Хупер Кей. У мужчин свои секреты

   Эти слова продолжали звучать в ушах Рэчел до самого вечера, и она ничем не могла их заглушить, хотя выдумывала себе самые разные занятия. Она-то лучше всех знала, как права была Мерси. Десять лет назад она действительно сбежала, сбежала от боли и горя. И когда погибли в авиакатастрофе ее родители, тот же самый импульс заставил Рэчел уехать в Нью-Йорк сразу же после похорон. В Нью-Йорке у нее была работа, которая не оставляла ни сил, ни времени на то, чтобы предаваться горю и отчаянию.
   Там она могла позволить себе не помнить, не чувствовать…
   Но теперь Рэчел была дома. Здесь ее со всех сторон окружали знакомые вещи, предметы, будившие в ней воспоминания, от которых она предпочитала бежать. И еще люди — старые друзья, давние знакомые, которые не позволяли ей снова исчезнуть. Чувства, которых она так боялась, подстерегали ее за каждым углом, и Рэчел знала, что на этот раз ей придется идти до конца, иначе, как и предупреждала Мерси, все могло кончиться большой бедой.
   Должно быть, именно поэтому она никак не могла расслабиться.
   И это постоянное напряжение, в котором пребывала Рэчел, не могло не сказаться. Уже дважды за сегодняшний день она видела Тома. Господи, как она могла его видеть ? Значит, он ей пригрезился?! Других объяснений нет.
 
   Инвестиционный банк Дункана и Росса располагался на обсаженной деревьями улице в деловом центре Ричмонда, занимая целое здание. Первый этаж и несколько полуподвальных помещений были заняты банковским депозитарием и хранилищем, а наверху разместились многочисленные кабинеты и офисы. Их внутреннее убранство было одновременно и элегантным, и строгим, как и в большинстве солидных финансовых учреждений. Впрочем, основанную Дунканом Грантом фирму, строго говоря, нельзя было назвать банком. Средства клиентов компания не хранила на счетах, а вкладывала в деловые предприятия и проекты, которые согласно представлениям экспертов были наиболее перспективными. В случае успеха прибыль во много раз превышала обычные банковские проценты.
   Но в случае неудачи вкладчики теряли все или почти все, хотя сложная система взаимных гарантий и страхования инвестиций помогала смягчить удар.
   Компания «Дункан и Росс» славилась, однако, тем, что почти не знала провалов, и ее клиенты были по большей части довольны тем, как фирма распоряжается их капиталами. И если кто-нибудь из них задумывался о том, почему Дункан Грант использовал в названии фирмы свое имя, а не фамилию или почему около пяти лет назад он неожиданно обзавелся необычным и довольно таинственным компаньоном, то эти вопросы очень быстро забывались или отступали на второй план. В самом деле, кто станет обращать внимание на подобные мелочи, если размеры дивидендов растут, а репутация фирмы не внушает опасений?
   Мерси Шеридан пересекла прохладный вестибюль и подошла к лифтам. Она только что вернулась от Рэчел. Рабочий день заканчивался, но у нее было еще много работы, и Мерси торопилась вернуться к себе. Правда, она еще не знала, как долго этот уютный кабинет будет оставаться ее кабинетом, но раздумывать об этом сейчас ей было недосуг. Со смертью старшего компаньона фирмы, чьим персональным помощником она была несколько лет, объем бумажной работы катастрофически возрос, и Мерси едва с ней справлялась. Кроме того, ей пришлось в качестве личного одолжения делать кое-что и для второго компаньона, Николаса Росса, у которого никогда не было ни помощника, ни доверенного секретаря. Но теперь, когда Дункан Грант неожиданно умер. Ник, похоже, начал понимать, что без помощника ему не обойтись.
   Но, несмотря на все это. Мерси твердо знала, что как только вопрос с наследством Дункана Гранта будет решен, ей придется разослать свои анкеты по тем адресам, где могло найтись место для сотрудника ее квалификации.
   Раздумывая обо всем этом, Мерси поднялась на свой этаж и уже шла по коридору, когда из боковой двери ей навстречу неожиданно вышла старшая секретарша Лей Вильяме, которая ведала всем делопроизводством. Мерси всегда побаивалась этой высокой строгой блондинки, которая казалась слишком себе на уме, чтобы ей можно было безоговорочно доверять.
   — Мерси? — Лей посмотрела на нее и нахмурилась, и Мерси, как это часто с ней бывало, почувствовала себя провинившейся, хотя с формальной точки зрения она занимала в компании гораздо более высокое положение. — Хорошо, что вы вернулись, — сказала Лей ледяным тоном. — Мне срочно нужны балансовые ведомости из сейфа мистера Дункана. К сожалению, я не знала, что вас так долго не будет. Вы, по крайней мере, могли бы сообщить мне комбинацию замка, прежде чем уходить.
   В ее голосе прозвучал упрек, и Мерси поспешила напомнить себе, что Лей — ее подчиненная.
   — Я могу сообщить вам комбинацию замка только с разрешения мисс Рэчел, — ответила она, с трудом удержавшись, чтобы не сослаться на соответствующий пункт в завещании Дункана Гранта. — Я сама возьму ведомости и принесу вам.
   — Благодарю. Кстати, примите мои поздравления…
   Настал черед Мерси хмуриться.
   — В связи с чем?
   — В связи с тем, что сумели устоять на ногах, моя дорогая.
   — О чем вы говорите, Лей?! — искренне изумилась Мерси.
   — Я говорю о том, что вас вот-вот назначат личным помощником мистера Росса. — В светло-голубых глазах Лей промелькнуло нечто похожее на холодное удовлетворение и легкую задумчивость. — Все уверены, что это должно произойти в самое ближайшее время.
   Мерси отрицательно покачала головой.
   — Боюсь, Лей, вас неправильно информировали.
   — Тогда, значит, мистер Росс тоже ошибается.Он сам сказал мне и еще нескольким сотрудникам, что вы непременно останетесь в фирме и будете работать у него. А сейчас мне нужны ведомости, если это вас не затруднит.
   С этими словами Лей вернулась к себе в кабинет, а Мерси еще минуту постояла в коридоре, осознавая услышанное. Потом она резко повернулась и зашагала в противоположном направлении — туда, где был кабинет Николаса Росса.
   Дверь кабинета была приоткрыта,его хозяин разговаривал по телефону. Войдя в кабинет, Мерси тихо прикрыла за собой дверь и, ожидая, пока босс закончит разговор, присела на поручень кресла для посетителей.
   Даже с того места, где она сидела, Николас Росс, наполовину скрытый своим массивным рабочим столом из полированного красного дерева, выглядел очень внушительно. Он был крупным и сильным мужчиной. Темный безупречный костюм Росса обтягивал могучие плечи; крупные пальцы сжимали телефонную трубку, которая в его руках казалась игрушечной. Иными словами, одного взгляда на Росса было достаточно, чтобы любому человеку захотелось быть на той же стороне, на которой сражается этот… нет, не буйвол, а тигр — сильный, ловкий и смертельно опасный.
   Мерси не считала себя миниатюрной женщиной, однако в присутствии Ника она начинала ощущать себя хрупкой и слабой. Но одновременно Мерси чувствовала себя бесконечно женственной, особенно когда ее негромкий бархатный голос звучал после раскатов его глубокого, хриплого баритона.
   В глубине души Мерси считала, что некоторых
   людей Николас Росс мог бы просто испугать. Быть может, даже не некоторых, а многих. Он подчас казался резким и даже грубым. К тому же Ника нельзя было назвать красавцем.
   Россу едва исполнилось сорок, но выглядел он гораздо старше своих лет. Его устрашающий вид заставлял вспомнить пословицу: он был уродлив как десять миль плохой дороги. Может быть даже, как двадцать миль. Кожа его лица, много лет назад обожженного безжалостным солнцем, была сухой и красноватой, лицо к тому же было покрыто шрамами, которые он получил одному богу известно где и когда. Эти шрамы делали Росса похожим на бандита с большой дороги. Высокие плоские скулы, большой лоб и слегка свернутый на сторону нос, который был сломан по меньшей мере дважды. На подбородке Росса красовалась ямочка — такая глубокая, что Мерси иногда казалось, что это просто еще один след какой-то жестокой схватки. Рот Ника тоже походил на шрам или щель — такими тонкими были губы, а глубокие морщины на щеках и по углам губ свидетельствовали о жестком характере. Глубоко посаженные светло-карие глаза Ника смотрели на мир из-под густых бровей настороженно и скептически,но порой его прямой и резкий взгляд был словно удар кулака по переносице.
   Мерси глаза Росса напоминали глаза охотящейся кошки. Или змеи, готовой к смертоносному броску.
   О прошлом Ника Мерси не знала ровным счетом ничего, если не считать того, что оно, несомненно, было бурным, нелегким и полным самых разнообразных опасностей. Очевидно, в юности он немало попутешествовал по тем странам и маршрутам, от которых обычным туристам рекомендуется держаться подальше. Сам Росс, однако, никогда ничего о себе не рассказывал, поэтому то немногое, что было известно Мерси, она собрала буквально по крупицам, сложив вместе циркулировавшие слухи, свои собственные наблюдения и догадки и редкие оговорки Ника, которые он порой допускал в разговоре. Так, однажды он обмолвился, что лето в Ричмонде гораздо мягче, чем в пустыне Калахари. В другой раз Ник с легкостью перечислил отправлявшемуся в Европу клиенту все достойные внимания кабачки Флоренции.
   Кроме всего прочего, он бегло говорил по-французски, по-немецки, по-итальянски и даже по-японски, что повергало неспособную к языкам Мерси в состояние завистливого изумления.
   Но, где бы он ни побывал, что бы ни делал раньше, — пять лет назад, когда Николас Росс впервые появился в Ричмонде, его страшноватое лицо уже несло на себе отпечаток пережитого, а его пугающий взгляд был полон иронии и подчас цинизма. Судя по всему, он не был стеснен в средствах, однако об источниках этого богатства никто ничего не знал. И вот такой-то человек неожиданно выразил желание заниматься банковскими инвестициями.
   А Дункан Грант, никогда не нуждавшийся ни в каких партнерах и не желавший их, неожиданно и без объяснения причин предложил Николасу Россу стать его компаньоном.
   А вскоре Мерси, ставшая личной помощницей Дункана всего за год до этого события, узнала, что новый партнер босса имеет склонность к крайне рискованным деловым предприятиям, которые, как ни странно, в конечном итоге оказывались в высшей степени успешными.
   Ник был бесспорно умен, к томуже ему фантастически везло. Или, может быть, он был достаточно умен, чтобы самому подготавливать свои триумфы на деловом поприще. Как бы там ни было, с его приходом фирма «Дункан и Росс» стала еще более успешным и процветающим предприятием.
   — Ты сегодня выглядишь озабоченной, — сказал Ник, кладя трубку. Его голос был, как всегда, хриплый, но Мерси это уже давно не волновало. — В чем дело, Мерси?
   — У меня серьезные проблемы, — ответила она. — Кто-то распускает слухи, что ты собираешься взять меня к себе личным помощником.
   Николас Росс опустил голову и, прикрыв глаза тяжелыми веками, посмотрел на лежавший перед ним блокнот. Когда он снова заговорил, глаза его оставались полузакрытыми, так что Мерси ничего не смогла прочесть в его взгляде.
   — А почему для тебя это — проблема, да еще серьезная? — спросил он.
   — Но, Ник, мы же уже не раз говорили с тобой об этом!
   — Я знаю… — Он слегка поморщился, и Мерси невольно подумала, что таким лицом можно пугать непослушных детей. — Но я не люблю проигрывать. Ты же знаешь, как я не люблю проигрывать!
   Мерси тяжело вздохнула.
   — Хорошо, — сказала она. — Я повторю еще раз: либо я буду спать с тобой, либо стану твоим референтом. Третьего не дано. Тебе придется выбрать одно из двух.
   Его веки поднялись, и из-под густых бровей сверкнул опасный взгляд светло-карих глаз.
   — Я не хочу выбирать.
   Это было сказано спокойно, негромко, но очень весомо.
   — Придется.
   Настал его черед вспылить:
   — Какая же ты упрямая, Мерси! Черт меня возьми, если я понимаю, почему нельзя совместить одно с другим! Мне позарез нужен помощник, и я знаю, что никто не справится с этой работой лучше тебя. Что изменится, если при этом мы будем продолжать встречаться? Вот уже больше года, как мы вместе, но никто об этом даже не догадывается. И, как видишь, небо не упало нам на головы, клиенты не начали отзывать свои капиталы только потому, что я иногда ночую у тебя, а ты — у меня. В любом случае, никому и в голову не придет, что ты не заслуживаешь подобного повышения. Ты Прекрасно поработала на старика Дункана, поэтому твое продвижение выглядит совершенно естественно. Почему ты говоришь «нет»?
   — Потому что я давно решила, что не буду спать со своим боссом, и точка. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Неужели это так трудно понять?
   — Куда уж проще, — раздраженно проворчалРосс.Мерси только пожала плечами. Она вполне овладела наукой при любых обстоятельствах оставаться невозмутимой.
   — Послушай, Ник, если секретарь-референт тебе необходим больше, чем любовница, ты только скажи! Я заберу свои вещи, которые оставила у тебя, и порву все анкеты и резюме, которые собиралась разослать по банкам и финансовым компаниям.
   — С тебя станется, — снова проворчал он.
   — Вот именно! — Мерси повысила голос. — Ты же знаешь меня, Ник. Хорошие любовники встречаются не так уж часто, но хорошую должность заполучить почти невозможно. К тому же, как ни прозаично это звучит, работа дает мне средства к существованию. — Она умолкла, чтобы перевести дух, и продолжила самым миролюбивым тоном: — Послушай, Ник, давай не будем больше к этому возвращаться, ладно? Или ты серьезно думаешь, что мне хочется оказаться без работы?
   На самом деле Мерси не так уж и зависела от того, будет у нее работа или нет. Ее семья была достаточно состоятельной, но Мерси предпочитала сама пробивать себе дорогу в жизни. В этом был залог ее независимости, возможности самой принимать решения и нести ответственность за их последствия.
   Вместо того чтобы ответить на ее последний вопрос, Николас Росс встал из-за стола и шагнул к ней.
   — На этой двери нет замка! — предупредила Мерси, однако она не стала сопротивляться, когда Ник заставил ее подняться и, обняв, прижал к себе.
   Он всегда был осторожен с ней — почти сознательно осторожен и мягок. Во всяком случае, Мерси так казалось. Она считала, что это — осторожность большого и сильного человека, который прекрасно понимает, что его могучие руки могут причинить боль. Подобное отношение трогало ее до глубины души, хотя она и затруднялась сказать, сознательно или интуитивно Ник поступает подобным образом.
   А он уже целовал ее, целовал так страстно, умело и чувственно, что Мерси почувствовала, как у нее кружится голова. Ноги не держали ее, и она машинально обвила руками шею Ника. Даже после года встреч, после многих часов, которые они провели в его или в ее постели, чувственный голод, который возбуждали в ней его объятия и поцелуи, все еще был сильным. Он не утихал до тех пор, пока оба не достигали полного насыщения друг другом, и Мерси не могла, да и не хотела с этим бороться, как нельзя бороться со стихией или с законами природы, властвующими над каждым живым существом.
   Вместе с тем ощущение собственного бессилия и готовности снова и снова отдаваться ему, возникавшее каждый раз, когда жесткие губы Ника прижимались к ее губам, раздражало Мерси. Как она ни старалась, ей еще никогда не удавалось первой разжать объятия, первой совладать с собой и восстановить власть над собственными эмоциями и чувствами. А вот Нику это удавалось всегда.
   Всегда.
   Черт бы побрал его выдержку и железную волю! Подняв голову, Ник с чуть заметной улыбкой посмотрел на нее и, сняв руки Мерси со свой шеи, снова усадил ее на подлокотник кресла.
   — Ты действительно уверена, что сможешь отказаться от наших встреч, любимая? — спросил он.
   Он всегда называл ее «любимой», когда они оказывались наедине друг с другом. Впервые Ник сказал ей эти слова прошлой весной, когда дождливым вечером предложил Мерси подбросить домой. В благодарность она пригласила его выпить кофе. Мерси и по сей день не могла сказать, как именно это случилось, однако когда она опомнилась, они оба лежали на ковре перед ее камином и Ник называл ее «своей любимой».
   Несмотря на это обращение, которое очень льстило ей, Мерси никогда не обманывалась на его счет. Вряд ли в случае с Николасом Россом слова могли действительно что-либо значить. Он был жестким, непредсказуемым и скрытным мужчиной. Его сексуальные аппетиты не знали других ограничений, кроме его собственного решения, и в глубине души Мерси всегда знала, что длительная любовная связь или — страшно сказать! — женитьба вряд ли являются чем-то, к чему Ник может стремиться в жизни. Он был еще молод и полон сил, и сейчас ему нужна была только женщина, которая покорно ложилась в его постель три или четыре раза в неделю, — женщина, которая ничего от него не требовала и ни на что не претендовала.
   Сначала это возмущало Мерси, но со временем она научилась играть по его правилам.
   Поэтому, успокоившись, она сухо ответила:
   — Ты и сам понимаешь, что для меня это будет большая потеря, но я постараюсь справиться. Не сразу, но я справлюсь.
   Николас Росс рассмеялся коротким глухим смехом и, отступив на шаг, присел на краешек стола. Скрестив руки на своей могучей груди, он с иронией рассматривал Мерси.
   — Значит, — произнес он самым саркастическим тоном, — ты не передумаешь?
   — Боюсь, что нет.
   — И, когда вопрос с наследством будет улажен, ты готова уволиться?
   — Совершенно верно. — Мерси пожала плечами. — Поверь, я делаю это вовсе не для того, чтобы навредить тебе или фирме. Просто существуют определенные принципы, через которые я не могу переступить. И один из них — не спать со своим боссом.
   — Но ведь я уже стал твоим боссом, — напомнил Ник.
   — Нет, ты по-прежнему компаньон моего босса, — вздохнув, ответила Мерси. — И до тех пор, пока не будет определено будущее компании и не решится вопрос с наследством, я работаю на Дункана Гранта. Возможно, кому-то может показаться, что это чистой воды формальность, но… Я так вижу ситуацию.
   Николас Росс нахмурился.
   — Хорошо, предположим, что Рэчел решит оставить свою долю за собой. Ты могла бы остаться в компании как представитель ее интересов. Тогда твоим боссом будет она, а не я, не так ли?
   Мерси удивленно посмотрела на него.
   — Об этом я не подумала, — сказала она. — Но ведь это маловероятно, не так ли? Да и ты всегда хотел выкупить у нее ее долю, разве нет?
   Ник нахмурился сильнее.
   — Да, я по-прежнему этого хочу, — сказал он. — Но если Рэчел — настоящая дочь своего отца, то она еще может изменить свое решение. Собственно говоря, и решения-то никакого пока нет. Как я понимаю, она все еще раздумывает, что делать… — Он немного помолчал и неожиданно спросил: — Рэчел похожа на своего отца? Какая она? Я ее почти не знаю, расскажи мне о ней.
   Мерси задумалась.
   — В каком-то отношении они и вправду очень похожи, — начала она задумчиво. — Рэчел умна, у нее есть интуиция. Как и мистер Дункан, она способна на вспышки вдохновения, но… Дело в том, что на данный момент Рэчел не дают покоя воспоминания, и главным образом воспоминания горькие. Она словно парализована ими, и я не знаю, способна ли она в таком состоянии принимать разумные решения. Я бы сказала, что до тех пор, пока Рэчел не разберется со своим прошлым, она будет действовать импульсивно, под влиянием настроения. Вот почему сейчас никто не может сказать наверняка, что она, в конце концов, решит сделатьсо своей долей.
   — Это связаносо смертью твоего брата? — уточнил Николас.
   Мерси кивнула.
   — Ей придется примириться с этим, как и со смертью своих родителей, но у нее это пока плохо получается. Или, вернее, совсем не получается. Рэчел нужно время, Ник.
   Николас покачал головой.
   — Не знаю, сколько времени я могу ей дать, — сказал он рассеянным тоном; при этом взгляд его странно блуждал, хотя лицо оставалось неподвижным. — Я не могу ждать вечно, Мерси.
   Мерси беспокойно заерзала на подлокотнике, который неожиданно показался ей очень жестким, потом сказала, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно беззаботнее:
   — А я и не предполагала, что ты замышляешь какие-то срочные преобразования!
   Взгляд Ника остановился на ней, став таким пронзительным, что Мерси невольно поежилась. Секунду спустя его тонкие губы дрогнули в легкой улыбке.
   — Я ничего не замышляю. Просто мне частенько не хватает обыкновенного терпения. Тебе давно пора бы это знать.
   Эти слова удивили Мерси. Она действительно неплохо изучила Ника — насколько это, конечно, было возможно, — и считала, что чего-чего, а терпения ему не занимать. Словно охотящийся ягуар, он способен был сидеть в засаде часами, днями, месяцами, выбирая время для решительного броска.
   И он всегда получал то, чего ему хотелось. Чего Мерси не знала, так это того, сознательно ли Ник солгал ей или он искренне считал себя нетерпеливым человеком. Но, как бы там ни было, смутное беспокойство, которое пробудил в ее душе этот странный разговор, от этого только усилилось.
   Но расспрашивать Ника ей не хотелось — все равно бы это ни к чему не привело. Поэтому Мерси встала с подлокотника я, встав за спинкой кресла, заговор ила о другом.
   — Мне пора идти, —объявила она. — У меня еще много работы, к тому же с Лей может случиться припадок, если я немедленно не отдам ей кое-какие бумаги из сейфа мистера Дункана. У тебя есть ко мне какие-нибудь просьбы или распоряжения?
   Прежде чем Ник успел ответить, в дверь негромко постучали. В следующее мгновение в кабинет заглянула Лей. Все это произошло — или было проделано — так быстро, что, если бы Ник и Мерси занимались чем-нибудь неподобающим, Лей застигла бы их с поличным.
   Возможно, именно этого она и добивалась, просто Мерси не была уверена в этом до конца — старшая секретарша умела хорошо скрывать свои чувства.
   — Прошу прощения, я не хотела вам мешать, — промолвила Лей, безмятежно улыбаясь, — но, мисс Мерси, мне действительно нужны эти ведомости!
   — Хорошо, сейчас иду, — кивнула Мерси.
   — Спасибо. Еще раз извините. — Лей снова улыбнулась и исчезла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
   — Да, — сказал Ник, — у меня есть к тебе одно поручение. Распорядись, чтобы на эту дверь поставили хороший замок.
   — О, нет, только не это! — воскликнула Мерси, уже взявшись за ручку двери. Обернувшись через плечо, она добавила: — Если я сделаю это, Лей будет совершенно уверена, что не ошиблась и что мы здесь занимаемся черт знает чем вместо того, чтобы работать. Ну, пока, еще увидимся.
   С этими словами она вышла из кабинета, но еще успела услышать, как Ник рассмеялся над ее последними словами.
   Вот только в его смехе почти не было веселости, и это беспокоило Мерси больше, чем все остальное.
 
   Была пятница, и Рэчел решила съездить в Ричмонд. Ей нужно было кое-что купить; кроме того, она была не прочь хоть ненадолго вырваться из дома. Ее дом, который она всегда так любила, теперь воскрешал лишь болезненные воспоминания. Именно поэтому владевшие ею в последнее время напряжение и тревога не только не ослабевали, но становились сильнее. В перспективе же маячила тягостная необходимость выбирать между отъездом в Нью-Йорк и жизнью в Ричмонде, и это тоже мешало ей успокоиться.
   Сев в принадлежавший раньше матери «Мерседес», Рэчел медленно подъехала к воротам усадьбы. Ворота стояли нараспашку, потому что люди Дарби Ллойд с самого утра вывозили мебель, от которой Рэчел решила избавиться.
   Выбравшись на асфальтированную дорогу, она свернула в сторону Ричмонда. Дорога шла под уклон, и «Мерседес» с каждой секундой набирал скорость, хотя Рэчел почти не нажимала на газ. На дороге никого не было, и она потянулась к радиоприемнику, чтобы переключить его на другую станцию. Когда Рэчел снова выпрямилась и подняла голову, она увидела впереди давешнего молодого мужчину, который стоял на обочине в конце спуска.
   От неожиданности Рэчел вздрогнула. До него было еще добрых четверть мили, однако она знала, что не ошиблась. Это был тот самый человек, которого она видела раньше. Яркий солнечный свет играл в его светлых волосах, узкое лицо было повернуто в ее сторону. Рэчел даже показалось, что она различает его черты, хотя лицо незнакомца было частично скрыто густой тенью росшего неподалеку огромного виргинского дуба.
   Ни секунды не раздумывая, Рэчел нажала на тормоз. На этот раз она не собиралась упустить странного незнакомца. Она должна была увидеть его вблизи, заговорить с ним, узнать, кто он такой и что ему от нее надо…
   Но педаль тормоза лишь слегка спружинила у нее под ногой. В следующее мгновение она провалилась до самого пола кабины. Аварийный тормоз тоже не сработал, а автоматическую коробку передач заклинило.
   Рэчел не могла остановить машину, которая продолжала набирать скорость.
   Ей потребовалось не больше секунды, чтобы понять: единственный выход — как-то свернуть с дороги. Впереди уже мигал светофорами оживленный перекресток, и Рэчел знала, что непременно врежется там в другую машину или собьет пешехода.
   Когда фигура незнакомца промелькнула за боковым стеклом, Рэчел резко вывернула руль вправо. У дороги росло много деревьев, и она думала только о том, чтобы благополучно миновать их.
   Ни кювета, ни земляного бордюра вдоль полотна не было, поэтому «Мерседес» почти не замедлил скорости, помчавшись по густой траве, пестревшей яркими полевыми цветами. Редкие кустарники не были помехой тяжелой машине, но Рэчел все еще надеялась, что ей удастся каким-то образом остановить «Мерседес».