Страница:
Конечно, вся совокупность взрослых людей России — отцов и матерей — совершила по отношению к своим детям историческую подлость. Отцы «сдали» своих детей вместе со страной, иначе и быть не могло. Сдали мальчиков на растление бандитам и торговцам наркотиками, сдали девочек сутенерам и насильникам. Кое-кто думал, что сможет и без страны защитить деток своим семейным мирком. Значит, предал их по глупости. Или пусть уезжает жить на дикой таежной заимке — в городе уберечь подростка от телевизора и наркотической иглы в принципе невозможно. Да и на авторитет родители уже не могут претендовать, ибо не способны дать ребенку кусок хлеба — вернее, сбалансированного питания.
Единое государство СССР уничтожено в ходе операции холодной войны. Это очевидно, хотя пресса и ТВ продолжают мусолить миф о «распаде империи». Устройство СССР, которое сравнительно недавно обеспечило сплочение всех народов в войне против самого мощного внешнего врага, оказалось беззащитным против ударов в спину собственного руководства, поддержанного частью элитарной интеллигенции. Но поразительно, что и сейчас, по прошествии пяти лет, нет в среде оппозиции связного анализа причин поражения. Как будто кто-то умело уводит наших патриотов от главного вопроса.
Ведь ясно, что действия «архитекторов» в течение 1985-91 гг. привели к такому ослаблению экономической, политической и административной системы СССР, что его сознательным врагам, занявшим высшие посты в партгосаппарате, удалось столкнуть неустойчивое равновесие и, совершив сам акт ликвидации страны, парализовать всякую волю к ее восстановлению. Даже в феврале 1917 года развал Российской империи либеральными «архитекторами» вызвал мощные восстановительные движения. Белые — за «единую и неделимую Россию», красные — за «единое братство трудящихся». Жовто-блакитного Петлюру били и те, и другие. Необходимым условием для «беловежского соглашения» было попустительство народов и каждого гражданина. Почему такого не было в 1917-1920 годах? Чем была вызвана близорукость 1991 года?
Называют известные недостатки СССР как унитарного государства. Как и любое государственное построение, СССР обладал многими дефектами. Их еще предстоит осмыслить. Антисоюзная кампания перестройки не была критикой — это было создание карикатуры на СССР, злонамеренное преувеличение и искажение реальных бед. Идеалы в земной жизни не реализуются, блага и утраты познаются в сравнении. Не будем даже сравнивать нашу стабильную жизнь в СССР с нынешним положением. Сравним СССР с реальностью Запада — она нам предложена как идеальный образец.
— СССР, при всех трудностях его истории и даже, периодами, жестокости режима, обеспечил тип жизни, который гарантировал сохранение каждого народа, даже самого малого, даже «pепpессиpованного». Здесь не было ни национальной ассимиляции, ни апартеида, ни невыносимой социальной и культурной дискриминации. Разделенные народы утратили эти гарантии ради мифических благ обособленности и открытости Западу. Участь многих из них, если так пойдет дело — исчезнуть с лица Земли.
— СССР, даже при еще весьма скромных масштабах накопленного национального богатства, исключал возникновение в нем внутреннего «третьего мира». Разрушение союза, основанного на принципе общей исторической судьбы, немедленно привело к региональному и национальному экономическому расслоению и «сбросу» кризиса в «слабые» регионы с их быстрым обеднением. Сила рынка и корыстолюбие компрадорской буржуазии таковы, что никакая «суверенизация» не спасет от крайне невыгодных отношений с сильными партнерами. Политика реформаторов неизбежно ведет к отношениям типа «первый мир — третий мир» внутри России, которая сама в целом станет, в самом лучшем случае, частью «третьего мира» по отношению к Западу. Это расслоение регионов прекрасно видно на примере Бразилии, которую нам ставят за уже недосягаемый образец.
— СССР был единственной в мире страной, самодостаточной по минеральным, экологическим и человеческим ресурсам. Эта целостность придавала народному хозяйству СССР огромную эффективность по сравнению с объективно достигнутым уровнем развития отдельных его частей. Затраты на поддержание этой целостности были несравненно меньше, чем достигаемый при этом эффект. Разрушение СССР ввергло в разруху все народы без исключения. Все они утратили экономическую независимость, восстановления которой постараются не допустить мировые конкуренты.
— СССР обеспечил своим гражданам жизнь в условиях реальной правовой защищенности и, по международным меркам, высокой надежности и безопасности — при очень низком уровне угрозы со стороны репрессивных сил государства. Переключив внимание на события полувековой давности, на давно перевернутую страницу истории, людей на время заставили забыть, что советский человек жил, не видя оружия, ОМОНа с собаками и даже резиновой дубинки. Развал СССР создал совершенно новую систему угроз и опасностей для граждан — с одновременным возникновением жестоких полицейских государств.
— Союзное государство СССР сняло с народов огромное бремя по созданию каждым народом собственной бюрократической надстройки, содержание которой не только требует огромных затрат, но и деформирует общество. Сегодня под лозунгами «дебюрократизации» на землях СССР возник чудовищный по масштабам чиновничий аппарат со всеми его атрибутами, включая коррупцию. Две сотни «своих» посольств внутри СССР и четыре сотни за границей! Эффективность чиновничества (объем реальных функций, выполняемых одним работником аппарата) снизилась по сравнению с СССР в десятки раз. Такого груза не может выдержать даже здоровая экономика.
Отрицательные последствия развала СССР со временем не смягчаются, а усугублятся. Созданный СССР запас еще не проеден (например, еще не вымерли национальные инженерные кадры, но они уже перестали воспроизводиться). Демонтаж единого государства еще не привел к слому многих сторон совместной жизни страны, но этот процесс идет с ускорением. Он в принципе не может быть блокирован развитием рыночных отношений, они лишь маскируют тенденцию.
Началось внедрение в экономику республик, особено в сырьевые отрасли, иностранных корпораций, которые переключают потоки ресурсов на внешние рынки. Ускорилась деградация созданных в СССР структур науки, образования, здравоохранения. Во многих местах идет усиление родо-племенных и возрождение феодальных отношений, возникли первые признаки рабства. Вместо «возврата в европейский дом» подрыв советской системы означает для многих народов утрату связи с современной цивилизацией, закабаление женщины, усиление этнической и религиозной нетерпимости, возвpат к аpхаичным семейным отношениям.
Почему же в воссоздании союзных связей дело не очень-то идет на лад — при том, что идея Союза поддерживается подавляющим большинством населения? Ссылки на эгоизм национальных элит не очень убедительны. Этот эгоизм ни для кого не секрет, почему же он магически влияет на умы людей, которые лишь страдают от разрушения СССР? Думаю, дело в том, что политики избегают не то что отвечать, но и ставить вопросы, которые возникают, когда представляешь себе возрождение СССР в нынешних условиях. Ведь ясно, что восстановление разорванных связей — совершенно особый процесс, никак не похожий на работу стабильной системы. Поэтому и соблазнять благами стабильного СССР бессмысленно — не об этом идет речь.
Еще бессмысленнее ссылаться на то, что интеграция — веление времени, что Европа идет к федерации. Ну какое это имеет отношение к нам? Чем мы сегодня похожи на Европу? Каковы основания для такой аналогии? Никаких. Да и опыт Европы показал: при первых признаках кризиса процесс интеграции замедляется — сильные партнеры начинают «сбрасывать» кризис «на Юг», в Грецию да Португалию.
Пора признать, что сама задача воссоздания союзного государства ставит совершенно новые вопросы. Главный вопрос: возможна ли в принципе мало-мальски глубокая интеграция стран с разными образами мира, человека и жизни? А если возможна, то на какой основе.
Опыт Российской империи и затем СССР показал всему миру: совместная жизнь очень разных в культурном, религиозном и социальном отношении народов без их взаимоистребления и колонизации одних другими возможна. Россия-СССР воспроизвела в себе модель всего человечества. Это — урок колоссального значения, показавший принципиальную возможность преодоления нынешнего кризиса цивилизации. Но культурная элита Запада отвергла этот урок. Она участвовала в уничтожении СССР, создании о нем лживых мифов, а затем в пропаганде «нового мирового порядка», тяготеющего к глобальному фашизму. А влиятельная часть российской интеллигенции Россию предала и перешла на сторону ее врага в холодной войне.
Было заявлено, что СССР — аномальное общество, «выкидыш истории». Этот урод должен быть растерт в порошок, а затем слеплено нечто новое и принято в цивилизацию в отведенную ему нишу внутри «третьего мира». Что деление мира на богатые и эксплуатируемые страны нормально и вечно, и будет поддерживаться всеми средствами вплоть до геноцида любых масштабов. Эту идеологию взял за основу политический режим России. Что означает интеграция небольшой страны (скажем, Туркмении) с огромной Россией, управляемой таким режимом? Очевидно, нечто совершенно иное, чем СССР.
СССР соединяла общая идеология, которая с большим или меньшим напряжением преломлялась в культуре разных народов: по-одному в Белоруссии, по-другому в Таджикистане. Огромным ядром служила РСФСР, через которую и соединялись столь разные полюса. Идеология СССР стояла на великих идеях и образах: образе семьи народов и идее единой исторической судьбы. Как только политический режим РФ поднял знамя, на котором написано РЫНОК, вся конструкция рухнула. Что при нынешнем режиме в России воссоединение невозможно — очевидно. Не захочет этот режим огорчать дядю Сэма, вся цель которого в холодной войне в том и состояла, чтобы расчленить СССР. Но ведь и оппозиционные партии стоят за «рыночную экономику». Так возможна ли при этом интеграция?
Переход к рынку меняет даже чувство пространства, прежде всего земли. Для страны-«семьи» глубокий смысл имеют слова «пядь родной земли». На них стоит важнейшая скрепляющая сила Союза — армия. А при рынке эти слова теряют смысл и не трогают среднего человека. Что они значат для испанца в Андалусии, где земли скуплены арабскими шейхами и немцами? А рядом Гибралтар — колония Англии. Тревожит ли это испанцев, жителей Гибралтара? Нисколько.
Слом общей «нерыночной» идеологии привел к резкому мировоззренческому разделению народов. Страны и области, где в культуре народов сильны нерыночные принципы, испытывают естественное стремление отгородиться от «рыночных» режимов самыми разными барьерами. Для них Москва, бывшая раньше оплотом и защитой, теперь — источник опасности.
Как же представляют себе коммунисты-рыночники «раскрытие» таких стран Москве? Ведь общество, сохраняющее значительный компонент уравнительства (например, низкие цены на хлеб), не может раскрываться рыночному обществу — оно будет им разорено. Не раскрывается Западу даже Япония, не говоря уж о Тайване или Малайзии. Интеграция Европы идет через планомерное разрушение всех внутренних солидарных отношений. Это очень травмирующий процесс (особенно в деревне). В Испании было давно введено бесплатное посещение музеев для испанцев. Маленькая, но радость. Европейское сообщество обязало Испанию отменить эту уравнительную льготу. Мелочь, но воспринята очень болезненно. А что же говорить о дешевом хлебе, который едят в Татарстане или Туркмении? Захотят ли их жители поступиться своими принципами (а отношение к хлебу — не столько экономика, сколько культура и даже религия) ради выгод интеграции? Не заманчивее ли будет сближение со странами, утверждающими уравнительный идеал — если не социалистический, так исламский?
Империи типа СССР, объединяющие народы с разными культурами и религиями, могут существовать только как страны-«семьи», то есть как нерыночное общество. Рынок неизбежно вызовет расслоение и превращение части страны во внутренний «третий мир». Но такая система неустойчива, т.к. «первый мир» может существовать только как крепость, отгороженная от своего бедного сиамского близнеца кордонами полиции и иммиграционной службы. И национальная буржуазия может существовать в рынке только под защитой национального же государства. Потому с возникновением буржуазного строя Европа, бывшая ранее Священной Римской Империей, распалась на государства-нации.
Не должно быть никаких иллюзий и относительно России: уцелеть как единое государство при рынке она не сможет. Да ее территориальный демонтаж уже начался, и дело не только в Чечне. Россия «эвакуируется» с Севера, быстро теряет Приморье — это ведь тот же процесс, только без крови и бомбежек. Но простого и ясного слова мы не слышим от оппозиции даже по самому очевидному случаю — Чечне. Какие-то запросы в Министерство юстиции, какое-то шелестение бумагами. Ведь известен совершенно жесткий и однозначный критерий суверенитета государства над территорией — у кого в руках средства законного насилия. Покуда боевики Дудаева и Яндарбиева были «незаконными вооруженными формированиями», а на территории Чечни был хоть один «законный» солдат или милиционер, подчиняющийся Минобороны или МВД России, Чечня была частью Российской Федерации, хотя и в состоянии мятежа. Как только последний солдат покинет территорию, а армия и полиция Яндарбиева станут «законными» — суверенитет России утрачен. И все, кто нам сегодня пудрит мозги, а не говорит правду, станут соучастниками предателей Российского государства.
«Холодная война» не прекратилась, она вошла в новый, не менее разрушительный для наших народов этап. Цель его — всеми средствами сохранить и расширить созданные разломы и трещины так, чтобы части разрубленного тела не могли срастись. Переориентировать, с помощью экономических рычагов и подкупа местных элит, экономику республик и областей на новые центры притяжения, в ударном порядке воспитать новые кадры в духе, сочетающем космополитизм с национальным самомнением. Обновить «пятую колонну».
После успешной холодно-военной кампании по убийству государственности России русских как народ, видимо, не пощадят. Не простят ему прегрешений перед Западом — ни утонувших подо льдом тевтонов, ни Наполеона, ни Гитлера, ни страха перед красным флагом.
1996
Их должно резать или стричь
Единое государство СССР уничтожено в ходе операции холодной войны. Это очевидно, хотя пресса и ТВ продолжают мусолить миф о «распаде империи». Устройство СССР, которое сравнительно недавно обеспечило сплочение всех народов в войне против самого мощного внешнего врага, оказалось беззащитным против ударов в спину собственного руководства, поддержанного частью элитарной интеллигенции. Но поразительно, что и сейчас, по прошествии пяти лет, нет в среде оппозиции связного анализа причин поражения. Как будто кто-то умело уводит наших патриотов от главного вопроса.
Ведь ясно, что действия «архитекторов» в течение 1985-91 гг. привели к такому ослаблению экономической, политической и административной системы СССР, что его сознательным врагам, занявшим высшие посты в партгосаппарате, удалось столкнуть неустойчивое равновесие и, совершив сам акт ликвидации страны, парализовать всякую волю к ее восстановлению. Даже в феврале 1917 года развал Российской империи либеральными «архитекторами» вызвал мощные восстановительные движения. Белые — за «единую и неделимую Россию», красные — за «единое братство трудящихся». Жовто-блакитного Петлюру били и те, и другие. Необходимым условием для «беловежского соглашения» было попустительство народов и каждого гражданина. Почему такого не было в 1917-1920 годах? Чем была вызвана близорукость 1991 года?
Называют известные недостатки СССР как унитарного государства. Как и любое государственное построение, СССР обладал многими дефектами. Их еще предстоит осмыслить. Антисоюзная кампания перестройки не была критикой — это было создание карикатуры на СССР, злонамеренное преувеличение и искажение реальных бед. Идеалы в земной жизни не реализуются, блага и утраты познаются в сравнении. Не будем даже сравнивать нашу стабильную жизнь в СССР с нынешним положением. Сравним СССР с реальностью Запада — она нам предложена как идеальный образец.
— СССР, при всех трудностях его истории и даже, периодами, жестокости режима, обеспечил тип жизни, который гарантировал сохранение каждого народа, даже самого малого, даже «pепpессиpованного». Здесь не было ни национальной ассимиляции, ни апартеида, ни невыносимой социальной и культурной дискриминации. Разделенные народы утратили эти гарантии ради мифических благ обособленности и открытости Западу. Участь многих из них, если так пойдет дело — исчезнуть с лица Земли.
— СССР, даже при еще весьма скромных масштабах накопленного национального богатства, исключал возникновение в нем внутреннего «третьего мира». Разрушение союза, основанного на принципе общей исторической судьбы, немедленно привело к региональному и национальному экономическому расслоению и «сбросу» кризиса в «слабые» регионы с их быстрым обеднением. Сила рынка и корыстолюбие компрадорской буржуазии таковы, что никакая «суверенизация» не спасет от крайне невыгодных отношений с сильными партнерами. Политика реформаторов неизбежно ведет к отношениям типа «первый мир — третий мир» внутри России, которая сама в целом станет, в самом лучшем случае, частью «третьего мира» по отношению к Западу. Это расслоение регионов прекрасно видно на примере Бразилии, которую нам ставят за уже недосягаемый образец.
— СССР был единственной в мире страной, самодостаточной по минеральным, экологическим и человеческим ресурсам. Эта целостность придавала народному хозяйству СССР огромную эффективность по сравнению с объективно достигнутым уровнем развития отдельных его частей. Затраты на поддержание этой целостности были несравненно меньше, чем достигаемый при этом эффект. Разрушение СССР ввергло в разруху все народы без исключения. Все они утратили экономическую независимость, восстановления которой постараются не допустить мировые конкуренты.
— СССР обеспечил своим гражданам жизнь в условиях реальной правовой защищенности и, по международным меркам, высокой надежности и безопасности — при очень низком уровне угрозы со стороны репрессивных сил государства. Переключив внимание на события полувековой давности, на давно перевернутую страницу истории, людей на время заставили забыть, что советский человек жил, не видя оружия, ОМОНа с собаками и даже резиновой дубинки. Развал СССР создал совершенно новую систему угроз и опасностей для граждан — с одновременным возникновением жестоких полицейских государств.
— Союзное государство СССР сняло с народов огромное бремя по созданию каждым народом собственной бюрократической надстройки, содержание которой не только требует огромных затрат, но и деформирует общество. Сегодня под лозунгами «дебюрократизации» на землях СССР возник чудовищный по масштабам чиновничий аппарат со всеми его атрибутами, включая коррупцию. Две сотни «своих» посольств внутри СССР и четыре сотни за границей! Эффективность чиновничества (объем реальных функций, выполняемых одним работником аппарата) снизилась по сравнению с СССР в десятки раз. Такого груза не может выдержать даже здоровая экономика.
Отрицательные последствия развала СССР со временем не смягчаются, а усугублятся. Созданный СССР запас еще не проеден (например, еще не вымерли национальные инженерные кадры, но они уже перестали воспроизводиться). Демонтаж единого государства еще не привел к слому многих сторон совместной жизни страны, но этот процесс идет с ускорением. Он в принципе не может быть блокирован развитием рыночных отношений, они лишь маскируют тенденцию.
Началось внедрение в экономику республик, особено в сырьевые отрасли, иностранных корпораций, которые переключают потоки ресурсов на внешние рынки. Ускорилась деградация созданных в СССР структур науки, образования, здравоохранения. Во многих местах идет усиление родо-племенных и возрождение феодальных отношений, возникли первые признаки рабства. Вместо «возврата в европейский дом» подрыв советской системы означает для многих народов утрату связи с современной цивилизацией, закабаление женщины, усиление этнической и религиозной нетерпимости, возвpат к аpхаичным семейным отношениям.
Почему же в воссоздании союзных связей дело не очень-то идет на лад — при том, что идея Союза поддерживается подавляющим большинством населения? Ссылки на эгоизм национальных элит не очень убедительны. Этот эгоизм ни для кого не секрет, почему же он магически влияет на умы людей, которые лишь страдают от разрушения СССР? Думаю, дело в том, что политики избегают не то что отвечать, но и ставить вопросы, которые возникают, когда представляешь себе возрождение СССР в нынешних условиях. Ведь ясно, что восстановление разорванных связей — совершенно особый процесс, никак не похожий на работу стабильной системы. Поэтому и соблазнять благами стабильного СССР бессмысленно — не об этом идет речь.
Еще бессмысленнее ссылаться на то, что интеграция — веление времени, что Европа идет к федерации. Ну какое это имеет отношение к нам? Чем мы сегодня похожи на Европу? Каковы основания для такой аналогии? Никаких. Да и опыт Европы показал: при первых признаках кризиса процесс интеграции замедляется — сильные партнеры начинают «сбрасывать» кризис «на Юг», в Грецию да Португалию.
Пора признать, что сама задача воссоздания союзного государства ставит совершенно новые вопросы. Главный вопрос: возможна ли в принципе мало-мальски глубокая интеграция стран с разными образами мира, человека и жизни? А если возможна, то на какой основе.
Опыт Российской империи и затем СССР показал всему миру: совместная жизнь очень разных в культурном, религиозном и социальном отношении народов без их взаимоистребления и колонизации одних другими возможна. Россия-СССР воспроизвела в себе модель всего человечества. Это — урок колоссального значения, показавший принципиальную возможность преодоления нынешнего кризиса цивилизации. Но культурная элита Запада отвергла этот урок. Она участвовала в уничтожении СССР, создании о нем лживых мифов, а затем в пропаганде «нового мирового порядка», тяготеющего к глобальному фашизму. А влиятельная часть российской интеллигенции Россию предала и перешла на сторону ее врага в холодной войне.
Было заявлено, что СССР — аномальное общество, «выкидыш истории». Этот урод должен быть растерт в порошок, а затем слеплено нечто новое и принято в цивилизацию в отведенную ему нишу внутри «третьего мира». Что деление мира на богатые и эксплуатируемые страны нормально и вечно, и будет поддерживаться всеми средствами вплоть до геноцида любых масштабов. Эту идеологию взял за основу политический режим России. Что означает интеграция небольшой страны (скажем, Туркмении) с огромной Россией, управляемой таким режимом? Очевидно, нечто совершенно иное, чем СССР.
СССР соединяла общая идеология, которая с большим или меньшим напряжением преломлялась в культуре разных народов: по-одному в Белоруссии, по-другому в Таджикистане. Огромным ядром служила РСФСР, через которую и соединялись столь разные полюса. Идеология СССР стояла на великих идеях и образах: образе семьи народов и идее единой исторической судьбы. Как только политический режим РФ поднял знамя, на котором написано РЫНОК, вся конструкция рухнула. Что при нынешнем режиме в России воссоединение невозможно — очевидно. Не захочет этот режим огорчать дядю Сэма, вся цель которого в холодной войне в том и состояла, чтобы расчленить СССР. Но ведь и оппозиционные партии стоят за «рыночную экономику». Так возможна ли при этом интеграция?
Переход к рынку меняет даже чувство пространства, прежде всего земли. Для страны-«семьи» глубокий смысл имеют слова «пядь родной земли». На них стоит важнейшая скрепляющая сила Союза — армия. А при рынке эти слова теряют смысл и не трогают среднего человека. Что они значат для испанца в Андалусии, где земли скуплены арабскими шейхами и немцами? А рядом Гибралтар — колония Англии. Тревожит ли это испанцев, жителей Гибралтара? Нисколько.
Слом общей «нерыночной» идеологии привел к резкому мировоззренческому разделению народов. Страны и области, где в культуре народов сильны нерыночные принципы, испытывают естественное стремление отгородиться от «рыночных» режимов самыми разными барьерами. Для них Москва, бывшая раньше оплотом и защитой, теперь — источник опасности.
Как же представляют себе коммунисты-рыночники «раскрытие» таких стран Москве? Ведь общество, сохраняющее значительный компонент уравнительства (например, низкие цены на хлеб), не может раскрываться рыночному обществу — оно будет им разорено. Не раскрывается Западу даже Япония, не говоря уж о Тайване или Малайзии. Интеграция Европы идет через планомерное разрушение всех внутренних солидарных отношений. Это очень травмирующий процесс (особенно в деревне). В Испании было давно введено бесплатное посещение музеев для испанцев. Маленькая, но радость. Европейское сообщество обязало Испанию отменить эту уравнительную льготу. Мелочь, но воспринята очень болезненно. А что же говорить о дешевом хлебе, который едят в Татарстане или Туркмении? Захотят ли их жители поступиться своими принципами (а отношение к хлебу — не столько экономика, сколько культура и даже религия) ради выгод интеграции? Не заманчивее ли будет сближение со странами, утверждающими уравнительный идеал — если не социалистический, так исламский?
Империи типа СССР, объединяющие народы с разными культурами и религиями, могут существовать только как страны-«семьи», то есть как нерыночное общество. Рынок неизбежно вызовет расслоение и превращение части страны во внутренний «третий мир». Но такая система неустойчива, т.к. «первый мир» может существовать только как крепость, отгороженная от своего бедного сиамского близнеца кордонами полиции и иммиграционной службы. И национальная буржуазия может существовать в рынке только под защитой национального же государства. Потому с возникновением буржуазного строя Европа, бывшая ранее Священной Римской Империей, распалась на государства-нации.
Не должно быть никаких иллюзий и относительно России: уцелеть как единое государство при рынке она не сможет. Да ее территориальный демонтаж уже начался, и дело не только в Чечне. Россия «эвакуируется» с Севера, быстро теряет Приморье — это ведь тот же процесс, только без крови и бомбежек. Но простого и ясного слова мы не слышим от оппозиции даже по самому очевидному случаю — Чечне. Какие-то запросы в Министерство юстиции, какое-то шелестение бумагами. Ведь известен совершенно жесткий и однозначный критерий суверенитета государства над территорией — у кого в руках средства законного насилия. Покуда боевики Дудаева и Яндарбиева были «незаконными вооруженными формированиями», а на территории Чечни был хоть один «законный» солдат или милиционер, подчиняющийся Минобороны или МВД России, Чечня была частью Российской Федерации, хотя и в состоянии мятежа. Как только последний солдат покинет территорию, а армия и полиция Яндарбиева станут «законными» — суверенитет России утрачен. И все, кто нам сегодня пудрит мозги, а не говорит правду, станут соучастниками предателей Российского государства.
«Холодная война» не прекратилась, она вошла в новый, не менее разрушительный для наших народов этап. Цель его — всеми средствами сохранить и расширить созданные разломы и трещины так, чтобы части разрубленного тела не могли срастись. Переориентировать, с помощью экономических рычагов и подкупа местных элит, экономику республик и областей на новые центры притяжения, в ударном порядке воспитать новые кадры в духе, сочетающем космополитизм с национальным самомнением. Обновить «пятую колонну».
После успешной холодно-военной кампании по убийству государственности России русских как народ, видимо, не пощадят. Не простят ему прегрешений перед Западом — ни утонувших подо льдом тевтонов, ни Наполеона, ни Гитлера, ни страха перед красным флагом.
1996
Их должно резать или стричь
Победив в самой тяжелой войне и проявив в ней поразительную способность к самоорганизации, инициативе и нахождению необычных, упреждающих врага решений, русский народ «ушел в отставку». Он как бы передоверил всякую заботу о своей безопасности и будущем существовании государству, а сам пошел отдыхать — на рыбалку, на садовый участок, за домино.
По инерции машина крутилась, советские майоры первыми выходили в космос, Хрущев стучал ботинком по трибуне ООН — и это еще больше располагало к бессрочным каникулам. Порядок казался незыблемым, и государственное чувство стало совершенно абстрактным. Способный молодой человек, если его не грызла суетливая жажда карьеры, считал для себя зазорным пойти в чиновники или даже на руководящую работу в хозяйстве. Даже на должность мастера цеха умелого рабочего приходилось завлекать льготами и тянуть на веревке.
Два поколения советских людей выросло в совершенно новых, никогда раньше не бывавших в истории России условиях: при отсутствии угроз и опасностей. Вернее, при иллюзии отсутствия угроз. Причем эта иллюзия нагнеталась в сознание всеми средствами культуры, была воспринята с радостью и проникла глубоко в душу, в подсознание. Реально мы даже не верили в существование холодной войны — считали ее пропагандой. Нам казалось смешным, что на Западе устраивают учебные атомные тревоги, проводят учебные эвакуации целых городов. Нам даже стали казаться смешными и надуманными все реальные страхи и угрозы, в среде которых закаляется человек на Западе: угроза безработицы, бедности, болезни при нехватке денег на врача и лекарства. Мы даже из нашего воображения вычистили чужие угрозы, чтобы расти совершенно беззаботно.
И всего за два поколения дееспособная часть народа изменилась неузнаваемо. Советский народ остался без «сержантов» — того ядра из государственно мыслящих людей, которое пронизывает все поры общества и моментально мобилизует его в соответствии с программой выживания и победы. Говорю «сержант», потому что роль таких людей, командиров среднего звена, особенно видна в армии и тем более во время войны. Сержант вырастает из рядового, живет его жизнью и говорит на его языке — и в то же время он командир, понимает офицера и в любой момент может занять его место. Унтер-офицеры, и потом сержанты были костяком российской, а затем советской армии. Наш сержант стал открытием Великой Отечественной войны. Историки и наблюдатели отмечали эту разницу Красной и немецкой армии: когда у немцев убивали офицера, в подразделении возникало замешательство. В скоротечном бою это часто решало исход дела. Когда погибал офицер в Красной армии, в тот же момент вставал сержант и кричал: «Я командир! Слушай мою команду!». Погибал сержант — вставал рядовой с теми же словами, он уже был подготовлен к этому примером близкого товарища.
Я понимаю, что выращивание двух поколений в тепличных условиях (без реальных и крупных угроз — без «хищников») было не единственной причиной той утраты воли к сопротивлению, что проявилась сегодня. Это причина, лежащая на поверхности, с нее и проще начинать. А сначала надо описать саму проблему. Понятно, что о ней не скажет ни Чубайс, ни Березовский с его идеологической машиной. Но о ней не говорит и пусть маленькая, но все же идеологическая машина оппозиции. Это нам не на пользу.
Пройдемся сверху вниз. Везде мы видим почти одно и то же. Те, кто не примкнул к хищникам, соорганизоваться для сопротивления не могут — даже в мыслях, не говоря уж о делах. Вспомним беловежский сговор. Есть в самом акте преступления что-то загадочное. Так люди смотрят, вперившись, на руки фокусника, и не могут понять. Как это? Был голубь под шляпой и — нет его! Убийство совершили средь бела дня, при всем честном народе, но так, что жертва даже не охнула — сидит, как сидела, моргает, улыбается, а уже покойник. Тут же рядом любящие сыновья. Смотрят, как вынимают из сердца нож, аккуратно его вытирают, прикрывают ранку платочком — и ни у кого никакого беспокойства.
Один из потрясающих документов всемирной истории — стенограмма сессии Верховного Совета РСФСР, что утвердила беловежское соглашение. Ветераны, Герои Отечества, генералы Комитета Государственной Безопасности — все проголосовали послушно, как загипнотизированные, не задав ни одного вопроса. Под глумливые присказки Хасбулатова: «Чего тут обсуждать! Вопрос ясный. Проголосовали? Ну, приятного аппетита». Хотел бы я проникнуть в душу космонавта, честного и отважного человека, твердого коммуниста, любимца всего советского народа. Что он думал и чувствовал, когда нажимал на кнопку, своей личной волей узаконивая ликвидацию СССР? «Не мог понять в сей миг кровавый, на что он руку поднимал?».
Конечно, надо бы узнать, почему шесть человек, проголосовавшие против, оказались не подвержены гипнозу. Сама малость цифры говорит, что это — случайный сбой. В любом аппарате бывает, даже в японском телевизоре. Может, за колонну эти люди ненароком встали или за бумажкой наклонились — оказались вне поля какого-то действия, которое отключило ум, совесть, инстинкт самосохранения и даже родительские чувства множества людей, всего состава депутатов 150-миллионного народа.
Для практических действий режима, который подрядился ликвидировать СССР-Россию, ратификация беловежского сговора и не требовалась. Все равно парламентскую демократию должны были ликвидировать, весь план реформы был с нею несовместим. Но как последний эксперимент над Россией перед утверждением рискованной программы вся эта акция имела исключительную ценность. Ликвидация державы, на что не мог бы рассчитывать даже победитель в обычной войне, несла русскому народу тяжелые бедствия — возможно, смертельные. Нет даже смысла перечислять их — они совершенно очевидны сейчас и были очевидны всегда. Иначе бы Россия не вела изнурительные войны в течение пяти веков. И вот, некая клика, внедренная в управление государством и в прессу, как вирус в клетку мозга, проводит решение о ликвидации СССР через Верховный Совет — без террора, без запугивания, без подкупа депутатов. А народ не только не сопротивляется никоим образом — он даже не безмолвствует. Он просто не замечает случившегося.
Что означал тот эксперимент? Что Россия не обладает никакими средствами защиты. Действуя умело, ее враг может добиться абсолютно всего. Россию не защищает ни армия, ни все прочие системы государства, ни партии, ни духовные пастыри (интеллигенция), ни церковь, ни сам народ в лице «трудящихся масс».
Поразительно, но оппозиция даже не зафиксировала этот небывалый факт — полную утрату всеми подсистемами государства и общества минимальной способности выполнять свои прямые обязанности по защите страны. Даже напротив, она пускает народу пыль в глаза. Например, всем очевидно, что Комитет Госбезопасности СССР своего назначения не выполнил. Враги государства заняли высшие посты, и КГБ об этом знал — но ничего не сделал. Как минимум, КГБ позорно проиграл свой бой. А судя по мемуарам многих его начальников, можно говорить и о переходе части КГБ на сторону противника. И — глазам отказываешься верить — ЦК КПРФ поздравляет «славных чекистов, надежных защитников Отечества» с каким-то их юбилеем. Как это понимать?
И ведь это перевернутое мышление присуще многим, чуть ли не всей массе наших людей. Вот, празднуют в здании МХАТ им. Горького юбилей журнала «Наш современник». В ложе для почетных гостей, рядом с Т.Дорониной — маршал Д.Язов. Ему посвящают песню, весь зал встает и устраивает ему овацию. Все правильно, он — честный человек и честно прослуживший всю жизнь Родине солдат. Пусть как Министр обороны СССР он свой бой проиграл — силы были неравны, война необычная. Но этой овацией зал как бы закрывал страницу сопротивления, переводил его в разряд славного и печального прошлого. Здесь была оборвана преемственность.
В зале не было генерал-полковника А.М.Макашова. Но где-то в задних рядах сидел В.А.Фролов, народный артист России, режиссер Театра драмы г. Орла, который в сентябре 1993 г. просто вступил в полк, охранявший Верховный Совет РСФСР, и стал в нем командиром взвода. Стал тем «сержантом», от которого бы могло начаться спасение России. Но никому из лидеров оппозиции, заполнивших сцену, не пришло в голову посадить его (или подобных ему, уцелевших в огне) в ложу рядом с маршалом и устроить овацию общую. Бои проигрываются, но сопротивление продолжается — так бы это понималось.
Когда было установлено, что с Россией можно делать абсолютно все, ее и начали обгладывать спокойно, по графику. Сначала выпустили Гайдара — изъять за одну ночь все личные сбережения целого народа и все оборотные средства народного хозяйства. Сколько-то тысяч ограбленных умерло от инфарктов, но никто и пальцем не пошевельнул, чтобы защититься. Примеру Гайдара последовали выросшие, как грибы, «частные банки», которые хладнокровно и чисто ограбили дотла тех, кто ускользнул от Гайдара, сорок миллионов человек — при полной их апатии. Ворам даже слова упрека никто не сказал. Вкладчики банка «Чара» лишь уповают на правосудие США — может, что-то отнимет у Япончика и вернет крохи русским людям.
Следующим актом выпустили Чубайса. Он произвел «приватизацию» — все национальное достояние в виде промышленности было изъято и передано под контроль десятка семейств, в которых русского человека не сыщешь днем с огнем. Каха Бендукидзе взял себе самый большой в СССР «завод заводов» Уралмаш, некий грек — один из крупнейших в мире Челябинский тракторный, и т.д. Рабочие в целом и их организации — профсоюзы, всякие ОФТ и СТК, промолчали и даже не хотели вникнуть в суть приватизации (даже в Верховном Совете СССР, когда впервые принимали Закон о приватизации, один только депутат Сухов, таксист с Украины, пытался что-то возразить).
В Челябинске рассказывают: группа с московского телевидения, проезжая мимо, решила пообщаться с людьми, которые рылись на свалке за большим заводом. Кормясь остатками советской бесхозяйственности, эти люди откапывали бракованные медные детали. Разговорившись, бывшие рабочие расстегнули свои робы и репортеры увидели страшные шрамы. Новые хозяева, «приобретя» заводы, посчитали своей собственностью и залежи лома десятилетней давности. И, чтобы отвадить жадных «люмпенов», однажды выпустили на них свору арендованных у милиции овчарок. Отлежав в больнице, кое-кто по месяцу, искалеченные люди вернулись добывать кусок хлеба — безропотно, невзлюбив лишь собак.
По инерции машина крутилась, советские майоры первыми выходили в космос, Хрущев стучал ботинком по трибуне ООН — и это еще больше располагало к бессрочным каникулам. Порядок казался незыблемым, и государственное чувство стало совершенно абстрактным. Способный молодой человек, если его не грызла суетливая жажда карьеры, считал для себя зазорным пойти в чиновники или даже на руководящую работу в хозяйстве. Даже на должность мастера цеха умелого рабочего приходилось завлекать льготами и тянуть на веревке.
Два поколения советских людей выросло в совершенно новых, никогда раньше не бывавших в истории России условиях: при отсутствии угроз и опасностей. Вернее, при иллюзии отсутствия угроз. Причем эта иллюзия нагнеталась в сознание всеми средствами культуры, была воспринята с радостью и проникла глубоко в душу, в подсознание. Реально мы даже не верили в существование холодной войны — считали ее пропагандой. Нам казалось смешным, что на Западе устраивают учебные атомные тревоги, проводят учебные эвакуации целых городов. Нам даже стали казаться смешными и надуманными все реальные страхи и угрозы, в среде которых закаляется человек на Западе: угроза безработицы, бедности, болезни при нехватке денег на врача и лекарства. Мы даже из нашего воображения вычистили чужие угрозы, чтобы расти совершенно беззаботно.
И всего за два поколения дееспособная часть народа изменилась неузнаваемо. Советский народ остался без «сержантов» — того ядра из государственно мыслящих людей, которое пронизывает все поры общества и моментально мобилизует его в соответствии с программой выживания и победы. Говорю «сержант», потому что роль таких людей, командиров среднего звена, особенно видна в армии и тем более во время войны. Сержант вырастает из рядового, живет его жизнью и говорит на его языке — и в то же время он командир, понимает офицера и в любой момент может занять его место. Унтер-офицеры, и потом сержанты были костяком российской, а затем советской армии. Наш сержант стал открытием Великой Отечественной войны. Историки и наблюдатели отмечали эту разницу Красной и немецкой армии: когда у немцев убивали офицера, в подразделении возникало замешательство. В скоротечном бою это часто решало исход дела. Когда погибал офицер в Красной армии, в тот же момент вставал сержант и кричал: «Я командир! Слушай мою команду!». Погибал сержант — вставал рядовой с теми же словами, он уже был подготовлен к этому примером близкого товарища.
Я понимаю, что выращивание двух поколений в тепличных условиях (без реальных и крупных угроз — без «хищников») было не единственной причиной той утраты воли к сопротивлению, что проявилась сегодня. Это причина, лежащая на поверхности, с нее и проще начинать. А сначала надо описать саму проблему. Понятно, что о ней не скажет ни Чубайс, ни Березовский с его идеологической машиной. Но о ней не говорит и пусть маленькая, но все же идеологическая машина оппозиции. Это нам не на пользу.
Пройдемся сверху вниз. Везде мы видим почти одно и то же. Те, кто не примкнул к хищникам, соорганизоваться для сопротивления не могут — даже в мыслях, не говоря уж о делах. Вспомним беловежский сговор. Есть в самом акте преступления что-то загадочное. Так люди смотрят, вперившись, на руки фокусника, и не могут понять. Как это? Был голубь под шляпой и — нет его! Убийство совершили средь бела дня, при всем честном народе, но так, что жертва даже не охнула — сидит, как сидела, моргает, улыбается, а уже покойник. Тут же рядом любящие сыновья. Смотрят, как вынимают из сердца нож, аккуратно его вытирают, прикрывают ранку платочком — и ни у кого никакого беспокойства.
Один из потрясающих документов всемирной истории — стенограмма сессии Верховного Совета РСФСР, что утвердила беловежское соглашение. Ветераны, Герои Отечества, генералы Комитета Государственной Безопасности — все проголосовали послушно, как загипнотизированные, не задав ни одного вопроса. Под глумливые присказки Хасбулатова: «Чего тут обсуждать! Вопрос ясный. Проголосовали? Ну, приятного аппетита». Хотел бы я проникнуть в душу космонавта, честного и отважного человека, твердого коммуниста, любимца всего советского народа. Что он думал и чувствовал, когда нажимал на кнопку, своей личной волей узаконивая ликвидацию СССР? «Не мог понять в сей миг кровавый, на что он руку поднимал?».
Конечно, надо бы узнать, почему шесть человек, проголосовавшие против, оказались не подвержены гипнозу. Сама малость цифры говорит, что это — случайный сбой. В любом аппарате бывает, даже в японском телевизоре. Может, за колонну эти люди ненароком встали или за бумажкой наклонились — оказались вне поля какого-то действия, которое отключило ум, совесть, инстинкт самосохранения и даже родительские чувства множества людей, всего состава депутатов 150-миллионного народа.
Для практических действий режима, который подрядился ликвидировать СССР-Россию, ратификация беловежского сговора и не требовалась. Все равно парламентскую демократию должны были ликвидировать, весь план реформы был с нею несовместим. Но как последний эксперимент над Россией перед утверждением рискованной программы вся эта акция имела исключительную ценность. Ликвидация державы, на что не мог бы рассчитывать даже победитель в обычной войне, несла русскому народу тяжелые бедствия — возможно, смертельные. Нет даже смысла перечислять их — они совершенно очевидны сейчас и были очевидны всегда. Иначе бы Россия не вела изнурительные войны в течение пяти веков. И вот, некая клика, внедренная в управление государством и в прессу, как вирус в клетку мозга, проводит решение о ликвидации СССР через Верховный Совет — без террора, без запугивания, без подкупа депутатов. А народ не только не сопротивляется никоим образом — он даже не безмолвствует. Он просто не замечает случившегося.
Что означал тот эксперимент? Что Россия не обладает никакими средствами защиты. Действуя умело, ее враг может добиться абсолютно всего. Россию не защищает ни армия, ни все прочие системы государства, ни партии, ни духовные пастыри (интеллигенция), ни церковь, ни сам народ в лице «трудящихся масс».
Поразительно, но оппозиция даже не зафиксировала этот небывалый факт — полную утрату всеми подсистемами государства и общества минимальной способности выполнять свои прямые обязанности по защите страны. Даже напротив, она пускает народу пыль в глаза. Например, всем очевидно, что Комитет Госбезопасности СССР своего назначения не выполнил. Враги государства заняли высшие посты, и КГБ об этом знал — но ничего не сделал. Как минимум, КГБ позорно проиграл свой бой. А судя по мемуарам многих его начальников, можно говорить и о переходе части КГБ на сторону противника. И — глазам отказываешься верить — ЦК КПРФ поздравляет «славных чекистов, надежных защитников Отечества» с каким-то их юбилеем. Как это понимать?
И ведь это перевернутое мышление присуще многим, чуть ли не всей массе наших людей. Вот, празднуют в здании МХАТ им. Горького юбилей журнала «Наш современник». В ложе для почетных гостей, рядом с Т.Дорониной — маршал Д.Язов. Ему посвящают песню, весь зал встает и устраивает ему овацию. Все правильно, он — честный человек и честно прослуживший всю жизнь Родине солдат. Пусть как Министр обороны СССР он свой бой проиграл — силы были неравны, война необычная. Но этой овацией зал как бы закрывал страницу сопротивления, переводил его в разряд славного и печального прошлого. Здесь была оборвана преемственность.
В зале не было генерал-полковника А.М.Макашова. Но где-то в задних рядах сидел В.А.Фролов, народный артист России, режиссер Театра драмы г. Орла, который в сентябре 1993 г. просто вступил в полк, охранявший Верховный Совет РСФСР, и стал в нем командиром взвода. Стал тем «сержантом», от которого бы могло начаться спасение России. Но никому из лидеров оппозиции, заполнивших сцену, не пришло в голову посадить его (или подобных ему, уцелевших в огне) в ложу рядом с маршалом и устроить овацию общую. Бои проигрываются, но сопротивление продолжается — так бы это понималось.
Когда было установлено, что с Россией можно делать абсолютно все, ее и начали обгладывать спокойно, по графику. Сначала выпустили Гайдара — изъять за одну ночь все личные сбережения целого народа и все оборотные средства народного хозяйства. Сколько-то тысяч ограбленных умерло от инфарктов, но никто и пальцем не пошевельнул, чтобы защититься. Примеру Гайдара последовали выросшие, как грибы, «частные банки», которые хладнокровно и чисто ограбили дотла тех, кто ускользнул от Гайдара, сорок миллионов человек — при полной их апатии. Ворам даже слова упрека никто не сказал. Вкладчики банка «Чара» лишь уповают на правосудие США — может, что-то отнимет у Япончика и вернет крохи русским людям.
Следующим актом выпустили Чубайса. Он произвел «приватизацию» — все национальное достояние в виде промышленности было изъято и передано под контроль десятка семейств, в которых русского человека не сыщешь днем с огнем. Каха Бендукидзе взял себе самый большой в СССР «завод заводов» Уралмаш, некий грек — один из крупнейших в мире Челябинский тракторный, и т.д. Рабочие в целом и их организации — профсоюзы, всякие ОФТ и СТК, промолчали и даже не хотели вникнуть в суть приватизации (даже в Верховном Совете СССР, когда впервые принимали Закон о приватизации, один только депутат Сухов, таксист с Украины, пытался что-то возразить).
В Челябинске рассказывают: группа с московского телевидения, проезжая мимо, решила пообщаться с людьми, которые рылись на свалке за большим заводом. Кормясь остатками советской бесхозяйственности, эти люди откапывали бракованные медные детали. Разговорившись, бывшие рабочие расстегнули свои робы и репортеры увидели страшные шрамы. Новые хозяева, «приобретя» заводы, посчитали своей собственностью и залежи лома десятилетней давности. И, чтобы отвадить жадных «люмпенов», однажды выпустили на них свору арендованных у милиции овчарок. Отлежав в больнице, кое-кто по месяцу, искалеченные люди вернулись добывать кусок хлеба — безропотно, невзлюбив лишь собак.