Карлайл Лиз. Леди и авантюрист

   Сиск сердито вскочил на ноги.
   – Вот как? А вы, де РОУЭН, вы-то кому доверяете? Да в писульках, отданных вам, одна грязь и мерзость! И умереть мне на месте, но не мое дело копаться в них, не мое! Этим вам надо заниматься!
   Делакорт решительно схватил Макса за запястье.
   – Успокоились, и побыстрее, – негромко, но решительно потребовал он. – Мы все по одну сторону баррикад. Теперь, Макс, где на самом деле дорожное бюро?
   Макс потер кулаками глаза, которые до сих пор саднили от летевшей в карету дорожной пыли.
   – В доме у Кэтрин, – безжизненным голосом ответил он. – Какой же я идиот! Я оставил его у Кэтрин!
   Сесилия ахнула, но ее муж бросил на нее сердитый взгляд.
   – Констебль, о котором вы говорите, – Эверсоул, кажется? – он знает, что вы поехали сюда? Ему известно, что вы нашли письмо и афишу?
   Макс покачал головой и уныло уронил руки на стол.
   – Их нашла Кэтрин только сегодня утром, – объяснил он, – от нее мы сразу пошли в «Скрещенные ключи» И успели на почтовую карету.
   Делакорт с озабоченным и хмурым видом поднялся с кресла.
   – Сесилия, – резко бросил он жене, решительно направляясь к двери, – проследи, чтобы парней накормили.
   – Д-да, конечно, конечно, – торопливо согласилась Сесилия. – Куда ты, дорогой?
   Дела корт уже распахнул дверь и обернулся с порога.
   – Проверить, что там с колесом, и запрячь свежих лошадей, – мрачно ответил он. – И еще убедиться, что мои дорожные пистолеты заряжены. Мы наймем попутную карету и поутру отправимся следом за ними.
 
   На следующий день после отъезда Макса в Дербишир Кэтрин сумела отказаться от предложения Изабель. Она была просто не в силах веселиться на очередном балу, даже у Флемингтонов, которые ей нравились. Изабель уступила ее просьбе с доброжелательной любезностью, и Кэтрин вместо бала пообедала с Бентли и в очередной раз поругалась с ним из-за Макса. Он зашел слишком далеко, сказав, что все расскажет Кэму. Зловещие предсказания синьоры Софии Кастелли не уставали сбываться. Проворочавшись всю ночь в беспокойных и тоскливых мыслях о Максе, наутро она поднялась с головной болью, которая стала весомой добавкой к то и дело подступающей тошноте.
   Что с ней такое творится? До переезда в Лондон она чувствовала себя прекрасно. Может, дело в гнилом городском воздухе? Твердо задавшись целью справиться со своей слабостью, Кэтрин распорядилась оседлать лошадей для себя и для конюха. Долгая прогулка верхом на свежем воздухе пойдет ей только на пользу, решила она. Отчего бы не отправиться в Хэмпстед? А там она вытащит Бентли из постели и поставит, наконец, все точки над «и».
   Черт бы побрал Бентли, да и Кэма в придачу, если дойдет дело до него. Она поступит так, как подскажет ей сердце, решила Кэтрин, примеривая свою любимую темно-красную юбку. Она выйдет замуж за Макса; умолять его будет, если потребуется. Конечно, вполне возможно, размышляла она, застегивая на юбке пуговицы, что у них обоих не будет особого выбора. Половину приза она, похоже, выиграла.
   Она подошла к окну и, рассеянно посмотрев на улицу, начала надевать жакет для верховой езды. Ей вдруг ни с того ни с сего подумалось, что чем она дольше будет смотреть в окно, тем скорее Макс вернется в Лондон. Глупее ничего не могла придумать, упрекнула она себя. Из-за угла дома, ведя под уздцы двух лошадей, Появился конюх. Орион вытянул шею, запрядал ушами и захрапел, подозрительно кося налившимся кровью глазом на один из падубовых кустов, что росли по обе стороны парадной двери. Кэтрин, накинув на плечи шарф, с любопытством приблизила лицо к стеклу. Уж не собирается ли ее лошадь подкормиться листьями?
   Тут она разглядела в тени падуба скорчившийся силуэт чьей-то маленькой фигурки. Кэтрин пригляделась повнимательнее и… Нейт! Конечно же, он! Маленький негодник! От кого он надумал прятаться? Кэтрин весело рассмеялась. Неужели Макс надоумил его следить за ней? Может быть, он боится, что в его отсутствие она обязательно устроит себе очередную неприятность? Ну что ж, замечательно! Пусть поволнуется, немного беспокойства пойдет Максу только на пользу. Кэтрин не выдаст Нейта, по крайней мере, сейчас. Сердце у нее запело, и она, спустившись по лестнице, с улыбкой распахнула входную дверь, чтобы поприветствовать своего конюха.
   К ее изумлению, прямо напротив ее двери у тротуара остановился изысканный, на высоких рессорах фаэтон, и из него элегантно выскочил высокий человек в черном плаще.
   – Леди Кэтрин! – воскликнул Руперт Вост, и в голосе его легко читалось неподдельное разочарование. – Вы уезжаете? Я так надеялся пригласить вас прокатиться в моей компании!
   Кэтрин посмотрела на него с легким удивлением.
   – Добрый день, мистер Вост.
   Вост ответил ей просительной улыбкой.
   – Я надеялся потолковать с вами о том пустячном деле, о свадебном подарке, – напомнил он, сбрасывая с плеч плащ и небрежно перекидывая его через руку. – Вот и подумал, что мы могли бы немного прогуляться по парку.
   – По парку?
   Он совсем по-мальчишески пожал плечами.
   – Ну да! Чтобы вы дали мне совет! После мы могли бы пройтись и поглазеть на витрины. Я не боюсь признать, что чувствую себя дураком, ломая голову над совсем простой вещью. Но мне так хочется поразить Амелию, а до счастливейшего дня в моей жизни осталось уже менее двух недель.
   Кэтрин мысленно вздохнула. Господи, только его не хватало! Что же он все никак не успокоится? Возможно, лучше всего покончить со всей чепухой прямо сейчас, раз и навсегда. Пусть для Воста она окажется скучной, он тогда перестанет оказывать ей знаки внимания и, даст Бог, оставит ее в покое.
   – Я вообще-то направляюсь в Хэмпстед, – начала она.
   – Замечательно! – перебил ее оживившийся Вост. – У нас будет масса времени, чтобы наговориться всласть.
   Кэтрин натянуто улыбнулась и движением руки отправила конюха.
   – Я еду с визитом к брату, – поспешила она внести ясность. – Нам с ним предстоит обсудить семейные проблемы, и лучше без свидетелей – ведь беседа между родственниками может совсем неожиданно превратиться в ссору, кто знает ... Так что отложим наш разговор до следующего раза и в более подходящей обстановке.
   Она показала рукой в сторону утренней гостиной, на что Руперт Вост откровенно рассмеялся.
   – О, – добродушно воскликнул он, входя в гостиную, – полагаю, что догадываюсь, о чем будет разговор! Родные братья всегда чутко заботятся о своих сестрах, верно?
   Улыбка сползла с лица Кэтрин.
   – Что вы имеете в виду?
   Вост вдруг заметно смутился.
   – Простите, Бога ради, – забормотал он, мне казалось, что я понял ... а получается, что я, возможно, все понял превратно ...
   – Мистер Вост, что вы поняли превратно?
   Он улыбнулся ей извиняющейся улыбкой и без особой на то нужды поправил перекинутый через руку плащ.
   – Что у вас с мистером де Роуэном ... э-э ... простите, любовный роман ...
   У Кэтрин внутри все напряглось.
   – Кто же такое вам наговорил?
   Вост смущенно кашлянул в кулак.
   – Ну, вообще-то леди Кертон, – признался он, – прошлым вечером на балу у Флемингтонов.
   – Изабель?! – Кэтрин почувствовала, как брови ее сами собой сходятся на переносице.
   – Ради Бога, мисс Кэтрин, – воскликнул Вост и робко коснулся ее руки, – только не осуждайте вашу тетушку! Я просто очень подробно расспрашивал про вас, и, может статься, она меня неправильно поняла? Мне стыдно признаться, но за мной в свое время водилась слава отъявленного повесы, вот ей и захотелось меня обескуражить. Глупо, конечно, тем более когда я так увлечен моей возлюбленной Амелией. Теперь о вашем жемчужном ожерелье. Где, вы говорите, его покупали?
   – Я его не покупала, – ответила Кэтрин, – ожерелье мне досталось от моей матери.
   Кэтрин захотелось уйти.
   – Вы позволите, я пойду переоденусь?
   – Конечно, конечно! – слащаво протянул Руперт Вост.
   Кэтрин быстро переменила свое одеяние на выходное платье и мантилью. По каким-то непонятным ей самой причинам она вдруг захотела отправиться на прогулку с Востом. Безрассудное желание, что и говорить. Впрочем, зачем ей сидеть дома в такой солнечный день? Макс сейчас на пути в Дербишир и добираться будет пару дней точно. И хотя она насквозь видела Воста с его плоским ухаживанием, было в нем что-то притягивающее и чарующее. Не составит большого труда помочь ему советом поразить воображение его будущей невесты. По крайней мере, голова на время освободится от тягостных раздумий.
   В последний раз подтянув рукава и мантилью, Кэтрин поспешила спуститься в прихожую. Вост, похоже, тоже пребывал в нетерпении, потому что уже закрыл дверь гостиной и дожидался ее у подножия лестницы.
   – Вы очаровательны, леди Кэтрин, – заметил он, предлагая ей руку. – Прошу вас.
   Они уже вышли за порог, когда Кэтрин вспомнила:
   – Мистер Вост! Ваше пальто!
   Вост поднял руки, выставил обе ладони навстречу солнцу и улыбнулся.
   – Заберу его потом. Аккуратнее, пожалуйста, давайте я помогу вам. Высокий порог, верно?
   Вост прыгнул следом в экипаж и, хлестнув лошадей, направил их быстрой рысью на юг, в сторону Оксфорд-стрит. Всю дорогу они мило беседовали, и довольно скоро фаэтон вкатился через широко распахнутые ворота Гайд-парка. В такое время здесь редко кто появлялся для прогулки, и. Кэтрин не увидела никаких других экипажей. По песчаной дорожке вокруг озера Серпантин нянечки в накрахмаленных ослепительно белых блузах толкали перед собой детские коляски, выгуливая младенцев. На склоне холма какой-то юнец мучился с запутавшимися веревками бумажного змея. Вот и вся публика.
   – Отчего бы нам не пройти на холм? – с очередной ослепительной улыбкой предложил Вост. – Малые дети меня очень быстро утомляют.
 
   К десяти утра крохотная деревенька с чудным названием Латон-Хоу исчезла в густых клубах пыли кареты лорда Делакорта. Макс стоически продолжал сидеть на козлах и всякий раз морщился, когда экипаж уж особенно сильно подскакивал на очередной выбоине и незажившие ребра тут же напоминали о себе хлесткой, обжигающей болью. На козлы они с Сиском залезали по очереди, чтобы вовремя толкнуть несчастного кучера, когда тот начнет засыпать. К его чести, добродушный малый все понимал и всю ночь гнал и гнал вперед, задерживаясь на попадавшихся подворьях лишь для того, чтобы сменить лошадей.
   Со своего высокого места Макс смотрел, как по обе стороны дороги убегают назад зеленые ограждения и пологие холмы провинциальной Англии. Время близилось к полудню, и карета уже громыхала на окраине северного Лондона. Макс знал, что сосущая тревога у него в груди исчезнет только тогда, когда он увидит Кэтрин. Он ругал себя самыми последними словами за то, что не сообразил, как опасно отдавать ей письма. Он простить себе не мог, что не подумал о продажности полиции сверху донизу, при которой преступник вполне мог купить все интересующие, его сведения. Как всегда, Сиск в очередной раз оказался прав. Хотя думать о таких возможностях – святая обязанность самого Макса, не говоря уже о его долге защищать Кэтрин.
   Да, он· забыл об осторожности и бдительности, отдавшись чувствам и переживаниям, вместо того чтобы хорошенько поразмышлять обо всем происходящем. И как теперь ему поступить, он ума не мог приложить. Иногда ему казалось, что проще всего будет явиться к ней и умолять выйти за него замуж. Теперь такие мысли его уже не пугали. Напротив, ему представлялось, что только женитьба сможет действительно уберечь ее от опасностей, если только она пожелает разделить с ним свою судьбу. И если он сможет оставить свою работу и предаться менее опасной и более светской жизни.
   Кэтрин. Кэтрин. Он зажмурился и почувствовал, как его беспокойство за нее завязалось в еще один узелок. Надо было наплевать на всю конфиденциальность и показать ей список всех подозреваемых. Предупредить ее об Эверсоуле. С другой стороны, до сих пор ни у кого не находилось причин считать констебля предателем. Все станет на свои места, как только он доберется до Кэтрин и убедится, что с ней все хорошо. Только тогда у него сердце перестанет колотиться где-то около горла и с груди снимется тяжесть, так мешающая дышать. Ничего, уже скоро. Они ехали теперь в окружении грохота дневной уличной суеты на Эджвэр-роуд. Кучер в сто первый раз зевнул во весь рот и повернулся к Максу, чтобы тот сказал, куда ехать дальше. Вскоре они катили по Мортимер-стрит.
   Каким-то колдовским образом перед домом Кэтрин все выглядело едва ли не точно так же, как пару дней назад, когда Макс уходил отсюда. Кем6л все так же стоял на тротуаре у основания парадной лестницы, изо всех сил упираясь ногами и судорожно сжимая в руках поводок, прицепленный к ошейнику Люцифера. Пес изо всех сил тянул и тянул, являя собой высшую степень собачьего беспокойства. Тут Макс заметил, как из-за кустов около парадного входа на миг выглянула и тут же спряталась мальчишечья головенка. Какого черта? Нейт?!
   Ошарашенный Макс махнул кучеру рукой остановиться, и карета встала, не доехав до дома.
   Макс соскочил на тротуар, причем его появления никто не заметил, и быстро зашагал вперед. С мученическим видом Кембл с трудом сдерживал мастифа, который, скребя лапами по камням, неумолимо все ближе и ближе подбирался к кустам.
   – Он же тебя любит! – чуть не умолял щеголеватый приятель Макса. – Давай, Нейт, хватит, вылезай! Леди Кэтрин его не может взять, а ты должен! Слышишь – должен! Я требую, в конце концов!
   – Нет, да не могу я! – хныкающим голосом отвечал Нейт, отчаянно залезавший все глубже в кусты. Гляньте, мистер Кембл, я ж его боюсь! Ой, слава Иисусу, деве Марии, Иосифу! Это же мистер де Роуэн!
   Кембл в мгновение ока обернулся.
   – Слава Богу!
   Люцифер от радости подобострастно заелозил задом при виде подходящего Макса. Кембл с нескрываемым облегчением сунул поводок ему в руку.
   – Нейт, чего ты прячешься в кустах у дома леди Кэтрин? – требовательным тоном спросил Мaкc, не обращая внимания на восторженное сопение Люцифера.
   Кембл, должно быть, уловил лукавый тон его вопроса.
   – Я к его бдению здесь никакого отношения не имею! – поспешил заявить он, демонстративно выставив перед собой ладони.
   Однако Макс не сводил с Нейта буравящего рассерженного взгляда.
   – Я тут, это, решил посторожить еще ночь, – неохотно пробормотал мальчуган, выбираясь из падубных кустов. – Я-то что! Про леди Кэтрин вам побеспокоиться надо!
   – Что? – чуть ли не крикнул Макс. – Что с ней?
   Нейт, обычно невозмутимый, принялся тискать руки.
   – Она уехала с одним типом из благородных! – выпалил он, и глаза у него стали размером с два соверена. – Прямо пять минут назад. Я его прочухал, де Роуэн! Клянусь Господом всемогущим! Это он, точно он, ну тот, который за вами тогда в парке увязался! На нем тот самый шикарный плащ!
   К ним, громко топоча, подошел констебль Сиск.
   – Какие очередные байки ты травишь, парень? – поинтересовался он, прикрывая рукой широченный зевок.
   Посерьезневший Кембл положил тяжелую руку ему на плечо.
   – Он думает, что Кэтрин похитили. Так, Нейт?
   У Нейта был совсем несчастный вид.
   – Он ее надул, вот чего я думаю. Она его в дом пустила. А потом чуть не сразу я услыхал, как боковое окно скрипит, будто его кто открывает. Так я, это, подлез под этот вон карниз и за угол глянул. А там из окна этот самый шикарный плащ и вылазит, только замотано в него чего-то было, здоровенное такое, и чего-то там внутри лязгало, жуть! А потом оттуда выпал серебряный подсвечник, и тип, который внизу стоял, его обратно и запихал ...
   – Какой еще тип? – резко спросил Макс. Нейт сощурился.
   – Да тот пронырливый фараон, который с участка на Куин-сквер. Этот ... Эверсоул!
   Ужас сжал сердце Макса ледяными клещами.
   Но Нейт продолжал рассказывать.
   Я за ним малость следом прошел, потом решил вернуться, вот только когда подбежал к дому, то увидал, как фаэтон за угол завернул, на Риджент-стрит, значит.
   Макс опустился на корточки и посмотрел мальчугану прямо в глаза.
   – А тот человек в плаще, Нейт, – спросил он, не в силах унять предательскую дрожь в голосе, – не разобрал, как его зовут? Или куда они собирались поехать?
   С глазами, полными слез, Нейт кивнул.
   – Она называла его мистер Вост. Приехал на большом черном фаэтоне и сам правил. Сказал ей, что в Гайд-парк поедут. Он поганый, де Роуэн, такой поганый. Я знаю.
 
   Пока фаэтон Руперта Воста неторопливо катил по Гайд-парку, следуя плавным поворотам верхней аллеи для верховой езды, Кэтрин украдкой разглядывала профиль своего попутчика. Теперь ей стало понятно, как могла простоватая и застенчивая Aмeлия, дочь лорда Уэлбриджа, влюбиться в Воста. Солнце пробивалось сквозь листву, и пятна солнечного света проплывали по его прямо-таки ангельской наружности и мерцали на золотистой шевелюре.
   Вост притормозил экипаж и с улыбкой повернулся к Кэтрин. И вдруг совершенно необъяснимым образом Кэтрин вспомнилось давнее предостережение Макса о ее одиноких прогулках в парке. Нет, ну что такое ей в голову лезет! Разгар летнего дня. Едет она не с кем-нибудь, а с настоящим джентльменом.
   Вост повернул лошадей направо, проехал довольно далеко в глубину парка И, наконец, остановил фаэтон около густо разросшихся рододендронов. Кэтрин сразу узнала место, где Макс поцеловал ее в первый раз.
   – Прогуляемся, не возражаете? – пригласил он Кэтрин и элегантно соскочил на землю. – За зарослями есть чудесная скамейка, там всегда тень.
   Он легко подхватил ее за талию и аккуратно опустил рядом с собой.
   Похоже, Вост начал потеть, потому ЧТО Кэтрин стала чувствовать густоватый сандаловый запах его одеколона. Она двинулась вперед и обогнала его, шурша подолом своего длинного платья по гравию дорожки. Когда они дошли до того места, где рододендроны особенно разрослись, Вост непонятно отчего притих.
   Установившееся молчание чем дальше, тем больше начинало действовать Кэтрин на нервы. Может быть, будет легче, если она нарушит гнетущую тишину и заговорит хоть о чем-нибудь?
   – Так вот, мистер Вост, о вашем подарке, – начала она, приподняв низко растущую ветку и проходя под ней, чуть пригнувшись. – Вы все-таки остановились на жемчуге? Некоторые считают его более к лицу юным девушкам. Может быть, Амелии больше придутся по душе драгоценные камни?
   – Возможно. А если сапфиры? – лениво протянул он в ответ. – Я всегда испытывал слабость к сапфирам.
   Они добрались, наконец, до скамейки в конце дорожки, и тут Вост неожиданно резко повернулся и посмотрел на нее. К изумлению Кэтрин, с его лица напрочь исчезло напускное обаятельное выражение, уступив место озлобленной жестокости. Кэтрин не смогла скрыть своего потрясения, отпрянула назад и начала поворачиваться, готовая броситься обратно.
   Вост схватил ее за руку и рванул к себе. Она уже набрала воздуху, чтобы закричать, но его широкая ладонь грубо накрыла ей рот, и от ужаса сердце Кэтрин чуть не выскочило из груди. Он злобно тряхнул ее, да с такой силой, что у нее с головы слетела и упала на траву шляпка.
   – Ни звука, стерва! – прошипел Вост ей в ухо. Охваченная паникой, Кэтрин отчаянно забилась, безнадежно стараясь вырваться из его стальной хватки. Она попыталась заехать ему в ребра локтем, укусила его за руку и, откинув голову назад, уже раскрыла рот, чтобы позвать на помощь ...
   Вост был стремителен и неимоверно силен. Густой сандаловый запах забивал ноздри и душил. Мягкий шуршащий звук стали по коже заставил ее замереть. Твердый и холодный край прижался к ее горлу. Нож! Господи!
   – Только пикни еще, и я им воспользуюсь, – выдохнул он ей в ухо.
   Кэтрин судорожно постаралась собрать разбегающиеся в панике мысли. Понять, что, собственно говоря, происходит... Однако в голове у нее по-прежнему царил туман. Не может быть, кто-то обязательно придет сюда. Вост притиснул ее голову к своей груди и прижался губами к ее уху.
   – Я сейчас уберу руку, – зловеще прошептал он. – Один звук, и я располосую тебе горло, а потом свалю все на напавших на нас бандитов, поняла? Если тебе все понятно, кивни один раз, – хрипло потребовал он.
   Теперь он буквально взопрел, и от густого запаха пота вперемешку с одеколоном ее чуть не затошнило. Кэтрин попыталась кивнуть и почувствовала, как ее затылок корябнул по лацкану его пиджака.
   – Прекрасно, – удовлетворенно произнес Вост и убрал руку.
   Она принялась жадно ловить воздух широко раскрытым ртом, стараясь поскорее взять себя в руки.
   – Что вам нужно? – тихо воскликнула она.
   Вост, по-прежнему держа нож у ее горла, поднял другую руку и обхватил ее грудь, с явным удовольствием поиграв ею.
   – Нет, пожалуйста, – прошептала она, содрогнувшись от его прикосновения. – Только не это. Не надо.
   Воет сильнее прижал нож к ее горлу и грубо надавил ей на грудь. Было очень больно, но Кэтрин, стиснув зубы, удержалась от крика.
   – Богом клянусь, как мне хочется попробовать тебя, – прошипел он и, наклонив голову, провел кончиком языка по изгибу ее шеи.
   Кэтрин буквально затрясло от отвращения.
   Вост тихо рассмеялся.
   – О да, – прошептал он, – мне надо иметь дело с настоящей женщиной, а не с сухой щепкой, на которой мне предстоит жениться. Настоящая женщина никогда не уступает без борьбы. Джулия была просто замечательной, а ты такая же. И в чем-то еще соблазнительнее ее. Но ты так и так отдашься мне, до того как я покончу с тобой. Джулия, да простит ее Бог, этого не поняла.
   Кэтрин замотала головой и зажмурилась.
   – Нет, – одними губами жалобно проговорила она, – пожалуйста, не надо.
   Изнасилование. Ее сейчас изнасилуют. За что? Почему она? Господи Боже мой, такой ужас не должен случаться с обычными людьми, такими, как она. Сидеть бы ей в своем поместье и носа оттуда не показывать. За садом ухаживать. Цветы разводить. Кататься на лошади по окрестностям. Вышивать гладью, в конце концов! Горло свело от подступивших слез.
   Вост двинул руку чуть выше, нащупал сквозь платье сосок и больно его ущипнул.
   – М-м-м, как же я хочу тебя! Если пообещаешь не валять дурочку, ничего тебе не будет.
   Кэтрин почувствовала, как дрожит у нее на шее острое лезвие, а он уже засунул руку ей под юбки и, сопя, принялся непотребно тискать ей ягодицы. Кэтрин зажмурилась. Если она закричит, он сразу полоснет ее или нет? Сразу или нет? Господи!
   – Вы что, с ума сошли? – удалось ей выдохнуть. – Я не смогу жить после такого позора.
   Вост шевельнул рукой с ножом, и кончик его впился ей в кожу. Кэтрин невольно дернулась. Вост с нескрываемым удовольствием гадко рассмеялся.
   – Дорогая, боюсь, в любом случае тебе не придется жить и стыдиться позора, – прошептал он насмешливо и издевательски. – Понимаешь, у меня есть подозрение, что ты знаешь слишком много того, чего тебе знать не следует. Ведь я не очень сведущ в том, что именно милая Джулия могла хранить в своем дорожном бюро.
   Кэтрин просто окаменела. Каждая клеточка ее дрожала от страха. Она боялась пошевелиться, боялась вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы закричать. И тут ее осенило, и все встало на свои места. Ей удалось собраться с духом и заговорить.
   – Значит, вы муж Джулии, – дрожащим шепотом выговорила она. – Я нашла ее письма. Отпустите меня. Вы опоздали.
   – Думаю, что я пришел как раз вовремя, – тихо возразил он. – Дело в том, что, пока вы переодевались у себя в спальне, на Мортимер-стрит случилась ужасная кража. Исчезло маленькое дорожное бюро, а вместе с ним три серебряных подсвечника. Лондон – очень опасное место, моя дорогая. Надо бы нанять побольше слуг.
   Охваченная паникой, Кэтрин с превеликим трудом шевельнула языком.
   – О чем вы говорите?
   Вост притянул ее к себе, и, к своему стыду, она почувствовала, как к ее бедру прижалась его налившаяся желанием мужская доблесть.
   – Не надо держать меня за дурачка. Кто же на такое дело ходит в одиночку? – горячо задышал он ей в шею. – У тебя в саду прятался полисмен, которого я без труда подкупил. Как стемнеет, он уже будет пропивать мои денежки.
   Кэтрин не могла удержать крупную дрожь. Ее всю трясло. Он собирается ее изнасиловать. Потом он ее убьет. Убьет он и своего подручного, в чем она не сомневалась. Но где-то в бездонных глубинах ее души, в тайных ее закоулках Кэтрин обнаружила комочек безумной надежды и от безысходного отчаяния ухватилась за нее. Потянуть время. Заморочить ему голову. Пусть говорит подальше. Кто-то должен прийти.
   – Надеюсь, ваш сообщник успеет насладиться свалившимся ему на голову богатством, потому как дни его наверняка сочтены, – завела она разговор, – как, по-видимому, и мои.
   Вост снова стиснул рукой ей грудь и приподнял ее вверх.
   – Только после того, как ты меня усладишь своими прелестями, – буркнул он и легонько надавил лезвием ножа на ее·горло.
   – Значит, вор, насильник и убийца? – буквально выплюнула она, сбрасывая с себя его руку.
   Вост хохотнул ей в лицо и прихватил влажными губами мочку ее уха.
   – Кэтрин, умоляй, чтобы я не сделал тебе больно. Очень советую. Я всегда заставлял Джулию сначала умолять меня. Думаю, ей, в конце концов, даже стало нравиться. Вот только ей не нравилось платить за мое молчание.
   И, обхватив Кэтрин за талию, он притиснул ее еще сильнее к себе.
   – Иди к черту! – выдохнула она, отчаянно стараясь высвободиться. – Я уже отдала твои письма полиции!