– Прежде чем я отдам тебе это, – сказала я, – я хочу, чтобы ты позвонил и велел освободить бабушку.
– Конечно. Входи.
– Я здесь постою. И я хочу услышать, как бабушка скажет мне, что у нее все в порядке.
Рональд пожал плечами.
– Как хочешь. Покажи мне сердце.
Я сдвинула крышку, и Рональд заглянул внутрь.
– Господи, да оно заморожено.
Я тоже заглянула в холодильник. Увидела я там пятнистый кусок льда, завернутый в пленку.
– Да, – согласилась я, – оно начинает терять товарный вид. Нельзя же без конца таскать его с места на место, сам понимаешь. Вот и пришлось заморозить.
– Но ты видела его до заморозки? Оно выглядело нормально?
– Тут я не специалист.
Рональд исчез и вернулся с сотовым телефоном.
– Вот, – сказал он, протягивая его мне, – тут твоя бабушка.
– Я в «Квакер Бридж» с Эдди, – сказала бабушка. – Я тут прелестный жакетик видела, но придется подождать до пенсии.
Трубку снова взял Эдди.
– Я оставлю ее здесь в пиццерии. Можешь забрать ее в любое время.
Я повторила специально для Рейнджера.
– Ладно, давай еще раз уточним. Ты оставишь бабушку в пиццерии универмага «Квакер Бридж»?
– Да, – сказал Эдди. – Кстати, на тебе что, микрофон?
– Ты что?
Я вернула Рональду телефон и протянула холодильник.
– На твоем месте я бы сунула сердце в морозильник, а в Ричмонд бы везла в сухом льду.
Он кивнул.
– Так и сделаю. Не хочу, чтобы в сердце Луи завелись черви.
– Просто из чистого любопытства хочу спросить: это была твоя идея привезти сердце сюда?
– Ты же сама не хотела, чтобы опять вышла какая-нибудь неурядица.
Снова очутившись на мотоцикле, я вытащила сотовый и позвонила Рейнджеру.
– Я еду, – сказал он. – Буду там минут через десять. Я позвоню, когда заберу ее.
Я кивнула головой и отсоединилась. Говорить я не могла. Бывают такие времена, когда жить становится чертовски тяжело.
Лула жила в крошечной квартирке в той части гетто, которая была вполне ничего, если сравнивать вообще с гетто, разумеется. Я проехала по Брансуик-авеню, немного покрутилась по переулкам, пересекла железнодорожные пути и, наконец, въехала в тот район, где жила Лула. Скорее всего, застраивался он с учетом иммигрантов, которые впускались в страну для работы на производстве фарфора и металлургических заводах. В одном из таких домов на втором этаже и жила Лула.
Не успела я выключить мотор, как зазвонил телефон.
– Твоя бабушка со мной, детка, – сказал Рейнджер. – Я везу ее домой. Пиццы хочешь?
– С перцем и много сыра.
– Этот лишний сыр тебя убьет, – сказал Рейнджер и отсоединился.
Лула слезла с мотоцикла и взглянула на меня.
– С тобой все будет в порядке?
– Да, не беспокойся.
Она наклонилась и обняла меня.
– Ты – славная девочка.
Я улыбнулась ей, моргнула, стряхивая слезы, и вытерла нос рукавом куртки. Лула тоже была очень славной девочкой.
– Эй, – сказала Лула, – да ты никак плачешь?
– Нет. Мне кажется, за пару кварталов до твоего дома я проглотила комара.
До родителей я добралась через десять минут. Я припарковалась подальше и погасила фары. Ни за что не войду в дом раньше бабушки. Мать уже наверняка рвет и мечет. Проще объяснить, что бабушку похищали, когда она уже будет благополучно возвращена.
А пока суд да дело, я решила позвонить Морелли. Я поймала его по сотовому.
– Бабушка в безопасности, – сказала я. – Она с Рейнджером. Он забрал ее в магазине и везет домой.
– Наслышан. Я присматривал за тобой, когда ты была у Рональда. И оставался там, пока не узнал, что Рейнджер забрал твою бабушку. Сейчас еду домой.
Морелли предложил мне переночевать у него, но я отказалась. Мне нужно было еще кое-что сделать. Я вернула бабушку, но до сих пор не знала, где Даги и Лунатик.
Через некоторое время в конце улицы сверкнули фары, и перед домом моих родителей остановился сверкающий черный «Мерседес» Рейнджера. Рейнджер помог бабуле выйти из машины и улыбнулся мне.
– Твоя бабушка съела пиццу. Похоже, у заложников вырабатывается зверский аппетит.
– Ты пойдешь со мной в дом?
– Тебе придется сначала меня прикончить.
– Мне нужно с тобой поговорить. Я быстро. Подождешь меня?
Наши глаза встретились, и пауза явно затянулась.
Я облизала губы. Да, он подождет.
Я повернулась, чтобы идти в дом, но он удержал меня и притянул к себе. Его руки скользнули под мою рубашку, и я перестала дышать.
– Микрофон, – сказал он, убирая все сооружение. Пальцы его скользнули по той части моей груди, которая не была прикрыта бюстгальтером.
Бабушка уже вошла в дом, когда я догнала ее.
– Господи, не терпится скорее оказаться в парикмахерской и всем все рассказать.
Отец выглянул из-за газеты, а мать невольно содрогнулась.
– Кого выставляет Стивс? – спросила бабушка. – Я уже пару дней не видела газет. Я что-нибудь пропустила?
Мама прищурилась.
– Где ты была?
– Убей меня, не знаю, – сказала бабушка. – Мне на голову надевали мешок, когда приводили и уводили.
– Ее похищали, – сказала я маме.
– Что ты имеешь в виду – похищали?
– Так вышло, что у меня было кое-что, нужное Эдди Дечучу, вот он и похитил бабушку, чтобы я ее выкупила.
– Слава богу, – проговорила мама, – а то я думала, что она связалась с каким-нибудь мужчиной.
Отец снова принялся читать газету. Еще один день из жизни семейства Плам.
– Ты узнала что-нибудь от Чучи? – спросила я бабушку. – Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, куда могли подеваться Даги и Лунатик?
– Эдди ничего про них не знает. Он бы тоже хотел их найти. Он сказал, что Даги заварил всю кашу. Будто бы он украл сердце. Я так до конца и не поняла, при чем здесь какое-то сердце.
– И ты понятия не имеешь, где тебя держали?
– Когда мы выходили или входили, он надевал мне на голову мешок. Сначала я даже не поняла, что меня похитили. Думала, что это такой хитрый секс. Только знаю, что мы долго где-то крутились, потом заехали в гараж. Я знаю, так как слышала, как открывается и закрывается гаражная дверь. Затем мы спустились куда-то вниз. Получалось, что из гаража был вход в подвал. Только очень комфортабельный подвал. Там была комната с телевизором, две спальни и маленькая кухня. И еще комната с титаном, стиральной машиной и сушкой. Выглянуть оттуда я не могла, потому что там были только маленькие подвальные оконца, закрытые снаружи ставнями. – Бабушка зевнула. – Пойду-ка я спать. Очень притомилась, а завтра у меня большой день. Я должна всем-всем рассказать об этом похищении.
– Только про сердце ничего не говори, – попросила я бабушку. – Это секрет.
– Согласна, тем более что я и не знаю, что про это рассказывать.
– Ты будешь выдвигать против него обвинения?
Бабушка сильно удивилась.
– Против Чучи? Нет, конечно. Что люди подумают?
Рейнджер стоял, прислонившись к машине, и ждал меня. Одет во все черное. Черные брюки, на вид дорогие ботинки, черная футболка, черный пиджак. Я знала, что пиджак он надел не для тепла, а чтобы прикрыть кобуру. Но все равно пиджак был очень красивым.
– Рональд, скорее всего, поедет в Ричмонд завтра, – сказала я Рейнджеру. – Я боюсь, как бы они там не догадались, что сердце-то никакого отношения к Луи не имеет.
– И что?
– А вдруг они захотят как-то подтолкнуть меня и сделают что-нибудь ужасное с Лунатиком или Даги?!
– И что?
– И я думаю, что Лунатик и Даги в Ричмонде. Я считаю, что жена Луи и его сестра действуют вместе. Еще я думаю, что Лунатик и Даги у них.
– И ты хочешь их освободить?
– Хочу, а как ты думал?!
Рейнджер улыбнулся.
– Что ж, это может быть веселье.
У Рейнджера странное понятие о веселости.
– У меня есть адрес Луи, Конни дала. По слухам, после его смерти его жена там заперлась. Эстелла Колуччи, сестра Луи, тоже там. Она уехала в Ричмонд как раз в день исчезновения Лунатика. Мне кажется, кто-то из женщин похитил Лунатика и увез в Ричмонд. И готова поспорить на что угодно, что Даги тоже в Ричмонде. Возможно, Эстелла и София устали от бесполезной суетни Бенни и Зигги и решили взять дело в свои руки. – К сожалению, моя такая складная версия начинала на этом этапе распадаться. Прежде всего, Эстелла Колуччи никак не походила на женщину с безумными глазами. Больше того, она не походила внешне и на женщину в лимузине.
– Тебе надо заехать домой? – спросил Рейнджер. – Или можно ехать прямо сейчас?
Я оглянулась на мотоцикл. Надо его куда-то поставить. Матери о том, что я еду в Ричмонд с Рейнджером, лучше не говорить, спокойнее будет. И я боялась просто оставить мотоцикл на стоянке около своего дома. Пожилые жильцы моего дома имели привычку наезжать на все, по размерам меньшее, чем «Кадиллак». Не хотелось мне и поручать заботу о нем Морелли. Джо станет настаивать на том, чтобы тоже поехать в Ричмонд. В такого рода операциях Морелли был так же профессионален, как и Рейнджер. Если честно, то Морелли даже лучше, потому что не был сумасшедшим. Беда в том, что полиция в это не вмешивалась. Это уже были наши дела.
– Надо что-то сделать с мотоциклом, – сказала я Рейнджеру. – Не хотелось бы оставлять его здесь.
– Не беспокойся. Я попрошу Тэнка позаботиться о нем до нашего возвращения.
– Ему нужны ключи.
Рейнджер посмотрел на меня так, будто я совсем отупела.
– Да, конечно, – сказала я. – О чем только я думаю? – Тэнку не нужны никакие ключи. Он был одним из людишек Рейнджера, а пальчики у его людишек были куда проворнее, чем у Зигги.
Мы выехали из Бурга и свернули на юг. Через несколько минут начался дождь, который с каждой милей становился все сильнее.
«Мерседес» утробно урчал, следуя по ленте шоссе. Нас окутала ночь, темноту рассеивала только подсветка приборной доски.
Полный комфорт материнского чрева плюс технологические достижения на уровне кабины пилота сверхзвукового лайнера. Рейнджер нажал кнопку, и салон наполнили звуки классической музыки. Какая-то симфония. Не то чтобы что-то необыкновенное, но весьма приятное.
По моим подсчетам, ехать нам часов пять. Просто поболтать с Рейнджером не удастся, не тот человек. Рейнджер не любил распространяться ни о своих мыслях, ни о своей жизни. Поэтому я слегка опустила спинку сиденья и закрыла глаза.
– Если устанешь и захочешь, чтобы я сменила тебя за рулем, дай знать, – сказала я.
Я немного расслабилась и принялась думать о Рейнджере. Когда мы впервые встретились, он был таким разбитным уличным качком. Он говорил и двигался так, как это делают парни из испанского района гетто, и одевался в камуфляж или во все черное. Теперь он вдруг стал носить вещи из тонкой шерсти и слушать классическую музыку и говорить практически без акцента.
– У тебя, часом, нет брата-близнеца? – спросила я.
– Нет, – тихо ответил он. – Я такой один.
Глава 13
– Конечно. Входи.
– Я здесь постою. И я хочу услышать, как бабушка скажет мне, что у нее все в порядке.
Рональд пожал плечами.
– Как хочешь. Покажи мне сердце.
Я сдвинула крышку, и Рональд заглянул внутрь.
– Господи, да оно заморожено.
Я тоже заглянула в холодильник. Увидела я там пятнистый кусок льда, завернутый в пленку.
– Да, – согласилась я, – оно начинает терять товарный вид. Нельзя же без конца таскать его с места на место, сам понимаешь. Вот и пришлось заморозить.
– Но ты видела его до заморозки? Оно выглядело нормально?
– Тут я не специалист.
Рональд исчез и вернулся с сотовым телефоном.
– Вот, – сказал он, протягивая его мне, – тут твоя бабушка.
– Я в «Квакер Бридж» с Эдди, – сказала бабушка. – Я тут прелестный жакетик видела, но придется подождать до пенсии.
Трубку снова взял Эдди.
– Я оставлю ее здесь в пиццерии. Можешь забрать ее в любое время.
Я повторила специально для Рейнджера.
– Ладно, давай еще раз уточним. Ты оставишь бабушку в пиццерии универмага «Квакер Бридж»?
– Да, – сказал Эдди. – Кстати, на тебе что, микрофон?
– Ты что?
Я вернула Рональду телефон и протянула холодильник.
– На твоем месте я бы сунула сердце в морозильник, а в Ричмонд бы везла в сухом льду.
Он кивнул.
– Так и сделаю. Не хочу, чтобы в сердце Луи завелись черви.
– Просто из чистого любопытства хочу спросить: это была твоя идея привезти сердце сюда?
– Ты же сама не хотела, чтобы опять вышла какая-нибудь неурядица.
Снова очутившись на мотоцикле, я вытащила сотовый и позвонила Рейнджеру.
– Я еду, – сказал он. – Буду там минут через десять. Я позвоню, когда заберу ее.
Я кивнула головой и отсоединилась. Говорить я не могла. Бывают такие времена, когда жить становится чертовски тяжело.
Лула жила в крошечной квартирке в той части гетто, которая была вполне ничего, если сравнивать вообще с гетто, разумеется. Я проехала по Брансуик-авеню, немного покрутилась по переулкам, пересекла железнодорожные пути и, наконец, въехала в тот район, где жила Лула. Скорее всего, застраивался он с учетом иммигрантов, которые впускались в страну для работы на производстве фарфора и металлургических заводах. В одном из таких домов на втором этаже и жила Лула.
Не успела я выключить мотор, как зазвонил телефон.
– Твоя бабушка со мной, детка, – сказал Рейнджер. – Я везу ее домой. Пиццы хочешь?
– С перцем и много сыра.
– Этот лишний сыр тебя убьет, – сказал Рейнджер и отсоединился.
Лула слезла с мотоцикла и взглянула на меня.
– С тобой все будет в порядке?
– Да, не беспокойся.
Она наклонилась и обняла меня.
– Ты – славная девочка.
Я улыбнулась ей, моргнула, стряхивая слезы, и вытерла нос рукавом куртки. Лула тоже была очень славной девочкой.
– Эй, – сказала Лула, – да ты никак плачешь?
– Нет. Мне кажется, за пару кварталов до твоего дома я проглотила комара.
До родителей я добралась через десять минут. Я припарковалась подальше и погасила фары. Ни за что не войду в дом раньше бабушки. Мать уже наверняка рвет и мечет. Проще объяснить, что бабушку похищали, когда она уже будет благополучно возвращена.
А пока суд да дело, я решила позвонить Морелли. Я поймала его по сотовому.
– Бабушка в безопасности, – сказала я. – Она с Рейнджером. Он забрал ее в магазине и везет домой.
– Наслышан. Я присматривал за тобой, когда ты была у Рональда. И оставался там, пока не узнал, что Рейнджер забрал твою бабушку. Сейчас еду домой.
Морелли предложил мне переночевать у него, но я отказалась. Мне нужно было еще кое-что сделать. Я вернула бабушку, но до сих пор не знала, где Даги и Лунатик.
Через некоторое время в конце улицы сверкнули фары, и перед домом моих родителей остановился сверкающий черный «Мерседес» Рейнджера. Рейнджер помог бабуле выйти из машины и улыбнулся мне.
– Твоя бабушка съела пиццу. Похоже, у заложников вырабатывается зверский аппетит.
– Ты пойдешь со мной в дом?
– Тебе придется сначала меня прикончить.
– Мне нужно с тобой поговорить. Я быстро. Подождешь меня?
Наши глаза встретились, и пауза явно затянулась.
Я облизала губы. Да, он подождет.
Я повернулась, чтобы идти в дом, но он удержал меня и притянул к себе. Его руки скользнули под мою рубашку, и я перестала дышать.
– Микрофон, – сказал он, убирая все сооружение. Пальцы его скользнули по той части моей груди, которая не была прикрыта бюстгальтером.
Бабушка уже вошла в дом, когда я догнала ее.
– Господи, не терпится скорее оказаться в парикмахерской и всем все рассказать.
Отец выглянул из-за газеты, а мать невольно содрогнулась.
– Кого выставляет Стивс? – спросила бабушка. – Я уже пару дней не видела газет. Я что-нибудь пропустила?
Мама прищурилась.
– Где ты была?
– Убей меня, не знаю, – сказала бабушка. – Мне на голову надевали мешок, когда приводили и уводили.
– Ее похищали, – сказала я маме.
– Что ты имеешь в виду – похищали?
– Так вышло, что у меня было кое-что, нужное Эдди Дечучу, вот он и похитил бабушку, чтобы я ее выкупила.
– Слава богу, – проговорила мама, – а то я думала, что она связалась с каким-нибудь мужчиной.
Отец снова принялся читать газету. Еще один день из жизни семейства Плам.
– Ты узнала что-нибудь от Чучи? – спросила я бабушку. – Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, куда могли подеваться Даги и Лунатик?
– Эдди ничего про них не знает. Он бы тоже хотел их найти. Он сказал, что Даги заварил всю кашу. Будто бы он украл сердце. Я так до конца и не поняла, при чем здесь какое-то сердце.
– И ты понятия не имеешь, где тебя держали?
– Когда мы выходили или входили, он надевал мне на голову мешок. Сначала я даже не поняла, что меня похитили. Думала, что это такой хитрый секс. Только знаю, что мы долго где-то крутились, потом заехали в гараж. Я знаю, так как слышала, как открывается и закрывается гаражная дверь. Затем мы спустились куда-то вниз. Получалось, что из гаража был вход в подвал. Только очень комфортабельный подвал. Там была комната с телевизором, две спальни и маленькая кухня. И еще комната с титаном, стиральной машиной и сушкой. Выглянуть оттуда я не могла, потому что там были только маленькие подвальные оконца, закрытые снаружи ставнями. – Бабушка зевнула. – Пойду-ка я спать. Очень притомилась, а завтра у меня большой день. Я должна всем-всем рассказать об этом похищении.
– Только про сердце ничего не говори, – попросила я бабушку. – Это секрет.
– Согласна, тем более что я и не знаю, что про это рассказывать.
– Ты будешь выдвигать против него обвинения?
Бабушка сильно удивилась.
– Против Чучи? Нет, конечно. Что люди подумают?
Рейнджер стоял, прислонившись к машине, и ждал меня. Одет во все черное. Черные брюки, на вид дорогие ботинки, черная футболка, черный пиджак. Я знала, что пиджак он надел не для тепла, а чтобы прикрыть кобуру. Но все равно пиджак был очень красивым.
– Рональд, скорее всего, поедет в Ричмонд завтра, – сказала я Рейнджеру. – Я боюсь, как бы они там не догадались, что сердце-то никакого отношения к Луи не имеет.
– И что?
– А вдруг они захотят как-то подтолкнуть меня и сделают что-нибудь ужасное с Лунатиком или Даги?!
– И что?
– И я думаю, что Лунатик и Даги в Ричмонде. Я считаю, что жена Луи и его сестра действуют вместе. Еще я думаю, что Лунатик и Даги у них.
– И ты хочешь их освободить?
– Хочу, а как ты думал?!
Рейнджер улыбнулся.
– Что ж, это может быть веселье.
У Рейнджера странное понятие о веселости.
– У меня есть адрес Луи, Конни дала. По слухам, после его смерти его жена там заперлась. Эстелла Колуччи, сестра Луи, тоже там. Она уехала в Ричмонд как раз в день исчезновения Лунатика. Мне кажется, кто-то из женщин похитил Лунатика и увез в Ричмонд. И готова поспорить на что угодно, что Даги тоже в Ричмонде. Возможно, Эстелла и София устали от бесполезной суетни Бенни и Зигги и решили взять дело в свои руки. – К сожалению, моя такая складная версия начинала на этом этапе распадаться. Прежде всего, Эстелла Колуччи никак не походила на женщину с безумными глазами. Больше того, она не походила внешне и на женщину в лимузине.
– Тебе надо заехать домой? – спросил Рейнджер. – Или можно ехать прямо сейчас?
Я оглянулась на мотоцикл. Надо его куда-то поставить. Матери о том, что я еду в Ричмонд с Рейнджером, лучше не говорить, спокойнее будет. И я боялась просто оставить мотоцикл на стоянке около своего дома. Пожилые жильцы моего дома имели привычку наезжать на все, по размерам меньшее, чем «Кадиллак». Не хотелось мне и поручать заботу о нем Морелли. Джо станет настаивать на том, чтобы тоже поехать в Ричмонд. В такого рода операциях Морелли был так же профессионален, как и Рейнджер. Если честно, то Морелли даже лучше, потому что не был сумасшедшим. Беда в том, что полиция в это не вмешивалась. Это уже были наши дела.
– Надо что-то сделать с мотоциклом, – сказала я Рейнджеру. – Не хотелось бы оставлять его здесь.
– Не беспокойся. Я попрошу Тэнка позаботиться о нем до нашего возвращения.
– Ему нужны ключи.
Рейнджер посмотрел на меня так, будто я совсем отупела.
– Да, конечно, – сказала я. – О чем только я думаю? – Тэнку не нужны никакие ключи. Он был одним из людишек Рейнджера, а пальчики у его людишек были куда проворнее, чем у Зигги.
Мы выехали из Бурга и свернули на юг. Через несколько минут начался дождь, который с каждой милей становился все сильнее.
«Мерседес» утробно урчал, следуя по ленте шоссе. Нас окутала ночь, темноту рассеивала только подсветка приборной доски.
Полный комфорт материнского чрева плюс технологические достижения на уровне кабины пилота сверхзвукового лайнера. Рейнджер нажал кнопку, и салон наполнили звуки классической музыки. Какая-то симфония. Не то чтобы что-то необыкновенное, но весьма приятное.
По моим подсчетам, ехать нам часов пять. Просто поболтать с Рейнджером не удастся, не тот человек. Рейнджер не любил распространяться ни о своих мыслях, ни о своей жизни. Поэтому я слегка опустила спинку сиденья и закрыла глаза.
– Если устанешь и захочешь, чтобы я сменила тебя за рулем, дай знать, – сказала я.
Я немного расслабилась и принялась думать о Рейнджере. Когда мы впервые встретились, он был таким разбитным уличным качком. Он говорил и двигался так, как это делают парни из испанского района гетто, и одевался в камуфляж или во все черное. Теперь он вдруг стал носить вещи из тонкой шерсти и слушать классическую музыку и говорить практически без акцента.
– У тебя, часом, нет брата-близнеца? – спросила я.
– Нет, – тихо ответил он. – Я такой один.
Глава 13
Я проснулась, потому что машина остановилась. Дождь кончился, но все еще было очень темно. Я посмотрела на светящийся диск часов на приборной доске. Три часа. Рейнджер рассматривал большой кирпичный дом в колониальном стиле на противоположной стороне улицы.
– Дом Луи Дестефани? – спросила я.
Рейнджер кивнул.
Огромный дом стоял на маленьком участке. Все дома вокруг были примерно одинаковыми. Сравнительно новыми. Никаких старых раскидистых деревьев или кустов. Лет через двадцать здесь будет очень мило. Сейчас же здесь казалось все слишком новым и каким-то ненастоящим. В доме Луи свет не горел. Не было и припаркованных рядом машин. В этом районе машины держат в гаражах.
– Сиди здесь, – скомандовал Рейнджер. – Мне надо оглядеться.
Я видела, как он перешел через улицу и исчез в черной тени дома. Я немного опустила стекло и прислушалась, но не услышала ничего. В своей предыдущей жизни Рейнджер служил в специальных войсках, и он не потерял ни одного из своих навыков. Он двигался как большая хищная кошка. Я же, к примеру, передвигаюсь как бегемот. Наверное, именно по этой причине он и велел мне сидеть в машине.
Он появился из-за дальнего угла дома и вернулся к машине. Скользнул за руль и включил зажигание.
– Все крепко заперто, – сказал он. – Сигнализация включена, большая часть окон задернута тяжелыми шторами. Ничего не разглядеть. Знай я побольше о доме и заведенных там порядках, я бы вошел и посмотрел, что и как. Но мне не хотелось лезть туда, не зная, сколько там внутри народу. – Он выехал на улицу. – Мы в пятнадцати минутах езды от делового района. Если верить компьютеру, там круглосуточный супермаркет, несколько забегаловок и мотель. Я велел Тэнку заказать нам комнаты. Мы можем пару часов поспать и умыться. Предлагаю постучать в дверь миссис Д. в девять и добиться, чтобы нас пустили в дом.
– Не возражаю.
Тэнк зарезервировал номера в заурядном двухэтажном мотеле. Никаких излишеств, но и ничего страшного. Оба номера находились на втором этаже. Рейнджер открыл мою дверь, зажег свет и быстро оглядел комнату. Все вроде в порядке. Никаких психов и маньяков по углам не прячется.
– Зайду за тобой в половине девятого, – сказал он. – Мы успеем позавтракать и потом поедем поприветствовать дам.
– Договорились.
Он притянул меня к себе и поцеловал. Медленно и чувственно. Руки крепко держали мою спину. Я схватилась за его рубашку и привалилась к нему. И почувствовала, как отзывается его тело.
Тут в моей голове против воли возник собственный образ в свадебном платье.
– Черт! – сказала я.
– Обычно мои поцелуи вызывают у женщин другую реакцию, – с удивлением заметил Рейнджер.
– Ладно, вот тебе правда. Мне в самом деле хотелось бы переспать с тобой, но у меня это идиотское свадебное платье…
Рейнджер наклонился к моему уху.
– Я могу заставить тебя забыть про платье.
– Можешь, кто сомневается. Но возникнут ужасные проблемы.
– У тебя есть моральные устои?!
– Именно!
Он снова поцеловал меня. На этот раз легонько. Отступил назад и натянуто улыбнулся.
– Не хочу давить на тебя и на твои моральные принципы, но тогда тебе лучше собраться с силами и захватить Дечуча самостоятельно, потому что, если я стану тебе помогать, я потребую свой гонорар.
И он ушел. Закрыл за собой дверь, и я могла слышать его шаги по коридору и стук двери его номера.
Вот так.
Я, не раздеваясь, растянулась на кровати. Свет горит, глаза широко раскрыты. Когда сердце перестало колотиться как бешеное, а соски пришли в более или менее нормальное состояние, я встала и умылась холодной водой. Поставила будильник на восемь часов. Ура, четыре часа сна! Я погасила свет и забралась в постель. Но заснуть не могла. Слишком много одежек. Снова встала и сняла все, кроме трусиков, и снова улеглась. Нет, опять не спится. Слишком мало одежек. Я вновь надела рубашку, забралась под одеяло и немедленно унеслась в страну снов.
Когда Рейнджер постучал в мою дверь в половине девятого, я была уже почти готова. Я приняла душ и сделала все возможное, чтобы как-то привести в порядок волосы без геля. У меня много всего в сумке. Но кто мог подумать, что мне понадобится гель.
Рейнджер взял кофе, фрукты и большую булку из муки грубого помола. Я съела яичницу, шоколадный коктейль и немного картошки. Поскольку платил Рейнджер, я съела еще пирожное.
В Ричмонде было теплее, чем в Джерси. Уже расцвели некоторые деревья и ранние азалии. Небо было чистым и изо всех сил старалось казаться голубым. Хороший выдался денек для запугивания двух старушек.
На главных улицах движение было плотным, но стоило нам въехать в район, где живет Луи Дестафани, как все машины исчезли. Школьные автобусы уже увезли детей, а жители разъехались кто куда – на занятия йогой, в магазины, в теннисные клубы, на работу. Дома выглядели теперь довольно привлекательно. За исключением дома Луи. Он был точно таким же, как в три часа ночи. Темным и неподвижным.
Рейнджер позвонил Тэнку и узнал, что Рональд выехал из дома в восемь часов. С собой взял холодильник. Тэнк немного проехал за ним и убедился, что он направляется в Ричмонд.
– Что ты думаешь об этом доме? – спросила я Рейнджера.
– Мне кажется, он выглядит так, будто у него есть тайна.
Мы оба вышли из машины и подошли к двери. Рейнджер нажал на кнопку звонка. Через мгновение дверь открыла женщина лет шестидесяти. Темные, коротко подстриженные волосы обрамляют узкое лицо с выразительными черными бровями. Одета во все черное. Черное платье на худенькой фигурке, черный кардиган, черные туфли, черные чулки. Ни капли макияжа, никаких украшений. Только простой серебряный крест на шее. Темные круги под тусклыми глазами. Такое впечатление, что она не спала несколько ночей.
– Да? – безразлично спросила она. Ни тени улыбки на тонких бесцветных губах.
– Я ищу Эстеллу Колуччи, – сказала я.
– Эстеллы здесь нет.
– Ее муж сказал, что она уехала сюда.
– Ее муж ошибся.
Рейнджер выступил вперед, но женщина преградила ему путь.
– Вы – миссис Дестефани? – спросил он.
– Я – Кристина Дестефани. София Дестефани моя сестра.
– Нам нужно поговорить с миссис Дестефани.
– Она никого не принимает.
Рейнджер втолкнул ее в комнату.
– Полагаю, вы ошибаетесь.
– Нет! – воскликнула Кристина, пытаясь удержать Рейнджера. – Она нездорова. Вы должны уйти!
Из кухни вышла еще одна женщина, постарше. Ее сходство с Кристиной было очевидным. На ней – такое же черное платье. Ростом она была немного выше, чем сестра, в темных волосах много седины. Лицо более живое, чем у сестры, но глаза какие-то странно пустые, втягивающие свет и ничего не выражающие. Сначала мне показалось, что она напилась каких-то лекарств. Затем я решила, что она сумасшедшая. И я была почти уверена, что видела перед собой женщину, которая выстрелила в Лунатика.
– Что происходит? – спросила она бесцветным голосом.
– Миссис Дестефани? – уточнил Рейнджер.
– Да.
– Мы хотели бы побеседовать с вами насчет исчезновения двух молодых людей.
Сестры переглянулись, и у меня по спине побежали мурашки. Гостиная находилась от меня слева. Она была какой-то мрачной, обставленной полированной мебелью красного дерева. Обивка на мебели парчовая. Тяжелые шторы задернуты. Сквозь них не пробивается ни лучика света. Слегка приоткрытая дверь справа вела в кабинет. Виднелся заваленный бумагами стол. И в кабинете шторы тоже были задернуты.
– Что вы хотите узнать? – спросила София.
– Их имена Уолтер Данфи и Дуглас Крупер, и мы хотели бы знать, нет ли у вас какой-либо информации о них.
– Я таких людей не знаю.
– Дуглас Крупер отпущен под залог, но не явился в назначенный день в суд, – сказал Рейнджер. – У нас есть основания полагать, что он находится в этом доме. Мы являемся официальными агентами Винсента Плама и имеем право произвести в доме обыск.
– Я вам не позволю. Немедленно уходите, или я вызову полицию.
– Если вам хочется, чтобы при обыске присутствовала полиция, милости просим, звоните.
Женщины переглянулись. Кристина нервно теребила юбку.
– Я возражаю против вашего вторжения, – сказала София. – Это неуважение к личности.
Рейнджер сделал шаг в сторону и открыл дверь в стенной шкаф. В опущенной руке он держал пистолет.
– Прекратите, – сказала София. – Вы не имеете права обыскивать этот дом. Вы знаете, кто я такая? Я вдова Луи Дестефани!
Рейнджер открыл еще одну дверь. Туалет.
– Я приказываю вам прекратить, иначе вам не поздоровится, – заявила София.
Рейнджер открыл дверь в кабинет и включил там свет, ни на секунду не выпуская женщин из поля зрения.
Я последовала его примеру и вошла в гостиную, потом в столовую, везде зажигая свет. Рядом с кухней в коридоре обнаружилась запертая дверь. Посудомоечная или вход в подвал. Мне не хотелось туда лезть. Пистолет я с собой не взяла. И даже если бы взяла, то вряд ли бы сумела им воспользоваться.
Внезапно на меня набросилась София.
– Прочь оттуда! – закричала она, схватив меня за руку и оттаскивая от двери. – Убирайтесь из моей кухни!
Я вырвала руку. Тогда София движением, которое я могу описать только как змеиное, сунула руку в ящик буфета и выхватила оттуда пистолет. Повернулась и выстрелила в Рейнджера. Затем начала поворачиваться в мою сторону.
На полном автомате под действием слепого страха я прыгнула на нее и повалила на пол. Пистолет отлетел, и я потянулась за ним. Но Рейнджер добрался до него раньше. Он спокойно поднял его и сунул в карман.
Я вскочила на ноги, не соображая, что надо делать. Рукав пиджака Рейнджера пропитался кровью.
– Мне позвать кого-нибудь на помощь? – спросила я Рейнджера.
Он стянул пиджак и взглянул на руку.
– Ничего страшного, – сказал он. – Найди мне полотенце. – Он сунул здоровую руку за спину и достал наручники. – Свяжи их вместе.
– Не смейте меня трогать, – заявила София. – Если вы до меня дотронетесь, я вас убью. Я выцарапаю вам глаза.
Я пристегнула один браслет на руку Кристине и подтащила ее к Софии.
– Протяните вашу руку, – сказала я ей.
– Ни за что, – сказала она. И плюнула на меня.
Рейнджер подошел поближе.
– Протяните руку, или я пристрелю вашу сестру.
– Луи, ты слышишь меня, Луи? – заорала София, гляда вверх, очевидно, куда-то за пределы крыши. – Ты видишь, что происходит? Ты видишь, какой позор? Господи милостивый, – вопила она. – Господи милостивый!
– Где они? – спросил Рейнджер. – Где эти парни?
– Они мои, – заявила София. – Я их не отдам. По крайней мере, пока не получу то, что хочу. Этот ублюдок Дечуч нанял этого урода, чтобы привезти сердце в Ричмонд. Слишком ленив, чтобы сделать это самому. Боялся показаться мне на глаза. И знаете, что этот маленький засранец мне привез? Пустой холодильник. Думал, сумеет меня провести. Вместе со своим дружком.
– Где они? – снова спросил Рейнджер.
– Там, где им место. В аду. И они там останутся, пока не скажут, что сделали с сердцем. Я хочу знать, где оно.
– У Рональда Дечуча, – сказала я. – Он едет сюда.
Глаза Софии сузились.
– Рональд Дечуч? – Она плюнула на пол. – Вот что я думаю о Рональде Дечуче. Я поверю, что оно у него, только когда увижу собственными глазами.
Очевидно, ее не посвятили во все подробности, касающиеся моего участия.
– Вы должны отпустить мою сестру, – взмолилась Кристина. – Вы же видите, что она не в себе.
– У тебя есть с собой наручники? – спросил Рейнджер.
Я порылась в сумке и нашла наручники.
– Пристегни их к холодильнику, – сказал Рейнджер, – а потом пошарь вокруг, поищи аптечку.
У нас обоих уже был опыт обращения с огнестрельными ранами. Я отыскала в ванной комнате наверху аптечку первой помощи, наложила на руку Рейнджера стерильную повязку.
Рейнджер подергал запертую дверь в дальнем углу кухни.
– Где ключ? – спросил он.
– Чтоб ты в аду сгорел, – пожелала ему София, сузив змеиные глаза.
Рейнджер пнул дверь ногой, и она открылась. За ней оказалась небольшая площадка и ведущая в подвал лестница. Внизу было темно, хоть глаз выколи. Рейнджер зажег свет и спустился по ступенькам, держа пистолет наготове. Подвал оказался недостроенным и был забит всякого рода коробками, инструментом и предметами, которые жалко выкинуть, хотя и пользы от них никакой. Кое-какая старая мебель, накрытая ветхими простынями. В одном углу печь и нагреватель для воды. Другой отведен под прачечную. А третий угол был заделан кирпичом от пола до потолка, образуя небольшое помещение, примерно девять на девять футов. Металлическая дверь была заперта на висячий замок.
Я взглянула на Рейнджера.
– Бомбоубежище? Овощехранилище? Погреб?
– Ад, – ответил Рейнджер. Он жестом попросил меня отойти и выстрелил два раза, разворотив замок.
Мы открыли дверь и невольно отступили, когда в нос нам ударил запах страха и экскрементов. Света в комнатенке не было, но из дальнего угла на нас смотрели глаза. Даги и Лунатик сидели, прижавшись друг к другу. Они были прикованы наручниками к железному столу, прикрепленному намертво к стене. Они были голые, грязные, вонючие, волосы спутаны, руки и ноги покрыты язвами. На полу валялись пустые бутылки из-под воды и пакеты из-под хлеба.
– Дружок, – слабым голосом сказал Лунатик.
Я почувствовала, как задрожали ноги, и опустилась на одно колено.
Рейнджер поднял меня на ноги.
– Не сейчас, – сказал он. – Пойди, принеси те простыни с мебели.
Еще два выстрела. Рейнджер освобождал их от стола.
Лунатик выглядел получше, чем Даги. Даги просидел в этой комнате дольше. Он очень похудел, а руки были в следах от ожогов.
– Я уже думал, что сдохну здесь, – сказал Даги.
Мы с Рейнджером переглянулись. Не вмешайся мы, именно так оно бы и было. После того как она их похитила и мучила, София ни за что бы их не отпустила.
Мы завернули их в простыни и поднялись наверх. Я пошла на кухню, чтобы вызвать полицию, и не поверила своим глазам. С холодильника свисали наручники. Дверца заляпана кровью. А женщины исчезли.
Рейнджер стоял за моей спиной.
– Наверное, отгрызла себе руку, – заметил он.
Я набрала 911, и через десять минут приехала патрульная машина, затем еще одна и «Скорая помощь».
Нам до вечера не удалось уехать из Ричмонда. Лунатика и Даги осмотрели и дали им антибиотики. Руку Рейнджера обработали и перевязали. Мы долго говорили с полицией. Некоторые детали всей истории было объяснить довольно затруднительно. Мы не стали упоминать о свинячьем сердце, приближающемся к Ричмонду. Мы не стали нагнетать обстановку, рассказывая о похищении бабушки. Машину Даги нашли в гараже Софии. Ее собирались переправить в Трентон в конце недели.
– Дом Луи Дестефани? – спросила я.
Рейнджер кивнул.
Огромный дом стоял на маленьком участке. Все дома вокруг были примерно одинаковыми. Сравнительно новыми. Никаких старых раскидистых деревьев или кустов. Лет через двадцать здесь будет очень мило. Сейчас же здесь казалось все слишком новым и каким-то ненастоящим. В доме Луи свет не горел. Не было и припаркованных рядом машин. В этом районе машины держат в гаражах.
– Сиди здесь, – скомандовал Рейнджер. – Мне надо оглядеться.
Я видела, как он перешел через улицу и исчез в черной тени дома. Я немного опустила стекло и прислушалась, но не услышала ничего. В своей предыдущей жизни Рейнджер служил в специальных войсках, и он не потерял ни одного из своих навыков. Он двигался как большая хищная кошка. Я же, к примеру, передвигаюсь как бегемот. Наверное, именно по этой причине он и велел мне сидеть в машине.
Он появился из-за дальнего угла дома и вернулся к машине. Скользнул за руль и включил зажигание.
– Все крепко заперто, – сказал он. – Сигнализация включена, большая часть окон задернута тяжелыми шторами. Ничего не разглядеть. Знай я побольше о доме и заведенных там порядках, я бы вошел и посмотрел, что и как. Но мне не хотелось лезть туда, не зная, сколько там внутри народу. – Он выехал на улицу. – Мы в пятнадцати минутах езды от делового района. Если верить компьютеру, там круглосуточный супермаркет, несколько забегаловок и мотель. Я велел Тэнку заказать нам комнаты. Мы можем пару часов поспать и умыться. Предлагаю постучать в дверь миссис Д. в девять и добиться, чтобы нас пустили в дом.
– Не возражаю.
Тэнк зарезервировал номера в заурядном двухэтажном мотеле. Никаких излишеств, но и ничего страшного. Оба номера находились на втором этаже. Рейнджер открыл мою дверь, зажег свет и быстро оглядел комнату. Все вроде в порядке. Никаких психов и маньяков по углам не прячется.
– Зайду за тобой в половине девятого, – сказал он. – Мы успеем позавтракать и потом поедем поприветствовать дам.
– Договорились.
Он притянул меня к себе и поцеловал. Медленно и чувственно. Руки крепко держали мою спину. Я схватилась за его рубашку и привалилась к нему. И почувствовала, как отзывается его тело.
Тут в моей голове против воли возник собственный образ в свадебном платье.
– Черт! – сказала я.
– Обычно мои поцелуи вызывают у женщин другую реакцию, – с удивлением заметил Рейнджер.
– Ладно, вот тебе правда. Мне в самом деле хотелось бы переспать с тобой, но у меня это идиотское свадебное платье…
Рейнджер наклонился к моему уху.
– Я могу заставить тебя забыть про платье.
– Можешь, кто сомневается. Но возникнут ужасные проблемы.
– У тебя есть моральные устои?!
– Именно!
Он снова поцеловал меня. На этот раз легонько. Отступил назад и натянуто улыбнулся.
– Не хочу давить на тебя и на твои моральные принципы, но тогда тебе лучше собраться с силами и захватить Дечуча самостоятельно, потому что, если я стану тебе помогать, я потребую свой гонорар.
И он ушел. Закрыл за собой дверь, и я могла слышать его шаги по коридору и стук двери его номера.
Вот так.
Я, не раздеваясь, растянулась на кровати. Свет горит, глаза широко раскрыты. Когда сердце перестало колотиться как бешеное, а соски пришли в более или менее нормальное состояние, я встала и умылась холодной водой. Поставила будильник на восемь часов. Ура, четыре часа сна! Я погасила свет и забралась в постель. Но заснуть не могла. Слишком много одежек. Снова встала и сняла все, кроме трусиков, и снова улеглась. Нет, опять не спится. Слишком мало одежек. Я вновь надела рубашку, забралась под одеяло и немедленно унеслась в страну снов.
Когда Рейнджер постучал в мою дверь в половине девятого, я была уже почти готова. Я приняла душ и сделала все возможное, чтобы как-то привести в порядок волосы без геля. У меня много всего в сумке. Но кто мог подумать, что мне понадобится гель.
Рейнджер взял кофе, фрукты и большую булку из муки грубого помола. Я съела яичницу, шоколадный коктейль и немного картошки. Поскольку платил Рейнджер, я съела еще пирожное.
В Ричмонде было теплее, чем в Джерси. Уже расцвели некоторые деревья и ранние азалии. Небо было чистым и изо всех сил старалось казаться голубым. Хороший выдался денек для запугивания двух старушек.
На главных улицах движение было плотным, но стоило нам въехать в район, где живет Луи Дестафани, как все машины исчезли. Школьные автобусы уже увезли детей, а жители разъехались кто куда – на занятия йогой, в магазины, в теннисные клубы, на работу. Дома выглядели теперь довольно привлекательно. За исключением дома Луи. Он был точно таким же, как в три часа ночи. Темным и неподвижным.
Рейнджер позвонил Тэнку и узнал, что Рональд выехал из дома в восемь часов. С собой взял холодильник. Тэнк немного проехал за ним и убедился, что он направляется в Ричмонд.
– Что ты думаешь об этом доме? – спросила я Рейнджера.
– Мне кажется, он выглядит так, будто у него есть тайна.
Мы оба вышли из машины и подошли к двери. Рейнджер нажал на кнопку звонка. Через мгновение дверь открыла женщина лет шестидесяти. Темные, коротко подстриженные волосы обрамляют узкое лицо с выразительными черными бровями. Одета во все черное. Черное платье на худенькой фигурке, черный кардиган, черные туфли, черные чулки. Ни капли макияжа, никаких украшений. Только простой серебряный крест на шее. Темные круги под тусклыми глазами. Такое впечатление, что она не спала несколько ночей.
– Да? – безразлично спросила она. Ни тени улыбки на тонких бесцветных губах.
– Я ищу Эстеллу Колуччи, – сказала я.
– Эстеллы здесь нет.
– Ее муж сказал, что она уехала сюда.
– Ее муж ошибся.
Рейнджер выступил вперед, но женщина преградила ему путь.
– Вы – миссис Дестефани? – спросил он.
– Я – Кристина Дестефани. София Дестефани моя сестра.
– Нам нужно поговорить с миссис Дестефани.
– Она никого не принимает.
Рейнджер втолкнул ее в комнату.
– Полагаю, вы ошибаетесь.
– Нет! – воскликнула Кристина, пытаясь удержать Рейнджера. – Она нездорова. Вы должны уйти!
Из кухни вышла еще одна женщина, постарше. Ее сходство с Кристиной было очевидным. На ней – такое же черное платье. Ростом она была немного выше, чем сестра, в темных волосах много седины. Лицо более живое, чем у сестры, но глаза какие-то странно пустые, втягивающие свет и ничего не выражающие. Сначала мне показалось, что она напилась каких-то лекарств. Затем я решила, что она сумасшедшая. И я была почти уверена, что видела перед собой женщину, которая выстрелила в Лунатика.
– Что происходит? – спросила она бесцветным голосом.
– Миссис Дестефани? – уточнил Рейнджер.
– Да.
– Мы хотели бы побеседовать с вами насчет исчезновения двух молодых людей.
Сестры переглянулись, и у меня по спине побежали мурашки. Гостиная находилась от меня слева. Она была какой-то мрачной, обставленной полированной мебелью красного дерева. Обивка на мебели парчовая. Тяжелые шторы задернуты. Сквозь них не пробивается ни лучика света. Слегка приоткрытая дверь справа вела в кабинет. Виднелся заваленный бумагами стол. И в кабинете шторы тоже были задернуты.
– Что вы хотите узнать? – спросила София.
– Их имена Уолтер Данфи и Дуглас Крупер, и мы хотели бы знать, нет ли у вас какой-либо информации о них.
– Я таких людей не знаю.
– Дуглас Крупер отпущен под залог, но не явился в назначенный день в суд, – сказал Рейнджер. – У нас есть основания полагать, что он находится в этом доме. Мы являемся официальными агентами Винсента Плама и имеем право произвести в доме обыск.
– Я вам не позволю. Немедленно уходите, или я вызову полицию.
– Если вам хочется, чтобы при обыске присутствовала полиция, милости просим, звоните.
Женщины переглянулись. Кристина нервно теребила юбку.
– Я возражаю против вашего вторжения, – сказала София. – Это неуважение к личности.
Рейнджер сделал шаг в сторону и открыл дверь в стенной шкаф. В опущенной руке он держал пистолет.
– Прекратите, – сказала София. – Вы не имеете права обыскивать этот дом. Вы знаете, кто я такая? Я вдова Луи Дестефани!
Рейнджер открыл еще одну дверь. Туалет.
– Я приказываю вам прекратить, иначе вам не поздоровится, – заявила София.
Рейнджер открыл дверь в кабинет и включил там свет, ни на секунду не выпуская женщин из поля зрения.
Я последовала его примеру и вошла в гостиную, потом в столовую, везде зажигая свет. Рядом с кухней в коридоре обнаружилась запертая дверь. Посудомоечная или вход в подвал. Мне не хотелось туда лезть. Пистолет я с собой не взяла. И даже если бы взяла, то вряд ли бы сумела им воспользоваться.
Внезапно на меня набросилась София.
– Прочь оттуда! – закричала она, схватив меня за руку и оттаскивая от двери. – Убирайтесь из моей кухни!
Я вырвала руку. Тогда София движением, которое я могу описать только как змеиное, сунула руку в ящик буфета и выхватила оттуда пистолет. Повернулась и выстрелила в Рейнджера. Затем начала поворачиваться в мою сторону.
На полном автомате под действием слепого страха я прыгнула на нее и повалила на пол. Пистолет отлетел, и я потянулась за ним. Но Рейнджер добрался до него раньше. Он спокойно поднял его и сунул в карман.
Я вскочила на ноги, не соображая, что надо делать. Рукав пиджака Рейнджера пропитался кровью.
– Мне позвать кого-нибудь на помощь? – спросила я Рейнджера.
Он стянул пиджак и взглянул на руку.
– Ничего страшного, – сказал он. – Найди мне полотенце. – Он сунул здоровую руку за спину и достал наручники. – Свяжи их вместе.
– Не смейте меня трогать, – заявила София. – Если вы до меня дотронетесь, я вас убью. Я выцарапаю вам глаза.
Я пристегнула один браслет на руку Кристине и подтащила ее к Софии.
– Протяните вашу руку, – сказала я ей.
– Ни за что, – сказала она. И плюнула на меня.
Рейнджер подошел поближе.
– Протяните руку, или я пристрелю вашу сестру.
– Луи, ты слышишь меня, Луи? – заорала София, гляда вверх, очевидно, куда-то за пределы крыши. – Ты видишь, что происходит? Ты видишь, какой позор? Господи милостивый, – вопила она. – Господи милостивый!
– Где они? – спросил Рейнджер. – Где эти парни?
– Они мои, – заявила София. – Я их не отдам. По крайней мере, пока не получу то, что хочу. Этот ублюдок Дечуч нанял этого урода, чтобы привезти сердце в Ричмонд. Слишком ленив, чтобы сделать это самому. Боялся показаться мне на глаза. И знаете, что этот маленький засранец мне привез? Пустой холодильник. Думал, сумеет меня провести. Вместе со своим дружком.
– Где они? – снова спросил Рейнджер.
– Там, где им место. В аду. И они там останутся, пока не скажут, что сделали с сердцем. Я хочу знать, где оно.
– У Рональда Дечуча, – сказала я. – Он едет сюда.
Глаза Софии сузились.
– Рональд Дечуч? – Она плюнула на пол. – Вот что я думаю о Рональде Дечуче. Я поверю, что оно у него, только когда увижу собственными глазами.
Очевидно, ее не посвятили во все подробности, касающиеся моего участия.
– Вы должны отпустить мою сестру, – взмолилась Кристина. – Вы же видите, что она не в себе.
– У тебя есть с собой наручники? – спросил Рейнджер.
Я порылась в сумке и нашла наручники.
– Пристегни их к холодильнику, – сказал Рейнджер, – а потом пошарь вокруг, поищи аптечку.
У нас обоих уже был опыт обращения с огнестрельными ранами. Я отыскала в ванной комнате наверху аптечку первой помощи, наложила на руку Рейнджера стерильную повязку.
Рейнджер подергал запертую дверь в дальнем углу кухни.
– Где ключ? – спросил он.
– Чтоб ты в аду сгорел, – пожелала ему София, сузив змеиные глаза.
Рейнджер пнул дверь ногой, и она открылась. За ней оказалась небольшая площадка и ведущая в подвал лестница. Внизу было темно, хоть глаз выколи. Рейнджер зажег свет и спустился по ступенькам, держа пистолет наготове. Подвал оказался недостроенным и был забит всякого рода коробками, инструментом и предметами, которые жалко выкинуть, хотя и пользы от них никакой. Кое-какая старая мебель, накрытая ветхими простынями. В одном углу печь и нагреватель для воды. Другой отведен под прачечную. А третий угол был заделан кирпичом от пола до потолка, образуя небольшое помещение, примерно девять на девять футов. Металлическая дверь была заперта на висячий замок.
Я взглянула на Рейнджера.
– Бомбоубежище? Овощехранилище? Погреб?
– Ад, – ответил Рейнджер. Он жестом попросил меня отойти и выстрелил два раза, разворотив замок.
Мы открыли дверь и невольно отступили, когда в нос нам ударил запах страха и экскрементов. Света в комнатенке не было, но из дальнего угла на нас смотрели глаза. Даги и Лунатик сидели, прижавшись друг к другу. Они были прикованы наручниками к железному столу, прикрепленному намертво к стене. Они были голые, грязные, вонючие, волосы спутаны, руки и ноги покрыты язвами. На полу валялись пустые бутылки из-под воды и пакеты из-под хлеба.
– Дружок, – слабым голосом сказал Лунатик.
Я почувствовала, как задрожали ноги, и опустилась на одно колено.
Рейнджер поднял меня на ноги.
– Не сейчас, – сказал он. – Пойди, принеси те простыни с мебели.
Еще два выстрела. Рейнджер освобождал их от стола.
Лунатик выглядел получше, чем Даги. Даги просидел в этой комнате дольше. Он очень похудел, а руки были в следах от ожогов.
– Я уже думал, что сдохну здесь, – сказал Даги.
Мы с Рейнджером переглянулись. Не вмешайся мы, именно так оно бы и было. После того как она их похитила и мучила, София ни за что бы их не отпустила.
Мы завернули их в простыни и поднялись наверх. Я пошла на кухню, чтобы вызвать полицию, и не поверила своим глазам. С холодильника свисали наручники. Дверца заляпана кровью. А женщины исчезли.
Рейнджер стоял за моей спиной.
– Наверное, отгрызла себе руку, – заметил он.
Я набрала 911, и через десять минут приехала патрульная машина, затем еще одна и «Скорая помощь».
Нам до вечера не удалось уехать из Ричмонда. Лунатика и Даги осмотрели и дали им антибиотики. Руку Рейнджера обработали и перевязали. Мы долго говорили с полицией. Некоторые детали всей истории было объяснить довольно затруднительно. Мы не стали упоминать о свинячьем сердце, приближающемся к Ричмонду. Мы не стали нагнетать обстановку, рассказывая о похищении бабушки. Машину Даги нашли в гараже Софии. Ее собирались переправить в Трентон в конце недели.