Страница:
Но за неделю до свадьбы случилась беда — Вера слегла с аппендицитом. Несмотря на неприятность ситуации, решено было свадьбу не отменять. Врачи сразу же прооперировали девушку и сказали, что недельный срок достаточен для первичной реабилитации. Но вышло не так как задумывалось. Вопреки деятельному участию родителей и привлечению очень хороших врачей, после операции началось осложнение. Пришлось сделать ещё одну операцию. День предполагавшейся свадьбы Вера провела в реанимации. Выздоровление растянулось ещё на три недели, а через два дня после её выписки Андрей защищал диплом.
Когда дело дошло до распределения, то оказалось, что в Москве будут только два места — за прошлые годы были выбраны все вакансии, а желающих попасть туда, имеющих уважительные причины, было не менее сорока человек.
По иронии судьбы прав оказался всё же дядя Коля. Если бы Вера была беременной, возможно, и удалось бы избежать распределения в глубинку. Тем не менее, Андрею досталось очень хорошее место — в Морильске. Ведь там и год службы идёт за два, и одно из лучших в стране подразделений!
Через неделю после свадьбы, которая прошла в начале июля, молодые люди улетели осваивать Север.
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Когда дело дошло до распределения, то оказалось, что в Москве будут только два места — за прошлые годы были выбраны все вакансии, а желающих попасть туда, имеющих уважительные причины, было не менее сорока человек.
По иронии судьбы прав оказался всё же дядя Коля. Если бы Вера была беременной, возможно, и удалось бы избежать распределения в глубинку. Тем не менее, Андрею досталось очень хорошее место — в Морильске. Ведь там и год службы идёт за два, и одно из лучших в стране подразделений!
Через неделю после свадьбы, которая прошла в начале июля, молодые люди улетели осваивать Север.
Глава 16
Этот день рождения у Люды прошёл особенно хорошо. Впервые за все четыре года её пребывания в Морильске была плюсовая температура. Родители тоже не подкачали: накануне купили ноутбук, а на следующий день приготовили отличный стол, не стыдно было перед одногруппницами. Кроме двух подруг и бойфренда одной из них пришли знакомые родителей, тётя Зина и дядя Лёша, и, конечно же, Боренька.
Было весело и классно!
В разгар праздника Боря здорово напился, возможно, потому что не мог полноценно закусывать — синдром непереносимости пищи ещё давал о себе знать. Финал вечеринки он помнил весьма смутно. Но, по словам Люды, вёл себя прилично, дал посадить себя в такси, и благополучно добрался до кровати. Люда провела его до дома, но для поддержания реноме с ним не осталась, а вернулась назад — продолжать праздновать.
В суете повседневных забот Боря постепенно начал забывать о недавнем странном происшествии на улице. Было совершенно очевидно, что либо всё случившееся ему померещилось, либо он стал свидетелем событий, до сути которых ему никогда не докопаться. А, следовательно, не стоило тратить попусту время и нервы.
Прошло ещё несколько дней, отработаны ночные смены, наступили новые выходные, перед которыми следовало хорошо отоспаться. Он уже досматривал пятый сон, когда его разбудил телефон. На другом конце не торопились разговаривать, посопели и положили трубку. Борис послал несколько положенных в такой ситуации ругательств в адрес шутников, которые будят честных граждан посреди белого дня. Но сон уже прошёл, и надо было возвращаться к жизни.
Когда он заканчивал вытираться после душа, в прихожей раздался звонок. Борис, не ждавший гостей, мог предположить визит кого угодно, но только не своего недавнего наваждения: на пороге перед изумлённым хозяином предстал давешний тщедушный спринтер в красной шапочке. Рядом с ним стояла симпатичная улыбчивая девушка с густой рыжей чёлкой.
Девушка была чуть выше спринтера, одета в сине-бело-голубую спортивную куртку и обтягивающие джинсы. В руке держала большую сумку тех же цветов, что и куртка. Одеждой и сложением она походила на спортсменку, только что прилетевшую с соревнований. Возможно, её глаза и рот были чуть крупноваты, но в целом лицо показалось Борису вполне миловидным. Особенно понравились ямочки, игравшие на щеках — девушка открыто и задорно улыбалась. Её спутник тоже улыбался — чуть смущённо и добродушно.
Насколько не было сильным удивление Бориса, он из вежливости сразу пригласил молодых людей в квартиру, а те не заставили себя уговаривать. Недоумение хозяина ещё больше усилилось, когда вместо объяснения причин своего прихода, парень извлёк из сумки какой-то прибор, и, не спрашивая дополнительного разрешения, прошёл с ним по комнатам. Закончив обход, он едва заметно кивнул девушке. Та улыбнулась в ответ и протянула Борису узенькую ладошку.
— Извините за вторжение, — голос у неё оказался высоким и звонким, словно журчащим, — меня зовут Олеся, а его — Косик.
После этого, опять же, без всяких прелюдий, из сумки был извлечён торт домашнего приготовления. Выглядел он так аппетитно, что вызвал у Бори тяжёлый вздох — по известным причинам подобные изделия он не ел уже больше месяца.
Всё становилось на свои места. «Раз клички, значит точно уголовник, — подумал хозяин квартиры, — уголовник, который решил отблагодарить своего спасителя». Правда, в эту схему плохо вписывались некоторые странности в поведении преследователей, но в тот момент он не обратил внимания на подобные тонкости, тем более что эпизод на улице временами казался ему галлюцинацией.
— Ещё раз извините за беспокойство, — начал, наконец, паренёк, — у нас к вам есть дело… Но давайте, может быть, сначала чайку?
Борис счёл такое начало нагловатым.
— Странное имя, — сказал он вместо ответа. — А меня…
— Знаем, знаем, — перебила бойкая девушка, — вас зовут Борис. Мы в справочнике посмотрели. Хотели вначале позвонить, но потом решили, что по телефону вы всё равно ничего не поймёте, лучше уж сразу так…
Борис заметил, что Косик (или как его там?) слегка толкнул девушку в бок. Та сразу же перевела разговор на необычно тёплую погоду и описание своих мытарств с тортом, коржи которого в этот раз не хотели нормально печься, а сливки вообще отказались взбиваться, так что пришлось бежать в магазин за другим пакетом.
После того как все уселись за столом, и чай был разлит, Косик заговорил о деле:
— Извините, Боря, вы помните, что произошло четыре дня назад?
— Конечно помню.
— А что именно вы помните?
— Всё помню, — этот парень немного раздражал своими странными вопросами, но ведь с гостями нужно быть сдержанным? — Как ты бежал с выпученными глазами помню, и за тобой гнались странные личности.
— Вот-вот! Это и интересно! — вступила в разговор девушка. — Вы помните, что было, когда они к вам подошли?
— Конечно, не запомнишь такого! Они заговорили какой-то абракадаброй! А ещё гул какой-то странный начался…
Гости многозначительно переглянулись.
— Обалдеть, — прошептала Олеся, при этом глаза её стали ещё больше.
Косика этот ответ, видимо, тоже впечатлил. Он чуть покраснел и некоторое время молчал, о чём-то раздумывая и поглядывая на спутницу. Повисла неловкая пауза.
— Вы торт ешьте! — прервала затянувшееся молчание Олеся. — Что ж вы ещё не попробовали?
Борису неудобно было ей отказать, и он без энтузиазма начал есть, предвидя скорый приступ тошноты. Девушка внимательно наблюдала за ним. Минуты через две Борис с удивлением отметил, что ожидаемая реакция на пищу не наступила. Сразу же у него поднялось настроение, и он отдал должное кулинарному чуду.
Поглощая третий кусок, хозяин квартиры довольно улыбался, словно радуясь встрече со старым другом. Искоса он поглядывал на ребят, которые тоже молча ели торт, но не с такой скоростью и энтузиазмом. Разговора они не возобновляли. Боря тоже терпеливо ждал, догадываясь, что это только начало беседы.
— Вижу, вы заметили, что торт необычный, — наконец прервала молчание девушка, — да по-другому и быть не могло. Несколько дней назад вы подверглись нейрофоническому кодированию, «НФК», как его ещё называют, но, судя по всему, оно на вас не подействовало, если вы смогли ввести в заблуждение спецгруппу Диортама, и, тем более, помните, что происходило.
Произнесённое не только ничего не пояснило гостеприимному хозяину, но и привело его в некоторое замешательство — снова пошла какая-то бессмыслица. Он хотел что-то съязвить по этому поводу, но потом передумал, перестал поглощать торт и смотрел на ребят, ожидая пояснений.
— Вижу, вам не знакомы эти термины? — продолжила девушка.
— Впервые слышу, — признался он.
— Тогда, если можно, расскажите немного о себе, — не торопилась что-либо объяснять Олеся. — Тогда мы поймём, как вам проще растолковать.
— Да что рассказывать? Двадцать девять лет, работаю на руднике…
— Живёте один?
— А что, очень заметно?
— Нет, не особенно. Так, уточняю… Вы не замечали в последнее время каких-либо изменений в самочувствии, вообще вокруг, в окружающей обстановке? В катастрофы не попадали, не болели?
— Да нет, не замечал. Только после аварии на руднике тошнить всё время начало, но и то сейчас потихоньку проходит.
— Какой аварии? — девушка переглянулась с молчащим Косиком.
— Авария на «Хараелахском» в апреле была, — Борис потянулся за четвёртым куском. Освоившаяся девушка долила ему чай. — Не слышали?
— Конечно, слышали. Это когда люди просидели три дня под землёй?
— Почти четверо суток, — назидательно поправил он.
— Ой, расскажите, пожалуйста, поподробнее, — загорелись глаза у Олеси.
Пришлось рассказывать, попутно отвечая на многочисленные вопросы гостей. Особенно им понравилось про то, как фильтровали шахтную воду. Об этом, а также обо всём, что касалось питания, расспрашивали особенно подробно. Конечно же, пришлось рассказать о внезапно появившихся к исходу второго дня продуктах и прочих странностях. Эти детали привели слушателей в восторг, и они задавали всё новые и новые вопросы.
Борис уже пару раз спрашивал себя, зачем он откровенничает с этими людьми? И вообще тратит на них своё время. Но почему-то прогнать приятных, в общем-то, ребят, пришедших с тортом, не решался. Может быть, потому что и сам рассчитывал кое-что у них узнать.
Дальше перешли на события после аварии. Он, не таясь, рассказал о своих проблемах со здоровьем, о том, как начал фильтровать воду дома, об изменённом мировосприятии, которое он приписывал пережитому потрясению. С каждой минутой его собеседники всё больше воодушевлялись. Под конец рассказа спрашивали уже наперебой. Борису даже показалось, что о рассказанном они поняли гораздо больше чем он сам.
Наконец расспросы закончились, Косик извинился и попросил разрешения посовещаться с Олесей наедине. Их не было минут пятнадцать, после чего они, довольные, возвратились и сели за стол, по-заговорщицки переглядываясь.
— Ну, кто будет говорить? — вполголоса спросила Олеся у Косика.
— Как хочешь, давай я.
— Давай.
И Косик начал рассказывать.
— Прошу вас воспринять всё, о чём я скажу, хладнокровно, и не считать меня идиотом, насколько бы это не показалось вам странным. Тем более что всё это может подтвердить Олеся…
Боря внимательно слушал, пытаясь понять, куда он клонит.
— Представьте: есть реальный мир. Большой реальный мир. Бесконечно сложный и разнообразный. Сотни стран, миллиарды людей…
Проблем с выполнением этой просьбы не возникло.
— В голове каждого человека, — продолжал Косик, — существует некий образ этого реального мира. Такая вот модель… или совокупность представлений о нём. Если угодно — усвоенных догм, образов той части мира, о которой конкретный человек знает.
Борис посмотрел на рассказчика с уважением — смысл сказанного плохо соответствовал его внешности. «Интересно, а как это связано с теми событиями, что давеча произошли? — подумал он. — Что-то не тянет он после такого вступления на воришку».
— Думаю, вы не станете спорить, если я скажу, что любая такая мысленная модель мира отличается от реальности. В большей или меньшей степени, но отличается. Во-первых, человек не может знать всего, и тут ничего не поделаешь. Во-вторых, представления о многих вещах у нас искажены. Человеку, как говориться, свойственно заблуждаться, заполнять пробелы в знаниях гипотезами, домыслами и так далее.
Борис терпеливо слушал.
— Скажу даже больше: в последнее время, по мере усложнения общества, техники и так далее, представление людей об окружающем мире всё больше искажается. Тут две основные причины. Первая заключается в том, что растут потоки информации, которые человек уже давно не способен усвоить в полной мере. Но нас интересует вторая причина — сознательное искажение.
Тут Косик сделал небольшую паузу, отхлебнул остывший чай, посмотрел на девушку, которая в ответ одобрительно кивнула.
— Давайте добавлю чайку, — спохватился Борис, который пока не понимал, куда клонит Косик, но начал испытывать живой интерес к рассказу.
После того, как чай снова был разлит, Косик продолжил.
— Во все времена существовали государственные и прочие секреты, информация, которая утаивалась от широких масс. Сейчас такое тоже есть. Но далеко не все знают, что государства сейчас активно занимаются вмешательством в формирование мировоззрения своего населения. Для этого используется самый широкий спектр средств воздействия. От нейролингвистического программирования (НЛП, слышали о таком?) до химических средств воздействия. Для этого в спецслужбах существуют специальные подразделения. Делается всё это с благими целями повышения управляемости государства, снижения риска психических расстройств, преступности и так далее. Но благими целями вымощена дорога сами знаете куда. Есть люди, подверженные воздействию в меньшей степени. Такие как вы или я. И хоть мы — законопослушные граждане, иногда можем стать костью в горле у спецслужб, пекущихся о народном благе. В таких случаях они стремятся устранить проблему своими интенсивными методами.
— Убивают, что ли?
— Нет, не убивают. И в тюрьму не сажают. В этом сейчас нет необходимости. Просто промывают вам мозги, и вы становитесь совсем другим человеком.
— Ну, знаешь ли, твой рассказ напоминает сказку про белого бычка. Если бы ты мне рассказывал сюжет какого-нибудь фильма, я бы тебе поверил. Но здесь… Промывка мозгов? Позволь усомниться.
— Когда мне самому это рассказали впервые, я воспринял точно… — Косик остановился на половине фразы после толчка девичьей ноги.
— К сожалению, — вступила в разговор Олеся, — всё сказанное является правдой. Мы не можем вам рассказать больше… Пока не можем. Но, во всяком случае, вы должны знать, что есть структуры, незаметно управляющие массовым сознанием. Делается это с помощью химических препаратов и целого ряда спецметодов. Не буду сейчас углубляться в подробности: как и для чего это делается. Скажу только, что увиденное вами несколько дней назад является примером такого воздействия. А пришли мы к вам потому, что вы спасли моего друга, и мы вам очень благодарны. Просим никому не говорить о нашей встрече, а тем более — о происшедшем. Иначе вы очень быстро убедитесь в истинности наших слов. Правда, ненадолго. Вскоре обо всём забудете и будете всем довольны до конца своих дней. Не подумайте, что я вас запугиваю. Просто предостерегаю от большой беды. Беды не только для вас.
После этого ребята неожиданно засобирались. Было уже поздно, но благодаря начавшемуся полярному дню на улице не темнело. Выходя из кухни, Косик сказал:
— То, что с вами произошло, называется парадоксальным абстинентным синдромом. Каким-то образом, возможно из-за экстремальных условий шахты, ваш организм на какое-то время очистился от вещества, используемого для повышения внушаемости. Кстати, называется оно — триколитрон. Обычно такая временная очистка происходит сравнительно незаметно и абсолютно безболезненно. Но в вашем случае возникло что-то вроде аллергии. В дальнейшем вы стали чутко реагировать на него, не воспринимая продукты, его содержащие. Это меня и спасло. Кстати, торт сделан из очищенных продуктов.
Когда ребята оделись, он добавил ещё:
— Если захотите, то сможете узнать ещё много интересного. Позвоните мне по телефону **-**-**, договоримся о встрече.
Когда их шаги уже затихли в коридоре, Боря подумал, что так и не понял главного: кто же они такие, и не привиделось ли ему их появление?
Было весело и классно!
В разгар праздника Боря здорово напился, возможно, потому что не мог полноценно закусывать — синдром непереносимости пищи ещё давал о себе знать. Финал вечеринки он помнил весьма смутно. Но, по словам Люды, вёл себя прилично, дал посадить себя в такси, и благополучно добрался до кровати. Люда провела его до дома, но для поддержания реноме с ним не осталась, а вернулась назад — продолжать праздновать.
В суете повседневных забот Боря постепенно начал забывать о недавнем странном происшествии на улице. Было совершенно очевидно, что либо всё случившееся ему померещилось, либо он стал свидетелем событий, до сути которых ему никогда не докопаться. А, следовательно, не стоило тратить попусту время и нервы.
Прошло ещё несколько дней, отработаны ночные смены, наступили новые выходные, перед которыми следовало хорошо отоспаться. Он уже досматривал пятый сон, когда его разбудил телефон. На другом конце не торопились разговаривать, посопели и положили трубку. Борис послал несколько положенных в такой ситуации ругательств в адрес шутников, которые будят честных граждан посреди белого дня. Но сон уже прошёл, и надо было возвращаться к жизни.
Когда он заканчивал вытираться после душа, в прихожей раздался звонок. Борис, не ждавший гостей, мог предположить визит кого угодно, но только не своего недавнего наваждения: на пороге перед изумлённым хозяином предстал давешний тщедушный спринтер в красной шапочке. Рядом с ним стояла симпатичная улыбчивая девушка с густой рыжей чёлкой.
Девушка была чуть выше спринтера, одета в сине-бело-голубую спортивную куртку и обтягивающие джинсы. В руке держала большую сумку тех же цветов, что и куртка. Одеждой и сложением она походила на спортсменку, только что прилетевшую с соревнований. Возможно, её глаза и рот были чуть крупноваты, но в целом лицо показалось Борису вполне миловидным. Особенно понравились ямочки, игравшие на щеках — девушка открыто и задорно улыбалась. Её спутник тоже улыбался — чуть смущённо и добродушно.
Насколько не было сильным удивление Бориса, он из вежливости сразу пригласил молодых людей в квартиру, а те не заставили себя уговаривать. Недоумение хозяина ещё больше усилилось, когда вместо объяснения причин своего прихода, парень извлёк из сумки какой-то прибор, и, не спрашивая дополнительного разрешения, прошёл с ним по комнатам. Закончив обход, он едва заметно кивнул девушке. Та улыбнулась в ответ и протянула Борису узенькую ладошку.
— Извините за вторжение, — голос у неё оказался высоким и звонким, словно журчащим, — меня зовут Олеся, а его — Косик.
После этого, опять же, без всяких прелюдий, из сумки был извлечён торт домашнего приготовления. Выглядел он так аппетитно, что вызвал у Бори тяжёлый вздох — по известным причинам подобные изделия он не ел уже больше месяца.
Всё становилось на свои места. «Раз клички, значит точно уголовник, — подумал хозяин квартиры, — уголовник, который решил отблагодарить своего спасителя». Правда, в эту схему плохо вписывались некоторые странности в поведении преследователей, но в тот момент он не обратил внимания на подобные тонкости, тем более что эпизод на улице временами казался ему галлюцинацией.
— Ещё раз извините за беспокойство, — начал, наконец, паренёк, — у нас к вам есть дело… Но давайте, может быть, сначала чайку?
Борис счёл такое начало нагловатым.
— Странное имя, — сказал он вместо ответа. — А меня…
— Знаем, знаем, — перебила бойкая девушка, — вас зовут Борис. Мы в справочнике посмотрели. Хотели вначале позвонить, но потом решили, что по телефону вы всё равно ничего не поймёте, лучше уж сразу так…
Борис заметил, что Косик (или как его там?) слегка толкнул девушку в бок. Та сразу же перевела разговор на необычно тёплую погоду и описание своих мытарств с тортом, коржи которого в этот раз не хотели нормально печься, а сливки вообще отказались взбиваться, так что пришлось бежать в магазин за другим пакетом.
После того как все уселись за столом, и чай был разлит, Косик заговорил о деле:
— Извините, Боря, вы помните, что произошло четыре дня назад?
— Конечно помню.
— А что именно вы помните?
— Всё помню, — этот парень немного раздражал своими странными вопросами, но ведь с гостями нужно быть сдержанным? — Как ты бежал с выпученными глазами помню, и за тобой гнались странные личности.
— Вот-вот! Это и интересно! — вступила в разговор девушка. — Вы помните, что было, когда они к вам подошли?
— Конечно, не запомнишь такого! Они заговорили какой-то абракадаброй! А ещё гул какой-то странный начался…
Гости многозначительно переглянулись.
— Обалдеть, — прошептала Олеся, при этом глаза её стали ещё больше.
Косика этот ответ, видимо, тоже впечатлил. Он чуть покраснел и некоторое время молчал, о чём-то раздумывая и поглядывая на спутницу. Повисла неловкая пауза.
— Вы торт ешьте! — прервала затянувшееся молчание Олеся. — Что ж вы ещё не попробовали?
Борису неудобно было ей отказать, и он без энтузиазма начал есть, предвидя скорый приступ тошноты. Девушка внимательно наблюдала за ним. Минуты через две Борис с удивлением отметил, что ожидаемая реакция на пищу не наступила. Сразу же у него поднялось настроение, и он отдал должное кулинарному чуду.
Поглощая третий кусок, хозяин квартиры довольно улыбался, словно радуясь встрече со старым другом. Искоса он поглядывал на ребят, которые тоже молча ели торт, но не с такой скоростью и энтузиазмом. Разговора они не возобновляли. Боря тоже терпеливо ждал, догадываясь, что это только начало беседы.
— Вижу, вы заметили, что торт необычный, — наконец прервала молчание девушка, — да по-другому и быть не могло. Несколько дней назад вы подверглись нейрофоническому кодированию, «НФК», как его ещё называют, но, судя по всему, оно на вас не подействовало, если вы смогли ввести в заблуждение спецгруппу Диортама, и, тем более, помните, что происходило.
Произнесённое не только ничего не пояснило гостеприимному хозяину, но и привело его в некоторое замешательство — снова пошла какая-то бессмыслица. Он хотел что-то съязвить по этому поводу, но потом передумал, перестал поглощать торт и смотрел на ребят, ожидая пояснений.
— Вижу, вам не знакомы эти термины? — продолжила девушка.
— Впервые слышу, — признался он.
— Тогда, если можно, расскажите немного о себе, — не торопилась что-либо объяснять Олеся. — Тогда мы поймём, как вам проще растолковать.
— Да что рассказывать? Двадцать девять лет, работаю на руднике…
— Живёте один?
— А что, очень заметно?
— Нет, не особенно. Так, уточняю… Вы не замечали в последнее время каких-либо изменений в самочувствии, вообще вокруг, в окружающей обстановке? В катастрофы не попадали, не болели?
— Да нет, не замечал. Только после аварии на руднике тошнить всё время начало, но и то сейчас потихоньку проходит.
— Какой аварии? — девушка переглянулась с молчащим Косиком.
— Авария на «Хараелахском» в апреле была, — Борис потянулся за четвёртым куском. Освоившаяся девушка долила ему чай. — Не слышали?
— Конечно, слышали. Это когда люди просидели три дня под землёй?
— Почти четверо суток, — назидательно поправил он.
— Ой, расскажите, пожалуйста, поподробнее, — загорелись глаза у Олеси.
Пришлось рассказывать, попутно отвечая на многочисленные вопросы гостей. Особенно им понравилось про то, как фильтровали шахтную воду. Об этом, а также обо всём, что касалось питания, расспрашивали особенно подробно. Конечно же, пришлось рассказать о внезапно появившихся к исходу второго дня продуктах и прочих странностях. Эти детали привели слушателей в восторг, и они задавали всё новые и новые вопросы.
Борис уже пару раз спрашивал себя, зачем он откровенничает с этими людьми? И вообще тратит на них своё время. Но почему-то прогнать приятных, в общем-то, ребят, пришедших с тортом, не решался. Может быть, потому что и сам рассчитывал кое-что у них узнать.
Дальше перешли на события после аварии. Он, не таясь, рассказал о своих проблемах со здоровьем, о том, как начал фильтровать воду дома, об изменённом мировосприятии, которое он приписывал пережитому потрясению. С каждой минутой его собеседники всё больше воодушевлялись. Под конец рассказа спрашивали уже наперебой. Борису даже показалось, что о рассказанном они поняли гораздо больше чем он сам.
Наконец расспросы закончились, Косик извинился и попросил разрешения посовещаться с Олесей наедине. Их не было минут пятнадцать, после чего они, довольные, возвратились и сели за стол, по-заговорщицки переглядываясь.
— Ну, кто будет говорить? — вполголоса спросила Олеся у Косика.
— Как хочешь, давай я.
— Давай.
И Косик начал рассказывать.
— Прошу вас воспринять всё, о чём я скажу, хладнокровно, и не считать меня идиотом, насколько бы это не показалось вам странным. Тем более что всё это может подтвердить Олеся…
Боря внимательно слушал, пытаясь понять, куда он клонит.
— Представьте: есть реальный мир. Большой реальный мир. Бесконечно сложный и разнообразный. Сотни стран, миллиарды людей…
Проблем с выполнением этой просьбы не возникло.
— В голове каждого человека, — продолжал Косик, — существует некий образ этого реального мира. Такая вот модель… или совокупность представлений о нём. Если угодно — усвоенных догм, образов той части мира, о которой конкретный человек знает.
Борис посмотрел на рассказчика с уважением — смысл сказанного плохо соответствовал его внешности. «Интересно, а как это связано с теми событиями, что давеча произошли? — подумал он. — Что-то не тянет он после такого вступления на воришку».
— Думаю, вы не станете спорить, если я скажу, что любая такая мысленная модель мира отличается от реальности. В большей или меньшей степени, но отличается. Во-первых, человек не может знать всего, и тут ничего не поделаешь. Во-вторых, представления о многих вещах у нас искажены. Человеку, как говориться, свойственно заблуждаться, заполнять пробелы в знаниях гипотезами, домыслами и так далее.
Борис терпеливо слушал.
— Скажу даже больше: в последнее время, по мере усложнения общества, техники и так далее, представление людей об окружающем мире всё больше искажается. Тут две основные причины. Первая заключается в том, что растут потоки информации, которые человек уже давно не способен усвоить в полной мере. Но нас интересует вторая причина — сознательное искажение.
Тут Косик сделал небольшую паузу, отхлебнул остывший чай, посмотрел на девушку, которая в ответ одобрительно кивнула.
— Давайте добавлю чайку, — спохватился Борис, который пока не понимал, куда клонит Косик, но начал испытывать живой интерес к рассказу.
После того, как чай снова был разлит, Косик продолжил.
— Во все времена существовали государственные и прочие секреты, информация, которая утаивалась от широких масс. Сейчас такое тоже есть. Но далеко не все знают, что государства сейчас активно занимаются вмешательством в формирование мировоззрения своего населения. Для этого используется самый широкий спектр средств воздействия. От нейролингвистического программирования (НЛП, слышали о таком?) до химических средств воздействия. Для этого в спецслужбах существуют специальные подразделения. Делается всё это с благими целями повышения управляемости государства, снижения риска психических расстройств, преступности и так далее. Но благими целями вымощена дорога сами знаете куда. Есть люди, подверженные воздействию в меньшей степени. Такие как вы или я. И хоть мы — законопослушные граждане, иногда можем стать костью в горле у спецслужб, пекущихся о народном благе. В таких случаях они стремятся устранить проблему своими интенсивными методами.
— Убивают, что ли?
— Нет, не убивают. И в тюрьму не сажают. В этом сейчас нет необходимости. Просто промывают вам мозги, и вы становитесь совсем другим человеком.
— Ну, знаешь ли, твой рассказ напоминает сказку про белого бычка. Если бы ты мне рассказывал сюжет какого-нибудь фильма, я бы тебе поверил. Но здесь… Промывка мозгов? Позволь усомниться.
— Когда мне самому это рассказали впервые, я воспринял точно… — Косик остановился на половине фразы после толчка девичьей ноги.
— К сожалению, — вступила в разговор Олеся, — всё сказанное является правдой. Мы не можем вам рассказать больше… Пока не можем. Но, во всяком случае, вы должны знать, что есть структуры, незаметно управляющие массовым сознанием. Делается это с помощью химических препаратов и целого ряда спецметодов. Не буду сейчас углубляться в подробности: как и для чего это делается. Скажу только, что увиденное вами несколько дней назад является примером такого воздействия. А пришли мы к вам потому, что вы спасли моего друга, и мы вам очень благодарны. Просим никому не говорить о нашей встрече, а тем более — о происшедшем. Иначе вы очень быстро убедитесь в истинности наших слов. Правда, ненадолго. Вскоре обо всём забудете и будете всем довольны до конца своих дней. Не подумайте, что я вас запугиваю. Просто предостерегаю от большой беды. Беды не только для вас.
После этого ребята неожиданно засобирались. Было уже поздно, но благодаря начавшемуся полярному дню на улице не темнело. Выходя из кухни, Косик сказал:
— То, что с вами произошло, называется парадоксальным абстинентным синдромом. Каким-то образом, возможно из-за экстремальных условий шахты, ваш организм на какое-то время очистился от вещества, используемого для повышения внушаемости. Кстати, называется оно — триколитрон. Обычно такая временная очистка происходит сравнительно незаметно и абсолютно безболезненно. Но в вашем случае возникло что-то вроде аллергии. В дальнейшем вы стали чутко реагировать на него, не воспринимая продукты, его содержащие. Это меня и спасло. Кстати, торт сделан из очищенных продуктов.
Когда ребята оделись, он добавил ещё:
— Если захотите, то сможете узнать ещё много интересного. Позвоните мне по телефону **-**-**, договоримся о встрече.
Когда их шаги уже затихли в коридоре, Боря подумал, что так и не понял главного: кто же они такие, и не привиделось ли ему их появление?
Глава 17
Первые месяцы дались молодой семье нелегко. Морильск встретил их не особенно приветливо. Год был суровый, лета не было даже в местном понимании. В августе температура редко превышала десять градусов, несколько раз на ещё зелёную траву выпадал пушистый мокрый снег. И, хотя долго он не задерживался, вызывал у Андрея законные сомнения в разумности своего выбора профессии в стране, значительная часть территории которой располагается в зоне вечной мерзлоты.
Снег выпал в ночь с третьего на четвёртое сентября. Старожилы убеждали, что это скорее аномальное явление, чем норма, что он ещё обязательно растает. Но, вопреки всем прогнозам, снег не растаял ни в сентябре, ни позже, пролежав, как и положено ему, — до июня.
С трудом привыкая к местному климату, Андрей часто ходил простуженный. Но ещё больше его раздражал газ, который почти постоянно присутствовал в воздухе. Местные заводы постоянно чадили, загрязняя воздух сернистым газом и ещё несколькими десятками летучих соединений. По понятной причине местные жители не были особенно чувствительны к этому, но ему становилось не по себе, когда он думал, что здесь предстоит растить своих детей.
К счастью, на службе было не всё так плохо. Уже через три месяца после работы в отделе «Т» его направили стажироваться заместителем начальника отдела «А», так как нынешний заместитель, старожил «органов», не имел специального образования.
У Веры дела обстояли не столь блестяще. Проработав год арт-директором в столичном развлекательном комплексе «Магнит», в Морильске она смогла устроиться только преподавателем хореографии в школу искусств. Моральный климат в школе был не очень хорошим, а коллектив — довольно склочным. Насколько знал Андрей, его жена пришла в школу как раз в это время, когда там шла упорная борьба за руководство перспективными танцевальными группами. Это сулило известность, командировки и прочие блага. Поэтому нового преподавателя из столицы с невиданным здесь ранее высшим хореографическим образованием коллеги дружно приняли в штыки. Вера приходила с работы издёрганная, а иногда и заплаканная, но работу упрямо не бросала, несмотря на уговоры мужа.
Андрей считал, что ей не обязательно работать. С деньгами проблем не было, супруга, по его мнению, могла бы жить в своё удовольствие. Но она и вдалеке от дома строго соблюдала семейные традиции. А в семье ещё с дореволюционных времён было принято, чтобы женщины работали, как минимум, до рождения первого ребёнка. Андрей знал о Вериных бабушках: художницах, учёных и актрисах. Поэтому понимал, что переубедить жену будет сложно. Коллеги говорили ему, что рано или поздно удастся найти что-нибудь получше, но и он, и Вера понимали, что это «получше» всё равно будет пусть и более высокой, но совершенно ординарной должностью в одном из провинциальных заведений культуры.
Нужно ли говорить, что после Москвы Вера откровенно скучала? Андрей пытался развлечь её как мог, но не всегда успешно. Пара имеющихся более-менее приличных ресторанов уже сидела в печёнках, в театре премьеры бывали нечасто, да и там Андрей чувствовал, что Вера относится к единственному театру с плохо скрываемой иронией.
Один раз Вера, казалось бы, оттаяла, когда на вертолёте их свозили в тундру. Несколько ребят из филиала организовали поездку на озеро Ыт-Кюель, что в 120 километрах от Морильска. Андрея и Веру, как новичков, долго инструктировали: что нужно брать с собой, а что не стоит. Молодых супругов удивляло такое внимание к экипировке, но со временем они поняли, что Север шутить не любит, и улетая в тундру, пусть даже и на комфортабельном вертолете, нужно рассчитывать только на свои силы.
Честно говоря, вертолёт был не совсем комфортабельный. Старая жестянка Ми-2 семьдесят третьего года выпуска давно вылетала свой ресурс и пропахла многими тоннами грузов, которые пришлось перевозить. В её ржавеющем брюхе пассажиров бросало как на качелях, но, к счастью, все ребята, а также их жёны и подруги, оказались людьми крепкими и к качке мало восприимчивыми. Поэтому уже через час они благополучно приземлились у сторожки смотрителя местного заказника.
Смотрителя звали Виктор, и жил он в неописуемо красивом месте Земли. Залив огромного озера с каменистыми берегами и кристально чистой водой обступали довольно высокие предгорья Путоран, заросшие снизу чахлым северным подлеском. Со стороны же сторожки озеро на многие десятки километров окружали лиственничные и берёзовые леса. Рядом протекала небольшая речка, которую почему-то все называли ручьём.
В первый день рыбачили. Спиннингами. Местные такого вида ловли не признавали, но в «экспедиции» были Малыш и Саша Бойко — заядлые спиннингисты. Поэтому всем остальным, так как они не были опытными рыбаками, пришлось тоже использовать эти орудия, которые захватили на всех. Через час махания удилищами, когда у Андрея уже начало болеть плечо, Вера неожиданно вытащила с помощью товарищей огромного десятикилограммового гольца, который оказался самым большим уловом их «экспедиции». Остальные рыбаки возвращались тоже не с пустыми руками.
Вечер, как водится, закончился плотным обмыванием улова. Андрей почему-то быстро опьянел. Ему хорошо запомнилось только то, как он пытался ухватиться за уплывающее сознание и вникнуть в сюжет рассказа, излагаемого Витей. Он с удивлением осознавал, что ничего не понимает: слова рассказчика вылетали очень быстро, словно из пулемёта. Некоторые умудрялись складываться во фразы, но большинство утопали в речке за окном, так и не успев превратиться в смысл.
Судя по тому, с каким интересом его слушали Вера и Ева, подруга Саши, рассказ был очень интересным. Они то буквально пожирали глазами рассказчика, то весело и дружно смеялись, расплёскивая содержимое эмалированных кружек.
Определённо, рассказываемое было очень любопытным… Осознание этого ещё больше прибавляло решимости разобрать в завалах слов нить рассказа. И вот, когда уже процесс понимания, казалось бы, стал налаживаться, Андрей на секунду отвлёкся, обратив внимание на перламутровую куртку Евы. Этот порядком поношенный предмет одежды цвета розового жемчуга, оказывается, имел кнопки того же цвета, что и куртка! Данное открытие настолько увлекло Андрея, что он мгновенно забыл о рассказе, весь сконцентрировался на изучении видимой части кнопок и уже через несколько секунд крепко спал.
Снег выпал в ночь с третьего на четвёртое сентября. Старожилы убеждали, что это скорее аномальное явление, чем норма, что он ещё обязательно растает. Но, вопреки всем прогнозам, снег не растаял ни в сентябре, ни позже, пролежав, как и положено ему, — до июня.
С трудом привыкая к местному климату, Андрей часто ходил простуженный. Но ещё больше его раздражал газ, который почти постоянно присутствовал в воздухе. Местные заводы постоянно чадили, загрязняя воздух сернистым газом и ещё несколькими десятками летучих соединений. По понятной причине местные жители не были особенно чувствительны к этому, но ему становилось не по себе, когда он думал, что здесь предстоит растить своих детей.
К счастью, на службе было не всё так плохо. Уже через три месяца после работы в отделе «Т» его направили стажироваться заместителем начальника отдела «А», так как нынешний заместитель, старожил «органов», не имел специального образования.
У Веры дела обстояли не столь блестяще. Проработав год арт-директором в столичном развлекательном комплексе «Магнит», в Морильске она смогла устроиться только преподавателем хореографии в школу искусств. Моральный климат в школе был не очень хорошим, а коллектив — довольно склочным. Насколько знал Андрей, его жена пришла в школу как раз в это время, когда там шла упорная борьба за руководство перспективными танцевальными группами. Это сулило известность, командировки и прочие блага. Поэтому нового преподавателя из столицы с невиданным здесь ранее высшим хореографическим образованием коллеги дружно приняли в штыки. Вера приходила с работы издёрганная, а иногда и заплаканная, но работу упрямо не бросала, несмотря на уговоры мужа.
Андрей считал, что ей не обязательно работать. С деньгами проблем не было, супруга, по его мнению, могла бы жить в своё удовольствие. Но она и вдалеке от дома строго соблюдала семейные традиции. А в семье ещё с дореволюционных времён было принято, чтобы женщины работали, как минимум, до рождения первого ребёнка. Андрей знал о Вериных бабушках: художницах, учёных и актрисах. Поэтому понимал, что переубедить жену будет сложно. Коллеги говорили ему, что рано или поздно удастся найти что-нибудь получше, но и он, и Вера понимали, что это «получше» всё равно будет пусть и более высокой, но совершенно ординарной должностью в одном из провинциальных заведений культуры.
Нужно ли говорить, что после Москвы Вера откровенно скучала? Андрей пытался развлечь её как мог, но не всегда успешно. Пара имеющихся более-менее приличных ресторанов уже сидела в печёнках, в театре премьеры бывали нечасто, да и там Андрей чувствовал, что Вера относится к единственному театру с плохо скрываемой иронией.
Один раз Вера, казалось бы, оттаяла, когда на вертолёте их свозили в тундру. Несколько ребят из филиала организовали поездку на озеро Ыт-Кюель, что в 120 километрах от Морильска. Андрея и Веру, как новичков, долго инструктировали: что нужно брать с собой, а что не стоит. Молодых супругов удивляло такое внимание к экипировке, но со временем они поняли, что Север шутить не любит, и улетая в тундру, пусть даже и на комфортабельном вертолете, нужно рассчитывать только на свои силы.
Честно говоря, вертолёт был не совсем комфортабельный. Старая жестянка Ми-2 семьдесят третьего года выпуска давно вылетала свой ресурс и пропахла многими тоннами грузов, которые пришлось перевозить. В её ржавеющем брюхе пассажиров бросало как на качелях, но, к счастью, все ребята, а также их жёны и подруги, оказались людьми крепкими и к качке мало восприимчивыми. Поэтому уже через час они благополучно приземлились у сторожки смотрителя местного заказника.
Смотрителя звали Виктор, и жил он в неописуемо красивом месте Земли. Залив огромного озера с каменистыми берегами и кристально чистой водой обступали довольно высокие предгорья Путоран, заросшие снизу чахлым северным подлеском. Со стороны же сторожки озеро на многие десятки километров окружали лиственничные и берёзовые леса. Рядом протекала небольшая речка, которую почему-то все называли ручьём.
В первый день рыбачили. Спиннингами. Местные такого вида ловли не признавали, но в «экспедиции» были Малыш и Саша Бойко — заядлые спиннингисты. Поэтому всем остальным, так как они не были опытными рыбаками, пришлось тоже использовать эти орудия, которые захватили на всех. Через час махания удилищами, когда у Андрея уже начало болеть плечо, Вера неожиданно вытащила с помощью товарищей огромного десятикилограммового гольца, который оказался самым большим уловом их «экспедиции». Остальные рыбаки возвращались тоже не с пустыми руками.
Вечер, как водится, закончился плотным обмыванием улова. Андрей почему-то быстро опьянел. Ему хорошо запомнилось только то, как он пытался ухватиться за уплывающее сознание и вникнуть в сюжет рассказа, излагаемого Витей. Он с удивлением осознавал, что ничего не понимает: слова рассказчика вылетали очень быстро, словно из пулемёта. Некоторые умудрялись складываться во фразы, но большинство утопали в речке за окном, так и не успев превратиться в смысл.
Судя по тому, с каким интересом его слушали Вера и Ева, подруга Саши, рассказ был очень интересным. Они то буквально пожирали глазами рассказчика, то весело и дружно смеялись, расплёскивая содержимое эмалированных кружек.
Определённо, рассказываемое было очень любопытным… Осознание этого ещё больше прибавляло решимости разобрать в завалах слов нить рассказа. И вот, когда уже процесс понимания, казалось бы, стал налаживаться, Андрей на секунду отвлёкся, обратив внимание на перламутровую куртку Евы. Этот порядком поношенный предмет одежды цвета розового жемчуга, оказывается, имел кнопки того же цвета, что и куртка! Данное открытие настолько увлекло Андрея, что он мгновенно забыл о рассказе, весь сконцентрировался на изучении видимой части кнопок и уже через несколько секунд крепко спал.
Глава 18
Сказать, что приход гостей шокировал Бориса — значит не сказать ничего. За короткое время он испытал самые противоречивые чувства. Вначале отнёсся ко всему с изрядной долей иронии: нелепые рассказы о спецслужбах, которые с помощью фантастических методов управляют сознанием всех людей, показались полным бредом. А гости — напоминали каких-то сектантов, которые ещё недавно ходили по их городу и убеждали в скором конце света. Если бы Косик пришёл к нему один, то наш герой наверняка бы решил, что перед ним свихнувшийся уголовник, либо просто помешанный, убегавший от сотрудников психбольницы. Присутствие девушки, которая, судя по всему, полностью разделяла мнение спринтера, отбрасывало эту гипотезу. Поэтому, поразмыслив, он решил, что ему, как говорится, вешают на уши лапшу с целями совершенно непонятными.
Такой вывод его успокоил, но ненадолго. Возможно, Борис просто боялся признаться себе, что услышанное на кухне может быть правдой. На поразительную инертность и безразличие знакомых и коллег к условиям жизни, отупляющему труду, чужому горю, он обращал внимание ещё до памятных аварийных дней. В последнее же время подобные вещи стали просто резать глаза. Люди не только мирились с ужасными условиями жизни, но и вели бессмысленное существование, будто бы поставив себе целью провести жизнь в роли безгласных винтиков машины чужого обогащения. Они и говорить стали фразами из рекламных роликов и популярных статей!
Сюда же можно было прибавить и странное поведение Саши, с которым они уже несколько недель не общались после того жёсткого разговора. Плохие отношения с другом — куда ни шло. Но то, что Саша перестал курить в шахте, вообще не поддавалось никакому объяснению. Борис готов был поверить во что угодно, но только не в то, что его товарищ добровольно откажется от пагубной привычки из-за внезапно выросшей законопослушности.
Другим аргументом, не дававшим покоя, было его странное самочувствие после аварии, о котором гости явно догадались. И не только догадались, но и предложили более-менее правдоподобную причину происшедшей с Борисом метаморфозы: невосприимчивость к какому-то таинственному препарату. Гости не сказали прямо, но по их словам выходило, что препарат содержится во многих продуктах. Впрочем, и тут они угадали — перечень продуктов, которые он нормально переносил, был очень небольшим.
Промучившись сомнениями, он позвонил по оставленному номеру на третий день. Никто ему не ответил ни в первый раз, ни в последующие. Удивлённый Борис не знал, что и думать, но через несколько часов Косик позвонил ему сам.
— Извините, но я не мог вам ответить.
— Ну-у… Ничего…
— Вы хотели бы встретиться?
— Да… Хотел бы.
Договорились встретиться через два дня, когда у Бори снова будут выходные.
Такой вывод его успокоил, но ненадолго. Возможно, Борис просто боялся признаться себе, что услышанное на кухне может быть правдой. На поразительную инертность и безразличие знакомых и коллег к условиям жизни, отупляющему труду, чужому горю, он обращал внимание ещё до памятных аварийных дней. В последнее же время подобные вещи стали просто резать глаза. Люди не только мирились с ужасными условиями жизни, но и вели бессмысленное существование, будто бы поставив себе целью провести жизнь в роли безгласных винтиков машины чужого обогащения. Они и говорить стали фразами из рекламных роликов и популярных статей!
Сюда же можно было прибавить и странное поведение Саши, с которым они уже несколько недель не общались после того жёсткого разговора. Плохие отношения с другом — куда ни шло. Но то, что Саша перестал курить в шахте, вообще не поддавалось никакому объяснению. Борис готов был поверить во что угодно, но только не в то, что его товарищ добровольно откажется от пагубной привычки из-за внезапно выросшей законопослушности.
Другим аргументом, не дававшим покоя, было его странное самочувствие после аварии, о котором гости явно догадались. И не только догадались, но и предложили более-менее правдоподобную причину происшедшей с Борисом метаморфозы: невосприимчивость к какому-то таинственному препарату. Гости не сказали прямо, но по их словам выходило, что препарат содержится во многих продуктах. Впрочем, и тут они угадали — перечень продуктов, которые он нормально переносил, был очень небольшим.
Промучившись сомнениями, он позвонил по оставленному номеру на третий день. Никто ему не ответил ни в первый раз, ни в последующие. Удивлённый Борис не знал, что и думать, но через несколько часов Косик позвонил ему сам.
— Извините, но я не мог вам ответить.
— Ну-у… Ничего…
— Вы хотели бы встретиться?
— Да… Хотел бы.
Договорились встретиться через два дня, когда у Бори снова будут выходные.
Глава 19
Утро было пасмурным, редкий дождик несколько раз пытался замочить тропинки возле дома, но потом отчаялся и улетел прочь. Андрей проснулся от собачьего лая. Это кого-то облаивала Афина — Витина лайка.