Страница:
Ну вот, подваливает, значит, «Колумб» к «Марко» и, говорит ему, как великий мореплаватель великому мореплавателю: «Сгружайте к едрене фене на транспортный монитор валютные запасы Кассы Ветеранов, что у вас на борту – мы это точно знаем, – и двенадцать заложников с ними вместе, потом стравливайте на хрен маневровый запас химгорючего и ждите далее прибытия тех, кто прибудет вас из сложившейся параши вытаскивать. Времени на размышление не даем».
Роже все это, естественно, ушами прохлопал, будучи в счастливом забытьи и пытаясь понять, что же за хреновина вокруг него творится, принялся шататься по судну и выбрел в стыковочный отсек, как раз к тому времени, когда вся команда с пассажирами, там собравшаяся, и теми из Рыжих, что на мониторе подвалили, как раз решали, кому быть двенадцатым заложничком. Ну, люди Оранжевого, понятно, приятно удивились старому знакомому, наскоро его отдупелили, и следующие четыре недели соотечественник ваш, месье Лемье, провел снова на родном «Колумбе» в обществе такой вот приятной четвероногой спутницы... И двуногой – той, что четвероногую на борт «Марко» затащила, – она тоже в заложницы загремела...
Марго завороженно слушала Русти, не сводя глаз с его украшенных усиками уст.
– Ну, – продолжил тот, вознаградив благодарную слушательницу осторожным почесыванием между ушей, которое не вызвало на этот раз столь драматической реакции, – за это время Космофлот наконец раскачался, взял «Колумба» в кольцо где-то у черта на куличках и благополучно выторговал заложников в обмен на возможность для Рыжих валить на все четыре стороны вместе с награбленным.
Роже снова подлечили и после проверки – там у них мысли возникли, что, может, наводчик он, – полетел он на казенном коште снова в порт приписки... На лайнере нашей «Трансгалактик» – «Васко да Гамма». Когда ему в палату билет принесли и глянул он на него, то скривился, говорят, словно от уксуса и спрашивает: нельзя ли, мол, кораблик-то поменять. Ну на рейдер, что ли, списанный – на каких зеков до мест назначения довозят, хотя бы, а то у него – Роже Дапорта – на великих мореплавателей аллергия проклюнулась.
Ну, пошутил он этак вот, а полететь-то Роже – полетел, хоть и нехотя, а как миленький... Назло глупым суевериям... Только вот Старый Дед – там, наверху – здорово любит троицу, а раз так, то уже на четвертый – от силы – на шестой день полета, на «Васко» этом, отсек целый без малого угорел или удушился – слава архангелам, не насмерть. Причину аварийщики прежде чем нашли, так крышей слегка поехали: по всему судну визг откуда-то разносится, ор нечеловеческий, скрежет и все такое. Ну, точно Серые Карлики разгулялись – дело аккурат после броска было. В воздухопроводах у «Тристаров» – а «Васко» как раз из той серии – еще та акустика...
И все потому только, что в туннель воздухоочистителя кошка запала. Вы уже понимаете – какая. Без малого по всей посудине куролесила, а как ускорением ударило – в кишку-то эту и въехала. И там в узости какой-то и заклинилась... О чем молчать не стала. Нет, не знаю, как твари эти типовые решетки минуют, – и не спрашивайте... Забыл кто-то что-то на место задвинуть – и весь сказ. А уж шалава эта рыжая тут как тут окажется – можете не сомневаться... Шмыг – вот она уже там, где ей и в страшном сне быть не положено... Вот и Роже – тоже ни минуты не сомневался, с каким делом его снова свела судьба-индейка, – когда его кэп «Васко» Богом, извините, попросил в туннель этот за зверем слазить – больше, получается, для такого дела никто на судне по комплекции не вышел...
Пробовал, правда, мальчишка какой-то, китаец, за зверюгой в трубу эту влезть, да только чуть без глаз не остался... Ну и хозяйка очередная твари этой – тут же под ногами путается и то большие бабки обещает тому, кто зверушку бедную из кишки железной вызволит, то капитана засудить к хренам за жестокое обращение с одушевленными существами клятвенно обещает... Делать, однако, нечего: нацепил Роже шлем от гермокостюма – чтобы, значит, не сразу зрения лишиться, а сперва высказать Марго все, что он о ней думает, напялили на него куртку из чертовой кожи – одолжил кто-то из крутых со своего плеча, – перчатки надел, от гермокостюма высшей защиты тоже – и полез в шпигат этот подлый...
Но сперва, честь по чести, всех и каждого предупредил так, мол, и так, летать «Васко» по его маршруту осталось не больше чем неделю. И не ошибся – как в лужу глядел...
– А кошка? – осведомился Лемье, подозрительно глядя на Марго.
– Кошка? Да вытащил ее Роже, разумеется. К тому времени они с Марго уже не разлей вода друзьями заделались... Ко всеобщему, скажу вам, удивлению, а то – и ужасу... Но – за кошкой вскоре явился ее хозяин...
– И снова командный состав корабля не внял предостережениям месье Лапорта? – с сочувствием в голосе предположил Лемье.
– Да нет, вроде как внял... Только вот толку от того было – всего-то чуть малая с добавкой... Нет, самого Роже нормально по новому заходу в госпиталь уложили, под транквилизаторы... Но и сами – ушки на макушке. Перешли в режим радиомолчания – никому ни гугу, вооружили народ на борту – всем чем попало, чуть не дрекольем каким, и ждать стали... День ждут, другой, и дождались: из их собственного грузового отсека вылезают, погруженные туда с самого начала – угадайте кто? Правильно – наши рыжие друзья. Экипаж несчастного «Васко» сильно расстроился, потому что такого варианта никто не предусмотрел... А люди Оранжевого Сэма как в госпитальном боксе старину Роже вместе с кошечкой обнаружили, так просто прослезились. А хозяин тезки вашей, месье, Марго – тот, который известен был как Рыжий Гиммлер, даже допрос с пристрастием учинил – нет, конечно, не животине, а Роже, – никак не мог поверить, что третий раз подряд такая вот петрушка получилась сама собою... Как вы, конечно, знаете, с «Васко» у Рыжих номер не прошел, чуть было не сцапали всех. Однако ушли, все-таки, не без стрельбы, но ушли. После чего за Роже уже вплотную взялась контрразведка... Тоже в его везенье никак поверить не могла... В общем, света Божьего человек невзвидел. Однако после всяческих проверок и перепроверок снова чин чином получает он казенный билет до места работы и жительства и уже в Космотерминале перед самой посадкой – на эскалаторе – спрашивает, кем, мол, был тот немец, в честь которого назван лайнер, на котором ему лететь предстоит? Ну эрудит какой-то ему и объясняет, кто такой был Крузенштерн и чем он знаменит... Тут Роже зеленеет и руками и ногами начинает сопротивляться движению эскалатора. И кричит, что больше с ним этот номер не пройдет... Ну, дальнейшее – ясно. Медпункт, успокоительный укол и встреча с Марго на гостеприимном борту «Крузенштерна», а затем – и с ее хозяевами. На геостационаре Парагеи. В общем, я считаю, что это был уже перебор... Так что Роже никуда больше летать не стал. Перевелся на работу куда-то в службу Проекта Заселения. И с Парагеи – ни ногой. Потому что членом экипажа его ни один нормальный капитан на борт не возьмет, а за деньги оттуда можно только лайнером убраться, а Парагею всего два лайнера и обслуживают – «Фернандо Магеллан» и «Витус Беринг». Сами понимаете, так рисковать семейный человек не может...
– Хотя Господь и прибрал Рыжих, – вставил Федеральный Следователь.
– А это точно – что Господь таки их прибрал? – поинтересовался Лемье.
– Темная была с ними история и стремно закончилась, – вздохнул Русти. – Многие рассказывают, что видели их потом живыми, только внешность, мол, поменяли... Правда, не наяву чаще всего видели...
– Господин Шапиро изложил мне очень убедительный вариант гибели их банды – в качестве бесплатного приложения к этому созданию, – Лемье осторожно погладил Марго по шерстке.
– Кстати, – чуть замявшись, заметил Кай, – если вы имеете в виду старого антиквара с «Транзита», то рассказанное им вполне может быть в большей степени правдой, чем вам показалось. Мне приходилось разбираться в делах этого джентльмена. Могу сказать, что он весьма и весьма близок был с Оранжевым Сэмом. Так что и Марго ваша вполне может оказаться той самой Марго...
– Самое смешное, боцман, что я вовсе не шутил... – Кай грустно улыбнулся. – Другое дело, что мне не следовало болтать на тему, опасную для репутации почтенного антиквара. Прошли годы, и о его былых связях с криминальными типами не стоило бы вспоминать без веских на то причин.
– Ну вы, ей-Богу, чересчур щепетильны...
Они дошли до тамбура перехода на второй уровень, где, кроме холодильных камер, в диаметрально противоположных секторах были с чуть меньшим комфортом, чем состав Миссии Спасения, но зато гораздо более укромно размещены два «внештатных» пассажира. Собственно, формальный визит, касательно благоустройства, Русти задолжал только доктору Лоуренсу Дж. Маддеру. Второй «внештатник» – Кай Санди – был перед ним и претензий и пожеланий к экипажу «Констеллейшн» явно не имел. Тем не менее он как-то не спешил закончить разговор с благодарным слушателем. Кай тоже хотел дать собеседнику возможность немного потрепать языком. Из чисто профессиональных соображений.
– Скажите, – как раз вовремя спросил он, тоже затягивая момент расставания, – я краем уха слыхал, что ваше хобби – электронные игры? Нет, это не служебный интерес. Я сам неравнодушен к подобным вещам, и, может, мы могли бы как-нибудь...
– Уж не скромничайте, – нахмурился Русти, – видно, все личные дела экипажа перерыли и даже мой любимый сорт пива знаете?..
Боцман огляделся с наигранной осторожностью.
– Признаюсь, признаюсь... – шепотом сообщил он следователю. – Электронные игры – это только крыша... Да, да...
– А на самом деле, – тоже переходя на заговорщический шепот, осведомился Кай, – ваш конек – это наркотики?
– Хуже, гораздо хуже... – Русти виновато пожал плечами. – Я коллекционирую вирусы. Это очень забавные штуки... В Секторе у меня самое большое собрание компьютерных вирусов... Не смейтесь – за некоторые из них коллекционеры готовы отдать большие деньги... Самые ценные, – Русти коснулся нагрудного кармана, – я постоянно ношу с собой. Космос, знаете, такое место, где, выходя из своей каюты, не знаешь, когда в нее вернешься...
Он продемонстрировал Каю отделанную под платину магнитную мнемокарту и сделал приглашающий жест в сторону двери тамбура.
– Только не говорите кэпу, – добавил Русти, спускаясь по узкой лестнице. – Его хватит кондрашка, если он узнает, какие звери тут ошиваются в двух сантиметрах от его драгоценных компьютеров...
Дверь переходного тамбура с мягким шипением отъехала в сторону, и они вышли на второй уровень. Огибая по периметру огромную главную холодильную камеру, они нос к носу столкнулись с доком Маддером, поворачивающим ключ в двери своей каюты. Увидев Кая, он выпрямился и вроде вознамерился что-то сказать ему. Да и Федеральному Следователю тоже было о чем спросить Колдуна. Оба они на несколько секунд замерли, разглядывая друг друга. Мелодично зазвучал первый предупредительный сигнал стартовой готовности, и Русти так и недосмотрел конец этой любопытной сцены.
Торопливо пробегая по коридорам третьего уровня, он чуть не налетел на зазевавшихся Лемье и Сандерса – ученые мужи скармливали Марго давешний бутерброд, что так заботливо крошил своим тесаком глава Миссии. Это крайне несвоевременное действо чуть улучшило мнение Русти о доке Сандерсе.
В тот неурочный час мирная игра была прервана приходом невысокого рыхлого типа, внешний вид которого вполне оправдывал его кличку.
– Привет, Боров, – сделал ему ручкой, не поднимаясь с места, человек, единственной особой приметой которого был нервный тик, обусловивший и его nomdeprofession: Дерганый Клаус.
Он здесь был за главного.
– Мы тебя заждались. Что с кораблем?
– Все о'кей, ребята! Топливо загружено, к вечеру на борту будет все снаряжение и продовольствие. «Леди Игрек», как истинная дама, готова принять у себя джентльменов... Джентльменов удачи – это я про нас, парни!
Шутка в староанглийском стиле успеха не имела. Здесь не читали Стивенсона, а себя держали за людей при специальности. Все собравшиеся знали толк в астронавигации, и работу на Папу считали лишь вовремя подвернувшейся халтуркой. Случайным заработком в плохие времена. Хотя уже и привыкли к своим кличкам. На лестнице в преисподнюю – много ступенек...
Только Боров считал себя тем, кем он и был на самом деле.
– Твой дружок ничего не подозревает? – поинтересовался Клаус.
– С чего бы это? Он полагает, что водит нас за нос. Продолжает с загадочным видом талдычить про сейфы Брошенной, набитые иридием и платиной.
– Он же в прошлый раз говорил просто про кредитки, – заметил придирчивый Зануда Клайв.
– Ему показалось этого мало... Мне же как-никак все-таки пришлось разыграть сомнение...
Присутствующие покатились со смеху.
Зануда Клайв решительно определил:
– Дурень решил, что мы ему поверили и только поэтому ссудили его топливом Полный кретин...
– Ну что ты, Клайв. Вспомни, как любит говорить Папа: «О покойниках или ничего, или только хорошее». А Чики одной ногой уже на небесах, – вздохнул Боров. – В прямом и в переносном, так сказать, смысле... Жаль мне его – не всякому попадается такой друг, на которого можно положиться в подобном деле... И который сам на тебя полагается... Не скоро найду второго такого...
– Ну и юмор у тебя, Эрни... – нервно поморщился Дерганый Клаус. – С тобой – только в разведку ходить...
Борову – в миру Эрни Бишопу – подобное замечание вовсе не резало слух.
– Только вот что, – он поднял руку, призывая к тишине, – до поры парня не трогать. Да постарайтесь не лыбиться, когда он снова заведет свою бодягу про кредитки и иридий – не совсем дурной, может и просечь что-нибудь. Так что держитесь поаккуратнее. Пусть сначала доставит нас на место и выдаст коды к корабельному компьютеру. Такие вещи он не выложит даже под химией. Так что мне с ним придется повозиться – мне как старому другу уж шепнет на ушко. Но не сразу. Тут форсировать опасно. А то зависнем на полдороге, и Папа нам яйца поотрывает, если останется, что отрывать. А они нам еще пригодятся по возвращении. В отличие от бедняги Чики. А сейчас пора промочить глотку.
– Точно, Эрни, выпьем за предстоящую операцию! – радостно поддержал предложение Салага Черник. – Лишь бы Громила не подкачал, а уж мы-то постараемся!
– За него не беспокойся. За те бабки, что нам светят, он и собственную бабушку заживо нашинкует. Мелко и со знанием дела.
– Да, приятно идти на дело, когда по ту сторону двери есть свой парень, – заметил Клаус. – Только не хочется оказаться на месте его бабушки...
– Кто на чьем месте окажется – решает только Старый Джентльмен – там, наверху... – рассудительно заметил Боров. – Человек предполагает, а он располагает...
Боров не был фамильярен и никогда не называл ни Бога, ни черта просто так – по имени. Точно как Русти – боцман с «Констеллейшн».
Глава 2
– Одним словом, сэр, вы понимаете, что в смысле попутчиков боцману Русти в том рейсе повезло немногим больше, чем утопленнику... – Хенки поставил кружку на стол, но, подумав, подвинул ее собеседнику и осведомился: – Сдается мне, что вы не откажетесь пропустить еще немного нашего фирменного. Все равно сегодня вам кемарить тут всю ночь. «Гром» болтается где-то за карантинной орбитой и заберет вас не раньше, чем пройдет профилактику и перезаправится... Так что, если вам не скучно, послушайте еще немного старика Хенки. Так вот, Русти сразу, как говорится, просек, что этот мистер Санди по долгу службы стал присматриваться к народу на корабле. Ну и взял кое-кого на заметку...
Взять хотя бы доктора Шарбогард, которую пока никто на корабле еще не видел. Почему она не выходит из своей каюты? Она ли там находится вообще? Не будешь же с криком «Стоять! Лицом к стене, руки за голову!» врываться в каюту мирно отдыхающей и, возможно, совершенно непричастной к готовящемуся криминалу женщины только потому, что в его усталую после двухчасовых размышлений голову лезут глупые подозрения.
«Ладно, – решил Следователь, – дадим доктору Шарбогард еще немного времени на сон, а потом – если она все-таки не порадует нас своим появлением – перейдем к более активным действиям».
Кто там дальше? Господин Жан Лемье – восходящее светило вирусологии. По мнению коллег и руководства, достаточно эксцентричный и, по их же оценке, весьма талантливый тип. Правда, его счастливая звезда почему-то все время запаздывает с восходом: дважды Лемье был на пороге открытия, и оба раза его слава доставалась другим, более удачливым и настырным. В последнее время у него отмечались экстравагантные выходки и ссоры с руководством Института. Гм, у любого может испортиться характер, когда из рук с завидным постоянством ускользает ни более ни менее как Нобелевская премия. Так, из-за чего там у него вышел спор с начальством? Отказ в приобретении оборудования, сокращение вспомогательного персонала, вето на эксперименты с «Пеплом»... Стоп! Интересно, мальчику не дали поиграть с любимой игрушкой, а теперь триста тонн этого самого «Пепла» находятся за стальной переборкой в тридцати ярдах от его каюты... И эта сентиментальная любовь к рыжей стерве из семейства кошачьих – не слишком ли она наиграна, не слишком ли акцентирована приплетенной к ней историей Рыжего Братства? Для серьезных подозрений этого мало, но поставим в этом месте списка жирную галочку...
Спустя еще минут сорок-пятьдесят подобных размышлений Кай откинулся в кресле и строго сказал себе – мысленно, но голосом сэра Барни Литтлвуда, своего непосредственного шефа: «Вы слишком большую ставку делаете на анализ, Санди... Анализ мертв там, где не хватает фактов! Больше психологизма! Ваше слабое место – неумение войти в образ противника!»
Что ж – с этим Кай был согласен: в образ такого малопредсказуемого противника, как Папа – в миру Франческо ди Ровере, для конкурентов – Ядовитый Франческо, войти ему было и впрямь трудно.
Размышления Федерального Следователя прервал мелодичный звук интеркома Экипаж, свободный от несения вахты, и желающие принять участие в «вечере знакомства» пассажиры приглашались в кают-компанию.
– Думаю, – поставил он собравшихся в известность о плодах своей мыслительной деятельности, – что уважаемые члены Миссии Спасения не сочтут за труд скрасить наш э-э скромный ужин рассказом о своей нелегкой и полной опасностей службе и о той задаче, которую предстоит выполнить этим отважным и э-э достойным людям в Федеральной Колонии Нимейя. Думаю, что этот э-э рассказ не будет лишним и еще раз заставит всех нас – небольшую, но – дьявол побери – дружную команду «Констеллейшн» вспомнить о важности выполняемого нами рейса и о той ответственности, которая лежит на э-э каждом из нас. Поэтому прошу приветствовать руководителя Миссии Спасения, уважаемого профессора Сандерса, в честь которого, перед тем как передать ему слово, попрошу присутствующих поднять тост.
Русти не без удовольствия (только слегка поперхнувшись) осушил бокал кисловатого пойла, которое минуту назад верный своим привычкам и своему боцману старшина технарей Роб Мак-Интайр щедро разбавил ему под столом из объемистой фляжки, и, крякнув, приготовился выслушать осточертевшую ему историю Нимейской эпидемии. Чтобы не терять времени зря он стал из-под прикрытия своей подперевшей голову длани рассматривать собравшийся вокруг стола народ – давешние слова Сандерса о «чужом среди своих» запали Русти в память и заставляли теперь с подозрительным вниманием всматриваться в лица окружающих. Вскоре он заметил, что Федеральный Следователь и колонель Кортни заняты тем же. Виновник его тоскливой тревоги – профессор и вечный странник Дан Сандерс, тем временем добросовестно выполнял вверенную ему кэпом функцию.
Он изложил старательно внимавшей ему аудитории краткую историю трагедии Нимейи. Тамошняя колония – один из старейших Населенных Миров Федерации за пределами Солнечной системы – с первых лет своего существования слыла центром биологических исследований по интродукции земной фауны и флоры на землеподобных планетах. Планет таких в те времена – как, впрочем, и сейчас – было раз-два и обчелся, однако проблем с их освоением тоже, как сейчас, по горло.
Причиной разразившейся эпидемии был довольно коварный вирус, сконструированный лет сорок назад, по другим сведениям, вирус затащили в Миры Федерации с Шарады. Самый экзотический вариант легенды утверждал, что вирус был похищен то ли из какого-то мавзолея, то ли еще какого-то захоронения кого-то из великих адептов террористической политики двадцатого века – вместе с мощами. Коварство проклятой заразы заключалось в том, что пораженные ею люди, после некоторого инкубационного периода, вовсе не стремились излечиться от своего недуга.
Вирус с жутковатым названием «Каббала» не убивал. Вовсе нет. Он стимулировал расположенные в мозгу центры выработки «внутренних опиатов». Без всяких уколов, не рискуя «отовариться» СПИДом, не расходуя ни цента на покупку дорогого зелья, человек, подхвативший «Каббалу», начинал регулярно получать свою порцию «жидкого неба». Получать, однако, не совсем даром «внутренние опиаты» вырабатывались в нервной системе пораженного вирусом не «просто так», а в ответ на определенный тип поведения. У разных групп людей этот тип поведения мог быть различным – но всегда значительно отличался от нормы.
К сожалению, инициатива контроля за событиями администрацией Колонии напрочь утрачена. В результате правительственные силы контролируют в настоящее время лишь разрозненные островки территории Нимейи. Выведены из строя основные системы жизнеобеспечения. Разграблены склады продуктов питания и оружия... Ежедневно на планете прибавляется несколько десятков тысяч инфицированных «Каббалой» и почти столько же гибнет в кровавых стычках. Единственная реальная перспектива спасения Нимейской Колонии – массированное применение средства молекулярной инактивации психотропных вирусов, известное под кодовым названием «Пепел»...
Тут док Сандерс не без облегчения передал слово Жану Лемье, которого лестно характеризовал как лучшего из известных специалистов по защите от этой заразы вообще и по препарату «Пепел», в частности.
Роже все это, естественно, ушами прохлопал, будучи в счастливом забытьи и пытаясь понять, что же за хреновина вокруг него творится, принялся шататься по судну и выбрел в стыковочный отсек, как раз к тому времени, когда вся команда с пассажирами, там собравшаяся, и теми из Рыжих, что на мониторе подвалили, как раз решали, кому быть двенадцатым заложничком. Ну, люди Оранжевого, понятно, приятно удивились старому знакомому, наскоро его отдупелили, и следующие четыре недели соотечественник ваш, месье Лемье, провел снова на родном «Колумбе» в обществе такой вот приятной четвероногой спутницы... И двуногой – той, что четвероногую на борт «Марко» затащила, – она тоже в заложницы загремела...
Марго завороженно слушала Русти, не сводя глаз с его украшенных усиками уст.
– Ну, – продолжил тот, вознаградив благодарную слушательницу осторожным почесыванием между ушей, которое не вызвало на этот раз столь драматической реакции, – за это время Космофлот наконец раскачался, взял «Колумба» в кольцо где-то у черта на куличках и благополучно выторговал заложников в обмен на возможность для Рыжих валить на все четыре стороны вместе с награбленным.
Роже снова подлечили и после проверки – там у них мысли возникли, что, может, наводчик он, – полетел он на казенном коште снова в порт приписки... На лайнере нашей «Трансгалактик» – «Васко да Гамма». Когда ему в палату билет принесли и глянул он на него, то скривился, говорят, словно от уксуса и спрашивает: нельзя ли, мол, кораблик-то поменять. Ну на рейдер, что ли, списанный – на каких зеков до мест назначения довозят, хотя бы, а то у него – Роже Дапорта – на великих мореплавателей аллергия проклюнулась.
Ну, пошутил он этак вот, а полететь-то Роже – полетел, хоть и нехотя, а как миленький... Назло глупым суевериям... Только вот Старый Дед – там, наверху – здорово любит троицу, а раз так, то уже на четвертый – от силы – на шестой день полета, на «Васко» этом, отсек целый без малого угорел или удушился – слава архангелам, не насмерть. Причину аварийщики прежде чем нашли, так крышей слегка поехали: по всему судну визг откуда-то разносится, ор нечеловеческий, скрежет и все такое. Ну, точно Серые Карлики разгулялись – дело аккурат после броска было. В воздухопроводах у «Тристаров» – а «Васко» как раз из той серии – еще та акустика...
И все потому только, что в туннель воздухоочистителя кошка запала. Вы уже понимаете – какая. Без малого по всей посудине куролесила, а как ускорением ударило – в кишку-то эту и въехала. И там в узости какой-то и заклинилась... О чем молчать не стала. Нет, не знаю, как твари эти типовые решетки минуют, – и не спрашивайте... Забыл кто-то что-то на место задвинуть – и весь сказ. А уж шалава эта рыжая тут как тут окажется – можете не сомневаться... Шмыг – вот она уже там, где ей и в страшном сне быть не положено... Вот и Роже – тоже ни минуты не сомневался, с каким делом его снова свела судьба-индейка, – когда его кэп «Васко» Богом, извините, попросил в туннель этот за зверем слазить – больше, получается, для такого дела никто на судне по комплекции не вышел...
Пробовал, правда, мальчишка какой-то, китаец, за зверюгой в трубу эту влезть, да только чуть без глаз не остался... Ну и хозяйка очередная твари этой – тут же под ногами путается и то большие бабки обещает тому, кто зверушку бедную из кишки железной вызволит, то капитана засудить к хренам за жестокое обращение с одушевленными существами клятвенно обещает... Делать, однако, нечего: нацепил Роже шлем от гермокостюма – чтобы, значит, не сразу зрения лишиться, а сперва высказать Марго все, что он о ней думает, напялили на него куртку из чертовой кожи – одолжил кто-то из крутых со своего плеча, – перчатки надел, от гермокостюма высшей защиты тоже – и полез в шпигат этот подлый...
Но сперва, честь по чести, всех и каждого предупредил так, мол, и так, летать «Васко» по его маршруту осталось не больше чем неделю. И не ошибся – как в лужу глядел...
– А кошка? – осведомился Лемье, подозрительно глядя на Марго.
– Кошка? Да вытащил ее Роже, разумеется. К тому времени они с Марго уже не разлей вода друзьями заделались... Ко всеобщему, скажу вам, удивлению, а то – и ужасу... Но – за кошкой вскоре явился ее хозяин...
– И снова командный состав корабля не внял предостережениям месье Лапорта? – с сочувствием в голосе предположил Лемье.
– Да нет, вроде как внял... Только вот толку от того было – всего-то чуть малая с добавкой... Нет, самого Роже нормально по новому заходу в госпиталь уложили, под транквилизаторы... Но и сами – ушки на макушке. Перешли в режим радиомолчания – никому ни гугу, вооружили народ на борту – всем чем попало, чуть не дрекольем каким, и ждать стали... День ждут, другой, и дождались: из их собственного грузового отсека вылезают, погруженные туда с самого начала – угадайте кто? Правильно – наши рыжие друзья. Экипаж несчастного «Васко» сильно расстроился, потому что такого варианта никто не предусмотрел... А люди Оранжевого Сэма как в госпитальном боксе старину Роже вместе с кошечкой обнаружили, так просто прослезились. А хозяин тезки вашей, месье, Марго – тот, который известен был как Рыжий Гиммлер, даже допрос с пристрастием учинил – нет, конечно, не животине, а Роже, – никак не мог поверить, что третий раз подряд такая вот петрушка получилась сама собою... Как вы, конечно, знаете, с «Васко» у Рыжих номер не прошел, чуть было не сцапали всех. Однако ушли, все-таки, не без стрельбы, но ушли. После чего за Роже уже вплотную взялась контрразведка... Тоже в его везенье никак поверить не могла... В общем, света Божьего человек невзвидел. Однако после всяческих проверок и перепроверок снова чин чином получает он казенный билет до места работы и жительства и уже в Космотерминале перед самой посадкой – на эскалаторе – спрашивает, кем, мол, был тот немец, в честь которого назван лайнер, на котором ему лететь предстоит? Ну эрудит какой-то ему и объясняет, кто такой был Крузенштерн и чем он знаменит... Тут Роже зеленеет и руками и ногами начинает сопротивляться движению эскалатора. И кричит, что больше с ним этот номер не пройдет... Ну, дальнейшее – ясно. Медпункт, успокоительный укол и встреча с Марго на гостеприимном борту «Крузенштерна», а затем – и с ее хозяевами. На геостационаре Парагеи. В общем, я считаю, что это был уже перебор... Так что Роже никуда больше летать не стал. Перевелся на работу куда-то в службу Проекта Заселения. И с Парагеи – ни ногой. Потому что членом экипажа его ни один нормальный капитан на борт не возьмет, а за деньги оттуда можно только лайнером убраться, а Парагею всего два лайнера и обслуживают – «Фернандо Магеллан» и «Витус Беринг». Сами понимаете, так рисковать семейный человек не может...
– Хотя Господь и прибрал Рыжих, – вставил Федеральный Следователь.
– А это точно – что Господь таки их прибрал? – поинтересовался Лемье.
– Темная была с ними история и стремно закончилась, – вздохнул Русти. – Многие рассказывают, что видели их потом живыми, только внешность, мол, поменяли... Правда, не наяву чаще всего видели...
– Господин Шапиро изложил мне очень убедительный вариант гибели их банды – в качестве бесплатного приложения к этому созданию, – Лемье осторожно погладил Марго по шерстке.
– Кстати, – чуть замявшись, заметил Кай, – если вы имеете в виду старого антиквара с «Транзита», то рассказанное им вполне может быть в большей степени правдой, чем вам показалось. Мне приходилось разбираться в делах этого джентльмена. Могу сказать, что он весьма и весьма близок был с Оранжевым Сэмом. Так что и Марго ваша вполне может оказаться той самой Марго...
* * *
– Здорово это вы пошутили... – заметил Русти Федеральному Следователю, прикрывая за собой дверь бокса, приютившего светило вирусологии. – Лягушатник теперь ночами спать не будет – животины своей бояться начнет... Его аж так и передернуло...– Самое смешное, боцман, что я вовсе не шутил... – Кай грустно улыбнулся. – Другое дело, что мне не следовало болтать на тему, опасную для репутации почтенного антиквара. Прошли годы, и о его былых связях с криминальными типами не стоило бы вспоминать без веских на то причин.
– Ну вы, ей-Богу, чересчур щепетильны...
Они дошли до тамбура перехода на второй уровень, где, кроме холодильных камер, в диаметрально противоположных секторах были с чуть меньшим комфортом, чем состав Миссии Спасения, но зато гораздо более укромно размещены два «внештатных» пассажира. Собственно, формальный визит, касательно благоустройства, Русти задолжал только доктору Лоуренсу Дж. Маддеру. Второй «внештатник» – Кай Санди – был перед ним и претензий и пожеланий к экипажу «Констеллейшн» явно не имел. Тем не менее он как-то не спешил закончить разговор с благодарным слушателем. Кай тоже хотел дать собеседнику возможность немного потрепать языком. Из чисто профессиональных соображений.
– Скажите, – как раз вовремя спросил он, тоже затягивая момент расставания, – я краем уха слыхал, что ваше хобби – электронные игры? Нет, это не служебный интерес. Я сам неравнодушен к подобным вещам, и, может, мы могли бы как-нибудь...
– Уж не скромничайте, – нахмурился Русти, – видно, все личные дела экипажа перерыли и даже мой любимый сорт пива знаете?..
Боцман огляделся с наигранной осторожностью.
– Признаюсь, признаюсь... – шепотом сообщил он следователю. – Электронные игры – это только крыша... Да, да...
– А на самом деле, – тоже переходя на заговорщический шепот, осведомился Кай, – ваш конек – это наркотики?
– Хуже, гораздо хуже... – Русти виновато пожал плечами. – Я коллекционирую вирусы. Это очень забавные штуки... В Секторе у меня самое большое собрание компьютерных вирусов... Не смейтесь – за некоторые из них коллекционеры готовы отдать большие деньги... Самые ценные, – Русти коснулся нагрудного кармана, – я постоянно ношу с собой. Космос, знаете, такое место, где, выходя из своей каюты, не знаешь, когда в нее вернешься...
Он продемонстрировал Каю отделанную под платину магнитную мнемокарту и сделал приглашающий жест в сторону двери тамбура.
– Только не говорите кэпу, – добавил Русти, спускаясь по узкой лестнице. – Его хватит кондрашка, если он узнает, какие звери тут ошиваются в двух сантиметрах от его драгоценных компьютеров...
Дверь переходного тамбура с мягким шипением отъехала в сторону, и они вышли на второй уровень. Огибая по периметру огромную главную холодильную камеру, они нос к носу столкнулись с доком Маддером, поворачивающим ключ в двери своей каюты. Увидев Кая, он выпрямился и вроде вознамерился что-то сказать ему. Да и Федеральному Следователю тоже было о чем спросить Колдуна. Оба они на несколько секунд замерли, разглядывая друг друга. Мелодично зазвучал первый предупредительный сигнал стартовой готовности, и Русти так и недосмотрел конец этой любопытной сцены.
Торопливо пробегая по коридорам третьего уровня, он чуть не налетел на зазевавшихся Лемье и Сандерса – ученые мужи скармливали Марго давешний бутерброд, что так заботливо крошил своим тесаком глава Миссии. Это крайне несвоевременное действо чуть улучшило мнение Русти о доке Сандерсе.
* * *
Джентльмены, собравшиеся сегодня за одним из столов отдельного кабинета портового комплекса досуга «Эйнштейн и корона», на первый взгляд вовсе не выглядели отъявленными бандитами. И верно – с чего бы? Бандиты – это те, кто мешает людям делать бизнес. А эти – делали свой. Они и на убийство-то шли с крайней неохотой – только тогда, когда к этому их толкали крайние обстоятельства, идиотизм партнеров или нужда в деньгах.В тот неурочный час мирная игра была прервана приходом невысокого рыхлого типа, внешний вид которого вполне оправдывал его кличку.
– Привет, Боров, – сделал ему ручкой, не поднимаясь с места, человек, единственной особой приметой которого был нервный тик, обусловивший и его nomdeprofession: Дерганый Клаус.
Он здесь был за главного.
– Мы тебя заждались. Что с кораблем?
– Все о'кей, ребята! Топливо загружено, к вечеру на борту будет все снаряжение и продовольствие. «Леди Игрек», как истинная дама, готова принять у себя джентльменов... Джентльменов удачи – это я про нас, парни!
Шутка в староанглийском стиле успеха не имела. Здесь не читали Стивенсона, а себя держали за людей при специальности. Все собравшиеся знали толк в астронавигации, и работу на Папу считали лишь вовремя подвернувшейся халтуркой. Случайным заработком в плохие времена. Хотя уже и привыкли к своим кличкам. На лестнице в преисподнюю – много ступенек...
Только Боров считал себя тем, кем он и был на самом деле.
– Твой дружок ничего не подозревает? – поинтересовался Клаус.
– С чего бы это? Он полагает, что водит нас за нос. Продолжает с загадочным видом талдычить про сейфы Брошенной, набитые иридием и платиной.
– Он же в прошлый раз говорил просто про кредитки, – заметил придирчивый Зануда Клайв.
– Ему показалось этого мало... Мне же как-никак все-таки пришлось разыграть сомнение...
Присутствующие покатились со смеху.
Зануда Клайв решительно определил:
– Дурень решил, что мы ему поверили и только поэтому ссудили его топливом Полный кретин...
– Ну что ты, Клайв. Вспомни, как любит говорить Папа: «О покойниках или ничего, или только хорошее». А Чики одной ногой уже на небесах, – вздохнул Боров. – В прямом и в переносном, так сказать, смысле... Жаль мне его – не всякому попадается такой друг, на которого можно положиться в подобном деле... И который сам на тебя полагается... Не скоро найду второго такого...
– Ну и юмор у тебя, Эрни... – нервно поморщился Дерганый Клаус. – С тобой – только в разведку ходить...
Борову – в миру Эрни Бишопу – подобное замечание вовсе не резало слух.
– Только вот что, – он поднял руку, призывая к тишине, – до поры парня не трогать. Да постарайтесь не лыбиться, когда он снова заведет свою бодягу про кредитки и иридий – не совсем дурной, может и просечь что-нибудь. Так что держитесь поаккуратнее. Пусть сначала доставит нас на место и выдаст коды к корабельному компьютеру. Такие вещи он не выложит даже под химией. Так что мне с ним придется повозиться – мне как старому другу уж шепнет на ушко. Но не сразу. Тут форсировать опасно. А то зависнем на полдороге, и Папа нам яйца поотрывает, если останется, что отрывать. А они нам еще пригодятся по возвращении. В отличие от бедняги Чики. А сейчас пора промочить глотку.
– Точно, Эрни, выпьем за предстоящую операцию! – радостно поддержал предложение Салага Черник. – Лишь бы Громила не подкачал, а уж мы-то постараемся!
– За него не беспокойся. За те бабки, что нам светят, он и собственную бабушку заживо нашинкует. Мелко и со знанием дела.
– Да, приятно идти на дело, когда по ту сторону двери есть свой парень, – заметил Клаус. – Только не хочется оказаться на месте его бабушки...
– Кто на чьем месте окажется – решает только Старый Джентльмен – там, наверху... – рассудительно заметил Боров. – Человек предполагает, а он располагает...
Боров не был фамильярен и никогда не называл ни Бога, ни черта просто так – по имени. Точно как Русти – боцман с «Констеллейшн».
Глава 2
ДОГАДКИ И РОССКАЗНИ
Человек не так уж одинок – кто-нибудь всегда следит за ним.
Станислав Ежи Лец
– Одним словом, сэр, вы понимаете, что в смысле попутчиков боцману Русти в том рейсе повезло немногим больше, чем утопленнику... – Хенки поставил кружку на стол, но, подумав, подвинул ее собеседнику и осведомился: – Сдается мне, что вы не откажетесь пропустить еще немного нашего фирменного. Все равно сегодня вам кемарить тут всю ночь. «Гром» болтается где-то за карантинной орбитой и заберет вас не раньше, чем пройдет профилактику и перезаправится... Так что, если вам не скучно, послушайте еще немного старика Хенки. Так вот, Русти сразу, как говорится, просек, что этот мистер Санди по долгу службы стал присматриваться к народу на корабле. Ну и взял кое-кого на заметку...
* * *
Федеральный Следователь действительно не собирался прохлаждаться. План его действий предусматривал своим первым пунктом чесание в затылке над перечнем присутствующих на борту корабля, включавшим, согласно стартовой ведомости, ровным счетом тридцать человек. На каждого в базе данных его ноутбука имелся приличный файл, и компьютер по стандартной программе стал разбивать подозреваемых на категории – по степени вероятности их участия в предстоящей акции. Капитана Кай сразу вычеркнул из списка – не потому, что он был чист, словно ангел, а из соображений целесообразности – если уж сам кэп решит сдать корабль бандитам, то считайте – он это уже сделал. Спустя час работы «фильтров отсеивания» Кай обнаружил, что большая часть членов Миссии Спасения и экипажа «Констеллейшн» означилась как одна большая «фигура неопределенности».Взять хотя бы доктора Шарбогард, которую пока никто на корабле еще не видел. Почему она не выходит из своей каюты? Она ли там находится вообще? Не будешь же с криком «Стоять! Лицом к стене, руки за голову!» врываться в каюту мирно отдыхающей и, возможно, совершенно непричастной к готовящемуся криминалу женщины только потому, что в его усталую после двухчасовых размышлений голову лезут глупые подозрения.
«Ладно, – решил Следователь, – дадим доктору Шарбогард еще немного времени на сон, а потом – если она все-таки не порадует нас своим появлением – перейдем к более активным действиям».
Кто там дальше? Господин Жан Лемье – восходящее светило вирусологии. По мнению коллег и руководства, достаточно эксцентричный и, по их же оценке, весьма талантливый тип. Правда, его счастливая звезда почему-то все время запаздывает с восходом: дважды Лемье был на пороге открытия, и оба раза его слава доставалась другим, более удачливым и настырным. В последнее время у него отмечались экстравагантные выходки и ссоры с руководством Института. Гм, у любого может испортиться характер, когда из рук с завидным постоянством ускользает ни более ни менее как Нобелевская премия. Так, из-за чего там у него вышел спор с начальством? Отказ в приобретении оборудования, сокращение вспомогательного персонала, вето на эксперименты с «Пеплом»... Стоп! Интересно, мальчику не дали поиграть с любимой игрушкой, а теперь триста тонн этого самого «Пепла» находятся за стальной переборкой в тридцати ярдах от его каюты... И эта сентиментальная любовь к рыжей стерве из семейства кошачьих – не слишком ли она наиграна, не слишком ли акцентирована приплетенной к ней историей Рыжего Братства? Для серьезных подозрений этого мало, но поставим в этом месте списка жирную галочку...
Спустя еще минут сорок-пятьдесят подобных размышлений Кай откинулся в кресле и строго сказал себе – мысленно, но голосом сэра Барни Литтлвуда, своего непосредственного шефа: «Вы слишком большую ставку делаете на анализ, Санди... Анализ мертв там, где не хватает фактов! Больше психологизма! Ваше слабое место – неумение войти в образ противника!»
Что ж – с этим Кай был согласен: в образ такого малопредсказуемого противника, как Папа – в миру Франческо ди Ровере, для конкурентов – Ядовитый Франческо, войти ему было и впрямь трудно.
Размышления Федерального Следователя прервал мелодичный звук интеркома Экипаж, свободный от несения вахты, и желающие принять участие в «вечере знакомства» пассажиры приглашались в кают-компанию.
* * *
Кэп мог быть доволен долгожданный «вечер знакомства» наконец благополучно начался – отсутствовала только штурманская вахта и назначенные на боевое дежурство люди колонеля Кортни. Нет – не было еще кого-то из членов Миссии. Дам должно было быть две. Наличествовала же лишь одна. Ну что же – дама с дилижанса – пони, как говорится, легче. Провозгласив тост за столь счастливую встречу всех присутствующих на борту гостеприимного «Констеллеишн» – для членов экипажа бокалы безалкогольного «Кьянти» и местное красное для всех прочих, – кэп круто повел официальную часть вечера по стальным рельсам намеченной программы.– Думаю, – поставил он собравшихся в известность о плодах своей мыслительной деятельности, – что уважаемые члены Миссии Спасения не сочтут за труд скрасить наш э-э скромный ужин рассказом о своей нелегкой и полной опасностей службе и о той задаче, которую предстоит выполнить этим отважным и э-э достойным людям в Федеральной Колонии Нимейя. Думаю, что этот э-э рассказ не будет лишним и еще раз заставит всех нас – небольшую, но – дьявол побери – дружную команду «Констеллейшн» вспомнить о важности выполняемого нами рейса и о той ответственности, которая лежит на э-э каждом из нас. Поэтому прошу приветствовать руководителя Миссии Спасения, уважаемого профессора Сандерса, в честь которого, перед тем как передать ему слово, попрошу присутствующих поднять тост.
Русти не без удовольствия (только слегка поперхнувшись) осушил бокал кисловатого пойла, которое минуту назад верный своим привычкам и своему боцману старшина технарей Роб Мак-Интайр щедро разбавил ему под столом из объемистой фляжки, и, крякнув, приготовился выслушать осточертевшую ему историю Нимейской эпидемии. Чтобы не терять времени зря он стал из-под прикрытия своей подперевшей голову длани рассматривать собравшийся вокруг стола народ – давешние слова Сандерса о «чужом среди своих» запали Русти в память и заставляли теперь с подозрительным вниманием всматриваться в лица окружающих. Вскоре он заметил, что Федеральный Следователь и колонель Кортни заняты тем же. Виновник его тоскливой тревоги – профессор и вечный странник Дан Сандерс, тем временем добросовестно выполнял вверенную ему кэпом функцию.
Он изложил старательно внимавшей ему аудитории краткую историю трагедии Нимейи. Тамошняя колония – один из старейших Населенных Миров Федерации за пределами Солнечной системы – с первых лет своего существования слыла центром биологических исследований по интродукции земной фауны и флоры на землеподобных планетах. Планет таких в те времена – как, впрочем, и сейчас – было раз-два и обчелся, однако проблем с их освоением тоже, как сейчас, по горло.
Причиной разразившейся эпидемии был довольно коварный вирус, сконструированный лет сорок назад, по другим сведениям, вирус затащили в Миры Федерации с Шарады. Самый экзотический вариант легенды утверждал, что вирус был похищен то ли из какого-то мавзолея, то ли еще какого-то захоронения кого-то из великих адептов террористической политики двадцатого века – вместе с мощами. Коварство проклятой заразы заключалось в том, что пораженные ею люди, после некоторого инкубационного периода, вовсе не стремились излечиться от своего недуга.
Вирус с жутковатым названием «Каббала» не убивал. Вовсе нет. Он стимулировал расположенные в мозгу центры выработки «внутренних опиатов». Без всяких уколов, не рискуя «отовариться» СПИДом, не расходуя ни цента на покупку дорогого зелья, человек, подхвативший «Каббалу», начинал регулярно получать свою порцию «жидкого неба». Получать, однако, не совсем даром «внутренние опиаты» вырабатывались в нервной системе пораженного вирусом не «просто так», а в ответ на определенный тип поведения. У разных групп людей этот тип поведения мог быть различным – но всегда значительно отличался от нормы.
К сожалению, инициатива контроля за событиями администрацией Колонии напрочь утрачена. В результате правительственные силы контролируют в настоящее время лишь разрозненные островки территории Нимейи. Выведены из строя основные системы жизнеобеспечения. Разграблены склады продуктов питания и оружия... Ежедневно на планете прибавляется несколько десятков тысяч инфицированных «Каббалой» и почти столько же гибнет в кровавых стычках. Единственная реальная перспектива спасения Нимейской Колонии – массированное применение средства молекулярной инактивации психотропных вирусов, известное под кодовым названием «Пепел»...
Тут док Сандерс не без облегчения передал слово Жану Лемье, которого лестно характеризовал как лучшего из известных специалистов по защите от этой заразы вообще и по препарату «Пепел», в частности.