Кард Орсон Скотт. Краснокожий пророк (Сказание о Мастере Элвине, книга 2)

   - Кто там? Кто ты такой?
   Лолла-Воссики стремительно обернулся на звук голоса и чуть не упал. У края здания стоял рослый белый человек. Высокий пол доходил ему до пояса. Одет человек был не в звериные шкуры - значит, не охотник, - и не в мундир - стало быть, не солдат. Скорее он был одет как фермер, только одежда его была чистой. В Карфаген-Сити Лолла-Воссики никогда не встречал подобных людей.
   - Кто ты такой? - снова задал свой вопрос мужчина.
   - Краснокожий, - ответил Лолла-Воссики.
   - День уже клонится к вечеру, но еще не стемнело. Только слепой не заметил бы, что ты краснокожий. Но я знаю всех живущих поблизости краснокожих, и ты в их число не входишь.
   Лолла-Воссики рассмеялся. Откуда этот человек знает, из местных он или нет, если бледнолицые одного краснокожего от другого отличить не могут?
   - У тебя есть имя, краснокожий?
   - Лолла-Воссики.
   - Ты пьян. Я чувствую запах, да и ходишь ты не совсем прямо.
   - Очень пьян. Поклоняюсь виски.
   - Кто дал тебе спиртное?! А ну говори! Где ты взял выпивку?
   Лолла-Воссики смутился. Белый человек никогда раньше не спрашивал у него, где он взял свою выпивку. Белый человек и так это знал.
   - У Бледнолицего Убийцы Гаррисона, - сказал он.
   - Гаррисон находится в двухстах милях к юго-востоку отсюда. И как ты его назвал?
   - Губернатор Билл Гаррисон.
   - Ты назвал его Бледнолицым Убийцей Гаррисоном.
   - Краснокожий пьян, очень-очень.
   - Это я и сам вижу. Но ты же не мог напиться в форте Карфаген, а потом пройти такое расстояние и не протрезветь. Где ты взял выпивку?
   - Ты бросишь меня в тюрьму?
   - В тю... Куда-куда? А ведь ты и в самом деле пришел из форта Карфаген. Вот что я скажу тебе, мистер Лолла-Воссики, мы здесь пьяных краснокожих в тюрьму не сажаем, потому что краснокожие у нас не пьют. А если такое случается, мы находим белого человека, который дал им выпивку, и устраиваем ему хорошую взбучку. Лучше сразу скажи, где ты взял огненную воду.
   - Мое виски, - ответил Лолла-Воссики.
   - Наверное, тебе лучше пойти со мной.
   - В тюрьму?
   - Еще раз повторяю, у нас нет... послушай, ты есть хочешь?
   - Думаю, да, - кивнул Лолла-Воссики.
   - У тебя есть где поесть?
   - Ем, где я нахожусь.
   - В общем, сегодня ты пойдешь со мной и поешь у нас дома.
   Лолла-Воссики не знал, что и сказать. Может, этот белый человек шутит? Шутки белого человека очень трудно понять.
   - Так ты голоден или нет?
   - Думаю, да, - повторил Лолла-Воссики.
   - Тогда пойдем!
   На холм поднялся еще один бледнолицый.
   - Армор! - окликнул он. - Ваша жена беспокоится, куда вы подевались.
   - Минутку, преподобный Троуэр. По-моему, сегодня за ужином у нас намечается компания.
   - Кто же это? Армор, глазам своим не верю, это же краснокожий.
   - Он утверждает, что его зовут Лолла-Воссики. Судя по всему, он июни. И пьян в стельку.
   Лолла-Воссики был немало удивлен. Бледнолицый, не задав ни одного вопроса, определил, что он из племени шони. Он увидел его обритые волосы и высокий гребень? Но другие краснокожие тоже носят подобные гребни. Бахрома на набедренной повязке? Но бледнолицые никогда таких мелочей не замечают.
   - Шони, - проговорил вновь прибывший белый человек. - Я слышал, это очень дикое племя.
   - Честно говоря, преподобный Троуэр, ничего не могу сказать, - пожал плечами Армор. - Знаю только то, что это племя выделяется своей трезвостью. То есть, в отличие от других краснокожих племен, они не испытывают неутолимой страсти к алкоголю. Люди привыкли считать, что безвреден только тот краснокожий, который поклоняется виски, поэтому, видя шони, которые никогда не пьют, они думают, что эти краснокожие опасны.
   - Похоже, на данного краснокожего ваши наблюдения не распространяются.
   - Вижу. Я пытался выяснить, кто дал ему виски, но он ничего не скажет.
   Преподобный Троуэр повернулся к Лолла-Воссики:
   - Разве ты не знаешь, что виски - это орудие дьявола и служит падению краснокожих?
   - По-моему, преподобный, он не слишком хорошо изъясняется по-английски, поэтому не понимает, о чем вы говорите.
   - Виски плохо для краснокожего, - ответил Лолла-Воссики.
   - Хотя, может, и понимает, - хмыкнув, изменил свою точку зрения Армор. - Лолла-Воссики, если ты понимаешь, что огненная вода - это плохо, почему же от тебя воняет, как от ирландского барыги?
   - Виски очень плохо для краснокожего, - объяснил Лолла-Воссики, - но у краснокожего страшная жажда.
   - Вот вам простое научное объяснение происходящему, - заметил преподобный Троуэр. - Европейцы очень давно употребляют алкогольные напитки, поэтому выработали способность сопротивляться действию спиртного. Пристрастившиеся к алкоголю европейцы раньше умирают, у них меньше детей, жизнь которых они не способны обеспечить. Результатом этих предпосылок явилось то, что большинство европейцев сегодня обладают встроенной в организм способностью сопротивляться алкоголю. Но вы, краснокожие, не обладаете этим качеством.
   - Чистая правда, черт побери! - воскликнул Лолла-Воссики. - Белый человек говорит правду, почему Бледнолицый Убийца Гаррисон еще не убивает тебя?
   - Послушайте, вы только послушайте, - удивился Армор. - Он уже второй раз называет Гаррисона убийцей.
   - Вместе с тем он выругался, что мне очень не понравилось.
   - Видите ли, преподобный, если он действительно пришел из Карфагена, то говорить он учился у людей, которые считают, что "черт побери" - это нечто вроде знака препинания, запятой. Послушай, Лолла-Воссики, этот человек, его зовут преподобный Филадельфия Троуэр, и он является священником Господа Иисуса Христа, поэтому будь любезен, не прибегай в его присутствии к ругательствам.
   Лолла-Воссики понятия не имел, что такое священник, - подобные люди в Карфаген-Сити ему не встречались. Поэтому он подумал и решил, что священник - это то же самое, что и губернатор, только лучше.
   - Ты будешь жить в этом очень большом доме?
   - Жить здесь? - спросил Троуэр. - О нет. Это дом Господа.
   - Кого?
   - Господа Иисуса Христа.
   Лолла-Воссики слышал об Иисусе Христе. Бледнолицые частенько поминали это имя - в особенности когда злились или намеревались соврать.
   - Очень злой человек, - покачал головой Лолла-Воссики. - Он живет здесь?
   - Иисус Христос - любящий и всепрощающий Господь, - возразил преподобный Троуэр. - Он будет жить здесь, но не так, как живет в доме обычный белый человек. Сюда будут приходить добрые христиане на богослужение, будут здесь петь псалмы, молиться и выслушивать слово Господне - здесь мы будем собираться. Это церковь - во всяком случае, будет таковой.
   - Здесь Иисус Христос говорит? - Лолла-Воссики подумал, что было бы любопытно повстречаться с этим могущественным бледнолицым лицом к лицу.
   - Нет, сам он не говорит. Я говорю за него.
   С подножья холма донесся рассерженный зов женщины:
   - Армор! Армор Уивер!
   Армор сразу засуетился:
   - Ужин уже готов, вот она и зовет, а она страшно сердится, когда ей приходится по нескольку раз меня кричать. Пойдем, Лолла-Воссики. Пьяный ты или нет, если хочешь хорошо поужинать, можешь пойти со мной.
   - Надеюсь, ты примешь приглашение, - сказал преподобный Троуэр. - А после ужина я научу тебя словам Господа нашего Иисуса.
   - Самое очень важное, - сказал Лолла-Воссики. - Вы обещаете не бросать меня за решетку. Я не хочу тюрьмы, я должен искать зверя сновидения.
   - Мы не будем тебя никуда бросать. В любое время, когда сочтешь нужным, ты можешь покинуть мой дом. - Армор повернулся к преподобному Троуэру. Видите, как краснокожие начинают относиться к белому человеку, пообщавшись с Уильямом Генри Гаррисоном? Выпивка и тюрьма - все, что они знают.
   - Меня куда более заинтересовали его языческие верования. Зверь сновидения! Так они представляют себе Бога?
   - Зверь сновидения - это не Бог, это животное, которое приходит во сне и учит их, - объяснил Армор. - Обычно они совершают долгое путешествие в его поисках, но наконец видят заветный сон и возвращаются домой. Это полностью объясняет, что он делает в двухстах милях от основных поселений шони в низовьях Май-Амми.
   - Зверь сновидения _настоящий_, - возразил Лолла-Воссики.
   - Ага, - кивнул Армор.
   Но Лолла-Воссики понял, что этот человек просто не хочет обижать его.
   - Это несчастное существо отчаянно нуждается в заветах Иисуса, провозгласил Троуэр.
   - Мне так кажется, в настоящий момент он куда больше нуждается в добром ужине. Писания лучше усваиваются на сытый желудок, не правда ли?
   Троуэр рассмеялся:
   - Сомневаюсь, Армор, что об этом говорится где-нибудь в Библии, но думаю, вы абсолютно правы.
   Армор упер руки в бока и снова повернулся к Лолла-Воссики:
   - Ну, так ты идешь или нет?
   - Думаю, да, - сказал Лолла-Воссики.
   Живот Лолла-Воссики был набит доверху, но то была еда белого человека мягкая, безликая, пережаренная, - поэтому внутри него все бурчало. Троуэр без устали рассказывал всякие странные истории. И все они говорили о первородном грехе и искуплении. Один раз, подумав, что наконец-то в них разобрался, Лолла-Воссики воскликнул:
   - Что за глупый бог! Из-за него люди не успевают родиться, а уже должны гореть в адском пламени. Почему он злится? Он же сам виноват!
   Но Троуэр только расстроился и заговорил еще быстрее, поэтому Лолла-Воссики решил больше не делиться с ним своими мыслями.
   По мере того как Троуэр говорил, черный шум все усиливался и усиливался. Кончается действие виски? Что-то быстро огненная вода покинула его тело. Но стоило Троуэру выйти облегчиться, как черный шум внезапно успокоился. Очень необычно - прежде Лолла-Воссики не замечал, что тот или иной человек способен влиять на черный шум.
   Хотя, может, это происходит потому, что он находится там, где живет зверь сновидения. Он знал, именно здесь зверь и живет - куда ни глянь, всюду разливалось белое сияние, поэтому он не видел, куда нужно идти. Так что не следует удивляться мостам, которые смягчают черный шум, и белому священнику, в присутствии которого шум усиливается. Не следует удивляться Армору, который рисует картинки земли, кормит краснокожих, не продает и не раздает огненную воду.
   Пока Троуэр был снаружи, Армор показал Лолла-Воссики карту.
   - Это картина земли, раскинувшейся вокруг. На северо-западе находится большое озеро - кикипу зовут его Полной Водой. А вот здесь форт Чикаго владение французов.
   - Французы. Чашка виски за скальп белого человека.
   - Да, цена именно такова, - кивнул Армор. - Но местные краснокожие не охотятся за скальпами. Они честно торгуют со мной, а я честно торгую с ними, мы не ходим отстреливать краснокожих, а они не убивают ради награды белых людей. Понимаешь? Когда тебя одолеет жажда, вспомни вот о чем. Четыре года назад сюда забрел пьяница краснокожий из племени вийо и убил маленького мальчика, сына датских переселенцев, заблудившегося в лесу. Думаешь, с ним расправились бледнолицые? Ничего подобного, ты и сам должен знать, что белый человек ни в жизнь не выследит краснокожего в этих лесах, тем более обычный фермер. Нет, спустя два часа, как пропал мальчик, убийцу отыскали шони и оттива. И думаешь, этого краснокожего наказал какой-нибудь бледнолицый? Ничего подобного, краснокожие поймали этого вийо и спросили: "Хочешь показать свою смелость?", - а когда он ответил "да", они целых шесть часов пытали его, прежде чем убить.
   - Добрая смерть, - сказал Лолла-Воссики.
   - Добрая? Не сказал бы, - хмыкнул Армор.
   - Краснокожий ради виски убивает белого мальчика, я никогда не позволю ему показывать храбрость, он умрет - вжик! Вот так, как гремучая змея, не мужчина.
   - Должен отметить, что у вас, краснокожих, очень странные понятия о смерти, - удивился Армор. - Ты хочешь сказать, что, пытая кого-нибудь до смерти, вы оказываете услугу?
   - _Не кого-нибудь_. Врага. Ловишь врага, он показывает храбрость, прежде чем умирает, а потом его дух летит домой. Рассказывает матери и сестрам, что он умер как настоящий мужчина, тогда они поют песни и оплакивают его. Если он умер несмело, его дух падает на землю, ты наступаешь и давишь его, он никогда не вернется домой, никто не запомнит его имени.
   - Хорошо, что Троуэр направился в отхожее место, иначе, услышав подобное учение, он наверняка бы намочил штаны. - Армор, неожиданно нахмурившись, взглянул на Лолла-Воссики. - Так ты говоришь, они _оказали честь_ этому краснокожему, который убил маленького мальчика?
   - Очень плохо убивать маленького мальчика. Но, может, краснокожий знает, поклонение виски дает жажду, сводит с ума. Это не то что убить человека ради его дома, женщины или земли, как бледнолицые делают все время.
   - Должен заметить, чем больше я узнаю о вас, краснокожих, тем больше нахожу в вашем поведении здравого смысла. Надо побольше читать Библию на ночь, чтобы самому не превратиться в краснокожего.
   Лолла-Воссики долго смеялся.
   - Что я такого смешного сказал?
   - Многие краснокожие становятся белыми и потом умирают. Но никогда белый человек не становился краснокожим. Я должен рассказать эту историю, все будут смеяться.
   - Зато ваше чувство юмора я никогда не понимал и, боюсь, не пойму. Армор постучал по карте. - А вот где находимся мы, в низовьях Типпи-Каноэ, где она вливается в Воббскую реку. Эти пятнышки - фермы белого человека. А эти кружки - деревни краснокожих. Вот здесь живут шони, здесь виннебаго. Видишь?
   - Бледнолицый Убийца Гаррисон говорит краснокожим, ты делаешь изображение земли, чтобы потом найти наши деревни. И убить там всех, так он говорит.
   - В принципе ничего иного я от него и не ожидал. Значит, ты слышал обо мне еще до того, как пришел сюда, да? Надеюсь, ты не веришь его вракам?
   - О нет. Никто не верит Бледнолицему Убийце Гаррисону.
   - Приятно слышать.
   - Никто не верит белому человеку. Все ложь.
   - Я никогда не лгу. Никогда. Гаррисон мечтает стать губернатором и пойдет ради этого на любую ложь.
   - Он говорит, ты тоже хочешь быть губернатором.
   Здесь Армор несколько помедлил с ответом. Посмотрел на карту. Взглянул на дверь кухни, где мыла посуду его жена.
   - М-да, здесь он, пожалуй, не врет. Но в слово "губернатор" я вкладываю несколько иной смысл, нежели он. Я хочу быть губернатором, чтобы все краснокожие и бледнолицые жили в мире друг с другом, вместе обрабатывали землю, ходили в одни и те же школы, пока в один прекрасный день между белым и краснокожим человеком вообще не останется никакого различия. Но Гаррисон, он хочет прогнать всех краснокожих.
   "Если ты сделаешь краснокожего похожим на бледнолицего, он уже не будет краснокожим. Гаррисон или Армор - в итоге краснокожих не останется вообще", - подумал Лолла-Воссики, но выражать свои мысли вслух не стал. Он понимал, превратить краснокожих в бледнолицых - это плохо, очень плохо, но убить их всех выпивкой, как это замышлял Гаррисон, или изгнать с родной земли, как это собирался сделать Джексон, - это еще хуже. Гаррисон - очень дурной человек. Армор хотел быть хорошим, только не знал как. Лолла-Воссики понял это, поэтому не стал спорить с Армором.
   Армор тем временем продолжал демонстрировать ему карту:
   - Вот здесь расположен форт Карфаген, он нарисован квадратиком, потому что это город. Нас я тоже изобразил квадратиком, хоть мы еще не стали настоящим городом. Мы зовем наше поселение Церковь Вигора в честь той церкви, которую мы строим.
   - Церковь - здание. Почему Вигор?
   - А, первые поселенцы здесь, те, которые проложили дорогу и построили мосты, - семья Миллеров. Они живут за церковью, ближе к лесу, дальше по дороге. По сути дела, моя жена приходится им старшей дочерью. Они назвали это местечко Вигором в честь старшего сына, которого тоже звали Вигор. Он утонул в реке Хатрак, неподалеку от Сасквахеннии, когда они добирались сюда. Поэтому они и назвали это поселение в честь него.
   - Твоя жена очень красивая, - похвалил Лолла-Воссики.
   Несколько секунд Армор слова вымолвить не мог - так он был удивлен. Его жена Элеанора, находящаяся в задней комнате, где они ужинали, должно быть, услышала слова Лолла-Воссики, потому что внезапно появилась в дверном проеме.
   - Меня еще никто не называл красивой, - тихо произнесла она.
   Лолла-Воссики был ошеломлен. Большинство белых женщин обладали узкими лицами, бледной, болезненной кожей, а скул у них не было вообще. Элеанора же была смуглая, широколицая, с высокими скулами.
   - Я считаю тебя красивой, - сказал Армор. - Правда-правда.
   Лолла-Воссики не поверил ему, как не поверила Элеанора. Впрочем, она все равно улыбнулась, перед тем как исчезнуть за дверью. По лицу Армора можно было сразу сказать - он никогда не считал ее красавицей. Она была красивой с точки зрения _краснокожего_. Неудивительно, что бледнолицые, которые никогда не умели видеть суть, считали ее уродливой.
   Но также это означало, что Армор женился на женщине, которую считал уродиной. Но он не кричал на нее, не избивал, как бил некрасивую скво краснокожий. А это очень хорошо, решил Лолла-Воссики.
   - Ты очень счастливый, - сказал Лолла-Воссики.
   - Это потому, что мы христиане, - объяснил Армор. - И ты тоже будешь счастлив, если станешь христианином.
   - Я никогда не буду счастливым, - возразил Лолла-Воссики.
   Он хотел добавить: "Никогда, если вновь не услышу зеленую тишину, если черный шум не оставит меня". Но говорить такое бледнолицым бесполезно, ибо они не знают, что добрая половина происходящего на земле скрыта от их глаз.
   - Будешь, - успокоил Троуэр. Бурля энергией, он широкими шагами вошел в комнату, готовый вновь развенчивать ересь и язычество. - Ты примешь Иисуса Христа как своего спасителя и обретешь истинное счастье.
   А вот над этим обещанием стоило призадуматься. Появилась причина поговорить об Иисусе Христе. Может быть, Иисус Христос и есть зверь из сновидений Лолла-Воссики. Вдруг он заставит черный шум отступить и вернет Лолла-Воссики к настоящей жизни, снова сделает его таким, каким он был до того, как Бледнолицый Убийца Гаррисон наполнил мир черным шумом из дула своего ружья.
   - Иисус Христос разбудит меня? - уточнил Лолла-Воссики.
   - "Идите за мной, - сказал он, - и я сделаю вас ловцами человеков" [Библия, Евангелие от Матфея, глава 4, 19], - провозгласил Троуэр.
   - Он пробудит меня? Он сделает меня счастливым?
   - Тебе обеспечена вечная радость в лоне Отца нашего Небесного, - сказал Троуэр.
   Лолла-Воссики не понял ровным счетом ничего, но все равно решил попробовать на тот случай, если Иисус действительно разбудит его и _тогда_ он поймет, о чем говорил Троуэр. Пусть даже в присутствии Троуэра черный шум становился громче, может, этот человек способен излечить его.
   Ночь Лолла-Воссики провел в лесу, а наутро, глотнув из бочонка виски, шатаясь побрел в церковь. Троуэр очень расстроился, увидев, что Лолла-Воссики снова напился, а Армор опять принялся выспрашивать, кто дал ему огненную воду. Поскольку остальные мужчины, работающие на строительстве церкви, собрались вокруг, Армор воспользовался моментом, чтобы довести свои угрозы до сведения каждого.
   - Если я узнаю, кто спаивает краснокожих, клянусь, я собственными руками сожгу дом этого человека и отправлю его жить к Гаррисону, на Гайо. Здесь живут истинные христиане. Я не могу запретить вам накладывать на дома обереги, пользоваться заклятиями, хоть они и подтачивают вашу веру в Господа, но я никому _не позволю_ травить народ, который, следуя воле Господней, населил эти земли. Все меня поняли?
   Бледнолицые закивали, сказали "да", "все правильно", "так и должно быть".
   - Никто из них не дает мне виски, - произнес Лолла-Воссики.
   - Может быть, он принес с собой в чашечке! - выкрикнул один из них.
   - А может, он родник какой в лесу нашел! - предположил другой.
   И все засмеялись.
   - Прошу вас, проявите почтение, - обратился к ним Троуэр. - Этот язычник принимает Господа Иисуса Христа. Его коснется святая вода, которая когда-то коснулась самого Иисуса. Пусть это станет первой вехой в великом миссионерском деле среди краснокожих, населяющих американские леса!
   - Аминь, - дружно пробормотали рабочие.
   Вода была холодной, вот и все, что заметил Лолла-Воссики, - не считая того, что, когда Троуэр брызнул на него, черный шум усилился. Иисус Христос не показался, значит, это не он был зверем сновидения. Лолла-Воссики был очень разочарован.
   Но преподобный Троуэр, напротив, еще больше воодушевился. Вот что самое странное в бледнолицых. Они, такое впечатление, не замечают, что творится вокруг них. Троуэр совершил акт крещения, которое ничего не изменило, не принесло ни капли добра, зато весь остальной день этот человек ходил, гордо задрав нос, будто бы только что зазвал бизона в истощенную жестоким зимним голодом деревню.
   Армор был так же слеп, как и Троуэр. В полдень, когда Элеанора принесла рабочим обед, Лолла-Воссики пригласили разделить еду.
   - Мы ж не можем гнать христианина, правда? - пошутил один рабочий.
   Но никто не захотел садиться рядом с Лолла-Воссики, наверное, потому, что от него слишком несло виски и он постоянно шатался. Закончилось все тем, что рядом с Лолла-Воссики, несколько в стороне от остальных, сел Армор, и они принялись разговаривать.
   Разговор протекал весьма мирно, пока Лолла-Воссики не спросил у Армора:
   - Иисус Христос, он не любит оберегов?
   - Верно. Он есть путь, а колдовство и всякие волшебные штучки - это святотатство.
   Лолла-Воссики мрачно кивнул:
   - Нарисованный оберег - плохо. Краска никогда не была живой.
   - Нарисованный, вырезанный - все одно.
   - Деревянный оберег сильнее. Дерево когда-то жило.
   - Мне безразлично, нарисован он или вырезан из дерева, у меня в доме нет оберегов. Нет ни заклятий, ни манков, ни ограждений - ничего подобного. Настоящий христианин полагается на молитву. Господь - Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться [Библия, Псалтирь, псалом 22, 1].
   И тогда Лолла-Воссики понял, что Армор так же слеп, как и Троуэр. Потому что дом Армора защищали самые сильные обереги, что Лолла-Воссики когда-либо видел. Отчасти именно поэтому Лолла-Воссики восхищался Армором - его дом был действительно надежно защищен, ведь этот человек умел создавать обереги из живых вещей. Вьющиеся растения на крыльце, семена, несущие в себе жизнь и посаженные в верно расставленные горшочки, чеснок, потеки ягодного сока - все пребывало на своем месте, так что даже сквозь огненную воду, бурлящую в нем и приглушающую черный шум, Лолла-Воссики чувствовал, как обереги и заговоры тянут и толкают его.
   Однако Армор даже не догадывался, что в доме его имеются обереги.
   - Вот родители моей жены Элеаноры постоянно пользуются оберегами. Ее маленький братец Эл-младший, такой шестилетний пацан, борющийся вон там с белокурым шведом, - видишь? Поговаривают, что он и в самом деле мастер на всякие резные обереги.
   Лолла-Воссики взглянул туда, куда показывал Армор, но мальчика почему-то не рассмотрел. Он отчетливо видел белокурого мальчишку, с которым тот боролся, но мальчик, которого имел в виду Армор, почему-то ускользал от взгляда, расплывался и исчезал. Непонятно.
   Армор тем временем продолжал говорить:
   - Да, да, представь себе! Такой юный, а уже поворачивается к Иисусу спиной. В общем, Элеаноре трудно было отказаться от оберегов и прочих магических штучек. Но она отказалась. Поклялась мне - иначе бы мы никогда не поженились.
   В этот момент к ним и подошла Элеанора - нет, эта женщина в самом деле красавица, хоть бледнолицые и считают ее уродиной. Она пришла забрать опустевшую корзинку, поэтому услышала последние слова, произнесенные ее мужем, но виду, будто они что-то для нее значат, не подала. Правда, забирая у Лолла-Воссики опустевшую миску, она пристально вгляделась в его единственный глаз, как бы спрашивая: "А ты видел эти обереги?"
   Лолла-Воссики улыбнулся ей, улыбнулся самой широкой улыбкой, показывая, что он вовсе не собирается ничего говорить ее мужу.
   Она недоверчиво улыбнулась в ответ.
   - Тебе понравился обед? - спросила она.
   - Очень пережарено, - ответил Лолла-Воссики. - Вкуса крови нет.
   Глаза ее расширились. Но Армор лишь рассмеялся и от души хлопнул Лолла-Воссики по плечу.
   - Вот что значит цивилизация. Перестаешь пить кровь, и это факт. Надеюсь, крещение натолкнет тебя на путь истинный - сразу видно, ты слишком долго скитался в потемках.
   - Я подумала... - начала была Элеанора и замолкла, поглядев на набедренную повязку Лолла-Воссики, потом на своего мужа.
   - А, да, мы же говорили об этом вчера вечером. У меня есть старые брюки и рубашка, которые я больше не ношу, да и все равно Элеанора мне шьет новый сюртук, поэтому я подумал, раз ты принял крещение, тебе следует одеваться как настоящему христианину.
   - Очень жарко, - сказал Лолла-Воссики.
   - Ну да, христиане веруют в скромность платья, Лолла-Воссики.
   Рассмеявшись, Армор снова хлопнул его по плечу.
   - Я принесу одежду чуть позже, - предложила Элеанора.
   Лолла-Воссики счел эту идею весьма глупой. Краснокожие всегда выглядят глупо в одежде белого человека. Но ему не хотелось спорить с этими людьми, потому что они пытались стать ему друзьями. А может быть, крещение все-таки сработает, если он наденет одежды белого человека? Может, черный шум наконец уйдет?
   Поэтому он ничего не сказал в ответ. Он лишь снова взглянул туда, где кругами бегал беловолосый мальчик. "Элвин! Элли!" - кричал он. Лолла-Воссики напряг зрение, чтобы рассмотреть того, за кем он гоняется. Он увидел ногу, коснувшуюся земли и поднявшую клуб пыли, махнувшую руку, но самого мальчика не разглядел. Очень странно.