания. "Чем она занята?" "Гуляет по берегу". "Далеко?"
"Не так чтобы очень",- ответствовал Фануил, усаживаясь на задние лапы. Он деловито расправил кожистые крылья и вновь аккуратно сложил их.
"А нас она может услышать?" "Мы ведь не разговариваем". "Ты знаешь, что я имею в виду!" - обозлился Лайам. Временами твердолобость уродца очень его раздражала.
"Я уже говорил, мастер, что наши мысленные беседы недоступны другим,невозмутимо отозвался дракончик. - Она, конечно, понимает, что мы общаемся, однако прочесть наши мысли ей не под силу".
С тягостным вздохом, переходящим в стон, Лайам вновь повалился на ложе и, натянув до бровей одеяло, принялся размышлять.
Эта особа постучалась к нему довольно поздненько. Поначалу, увидев ее сквозь стеклянную стену прихожей, он решил было, что это какая-нибудь знатная путница, заблудившаяся в дороге и растерявшая всех своих слуг. Нечего удивляться, что внимание бедняжки, попавшей в беду, привлекли яркие окна дома, одиноко стоящего на морском берегу. Еще он заметил, что путница весьма миловидна, несмотря на багровые от холода щеки и изрядно растрепанную прическу.
Образ милого и трогательного в своей беспомощности существа улетучился очень быстро. Поздняя гостья бесцеремонно ввалилась в гостиную и, передернувшись всем телом, бросила на пол тяжелую дорожную сумку.
- О боги, ну там и холодина! - заявила она, затем расстегнула пряжку отороченного мехом плаща. Плащ упал, и путница осталась в одном легком платье - достаточно скромном, если говорить о его покрое, и недостаточно скромном, если говорить о длине. Ножки незнакомки, во всяком случае, оно ничуть не скрывало, однако гостья вовсе тем не смущалась. - Но в доме Танаквиля в любую погоду - жара. Тут уж не прогадаешь...
Незнакомка прошла в глубь гостиной, потирая шею руками и принюхиваясь, словно эта жара имела какой-то особенный запах.
- Или мне стоило сказать - в вашем доме? Вы ведь Лайам Ренфорд? Так?
- Да, - только и смог выдавить из себя Лайам. Он был шокирован самоуверенными манерами гостьи. Тарквин Танаквиль - так действительно звали покойного мага, завещавшего ему этот дом. И тут действительно всегда было тепло, ибо магия старика продолжала работать.
- Мое имя Грантайре. Мы с Тарквином были друзьями. Он предупредил, что я обнаружу здесь вас.
- Вы виделись с ним?! - удивился Лайам, не понимая, впрочем, что его так удивляет. Он ведь знал, что покойный Тарквин имеет возможность посещать этот мир, он сам виделся со стариком - уже после его кончины.
Плащ внезапно зашевелился, и Лайам вздрогнул от неожиданности. Из складок ткани высунул голову взъерошенный серый кот, он устремил укоризненный взгляд на хозяйку.
- А, вот и ты, - произнесла гостья капризно. - Только не вздумай проситься на ручки, иначе тут же вылетишь за порог! - Она наморщила лоб, будто что-то припомнив, и, повернувшись к Лайаму, спросила: - А где Фануил?
Ситуация усложнялась так быстро, что Лайам растерялся. Однако дракончик, появившийся в комнате, вовсе не выказал удивления. Он протрусил прямиком к Грантайре и призывно вытянул шею, приглашая гостью ее почесать.
"Ты ее знаешь? - безмолвно спросил Лайам. И вовсе не потому, что решил соблюдать осторожность. Просто способность излагать свои мысли вслух к нему еще не вернулась.- Она действительно та, за кого себя выдает?"
"Конечно",- ответствовал Фануил и, повернув голову, подставил пришелице другую сторону шеи.
Лайам несколько успокоился и, когда гостья зевнула и с недвусмысленным вопросом в глазах уставилась на него, жестом пригласил ее проследовать к спальне, которая пустовала с тех самых пор, как в ней был обнаружен мертвый Тарквин. Сам Лайам там спать не хотел, но содержал и эту комнату, и постель в полном порядке, возможно, из уважения к памяти старика.
- Я устала с дороги. Поговорим утром,- вот все, что сказала гостья, прежде чем закрыть за собой дверь. Это "поговорим" прозвучало, словно приказ.
Утро наступило, но никаких новостей пока что не принесло.
Лайам испустил еще один стон, сел в постели, спустил ноги на пол и протер глаза.
"Не хочет ли мастер кофе?"
- Хочет, - буркнул Лайам. Усилием воли он заставил себя встать и побрел на кухню. Подойдя к аккуратной, покрытой изразцами печи, он сосредоточился и мысленно отдал приказ, после чего ему лишь осталось открыть дверцу духовки и достать оттуда две чашки, над которыми завивался парок. Лайам перенес чашки на стол.
Фануил легко вспрыгнул на лакированную поверхность стола и склонился над посудиной, распространяющей восхитительный запах. Дракончик не пил кофе, но очень любил вдыхать его аромат.
Лайам несколько раз прихлебнул из своей чашки. Горячий крепкий напиток согрел его изнутри и разогнал сон.
- Значит, ты так-таки почти ничего не знаешь о нашей гостье? - спросил он. На застольные собеседования запрет говорить вслух не распространялся. Лайаму такой диалог помогал упорядочить мысли.
"Она волшебница,- ответил дракончик, не вынимая носа из чашки.- Не такая могущественная, как мастер Танаквиль, но все-таки очень искусная".
- Понятно. Но откуда она взялась? Где родилась, где проживала раньше? И зачем сюда заявилась?
"Я думаю, она пришла, чтобы забрать кое-какие вещи мастера Танаквиля. Те, которыми ты не пользуешься".
- Потому что я - не чародей?
"Да".
Хотя Лайам и умел мысленно общаться с уродцем, магом он не был и стать им никогда не желал. Его плотный контакт с дракончиком установился чисто случайно. Лайам даже счел поначалу, что попал в кабалу. Но со временем пришлось признать, что кабала эта имеет и свои преимущества.
Единственный чародей Саузварка, старый Тарквин Танаквиль, не умер своей смертью - он был убит. И так уж случилось, что в ту роковую ночь именно Лайам оказался на пороге его дома. Именно Лайам обнаружил труп старика, а потом натолкнулся на его фамильяра. Тот умирал, ибо часть души чародея, питавшая малыша энергией жизни, внезапно ушла из него.
Издыхающий Фануил вонзил зубы в ногу ошеломленного гостя и таким образом сохранил себе жизнь, овладев частицей его души. В результате Лайам обрел фамильяра, а дракончик обрел господина, и между ними установилась нерушимая связь.
"А все-таки странно,- подумал Лайам, стараясь не выводить эти мысли за пределы сознания, - что я даже не ощущаю потери". Он знал, что на деле потери нет, просто его душа малой толикой теперь живет в Фануиле, но свыкнуться с этим было не так-то просто. "Если моя душа раздвоилась и часть ее спрыгивает сейчас со стола, почему другая часть не возмущается, не скулит и не ноет? Или я могу беспрепятственно разделяться на множество маленьких "я"?"
Он потянул к себе чашку с кофе и сделал хороший глоток, но тут раздавшиеся в коридоре шаги прервали его размышления. Лайам повернулся, и вовремя - чтобы встретиться взглядом с застывшей в дверях Грантайре. Заметив, что на нее смотрят, та вызывающе подбоченилась, отчего широко распахнулись полы ее дорогого, подбитого мехом плаща.
Волосы гостьи были все так же растрепаны, на щеках полыхал румянец, да и платье ее по-прежнему не очень скрывало то, что ему полагалось скрывать. Лайам смутился, и, можно сказать, дважды, ибо сообразил, что и сам, во-первых, сидит в присутствии дамы, а во-вторых - в одних лишь штанах.
- Хорошо, когда в доме тепло,- невозмутимо произнесла Грантайре, словно общаться с полуголыми, не очень учтивыми и мало знакомыми кавалерами было для нее в порядке вещей.- Но все же накиньте на себя что-нибудь. Я кое-что обнаружила во время прогулки... На это стоит взглянуть.
- А?..- Лайам встал и, неловко поеживаясь, сунул руки под мышки. Он чувствовал себя законченным дураком.
Волшебница нахмурила брови.
- Я считаю, что вам следует это увидеть. Возьмите плащ и ступайте за мной,- с этими словами она развернулась и вышла.
- Что? - глупо переспросил Лайам, обращаясь теперь, скорее всего, к Фануилу, но дракончик уже трусил следом за гостьей, не обращая внимания на растерянность своего господина.
Лайам также двинулся к выходу, задержавшись лишь для того, чтобы надеть сапоги и набросить рубашку. Вряд ли прогулка затянется. На пляже в окрестностях дома Тарквина ничего особенно интересного нет.
Но сам дом бесспорно производил впечатление. Построенный в южном стиле, одноэтажный, приземистый, он стоял среди скал на берегу уютной маленькой бухточки, сияя белизной оштукатуренных стен, удачно контрастирующих с кирпично-красным черепичным покрытием кровли. Короткая дамба, сложенная из черного камня, защищала от волн внутренний дворик, но чуть западнее, обогнув волнолом, можно было свободно пройти по песку к самой воде.
Там они и стояли, и смотрели на мертвеца, выброшенного морем на берег. Лайам, Фануил и Грантайре с серым котом на руках. Лайам переминался с ноги на ногу и растирал ладони, пытаясь согреться. Он уже жалел, что не прихватил с собой плащ. Стояла зима, и утро дышало холодом, а вода, наверное, была еще холоднее, чем воздух. Тело, распластавшееся на песке, сильно раздулось, но выбеленная волнами кожа полопаться еще не успела. Белые, неестественно крупные пальцы сжимали обрывки какой-то морской травы.
Через какое-то время Лайам сказал:
- Ну что ж... На каком-нибудь корабле недосчитались матроса. Малый свалился за борт. А море не любит шутить.
Он вдруг почувствовал странное единение с гостьей, словно мертвое тело набросило на них незримые узы. Лайаму не раз случалось ощущать нечто подобное. Мертвец обязывает. Люди, обнаружив покойника, поначалу теряются, но потом постепенно осознают, что следует что-нибудь предпринять, а это сближает. И недавние незнакомцы начинают действовать как партнеры, хорошо понимающие друг друга.
Но Грантайре, как видно, была слеплена совсем из другого теста. Откинув со лба непослушную прядь рыжих волос, она взглянула на Лайама с легким оттенком презрения.
- Скорее уж ему помогли упасть. Взгляните-ка на его шею!
На шею? Ему сейчас никак не хотелось смотреть на чью-то там шею. Ему хотелось смотреть на нее. До него вдруг дошло, что Грантайре чертовски красива. Но чего ему совсем не хотелось, так это выглядеть недоумком в глазах высокомерной красавицы.
Лайам молча присел на корточки и протянул руку, чтобы убрать мокрые волосы с загривка лежащего ничком мертвеца.
- Не прикасайтесь к нему! - произнесла Грантайре повелительным тоном.
Лайам нахмурился, но остался сидеть. Он вдруг ощутил прилив уверенности в себе. Той самой уверенности, которой ему обычно всегда не хватало, и особенно с тех пор, как на пороге его дома возникла эта гордячка.
- А почему бы и не прикоснуться? Мы с ним уже никак друг другу не повредим.
Однако волшебница даже не стала его слушать. Она закрыла глаза и неожиданно развела руки в стороны. Серый кот, недовольно мяукнув, плюхнулся на песок. Губы Грантайре беззвучно зашевелились, пальцы чертили в воздухе причудливые узоры... Кисти женщины были маленькие, они казались бы даже изящными, если бы не их костяшки - слегка укрупненные и окруженные сетью мелких морщинок... Грантайре с минуту стояла, словно к чему-то прислушиваясь, затем недовольно поджала губы и открыла глаза.
- Он слишком долго пробыл в воде... - пробормотала она вполголоса. Ладно, можете продолжать.
- Благодарю за доверие, - насмешливо отозвался Лайам. Он взял мертвеца за плечо и перевернул его на спину, не испытывая при том никакого волнения, но тут же присвистнул. Горло несчастного пересекала тонкая красная полоса. Труп долго носило по волнам, и рана сузилась, но даже сейчас было явственно видно, как она глубока.
С моря подул резкий порывистый ветер, полы плаща Грантайре обвились вокруг ее ног. Лайам осторожно вернул мертвеца в прежнее положение, потом встал и отер ладони о грубую ткань штанов.
- Ну что ж... - неуверенно сказал он. - Наверное, мне следует отвезти его в город.
- Что, прямо сейчас? - спросила волшебница. Судя по раздражению, проскользнувшему в голосе гостьи, ее это никак не устраивало. - А вы не забыли, сударь, что мне нужно с вами поговорить? О деле, которое более чем неотложно.
Лайам долго молчал, вглядываясь в лицо Грантайре. Откуда в ней эта напористость? И отчего она так груба? Или ей доставляет удовольствие давить на людей? А может, она так черства, что ничего, кроме себя самой, в этом мире не видит? Хотя он и сам сейчас внешне бестрепетно ворочал мертвое тело, душа его была опечалена. А Грантайре, похоже, этот мертвец уже нисколько не волновал.
"Сколько же ей лет?" - гадал Лайам. Возможно, как и ему - около тридцати. А может, даже и меньше.
- Но нельзя же бросить его вот так,- сказал он наконец, указывая на тело.
- Значит, оттащите труп от воды, - предложила Грантайре.- Ничего худшего с ним уже не случится, а я тороплюсь. Вы можете доставить его в город и позже.
"Мастер, у тебя назначена встреча!" - напомнил мысленно Фануил.
- Встреча? Какая встреча? - пробормотал Лайам вслух. Потом вспомнил: С госпожой Присциан?
"Да. Вы сговорились встретиться в полдень".
- В чем дело? - потребовала объяснений волшебница.
- Мне так и так нужно выехать в Саузварк. И боюсь, что немедля.
Грантайре надменно вздернула бровь, давая понять, что воспринимает эти слова как пустую увертку.
- И что же, эту поездку нельзя отложить?
Лайам поморщился. Разговор в таком тоне начинал его раздражать.
- К сожалению, нет. Встреча, о которой было условлено еще на прошлой неделе, очень важна для меня.
Посмотрев еще раз на мертвое тело, Лайам продолжил:
- А что касается нашей находки... Мне действительно лучше отвезти погибшего в Саузварк. У меня есть приятель - в управлении городской стражи. Он разберется, как с ним поступить.
Грантайре поджала губы.
- Прекрасно! И когда вы вернетесь?
- Даже не знаю... - признался Лайам. - Мы сговорились встретиться с госпожой Присциан ровно в полдень. Примерно через час, или около того, я, пожалуй, освобожусь...
- Госпожа Присциан,- понимающе протянула волшебница. - Да, теперь я вижу, что ваше дело действительно неотложно.
Лайам рассердился.
- Она судовладельица и в весьма преклонных летах! - заявил он сухо. Я вернусь домой после обеда. Надеюсь, вас это устроит?
Она вновь усмехнулась и вздернула бровь.
- Пожалуй, устроит.
Волшебница развернулась на каблуках и направилась к дому. Серый кот вприпрыжку бросился следом.
Обозленный Лайам какое-то время стоял на холодном ветру, пытаясь обрести равновесие духа. Он злился в основном на себя. Как бы там ни было, нельзя забывать о хороших манерах. Эта высокомерная фифочка все-таки дама и к тому же его гостья. "Незваная гостья", - напомнил себе Лайам.
"Она всегда такая... такая... самоуверенная?" - мысленно спросил он у Фануила.
"Она нас не слышит,- напомнил дракончик. - Да. Мастер Танаквиль частенько говаривал, что волшебница Грантайре - большая нахалка".
Лайам припомнил, что и сам Тарквин не отличался особой учтивостью. Но со старика, как говорится, и взятки гладки. А когда молодая женщина считает возможным вести себя грубо, далеко выходя за рамки приличий, это уже не лезет ни в какие ворота.
Покачав головой, Лайам решил больше не думать об этом и заняться решением насущных проблем. Набежавшая волна ткнулась в его сапоги. Лайам выругался и отпрыгнул на сухое место - совершенно непроизвольно, а вовсе не потому, что сомневался в надежности собственной обуви. Когда волна откатилась, он подхватил мертвеца под руки и потащил от воды. Ноги несчастного бороздили мокрый песок, оставляя в нем внушительные канавки. Фануил невозмутимо наблюдал за действиями своего господина.
Он изрядно упарился и, втащив тело во внутренний дворик, облегченно вздохнул. Его пальцы намокли и замерзли, на них налип песок и еще какая-то мелкая дрянь. Лайам пошел в дом, держа руки на весу, ему хотелось их поскорее вымыть. Но посреди гостиной он внезапно остановился.
"Мне ведь опять придется за него браться! Надо же как-то взвалить тело на чалого!"
Лайам недовольно скривился и, повернувшись, двинулся к выходу. На свежем воздухе его пробрала дрожь. Он пересек дворик, свернул за угол и открыл двери пристроенного к дому сарайчика.
- Спокойно, Даймонд,- сказал Лайам, хотя чалый и без того был спокоен. Конь ткнулся теплыми губами хозяину в ухо и шумно вздохнул.
Через какое-то время в дверях денника показалась узкая мордочка Фануила.
"Ты собираешься отвезти тело эдилу?"
- Да, - коротко ответил Лайам. Он был занят тем, что старался потуже затянуть подпругу и при этом не слишком испачкать седло мокрым песком. Эдил Кессиас, возглавляющий городскую стражу, был в Саузварке наместником герцога Южного Тира. - А куда же еще?
"У него перерезано горло. Значит, его убили. Ты же знаешь, что тебе скажет эдил".
Лайам оставил свое занятие и призадумался. Выпавшая из руки пряжка негромко звякнула, ударившись о брюхо коня.
- В общем-то, знаю, - вздохнул он. - Но это же просто смешно! Труп всего лишь выбросило на берег неподалеку от нашего дома. Кроме того, я занят. У меня масса всяческих дел.
Лайам обосновался в Саузварке немногим более полугода назад, и обстоятельства сложились так, что ему довелось помочь местным властям (точнее - непосредственно начальнику городской стражи) раскрыть два запутанных преступления. Сам Лайам считал, что ему просто-напросто повезло, но эдил Кессиас придерживался совершенно иного мнения на этот счет. После второго случая он окончательно уверовал, что его помощник является своего рода человеком-ищейкой, и даже предложил тому особую должность в своем ведомстве.
Лайам нехотя согласился, но при условии, что должность будет неофициальной и что он сам станет выбирать, за какие дела браться, а за какие - нет. И в общем, не прогадал. До сих пор его основной работой было время от времени обсуждать с эдилом разные городские происшествия уголовного толка, чтобы в финале беседы высказать свое мнение по тому или иному вопросу.
Лайаму даже нравилась роль сибаритствующего советника, и он с удовольствием погружался в теоретические изыскания, не требующие от него ни малейших усилий и не доставлявшие ему никаких хлопот.
Однако на этот раз, похоже, все будет иначе. "Эдил наверняка захочет, чтобы этим делом занялся именно я",- подумал Лайам. Он очень живо представил, как Кессиас пожмет своими плечищами, поскребет пальцами бороду и объявит: "Сказать по правде, Ренфорд, зачем бы еще этому бедолаге всплывать из морских пучин подле вашего дома, как не за тем, чтобы вы изобличили его убийцу?"
Жизненный опыт подсказывал Лайаму, что осторожность в этом мире совсем не последняя вещь. Что-то человеку под силу, а что-то - нет, и с этим надо смиряться. Загвоздка лишь в том, что Кессиас вряд ли с ним согласится. Вынесенного морем покойника он воспримет как дар небес, посланный, чтобы накинуть на Лайама петельку потуже.
- По правде сказать, дражайший эдил, - бормотал Лайам себе под нос, возясь с непокорной подпругой, - этот мертвец, скорее всего, был при жизни каким-нибудь искателем приключений или пиратом, и его корабль уже давным-давно скрылся за тремя горизонтами и пребывает в сотнях лиг от нашего бережка. Я не смогу изловить убийцу, даже если очень этого захочу. Да-да, это именно так, и не надо со мной спорить! - Он воздел к потолку указательный палец и повернулся к Фануилу. - Вот что я заявлю Кессиасу, если ему вздумается повесить этого малого на меня.
Дракончик ничего не сказал в ответ, лишь посмотрел в глаза хозяина и моргнул. Выдержав паузу, должную придать его словам надлежащую убедительность, Лайам привел сбрую в порядок и потянул Даймонда за собой. Животное отнеслось к мертвецу на удивление равнодушно. Пока Лайам укладывал тело и привязывал его к задней луке седла веревками, чалый только всхрапнул и пару раз переступил с ноги на ногу. Проверив надежность узлов, Лайам велел Фануилу приглядывать за конем, а сам двинулся к дому.
Грантайре сидела на кухне в позе примерной девочки, аккуратно положив руки на стол. Перед ней стояли две чашки, одна - опустевшая, другая - с остывшим кофе. Лайаму стало неловко. Он мог бы вести себя более гостеприимно.
- Прошу прощения, сударыня... Мне следовало подумать о том, что вы голодны. Какой завтрак вам приготовить?
- Куска хлеба будет достаточно,- сухо отозвалась волшебница. Видно было, что думает она вовсе не о еде. - Вы помните, что мне необходимо побеседовать с вами?
- Да, безусловно.
Лайам сосредоточился и представил свежую выпечку. В следующее мгновение помещение кухни наполнил восхитительный аромат. Гостья настаивала на разговоре, но Лайам понятия не имел, почему ей так это необходимо, а встречу с одной из богатейших дам Саузварка пропускать было нельзя.
- Мы поговорим, когда я вернусь. Но сейчас мне надо поторопиться. Полдень не за горами, а со мной еще этот груз.
Он открыл дверцу печи, вынул из нее тарелку с горячими аппетитными булочками и поставил ее в центре стола. Грантайре пренебрежительно фыркнула.
- Говорю же вам ничего с ним не станется! Ваш груз может и подождать.
- Может, - спокойно согласился Лайам. Он твердо решил держаться с гостьей повежливее, несмотря на ее дурные манеры. - Покойник может и подождать - но, к сожалению, госпожа Присциан ждать не станет.
- Присциан...- повторила волшебница, фыркнув еще раз. - Я уже где-то слышала это имя.
- Я называл его вам, когда мы были на берегу,- напомнил Лайам. Он взял с тарелки ближайшую сдобу, откусил от нее кусок и принялся энергично жевать, чтобы хоть чем-то заняться и снять напряжение. Общение с грубиянкой чем дальше, тем больше тяготило его.
Грантайре отмахнулась, даже его не дослушав. Она быстро переломила одну из булочек и стала отщипывать маленькие кусочки от половинки, которая осталась в руке.
- Нет, раньше. Я слышала это имя еще до того, как попала сюда.
- В таком случае, наверное, до вас дошел слух о фамильной реликвии Присцианов. О драгоценном камне редкой величины, хранящемся в этой семье и передающемся по наследству.
- О камне? - с сомнением в голосе переспросила волшебница.
- Да. Долгое время его никто не видел в глаза. В Саузварке о нем ходят легенды. Как, впрочем, и за пределами Саузварка. Однако эти легенды так бы и оставались легендами, если бы неделю назад племяннице госпожи Присциан не вздумалось оттенить этим камешком свою красоту. Поговаривают, что эта модница прогулялась в таком убранстве по городу и все горожане пришли в неописуемое волнение.
- Ни о модницах, ни о каких-то камнях я не слыхала, - отрезала Грантайре. Но это имя мне определенно знакомо. Пожалуй, я пороюсь в библиотеке Тарквина и поищу его там. А вы ступайте, куда вам надо, и постарайтесь не мешкать.
Усмешка волшебницы сделалась откровенно ехидной, но Лайам твердо решил не обращать внимания на любые попытки его уколоть.
- Хотя, конечно, и странно, что человек вашего склада ищет встреч с какой-то мещанкой. Или вы собираетесь выкупить у нее драгоценность?
- Нет, - Лайам от души рассмеялся. - Считается, что этот камень бесценен. А то, что бесценно, не имеет цены вообще. И бесполезно в конечном итоге.
Грантайре никак не ответила на эту сентенцию. Продолжая ковырять свою булочку, она нахмурилась и внезапно спросила:
- И сколько же времени вы пробудете там?
- Пока не знаю, - честно признался Лайам. - Если выеду прямо сейчас, то, наверно, успею вернуться к заходу солнца. Но, прежде чем отправиться в путь, мне хотелось бы вымыться, - и он выразительным жестом указал на большой медный таз, стоявший посреди помещения.
Грантайре задумчиво поглядела на таз. Какое-то мгновение Лайам боялся, что гостья предложит ему помыться при ней, чтобы тем самым выкроить время для разговора, однако та только вздохнула и поднялась.
- Что ж, мне, пожалуй, придется выйти, - сказала она таким тоном, словно непременно осталась бы, если бы совершить омовение собирался не Лайам, а кто-то другой. - Но будет лучше для всех, если вы не затянете вашу поездку.
- Конечно,- поспешно ответил Лайам, пожалуй, поспешнее, чем требовала от него ситуация.- Однако вы...- Он осекся и торопливо кивнул, заверяя тем самым гостью, что постарается быть расторопным. Дурак, он чуть было не предложил ей чувствовать себя здесь, как дома, и лечь спать, если ожидание затянется, а по его прикидкам оно могло затянуться. Невежа, пытающийся проявить вежливость, рискует сделаться невежей вдвойне.