Страница:
– Все экспериментируешь… а Силу откуда получил?
Молодой барон ответил неохотно, хотя некромансер внутри него довольно оскалился:
– За сотню золотых купил у судейских приговоренного к повешению отцеубийцу. Ну, и разделал, как хороший повар курицу… с соответствующими обрядами и специями.
Точеный носик Эстреллы брезгливо дернулся при упоминании о зловещих и малоаппетитных обрядах чернокнижья. А Valle смотрел на нее - вроде и вскользь, но весьма внимательно. Так, как на человека смотрят впервые при встрече. После долгой разлуки или при новом узнавании. Или при прощании навсегда? Он встряхнул головой, отгоняя глупые и ненужные сентенции, и металл в его голосе чуть зазвенел, сменив собой обычно бархатистые рокочущие нотки.
– Мой принц, мне хотелось бы задать вашей супруге вопрос. Один-единственный, но в вашем присутствии и с вашего позволения.
Лицо Яна немного вытянулось.
– Отчего такая официальность, да еще и на вы? Разве мир встал с ног на голову? - он демонстративно огляделся. - Что случилось-то?
Молчание. Долгое и вязкое, заставляющее задрожать поджилки и всей кожей почувствовать что-то нехорошее. Недоумевающий принц в поисках объяснения бросил один лишь взгляд на свою ненаглядную и поразился - как быстро, хоть и легонько побледнели ее щеки.
А Valle молчал. Ведь формально супруг не дал ему права разговаривать со своей женой. Вновь затянувшаяся пауза стала понемногу невыносимой, и лишь тут красавица с трудом выдохнула:
– Пусть спрашивает. Кажется, я догадываюсь…
Дождавшись кивка от озадаченно нахмурившегося принца, барон и чернокнижник глубоко вздохнул и стал ронять горькие для него слова.
– Донья, по некоторому размышлению я пришел к выводу, что ваше участие в несчастной судьбе маркиза Бенеша вовсе не было случайным. Оставим в стороне моральную сторону - в конце концов, ему уже смахнули с плеч голову, и ничего с этим поделать нельзя. Да и роль, которую во всем этом несомненно сыграл старый Император, меня тоже не касается, равно как и причины. Я хочу задать вам, донья Эстрелла, один вопрос: с каких это пор верные друзья стали для вас лишь разменными фишками в грязных политических играх?
В глазах принца вспыхнул недобрый огонь - еще никто не смел так говорить с его супругой и матерью его детей! Однако он перевел взгляд на Эстреллу, и слова замерли, не сорвавшись с уст, а все мысли разлетелись подобно облакам на ветру. Ибо молодая женщина побледнела так, что с лица почти исчезла природная легкая смуглость. Она пошатнулась, и в глазах ее была боль.
– Эсти, это правда? - шепот принца сорвался со вдруг пересохших губ и расплавленным свинцом упал в корчащуюся от боли женскую душу.
– Это была просьба твоего отца, - все же баронесса нашла в себе толику сил ответить.
– Император приказал тебе? - принц в ужасе отшатнулся.
– Нет, Ян. Не Император, и не приказал, - прекрасные губы изогнулись от терзающей сердце муки. - Как отец, и попросил. И не спрашивай у меня большего. Умоляю…
Еле заметные доселе отголоски ветра стихли совсем, и в наступившей тишине стало слышно доносящееся откуда-то из-за бархана кваканье лягушек. Откуда здесь они? - еще сумел удивиться краем сознания потрясенный Ян. Он не заметил, когда исчез выпавший из разговора чернокнижник, и каким образом безжизненная пустыня обернулась крохотной поляной в дальнем углу заросшего дворцового парка. Ничего в мире не существовало для него, кроме огромных, плачущих глаз любимой.
Ведь на самом деле не глаза плачут - то душа обливается кровью.
Он сидел на жестком, выжженном до каменной твердости холме где-то в ночной пустыне Эль-Зофр. У ног валялась позабытой едва початая бутылка вина, и лишь Луна оказалась единственной собеседницей в этом молчаливом разговоре. Она стыдливо отворачивалась, будучи не в силах закрыться тучкой в столь ясном небе. И все же никак не могла отвернуть свой лик. Не дано, хотя очень, очень хотелось. И она расплакалась блестками звезд, высыпавшими на темный, пряный бархат воцарившейся вкрадчиво ночи - и моргающими бриллиантами раскатившихся во всю ширь необъятной вселенной…
Удар. Еще. Разровнять, проверить - и в сторону. Яростно взвизгнувший лист железа отлетел словно бабочка, и на место его тут же лег новый - еще молчаливо-холодный, но уже насторожившийся в нехорошем предчувствии. И бригада полусонных гномов, коих среди ночи выгнал на работу злой как подземный демон некромансер, деловито сопела в полумраке под бортом едва одетого фрегата.
Коль хмельное не берет, будем отгонять блажь работой. До соленого пота, до надсадного кашля и ощущения близкой смерти. И пусть плывут зеленые круги перед помутневшими и отказавшими от натуги глазами, пусть падают от усталости железные бородачи и поднимаются нескоро, но до чего же хорошо - избавиться на время от этой боли, так и выгрызающей в душе пустоту…
– Зажди! - хриплый голос гнома на миг задержал едва не сорвавшееся из уст заклинание.
Ага, от такой работы даже дубовый настил затлел… Дождавшись, когда немного развеется пар от вылитого на почерневшие деревянные брусья воды, Valle коротко бросил:
– И на меня два, - и едва пара ведер ледяной воды окатила от головы до чавкающих от пота сапог, тут же обрушил заклинание на показавшийся перед ним очередной лист. Зазевавшийся гном не успел отдернуть клещи, и они тут же вспыхнули ярким оранжевым огнем, роняя наземь капли металла.
– А ну, шевелись резвей, трухлявые пеньки! - гаркнул сбоку смутно знакомый бас. Ах да… распорядитель работ на верфи. - Споро работаем, и ладно выходит. Если так и продержимся, к утру фрегат оденем! Коли к первому лучу солнца справимся, каждому ведро пива и двойной золотой!
Мельтешащие по всему пространству работные гномы забегали веселее. Если продержимся, говоришь? Плохо ж ты, борода, знаешь, на что способен молодой и злой чернокнижник!
Однако совсем вскорости тот же бас деловито ввинтился в ухо.
– Вот эти листы полегше, вашсветлость - на перо руля пойдут, они тонкие!
Кивнув, Valle немного деликатнее обошелся с партией фигурных, прихотливо выкроенных заготовок, жалобно визжащих от ядовитой магии и тут же удирающих подальше, словно испуганные девицы от объятий удалого кирасира. Ага, снова нормальные листы…
Как взошло солнце, он уже не помнил. Вернее не видел, ибо уснул прямо на прогретом до самой сердцевины полуобугленном помосте и попросту пропустил восход. Чьи-то добрые руки накинули сверху пару самых больших гномьих полушубков, и даже оставили в пределах досягаемости кувшин. Не пустой, ясное дело.
А на краю глубоко вдавшегося в прибрежный склон сооружения стоял начальник верфей и яростно тер глаза, не будучи никак в силах поверить в это чудо наяву. С вечера еще голый фрегат, тоскливо мельтешащий исполинскими ребрами шпангоутов и сиротливо открытыми поясами нижних палуб, яростно и насмешливо блистал свежей обшивкой в лучах утреннего солнца. Пришлось начальнику самолично спуститься в сопровождении чинов да потрогать - уж не привиделось ли?
Однако сонно покачивющийся гном, благоухающий пивоварней - в нарушение всех инструкций о производстве работ, заверил:
– Все как есть, господин флаг-капитан. Не мара. В полночь заявились их чернокнижие, да злющие так, что я уж пожалел было, что из дедовских выработок на свет выбрался. Однако пожелали они работой от грустных дум отвлечься. А мы что ж, мы завсегда. Поднапряглись, да так, что чуть жилы не рвали. Двое других магиков, что внешний слой укутывали, и вовсе едва не померли. Но сделано на совесть и закончено - так Ампаратору и отпишите. Все четыре фрегата в срок.
Глава 20.
Молодой барон ответил неохотно, хотя некромансер внутри него довольно оскалился:
– За сотню золотых купил у судейских приговоренного к повешению отцеубийцу. Ну, и разделал, как хороший повар курицу… с соответствующими обрядами и специями.
Точеный носик Эстреллы брезгливо дернулся при упоминании о зловещих и малоаппетитных обрядах чернокнижья. А Valle смотрел на нее - вроде и вскользь, но весьма внимательно. Так, как на человека смотрят впервые при встрече. После долгой разлуки или при новом узнавании. Или при прощании навсегда? Он встряхнул головой, отгоняя глупые и ненужные сентенции, и металл в его голосе чуть зазвенел, сменив собой обычно бархатистые рокочущие нотки.
– Мой принц, мне хотелось бы задать вашей супруге вопрос. Один-единственный, но в вашем присутствии и с вашего позволения.
Лицо Яна немного вытянулось.
– Отчего такая официальность, да еще и на вы? Разве мир встал с ног на голову? - он демонстративно огляделся. - Что случилось-то?
Молчание. Долгое и вязкое, заставляющее задрожать поджилки и всей кожей почувствовать что-то нехорошее. Недоумевающий принц в поисках объяснения бросил один лишь взгляд на свою ненаглядную и поразился - как быстро, хоть и легонько побледнели ее щеки.
А Valle молчал. Ведь формально супруг не дал ему права разговаривать со своей женой. Вновь затянувшаяся пауза стала понемногу невыносимой, и лишь тут красавица с трудом выдохнула:
– Пусть спрашивает. Кажется, я догадываюсь…
Дождавшись кивка от озадаченно нахмурившегося принца, барон и чернокнижник глубоко вздохнул и стал ронять горькие для него слова.
– Донья, по некоторому размышлению я пришел к выводу, что ваше участие в несчастной судьбе маркиза Бенеша вовсе не было случайным. Оставим в стороне моральную сторону - в конце концов, ему уже смахнули с плеч голову, и ничего с этим поделать нельзя. Да и роль, которую во всем этом несомненно сыграл старый Император, меня тоже не касается, равно как и причины. Я хочу задать вам, донья Эстрелла, один вопрос: с каких это пор верные друзья стали для вас лишь разменными фишками в грязных политических играх?
В глазах принца вспыхнул недобрый огонь - еще никто не смел так говорить с его супругой и матерью его детей! Однако он перевел взгляд на Эстреллу, и слова замерли, не сорвавшись с уст, а все мысли разлетелись подобно облакам на ветру. Ибо молодая женщина побледнела так, что с лица почти исчезла природная легкая смуглость. Она пошатнулась, и в глазах ее была боль.
– Эсти, это правда? - шепот принца сорвался со вдруг пересохших губ и расплавленным свинцом упал в корчащуюся от боли женскую душу.
– Это была просьба твоего отца, - все же баронесса нашла в себе толику сил ответить.
– Император приказал тебе? - принц в ужасе отшатнулся.
– Нет, Ян. Не Император, и не приказал, - прекрасные губы изогнулись от терзающей сердце муки. - Как отец, и попросил. И не спрашивай у меня большего. Умоляю…
Еле заметные доселе отголоски ветра стихли совсем, и в наступившей тишине стало слышно доносящееся откуда-то из-за бархана кваканье лягушек. Откуда здесь они? - еще сумел удивиться краем сознания потрясенный Ян. Он не заметил, когда исчез выпавший из разговора чернокнижник, и каким образом безжизненная пустыня обернулась крохотной поляной в дальнем углу заросшего дворцового парка. Ничего в мире не существовало для него, кроме огромных, плачущих глаз любимой.
Ведь на самом деле не глаза плачут - то душа обливается кровью.
Он сидел на жестком, выжженном до каменной твердости холме где-то в ночной пустыне Эль-Зофр. У ног валялась позабытой едва початая бутылка вина, и лишь Луна оказалась единственной собеседницей в этом молчаливом разговоре. Она стыдливо отворачивалась, будучи не в силах закрыться тучкой в столь ясном небе. И все же никак не могла отвернуть свой лик. Не дано, хотя очень, очень хотелось. И она расплакалась блестками звезд, высыпавшими на темный, пряный бархат воцарившейся вкрадчиво ночи - и моргающими бриллиантами раскатившихся во всю ширь необъятной вселенной…
Удар. Еще. Разровнять, проверить - и в сторону. Яростно взвизгнувший лист железа отлетел словно бабочка, и на место его тут же лег новый - еще молчаливо-холодный, но уже насторожившийся в нехорошем предчувствии. И бригада полусонных гномов, коих среди ночи выгнал на работу злой как подземный демон некромансер, деловито сопела в полумраке под бортом едва одетого фрегата.
Коль хмельное не берет, будем отгонять блажь работой. До соленого пота, до надсадного кашля и ощущения близкой смерти. И пусть плывут зеленые круги перед помутневшими и отказавшими от натуги глазами, пусть падают от усталости железные бородачи и поднимаются нескоро, но до чего же хорошо - избавиться на время от этой боли, так и выгрызающей в душе пустоту…
– Зажди! - хриплый голос гнома на миг задержал едва не сорвавшееся из уст заклинание.
Ага, от такой работы даже дубовый настил затлел… Дождавшись, когда немного развеется пар от вылитого на почерневшие деревянные брусья воды, Valle коротко бросил:
– И на меня два, - и едва пара ведер ледяной воды окатила от головы до чавкающих от пота сапог, тут же обрушил заклинание на показавшийся перед ним очередной лист. Зазевавшийся гном не успел отдернуть клещи, и они тут же вспыхнули ярким оранжевым огнем, роняя наземь капли металла.
– А ну, шевелись резвей, трухлявые пеньки! - гаркнул сбоку смутно знакомый бас. Ах да… распорядитель работ на верфи. - Споро работаем, и ладно выходит. Если так и продержимся, к утру фрегат оденем! Коли к первому лучу солнца справимся, каждому ведро пива и двойной золотой!
Мельтешащие по всему пространству работные гномы забегали веселее. Если продержимся, говоришь? Плохо ж ты, борода, знаешь, на что способен молодой и злой чернокнижник!
Однако совсем вскорости тот же бас деловито ввинтился в ухо.
– Вот эти листы полегше, вашсветлость - на перо руля пойдут, они тонкие!
Кивнув, Valle немного деликатнее обошелся с партией фигурных, прихотливо выкроенных заготовок, жалобно визжащих от ядовитой магии и тут же удирающих подальше, словно испуганные девицы от объятий удалого кирасира. Ага, снова нормальные листы…
Как взошло солнце, он уже не помнил. Вернее не видел, ибо уснул прямо на прогретом до самой сердцевины полуобугленном помосте и попросту пропустил восход. Чьи-то добрые руки накинули сверху пару самых больших гномьих полушубков, и даже оставили в пределах досягаемости кувшин. Не пустой, ясное дело.
А на краю глубоко вдавшегося в прибрежный склон сооружения стоял начальник верфей и яростно тер глаза, не будучи никак в силах поверить в это чудо наяву. С вечера еще голый фрегат, тоскливо мельтешащий исполинскими ребрами шпангоутов и сиротливо открытыми поясами нижних палуб, яростно и насмешливо блистал свежей обшивкой в лучах утреннего солнца. Пришлось начальнику самолично спуститься в сопровождении чинов да потрогать - уж не привиделось ли?
Однако сонно покачивющийся гном, благоухающий пивоварней - в нарушение всех инструкций о производстве работ, заверил:
– Все как есть, господин флаг-капитан. Не мара. В полночь заявились их чернокнижие, да злющие так, что я уж пожалел было, что из дедовских выработок на свет выбрался. Однако пожелали они работой от грустных дум отвлечься. А мы что ж, мы завсегда. Поднапряглись, да так, что чуть жилы не рвали. Двое других магиков, что внешний слой укутывали, и вовсе едва не померли. Но сделано на совесть и закончено - так Ампаратору и отпишите. Все четыре фрегата в срок.
Глава 20.
Если выехать из града Эрдала по дороге на полдень, места там простираются знатные. Кленовые рощи, перемежающиеся с достойными кисти художника прелестными полянами, крохотные озера с задумчиво застывшей водой - все это постепенно вымывает из путника шумные впечатления столицы. Медленно, исподволь очаровывает мягкой тишиной, и покой с каплей лиричности постепенно овладевает душой путешественника. А если еще, миновав небольшой и полный провинциального очарования городишко Рико - вотчину старинного доблестного рода маркизов Рико - свернуть с тракта на восход, то вот здесь-то здесь ваше сердце рискует остаться навсегда.
Ибо есть что-то привлекательное в кажущейся поначалу заунывной дикой местности, раскрывающейся перед решившимся избрать этот путь. Деревеньки редки, как золотой в карманах нищего, да и леса надвигаются гуще, словно по мановению сказочной ведьмы вырастая вдруг величественной зеленой стеной. Так и верится, что то не олень пронесся величаво, а зачарованный эльф ревниво присматривает за нарушителями уединения.
Некогда здесь гремели славой охотничьи угодья императорской семьи. Однако уже около двух сотен лет прошло с тех пор, как по совету и настоянию друидов всесильный Император приказал основать здесь заповедник. Чтобы живность всякая водилась, а люду охотному дороги сюда не было. Вот и существуют в мире подобные этому уголки, где жизнь словно бы остановилась. Просто не верится, стоя возле неохватного дуба, поросшего зеленым мхом словно бородой, что где-то есть города, рудники и другие творения рук людских, да и не только людских. Сгинули, пропали навсегда, словно их и не было. Все прах и суета перед владениями повелительницы всего живого Миллики.
Оттого-то владелец небольшого постоялого двора, стоящего на краю постепенно растворяющейся в лесах дороги, оказался столь приятно удивлен, когда в его заведение ввалилась толпа дворян и военных чинов. Да не просто пообедать-покуролесить, а стать на постой. Да степенные, не какие-нибудь прости-господи - под началом самого принца наследного. А по ту сторону дороги разбит был палаточный городок для солдат, да в таком количестве, что трактирщик поначалу недоумевал - не докатилась ли уж война и до серединных районов Империи?
– Всем стоять!
Зычный крик взметнулся в воздух, заставив испуганно разлететься вездесущих воробьев. И наоборот - застыть на месте шеренги потных и уставших людей. На вытоптанной траве застыли пешие и конные, и даже проводники и разведчики-леани остановились, удерживая своих прирученных, недовольно порыкивающих зверей.
А на маленьком холме, в тени одинокого дерева вальяжно развалился Valle, легкомысленно постелив на траву черный плащ и наблюдая за учебными маневрами. Молодой чернокнижник и барон, а сейчас командир пяти сотен, и был источником команды. Рядом с ним обретался потный и злой барон Орк, а также еще несколько военных и не совсем чинов.
– Карл и Трент, ко мне! - вновь подал голос командир.
Не прошло и пары десятков мигов, как к нему прибежали оба проштрафившихся сотника, пыльные до такой степени, что лица их цветом не сильно отличались от столь же грязных доспехов. Не спеша барон оглядел их, и под взглядом его гном опасливо затеребил свою бороду, а Карл фон Болленхейм засверкал глазами в бессильной ярости.
– Вы что же это делаете, соколики? - ласково пожурил их командир с чуть ли не отеческой заботой в голосе.
Но оба сотника предпочли бы самый грозный разнос… да хоть бы и от главнокомандующего всей имперской армией. Ибо пятую седьмицу сотни сбивались в единый полк, отрабатывали маневры и учебные бои, а толку было чуть. Словно беременные тараканы - это в устах барона звучало еще не самым обидным сравнением по сравнению с прочими.
– Вы же самым вредительским образом подставили под удар разведчиков, возвращающихся с дела. И весь полк тоже. Вот, посмотрите, - он ткнул рукой в замершие на ласковом весеннем солнышке скопления войск. - Где ваши солдаты должны быть в это время по сигналу три-восемь?
В самом деле, предводительствуемые гномом копейщики выперлись черт знает куда, открыв изрядную брешь в рядах пехоты. А сотня Карла не успела перестроиться в каре, прикрывая дыру и пряча под надежную защиту пятерку легкоконных разведчиков, примчавшихся со стороны условного противника.
– Бардак, ваша светлость, - легко согласился гном. - Вместо десяти шагов сделали полсотни, да еще и в сторону забрали.
Карл только засопел и молча кивнул, размазывая пыль по потному лицу. Молодой, лишь на пару лет старше самого Valle, он только в этом году обзавелся парой наследников, и по закону теперь имел полное право участвовать в военных действиях и геройски сложить голову за Императора. Как старому знакомому и другу босоногого детства, принц доверил Карлу сотню в полке Valle.
Однако командир и по совместительству барон в самом начале учебы заявил, что погибнуть может каждый дурак. А он намерен терзать и муштровать своих соколиков до тех пор, пока они не окажутся способными разбить супостатов и при этом сохранить свои презренные жизни. Да потом поехать в отпуск домой, родню и соседей потешить. А кто посмеет умереть на поле боя… а вот тут-то солдаты и офицеры полка испуганно съежились. Ибо такими займется лично чернокнижник. И беглыми, скупыми словами Valle описал такие страхи-ужасы, что полк отныне готов был надрать задницу хоть самому Падшему - но победить. Только научите, вашсветлость, как!
Вот и гонял он пять сотен вояк, постепенно, мучительно медленно приближая их к тому идеалу, который они с принцем набросали как-то после третьей бутылки, когда слово-за-слово, а вспомнились вдруг легенды о непобедимых полках гномьего воинства - хирдах. В них каждый бородатый боец и сам по себе был весьма неплох, но взамимодействие и слаженность действий до сих пор бередили умы военных теоретиков всего мира. Столетия прошли с тех пор, как на полях битв Семилетней войны блистали эти чудо-войска, даже у самих гномов искусство это тоже оказалось почти полностью утрачено. И все же в сердцах вопреки всему жила надежда - что в тяжкую годину раскроются горы, распавшись надвое от мощной и мерной поступи тысяч ног. И выступят наверх непобедимые воители, спасут мир от страшной напасти.
Что ж, как говорят святоши - блажен, кто верует. А мы не будем уповать, станем стараться сами. До седьмого пота и кровавых мозолей учиться и думать, пробовать и совершенствовать крохи умения… Вот и учит Valle своих подопечных - да не просто пехотным маневрам. Многому еще, что хотелось бы им с другом воплотить в этой части.
Конечно, Императору, коего поддержал главнокомандующий герцог Бертран, идея эта пришлась не по душе. Отвлечь во время напряженной войны на сомнительное мероприятие более тысячи опытных рубак, это, согласитесь, не дело. Однако поддержка пришла с совсем неожиданной стороны - гномы, заслышав, что на высоком уровне принято решение возродить легендарную элитную армию, прислали своих представителей - всех, кто еще хоть что-то помнил о тактике и принципах организации их хирда. Вот так вот, например, Трент и оказался здесь. А уж бывшему капитану баронской дружины сотню доверили безоговорочно.
Тем более, что принц и Valle посоветовались, и решили одеть будущую часть в гномьей работы доспехи, да и оружие тоже от подгорных мастеров. Решено было, что солдаты-копейщики и вспомогательные отряды это не мясо для затыкания дыр - а та гордая и неумолимая сила, что повергнет в прах любого противника. А силу эту надо выучить и воспитать - даже через не могу. При таком отношении рядовые, да и их командиры трижды думали, прежде чем подать заявление о вступлении в Легион - именно такое древнее название взяли оба основателя для будущей части. Не полк, не дивизия или бригада. Именно Легион.
А с легкой руки гномьих кузнецов, что съехались с половины Империи работать на заказ, прозвище стало чуть иным - Железный Легион. Ибо принц золото отправлял чуть ли не ведрами, с одним требованием - все должно быть только самым лучшим. Вот и извлекались из тайных ухоронок завернутые в тряпицу или кожу полосы чистого, добротного гномьего железа, равному которого не было в целом мире. Ибо деды-прадеды, по слухам, добавляли в сплав то ли никому неведомый небесный металл, то ли уж вовсе легендарный мифрил. И весело стучали гномьи молоты и молоточки, выковывая новую надежду. Горячими и ревнивыми сердцами, усталыми и умелыми руками создавались непробиваемые доспехи, на которые легионные колдуны и волшебники тут же накладывали особое, тайное заклинание, что на свитках написал им угрюмый барон в черном плаще.
Корежило их, конечно, бедолаг - ибо подобная магия не для простых смертных. Горели призрачным зеленым пламенем защитные амулеты, постепенно срабатываясь и рассыпаясь в прах. Но неумолимый принц заставлял работать вновь и вновь, привозя новые амулеты и свитки целыми мешками.
– Доспехи должны защищать не только от оружия, но и от магии. А копья и мечи - пробивать даже шкуру демонов! - надо ли и говорить, что гномы были наполовину в шоке, наполовину в восторге от такого заказа.
Но работали так, что простые, черные, без особых украшений изделия их стали сразу стоить целое состояние. И заслуженно, смею заметить. Ибо на показательных испытаниях сам герцог Бертран изломал целый лес тяжелых турнирных копий, пытаясь пробить надетую на врытый посреди поля столб черную кольчугу или легкие пластинчатые латы. Да и здоровенный щит, более похожий на дверцу от шифоньера, тоже не поддался ни оружию, ни заклинаниям придворного мага. А глухой шлем, блистающий чернью и полировкой, били молотом, рубили топором, травили чародейскими молниями.
В конце концов, конечно, изуродовали таки доспехи - гномьим же оружием и самыми сильными заклятьями. Но сам Жан де Лефок (маг и мастер Огня, между прочим) потом вполголоса пожаловался Императору, что семь потов с него сошло. А уж целое войско решительных парней в таких доспехах и с таким оружьем доведут до отчаяния любого противника.
Вот и гонял Valle своих подопечных и подчиненных. Вооруженных копьями и мечами пехотинцев, конную разведку, колдунов да проводников-леани. Последних включили по его личному настоянию, чтобы Легион мог не только сражаться как вырвавшиеся из ада демоны, но и быстро преодолевать большие расстояния, сваливаясь врагу как снег на голову в самых неожиданных местах. Остроухие ворчали, конечно, что полковник их черный маг. Если неаккуратно работал он, то бледнели и норовили в обморок упасть.
И все же, через месяц муштры что-то начало потихоньку прорисовываться. Забрезжили уже черты войска - а не оравы вооруженного народа, готового просто вцепиться в горло врагу и задавить численностью. Кстати, за дубравой, на таком же большом поле, принц гонял свой, подчиненный ему полк. И сейчас, в минуту затишья, оттуда доносились азартные крики и лязг сцепившихся в учебном бою пехоты и конницы. Хех, старое как мир противостояние. Считалось, что копейщики если и могут противостоять удару конницы, то только будучи собранными в огромных количествах. Но оказалось, что эти представления можно опровергнуть, и вроде бы у принца что-то тоже начало получаться.
А за речушкой, на поросшем сочной травой лугу, третий полк терзал Углук. Полуорк оказался воякой до мозга костей. Он с восторгом воспринял нововведения по тактике, и теперь с жаром претворял их в жизнь. Ведь в самом деле, не просто стоять насмерть требовалось от легионеров - вовсе нет. Побеждать и при этом не быть убитыми - примерно так он сформулировал задачу. Если десяток или сотня устали, оказались в трудном положении, сразу его должны сменить отошедшие в тыл солдаты. А ты пока передохни чуток, поправь доспех и оружие, утри пот с лица. Если ранен, не жди пока тебя добьют - сзади тебя ждут целители, готовые быстро и весьма неплохо залатать твои дыры. Получи приказ или указание командира, а главное - осмотрись. Где и как вверенные тебе солдаты могут проявить себя с наибольшей эффективностью? И снова в бой, дай теперь отойти и отдышаться уставшим впереди товарищам. Ведь ты не мясо на убой.
Ты - Легионер!
Барон Орк, что прибыл сюда с самым хитрым видом, заметно хмурился. Он вертелся как на сковородке, ожидая некоего сообщения, что должен был передать болтающийся неподалеку маг с хрустальным волшебным шаром в руках. Но пока что сигнал не поступил, оттого-то начальник имперской разведки и злился. На не по-весеннему жаркую погоду, пыль, неумелость солдат, и вообще…
Valle поглядывал на него иногда, но виду не подавал. Армия сама по себе, а армейская и имперская разведка немного в сторонке, себе на уме. Посему он доходчиво объяснил проштрафившимся сотникам их ошибки. И снова безжалостно погнал их в ряды.
– Повторить еще и еще раз - пока не запомните свою работу и не станете выполнять ее с той же легкостью, что и ложкой орудовать, - напутствовал он их. - После обеда, Карл, позанимайся с сотней особо. В каре - в шеренгу, и обратно. Да не только в поле - в лесу, да и в болоте тоже.
– Есть тут поблизости болото? - он обернулся к заведующему полковой разведкой Сельни.
Остроухий леани ни на миг не замешкался с ответом. Развернув потертую и замусоленную карту, ткнул пальцем.
– Вот, ваше превосходительство. Замечательное место - без трясины, но топко и лягушки квакают.
Рослый и плечистый Карл согласно кивнул и отсалютовал, придерживая на сгибе левой руки свой черный шлем. Поглядев на него и мимолетно улыбнувшись истинно гвардейской стати молодого человека, Valle некстати вспомнил, что зазывали того в гвардию, охранять Императорский дворец. Место не пыльное, да и учат тоже на совесть. Однако не польстился наследник доблестного рода на теплую должность - пользуясь старинными привилегиями, он подал лично Императору просьбу о направлении в полевую часть, а именно - в Железный Легион.
И как ни мялся всесильный правитель Империи, а пришлось отдать блестящего и многообещающего парня под начало своего сына. В самое пекло, если вдуматься - ведь принц намеревался с помощью Легиона переломить ход войны и надавать всем супостатам по мордам, невзирая на качество и количество этих самых морд. А значит, резня ожидается преизрядная, да и Ян-младший легкой жизни не ищет - тоже ведь на фронте. Хоть и наследный принц, а шкурой рискует…
– Вот еще что, - добавил после короткого размышления командир. - При твоем росте тебе бы не меч, а копье. Чтобы уметь использовать обе стороны, и вообще ты универсальный боец даже в одиночку. Найди вечером Углука, составьте с ним план занятий, но чтобы через месяц ты орудовал копьем как хорошая белошвейка иглой. Проверю лично. Все, исполнять…
Проводив обоих сотников взглядом с этакой ухмылочкой, он заметил негромко:
– А хорошие офицеры будут, разрази меня гром.
Затем не спеша закурил и обернулся к мающемуся рядом Орку.
– Ну что вы мнетесь, вашсветлость, словно юная служаночка в объятиях усатого гвардейца? Рассказывайте уж…
Барон Орк не поддался на подначку, лишь досадливо поморщился. Старший товарищ в не всегда безобидных детских играх, он и поныне сохранил в душе уважение к кулакам сорванца - будущего чернокнижника. А когда тот в какой-нибудь шалости объединялся с наследным принцем Яном и собственным племянником Углуком, то прячьтесь все. Потому полуорк вздохнул, посмотрел в глаза и решился:
– Ладно. Рассказываю коротко…
Посапывая трубкой, Valle с интересом выслушал поучительную и весьма познавательную историю. Оказывается, стигийские жрецы удумали организовать тоже что-то наподобие Университета Магии - но по своим делам, связанным с поклонением великому змею Сету. И вознамерились собрать воедино самых сильных и рьяных последователей своего культа в лабиринтах под одной из пирамид. Поскольку в этом году кочевники с восхода уж очень активно треплют их земли, и разъезды на косматых, не знающих устали лошадках иногда появляются даже в виду столицы (еще одна странность), то решено было отправить жрецов, священные книги, свитки и артефакты морем. На галере в сопровождении чуть ли не целой военной эскадры.
Кстати, в Стигии рабство было самым форменным образом узаконено, так что основу флота составляют парусно-гребные галеры. В отличие от Империи, где рабство карается столь же строго, как и воровство, и основу флота составляют парусные корабли, приводимые в движение силой природного или наколдованного мастерами погоды ветра…
– Так вот, на полпути попала эскадра жрецов в сильный шторм. Потрепало их изрядно, раскидало едва ли не вдоль всего побережья, - негромко вещал далее начальник имперской разведки.
А Valle мысленно посмеивался. Ведь даже его весьма скромных познаний в морских делах доставало, чтобы понять - весенняя буря в южных морях это такое же невероятное дело, как эльф-лесоруб или не берущий мзду стражник… Но дальше оказалось еще занимательнее!
– Тут-то на них и наткнулись тамошние пираты… В общем, две оставшиеся галеры сопровождения пустили к рыбам на дно. Корыто со жрецами тоже. Правда, самих пассажиров и груз забрали к себе…
Вот это было уже воистину интригующе! Поучаствовав в нескольких морских плаваниях, когда на борту доставало сильных и опытных волшебников, молодой человек прекрасно представлял себе - насколько это трудно, почти невозможно. Одолеть в прямом бою? В принципе очень тяжело, но возможно. Но только не для пиратов. Военная эскадра с хорошо обученными экипажами - и то попотеть надо. Но захватить, то бишь взять на абордаж… это уже и вовсе дело неслыханное.
В конце концов барон с простецким видом сознался, что ждет подтверждения от своих ребят о том, что жрецы и их груз через третьи руки проданы имперской разведке за некоторую сумму в золоте и волшебных свитках. Вернее, подтверждение поступило - но что груз и арестанты перевезены черт знает на какое расстояние на другой край материка и укрыты в надлежащих местах, еще не сообщили.
Ибо есть что-то привлекательное в кажущейся поначалу заунывной дикой местности, раскрывающейся перед решившимся избрать этот путь. Деревеньки редки, как золотой в карманах нищего, да и леса надвигаются гуще, словно по мановению сказочной ведьмы вырастая вдруг величественной зеленой стеной. Так и верится, что то не олень пронесся величаво, а зачарованный эльф ревниво присматривает за нарушителями уединения.
Некогда здесь гремели славой охотничьи угодья императорской семьи. Однако уже около двух сотен лет прошло с тех пор, как по совету и настоянию друидов всесильный Император приказал основать здесь заповедник. Чтобы живность всякая водилась, а люду охотному дороги сюда не было. Вот и существуют в мире подобные этому уголки, где жизнь словно бы остановилась. Просто не верится, стоя возле неохватного дуба, поросшего зеленым мхом словно бородой, что где-то есть города, рудники и другие творения рук людских, да и не только людских. Сгинули, пропали навсегда, словно их и не было. Все прах и суета перед владениями повелительницы всего живого Миллики.
Оттого-то владелец небольшого постоялого двора, стоящего на краю постепенно растворяющейся в лесах дороги, оказался столь приятно удивлен, когда в его заведение ввалилась толпа дворян и военных чинов. Да не просто пообедать-покуролесить, а стать на постой. Да степенные, не какие-нибудь прости-господи - под началом самого принца наследного. А по ту сторону дороги разбит был палаточный городок для солдат, да в таком количестве, что трактирщик поначалу недоумевал - не докатилась ли уж война и до серединных районов Империи?
– Всем стоять!
Зычный крик взметнулся в воздух, заставив испуганно разлететься вездесущих воробьев. И наоборот - застыть на месте шеренги потных и уставших людей. На вытоптанной траве застыли пешие и конные, и даже проводники и разведчики-леани остановились, удерживая своих прирученных, недовольно порыкивающих зверей.
А на маленьком холме, в тени одинокого дерева вальяжно развалился Valle, легкомысленно постелив на траву черный плащ и наблюдая за учебными маневрами. Молодой чернокнижник и барон, а сейчас командир пяти сотен, и был источником команды. Рядом с ним обретался потный и злой барон Орк, а также еще несколько военных и не совсем чинов.
– Карл и Трент, ко мне! - вновь подал голос командир.
Не прошло и пары десятков мигов, как к нему прибежали оба проштрафившихся сотника, пыльные до такой степени, что лица их цветом не сильно отличались от столь же грязных доспехов. Не спеша барон оглядел их, и под взглядом его гном опасливо затеребил свою бороду, а Карл фон Болленхейм засверкал глазами в бессильной ярости.
– Вы что же это делаете, соколики? - ласково пожурил их командир с чуть ли не отеческой заботой в голосе.
Но оба сотника предпочли бы самый грозный разнос… да хоть бы и от главнокомандующего всей имперской армией. Ибо пятую седьмицу сотни сбивались в единый полк, отрабатывали маневры и учебные бои, а толку было чуть. Словно беременные тараканы - это в устах барона звучало еще не самым обидным сравнением по сравнению с прочими.
– Вы же самым вредительским образом подставили под удар разведчиков, возвращающихся с дела. И весь полк тоже. Вот, посмотрите, - он ткнул рукой в замершие на ласковом весеннем солнышке скопления войск. - Где ваши солдаты должны быть в это время по сигналу три-восемь?
В самом деле, предводительствуемые гномом копейщики выперлись черт знает куда, открыв изрядную брешь в рядах пехоты. А сотня Карла не успела перестроиться в каре, прикрывая дыру и пряча под надежную защиту пятерку легкоконных разведчиков, примчавшихся со стороны условного противника.
– Бардак, ваша светлость, - легко согласился гном. - Вместо десяти шагов сделали полсотни, да еще и в сторону забрали.
Карл только засопел и молча кивнул, размазывая пыль по потному лицу. Молодой, лишь на пару лет старше самого Valle, он только в этом году обзавелся парой наследников, и по закону теперь имел полное право участвовать в военных действиях и геройски сложить голову за Императора. Как старому знакомому и другу босоногого детства, принц доверил Карлу сотню в полке Valle.
Однако командир и по совместительству барон в самом начале учебы заявил, что погибнуть может каждый дурак. А он намерен терзать и муштровать своих соколиков до тех пор, пока они не окажутся способными разбить супостатов и при этом сохранить свои презренные жизни. Да потом поехать в отпуск домой, родню и соседей потешить. А кто посмеет умереть на поле боя… а вот тут-то солдаты и офицеры полка испуганно съежились. Ибо такими займется лично чернокнижник. И беглыми, скупыми словами Valle описал такие страхи-ужасы, что полк отныне готов был надрать задницу хоть самому Падшему - но победить. Только научите, вашсветлость, как!
Вот и гонял он пять сотен вояк, постепенно, мучительно медленно приближая их к тому идеалу, который они с принцем набросали как-то после третьей бутылки, когда слово-за-слово, а вспомнились вдруг легенды о непобедимых полках гномьего воинства - хирдах. В них каждый бородатый боец и сам по себе был весьма неплох, но взамимодействие и слаженность действий до сих пор бередили умы военных теоретиков всего мира. Столетия прошли с тех пор, как на полях битв Семилетней войны блистали эти чудо-войска, даже у самих гномов искусство это тоже оказалось почти полностью утрачено. И все же в сердцах вопреки всему жила надежда - что в тяжкую годину раскроются горы, распавшись надвое от мощной и мерной поступи тысяч ног. И выступят наверх непобедимые воители, спасут мир от страшной напасти.
Что ж, как говорят святоши - блажен, кто верует. А мы не будем уповать, станем стараться сами. До седьмого пота и кровавых мозолей учиться и думать, пробовать и совершенствовать крохи умения… Вот и учит Valle своих подопечных - да не просто пехотным маневрам. Многому еще, что хотелось бы им с другом воплотить в этой части.
Конечно, Императору, коего поддержал главнокомандующий герцог Бертран, идея эта пришлась не по душе. Отвлечь во время напряженной войны на сомнительное мероприятие более тысячи опытных рубак, это, согласитесь, не дело. Однако поддержка пришла с совсем неожиданной стороны - гномы, заслышав, что на высоком уровне принято решение возродить легендарную элитную армию, прислали своих представителей - всех, кто еще хоть что-то помнил о тактике и принципах организации их хирда. Вот так вот, например, Трент и оказался здесь. А уж бывшему капитану баронской дружины сотню доверили безоговорочно.
Тем более, что принц и Valle посоветовались, и решили одеть будущую часть в гномьей работы доспехи, да и оружие тоже от подгорных мастеров. Решено было, что солдаты-копейщики и вспомогательные отряды это не мясо для затыкания дыр - а та гордая и неумолимая сила, что повергнет в прах любого противника. А силу эту надо выучить и воспитать - даже через не могу. При таком отношении рядовые, да и их командиры трижды думали, прежде чем подать заявление о вступлении в Легион - именно такое древнее название взяли оба основателя для будущей части. Не полк, не дивизия или бригада. Именно Легион.
А с легкой руки гномьих кузнецов, что съехались с половины Империи работать на заказ, прозвище стало чуть иным - Железный Легион. Ибо принц золото отправлял чуть ли не ведрами, с одним требованием - все должно быть только самым лучшим. Вот и извлекались из тайных ухоронок завернутые в тряпицу или кожу полосы чистого, добротного гномьего железа, равному которого не было в целом мире. Ибо деды-прадеды, по слухам, добавляли в сплав то ли никому неведомый небесный металл, то ли уж вовсе легендарный мифрил. И весело стучали гномьи молоты и молоточки, выковывая новую надежду. Горячими и ревнивыми сердцами, усталыми и умелыми руками создавались непробиваемые доспехи, на которые легионные колдуны и волшебники тут же накладывали особое, тайное заклинание, что на свитках написал им угрюмый барон в черном плаще.
Корежило их, конечно, бедолаг - ибо подобная магия не для простых смертных. Горели призрачным зеленым пламенем защитные амулеты, постепенно срабатываясь и рассыпаясь в прах. Но неумолимый принц заставлял работать вновь и вновь, привозя новые амулеты и свитки целыми мешками.
– Доспехи должны защищать не только от оружия, но и от магии. А копья и мечи - пробивать даже шкуру демонов! - надо ли и говорить, что гномы были наполовину в шоке, наполовину в восторге от такого заказа.
Но работали так, что простые, черные, без особых украшений изделия их стали сразу стоить целое состояние. И заслуженно, смею заметить. Ибо на показательных испытаниях сам герцог Бертран изломал целый лес тяжелых турнирных копий, пытаясь пробить надетую на врытый посреди поля столб черную кольчугу или легкие пластинчатые латы. Да и здоровенный щит, более похожий на дверцу от шифоньера, тоже не поддался ни оружию, ни заклинаниям придворного мага. А глухой шлем, блистающий чернью и полировкой, били молотом, рубили топором, травили чародейскими молниями.
В конце концов, конечно, изуродовали таки доспехи - гномьим же оружием и самыми сильными заклятьями. Но сам Жан де Лефок (маг и мастер Огня, между прочим) потом вполголоса пожаловался Императору, что семь потов с него сошло. А уж целое войско решительных парней в таких доспехах и с таким оружьем доведут до отчаяния любого противника.
Вот и гонял Valle своих подопечных и подчиненных. Вооруженных копьями и мечами пехотинцев, конную разведку, колдунов да проводников-леани. Последних включили по его личному настоянию, чтобы Легион мог не только сражаться как вырвавшиеся из ада демоны, но и быстро преодолевать большие расстояния, сваливаясь врагу как снег на голову в самых неожиданных местах. Остроухие ворчали, конечно, что полковник их черный маг. Если неаккуратно работал он, то бледнели и норовили в обморок упасть.
И все же, через месяц муштры что-то начало потихоньку прорисовываться. Забрезжили уже черты войска - а не оравы вооруженного народа, готового просто вцепиться в горло врагу и задавить численностью. Кстати, за дубравой, на таком же большом поле, принц гонял свой, подчиненный ему полк. И сейчас, в минуту затишья, оттуда доносились азартные крики и лязг сцепившихся в учебном бою пехоты и конницы. Хех, старое как мир противостояние. Считалось, что копейщики если и могут противостоять удару конницы, то только будучи собранными в огромных количествах. Но оказалось, что эти представления можно опровергнуть, и вроде бы у принца что-то тоже начало получаться.
А за речушкой, на поросшем сочной травой лугу, третий полк терзал Углук. Полуорк оказался воякой до мозга костей. Он с восторгом воспринял нововведения по тактике, и теперь с жаром претворял их в жизнь. Ведь в самом деле, не просто стоять насмерть требовалось от легионеров - вовсе нет. Побеждать и при этом не быть убитыми - примерно так он сформулировал задачу. Если десяток или сотня устали, оказались в трудном положении, сразу его должны сменить отошедшие в тыл солдаты. А ты пока передохни чуток, поправь доспех и оружие, утри пот с лица. Если ранен, не жди пока тебя добьют - сзади тебя ждут целители, готовые быстро и весьма неплохо залатать твои дыры. Получи приказ или указание командира, а главное - осмотрись. Где и как вверенные тебе солдаты могут проявить себя с наибольшей эффективностью? И снова в бой, дай теперь отойти и отдышаться уставшим впереди товарищам. Ведь ты не мясо на убой.
Ты - Легионер!
Барон Орк, что прибыл сюда с самым хитрым видом, заметно хмурился. Он вертелся как на сковородке, ожидая некоего сообщения, что должен был передать болтающийся неподалеку маг с хрустальным волшебным шаром в руках. Но пока что сигнал не поступил, оттого-то начальник имперской разведки и злился. На не по-весеннему жаркую погоду, пыль, неумелость солдат, и вообще…
Valle поглядывал на него иногда, но виду не подавал. Армия сама по себе, а армейская и имперская разведка немного в сторонке, себе на уме. Посему он доходчиво объяснил проштрафившимся сотникам их ошибки. И снова безжалостно погнал их в ряды.
– Повторить еще и еще раз - пока не запомните свою работу и не станете выполнять ее с той же легкостью, что и ложкой орудовать, - напутствовал он их. - После обеда, Карл, позанимайся с сотней особо. В каре - в шеренгу, и обратно. Да не только в поле - в лесу, да и в болоте тоже.
– Есть тут поблизости болото? - он обернулся к заведующему полковой разведкой Сельни.
Остроухий леани ни на миг не замешкался с ответом. Развернув потертую и замусоленную карту, ткнул пальцем.
– Вот, ваше превосходительство. Замечательное место - без трясины, но топко и лягушки квакают.
Рослый и плечистый Карл согласно кивнул и отсалютовал, придерживая на сгибе левой руки свой черный шлем. Поглядев на него и мимолетно улыбнувшись истинно гвардейской стати молодого человека, Valle некстати вспомнил, что зазывали того в гвардию, охранять Императорский дворец. Место не пыльное, да и учат тоже на совесть. Однако не польстился наследник доблестного рода на теплую должность - пользуясь старинными привилегиями, он подал лично Императору просьбу о направлении в полевую часть, а именно - в Железный Легион.
И как ни мялся всесильный правитель Империи, а пришлось отдать блестящего и многообещающего парня под начало своего сына. В самое пекло, если вдуматься - ведь принц намеревался с помощью Легиона переломить ход войны и надавать всем супостатам по мордам, невзирая на качество и количество этих самых морд. А значит, резня ожидается преизрядная, да и Ян-младший легкой жизни не ищет - тоже ведь на фронте. Хоть и наследный принц, а шкурой рискует…
– Вот еще что, - добавил после короткого размышления командир. - При твоем росте тебе бы не меч, а копье. Чтобы уметь использовать обе стороны, и вообще ты универсальный боец даже в одиночку. Найди вечером Углука, составьте с ним план занятий, но чтобы через месяц ты орудовал копьем как хорошая белошвейка иглой. Проверю лично. Все, исполнять…
Проводив обоих сотников взглядом с этакой ухмылочкой, он заметил негромко:
– А хорошие офицеры будут, разрази меня гром.
Затем не спеша закурил и обернулся к мающемуся рядом Орку.
– Ну что вы мнетесь, вашсветлость, словно юная служаночка в объятиях усатого гвардейца? Рассказывайте уж…
Барон Орк не поддался на подначку, лишь досадливо поморщился. Старший товарищ в не всегда безобидных детских играх, он и поныне сохранил в душе уважение к кулакам сорванца - будущего чернокнижника. А когда тот в какой-нибудь шалости объединялся с наследным принцем Яном и собственным племянником Углуком, то прячьтесь все. Потому полуорк вздохнул, посмотрел в глаза и решился:
– Ладно. Рассказываю коротко…
Посапывая трубкой, Valle с интересом выслушал поучительную и весьма познавательную историю. Оказывается, стигийские жрецы удумали организовать тоже что-то наподобие Университета Магии - но по своим делам, связанным с поклонением великому змею Сету. И вознамерились собрать воедино самых сильных и рьяных последователей своего культа в лабиринтах под одной из пирамид. Поскольку в этом году кочевники с восхода уж очень активно треплют их земли, и разъезды на косматых, не знающих устали лошадках иногда появляются даже в виду столицы (еще одна странность), то решено было отправить жрецов, священные книги, свитки и артефакты морем. На галере в сопровождении чуть ли не целой военной эскадры.
Кстати, в Стигии рабство было самым форменным образом узаконено, так что основу флота составляют парусно-гребные галеры. В отличие от Империи, где рабство карается столь же строго, как и воровство, и основу флота составляют парусные корабли, приводимые в движение силой природного или наколдованного мастерами погоды ветра…
– Так вот, на полпути попала эскадра жрецов в сильный шторм. Потрепало их изрядно, раскидало едва ли не вдоль всего побережья, - негромко вещал далее начальник имперской разведки.
А Valle мысленно посмеивался. Ведь даже его весьма скромных познаний в морских делах доставало, чтобы понять - весенняя буря в южных морях это такое же невероятное дело, как эльф-лесоруб или не берущий мзду стражник… Но дальше оказалось еще занимательнее!
– Тут-то на них и наткнулись тамошние пираты… В общем, две оставшиеся галеры сопровождения пустили к рыбам на дно. Корыто со жрецами тоже. Правда, самих пассажиров и груз забрали к себе…
Вот это было уже воистину интригующе! Поучаствовав в нескольких морских плаваниях, когда на борту доставало сильных и опытных волшебников, молодой человек прекрасно представлял себе - насколько это трудно, почти невозможно. Одолеть в прямом бою? В принципе очень тяжело, но возможно. Но только не для пиратов. Военная эскадра с хорошо обученными экипажами - и то попотеть надо. Но захватить, то бишь взять на абордаж… это уже и вовсе дело неслыханное.
В конце концов барон с простецким видом сознался, что ждет подтверждения от своих ребят о том, что жрецы и их груз через третьи руки проданы имперской разведке за некоторую сумму в золоте и волшебных свитках. Вернее, подтверждение поступило - но что груз и арестанты перевезены черт знает на какое расстояние на другой край материка и укрыты в надлежащих местах, еще не сообщили.