Страница:
имеешь, чего бы не получил?" -- не позволяет кому-либо из верных сказать:
"Имею веру, которую не получил". Потому что спесивость этого ответа
совершенно подавляется Апостольскими словами (Там же, гл. 4).
Или, если Бог не творит желающих из нехотящих, зачем Церковь молится по
заповеди Господней за своих преследователей (Мат. 5, 44)? Ибо святой Киприан
так хотел понимать даже те слова: "Да будет воля твоя и на земле, как на
небе" (Мат. 6, 10), то есть, как среди уже уверовавших, которые словно небо,
так и среди неверующих, которые из-за этого еще земля. Итак, почему мы
молимся за не хотящих уверовать, кроме как из-за того, что Бог в них
производит и само желание (Фил. 2, 13)? Об Иудеях определенно молится
Апостол: "Братия, желание сердца моего и молитва к Богу об Израиле во
спасение" (Рим. 10, 1). Так зачем он молится за неверующих, если не затем,
чтобы уверовали? (Там же, гл. 8).
Как еще говорит Аравсийский собор:
Является Божиим даром, когда мы право мыслим и стопы наши от лжи и
неправды удерживаем; ибо сколько раз мы делаем добро, столько раз Бог с нами
и в нас творит, чтобы мы творили (Канон 9).
Ибо является твердым и кафолическим то, что во всяком благе, коего
главой является вера, нас, еще нехотящих, предваряет божественное
милосердие, чтобы мы хотели, присутствует в нас, когда хотим, последует
также, чтобы в вере устояли, как Давид пророк говорит: Бог мой, милующий
меня, предварит меня (Пс 58, 11); и в другом месте: И истина Моя и милость
Моя с ним, и Моим именем возвысится рог его (Пс 88, 25). Подобно и блаженный
Павел говорит: кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? (Рим 11,
35) (Заключение деяний II Аравсийского собора, составленное Цезарием,
епископом Арелатским).
Таким образом, если я буду "не уверен в своей собственной вере и
твердости", то отнюдь не проявлю смирения перед Богом, но, напротив,
предамся нелепому самомнению. Представим себе человека, который говорит:
"Боюсь и трепещу, что мне не хватит средств на приобретение острова в Тихом
Океане!" Решим ли мы, что этот человек смиренно исповедует свою нищету?
Напротив, он нескромно похваляется огромным богатством! Фактически, этот
скромник утверждает, что его средства соизмеримы с теми, на которые можно
купить целый остров. Если я говорю: "боюсь, хватит ли у меня веры и
твердости, чтобы претерпеть до конца", -- я тем самым претендую на то, что
для меня, в принципе, вполне возможно самому сохранить себя в спасении.
Самоупование, даже когда оно облачается в маску подчеркнутого и
демонстративного смирения, всегда ведет к краху.
Кто надеется на себя, тот глуп (Притч. 28:26).
Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и
плоть делает своею опорою (Иер. 17:5).
Более того, лично мне кажется проявлением крайнего непочтения к Богу
заявлять Ему: "я еще могу отпасть по своей свободной воле". Если бы Ваша
жена сказала Вам: "У меня свобода воли, я еще могу от тебя уйти", или Ваш
ребенок заявил, что еще может, по своей свободной воле, от Вас отречься,
порадовало бы Вас таковое их смирение? Как же можно говорить такое Богу?
Будет ли правильно вместо того, чтобы со смиренной благодарностью принимать
Божии обетования, заявлять в лицо Богу, что, может быть, ничего у Него и не
выйдет, и слово Его окажется ложным, из-за того, что мы со своей "свободной"
волей можем Ему противостать? Неужели Бог совсем упустил это из виду, когда
давал Свои обетования? Кто лучше знает, отпадем мы или нет -- мы или Бог?
Если Он говорит
Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною. И Я
даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки
Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить
их из руки Отца Моего. Я и Отец -- одно (Ин. 10:27-30),
то может ли Он лгать или ошибаться? Господь говорит, что Его овцы не
погибнут вовек, и представляет порукой тому Божие всемогущество: то, что
овцы даны Ему Отцом, по Его замыслу и воле, то, что Он Сам, Иисус Христос,
есть всемогущий Бог, то, что Он есть Пастырь добрый и полагает за них жизнь
(Ин. 10:11). Невозможно дать более твердого обетования. Те же самые люди,
которых Он предузнал, предопределил, призвал и оправдал, будут прославлены
(Рим. 8:28-30), ничто не послужит им к погибели, но все послужит ко благу.
Даже опасность отпадения -- вполне реальная -- послужит ко благу, ибо научит
их со страхом и трепетом искать -- и находить -- надежное и непоколебимое
прибежище в Боге. Может ли конкретный христианин быть уверен, что эти
обетования относятся лично к нему? Бог затем и дает обетования, чтобы каждый
конкретный христианин в них верил.
Но как же, спросите Вы, мы видим, что иные временем веруют, а после
отпадают? Нет ничего более ужасного и невыносимого, чем вероотступничество,
и мне глубоко неприятна эта тема, но, чтобы утвердиться в нашем уповании на
Господа, Который и сохранит нас до конца, мы должны рассмотреть и этот
вопрос. В Писании можно найти места, где говорится о людях, которые были
верующими, а потом отпали(1 Тим. 1:19; 4:1; 5:12). Согласование этих мест
Писания с теми обетованиями о сохранении в спасении, которые мы рассмотрели,
представляет определенную трудность. Я не претендую на то, что могу раз и
навсегда разрешить этот вопрос, но хотел бы предложить объяснение, которое
лично мне представляется обоснованным. Эти люди заявляли о своей вере, были
в общении с Церковью, были наставлены в здравом учении, находились под его
нравственным влиянием, и, в этом смысле, придерживались веры, от которой
потом отошли. О них вполне естественно сказать, что они "отступили от веры"
или "отвергли веру". Эти слова правильно описывают их поведение. Что же
касается духовной реальности, которая стоит за таким поведением, то Апостол
Иоанн говорит об этом: "Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они
были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не
все наши." (1 Ин. 2:19). "Они вышли от нас" т.е. из среды христиан, причем
до того, как их отступничество стало явным, даже сам Апостол не знал, что
они "не наши". Он говорит "если бы они были наши, то остались бы с нами" --
подлинные овцы Христовы навсегда останутся в Его стаде. Плевелы -- это не
отпавшая пшеница; они были похожи на пшеницу, но никогда ей не были. Мы
знаем, что некоторые люди, которых на самом деле Господь никогда не знал
(Мф.7:22-23), могут проявлять определенные признаки христианской веры (стих
22). Отделять пшеницу от плевел -- не наше дело (Мф. 13:29); нам ясно
запрещено судить других членов Церкви (Мф.7:1; Рим.14:13; 1 Кор.4:5). Нам
повелено испытывать в этом отношении самих себя (2 Кор. 13:5), а не других
людей. Мы не можем знать, кто на самом деле является ложнообращенным, пока
это не откроется совершенно явным образом (1 Ин.2:19). И даже в этом случае
мы должны надеяться на то, что эти люди еще покаются, потому что любовь
всегда надеется.
Блаженный Августин считал, что те, кто добровольно отошел от Христа,
никогда не имели подлинной веры.
Потому что все наученные Богом приходят ко Христу: поскольку они
слышали и научились от Отца через Сына, Который ясно сказал: "Всякий
слышавший от Отца и научившийся приходит ко Мне". Из этих же никто не
погибает, поскольку из всего, что дал Ему Отец, Он не погубит ничего (Ин. 6,
45, 39). Итак, всякий, кто оттуда, определенно не погибает; и не был оттуда
тот, кто погиб. Вследствие чего сказано: "Они вышли от нас, но не были
нашими; ибо, если бы были нашими, то остались бы с нами" (1 Ин. 2, 19) (О
предопределении святых, гл. 16).
Для того чтобы можно было говорить, что Христос, вопреки Своему слову,
потерял некоторых из Своих овец, мы должны были бы точно знать об отпавших
две вещи: во-первых, то, что их обращение было подлинным -- они не просто
заинтересовались древними обычаями или решили приобщиться к "традиционным
ценностям", а подлинно пришли ко Христу; во-вторых, то, что они находятся не
во временном (как Давид (2 Цар.11), Петр (Мк. 14:66-71), или коринфский
блудник (1 Кор. 5:1-5; 2 Кор. 2:7-8)) , а в окончательном отпадении. Ни
того, ни другого мы знать не можем: нам не дано заглянуть в чужое сердце. Мы
можем твердо знать только одно: Бог верен, Его обетования истинны. Тот, кто
доверится Его слову, не будет обманут. Он есть истинный и верный Пастырь.
Его овцы не погибнут вовек.
Приведу пример. Я видел распавшиеся браки; но я уверен, что, по
благодати Божией, мой брак не распадется, иначе я просто не мог бы давать
брачных обетов. Ничто не создает для брака такой угрозы, как мысль о том,
что развод хотя и нежелателен, но все же возможен. Будет удивительно, если
сама эта мысль не разрушит брак. Более того, брак, с самого начала
предполагающий возможность развода, с христианской точки зрения вообще не
брак. Если же супруги с самого начала исходят из того, что развод в принципе
невозможен, то они найдут пути решения всех семейных проблем. Именно вера в
нерушимость брака в большой степени и обеспечивает его нерушимость. Даже на
этом уровне каждый получает по своей вере.
То же, но еще с большим основанием, можно сказать и о сохранении в
спасении. Насколько вообще серьезным является обращение, при котором человек
еще резервирует для себя возможность уйти от Христа? На мой взгляд, именно
неверие в то, что Бог силен нас сохранить, и подвергает человека опасности
отпадения. Обетования не принадлежат тем, кто отказывается в них верить. Да,
я "вижу отступников и сокрушаюсь", но это не мешает мне доверяться Христу в
том, что "никто из уповающих на Него не погибнет" (Пс 33:23).
ВНУТРЕННЕЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО
СВ ТОГО ДУХА
Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом; не верующий
Богу представляет Его лживым, потому что не верует в свидетельство, которым
Бог свидетельствовал о Сыне Своем. Свидетельство сие состоит в том, что Бог
даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его. Имеющий Сына (Божия) имеет
жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни (1 Ин. 5:10-12).
Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не
приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа
усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" Сей самый Дух свидетельствует
духу нашему, что мы -- дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники
Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и
прославиться (Рим. 8:14-17).
Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем
молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями
неизреченными (Рим. 8:26).
А как вы -- сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего,
вопиющего: "Авва, Отче!" (Гал. 4:6).
Итак, Писание говорит о том, что верующий в себе самом имеет
свидетельство Святого Духа. Это внутреннее свидетельство освобождает
верующего от страха наказания и позволяет ему с дерзновением взывать к Богу
как к родному Отцу (Рим. 8:15), удостоверяет его в том, что он во Христе
усыновлен Богу (Гал. 4:6) и имеет в Нем вечную жизнь (1 Ин. 5:10-12).
Христианин достоверно и опытно знает о своей принадлежности Христу:
Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня (Ин. 10:14).
На основании свидетельства Святого Духа овцы точно знают, что Господь
Иисус -- их Пастырь, а они Его овцы. Об этом свидетельствует не человек, не
ангел, но сам Бог. Внутреннее свидетельство имеет "верующий Богу" (1 Ин.
5:10), любой, кто усыновлен Богу во Христе (Гал. 4:6; Рим. 8:14-16), овцы
Его стада (Ин. 10:3-4). У верующих, таким образом, есть надежное основание
для того, чтобы не колебаться в этом вопросе между страхом и надеждой, но
пребывать в твердой уверенности, что они точно прощены, усыновлены, имеют
жизнь вечную и приняты в число овец Христовых. Лично я не представляю себе,
как можно совместить эти (да и многие другие) стихи Писания с утверждением,
что христианин не может быть уверен в своем спасении.
А когда свидетельствует Дух, какое может быть недоумение? Если бы это
обещал человек, или ангел, или архангел, или другая какая-нибудь подобная
сила, то для некоторых сомнение, пожалуй, было бы возможно, но когда
высочайшее Существо и даровало это и свидетельствует нам об этом тем словом,
которое повелено произносить в молитве [т.е. Отче наш], тогда кто может
сомневаться в достоинстве? Когда царь кого-нибудь жалует и пред всеми
объявляет о его чести, то осмелится ли кто-нибудь из подданных ему
противоречить? (Св. Иоанн Златоуст. Беседы на послание к Римлянам, стр.
661).
Это внутреннее свидетельство совершенно не означает какой-то
эмоциональной эйфории. Верующий может быть испуган (2 Кор. 7:5) или опечален
(Флп. 2:27), он может испытывать глубокое сожаление о своих грехах (2 Кор.
7:10); но глубже любого его эмоционального переживания лежит дарованная
Святым Духом уверенность в окончательном спасении:
Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы,
ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не
может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим.
8:38-39).
Уверенность в личном спасении приходит именно на основании этого
внутреннего свидетельства. Конечно, когда речь идет о каком-то духовном
опыте, мы всегда должны быть готовы обосновать его доброкачественность и
подлинность. Не секрет, что приверженцы культов, оккультисты и просто люди с
неуравновешенной психикой могут ссылаться на свой духовный опыт, подлинность
которого у них самих не вызывает никаких сомнений. В отличие от всех этих
субъективных переживаний, внутреннее свидетельство Святого Духа имеет четкий
объективный критерий -- слово Божие, Библию. Святой Дух не сообщает нам
какой-то дополнительной информации; Он "напоминает" то, что уже сказал Иисус
(Ин. 14:26). Свидетельство Святого Духа всегда проявляется вместе со
свидетельством Писания -- когда верующий плотскими своими ушами слышит слово
Божие, Дух в глубине его сердца свидетельствует ему: "это непреложная истина
и это истина по отношению к тебе лично". Когда Апостол свидетельствует:
Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми
Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! мы теперь
дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда
откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть (1 Ин.
3:1-2).
Дух Святой побуждает христианина верить этим словам и с дерзновением
взывать "Авва, Отче". Всякое провозглашение Благой вести будет пустым
сотрясением воздуха, если Дух изнутри не будет свидетельствовать слушателю
об истине того, что говорит проповедник.
Значит, когда провозглашается Евангелие, некоторые веруют, некоторые же
нет: но верующие вместе с голосом проповедника, который приходит извне,
изнутри слышат Отца и научаются; неверующие же извне слышат, изнутри же не
слышат и не научаются. Ибо "никто", говорит [Господь], "не приходит ко Мне,
если Отец, пославший Меня, не привлечет его" (Бл. Августин. О
предопределении святых, гл. 8).
Никакие аргументы не пробьют стену человеческого неверия, если эту
стену не разрушит Святой Дух.
Если кто утверждает, что силой природы что-либо доброе, относящееся к
спасению и жизни вечной, можно мыслить как полезное, или избирать, или
приветствовать, то есть с евангельской проповедью соглашаться, без озарения
и вдохновения Святого Духа, Который дает всем приятность в том, чтобы
соглашаться и верить истине, тот обманывается еретическим духом, не разумея
гласа Божия, в Евангелии глаголющего: "без Меня не можете делать ничего"
(Ин. 15:5) и то слово Апостола "не потому, чтобы мы сами способны были
помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога" (2 Кор.
3:5) (II Аравсийский собор, кан. 7).
Это так и в отношении уверенности в спасении. Можно приводить слова
Писания, но невозможно заставить человека поверить этим словам. Уверенность
может дать только Сам Бог. Как и все, относящееся к спасению, это Божий дар,
а не человеческое достижение. Уверенности невозможно добиться личными
усилиями; ее можно только попросить и получить, как и все остальное, из
чистой милости.
Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем
более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него (Лк. 11:13).
Почему же многие христиане не имеют (или не слышат) этого внутреннего
свидетельства? Этому может быть несколько причин. Если человеку внушили, что
иметь уверенность в своем усыновлении неправильно, он будет скрывать это
внутреннее свидетельство от всех и даже от себя самого. Он может не иметь
его по другой причине: если он продолжает фактически надеяться на себя и на
свои нравственные достижения. Дух Святой приходит, чтобы прославить Иисуса
(Ин. 16:14), а не нас самих и наши духовные подвиги. Бог также может
временно лишить человека этого свидетельства, чтобы побудить его признать и
исповедать свой грех (Пс. 31:3-4). Можно дать очень простой совет человеку,
который хочет обрести это внутреннее свидетельство:
Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы
радость ваша была совершенна (Ин. 16:24).
О том, что ожидает нас непосредственно по завершении нашего земного
странствования, Писание говорит относительно немного:
Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон, и каждый день
пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который
лежал у ворот его в струпьях; и желал напитаться крошками, падающими со
стола богача; и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был
Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи
в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама, и Лазаря на лоне его.
И, возопив, сказал: "отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря,
чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой; ибо я мучаюсь
в пламени сем". Но Авраам сказал: "чадо! вспомни, что ты получил уже доброе
твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты
страдаешь. И сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть,
так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не
переходят". Тогда сказал он: "так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца
моего; ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они
не пришли в это место мучения". Авраам сказал ему: "у них есть Моисей и
пророки; пусть слушают их". Он же сказал: "нет, отче Аврааме; но, если кто
из мертвых придет к ним, покаются". Тогда Авраам сказал ему: "если Моисея и
пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят" (Лк
16:19-31),
Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем
от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и
воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не
оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем;
потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было
жизнью. На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа. Итак мы всегда
благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от
Господа, -- ибо мы ходим верою, а не видением, -- то мы благодушествуем и
желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа. И потому ревностно
стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными; ибо всем нам должно
явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому,
что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5:1-10).
Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что
избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со
Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для
вас (Флп. 1:22-24).
Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине,
возбуждать вас напоминанием, зная, что скоро должен оставить храмину мою,
как и Господь наш Иисус Христос открыл мне (2 Петр. 1:13-14).
Что мы можем узнать из этих стихов?
После смерти души христиан отправляются на небеса (понятно, имеются в
виду небеса как духовная, а не астрономическая реальность) (2 Кор. 5:1), где
оказываются со Христом (Флп. 1:22-24; см. также Ин. 14:3) и предстают перед
Его судом (2 Кор. 5:10), чтобы в результате этого суда или получить награду,
или потерпеть ущерб (1 Кор. 3:10-15). Причем даже те, чьи дела будут
найденными подобными соломе (1 Кор. 3:15), будут спасены, хотя и "как бы из
огня". Апостолы говорят как о чем-то твердо известном, что наше жительство
-- на небесах (2 Кор. 5:1; Флп. 3:20), что мы воздыхаем, желая облечься в
небесное наше жилище (2 Кор. 5:2). Ап. Павел твердо уверен, что после смерти
будет со Христом (Флп. 1:23), что ему готовится венец правды (2 Тим. 4:8), и
не только ему, но и всем, "возлюбившим пришествие Его".
Итак, Апостол ожидает смерти с радостной надеждой и поощряет к тому же
своих адресатов. При рассмотрении новозаветных свидетельств об исходе души
из тела неизбежно возникает вопрос: как совместить свидетельство Апостолов с
теми описаниями посмертного опыта, которые можно найти в средневековой
византийской литературе? Книгу "Мытарства преподобной Феодоры" можно найти
почти в каждом церковном киоске, многие люди начинают свое знакомство с
Православием именно с нее. Пытаясь разобраться в отношении уверенности в
спасении, мы не можем обойти вопрос о мытарствах. Несомненно, многие мудрые,
благочестивые и лично святые люди верили -- и продолжают верить -- в
существование мытарств, то есть испытаний, в ходе которых бесы указывают на
грехи, совершенные человеком при жизни, и заявляют свои права на его душу,
ангелы же, со своей стороны, указывают на его добрые и благочестивые дела и
оспаривают притязания бесов. В результате этих испытаний (исход которых не
может быть известен заранее) душа или заточается бесами в адские темницы
из-за своих грехов, или, благодаря своим добрым делам и заступничеству
святых, благополучно минует все испытания и входит в Царство Небесное. Во
многих средневековых текстах христиане выражают свой ужас перед предстоящими
им мытарствами. Вот, например, текст, приписываемый святому Кириллу
Александрийскому:
Воображаешь ли, душа моя, какой страх и ужас обымет тебя в тот день,
когда увидишь страшных, диких, жестоких, немилостивых и бесстыдных демонов,
которые будут стоять перед тобою, как мрачные мурины? Одно видение их
ужаснее всяких мук. Смотря на них, душа смущается, приходит в волнение,
старается укрыться, чтобы не видеть их, прибегает к ангелам Божиим (Слово об
исходе души и о страшном суде).
Это действительно важный вопрос: кого мы встретим по исходе своем из
тела -- всеблагого Господа нашего Иисуса Христа (как считает Павел) или
всезлобных бесов (как считают авторы средневековых текстов)? Если, согласно
преданию, Матерь Божия перед блаженным Своим успением со страхом и слезами
молилась об избавлении ее от воздушных мытарств, и Господь исполнил Ее
прошение, явившись к Ее смертному одру -- как это, вроде бы, изображено на
иконе Успения, -- то как понимать бесстрашие Павла? Ведь нелепо -- и
нечестиво -- было бы предполагать, что Матерь Божия была то ли грешнее, то
ли слабее в вере, чем Апостол Павел.
Итак рассмотрим этот вопрос подробно.
Сообщает ли Писание что-либо о мытарствах?
Хотя Апостолы ясно учат о существовании бесов и необходимости духовного
противостояния им (например, Еф. 6:10-17), совершенно никаких упоминаний о
мытарствах как таковых в Библии нет. В отрывке Еф. 6:10-17, в котором иногда
усматривают намек на мытарства, речь идет о борьбе христианина в ходе его
земной жизни: в самом деле, такое повеление, как "обуть ноги в готовность
благовествовать мир" (Еф. 6:15), никак не может относиться к ситуации
прохождения мытарств. Все учение о мытарствах целиком и полностью основано
на внебиблейских источниках. Это еще нельзя считать строгим доказательством
его ложности, но крайне трудно объяснить: почему Апостолы, с великой любовью
и заботой наставляя адресатов своих посланий, постоянно забывают
предупредить их о такой важной вещи, как мытарства, даже когда прямо говорят
о предстоящем исходе из тела?
Совместимо ли учение о мытарствах с Писанием?
Но предположим, что изустно Апостолы передали исключительно важное
учение, о котором и словом не обмолвились в своих писаниях. Тогда это учение
не должно, по крайней мере, противоречить тому, что они писали. Давайте
сопоставим учение о мытарствах с учением Апостолов, как оно представлено в
священном писании Нового Завета. Мне удалось ознакомиться со следующими
описаниями мытарств:
1) Видение преподобной Феодоры
2) Слово об исходе души (св. Кирилл Александрийский)
3) Видение св. Бонифация (в книге С. Роуза "Душа после смерти")
4) Невероятное для многих, но истинное происшествие (там же)
5) Видение воина Пелусиота (там же).
В этих описаниях:
а) Бесы заявляют свои права на душу, предъявляя ей ее грехи (1 -- 5),
б) Ангелы предъявляют ее добрые и благочестивые дела (1, 2, 3, 5), так
что своим избавлением человек обязан своим добрым делам, которые творил при
жизни,
в) во всех приведенных источниках ни душа, ни ангелы не обращаются с
молитвой к Богу,
г) совсем поразительная особенность -- нигде в этих текстах не
упоминается ни искупительное служение нашего Господа, ни даже само имя
Иисуса Христа. Мне кажется, что это серьезная причина задуматься -- почему в
текстах, посвященных проблеме спасения, так упорно игнорируется Спаситель?
Теперь рассмотрим эти пункты по порядку:
"Имею веру, которую не получил". Потому что спесивость этого ответа
совершенно подавляется Апостольскими словами (Там же, гл. 4).
Или, если Бог не творит желающих из нехотящих, зачем Церковь молится по
заповеди Господней за своих преследователей (Мат. 5, 44)? Ибо святой Киприан
так хотел понимать даже те слова: "Да будет воля твоя и на земле, как на
небе" (Мат. 6, 10), то есть, как среди уже уверовавших, которые словно небо,
так и среди неверующих, которые из-за этого еще земля. Итак, почему мы
молимся за не хотящих уверовать, кроме как из-за того, что Бог в них
производит и само желание (Фил. 2, 13)? Об Иудеях определенно молится
Апостол: "Братия, желание сердца моего и молитва к Богу об Израиле во
спасение" (Рим. 10, 1). Так зачем он молится за неверующих, если не затем,
чтобы уверовали? (Там же, гл. 8).
Как еще говорит Аравсийский собор:
Является Божиим даром, когда мы право мыслим и стопы наши от лжи и
неправды удерживаем; ибо сколько раз мы делаем добро, столько раз Бог с нами
и в нас творит, чтобы мы творили (Канон 9).
Ибо является твердым и кафолическим то, что во всяком благе, коего
главой является вера, нас, еще нехотящих, предваряет божественное
милосердие, чтобы мы хотели, присутствует в нас, когда хотим, последует
также, чтобы в вере устояли, как Давид пророк говорит: Бог мой, милующий
меня, предварит меня (Пс 58, 11); и в другом месте: И истина Моя и милость
Моя с ним, и Моим именем возвысится рог его (Пс 88, 25). Подобно и блаженный
Павел говорит: кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? (Рим 11,
35) (Заключение деяний II Аравсийского собора, составленное Цезарием,
епископом Арелатским).
Таким образом, если я буду "не уверен в своей собственной вере и
твердости", то отнюдь не проявлю смирения перед Богом, но, напротив,
предамся нелепому самомнению. Представим себе человека, который говорит:
"Боюсь и трепещу, что мне не хватит средств на приобретение острова в Тихом
Океане!" Решим ли мы, что этот человек смиренно исповедует свою нищету?
Напротив, он нескромно похваляется огромным богатством! Фактически, этот
скромник утверждает, что его средства соизмеримы с теми, на которые можно
купить целый остров. Если я говорю: "боюсь, хватит ли у меня веры и
твердости, чтобы претерпеть до конца", -- я тем самым претендую на то, что
для меня, в принципе, вполне возможно самому сохранить себя в спасении.
Самоупование, даже когда оно облачается в маску подчеркнутого и
демонстративного смирения, всегда ведет к краху.
Кто надеется на себя, тот глуп (Притч. 28:26).
Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и
плоть делает своею опорою (Иер. 17:5).
Более того, лично мне кажется проявлением крайнего непочтения к Богу
заявлять Ему: "я еще могу отпасть по своей свободной воле". Если бы Ваша
жена сказала Вам: "У меня свобода воли, я еще могу от тебя уйти", или Ваш
ребенок заявил, что еще может, по своей свободной воле, от Вас отречься,
порадовало бы Вас таковое их смирение? Как же можно говорить такое Богу?
Будет ли правильно вместо того, чтобы со смиренной благодарностью принимать
Божии обетования, заявлять в лицо Богу, что, может быть, ничего у Него и не
выйдет, и слово Его окажется ложным, из-за того, что мы со своей "свободной"
волей можем Ему противостать? Неужели Бог совсем упустил это из виду, когда
давал Свои обетования? Кто лучше знает, отпадем мы или нет -- мы или Бог?
Если Он говорит
Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною. И Я
даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки
Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить
их из руки Отца Моего. Я и Отец -- одно (Ин. 10:27-30),
то может ли Он лгать или ошибаться? Господь говорит, что Его овцы не
погибнут вовек, и представляет порукой тому Божие всемогущество: то, что
овцы даны Ему Отцом, по Его замыслу и воле, то, что Он Сам, Иисус Христос,
есть всемогущий Бог, то, что Он есть Пастырь добрый и полагает за них жизнь
(Ин. 10:11). Невозможно дать более твердого обетования. Те же самые люди,
которых Он предузнал, предопределил, призвал и оправдал, будут прославлены
(Рим. 8:28-30), ничто не послужит им к погибели, но все послужит ко благу.
Даже опасность отпадения -- вполне реальная -- послужит ко благу, ибо научит
их со страхом и трепетом искать -- и находить -- надежное и непоколебимое
прибежище в Боге. Может ли конкретный христианин быть уверен, что эти
обетования относятся лично к нему? Бог затем и дает обетования, чтобы каждый
конкретный христианин в них верил.
Но как же, спросите Вы, мы видим, что иные временем веруют, а после
отпадают? Нет ничего более ужасного и невыносимого, чем вероотступничество,
и мне глубоко неприятна эта тема, но, чтобы утвердиться в нашем уповании на
Господа, Который и сохранит нас до конца, мы должны рассмотреть и этот
вопрос. В Писании можно найти места, где говорится о людях, которые были
верующими, а потом отпали(1 Тим. 1:19; 4:1; 5:12). Согласование этих мест
Писания с теми обетованиями о сохранении в спасении, которые мы рассмотрели,
представляет определенную трудность. Я не претендую на то, что могу раз и
навсегда разрешить этот вопрос, но хотел бы предложить объяснение, которое
лично мне представляется обоснованным. Эти люди заявляли о своей вере, были
в общении с Церковью, были наставлены в здравом учении, находились под его
нравственным влиянием, и, в этом смысле, придерживались веры, от которой
потом отошли. О них вполне естественно сказать, что они "отступили от веры"
или "отвергли веру". Эти слова правильно описывают их поведение. Что же
касается духовной реальности, которая стоит за таким поведением, то Апостол
Иоанн говорит об этом: "Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они
были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не
все наши." (1 Ин. 2:19). "Они вышли от нас" т.е. из среды христиан, причем
до того, как их отступничество стало явным, даже сам Апостол не знал, что
они "не наши". Он говорит "если бы они были наши, то остались бы с нами" --
подлинные овцы Христовы навсегда останутся в Его стаде. Плевелы -- это не
отпавшая пшеница; они были похожи на пшеницу, но никогда ей не были. Мы
знаем, что некоторые люди, которых на самом деле Господь никогда не знал
(Мф.7:22-23), могут проявлять определенные признаки христианской веры (стих
22). Отделять пшеницу от плевел -- не наше дело (Мф. 13:29); нам ясно
запрещено судить других членов Церкви (Мф.7:1; Рим.14:13; 1 Кор.4:5). Нам
повелено испытывать в этом отношении самих себя (2 Кор. 13:5), а не других
людей. Мы не можем знать, кто на самом деле является ложнообращенным, пока
это не откроется совершенно явным образом (1 Ин.2:19). И даже в этом случае
мы должны надеяться на то, что эти люди еще покаются, потому что любовь
всегда надеется.
Блаженный Августин считал, что те, кто добровольно отошел от Христа,
никогда не имели подлинной веры.
Потому что все наученные Богом приходят ко Христу: поскольку они
слышали и научились от Отца через Сына, Который ясно сказал: "Всякий
слышавший от Отца и научившийся приходит ко Мне". Из этих же никто не
погибает, поскольку из всего, что дал Ему Отец, Он не погубит ничего (Ин. 6,
45, 39). Итак, всякий, кто оттуда, определенно не погибает; и не был оттуда
тот, кто погиб. Вследствие чего сказано: "Они вышли от нас, но не были
нашими; ибо, если бы были нашими, то остались бы с нами" (1 Ин. 2, 19) (О
предопределении святых, гл. 16).
Для того чтобы можно было говорить, что Христос, вопреки Своему слову,
потерял некоторых из Своих овец, мы должны были бы точно знать об отпавших
две вещи: во-первых, то, что их обращение было подлинным -- они не просто
заинтересовались древними обычаями или решили приобщиться к "традиционным
ценностям", а подлинно пришли ко Христу; во-вторых, то, что они находятся не
во временном (как Давид (2 Цар.11), Петр (Мк. 14:66-71), или коринфский
блудник (1 Кор. 5:1-5; 2 Кор. 2:7-8)) , а в окончательном отпадении. Ни
того, ни другого мы знать не можем: нам не дано заглянуть в чужое сердце. Мы
можем твердо знать только одно: Бог верен, Его обетования истинны. Тот, кто
доверится Его слову, не будет обманут. Он есть истинный и верный Пастырь.
Его овцы не погибнут вовек.
Приведу пример. Я видел распавшиеся браки; но я уверен, что, по
благодати Божией, мой брак не распадется, иначе я просто не мог бы давать
брачных обетов. Ничто не создает для брака такой угрозы, как мысль о том,
что развод хотя и нежелателен, но все же возможен. Будет удивительно, если
сама эта мысль не разрушит брак. Более того, брак, с самого начала
предполагающий возможность развода, с христианской точки зрения вообще не
брак. Если же супруги с самого начала исходят из того, что развод в принципе
невозможен, то они найдут пути решения всех семейных проблем. Именно вера в
нерушимость брака в большой степени и обеспечивает его нерушимость. Даже на
этом уровне каждый получает по своей вере.
То же, но еще с большим основанием, можно сказать и о сохранении в
спасении. Насколько вообще серьезным является обращение, при котором человек
еще резервирует для себя возможность уйти от Христа? На мой взгляд, именно
неверие в то, что Бог силен нас сохранить, и подвергает человека опасности
отпадения. Обетования не принадлежат тем, кто отказывается в них верить. Да,
я "вижу отступников и сокрушаюсь", но это не мешает мне доверяться Христу в
том, что "никто из уповающих на Него не погибнет" (Пс 33:23).
ВНУТРЕННЕЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО
СВ ТОГО ДУХА
Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом; не верующий
Богу представляет Его лживым, потому что не верует в свидетельство, которым
Бог свидетельствовал о Сыне Своем. Свидетельство сие состоит в том, что Бог
даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его. Имеющий Сына (Божия) имеет
жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни (1 Ин. 5:10-12).
Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не
приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа
усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" Сей самый Дух свидетельствует
духу нашему, что мы -- дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники
Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и
прославиться (Рим. 8:14-17).
Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем
молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями
неизреченными (Рим. 8:26).
А как вы -- сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего,
вопиющего: "Авва, Отче!" (Гал. 4:6).
Итак, Писание говорит о том, что верующий в себе самом имеет
свидетельство Святого Духа. Это внутреннее свидетельство освобождает
верующего от страха наказания и позволяет ему с дерзновением взывать к Богу
как к родному Отцу (Рим. 8:15), удостоверяет его в том, что он во Христе
усыновлен Богу (Гал. 4:6) и имеет в Нем вечную жизнь (1 Ин. 5:10-12).
Христианин достоверно и опытно знает о своей принадлежности Христу:
Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня (Ин. 10:14).
На основании свидетельства Святого Духа овцы точно знают, что Господь
Иисус -- их Пастырь, а они Его овцы. Об этом свидетельствует не человек, не
ангел, но сам Бог. Внутреннее свидетельство имеет "верующий Богу" (1 Ин.
5:10), любой, кто усыновлен Богу во Христе (Гал. 4:6; Рим. 8:14-16), овцы
Его стада (Ин. 10:3-4). У верующих, таким образом, есть надежное основание
для того, чтобы не колебаться в этом вопросе между страхом и надеждой, но
пребывать в твердой уверенности, что они точно прощены, усыновлены, имеют
жизнь вечную и приняты в число овец Христовых. Лично я не представляю себе,
как можно совместить эти (да и многие другие) стихи Писания с утверждением,
что христианин не может быть уверен в своем спасении.
А когда свидетельствует Дух, какое может быть недоумение? Если бы это
обещал человек, или ангел, или архангел, или другая какая-нибудь подобная
сила, то для некоторых сомнение, пожалуй, было бы возможно, но когда
высочайшее Существо и даровало это и свидетельствует нам об этом тем словом,
которое повелено произносить в молитве [т.е. Отче наш], тогда кто может
сомневаться в достоинстве? Когда царь кого-нибудь жалует и пред всеми
объявляет о его чести, то осмелится ли кто-нибудь из подданных ему
противоречить? (Св. Иоанн Златоуст. Беседы на послание к Римлянам, стр.
661).
Это внутреннее свидетельство совершенно не означает какой-то
эмоциональной эйфории. Верующий может быть испуган (2 Кор. 7:5) или опечален
(Флп. 2:27), он может испытывать глубокое сожаление о своих грехах (2 Кор.
7:10); но глубже любого его эмоционального переживания лежит дарованная
Святым Духом уверенность в окончательном спасении:
Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы,
ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не
может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим.
8:38-39).
Уверенность в личном спасении приходит именно на основании этого
внутреннего свидетельства. Конечно, когда речь идет о каком-то духовном
опыте, мы всегда должны быть готовы обосновать его доброкачественность и
подлинность. Не секрет, что приверженцы культов, оккультисты и просто люди с
неуравновешенной психикой могут ссылаться на свой духовный опыт, подлинность
которого у них самих не вызывает никаких сомнений. В отличие от всех этих
субъективных переживаний, внутреннее свидетельство Святого Духа имеет четкий
объективный критерий -- слово Божие, Библию. Святой Дух не сообщает нам
какой-то дополнительной информации; Он "напоминает" то, что уже сказал Иисус
(Ин. 14:26). Свидетельство Святого Духа всегда проявляется вместе со
свидетельством Писания -- когда верующий плотскими своими ушами слышит слово
Божие, Дух в глубине его сердца свидетельствует ему: "это непреложная истина
и это истина по отношению к тебе лично". Когда Апостол свидетельствует:
Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми
Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! мы теперь
дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда
откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть (1 Ин.
3:1-2).
Дух Святой побуждает христианина верить этим словам и с дерзновением
взывать "Авва, Отче". Всякое провозглашение Благой вести будет пустым
сотрясением воздуха, если Дух изнутри не будет свидетельствовать слушателю
об истине того, что говорит проповедник.
Значит, когда провозглашается Евангелие, некоторые веруют, некоторые же
нет: но верующие вместе с голосом проповедника, который приходит извне,
изнутри слышат Отца и научаются; неверующие же извне слышат, изнутри же не
слышат и не научаются. Ибо "никто", говорит [Господь], "не приходит ко Мне,
если Отец, пославший Меня, не привлечет его" (Бл. Августин. О
предопределении святых, гл. 8).
Никакие аргументы не пробьют стену человеческого неверия, если эту
стену не разрушит Святой Дух.
Если кто утверждает, что силой природы что-либо доброе, относящееся к
спасению и жизни вечной, можно мыслить как полезное, или избирать, или
приветствовать, то есть с евангельской проповедью соглашаться, без озарения
и вдохновения Святого Духа, Который дает всем приятность в том, чтобы
соглашаться и верить истине, тот обманывается еретическим духом, не разумея
гласа Божия, в Евангелии глаголющего: "без Меня не можете делать ничего"
(Ин. 15:5) и то слово Апостола "не потому, чтобы мы сами способны были
помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога" (2 Кор.
3:5) (II Аравсийский собор, кан. 7).
Это так и в отношении уверенности в спасении. Можно приводить слова
Писания, но невозможно заставить человека поверить этим словам. Уверенность
может дать только Сам Бог. Как и все, относящееся к спасению, это Божий дар,
а не человеческое достижение. Уверенности невозможно добиться личными
усилиями; ее можно только попросить и получить, как и все остальное, из
чистой милости.
Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем
более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него (Лк. 11:13).
Почему же многие христиане не имеют (или не слышат) этого внутреннего
свидетельства? Этому может быть несколько причин. Если человеку внушили, что
иметь уверенность в своем усыновлении неправильно, он будет скрывать это
внутреннее свидетельство от всех и даже от себя самого. Он может не иметь
его по другой причине: если он продолжает фактически надеяться на себя и на
свои нравственные достижения. Дух Святой приходит, чтобы прославить Иисуса
(Ин. 16:14), а не нас самих и наши духовные подвиги. Бог также может
временно лишить человека этого свидетельства, чтобы побудить его признать и
исповедать свой грех (Пс. 31:3-4). Можно дать очень простой совет человеку,
который хочет обрести это внутреннее свидетельство:
Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы
радость ваша была совершенна (Ин. 16:24).
О том, что ожидает нас непосредственно по завершении нашего земного
странствования, Писание говорит относительно немного:
Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон, и каждый день
пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который
лежал у ворот его в струпьях; и желал напитаться крошками, падающими со
стола богача; и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был
Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи
в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама, и Лазаря на лоне его.
И, возопив, сказал: "отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря,
чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой; ибо я мучаюсь
в пламени сем". Но Авраам сказал: "чадо! вспомни, что ты получил уже доброе
твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты
страдаешь. И сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть,
так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не
переходят". Тогда сказал он: "так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца
моего; ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они
не пришли в это место мучения". Авраам сказал ему: "у них есть Моисей и
пророки; пусть слушают их". Он же сказал: "нет, отче Аврааме; но, если кто
из мертвых придет к ним, покаются". Тогда Авраам сказал ему: "если Моисея и
пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят" (Лк
16:19-31),
Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем
от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и
воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не
оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем;
потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было
жизнью. На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа. Итак мы всегда
благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от
Господа, -- ибо мы ходим верою, а не видением, -- то мы благодушествуем и
желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа. И потому ревностно
стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными; ибо всем нам должно
явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому,
что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5:1-10).
Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что
избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со
Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для
вас (Флп. 1:22-24).
Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине,
возбуждать вас напоминанием, зная, что скоро должен оставить храмину мою,
как и Господь наш Иисус Христос открыл мне (2 Петр. 1:13-14).
Что мы можем узнать из этих стихов?
После смерти души христиан отправляются на небеса (понятно, имеются в
виду небеса как духовная, а не астрономическая реальность) (2 Кор. 5:1), где
оказываются со Христом (Флп. 1:22-24; см. также Ин. 14:3) и предстают перед
Его судом (2 Кор. 5:10), чтобы в результате этого суда или получить награду,
или потерпеть ущерб (1 Кор. 3:10-15). Причем даже те, чьи дела будут
найденными подобными соломе (1 Кор. 3:15), будут спасены, хотя и "как бы из
огня". Апостолы говорят как о чем-то твердо известном, что наше жительство
-- на небесах (2 Кор. 5:1; Флп. 3:20), что мы воздыхаем, желая облечься в
небесное наше жилище (2 Кор. 5:2). Ап. Павел твердо уверен, что после смерти
будет со Христом (Флп. 1:23), что ему готовится венец правды (2 Тим. 4:8), и
не только ему, но и всем, "возлюбившим пришествие Его".
Итак, Апостол ожидает смерти с радостной надеждой и поощряет к тому же
своих адресатов. При рассмотрении новозаветных свидетельств об исходе души
из тела неизбежно возникает вопрос: как совместить свидетельство Апостолов с
теми описаниями посмертного опыта, которые можно найти в средневековой
византийской литературе? Книгу "Мытарства преподобной Феодоры" можно найти
почти в каждом церковном киоске, многие люди начинают свое знакомство с
Православием именно с нее. Пытаясь разобраться в отношении уверенности в
спасении, мы не можем обойти вопрос о мытарствах. Несомненно, многие мудрые,
благочестивые и лично святые люди верили -- и продолжают верить -- в
существование мытарств, то есть испытаний, в ходе которых бесы указывают на
грехи, совершенные человеком при жизни, и заявляют свои права на его душу,
ангелы же, со своей стороны, указывают на его добрые и благочестивые дела и
оспаривают притязания бесов. В результате этих испытаний (исход которых не
может быть известен заранее) душа или заточается бесами в адские темницы
из-за своих грехов, или, благодаря своим добрым делам и заступничеству
святых, благополучно минует все испытания и входит в Царство Небесное. Во
многих средневековых текстах христиане выражают свой ужас перед предстоящими
им мытарствами. Вот, например, текст, приписываемый святому Кириллу
Александрийскому:
Воображаешь ли, душа моя, какой страх и ужас обымет тебя в тот день,
когда увидишь страшных, диких, жестоких, немилостивых и бесстыдных демонов,
которые будут стоять перед тобою, как мрачные мурины? Одно видение их
ужаснее всяких мук. Смотря на них, душа смущается, приходит в волнение,
старается укрыться, чтобы не видеть их, прибегает к ангелам Божиим (Слово об
исходе души и о страшном суде).
Это действительно важный вопрос: кого мы встретим по исходе своем из
тела -- всеблагого Господа нашего Иисуса Христа (как считает Павел) или
всезлобных бесов (как считают авторы средневековых текстов)? Если, согласно
преданию, Матерь Божия перед блаженным Своим успением со страхом и слезами
молилась об избавлении ее от воздушных мытарств, и Господь исполнил Ее
прошение, явившись к Ее смертному одру -- как это, вроде бы, изображено на
иконе Успения, -- то как понимать бесстрашие Павла? Ведь нелепо -- и
нечестиво -- было бы предполагать, что Матерь Божия была то ли грешнее, то
ли слабее в вере, чем Апостол Павел.
Итак рассмотрим этот вопрос подробно.
Сообщает ли Писание что-либо о мытарствах?
Хотя Апостолы ясно учат о существовании бесов и необходимости духовного
противостояния им (например, Еф. 6:10-17), совершенно никаких упоминаний о
мытарствах как таковых в Библии нет. В отрывке Еф. 6:10-17, в котором иногда
усматривают намек на мытарства, речь идет о борьбе христианина в ходе его
земной жизни: в самом деле, такое повеление, как "обуть ноги в готовность
благовествовать мир" (Еф. 6:15), никак не может относиться к ситуации
прохождения мытарств. Все учение о мытарствах целиком и полностью основано
на внебиблейских источниках. Это еще нельзя считать строгим доказательством
его ложности, но крайне трудно объяснить: почему Апостолы, с великой любовью
и заботой наставляя адресатов своих посланий, постоянно забывают
предупредить их о такой важной вещи, как мытарства, даже когда прямо говорят
о предстоящем исходе из тела?
Совместимо ли учение о мытарствах с Писанием?
Но предположим, что изустно Апостолы передали исключительно важное
учение, о котором и словом не обмолвились в своих писаниях. Тогда это учение
не должно, по крайней мере, противоречить тому, что они писали. Давайте
сопоставим учение о мытарствах с учением Апостолов, как оно представлено в
священном писании Нового Завета. Мне удалось ознакомиться со следующими
описаниями мытарств:
1) Видение преподобной Феодоры
2) Слово об исходе души (св. Кирилл Александрийский)
3) Видение св. Бонифация (в книге С. Роуза "Душа после смерти")
4) Невероятное для многих, но истинное происшествие (там же)
5) Видение воина Пелусиота (там же).
В этих описаниях:
а) Бесы заявляют свои права на душу, предъявляя ей ее грехи (1 -- 5),
б) Ангелы предъявляют ее добрые и благочестивые дела (1, 2, 3, 5), так
что своим избавлением человек обязан своим добрым делам, которые творил при
жизни,
в) во всех приведенных источниках ни душа, ни ангелы не обращаются с
молитвой к Богу,
г) совсем поразительная особенность -- нигде в этих текстах не
упоминается ни искупительное служение нашего Господа, ни даже само имя
Иисуса Христа. Мне кажется, что это серьезная причина задуматься -- почему в
текстах, посвященных проблеме спасения, так упорно игнорируется Спаситель?
Теперь рассмотрим эти пункты по порядку: