Страница:
– Ладно. Похоже, нашла коса на камень. Скажи только честно - каково это было?
То, что повелитель обратился на ты, означало многое - и в то же время ничего. Так он говорил с обреченным на казнь, но точно так же обращался к облеченным высочайшим доверием. Вот и думай тут…
– Это было серьезно. Очень серьезно. Я едва выдержал сам, - в голосе молодого чернокника от волнения прорезалась легкая хрипотца. - Зато я теперь знаю, как быстро и без хлопот взять крепость Лефож.
Брови Бертрана, командующего всеми армиями и частями Империи, взлетели едва ли не к потолку. Крепость, защищающая стратегически важный перевал, через который можно выйти во внутренние районы Королевства Всадников, непрерывно укреплялась и усиливалась в течение многих веков. И специалистами, разбиравшимися в осадных и крепостных делах как бы не лучше самого герцога, почиталась как неприступная.
– Кхм, - только и смог выдавить он, и вынужден был снова промочить горло. - Это радует… Да нет - это вообще окрыляет!
Императору вовсе не нужна была карта, чтобы представить местоположение крепости и сообразить, что это все значит. Сколько времени проведено в раздумьях! Ведь появляется возможность из положения обороняющихся перейти в по крайней мере равную позицию. А когда освободятся войска, сейчас оккупирующие отнятые у святош земли, то тогда война со Всадниками станет совсем, совсем иной! Поэтому он быстро уточнил:
– Взять или разрушить?
Valle мельком взглянул в потемневшие от гнева глаза целительницы и нахально улыбнулся:
– Как будет угодно вашему величеству. Только придется приказать войскам, чтобы на время отвернулись.
В голосе герцога удивление сменилось язвительностью.
– Еще и уши заткнули…
Демонстративно поклонившись, Valle невозмутимо поддакнул.
– Не помешает, ваша светлость. Грохотать будет так, что урагана не услышать.
Император задумался. Однако те, кто его хорошо знал (а здесь таковые только и находились), заметили слабую улыбку, блуждающую на усталых бледных губах.
– Хорошо. Мы подумаем. Но в наказание… согласись, парень, отпустить тебя просто так это было бы уж слишком. В наказание сегодня же отправиться в сен-Хок. Там строятся новые фрегаты, и упрямый Арнен требует, чтобы обшивка их была с твоей магической пропиткой.
Уважить требование адмирала? Да уж, там придется не то, чтобы попыхтеть - как галерному рабу впрячься придется! Истекая кровавым потом. И еще при этом считать, что легко отделался, ибо согласитесь, по сравнению с топором палача все это сущие пустяки. Но все же Valle с решимостью в голосе осмелился внести поправку:
– Завтра, ваше величество. Я хотел бы сегодня погулять с маленькими принцессами.
Видя, что повелитель (и дед) призадумался, старательно пряча нежную улыбку в глазах, целительница осведомилась:
– Давно хотела поинтересоваться - отчего молодой парень, вояка и некромант питает такое нежное пристрастие к малышкам? Да, они очаровательны, но вам никогда не убедить меня, что вы любите детей.
Пожав плечами, молодой волшебник задумчиво достал трубку. Вовремя спохватившись, он спрятал ее обратно и ответил так, что призадумалась уже леди Бру.
– Я действительно в них души не чаю. И еще, леди. Война это дело грязное и, между нами говоря, мерзкое. Мне просто хочется отдохнуть душой.
На такой довод смешавшаяся целительница не нашлась что ответить. Тем более что молодой барон хлопнул себя по лбу и извлек на свет ту самую, подобранную после разгрома емкость.
– Чуть не забыл! Вот, возможно, это именно та дрянь, которой Всадники смазывают оружие и которая препятствует быстрому исцелению.
Эффект превзошел все ожидания. Дородная леди подскочила со своего стула, словно тот железной челюстью впился ей в известное место. На бегу мило извинившись перед Императором, она выхватила сосуд из держащей его ладони. Обозвала опешившего волшебника остолопом и тугодумом - ведь у нее более сотни раненых, коих она не может лечить именно по причине неизвестного эликсира! - она затем с чисто женской непоследовательностью быстро чмокнула обоих молодых людей в не очень-то выбритые щеки, назвала милыми мальчиками и с шорохом взметающегося подола унеслась в целительские покои. Уже из приемной донесся ее удаляющийся азартный голос:
– Сейчас разберемся, что это за хрень такая! Живо всех на уши поставлю!…
– Буря, - с улыбкой произнес Император и только покачал головой. Ведь если долг целительницы превыше даже почтительности к повелителю - это что-то да говорит о порядочности и моральных устоях некоей леди?
Оставшиеся мужчины еще некоторое время поговорили при закрытых дверях и за двумя слоями заглушающего звуки заклинания. Но там, уверяю вас, уже не было ничего, заслуживающего внимания. Так, квадранс-другой всяких деталей и мелочей, и через некоторое время аудиенция была закончена.
Малышка Рамона сидела, уютно устроившись на держащей ее руке и азартно ловила ладошками снежинки, падающего с неба ранней весны. А рядом с Valle нетерпеливо прыгала Алисия. Еще бы - дяденька черный колдун взял с собой на прогулку! И обещал отвести в лето. И показать такое… при этих мыслях девчушка едва не захлебнулась от восторга и дернула за край черного плаща.
– Пошли!
Скосив глаза вниз, Valle добродушно улыбнулся ей. Поправил на плече сумку с провизией, взял в ладонь доверчиво протянутую ладошку, и троица весело, с разбегу влетела в еще кое-где укрытые снегом заросли дворцового парка. Потому они и не видели, как принц подхватил свою ненаглядную Эстреллу на руки, закружил ее, а она делала вид, что отбивается, и даже не пыталась скрыть счастливую улыбку.
Троица с ходу влетела в вечные сумерки тайных троп, и тихое очарование этих мест ласково приняло людей в свои объятия. Рамоне подарили большущий золотисто-алый лист с фигурной каемочкой, а Алисия с восторгом смотрела на замерший в полусне диковинный лес.
Глава 16.
Глава 17.
То, что повелитель обратился на ты, означало многое - и в то же время ничего. Так он говорил с обреченным на казнь, но точно так же обращался к облеченным высочайшим доверием. Вот и думай тут…
– Это было серьезно. Очень серьезно. Я едва выдержал сам, - в голосе молодого чернокника от волнения прорезалась легкая хрипотца. - Зато я теперь знаю, как быстро и без хлопот взять крепость Лефож.
Брови Бертрана, командующего всеми армиями и частями Империи, взлетели едва ли не к потолку. Крепость, защищающая стратегически важный перевал, через который можно выйти во внутренние районы Королевства Всадников, непрерывно укреплялась и усиливалась в течение многих веков. И специалистами, разбиравшимися в осадных и крепостных делах как бы не лучше самого герцога, почиталась как неприступная.
– Кхм, - только и смог выдавить он, и вынужден был снова промочить горло. - Это радует… Да нет - это вообще окрыляет!
Императору вовсе не нужна была карта, чтобы представить местоположение крепости и сообразить, что это все значит. Сколько времени проведено в раздумьях! Ведь появляется возможность из положения обороняющихся перейти в по крайней мере равную позицию. А когда освободятся войска, сейчас оккупирующие отнятые у святош земли, то тогда война со Всадниками станет совсем, совсем иной! Поэтому он быстро уточнил:
– Взять или разрушить?
Valle мельком взглянул в потемневшие от гнева глаза целительницы и нахально улыбнулся:
– Как будет угодно вашему величеству. Только придется приказать войскам, чтобы на время отвернулись.
В голосе герцога удивление сменилось язвительностью.
– Еще и уши заткнули…
Демонстративно поклонившись, Valle невозмутимо поддакнул.
– Не помешает, ваша светлость. Грохотать будет так, что урагана не услышать.
Император задумался. Однако те, кто его хорошо знал (а здесь таковые только и находились), заметили слабую улыбку, блуждающую на усталых бледных губах.
– Хорошо. Мы подумаем. Но в наказание… согласись, парень, отпустить тебя просто так это было бы уж слишком. В наказание сегодня же отправиться в сен-Хок. Там строятся новые фрегаты, и упрямый Арнен требует, чтобы обшивка их была с твоей магической пропиткой.
Уважить требование адмирала? Да уж, там придется не то, чтобы попыхтеть - как галерному рабу впрячься придется! Истекая кровавым потом. И еще при этом считать, что легко отделался, ибо согласитесь, по сравнению с топором палача все это сущие пустяки. Но все же Valle с решимостью в голосе осмелился внести поправку:
– Завтра, ваше величество. Я хотел бы сегодня погулять с маленькими принцессами.
Видя, что повелитель (и дед) призадумался, старательно пряча нежную улыбку в глазах, целительница осведомилась:
– Давно хотела поинтересоваться - отчего молодой парень, вояка и некромант питает такое нежное пристрастие к малышкам? Да, они очаровательны, но вам никогда не убедить меня, что вы любите детей.
Пожав плечами, молодой волшебник задумчиво достал трубку. Вовремя спохватившись, он спрятал ее обратно и ответил так, что призадумалась уже леди Бру.
– Я действительно в них души не чаю. И еще, леди. Война это дело грязное и, между нами говоря, мерзкое. Мне просто хочется отдохнуть душой.
На такой довод смешавшаяся целительница не нашлась что ответить. Тем более что молодой барон хлопнул себя по лбу и извлек на свет ту самую, подобранную после разгрома емкость.
– Чуть не забыл! Вот, возможно, это именно та дрянь, которой Всадники смазывают оружие и которая препятствует быстрому исцелению.
Эффект превзошел все ожидания. Дородная леди подскочила со своего стула, словно тот железной челюстью впился ей в известное место. На бегу мило извинившись перед Императором, она выхватила сосуд из держащей его ладони. Обозвала опешившего волшебника остолопом и тугодумом - ведь у нее более сотни раненых, коих она не может лечить именно по причине неизвестного эликсира! - она затем с чисто женской непоследовательностью быстро чмокнула обоих молодых людей в не очень-то выбритые щеки, назвала милыми мальчиками и с шорохом взметающегося подола унеслась в целительские покои. Уже из приемной донесся ее удаляющийся азартный голос:
– Сейчас разберемся, что это за хрень такая! Живо всех на уши поставлю!…
– Буря, - с улыбкой произнес Император и только покачал головой. Ведь если долг целительницы превыше даже почтительности к повелителю - это что-то да говорит о порядочности и моральных устоях некоей леди?
Оставшиеся мужчины еще некоторое время поговорили при закрытых дверях и за двумя слоями заглушающего звуки заклинания. Но там, уверяю вас, уже не было ничего, заслуживающего внимания. Так, квадранс-другой всяких деталей и мелочей, и через некоторое время аудиенция была закончена.
Малышка Рамона сидела, уютно устроившись на держащей ее руке и азартно ловила ладошками снежинки, падающего с неба ранней весны. А рядом с Valle нетерпеливо прыгала Алисия. Еще бы - дяденька черный колдун взял с собой на прогулку! И обещал отвести в лето. И показать такое… при этих мыслях девчушка едва не захлебнулась от восторга и дернула за край черного плаща.
– Пошли!
Скосив глаза вниз, Valle добродушно улыбнулся ей. Поправил на плече сумку с провизией, взял в ладонь доверчиво протянутую ладошку, и троица весело, с разбегу влетела в еще кое-где укрытые снегом заросли дворцового парка. Потому они и не видели, как принц подхватил свою ненаглядную Эстреллу на руки, закружил ее, а она делала вид, что отбивается, и даже не пыталась скрыть счастливую улыбку.
Троица с ходу влетела в вечные сумерки тайных троп, и тихое очарование этих мест ласково приняло людей в свои объятия. Рамоне подарили большущий золотисто-алый лист с фигурной каемочкой, а Алисия с восторгом смотрела на замерший в полусне диковинный лес.
Глава 16.
Серо- дымчатый конь показался бы безупречным даже самому придирчивому ценителю. Стройный, поджарый, с длинными худощавыми ногами, он совершенно неслышно несся по кругу, обегая по опушке большую поляну. И не ощущались в его плавной, чуть покачивающейся походке ни кочки, ни рытвины, ни кротовища, в изобилии имеющиеся здесь. А неутомимость и резвость бега повергли бы в глубокие раздумья теоретиков и практиков конной выездки. И будь он во плоти и крови, мало у кого из богатейших вельмож хватило бы золота на его покупку.
Но - конь на самом деле был одной из тех диковин, кои до конца не изучены магической наукой. Призрачный скакун из неведомого мира, призываемый по малейшему желанию стоящей в центре луга ведьмой, весело потряхивал головой и иногда поглядывал на свою ношу. Две девчушки, мал-мала меньше, сидели на его не знающей седла спине и верещали от восторга звонкими голосами. Их восторг, видимо, передался и коню, ибо он задорно махнул дымчатой гривой и чуть прибавил хода.
– Прима, осади - без фанатизма! - звонко воскликнула Эльза.
Конь привередливо фыркнул, но согласился чуть умерить свою резвую прыть. Принцессы весело и с визгом катались на невиданном животном, будучи надежно прикрепленными к мягкой спине невидимой магической привязью.
А ведьма заботливо и чутко поглаживала непокорный завиток за ухом своего повелителя и командира, беззастечиво прильнув всем телом к своему лорду и даже обняв его за шею одной рукой. Со стороны могло бы показаться, что это любовница ластится к своему господину. Но мы-то знаем, что Эльза с примерно таким же успехом могла бы соблазнять… да хотя бы вон ту вековую сосну.
Valle стоял посреди лесной поляны, нежась в несмелых лучах весеннего солнышка, и слушал доклад управляющего. Мимолетно отмечая тонкий ручеек Силы, коей подзаряжалась от сильного волшебника ведьма, прижимаясь к нему словно озябший щенок к теплому и надежному боку матери. Он уже ясно и недвусмысленно высказал Эльзе: нет. Но смазливая ведьмочка не оставляла надежды, прекрасно чувствуя женским естеством, что ее прикосновения отнюдь не неприятны. И все же, и все же. Коль решил не наступать дважды на одни и те же грабли, памятуя о судьбе семьи и супруги…
Сердце стукнуло не в лад при этих воспоминаниях, а ведьмочка даже отпрянула, почувствовав, как ее обожгло горькой мимолетной мыслью черного мага. Полупяно и сыто покачиваясь от переполняющей ее Силы, Эльза блаженно улыбнулась. Посмотрела на развлекающихся принцесс, затем с трудом сфокусировала донельзя довольные глаза на Джейн. Та отиралась вокруг, но конечной целью и отправным пунктом ее вкрадчивых расшагиваний неизменно оказывался плечистый Брен.
– Ну что ты мнешься, словно девочка? - с вызывающей откровенностью промурлыкала ненамного и старшая ее Эльза. - Попробуй хотя бы на вкус, какова она, настоящая Сила. Прежняя-то хозяйка все жмотничала…
Хоббит-управляющий на миг запнулся. Однако уловив взглядом, что барон вовсе даже и не обращает особого внимания на могущие показаться вовсе даже и не невинными забавы ведьмочек, Хэмми продолжил свой доклад.
А в это время Джейн получила от совершенно очарованного ею капитана стражи еле заметный кивок. Он стоял, поглаживая белобрысую макушку приведенного бароном с собой испуганного паренька и смутно улыбался.
И ведь даже не ревнуешь, милый мой, все понимаешь… Она приблизилась к своему лорду, легонько прижалась, и осторожно лизнулаего аурой.
Темное. Безбрежное, как ночной океан. Немного терпкое, но в общем приятное ощущение. Словно вино неизвестного сорта, впервые пробуемое из… да, именно из железной чаши.
Джейн хихикнула. Смелее обняла волшебника, и в прикосновениях ее даже заинтересованно присматривающийся Брен не завидел бы и капли предосудительного. Так жаждущий приникает к источнику, так засыпающий ребенок прижимается к матери, убаюканный ее теплом и нежностью…
К концу перехода заскучала лишь непоседливая Рамона. Сидя на руке волшебника, она завертела во все стороны головенкой и с детской непосредственностью зевнула. Или это естественная реакция не привыкшего быть на свежем воздухе человека?
Valle не стал дольше ломать голову над такими тонкостями, потому что он как раз вышел на приметную полянку с валунами, над разгадкой тайн которой было потрачено столько времени и сил. Присев, он подхватил на свободную руку беспечно шагающую рядом Алисию.
– Оп-па! - он выпрямился и строго посмотрел на принцесс. - А теперь, малышки, закройте глаза и не смотрите. Я быстро.
Старшая пожала плечиками, легкомысленно фыркнула, но послушалась. Пристально смотрящая на нее Рамона по примеру сестры тоже прикрыла глазенки ладошками и даже доверчиво вжалась лицом в ткань плаща на груди. Волшебник и в самом деле справился быстро - зря, что ли, последнее время приходит в свой маленький мир при первой же возможности. Три шага назад, теперь вперед - и с этой стороны замшелого валуна. Поскольку волшебник нес на руках еще две яркие и трепетные искорки жизни, то последние шаги дались с некоторым трудом, а выход на ту сторону сопроводился метнувшимся в стороны тугим хлопком несбалансированного отката. Надо будет учесть на будущее…
Почувствовав на себе жаркие лучи летнего солнца, обе принцессы открыли глаза. Рамона только открыла от изумления ротик при виде зелени буйно разросшегося сада и близкой кромки леса за ним. Оглашенный щебет непуганых птиц в бездонной синеве неба ворвался в уши контрастом после зачарованной тишины иных дорог. А Алисия осмотрелась вокруг и с недетской рассудительностью заметила:
– Лето. Значит, ты хороший дядька колдун, если нашел кусочек лета.
Жизнь при вдумчивом рассмотрении - дело красивое и даже где-то-как-то приятное. Все портят лишь разные личности вроде нас с вами, которые шляются где ни попадя и при этом повсюду суют свой нос да нарушают естественный порядок вещей.
К таким примерно житейским выводам пришла одна серо-рыжая белка из порядочной семьи. Ну посудите сами - жила себе, никого не трогала. Таскала орешки из зарослей лещины в овраге, трудолюбиво сушила по маминому рецепту грибы в преддверии наступающих холодов, как тут нате вам! Приперлись здоровенные и бестолковые хумансы, поймали ни в чем не повинную зверушку своей зловредной магией, после чего безо всякого почтения запихнули в темный, душный и пыльный мешок.
Правда, опасениям часто и тревожно стучащего сердечка сбыться не довелось - на воротник или шапку не пустили, живодеры. После недолгого путешествия в компании симпатичного, но точно так же как и она сама, насмерть перепуганного мальчика (ах, какие же у него очаровательные кисточки на ушках!) обоих бесцеремонно вытряхнули наружу в только небеса знают какой дали от родного дупла. Хорошо, хоть на опушке леса, так что к ближайшему дереву не пришлось прыгать по высокой густой траве, каждый миг рискуя то подвернуть лапку, то набраться блох.
Едва она освоилась на новом месте и перестала от малейшего шума с перепугу портить воздух, как тут выяснились новые подробности. Зима здесь, оказывается, это не время года. А всего лишь прихоть какого-то жутко страшного и непонятного хуманса в черном плаще! Равно как лето и прочие-прочие. У бедной белки прямо лапки опускались от горя, когда ей никак не удавалось понять - пришла пора делать запасы провизии, или же уступить настойчивым (и таким милым) ухаживаниям поселившегося на соседнем дереве красавца с великолепным искристым мехом. Или же бросить все и удрать куда глаза глядят?
Правда, удрать подальше отчего-то не получалось - мир таинственным образом сузился до размеров не очень большого леса, раскинувшегося вокруг скромных размеров озера в центре. Но и того оказалось достаточно - у малышки кругом шла ушастая головка, будучи не в силах понять ровным счетом ничего. В конце концов махнув на все хвостом, белка пустилась во все тяжкие - трескала самое вкусное, не оставляя ничего на завтра, завертела бурный роман с красавцем. И дошла даже до того, что - неслыханное для порядочной белки дело! - целыми днями ничего не делала. Лишь веселилась, носилась как ополоумевшая по веткам медно-рыжих величавых сосен да цокала за компанию с соседками, судача про все эти непонятные дела и вычесывая соринки из шерстки.
А ночи превратились в неистовство двух маленьких пушистых комочков под бешеный и сладкий перестук крохотных сердец. Белка уже подумывала, где устраивать гнездо для будущего потомства, но тут все опять спутали эти зловредные безмозглые хумансы.
Только-только она прыгнула с дерева, намереваясь заполучить в свои дрожащие от вожделения лапки вон тот миленький боровичок, как тут совсем рядом в воздухе что-то хлопнуло. Толчком воздуха маленькую отважную белку развернуло, закрутило. И с такой силой шмякнуло о ствол старой сосны, что мир померк для зверька, обратившись в темное, безвкусное и душное ничто…
На берегу озера яркими пятнами выделялась груда разномастных детских одежек, своим теплым покроем так контрастирующих с буйством жаркой погоды. Гладь озерца сверкала под лучами солнца… ну не как серебро, но весьма ярко. И вообще - после зимы и сырой промозглости ранней весны окунуться в знойный полдень оказалось невыносимо приятно.
В тени прибрежных сосен валялся молодой чернокнижник. Его лишние одежды оказались тоже беспечно сброшены. Свернутый плащ под голову, меч рядом, в зубах набитая душистым табаком трубка - что еще надо для счастья? Ах да, веселые вопли бегающих вокруг детей.
Незаметно для себя соскользнув в призрачный мир грез и видений, столь грубо именуемый дремой, молодой чернокнижник позволил себе расслабиться. Да, здесь было единственное место, которое он мог с полным на то основанием назвать домом. Тихое, мягкое и приветливое, отзывающееся на каждое движение души и не карающее строго за неумелые попытки узнать получше. Дающее отдых телу и покой утомленной душе…
Однако надеждам подремать сбыться оказалось не суждено. Чуткое ухо моментально вычленило из ленивого птичьего щебета разомлевших по жаре птиц плаксивые нотки в голосах принцесс - и сон улетел, провалился Падший знает куда. Valle уже подхватывался на ноги, привычно освобождая меч из тесных и надоевших ему ножен, как из лесу показались обе малышки. Причем с видом горестным и просто-таки убитым.
– Мы… мы… - глотая слезы вперемешку со словами, безуспешно пыталась объяснить что-то Алисия.
А сестренка, поглядев на старшую, тоже устроила сырость, да еще какую!
Волшебник собрался уже нахмуриться и устроить облаву, кто же осмелился обидеть его друзей в его же владениях, но тут Алисия вытащила из-за спины что-то и кое-как выдавила:
– Белку… белку дохлую нашли… - и зарыдала, бедняжка, совсем.
Тут только Valle разглядел, что малышка держит за хвост самую обычную рыжую белку, коих полным-полно в любом лесу. Судя по виду, зверек в полном расцвете сил и даже в меру упитан.
– А ну-ка, - заинтересовался молодой человек.
Он взял в руки зверька, пытаясь хотя бы определить причину. Согласитесь - белки просто так не дохнут, а особенно в таких замечательных владениях.
Хм- м… дырок нет, шкурка лоснящаяся, да и ни магией, ни болезнями даже не пахнет…
И лишь попытавшись проникнуть в почти невесомое тельце своей аурой, он где-то глубоко внутри наткнулся на крохотную, еще теплющуюся искорку жизни. Разглядеть ее мог лишь разве что весьма опытный целитель - но некроманта-то не проведешь.
– Эй, не ревите! Она просто заболела.
Принцессы разом отвлеклись. Еще хлюпая носиками и роняя с ресниц блистающие на солнце прозрачные капельки, две пары глазенок с такой надеждой уставились на волшебника, что он мысленно крякнул от смущения. Экая незадача - разве можно обмануть доверие девчонок? Стоят ли все богатства мира этих слез?
Поразмышляв малость, Valle решил, что не стоят. А посему, господин черный колдун, извольте расшибиться в лепешку, но доверие оправдать.
– Ты ее починишь? Отрем… отремонтируешь? - Алисия кое-как справилась с собой, лишь размазывала слезы по щекам.
– У-у! - заявила Рамона, нежно гладя тщедушного зверька ладошкой.
М- да… целительскими талантами в нашем арсенале даже и не пахнет, совсем даже наоборот. С другой стороны, белка эта давно уже здесь, и успела стать частью этого мира. Ага! А если в этом мире все по моей прихоти, пусть он сам свою рыжую грызунью и исцеляет!
Задумчиво сделав несколько шагов под неусыпным взглядом исполненных нешуточной надежды и обиды глаз, он выбрал место. Да, вот здесь, под корнями старой сосны. Он уложил зверька на хвойную подстилку, провел ладонью - точно, здесь Сила течет чуть сильнее.
– Идите сюда, - негромко позвал он. - Возьмите меня за руки, станем в круг.
У обеих малышек отчетливо ощущались проблески волшебного Дара - но еще рано было говорить, разовьются ли они в полноценные способности или же зачахнут, оставшись на уровне деревенской знахарки или базарной гадалки. Но тем не менее, магический поток взвился волной, едва малышка Рамона последней вложила ручонку в крепкую и надежную ладонь дядьки колдуна.
… так, еще немного… мир, мой маленький и своеобразный мир - повернись немного, стань в такое положение, чтобы зверек оказался жив-здоров… хорошо… чуть-чуть-еще…
А губы сами собой напевали какую-то старую, грустную эльфийскую песню. Алисия, которой, как оказалось, эта песенка была на слуху, даже подпевала, безбожно коверкая слова. И даже Рамона с блестящими глазенками выводила а-а-а и у-у-у, притопывая по хвойной подстилке маленькой босой ножкой.
– Вот и все, - Valle со всей доступной ему мягкостью аккуратно пригасил вихрь немного таинственной даже для него магии, разорвал круг.
Взял в руки покрытое рыжевато-серой шерсткой тельце, миг-другой всматривался. А затем легонько дунул зверьку в мордочку. Смешно и забавно чихнув, тот подскочил на месте и уставился на волшебника черными бусинками глаз.
Обнаружив себя в ладони у хуманса, от коего так и веяло чем-то грозным и недобрым, белка не нашла ничего лучше, чем слабо пискнуть и совсем по-женски хлопнуться в обморок.
– Ой. Опять сдохла, - деловито прокомментировала Алисия, осторожно тыкая пальчиком в серую шкурку на мягком беличьем животе.
Рамона, которая уже откровенно и во всем брала пример со старшей сестры, потрогала тоже. Подумала миг-другой, послушала ухом, улыбнулась и негромко сказала:
– У-у!
– Она спит? - с надеждой спросила старшая и на всякий случай шмыгнула носом.
– Нет, просто болеет. Вы, когда болеете, вас тоже мама ложит в постель? Так пусть белка поспит… да вот тут, на листе лопуха. А мы пока… - Valle посмотрел на солнце. Если он ничего не напортачил с солнцем, то примерно пора.
– А мы пока пообедаем. Ручей вон он, ну-ка, мыть-руки-умываться!
Разговаривал он чуть замедленно и напевно. Ибо еще утром заметил, как внимательно в это время малышка Рамона всматривается в его лицо, легонько шевеля при этом губками - словно запоминая и примеряя на себя произношение тех или иных звуков.
Бросив на спящую белку недоверчивый взгляд, девчушки взялись за руки и потопали к ручью. Проводив их взглядом, волшебник не удержался от улыбки, и стал расстилать салфетки. Как говорит герцог Бертран, большой любитель вкусно поесть и помахать железом - война войной, а обед по расписанию…
Но - конь на самом деле был одной из тех диковин, кои до конца не изучены магической наукой. Призрачный скакун из неведомого мира, призываемый по малейшему желанию стоящей в центре луга ведьмой, весело потряхивал головой и иногда поглядывал на свою ношу. Две девчушки, мал-мала меньше, сидели на его не знающей седла спине и верещали от восторга звонкими голосами. Их восторг, видимо, передался и коню, ибо он задорно махнул дымчатой гривой и чуть прибавил хода.
– Прима, осади - без фанатизма! - звонко воскликнула Эльза.
Конь привередливо фыркнул, но согласился чуть умерить свою резвую прыть. Принцессы весело и с визгом катались на невиданном животном, будучи надежно прикрепленными к мягкой спине невидимой магической привязью.
А ведьма заботливо и чутко поглаживала непокорный завиток за ухом своего повелителя и командира, беззастечиво прильнув всем телом к своему лорду и даже обняв его за шею одной рукой. Со стороны могло бы показаться, что это любовница ластится к своему господину. Но мы-то знаем, что Эльза с примерно таким же успехом могла бы соблазнять… да хотя бы вон ту вековую сосну.
Valle стоял посреди лесной поляны, нежась в несмелых лучах весеннего солнышка, и слушал доклад управляющего. Мимолетно отмечая тонкий ручеек Силы, коей подзаряжалась от сильного волшебника ведьма, прижимаясь к нему словно озябший щенок к теплому и надежному боку матери. Он уже ясно и недвусмысленно высказал Эльзе: нет. Но смазливая ведьмочка не оставляла надежды, прекрасно чувствуя женским естеством, что ее прикосновения отнюдь не неприятны. И все же, и все же. Коль решил не наступать дважды на одни и те же грабли, памятуя о судьбе семьи и супруги…
Сердце стукнуло не в лад при этих воспоминаниях, а ведьмочка даже отпрянула, почувствовав, как ее обожгло горькой мимолетной мыслью черного мага. Полупяно и сыто покачиваясь от переполняющей ее Силы, Эльза блаженно улыбнулась. Посмотрела на развлекающихся принцесс, затем с трудом сфокусировала донельзя довольные глаза на Джейн. Та отиралась вокруг, но конечной целью и отправным пунктом ее вкрадчивых расшагиваний неизменно оказывался плечистый Брен.
– Ну что ты мнешься, словно девочка? - с вызывающей откровенностью промурлыкала ненамного и старшая ее Эльза. - Попробуй хотя бы на вкус, какова она, настоящая Сила. Прежняя-то хозяйка все жмотничала…
Хоббит-управляющий на миг запнулся. Однако уловив взглядом, что барон вовсе даже и не обращает особого внимания на могущие показаться вовсе даже и не невинными забавы ведьмочек, Хэмми продолжил свой доклад.
А в это время Джейн получила от совершенно очарованного ею капитана стражи еле заметный кивок. Он стоял, поглаживая белобрысую макушку приведенного бароном с собой испуганного паренька и смутно улыбался.
И ведь даже не ревнуешь, милый мой, все понимаешь… Она приблизилась к своему лорду, легонько прижалась, и осторожно лизнулаего аурой.
Темное. Безбрежное, как ночной океан. Немного терпкое, но в общем приятное ощущение. Словно вино неизвестного сорта, впервые пробуемое из… да, именно из железной чаши.
Джейн хихикнула. Смелее обняла волшебника, и в прикосновениях ее даже заинтересованно присматривающийся Брен не завидел бы и капли предосудительного. Так жаждущий приникает к источнику, так засыпающий ребенок прижимается к матери, убаюканный ее теплом и нежностью…
К концу перехода заскучала лишь непоседливая Рамона. Сидя на руке волшебника, она завертела во все стороны головенкой и с детской непосредственностью зевнула. Или это естественная реакция не привыкшего быть на свежем воздухе человека?
Valle не стал дольше ломать голову над такими тонкостями, потому что он как раз вышел на приметную полянку с валунами, над разгадкой тайн которой было потрачено столько времени и сил. Присев, он подхватил на свободную руку беспечно шагающую рядом Алисию.
– Оп-па! - он выпрямился и строго посмотрел на принцесс. - А теперь, малышки, закройте глаза и не смотрите. Я быстро.
Старшая пожала плечиками, легкомысленно фыркнула, но послушалась. Пристально смотрящая на нее Рамона по примеру сестры тоже прикрыла глазенки ладошками и даже доверчиво вжалась лицом в ткань плаща на груди. Волшебник и в самом деле справился быстро - зря, что ли, последнее время приходит в свой маленький мир при первой же возможности. Три шага назад, теперь вперед - и с этой стороны замшелого валуна. Поскольку волшебник нес на руках еще две яркие и трепетные искорки жизни, то последние шаги дались с некоторым трудом, а выход на ту сторону сопроводился метнувшимся в стороны тугим хлопком несбалансированного отката. Надо будет учесть на будущее…
Почувствовав на себе жаркие лучи летнего солнца, обе принцессы открыли глаза. Рамона только открыла от изумления ротик при виде зелени буйно разросшегося сада и близкой кромки леса за ним. Оглашенный щебет непуганых птиц в бездонной синеве неба ворвался в уши контрастом после зачарованной тишины иных дорог. А Алисия осмотрелась вокруг и с недетской рассудительностью заметила:
– Лето. Значит, ты хороший дядька колдун, если нашел кусочек лета.
Жизнь при вдумчивом рассмотрении - дело красивое и даже где-то-как-то приятное. Все портят лишь разные личности вроде нас с вами, которые шляются где ни попадя и при этом повсюду суют свой нос да нарушают естественный порядок вещей.
К таким примерно житейским выводам пришла одна серо-рыжая белка из порядочной семьи. Ну посудите сами - жила себе, никого не трогала. Таскала орешки из зарослей лещины в овраге, трудолюбиво сушила по маминому рецепту грибы в преддверии наступающих холодов, как тут нате вам! Приперлись здоровенные и бестолковые хумансы, поймали ни в чем не повинную зверушку своей зловредной магией, после чего безо всякого почтения запихнули в темный, душный и пыльный мешок.
Правда, опасениям часто и тревожно стучащего сердечка сбыться не довелось - на воротник или шапку не пустили, живодеры. После недолгого путешествия в компании симпатичного, но точно так же как и она сама, насмерть перепуганного мальчика (ах, какие же у него очаровательные кисточки на ушках!) обоих бесцеремонно вытряхнули наружу в только небеса знают какой дали от родного дупла. Хорошо, хоть на опушке леса, так что к ближайшему дереву не пришлось прыгать по высокой густой траве, каждый миг рискуя то подвернуть лапку, то набраться блох.
Едва она освоилась на новом месте и перестала от малейшего шума с перепугу портить воздух, как тут выяснились новые подробности. Зима здесь, оказывается, это не время года. А всего лишь прихоть какого-то жутко страшного и непонятного хуманса в черном плаще! Равно как лето и прочие-прочие. У бедной белки прямо лапки опускались от горя, когда ей никак не удавалось понять - пришла пора делать запасы провизии, или же уступить настойчивым (и таким милым) ухаживаниям поселившегося на соседнем дереве красавца с великолепным искристым мехом. Или же бросить все и удрать куда глаза глядят?
Правда, удрать подальше отчего-то не получалось - мир таинственным образом сузился до размеров не очень большого леса, раскинувшегося вокруг скромных размеров озера в центре. Но и того оказалось достаточно - у малышки кругом шла ушастая головка, будучи не в силах понять ровным счетом ничего. В конце концов махнув на все хвостом, белка пустилась во все тяжкие - трескала самое вкусное, не оставляя ничего на завтра, завертела бурный роман с красавцем. И дошла даже до того, что - неслыханное для порядочной белки дело! - целыми днями ничего не делала. Лишь веселилась, носилась как ополоумевшая по веткам медно-рыжих величавых сосен да цокала за компанию с соседками, судача про все эти непонятные дела и вычесывая соринки из шерстки.
А ночи превратились в неистовство двух маленьких пушистых комочков под бешеный и сладкий перестук крохотных сердец. Белка уже подумывала, где устраивать гнездо для будущего потомства, но тут все опять спутали эти зловредные безмозглые хумансы.
Только-только она прыгнула с дерева, намереваясь заполучить в свои дрожащие от вожделения лапки вон тот миленький боровичок, как тут совсем рядом в воздухе что-то хлопнуло. Толчком воздуха маленькую отважную белку развернуло, закрутило. И с такой силой шмякнуло о ствол старой сосны, что мир померк для зверька, обратившись в темное, безвкусное и душное ничто…
На берегу озера яркими пятнами выделялась груда разномастных детских одежек, своим теплым покроем так контрастирующих с буйством жаркой погоды. Гладь озерца сверкала под лучами солнца… ну не как серебро, но весьма ярко. И вообще - после зимы и сырой промозглости ранней весны окунуться в знойный полдень оказалось невыносимо приятно.
В тени прибрежных сосен валялся молодой чернокнижник. Его лишние одежды оказались тоже беспечно сброшены. Свернутый плащ под голову, меч рядом, в зубах набитая душистым табаком трубка - что еще надо для счастья? Ах да, веселые вопли бегающих вокруг детей.
Незаметно для себя соскользнув в призрачный мир грез и видений, столь грубо именуемый дремой, молодой чернокнижник позволил себе расслабиться. Да, здесь было единственное место, которое он мог с полным на то основанием назвать домом. Тихое, мягкое и приветливое, отзывающееся на каждое движение души и не карающее строго за неумелые попытки узнать получше. Дающее отдых телу и покой утомленной душе…
Однако надеждам подремать сбыться оказалось не суждено. Чуткое ухо моментально вычленило из ленивого птичьего щебета разомлевших по жаре птиц плаксивые нотки в голосах принцесс - и сон улетел, провалился Падший знает куда. Valle уже подхватывался на ноги, привычно освобождая меч из тесных и надоевших ему ножен, как из лесу показались обе малышки. Причем с видом горестным и просто-таки убитым.
– Мы… мы… - глотая слезы вперемешку со словами, безуспешно пыталась объяснить что-то Алисия.
А сестренка, поглядев на старшую, тоже устроила сырость, да еще какую!
Волшебник собрался уже нахмуриться и устроить облаву, кто же осмелился обидеть его друзей в его же владениях, но тут Алисия вытащила из-за спины что-то и кое-как выдавила:
– Белку… белку дохлую нашли… - и зарыдала, бедняжка, совсем.
Тут только Valle разглядел, что малышка держит за хвост самую обычную рыжую белку, коих полным-полно в любом лесу. Судя по виду, зверек в полном расцвете сил и даже в меру упитан.
– А ну-ка, - заинтересовался молодой человек.
Он взял в руки зверька, пытаясь хотя бы определить причину. Согласитесь - белки просто так не дохнут, а особенно в таких замечательных владениях.
Хм- м… дырок нет, шкурка лоснящаяся, да и ни магией, ни болезнями даже не пахнет…
И лишь попытавшись проникнуть в почти невесомое тельце своей аурой, он где-то глубоко внутри наткнулся на крохотную, еще теплющуюся искорку жизни. Разглядеть ее мог лишь разве что весьма опытный целитель - но некроманта-то не проведешь.
– Эй, не ревите! Она просто заболела.
Принцессы разом отвлеклись. Еще хлюпая носиками и роняя с ресниц блистающие на солнце прозрачные капельки, две пары глазенок с такой надеждой уставились на волшебника, что он мысленно крякнул от смущения. Экая незадача - разве можно обмануть доверие девчонок? Стоят ли все богатства мира этих слез?
Поразмышляв малость, Valle решил, что не стоят. А посему, господин черный колдун, извольте расшибиться в лепешку, но доверие оправдать.
– Ты ее починишь? Отрем… отремонтируешь? - Алисия кое-как справилась с собой, лишь размазывала слезы по щекам.
– У-у! - заявила Рамона, нежно гладя тщедушного зверька ладошкой.
М- да… целительскими талантами в нашем арсенале даже и не пахнет, совсем даже наоборот. С другой стороны, белка эта давно уже здесь, и успела стать частью этого мира. Ага! А если в этом мире все по моей прихоти, пусть он сам свою рыжую грызунью и исцеляет!
Задумчиво сделав несколько шагов под неусыпным взглядом исполненных нешуточной надежды и обиды глаз, он выбрал место. Да, вот здесь, под корнями старой сосны. Он уложил зверька на хвойную подстилку, провел ладонью - точно, здесь Сила течет чуть сильнее.
– Идите сюда, - негромко позвал он. - Возьмите меня за руки, станем в круг.
У обеих малышек отчетливо ощущались проблески волшебного Дара - но еще рано было говорить, разовьются ли они в полноценные способности или же зачахнут, оставшись на уровне деревенской знахарки или базарной гадалки. Но тем не менее, магический поток взвился волной, едва малышка Рамона последней вложила ручонку в крепкую и надежную ладонь дядьки колдуна.
… так, еще немного… мир, мой маленький и своеобразный мир - повернись немного, стань в такое положение, чтобы зверек оказался жив-здоров… хорошо… чуть-чуть-еще…
А губы сами собой напевали какую-то старую, грустную эльфийскую песню. Алисия, которой, как оказалось, эта песенка была на слуху, даже подпевала, безбожно коверкая слова. И даже Рамона с блестящими глазенками выводила а-а-а и у-у-у, притопывая по хвойной подстилке маленькой босой ножкой.
– Вот и все, - Valle со всей доступной ему мягкостью аккуратно пригасил вихрь немного таинственной даже для него магии, разорвал круг.
Взял в руки покрытое рыжевато-серой шерсткой тельце, миг-другой всматривался. А затем легонько дунул зверьку в мордочку. Смешно и забавно чихнув, тот подскочил на месте и уставился на волшебника черными бусинками глаз.
Обнаружив себя в ладони у хуманса, от коего так и веяло чем-то грозным и недобрым, белка не нашла ничего лучше, чем слабо пискнуть и совсем по-женски хлопнуться в обморок.
– Ой. Опять сдохла, - деловито прокомментировала Алисия, осторожно тыкая пальчиком в серую шкурку на мягком беличьем животе.
Рамона, которая уже откровенно и во всем брала пример со старшей сестры, потрогала тоже. Подумала миг-другой, послушала ухом, улыбнулась и негромко сказала:
– У-у!
– Она спит? - с надеждой спросила старшая и на всякий случай шмыгнула носом.
– Нет, просто болеет. Вы, когда болеете, вас тоже мама ложит в постель? Так пусть белка поспит… да вот тут, на листе лопуха. А мы пока… - Valle посмотрел на солнце. Если он ничего не напортачил с солнцем, то примерно пора.
– А мы пока пообедаем. Ручей вон он, ну-ка, мыть-руки-умываться!
Разговаривал он чуть замедленно и напевно. Ибо еще утром заметил, как внимательно в это время малышка Рамона всматривается в его лицо, легонько шевеля при этом губками - словно запоминая и примеряя на себя произношение тех или иных звуков.
Бросив на спящую белку недоверчивый взгляд, девчушки взялись за руки и потопали к ручью. Проводив их взглядом, волшебник не удержался от улыбки, и стал расстилать салфетки. Как говорит герцог Бертран, большой любитель вкусно поесть и помахать железом - война войной, а обед по расписанию…
Глава 17.
За окнами догорал еще короткий весенний день, меняя серебристые тона неохотно тающего снега на мягкую синеву вечера. Но в одном из кабинетов большого императорского дворца, как ни странно, становилось только светлее. Хозяин, слушающий негромкую, но убедительную речь человека в штатском платье, которому помогал неприметного вида колдун, все откровеннее улыбался - и от этого в комнате словно раздвигались стены, удалялся потолок. Да и сама атмосфера становилась непринужденнее.
– А что, Беркович, идея очень даже недурна! Если выгорит, а это непременно выгорит, у нас на руках окажутся все козыри.
Тихарь скромно поклонился хозяину кабинета и вкрадчиво заметил:
– Только, Ваше Величество, такое дело кому попало поручать нельзя.
Однако Император - а это был никто иной как он собственной персоной - уже пришел в веселое расположение духа. Хмыкнув в ответ, он заметил только:
– Дорасти до моих лет сначала, потом будешь умничать. Я с моим опытом интриг иногда знаю наперед то, до чего тебе еще предстоит только додуматься.
Он побарабанил пальцами по столу, улыбнулся еще раз и покрутил головой, удивляясь неистощимой выдумке своего главпалача, как того за глаза да еще и с оглядкой называют люди, и распорядился:
– А приведи-ка сюда донью Эстреллу. Да сам сходи, незаметно - о том даже секретарю знать необязательно…
Беркович выскользнул из кабинета тихо и даже как-то неприметно. А когда вернулся с цветущей и улыбающей красавицей, на чьей нежной шее еще алел свежий поцелуй оставшегося в опочивальне принца, то по непостижимым для непосвященных причинам этого не заметил ни бдительный секретарь в приемной, ни даже гвардейцы в коридоре. Что тут поделаешь - у сотрудников тайной государевой службы есть свои способы.
Император откровенно разглядывал стоящую перед ним молодую женщину. Ее фигуру не испортило ни двойное материнство, ни даже (по докладу леди Бру) намечающееся вроде бы третье. А цвету и свежести лица позавидовали бы и первые красавицы Империи. И по всему похоже - красавица еще на взлете. Что касается умения соображать, то Император всерьез подумывал - как бы половчее ввести супругу сына в круг особо приближенных, а там и к делам подключать. Нужны, нужны свежие силы и таланты…
– Донья, мне нужно с вами поговорить. А все остальные вон, - без гнева, просто констатируя факт отсутствия их, остальных, произнес повелитель судеб и огромной страны.
Через несколько мигов Берковича и колдуна словно вымел за дверь бесшумный вихрь, а в кабинете снова установилась особая, вязкая тишина - следствие специального заклинания против прослушивания, поставленного опытным и дюжину раз проверенным дворцовым магом.
– Послушай, дочь моя, - по-отечески произнес Император, весело усмехаясь. - Нужна твоя помощь… да сядь, наконец, и расслабься - чужих здесь нет, поговорим как родственники. Вот так, умница. Есть тут одно важное, но чрезвычайно деликатное дельце…
Представьте себе - белка все-таки ожила! Восторгу малышек не было предела, когда рыжая проказница проворно подхватилась со служившего ей ложем широкого листа и прыгнула на ствол сосны. Посмотрев на обедающих внизу людей, поводив ушками и принюхавшись к недоступным нам, людям, веяниям, белка на этот раз отчего-то сочла здоровенных хумансов совершенно неопасными. Спрыгнула с дерева, перетекла поближе и, к совершенному восторгу девчонок, залезла к Алисии на плечи эдаким живым пушистым воротничком.
С сияющими ярче солнца глазенками Рамона отломила кусочек вареного яйца, что держала в ладошке, и щедро протянула зверьку.
– У!
К вящему удивлению самого волшебника, белка невозмутимо принюхалась и ухватила угощение передними лапками. Совсем как человек уселась и принялась мелко и часто откусывать.
Малышки… а малышки тихо верещали от восторга. Зато Valle, поняв момент, едва успевал запихивать им в рот еду. И даже молоко из бутылочки с соской, к которому Рамона относилась с вечными капризами, оказалось высмоктано почти мгновенно. Так что остались бы довольными не только мама Эстрелла, но даже и самая строгая нянечка - обед принцессы умяли подчистую.
– А что, Беркович, идея очень даже недурна! Если выгорит, а это непременно выгорит, у нас на руках окажутся все козыри.
Тихарь скромно поклонился хозяину кабинета и вкрадчиво заметил:
– Только, Ваше Величество, такое дело кому попало поручать нельзя.
Однако Император - а это был никто иной как он собственной персоной - уже пришел в веселое расположение духа. Хмыкнув в ответ, он заметил только:
– Дорасти до моих лет сначала, потом будешь умничать. Я с моим опытом интриг иногда знаю наперед то, до чего тебе еще предстоит только додуматься.
Он побарабанил пальцами по столу, улыбнулся еще раз и покрутил головой, удивляясь неистощимой выдумке своего главпалача, как того за глаза да еще и с оглядкой называют люди, и распорядился:
– А приведи-ка сюда донью Эстреллу. Да сам сходи, незаметно - о том даже секретарю знать необязательно…
Беркович выскользнул из кабинета тихо и даже как-то неприметно. А когда вернулся с цветущей и улыбающей красавицей, на чьей нежной шее еще алел свежий поцелуй оставшегося в опочивальне принца, то по непостижимым для непосвященных причинам этого не заметил ни бдительный секретарь в приемной, ни даже гвардейцы в коридоре. Что тут поделаешь - у сотрудников тайной государевой службы есть свои способы.
Император откровенно разглядывал стоящую перед ним молодую женщину. Ее фигуру не испортило ни двойное материнство, ни даже (по докладу леди Бру) намечающееся вроде бы третье. А цвету и свежести лица позавидовали бы и первые красавицы Империи. И по всему похоже - красавица еще на взлете. Что касается умения соображать, то Император всерьез подумывал - как бы половчее ввести супругу сына в круг особо приближенных, а там и к делам подключать. Нужны, нужны свежие силы и таланты…
– Донья, мне нужно с вами поговорить. А все остальные вон, - без гнева, просто констатируя факт отсутствия их, остальных, произнес повелитель судеб и огромной страны.
Через несколько мигов Берковича и колдуна словно вымел за дверь бесшумный вихрь, а в кабинете снова установилась особая, вязкая тишина - следствие специального заклинания против прослушивания, поставленного опытным и дюжину раз проверенным дворцовым магом.
– Послушай, дочь моя, - по-отечески произнес Император, весело усмехаясь. - Нужна твоя помощь… да сядь, наконец, и расслабься - чужих здесь нет, поговорим как родственники. Вот так, умница. Есть тут одно важное, но чрезвычайно деликатное дельце…
Представьте себе - белка все-таки ожила! Восторгу малышек не было предела, когда рыжая проказница проворно подхватилась со служившего ей ложем широкого листа и прыгнула на ствол сосны. Посмотрев на обедающих внизу людей, поводив ушками и принюхавшись к недоступным нам, людям, веяниям, белка на этот раз отчего-то сочла здоровенных хумансов совершенно неопасными. Спрыгнула с дерева, перетекла поближе и, к совершенному восторгу девчонок, залезла к Алисии на плечи эдаким живым пушистым воротничком.
С сияющими ярче солнца глазенками Рамона отломила кусочек вареного яйца, что держала в ладошке, и щедро протянула зверьку.
– У!
К вящему удивлению самого волшебника, белка невозмутимо принюхалась и ухватила угощение передними лапками. Совсем как человек уселась и принялась мелко и часто откусывать.
Малышки… а малышки тихо верещали от восторга. Зато Valle, поняв момент, едва успевал запихивать им в рот еду. И даже молоко из бутылочки с соской, к которому Рамона относилась с вечными капризами, оказалось высмоктано почти мгновенно. Так что остались бы довольными не только мама Эстрелла, но даже и самая строгая нянечка - обед принцессы умяли подчистую.