Страница:
Разумеется, Лен так и порывался раскрыть рот и рявкнуть во всё горло РУЧАЮСЬ! - да так, чтоб этому друиду уши позакладывало. Однако он миг-другой всматривался в испуганно-решительные глаза девушки и лишь затем просто кивнул. В конце концов, бездельничать Славка не станет - может, и выучится пока травам и прочим премудростям камней и животных, пока что только и доступным ей. В конце концов, всегда под рукой будет…
– Флаг-капитан Марек из Фальберга! - с настоятельно предписанной флотскими уставами лихостью отрапортовал моряк, и затем чуть тише добавил: - Закончил с отличием Морскую Академию, сейчас в бессрочном отпуске в связи с расследованием событий в Дартхольме.
Друид поинтересовался своим снова бесцветным голосом - а что за странности там произошли? Ну никак не могли полудикие шаманы степняков и орков одолеть человеческих волшебников, снискавших к себе уважение даже у расы перворождённых. Он грустно покачал головой, заслышав краткий рассказ о попавших к тем шёлковых алмазах.
– Всё верно. Такая сила может и творить, и разрушать. Потому должна находиться только в руках тех, кто может и то, и то. Полудикие же племена зачастую склонны к неоправданной жестокости, - а затем, совершенно неожиданно сменил тему: - В наших землях есть большое озеро и река, по ним оживлённое движение. Но часто сталкиваются плоты и лодки, тогда вопли и ругань подымаются такие, что на берегах цветы вянут… сможешь навести порядок?
Немного пришедший в себя Марек подтвердил - в Академии морские законы и правила судоходства преподают на совесть, а потому попробовать не только можно, но и нужно… кажется, этот ответ друида вполне устроил.
– Какими талантами обладаешь ты, сомнительная помесь людей и перворождённых?
Славка в сторонку тихо проворчала, что лучше б одному безмозглому друиду под чары Эльфире не попадаться - но тот услышал. Пришлось зеленоволосой процедить пару-тройку скупо обронённых слов в пояснение.
– Хм, наши сёстры вполне могут этим заинтересоваться. Легенды о древней женской силе, не имеющей ничего общего с магией, у нас имеются.
Лен без особого энтузиазма подтвердил, что так оно и есть, и что прошибает куда там крепостному тарану - и капюшон друида в третий раз качнулся.
– Ну что ж, следуйте за мной, гости. А ты, ученик, пройди назначенную тебе тропу. Возможно, и увидишь того, кто на том конце.
Парень молча смотрел, как взметнулся вокруг друида снег, и как в этом вихре исчезли его друзья. Как ни странно, однако именно друзья. Своенравные, строптивые… и такие сейчас родные.
Он прислушался к тонкому, еле слышному посвисту ветерка, с наслаждением вдохнул чистого морозного воздуха, так непохожего на солоноватый аромат приморья или дымно-пряный запах большого города.
– Ну что ж, друид - наверняка, пройду я твою тропинку. Скорее всего, просто цепочка испытаний? Но если чего по дороге развалю - чур, я не виноват! - с этими словами он покрепче ухватил свой посох.
И с поразившим даже самого себя спокойствием шагнул в колюче насторожившееся облако инея…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ТРОПОЙ ВЕТРА
– Флаг-капитан Марек из Фальберга! - с настоятельно предписанной флотскими уставами лихостью отрапортовал моряк, и затем чуть тише добавил: - Закончил с отличием Морскую Академию, сейчас в бессрочном отпуске в связи с расследованием событий в Дартхольме.
Друид поинтересовался своим снова бесцветным голосом - а что за странности там произошли? Ну никак не могли полудикие шаманы степняков и орков одолеть человеческих волшебников, снискавших к себе уважение даже у расы перворождённых. Он грустно покачал головой, заслышав краткий рассказ о попавших к тем шёлковых алмазах.
– Всё верно. Такая сила может и творить, и разрушать. Потому должна находиться только в руках тех, кто может и то, и то. Полудикие же племена зачастую склонны к неоправданной жестокости, - а затем, совершенно неожиданно сменил тему: - В наших землях есть большое озеро и река, по ним оживлённое движение. Но часто сталкиваются плоты и лодки, тогда вопли и ругань подымаются такие, что на берегах цветы вянут… сможешь навести порядок?
Немного пришедший в себя Марек подтвердил - в Академии морские законы и правила судоходства преподают на совесть, а потому попробовать не только можно, но и нужно… кажется, этот ответ друида вполне устроил.
– Какими талантами обладаешь ты, сомнительная помесь людей и перворождённых?
Славка в сторонку тихо проворчала, что лучше б одному безмозглому друиду под чары Эльфире не попадаться - но тот услышал. Пришлось зеленоволосой процедить пару-тройку скупо обронённых слов в пояснение.
– Хм, наши сёстры вполне могут этим заинтересоваться. Легенды о древней женской силе, не имеющей ничего общего с магией, у нас имеются.
Лен без особого энтузиазма подтвердил, что так оно и есть, и что прошибает куда там крепостному тарану - и капюшон друида в третий раз качнулся.
– Ну что ж, следуйте за мной, гости. А ты, ученик, пройди назначенную тебе тропу. Возможно, и увидишь того, кто на том конце.
Парень молча смотрел, как взметнулся вокруг друида снег, и как в этом вихре исчезли его друзья. Как ни странно, однако именно друзья. Своенравные, строптивые… и такие сейчас родные.
Он прислушался к тонкому, еле слышному посвисту ветерка, с наслаждением вдохнул чистого морозного воздуха, так непохожего на солоноватый аромат приморья или дымно-пряный запах большого города.
– Ну что ж, друид - наверняка, пройду я твою тропинку. Скорее всего, просто цепочка испытаний? Но если чего по дороге развалю - чур, я не виноват! - с этими словами он покрепче ухватил свой посох.
И с поразившим даже самого себя спокойствием шагнул в колюче насторожившееся облако инея…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ТРОПОЙ ВЕТРА
Сначала исчез мороз. Резко, внезапно, словно кто-то шаловливый задул свечу. Поневоле бы тут озаботиться да пощупать головушку - уж не жар ли ненароком? Не пригрезилось ли всё это безобразие? Леденящий и приятно остужающий лицо ветерок тоже согрелся, сменившись нежным дыханием… а ведь, лета.
Эльфире мимолётно улыбнулась, вспомнив свои ещё детские наезды в бессовестно очаровывающий любого Ривенделл. Да уж, в ту пору каждая в лесу белочка и каждый под кустом зайчик обречённо закрывали глаза и поджимали уши в горестном предчувствии - сейчас опять сюда нагрянет орава городских эльфиков и эльфочек. И вновь примется гладить, теребить-тискать. И силой, до тошноты закармливать огородной морковкой и опостылевшими хуже белого света орехами. Угу, можно подумать, будто хорошо воспитанная белка из порядочной семьи просто-таки голодает в этих привольных, никогда не знавших топора дровосека и орочьего огня, заповедных лесах…
Друид спокойно, молча шествовал впереди, иногда странно замирая на месте и словно к чему-то прислушиваясь, и полуэльфка наконец сообразила, что тот вовсе не искал тропу в этой мешанине цвета и буйстве красок вокруг - он её создавал.
А посмотреть там было на что… только вот, не хотелось. Словно на палитре живописца, стекая порою совсем уж тошнотворными потёками по холсту реальности, там виденелись яркие, порою животрепещущие, а порою вовсе уж неприглядные зрелища. Цвета слоились, шелушились и наползали друг на друга, от резких красок отчего-то остро порою зудело в носу. Спасибо Вёсенке, хоть тот не подкидывал неприятных запахов.
Женщина покосилась на опрокинувшуся прямо на неё и сквозь неё картину, когда бесшумно словно вздулся радужно-мыльный пузырь с нарисованным на нём неестественно-ярким сосновым бором, и сглотнула подступившую прямо к горлу тошноту. Однако на лице её не дрогнула ни одна чёрточка, всё так же гордо и грациозно скользила она вперёд. Уж Эльфире навсегда запомнила, как затаив дыхание и с замиранием щемящего в сладком восторге сердца читала дневники леди эль-Стэнли, когда женщина во главе спасательного отряда прорубалась сквозь орочьи чащобы в поисках своего пропавшего с научной экспедицией мужа. Да уж, бывают и среди эльфов железные люди, прости благая Эллуна за такой каламбур…
И таки нашла ведь, вытащила всех троих выживших! И пресветлый король Келениль тогда долго смотрел с высоты древесного трона, чуть склонив набок многодумную голову в венке из вечнозелёных листьев. Он вправе был дать любую награду смелой эльфке… но она рассмеялась бы ему в лицо. За то, что исполнила свои собственные дерзкие желания? За образцовое исполнение долга перед самой собою и своим кланом? Да полноте, ваше остроухое величество.
Стоило признать, венценосный повелитель перворождённых поступил тогда очень умн о- высочайшим указом учредил единственный у лесного народа сугубо женский орден. С изящным розовым бантиком, орден спасительницы и заступницы эль-Стэнли. А ещё высказал пожелание, чтобы леди записала по свежим следам свои приключения, а лучший бард эльфийского двора потом перечёл дневники и сложил грозную и прекрасную балладу…
В щёку снова толкнуло словно незримой морскою волною, тут же проворно сбежавшей ниже - то Марек нет-нет да бросал на женщину задумчивый взгляд. А другую иногда обжигало до румянца ревнивым взором Славки. Ну да, ещё бы! Пока те стояли в оцепенении и препирались (больше досталось девчонке, понятное дело), Эльфире прыгнула к очагу и таки успела выхватить у огня его добычу.
Лучший в Майсинге скорняк из переулка потом сказал, что кожа хорошая, да и магией доброй каждый стежок пропитан, потому и выдержала. Край меховой подкладки обгорел, ну да то не беда - вы не поверите, на какие чудеса способен в полночь хороший мастер, чьё вдохновение пришлось стимулировать несколькими полновесными золотыми флоринами! Заменил одну заячью шкурку, ещё и дочь его, худущая девчонка с сонно-перепуганными глазами пошептала что-то над нею. Видать, там у них не просто так, семейное дело без тайного женского ведовства не обходится…
И вот теперь на плечах изящно красовался кокетливый плащ с пелериной, нарочито косой шнуровкой на плечах (мода таковая нынче распространилась по всему миру) и заставляющим задуматься гербом на спине. Тёплый, удобный и на удивление лёгкий - что с того, что некрашеный и не бросающийся в глаза? Хорошая вещь такой и должна быть, неброской и добротной, в отличие от аляповатых, ярких поделок, которые только денег и стоят. Зато в таком даже и во льдах полуночи не замёрзнешь! И в королевский дворец войти не стыдно - уж эльф или человек знающий с одного только взгляда плащ верно оценит.
Особенно если ко всему прочему ещё втихомолку гладить и баюкать в себе воспоминание о том, кто именно пошил этот диковинный, неповторимый и ни на что не похожий кожаный плащ. Ах Лен, Лен, где же ты сейчас?
Признаться, молодого ведуна меньше всего терзали всякие страхи, сомнения или напротив - гордость за то, что он, наверное, единственный, кого таинственные и грозные друиды допустили в свои земли не гостем или пленником. Вроде бы как и учеником…
Потому, забравшись в колюче-морозный клубок поначалу показавшейся даже гостеприимной тропинки, парень сразу же нашёл закуток поспокойнее и принялся завтракать. Лепёшка оказалась пирожком с зайчатиной. Мало того, что хорошему едоку всего на пару укусов, так ещё и большую часть начинки пришлось раскрошить на ладонь и скормить мигом заинтересовавшейся угощением змее.
Щепоть нежных, выделяющихся светло-зелёным цветом иголочек с попавшейся по дороге ёлочки да глоток воды сверху - много ли надо собирающемуся крепко поработать парню? Как раз самое оно, вроде силы подкрепил, но и не до усыпляющей сытости… а то, что по тропочке его просто так не пропустят, Лен уже ничуть не сомневался. Достаточно было только поглядеть в недобро клубящийся туман, в который ныряла мохнатящаяся инеем тропинка. Даже не мохнатилась, и не выделялась ни цветом ни прочими выступами. Просто, снежинки сложились в какой-то особый узор, приметный взгляду знающего. И узор этот, который приходилось удерживать в понимании лишь силой воображения, спешил исчезнуть в том мерзком мареве.
– Ну, как знаешь, - напутствовал парень змею, которая не полезла опять в своё гнездо, а привычно устроилась на плечах, иногда ненароком щекоча язычком кожу шеи.
Жаль, наверное, что Лен не курит зелье! Сейчас был бы вполне законный повод посидеть-подымить, ещё немного дать отдыха только-только начавшим отходить ногам. Подумать, потянуть время перед неизбежным, прислушиваясь к сладковато щекочущему ощущению опасности. Всё же, он встал и ненадолго замер, привычно опираясь на свой отполированный прикосновениями посох и оценивающе глядя в туман.
– Что ж, кто не заховался - я не виноват! - сорвалась с чуть обветренных губ эта бесшабашная детская присказка, когда ведун таки нашёл в себе силы и решимость оторвать от снегового наста сначала одну вдруг ставшую словно чугунной ногу, затем другую - и безжалостно погнать их вперёд, в это мерзкое белёсое марево.
На что это было похоже? А ни на что, сплошное безобразие. В смысле, без образа. Под ногами скорее ощущалась, нежели виделась тропинка, по сторонам же… по сторонам если и хотелось взглянуть, то лишь с тем, чтобы очередной раз плюнуть от брезгливости. Липкий душноватый воздух, более похожий на разбавленное молоко, и ничего больше. В то же время, Лен своим восприятием ведуна так и примечал бестелесные колючие лапы, которые то и дело протягивались к дерзкому одиночке. Пока что не трогали, боязливо отдёргивались назад, и за то спасибо Вёсенке. Но что-то неведомых обладателей когтей становилось постепенно всё больше и больше, и представлять себе их хари и намерения что-то никак не хотелось.
Но уж явно не доброхоты собрались там. Лен на миг задумался - а уж не так ли по представлениям друидов выглядит Тропа Отчаяния? Она Же тропа теней, дорога скорби… он легонько засмеялся, сообразив, что сейчас, вот-вот эти некты осмелеют и примутся ощипывать его душу словно хорошая хозяйка курицу. Сначала одно воспоминание, затем другое. Незаметно утянут незаметно одну мысль, затем бесшумно растворится в тумане другая - если и дойдёт до того конца тропинки человеческая душа, то голая и чистая, как у новорожденного младенца.
– Но будет ли то человек, личность? Ой, вряд ли! - Лен изловчился, и к его ладони с растёкшимся по ней заклятьем липкости намертво пристала неосторожно осмелевшая прежде времени лапа. Дёрнулась, обожгла холодом, а из тумана стегнул по восприятию неслышный вопль ужаса.
Ага, не нравится! Таинственные лапы разом отпрянули, а пойманная растаяла дымными хлопьями первородного хаоса. Вроде шептунов, что ли? Те тоже вроде как воспоминаниями питаются… нет, тут определённо нельзя им позволить даже прикоснуться к своей сущности! И поковырявшись в памяти прошлого, Лен очень кстати припомнил лесной пожар. Издалека неплохо, кстати, выглядит, когда огненная волна почти со скоростью ветра летит по древесным кронам. Зато вблизи… поначалу ученики мастера Колина, которых тот притащил попрактиковаться, сробели - даже Федул, который со стихиями вроде накоротке был. Ничего, справились, хотя гарью потом несло от них так, что даже солдаты морщились…
Стихия огня оказалась здешним настолько не по вкусу, что ведун старательно воскресил в памяти каждую мелочь, усилил её и раздул пожар до небес - от такого и небожителям жарко стало бы. Басовито шелестящий гул пламени, в котором тонул треск корчащихся в муке ветвей, его неукротимую ярость. А ещё свет и испепеляющий жар, который-то поначалу и доставил больше всего затруднений будущим чародеям. Прошибало любые щиты, сносило как бурей дамский зонтик. Но рыжая Леська сообразила первой - не противься! Сделай эту силу частью себя, оберни себе на пользу!
Ну, дальше оказалось куда проще… так и тут - демоны или кто они там, разбегались в панике будто стая мышей от ворвавшегося в неё кота. Право, стоило посочувствовать этим нектам - словно собрался хлебнуть глоток воды, а тебе в горло с готовностью сразу бочку двадцативёдерную заталкивают!
Под безмятежно-синее небо ведун вывалился, словно ошалело скачущий заяц из кустов. Резко, внезапно. Ещё поводя вокруг настороженными глазами и ощущая, как неохотно тает где-то внутри довольный басовитый хохоток всесжигающего пламени.
Ненамного и лучше, по правде говоря. Над головой, куда ни глянь, бездонное голубое небо ровное, неестественно одинакового оттенка - и что характерно, без малейших признаков солнца. Впрочем, света и тепла от него хватало, так что вполне подходяще. Зато под ногами во все стороны простиралось ровное болото с редкими кочками тощей почернелой травы и кое-где виднеющимися маслянистыми разводами.
И вот в это-то болото постепенно погружался ведун, вышедший из… кстати, тумана ни за спиной, ни вообще нигде не наблюдалось. Странные у этих друидов понятия об испытаниях! Тем не менее, присмотревшись этак со знанием дела, тропинку можно было углядеть и здесь.
Угу, сейчас! После первого же шага поверхность вокруг заколыхалась, заходила ходуном. Сплетённая из корней, травинок и чёрт знает какой дряни травянистая подстилка, коварно скрывавшая под собой бездонную грязевую топь, взволновалась и откуда-то из глубины с глухим завывающим чавканьем выпустила пузырь дурного воздуха.
Лен отёр забрызганное липкой и вонючей жижей лицо, смутно соображая, что совсем скоро он на такие мелочи попросту не будет обращать внимания.
– Что скажешь, Скарапея?
Стоило признать, что змея ничуть не признала своей родиной какое-то подозрительное болото. Переливалась на руке неземным видением изумрудного и золотого, но от попытки опустить её вниз и таким образом заставить поработать проводницей откровенно отказывалась. Понятное дело - пещерница, аристократка змеиного роду-племени. Чистюля и вообще, самог озмеиного царя дочь!
– Тут наверняка лягушки живут - жирные, непуганные, - продолжал соблазнять ту Лен. Ну не приказывать же! Кто знает, куда заведёт под принуждением? Нет, таки не поддалась на уговоры - а ещё женского полу, называется! Тех-то всегда уболтать и раскрутить можно…
Сапоги уже погрузились в муляку выше щиколоток и останавливаться на том, похоже, не собирались. Хорошо Хвеське было! Раз! - пошептал чего там надо, и под ногами земля сама покорно выращивала тропинку ровную, а то и дорожку. Уж в приморском городе Мастеру Земли, даже ученику, работа всегда сыщется. Почётная, славная - ну и денежная, понятное дело. Плотину или дамбу прохудившуюся подлатать, мол-волнорез вырастить или подвал чей уплотнить, чтоб не подтапливало. Ходил слух, что сам граф приглашал чернявого, когда чинили обветшавшую городскую стену, и остались тогда их сиятельство весьма довольны.
Лен прикинул - дозволено ли друидам обладать знаниями и умениями по части тверди под ногами? А шут их знает, малахольных… он сосредоточился, сделался тих, как то всегда проделывал Хвеська перед своими делами, и прошептал слегка переиначенные на свой лад несколько заклятий из тех, которые ему только и были доступны по земляной части…
Изумрудно-зелёная жабка на на листе болотной рянки едва не подавилась только что пойманной мухой. Замерла, в изумлении всё сильнее и сильнее тараща свои и без того пучеглазые гляделки, когда увидала это.
По нескончаемому болоту, из которого, как учила молодых лягух и лягуров жившая под чёрной корягой старая Квакша, и состоит весь мир, шёл на задних лапах великан. Ростом до неба, весь в какой-то отстающей от него и болтающейся прошлогодней шкурке, а в одной передней лапе целое дерево держал - ровное, даже не гнилое ни разу. На другую, правда, зачем-то змею прицепил. Гадость ещё та, между нами, лягушками, говоря! Только зазеваешься, как сцапает - уж сколько сестёр-подружек так окрестные гадюки схарчили… оцепеневшая в изумлении жабка только и следила, ощущая в пастишке ещё трепыхавшуюся вкусную муху, как прямо под ногами великана топь покрывалась льдистым сиянием, затвердевала.
Правда, почти сразу за ним болото почти сразу оттаивало с лёгким хрустом - а тот шел себе беззаботно, ещё и дровинякой своей постукивал. Вот он заслонил собою полнеба, навис. Ничуть не провалился в чёрную бездонную лужу, в которой так приятно было поквакать с кумушками перед дождём или спрятаться от гадюки, а прошёл спокойно, словно ему тут так и надо. У-у, ходють тут всякие, а потом… что потом, жабка додумать не успела. Упавшая сверху непривычно бесперепончатая лапа проворно сцапала её в тесное тепло. И когда снова хлынул свет, из него на скукожившуюся жабку бросилась блистающая зелёным золотом змеиная морда.
Вот тебе и вся лягушиная жизня с философией! А муха, кстати, вовремя улетела - несомненно, передать привет Ольге Фост…
Лен скормил Скарапее жирную молодую лягушку, обнаглевшую до того, что чуть под ноги не бросилась, и пошёл себе дальше. Заклинания по части земли ему не совсем удавались, но спасибо собственной находчивости. А ещё тому, что мастер Колин всегда несколько туманно называл широким кругозором и всемерно в своих учениках поощрял. Навешенное на сапоги заклятье отнимало тепло у чуть затвердевшей топи, вымораживало её до звона под каблуками - с тем, чтобы сзади отпустить, вернуть отнятое. Энергетический баланс соблюдён, и расход Силы, кстати, получился почти никакой.
Вот и оставалось только переставлять ногами, надеясь, что ещё большую пакость тот друид здесь заготовить не догадался. Ну не может она жить тут, жрать ей неча! Одна мелочь пузатая в округе.
Опаньки! Оказалось, может…
И жрачкой, стало быть, забрёвшего в этакую непролазную топь Лена сообразили? Из наметившегося впереди островка тверди с печально посеревшей осокой по краям с достойным лучшего применения проворством выползли две здоровенные змеюки. Э, да бывают ли такие? Угольно-чёрные, здоровенные что твоё бревно. И глядя на их достойные льва или медведя клыки, что-то никак не верилось, что такие твари питаются лягушками или болотными жучками.
Парень ещё соображал, отчего никак ему не удаётся зацепиться сознанием за этот примитивный разум - с тем, чтобы пугнуть или просто развернуть обратно - или же прижечь этих исполинов змеиного мира морозом, как дремавшая на руке в сытой истоме Скарапея предупреждающе стиснула рукав.
Приподняв свою изящную, старым золотом блеснувшую голову, змея совершенно по-хамски зашипела на уже почти приблизившихся товарок.
Надо признать, впечатление на тех это произвело необычайное. Дёрнулись и подпрыгнули в болотной муляке так, словно в них всадили по серебряному с огненным заклинанием арбалетному болту. Или как в тот раз, когда мастер Колин демонстрировал, как от махонькой молнии крючатся в конвульсиях трупы умерших… бэ-э, какая гадость!
– Не советую, - заметил тварям настороженно присматривавшийся к замершим ним ведун. - Если моя малышка цапнет, тут на пол-лиги в округе всё передохнет.
Вроде бы, почти все змеи обладают неплохим слухом. Насчёт ихнего соображения Лен не был так уверен - но удирали обе твари с ничуть не меньшей резвостью, чем перед тем спешили сюда.
– Спасибо, змеюшка, - расчувствованно шепнул парень, когда треск и всякое шевеление в осоке прекратилось, и даже нежно чмокнул в с готовностью подставленную змеиную мордочку.
Та успела щекотнуть кончик носа язычком, и опять отправилась себе спать… Вот и думай теперь - то ли и впрямь сказала что-то на своём змеином языке, отвадила - то ли те некстати ожившие брёвна с клыками сами сообразили, что к этой зловредной бабе на зуб лучше не попадаться.
Хотя отдохнуть хотелось нестерпимо, островок тот Лен обошёл десятой дорогой. Он что, боевой чародей с моланьями в рукавах и огненными шарами в задн… ох, прости, Эльфире - в голосе? Или Чарута-богатырь с его булавой, в которую, говорят, гномьи кузнецы семью семь пудов сырого железа вбили? Нетушки - умный гору обойдёт…
Влюбиться, что ли? Пропасть, попасться, сгинуть в том сладком наважденьи, что равными средь равных делает бессмертных и людей - и даже эльф лесной весеннею порою замрёт вдруг в сладостной истоме.
Эльфире легонько усмехнулась своим мыслям и нежно погладила край наброшенного на плечи плаща. Тихий вечер вкрадчиво и как-то незаметно завладевал этими находящимися невесть где землями племени друидов. Мягкий и неслышный, он вымахнул как румянец на щёки, пылая на полнеба той тишиной, какую не ценят мало повидавшие на своём веку…
Нет, ничего не получится. Эта безбашенная Славка всерьёз вознамерилась отомстить Лену за невнимание. Взяла в оборот Марека - и чуть не двое суток эта парочка не вылезала из древесной обители, определённой гостям в качестве жилья. И потому от одной мысли, что утворит молодой ведун, когда дознается, полуэльфке делалось как-то до дрожи неуютно. С виду-то увалень, у которого едва мысли в голове шевелятся, но уж ей-то видно - прикидывается. Уж третий день пошёл, как Лен пробивался сам по дорожке испытаний, подстроенной ему здешними, и ни слуху о нём, ни духу.
Всё же, по своей привычке не пускать дела на самотёк, Эльфире всего-то в пару улыбок и особых движений вызнала у одного из здешних старейшин, где парень объявится. Хоть и страшно было до заячьей дрожьи в ручках-ножках, а всё же в очередной раз она удостоверилась, что женскому обаянию и умениям противопоставить просто нечего.
Вот и сидела она прилежно у здоровенной, затянутой блестящей пеленой какого-то заклятья пещеры, сторожила. Судя по обмолвке вконец очарованного и замороченного друида, ближе к ночи Лен и проломится сквозь препоны. "Настырный" - как с лёгким неудовольствием заметил тот старейшина.
И что надлежало делать, чтобы хоть как-то смягчить гнев парня, Эльфире себе решительно не представляла.
Стоило отметить, что троих пришедших полюбопытствовать женщин из числа здешних адепток она в первый же день раскрутила просто играючи. И уже через полчаса к ней подвалила во всём своём блеске весьма представительная делегация, среди которых Эльфире с затаённой гордостью приметила и двух особенных мамзелей, с алым и огненно-рыжим камнями в налобных обручах, которые и без того выделялись бы какой-то внутренней силой и неброской сдержанностью - а ведь высшие, из Внутреннего Круга. Пришлось попыхтеть малость и даже посопеть, но дело того стоило. Потом полдня один только план занятий составляли - оказалось, здешние девицы предрассудками или всякими моральными глупостями не страдают, и выучиться исконно женскому искусству обольщения вознамерились всерьёз.
Так что, Эльфире уже обзавелась целой толпой благодарных поклонниц и учениц, среди которых затесалось и несколько парней из числа молодых. Да и мужским большинством во Внутреннем Круге коварная гостья не пренебрегла. Нашла время, исхитрилась встретиться с каждым из них, кто в эти дни побывал в посёлке - а уж там дело понятное. Куда ж вы, мужчинки, денетесь, если вас незаметно для самих же за одну мыслишку приголубили?…
Вечер выдался на славу - добрый, так и ласкающий душу. И хотя Эльфире так и не смогла понять, каким образом нынче оказалось самое что ни на есть лето (а выспрашивать не стала, пусть остаётся аромат тайны), она с наслаждением дышала медвяными ароматами разогревшегося под солнцем соснового бора. Здесь, у подножия скалы, словно нарочно торчащей наподобие назидательно указующего в небеса перста, оказалось весьма интересное место. Сосны словно по молчаливому сговору разбежались, лишь смотрели и тихо шуршали о чём-то своём, вечном и понятном лишь им самим. Красота, почти как где-нибудь в глухом уголке Ривенделла…
Вдалеке за ручьём, настырной барабанной дробью дятел оповестил округу о своём существовании, и сидевшая на удобном, гладком валуне полуэльфка пришла в себя.
Надо признать, в зеленоволосой головушке одной девицы совсем уж каша и сплошной ветер, раз решилась на такое. Распробовала томленье тела молодого, дорвалась до сладкого, и теперь не скоро в соображеньи просвет обозначится. И как быть? Если Лен озлобится, ох быть беде…
Со стороны пещеры донёсся лёгкий шорох. Но остроглазая полуэльфка, мгновенно обратившая туда свой взор, приметила лишь несколько осыпавшихся с края камешков, и вновь вернулась к своим невесёлым думам. Спасать ведьмочку и моряка надо, вот что! Хоть и не обещали Лен и Славка ничего друг другу, но парень-то бешеный - коль разойдётся, головёшки вокруг дымиться перестанут нескоро… если вообще остнется чему дымиться.
Эльфире мимолётно улыбнулась, вспомнив свои ещё детские наезды в бессовестно очаровывающий любого Ривенделл. Да уж, в ту пору каждая в лесу белочка и каждый под кустом зайчик обречённо закрывали глаза и поджимали уши в горестном предчувствии - сейчас опять сюда нагрянет орава городских эльфиков и эльфочек. И вновь примется гладить, теребить-тискать. И силой, до тошноты закармливать огородной морковкой и опостылевшими хуже белого света орехами. Угу, можно подумать, будто хорошо воспитанная белка из порядочной семьи просто-таки голодает в этих привольных, никогда не знавших топора дровосека и орочьего огня, заповедных лесах…
Друид спокойно, молча шествовал впереди, иногда странно замирая на месте и словно к чему-то прислушиваясь, и полуэльфка наконец сообразила, что тот вовсе не искал тропу в этой мешанине цвета и буйстве красок вокруг - он её создавал.
А посмотреть там было на что… только вот, не хотелось. Словно на палитре живописца, стекая порою совсем уж тошнотворными потёками по холсту реальности, там виденелись яркие, порою животрепещущие, а порою вовсе уж неприглядные зрелища. Цвета слоились, шелушились и наползали друг на друга, от резких красок отчего-то остро порою зудело в носу. Спасибо Вёсенке, хоть тот не подкидывал неприятных запахов.
Женщина покосилась на опрокинувшуся прямо на неё и сквозь неё картину, когда бесшумно словно вздулся радужно-мыльный пузырь с нарисованным на нём неестественно-ярким сосновым бором, и сглотнула подступившую прямо к горлу тошноту. Однако на лице её не дрогнула ни одна чёрточка, всё так же гордо и грациозно скользила она вперёд. Уж Эльфире навсегда запомнила, как затаив дыхание и с замиранием щемящего в сладком восторге сердца читала дневники леди эль-Стэнли, когда женщина во главе спасательного отряда прорубалась сквозь орочьи чащобы в поисках своего пропавшего с научной экспедицией мужа. Да уж, бывают и среди эльфов железные люди, прости благая Эллуна за такой каламбур…
И таки нашла ведь, вытащила всех троих выживших! И пресветлый король Келениль тогда долго смотрел с высоты древесного трона, чуть склонив набок многодумную голову в венке из вечнозелёных листьев. Он вправе был дать любую награду смелой эльфке… но она рассмеялась бы ему в лицо. За то, что исполнила свои собственные дерзкие желания? За образцовое исполнение долга перед самой собою и своим кланом? Да полноте, ваше остроухое величество.
Стоило признать, венценосный повелитель перворождённых поступил тогда очень умн о- высочайшим указом учредил единственный у лесного народа сугубо женский орден. С изящным розовым бантиком, орден спасительницы и заступницы эль-Стэнли. А ещё высказал пожелание, чтобы леди записала по свежим следам свои приключения, а лучший бард эльфийского двора потом перечёл дневники и сложил грозную и прекрасную балладу…
В щёку снова толкнуло словно незримой морскою волною, тут же проворно сбежавшей ниже - то Марек нет-нет да бросал на женщину задумчивый взгляд. А другую иногда обжигало до румянца ревнивым взором Славки. Ну да, ещё бы! Пока те стояли в оцепенении и препирались (больше досталось девчонке, понятное дело), Эльфире прыгнула к очагу и таки успела выхватить у огня его добычу.
Лучший в Майсинге скорняк из переулка потом сказал, что кожа хорошая, да и магией доброй каждый стежок пропитан, потому и выдержала. Край меховой подкладки обгорел, ну да то не беда - вы не поверите, на какие чудеса способен в полночь хороший мастер, чьё вдохновение пришлось стимулировать несколькими полновесными золотыми флоринами! Заменил одну заячью шкурку, ещё и дочь его, худущая девчонка с сонно-перепуганными глазами пошептала что-то над нею. Видать, там у них не просто так, семейное дело без тайного женского ведовства не обходится…
И вот теперь на плечах изящно красовался кокетливый плащ с пелериной, нарочито косой шнуровкой на плечах (мода таковая нынче распространилась по всему миру) и заставляющим задуматься гербом на спине. Тёплый, удобный и на удивление лёгкий - что с того, что некрашеный и не бросающийся в глаза? Хорошая вещь такой и должна быть, неброской и добротной, в отличие от аляповатых, ярких поделок, которые только денег и стоят. Зато в таком даже и во льдах полуночи не замёрзнешь! И в королевский дворец войти не стыдно - уж эльф или человек знающий с одного только взгляда плащ верно оценит.
Особенно если ко всему прочему ещё втихомолку гладить и баюкать в себе воспоминание о том, кто именно пошил этот диковинный, неповторимый и ни на что не похожий кожаный плащ. Ах Лен, Лен, где же ты сейчас?
Признаться, молодого ведуна меньше всего терзали всякие страхи, сомнения или напротив - гордость за то, что он, наверное, единственный, кого таинственные и грозные друиды допустили в свои земли не гостем или пленником. Вроде бы как и учеником…
Потому, забравшись в колюче-морозный клубок поначалу показавшейся даже гостеприимной тропинки, парень сразу же нашёл закуток поспокойнее и принялся завтракать. Лепёшка оказалась пирожком с зайчатиной. Мало того, что хорошему едоку всего на пару укусов, так ещё и большую часть начинки пришлось раскрошить на ладонь и скормить мигом заинтересовавшейся угощением змее.
Щепоть нежных, выделяющихся светло-зелёным цветом иголочек с попавшейся по дороге ёлочки да глоток воды сверху - много ли надо собирающемуся крепко поработать парню? Как раз самое оно, вроде силы подкрепил, но и не до усыпляющей сытости… а то, что по тропочке его просто так не пропустят, Лен уже ничуть не сомневался. Достаточно было только поглядеть в недобро клубящийся туман, в который ныряла мохнатящаяся инеем тропинка. Даже не мохнатилась, и не выделялась ни цветом ни прочими выступами. Просто, снежинки сложились в какой-то особый узор, приметный взгляду знающего. И узор этот, который приходилось удерживать в понимании лишь силой воображения, спешил исчезнуть в том мерзком мареве.
– Ну, как знаешь, - напутствовал парень змею, которая не полезла опять в своё гнездо, а привычно устроилась на плечах, иногда ненароком щекоча язычком кожу шеи.
Жаль, наверное, что Лен не курит зелье! Сейчас был бы вполне законный повод посидеть-подымить, ещё немного дать отдыха только-только начавшим отходить ногам. Подумать, потянуть время перед неизбежным, прислушиваясь к сладковато щекочущему ощущению опасности. Всё же, он встал и ненадолго замер, привычно опираясь на свой отполированный прикосновениями посох и оценивающе глядя в туман.
– Что ж, кто не заховался - я не виноват! - сорвалась с чуть обветренных губ эта бесшабашная детская присказка, когда ведун таки нашёл в себе силы и решимость оторвать от снегового наста сначала одну вдруг ставшую словно чугунной ногу, затем другую - и безжалостно погнать их вперёд, в это мерзкое белёсое марево.
На что это было похоже? А ни на что, сплошное безобразие. В смысле, без образа. Под ногами скорее ощущалась, нежели виделась тропинка, по сторонам же… по сторонам если и хотелось взглянуть, то лишь с тем, чтобы очередной раз плюнуть от брезгливости. Липкий душноватый воздух, более похожий на разбавленное молоко, и ничего больше. В то же время, Лен своим восприятием ведуна так и примечал бестелесные колючие лапы, которые то и дело протягивались к дерзкому одиночке. Пока что не трогали, боязливо отдёргивались назад, и за то спасибо Вёсенке. Но что-то неведомых обладателей когтей становилось постепенно всё больше и больше, и представлять себе их хари и намерения что-то никак не хотелось.
Но уж явно не доброхоты собрались там. Лен на миг задумался - а уж не так ли по представлениям друидов выглядит Тропа Отчаяния? Она Же тропа теней, дорога скорби… он легонько засмеялся, сообразив, что сейчас, вот-вот эти некты осмелеют и примутся ощипывать его душу словно хорошая хозяйка курицу. Сначала одно воспоминание, затем другое. Незаметно утянут незаметно одну мысль, затем бесшумно растворится в тумане другая - если и дойдёт до того конца тропинки человеческая душа, то голая и чистая, как у новорожденного младенца.
– Но будет ли то человек, личность? Ой, вряд ли! - Лен изловчился, и к его ладони с растёкшимся по ней заклятьем липкости намертво пристала неосторожно осмелевшая прежде времени лапа. Дёрнулась, обожгла холодом, а из тумана стегнул по восприятию неслышный вопль ужаса.
Ага, не нравится! Таинственные лапы разом отпрянули, а пойманная растаяла дымными хлопьями первородного хаоса. Вроде шептунов, что ли? Те тоже вроде как воспоминаниями питаются… нет, тут определённо нельзя им позволить даже прикоснуться к своей сущности! И поковырявшись в памяти прошлого, Лен очень кстати припомнил лесной пожар. Издалека неплохо, кстати, выглядит, когда огненная волна почти со скоростью ветра летит по древесным кронам. Зато вблизи… поначалу ученики мастера Колина, которых тот притащил попрактиковаться, сробели - даже Федул, который со стихиями вроде накоротке был. Ничего, справились, хотя гарью потом несло от них так, что даже солдаты морщились…
Стихия огня оказалась здешним настолько не по вкусу, что ведун старательно воскресил в памяти каждую мелочь, усилил её и раздул пожар до небес - от такого и небожителям жарко стало бы. Басовито шелестящий гул пламени, в котором тонул треск корчащихся в муке ветвей, его неукротимую ярость. А ещё свет и испепеляющий жар, который-то поначалу и доставил больше всего затруднений будущим чародеям. Прошибало любые щиты, сносило как бурей дамский зонтик. Но рыжая Леська сообразила первой - не противься! Сделай эту силу частью себя, оберни себе на пользу!
Ну, дальше оказалось куда проще… так и тут - демоны или кто они там, разбегались в панике будто стая мышей от ворвавшегося в неё кота. Право, стоило посочувствовать этим нектам - словно собрался хлебнуть глоток воды, а тебе в горло с готовностью сразу бочку двадцативёдерную заталкивают!
Под безмятежно-синее небо ведун вывалился, словно ошалело скачущий заяц из кустов. Резко, внезапно. Ещё поводя вокруг настороженными глазами и ощущая, как неохотно тает где-то внутри довольный басовитый хохоток всесжигающего пламени.
Ненамного и лучше, по правде говоря. Над головой, куда ни глянь, бездонное голубое небо ровное, неестественно одинакового оттенка - и что характерно, без малейших признаков солнца. Впрочем, света и тепла от него хватало, так что вполне подходяще. Зато под ногами во все стороны простиралось ровное болото с редкими кочками тощей почернелой травы и кое-где виднеющимися маслянистыми разводами.
И вот в это-то болото постепенно погружался ведун, вышедший из… кстати, тумана ни за спиной, ни вообще нигде не наблюдалось. Странные у этих друидов понятия об испытаниях! Тем не менее, присмотревшись этак со знанием дела, тропинку можно было углядеть и здесь.
Угу, сейчас! После первого же шага поверхность вокруг заколыхалась, заходила ходуном. Сплетённая из корней, травинок и чёрт знает какой дряни травянистая подстилка, коварно скрывавшая под собой бездонную грязевую топь, взволновалась и откуда-то из глубины с глухим завывающим чавканьем выпустила пузырь дурного воздуха.
Лен отёр забрызганное липкой и вонючей жижей лицо, смутно соображая, что совсем скоро он на такие мелочи попросту не будет обращать внимания.
– Что скажешь, Скарапея?
Стоило признать, что змея ничуть не признала своей родиной какое-то подозрительное болото. Переливалась на руке неземным видением изумрудного и золотого, но от попытки опустить её вниз и таким образом заставить поработать проводницей откровенно отказывалась. Понятное дело - пещерница, аристократка змеиного роду-племени. Чистюля и вообще, самог озмеиного царя дочь!
– Тут наверняка лягушки живут - жирные, непуганные, - продолжал соблазнять ту Лен. Ну не приказывать же! Кто знает, куда заведёт под принуждением? Нет, таки не поддалась на уговоры - а ещё женского полу, называется! Тех-то всегда уболтать и раскрутить можно…
Сапоги уже погрузились в муляку выше щиколоток и останавливаться на том, похоже, не собирались. Хорошо Хвеське было! Раз! - пошептал чего там надо, и под ногами земля сама покорно выращивала тропинку ровную, а то и дорожку. Уж в приморском городе Мастеру Земли, даже ученику, работа всегда сыщется. Почётная, славная - ну и денежная, понятное дело. Плотину или дамбу прохудившуюся подлатать, мол-волнорез вырастить или подвал чей уплотнить, чтоб не подтапливало. Ходил слух, что сам граф приглашал чернявого, когда чинили обветшавшую городскую стену, и остались тогда их сиятельство весьма довольны.
Лен прикинул - дозволено ли друидам обладать знаниями и умениями по части тверди под ногами? А шут их знает, малахольных… он сосредоточился, сделался тих, как то всегда проделывал Хвеська перед своими делами, и прошептал слегка переиначенные на свой лад несколько заклятий из тех, которые ему только и были доступны по земляной части…
Изумрудно-зелёная жабка на на листе болотной рянки едва не подавилась только что пойманной мухой. Замерла, в изумлении всё сильнее и сильнее тараща свои и без того пучеглазые гляделки, когда увидала это.
По нескончаемому болоту, из которого, как учила молодых лягух и лягуров жившая под чёрной корягой старая Квакша, и состоит весь мир, шёл на задних лапах великан. Ростом до неба, весь в какой-то отстающей от него и болтающейся прошлогодней шкурке, а в одной передней лапе целое дерево держал - ровное, даже не гнилое ни разу. На другую, правда, зачем-то змею прицепил. Гадость ещё та, между нами, лягушками, говоря! Только зазеваешься, как сцапает - уж сколько сестёр-подружек так окрестные гадюки схарчили… оцепеневшая в изумлении жабка только и следила, ощущая в пастишке ещё трепыхавшуюся вкусную муху, как прямо под ногами великана топь покрывалась льдистым сиянием, затвердевала.
Правда, почти сразу за ним болото почти сразу оттаивало с лёгким хрустом - а тот шел себе беззаботно, ещё и дровинякой своей постукивал. Вот он заслонил собою полнеба, навис. Ничуть не провалился в чёрную бездонную лужу, в которой так приятно было поквакать с кумушками перед дождём или спрятаться от гадюки, а прошёл спокойно, словно ему тут так и надо. У-у, ходють тут всякие, а потом… что потом, жабка додумать не успела. Упавшая сверху непривычно бесперепончатая лапа проворно сцапала её в тесное тепло. И когда снова хлынул свет, из него на скукожившуюся жабку бросилась блистающая зелёным золотом змеиная морда.
Вот тебе и вся лягушиная жизня с философией! А муха, кстати, вовремя улетела - несомненно, передать привет Ольге Фост…
Лен скормил Скарапее жирную молодую лягушку, обнаглевшую до того, что чуть под ноги не бросилась, и пошёл себе дальше. Заклинания по части земли ему не совсем удавались, но спасибо собственной находчивости. А ещё тому, что мастер Колин всегда несколько туманно называл широким кругозором и всемерно в своих учениках поощрял. Навешенное на сапоги заклятье отнимало тепло у чуть затвердевшей топи, вымораживало её до звона под каблуками - с тем, чтобы сзади отпустить, вернуть отнятое. Энергетический баланс соблюдён, и расход Силы, кстати, получился почти никакой.
Вот и оставалось только переставлять ногами, надеясь, что ещё большую пакость тот друид здесь заготовить не догадался. Ну не может она жить тут, жрать ей неча! Одна мелочь пузатая в округе.
Опаньки! Оказалось, может…
И жрачкой, стало быть, забрёвшего в этакую непролазную топь Лена сообразили? Из наметившегося впереди островка тверди с печально посеревшей осокой по краям с достойным лучшего применения проворством выползли две здоровенные змеюки. Э, да бывают ли такие? Угольно-чёрные, здоровенные что твоё бревно. И глядя на их достойные льва или медведя клыки, что-то никак не верилось, что такие твари питаются лягушками или болотными жучками.
Парень ещё соображал, отчего никак ему не удаётся зацепиться сознанием за этот примитивный разум - с тем, чтобы пугнуть или просто развернуть обратно - или же прижечь этих исполинов змеиного мира морозом, как дремавшая на руке в сытой истоме Скарапея предупреждающе стиснула рукав.
Приподняв свою изящную, старым золотом блеснувшую голову, змея совершенно по-хамски зашипела на уже почти приблизившихся товарок.
Надо признать, впечатление на тех это произвело необычайное. Дёрнулись и подпрыгнули в болотной муляке так, словно в них всадили по серебряному с огненным заклинанием арбалетному болту. Или как в тот раз, когда мастер Колин демонстрировал, как от махонькой молнии крючатся в конвульсиях трупы умерших… бэ-э, какая гадость!
– Не советую, - заметил тварям настороженно присматривавшийся к замершим ним ведун. - Если моя малышка цапнет, тут на пол-лиги в округе всё передохнет.
Вроде бы, почти все змеи обладают неплохим слухом. Насчёт ихнего соображения Лен не был так уверен - но удирали обе твари с ничуть не меньшей резвостью, чем перед тем спешили сюда.
– Спасибо, змеюшка, - расчувствованно шепнул парень, когда треск и всякое шевеление в осоке прекратилось, и даже нежно чмокнул в с готовностью подставленную змеиную мордочку.
Та успела щекотнуть кончик носа язычком, и опять отправилась себе спать… Вот и думай теперь - то ли и впрямь сказала что-то на своём змеином языке, отвадила - то ли те некстати ожившие брёвна с клыками сами сообразили, что к этой зловредной бабе на зуб лучше не попадаться.
Хотя отдохнуть хотелось нестерпимо, островок тот Лен обошёл десятой дорогой. Он что, боевой чародей с моланьями в рукавах и огненными шарами в задн… ох, прости, Эльфире - в голосе? Или Чарута-богатырь с его булавой, в которую, говорят, гномьи кузнецы семью семь пудов сырого железа вбили? Нетушки - умный гору обойдёт…
Влюбиться, что ли? Пропасть, попасться, сгинуть в том сладком наважденьи, что равными средь равных делает бессмертных и людей - и даже эльф лесной весеннею порою замрёт вдруг в сладостной истоме.
Эльфире легонько усмехнулась своим мыслям и нежно погладила край наброшенного на плечи плаща. Тихий вечер вкрадчиво и как-то незаметно завладевал этими находящимися невесть где землями племени друидов. Мягкий и неслышный, он вымахнул как румянец на щёки, пылая на полнеба той тишиной, какую не ценят мало повидавшие на своём веку…
Нет, ничего не получится. Эта безбашенная Славка всерьёз вознамерилась отомстить Лену за невнимание. Взяла в оборот Марека - и чуть не двое суток эта парочка не вылезала из древесной обители, определённой гостям в качестве жилья. И потому от одной мысли, что утворит молодой ведун, когда дознается, полуэльфке делалось как-то до дрожи неуютно. С виду-то увалень, у которого едва мысли в голове шевелятся, но уж ей-то видно - прикидывается. Уж третий день пошёл, как Лен пробивался сам по дорожке испытаний, подстроенной ему здешними, и ни слуху о нём, ни духу.
Всё же, по своей привычке не пускать дела на самотёк, Эльфире всего-то в пару улыбок и особых движений вызнала у одного из здешних старейшин, где парень объявится. Хоть и страшно было до заячьей дрожьи в ручках-ножках, а всё же в очередной раз она удостоверилась, что женскому обаянию и умениям противопоставить просто нечего.
Вот и сидела она прилежно у здоровенной, затянутой блестящей пеленой какого-то заклятья пещеры, сторожила. Судя по обмолвке вконец очарованного и замороченного друида, ближе к ночи Лен и проломится сквозь препоны. "Настырный" - как с лёгким неудовольствием заметил тот старейшина.
И что надлежало делать, чтобы хоть как-то смягчить гнев парня, Эльфире себе решительно не представляла.
Стоило отметить, что троих пришедших полюбопытствовать женщин из числа здешних адепток она в первый же день раскрутила просто играючи. И уже через полчаса к ней подвалила во всём своём блеске весьма представительная делегация, среди которых Эльфире с затаённой гордостью приметила и двух особенных мамзелей, с алым и огненно-рыжим камнями в налобных обручах, которые и без того выделялись бы какой-то внутренней силой и неброской сдержанностью - а ведь высшие, из Внутреннего Круга. Пришлось попыхтеть малость и даже посопеть, но дело того стоило. Потом полдня один только план занятий составляли - оказалось, здешние девицы предрассудками или всякими моральными глупостями не страдают, и выучиться исконно женскому искусству обольщения вознамерились всерьёз.
Так что, Эльфире уже обзавелась целой толпой благодарных поклонниц и учениц, среди которых затесалось и несколько парней из числа молодых. Да и мужским большинством во Внутреннем Круге коварная гостья не пренебрегла. Нашла время, исхитрилась встретиться с каждым из них, кто в эти дни побывал в посёлке - а уж там дело понятное. Куда ж вы, мужчинки, денетесь, если вас незаметно для самих же за одну мыслишку приголубили?…
Вечер выдался на славу - добрый, так и ласкающий душу. И хотя Эльфире так и не смогла понять, каким образом нынче оказалось самое что ни на есть лето (а выспрашивать не стала, пусть остаётся аромат тайны), она с наслаждением дышала медвяными ароматами разогревшегося под солнцем соснового бора. Здесь, у подножия скалы, словно нарочно торчащей наподобие назидательно указующего в небеса перста, оказалось весьма интересное место. Сосны словно по молчаливому сговору разбежались, лишь смотрели и тихо шуршали о чём-то своём, вечном и понятном лишь им самим. Красота, почти как где-нибудь в глухом уголке Ривенделла…
Вдалеке за ручьём, настырной барабанной дробью дятел оповестил округу о своём существовании, и сидевшая на удобном, гладком валуне полуэльфка пришла в себя.
Надо признать, в зеленоволосой головушке одной девицы совсем уж каша и сплошной ветер, раз решилась на такое. Распробовала томленье тела молодого, дорвалась до сладкого, и теперь не скоро в соображеньи просвет обозначится. И как быть? Если Лен озлобится, ох быть беде…
Со стороны пещеры донёсся лёгкий шорох. Но остроглазая полуэльфка, мгновенно обратившая туда свой взор, приметила лишь несколько осыпавшихся с края камешков, и вновь вернулась к своим невесёлым думам. Спасать ведьмочку и моряка надо, вот что! Хоть и не обещали Лен и Славка ничего друг другу, но парень-то бешеный - коль разойдётся, головёшки вокруг дымиться перестанут нескоро… если вообще остнется чему дымиться.