Карлов Борис. Миссия на Луне (Новые приключения Незнайки - 1)

   Такова была информация в выпуске новостей, но в действительности все обстояло по-другому.
   Не этим, а вчерашним ранним утром "Дружок" вошел в Паноптикум и начал расспрашивать немногочисленных встречных гномов о Карлуше и Пухляке, давая их словесное описание. Разумеется, прохожие от него в испуге шарахались, и вскоре к нему съехались все имевшиеся в этом маленьком городишке полицейские. Робота окружили плотным кольцом и по приказу обер-атамана Дригля начали палить в него в упор из ружей резиновыми пулями. Первая же пуля, отскочив мощным рикошетом, ударила Дригля в плечо, сбив его с ног и повредив ключицу. Еще несколько полицейских отделались синяками. "Дружок" при этом не шелохнулся. Он только сказал сам себе: "Наблюдаю агрессивное поведение со стороны аборигенов, дальнейшие поиски считаю нецелесообразными", после чего двинулся через леса, поля и реки в обратном направлении.
   Поскольку поведение местных жителей не имело отношения к его выводам о химическом анализе окружающей среды, прибыв на исходную точку, он запустил в небо зеленую ракету.
   Но выданная телевидением информация звучала совсем по-другому.
   -- Что это они врут! -- подскочил Карлуша. -- "Дружок" не мог никого покалечить! У него программа такая, чтобы гномов выручать, а не калечить! Вообще, пора тут всех вывести на чистую воду, задурили тут всем головы...
   -- Ладно, ладно, ты, главное, не волнуйся, -- сказал Пухляк. -- Наши скоро что-нибудь придумают.
   -- А сами мы на что? Мы вообще зачем сюда прилетели? Четвертый день здесь околачиваемся, велосипед изобрели, а ничего полезного для экспедиции так и не узнали.
   -- Ну знаешь, мы здесь тоже не одни четвертый день. Тут поумнее нас есть профессора с академиками. Вот где они, интересно?
   -- Да, правда. -- Карлуша вспомнил про Злючкина и Ярилу, по вине которых они здесь вообще-то и оказались. -- Странно, что о них ничего не слышно...
   -- Вот то-то и оно, сиди и не рыпайся. Распорядись-ка лучше там насчет завтрака.
   Карлуша вздохнул и набрал номер портье.
   Но вместо завтрака в номер явился он сам и, рассыпавшись в извинениях, попросил плату за три дня и по возможности на какое-то время вперед. Пухляк выпроводил его, пообещав заплатить.
   -- Вот еще хамство! -- начал он кипятиться после ухода портье. -- Какое они имеют право требовать вперед! Завтра же перееду в другую гостиницу, пусть только накормят сначала!..
   Устав кричать, он сел за телефон и начал обзванивать магазины, в которых изобретателями были куплены вчера громоздкие вещи, ни одна из которых не могла им пригодиться. С хозяевами магазинов Пухляк говорил тихо и вежливо, легко уступая.
   Вскоре от них начали приходить посыльные и забирать вещи обратно, рассчитываясь наличными.
   Выручить, однако, удалось не только не половину, но и не четверть, а только пятую часть от затраченных денег. Но, учитывая, что только одна приобретенная Пухляком шуба стоила сто двадцать фертингов, сложилась все-таки вполне приличная сумма, которой хватило, чтобы расплатиться за номер и дать задаток еще на три дня вперед.
   После этого в гостиную как ни в чем не бывало вкатили завтрак, такой же большой и вкусный, как раньше.
   -- Вот так! -- сказал Пухляк, усаживаясь за стол и потирая руки. -Фертинги делают здесь все! Ты вот что, позвони еще этому Пудлу, попроси еще пару сотен в счет аванса. Мне, видишь ли, деньги очень нужны.
   Карлуша недовольно окинул взором разложенную на полу железную дорогу, которая требовала для себя все больше и больше затрат.
   -- Звони, звони, -- сказал Пухляк. -- Теперь твоя очередь деньги искать.
   Карлуша вздохнул и взялся за телефон.
   К середине дня, к несказанной радости Пухляка, они получили еще тысячу фертингов. Господин Пудл предупредил, что уже завтра начнется большая рекламная кампания по продаже велосипеда. Подготовка к ней велась в строжайшем секрете.
   Глава десятая
   Изобретатели велосипеда на пороге славы,
   дальнейшее сохранение инкогнито невозможно.
   Ночь перед началом рекламной кампании
   Вечером в дверь гостиничного номера, где жили изобретатели, громко постучали. Из коридора доносилась шумная возня и голоса. Пухляк открыл дверь, и в номер ворвалась шумная ватага гномов со свертками, чехлами, штативами, рулонами, проводами, осветительной и записывающей аппаратурой. Пухляк бросился на пол собирать железную дорогу, Карлуша вскочил с кресла.
   -- Вы -- Карлуша, -- ткнула в него пальцем энергичная дамочка, судя по всему главная.
   Карлуша подумал, что все раскрыто и теперь к ним приехали с телевидения, чтобы состряпать новый сенсационный репортаж о космических путешественниках. Пухляк, которому только что раздавили локомотив, повел себя решительно.
   -- А вы кто такие? -- сказал он довольно угрожающе, наступая животом на дамочку.
   Та сделала шаг назад, но тут же бойко представилась, протянув руку:
   -- Хлопушка, старший администратор рекламного бюро "Пудл-экспресс". Ведь господин Пудл вас предупредил?
   Подумав секунду, Пухляк растянул губы в улыбке и пожал протянутую руку. То же самое сделал, глядя на него, и Карлуша.
   Минуту спустя Хлопушка уже уверенно всеми командовала, и Пухляк едва успевал убирать из-под ног рекламщиков и прятать в коробки свое железнодорожное хозяйство.
   Рекламщики развернули белый экран, перед ним собрали и поставили на подножку новенький сверкающий велосипед -- с ярко-красной рамой, кожаным седлом и хромированными деталями.
   Пока настраивали аппаратуру, Хлопушка велела изобретателям одеться как-нибудь эффектно и броско.
   -- А это еще зачем? -- испугался Карлуша, вспомнив про инкогнито.
   -- Как это "зачем"? Вся рекламная кампания построена на ваших образах. Представьте: два наивных мечтателя долгое время изобретают никому не нужные и не понятные вещи, все вокруг считают их безнадежными неудачниками. И вдруг все меняется! Деньги, успех, благодарные лица владельцев велосипедов и все такое, вам понятно?
   Карлуша растерянно молчал, но Пухляк деловито сказал за него и за себя:
   -- Нам все понятно, госпожа Хлопушка. Делайте свою работу.
   В течение последующего часа Карлуша и Пухляк примеряли всевозможные яркие майки, рубашки, куртки и комбинезоны, извлекаемые из объемистого чемодана. Но всякий раз Хлопушка морщилась, говорила "не то", и приятели снова переодевались.
   Наконец, когда весь реквизит был перемерен и отвергнут, она, помолчав немного, обратилась к изобретателям:
   -- Слушайте, друзья, а что вы вообще-то по жизни носите?
   Едва они вышли в гостиную, переодевшись из гостиничных халатов в свои обычные вещи, раздались единодушные аплодисменты. Это было именно то, что нужно. Своими собственными нарядами Карлуша и Пухляк попадали, что называется, в десятку. Теперь они выглядели так, как надо -- как чудаки-неудачники, которым неожиданно подфартило.
   Только после этого закипела настоящая работа.
   Изобретатели по очереди садились на велосипед, облокачивались о него в разных позах, стояли рядом и неслись на велосипеде с горы. Все это происходило на фоне леса, морского побережья, в горах, в большом городе и в пустыне. Фоном служили закрепляемые поочередно на экране яркие фотоплакаты, а велосипед в необходимом положении удерживался при помощи специальной подставки и лежащих на полу ассистентов. Колеса раскручивались на валиках, в результате чего на снимках получались "смазанные" спицы, и это создавало полную иллюзию движения. Вентилятором гнали встречный ветер, из-за которого Карлуше приходилось хвататься одной рукой за козырек, к полному восторгу присутствовавших.
   Постепенно друзья сами вошли во вкус Они раскраснелись, на лицах у них появились выражения волнения и азарта, а это и было нужно.
   Когда закончили с фотоснимками, принялись за съемку телевизионных роликов. Изобретатели встали на белом фоне экрана, и, держась за велосипед, продекламировали два заготовленных для них четверостишия. Чтобы герои чувствовали себя увереннее, одна из ассистенток держала в руках развернутые листы ватмана с крупно намалеванным текстом.
   В первом ролике прозвучали такие слова:
   Посторонись, лихой водитель,
   На чудо рот не разевай,
   Велосипед системы "нипель"
   Беги скорее покупай!
   При этом первую строчку говорил Карлуша, и камера наплывала на него; вторую говорил Пухляк, и камера показывала его крупным планом. А две финальные строчки они говорили разом и тренькали велосипедным звонком.
   Слова второго ролика звучали так:
   Не угара опьяненье,
   Не источник разных бед
   Всем несет оздоровленье
   Верный друг велосипед!
   По счастливым лицам рекламщиков можно было догадаться, что все прошло как нельзя лучше.
   -- Отлично, снято! -- сказала Хлопушка. -- Все свободны.
   Рекламщики быстро свернули аппаратуру с реквизитом, и они распрощались.
   -- Молодцы, -- похвалила Хлопушка изобретателей. -- Сегодня о вас узнает вся страна. Главное -- не дрейфить!
   -- А мы и не... -- сказал Карлуша. -- Как сегодня?
   Приятели посмотрели на часы: было уже утро.
   Глава одиннадцатая
   Клюковка с радостью узнает, что она не одна против всех.
   Страшный замысел господина Крысса, которому
   не суждено было осуществиться
   После торжественного ужина во дворце его сиятельства гости разошлись по комнатам, в каждой из которых имелся уже заботливо включенный телевизор, по совпадению показывавший ежевечернее наставление о послушании и любви к Верховному Правителю. Сытые, обласканные путешественники внимательно выслушали передачу и, еще больше проникшись к Пупсу любовью и послушанием, заснули с чувством возвышенного восторга в сердцах, со слезинками на глазах и улыбками на губах.
   Но Огонек не стала слушать; с негодованием она выключила телевизор и распахнула окно. В слабых отблесках от освещенных окон ей показалось, что в кустах шевельнулись тени. Так и есть! Повсюду -- и внутри и снаружи -выставлена охрана.
   В дверь тихонько постучались.
   -- Открыто, -- довольно мрачно отозвалась Клюковка, полагая, что это визит кого-нибудь из здешних притворщиков.
   Но это была корреспондентка Кроха, которая уже переоделась в пижаму и отчего-то не легла спать.
   -- Вы одна здесь? -- осторожно спросила Кроха.
   -- Как видите... -- развела руками Огонек.
   -- Вы тоже ничего не ели за ужином? -- Кроха внезапно перешла на шепот.
   -- Тоже? -- удивилась Огонек.
   -- Да, да. Не вы одна догадались о том, что еда отравлена.
   -- Правда?
   Лицо у Клюковки просветлело, она шагнула к Крохе и заключила ее в объятия.
   -- Ладно, ладно, вы не очень-то радуйтесь. Вы вели себя крайне неосторожно.
   -- Да, наверное, я вела себя глупо, -- огорчилась Огонек. -- Они все поняли?
   -- Конечно поняли и теперь глаз с вас не спустят. Мы с Циркулем только делали вид, что едим и пьем, а сами только и делали, что переливали да перекладывали.
   -- Но как же они сами...
   -- Я вижу, дорогая профессор, вы совсем растерялись. Ведь это так просто: для каждого яда можно найти противоядие, какое-нибудь нейтрализующее вещество.
   -- Да, конечно...
   -- Дорогая, постарайтесь взять себя в руки, теперь мы должны действовать решительно и сообща.
   -- А вы уже что-нибудь придумали?
   -- Для начала необходимо хорошенько осмотреться, чтобы не наделать ошибок; враг хитер и опасен. А сейчас нужно хорошенько выспаться.
   -- Есть очень хочется...
   -- Ах да, держите. -- Кроха вынула из-под пижамы сверток. -- Это Циркуль только что принес из ракеты. Постарайтесь, чтобы никто не видел.
   -- Соображу.
   -- Ну, до завтра. -- И Кроха бесшумно выскользнула из комнаты.
   Огонек достала из пакета тюбики, брикеты и пластиковые бутылочки с космическим провиантом. Она поела манной каши с вареньем из двуполостного тюбика, похрустела галетами из брикета и выпила бутылочку лимонада. Остатки она спрятала под каминную решетку и присыпала пеплом. После этого она умылась, легла в кровать и моментально заснула.
   На следующий день дорогих гостей повезли на экскурсию по городу с посещением музеев, кондитерской фабрики и музыкального театра. Крысс сам выступал в роли экскурсовода, все показывал и объяснял, а позади, за автобусом, следовала вереница черных автомобилей с затемненными стеклами. То ли это был почетный эскорт, как объяснял Крысс, то ли охранники, которые следили за тем, чтобы никто из дорогих гостей не сбежал.
   Один раз Клюковка не удержалась и предложила всем разойтись, чтобы свободно погулять по городу. Ей было интересно, как на это отреагирует господин Крысс.
   -- Как вы можете говорить такое! -- воскликнул тот в сердцарх. -- Мы продумали каждый шаг, каждую минуту вашего пребывания на нашей многострадальной, но гостеприимной земле! Мы только хотели доставить вам немного удовольствия; неужели наша забота и наше гостеприимство вам настолько неприятны?..
   И все посмотрели на Клюковку с укоризной. Она махнула рукой и загрустила. К ней приблизилась Кроха и шепнула, прикрываясь носовым платочком:
   -- Дорогая, вы ведете себя просто глупо. Время для решительных действий еще не наступило, дождитесь вечера.
   Повсюду путешественников принимали торжественно, тепло и радушно. На улицах Крысс останавливал прохожих и расспрашивал. Разумеется, что все как один говорили о своей распрекрасной жизни, через каждое слово рассыпаясь благодарностями по адресу возлюбленного Верховного Правителя. Огонек внимательно смотрела в их глаза, похожие на пуговицы, и ей становилось страшно.
   Поздно вечером, после просмотра модного в этом сезоне музыкального спектакля "Похождения Глупышкина", когда все вернулись во дворец, Кроха опять появилась в комнате Клюковки. На этот раз сверток под ее пижамой топорщился заметнее.
   -- Вот, -- сказала она и выложила на стол небольшой рюкзак. В нем оказалась космическая провизия, перчатки и моток веревки с узлами. -- Обувь у вас удобная?
   -- Обувь? Да я в кедах.
   -- Сумеете спуститься с крыши второго этажа по веревке?
   -- Пожалуй... конечно сумею.
   -- Если вам удастся сбежать отсюда, что вы предпримете первым делом?
   Клюковка думала об этом постоянно, поэтому ответила не задумываясь:
   -- Первым делом я разыщу "Дружка" и с его помощью проведу анализ здешних продуктов питания. Вы знаете, ведь это настоящая ходячая лаборатория.
   Кроха кивнула.
   -- Потом он будет искать противоядие, это самое нейтрализующее вещество.
   Кроха кивнула.
   -- После этого я отправлюсь на радио или на телевидение и расскажу всем о полученных результатах.
   Кроха решительно помотала головой:
   -- А вот это никуда не годится, профессор, вас немедленно арестуют.
   -- Как же быть?
   -- Прежде всего необходимо привести в чувство этих экскурсантов, пока они окончательно не свихнулись. Все вместе мы сможем вернуться в ракету, а благодаря защитному полю она совершенно неприступна. Находясь в безопасности, зная источник заразы и противоядие от него, мы все вместе что-нибудь придумаем.
   -- Годится! -- сказала Клюковка, и новые подруги ударили по рукам.
   В это время Крысс докладывал повелителю о проделанной за день работе. Повелитель до его появления уже почти засыпал и поэтому теперь без стеснения зевал во всю пасть. Он был в кровати, под одеялом.
   -- Ну что ж, -- добродушно заметил Пупс, выслушав министра. -- Мне кажется, пока все идет неплохо. Еще пару дней, и земляне отправятся в обратный путь, унося с собой наиприятнейшие воспоминания.
   Крысс согласно закивал и захихикал.
   -- Они больше не настаивали на встрече с этими... космическими строителями?
   -- Даже ни разу не вспомнили, ваше сиятельство.
   -- Это хорошо. А найти их вообще-то удалось?
   -- Ищем, ваше сиятельство. Напомню вам, что, поскольку господин Фокс вплотную занят розысками банды Ханаконды, вы поручили розыск этих личностей министру Пропаганды и связи.
   -- Но он мне давно ничего не докладывал.
   -- Господин Буравчик утверждает, что его поиски пока ни к чему не привели.
   -- Он утверждает? У вас, что же, есть какие-то сомнения на этот счет?
   -- Ни в коем случае, ваше сиятельство, на этот счет у меня нет никаких фактов.
   -- Но вы все-таки не уверены?
   -- Только интуиция, ваше сиятельство, ничего больше.
   -- Так что же подсказывает ваша интуиция? Не бойтесь, Крысс, это останется между нами.
   -- У меня есть ощущение, -- Крысс оглянулся и заговорил шепотом, -- что господин Буравчик в последнее время недостаточно предан вашему сиятельству.
   -- А! -- воскликнул Пупс. -- Вот это уже серьезное преступление.
   -- Стало быть, ваше сиятельство не будет упрекать меня за излишнее рвение? Дело в том, что со вчерашнего дня я установил слежку за господином министром.
   -- Ну... -- Пупс опустил глаза, -- если это необходимо в целях государственной безопасности... Хотя, кстати говоря, ведь это ваш выдвиженец?
   Не ожидавший такого выпада, Крысс растерялся.
   -- Вот вы и разбирайтесь. А не то я буду разбираться с вами, господин Крысс, не правда ли?
   -- Абсолютно справедливо, ваше сиятельство.
   Пупс протяжно зевнул и стал смотреть на министра, дожидаясь окончания его доклада.
   -- Ваше сиятельство... -- нерешительно сказал тот.
   -- Говорите, Крысс, говорите.
   -- Эта дамочка, которая догадалась.
   -- Так что же?
   -- Вернувшись на Большую Землю, она все расскажет.
   -- Увы.
   -- Нужно сделать так, чтобы она не вернулась.
   -- Что?! -- Пупс подскочил на перине. -- Вы отдаете себе отчет?..
   -- Ваше сиятельство не так меня поняли. Я вовсе не имею в виду самые крайние меры. Я только думаю, что господин Кротик смог бы найти такой состав, от которого бы она навсегда лишилась памяти. Я даже осмелюсь доложить вашему сиятельству, что такой состав уже найден. Этой же ночью мы могли бы слегка придушить дамочку, пока она спит, и сделать ей укол.
   Пупс взволнованно потер лицо руками:
   -- Да, но ведь при этом она забудет не только то, что нам бы хотелось, но и вообще все. А такой гном и гномом-то быть перестанет...
   -- Конечно, ваше сиятельство, это ужасно. Но вопрос о государственной безопасности ставится иногда именно так.
   -- Послушайте, Крысс, вы меня пугаете.
   Крысс собирался ответить, но тут его длинный нос зашевелился, он стал мелко принюхиваться и тревожно озираться. В следующее мгновение и сам Пупс почувствовал запах дыма.
   -- Пожар... -- шепнул он неуверенно.
   -- Пожар! -- крикнул Крысс.
   -- Пожар! Пожар! -- подхватили со всех сторон.
   Крысс метнулся к дверям, выбежал, но вернулся и, упав перед кроватью на колени, надрывно воскликнул:
   -- Я не дам погибнуть в огне вашему сиятельству! Лучше я погибну вместе с вами!..
   У Пупса отлегло от сердца: он понял, что крики и запах дыма еще не означают пожар. И действительно, дым скоро проветрился, а в одной из кладовок нашли подброшенную кем-то консервную банку с перегоревшей внутри "дымовухой" -- плотного мотка фото- или видеопленки.
   Кратковременная паника прекратилась, повылезавшие откуда-то в огромном количестве, словно тараканы, гномы в серых трико снова растворились. Слуги прошли по комнатам и успокоили каждого из проснувшихся, вскоре снова стало совсем тихо. Но Клюковки во дворце уже не было.
   Глава двенадцатая
   Захват телевизионной башни
   откладывается из-за последствий стрельбы картофельного
   фермера в... вдогонку дикому гному
   Банда Ханаконды давно не давала о себе знать, и на то были причины. После того как картофельный фермер засадил в мягкую часть тела Росомахи заряд крупной соли, с этим полугномом начали происходить непонятные вещи. Он вдруг стал податливым и уступчивым, не огрызался на шуточки, которые любили отпускать по его адресу Хорек и Губошлеп. А если ему поручали какую-нибудь работу -- заготовку дров или сбор грибов, -- он безропотно подчинялся, хотя сам не боялся холода и в рот не брал растительной пищи.
   Все остальное время, за исключением сна, Росомаха сидел в наполненной водой деревянной кадке и со стонами вымачивал из пострадавшего участка тела соль. Он ужасно страдал и постоянно грозил какому-то Ослику, ставшему якобы причиной всего того, что с ним произошло.
   Росомаха был нужен Ханаконде для нападения на телецентр, откуда он смог бы объявить всем, кто на самом деле является хозяином и Верховным Правителем подлунного мира. Но вся звериная озлобленность Росомахи внезапно куда-то подевалась, а с вялым и покладистым, хотя все еще чрезвычайно сильным и ловким сообщником на такое дело идти было нельзя.
   Ханаконда подолгу дотошно выспрашивал Росомаху, что тот делал и что ел в последние дни. Но ничего, кроме мелких лесных и полевых грызунов, тот совершенно точно не ел, а воду пил прямо из лужи.
   Однажды, когда Ханаконда за обедом в очередной раз ломал голову над этой неразрешимой загадкой, Кролл между прочим пожаловался на отсутствие соли. С тех пор как банда обосновалась в лесном домике, питаться приходилось одними вареными козленками -- все понимали, что в любом, самом захудалом продовольственном распределителе их подстерегает засада.
   И Ханаконду вдруг осенило.
   -- Повтори, что ты сказал! -- прошипел он, подскочив с места.
   -- Я? -- испугался Кролл, застыв с поднятой ложкой. -- А я ничего такого не сказал. Я только думаю, шеф, что если бы можно было посолить грибы, есть их было бы не так противно.
   -- Соль! -- сказал Ханаконда. -- Все дело в соли...
   -- Конечно, шеф, -- не понял его Кролл. -- Росомаха наворовал бы для нас картошки, и мы бы сварили вполне приличную похлебку.
   -- Болван, при чем тут похлебка... Они травят всю пищу через соль. Все дело только в ней и в водопроводной воде!
   Обдумывая сказанное, все перестали есть и притихли.
   -- А ведь верно, шеф, -- догадался Хорек. -- Росомаха сделался придурковатым после того, как у него в заду засела порция соли. Теперь выходит, что пока он ее до конца не вымочит, для нашей работы он не годится. Хорошо еще, что у нас здесь нет радио, а то бы наслушался всякой дребедени и прямиком отправился сдавать нас властям.
   -- Ладно, всем -- цыц. Будем ждать, когда он очухается, а потом и дело. План у меня верный, и теперь, с этой солью, все тютелька в тютельку сошлось.
   И Ханаконда посвятил своих сообщников в план захвата телевизионной башни.
   Глава тринадцатая
   Как Карлуша и Пухляк проснулись
   знаменитыми. Первый визит, который
   навеял воспоминания
   Карлуше приснилось, что господин Пудл раскатывает вокруг него на маленьком трехколесном велосипеде и без устали хохочет. Он смеется потому, что, оказывается, велосипед на Луне такое же привычное дело, как и на Земле, и Карлушу все разыгрывали только для того, чтобы посмеяться над ним. Карлуша смотрит по сторонам и видит, что на улицах полным-полно велосипедов -- новых и уже совсем старых, поскрипывающих; дорожных и спортивных, и даже двухместных, -- и совершенно непонятно, почему он их раньше не замечал.
   Появляется Студент и все другие гномы с Земли и начинают над ним смеяться. Карлуше так стыдно, что он не знает, куда деваться от стыда. Закрыв лицо руками, он бежит прочь, налетает на какой-то столб, и это оказывается телебашня, которая вдруг окутывается клубами дыма и стартует в небо. "Стойте! -- кричит Карлуша. -- Стойте! Туда нельзя! Там ничего нет!.." Но башня-ракета уже скрылась из глаз, а вокруг него снова начал раскатывать на маленьком трехколесном велосипеде господин Пудл, смеяться и звонить в звонок. Звонок звенит громче и громче, Карлуша вдруг понимает, что это сон, и заставляет себя проснуться.
   Замолкший на время телефон снова зазвенел, и Карлуша схватил трубку:
   -- Да!
   -- Господин Пухляк? Ах нет, простите, я уже понял: это господин Карлуша.
   -- Да, это я.
   -- Вас беспокоит господин Пудл. Портье сказал, что вы в номере, поэтому я решил проявить настойчивость.
   Карлуша вспомнил свой сон и испугался.
   -- Да, господин Пудл, -- пролепетал он поникшим голосом.
   -- Вы уже видели?
   -- Что?..
   -- Ах, значит, вы все проспали. Включайте же скорее телевизор: это началось!
   -- Да?.. А что именно?
   -- Как это "что"! И он еще спрашивает! Рекламная кампания, что же! Час назад велосипед поступил в продажу, и от желающих купить его нет отбоя. У магазинов выстраиваются очереди; это небывалый, невиданный успех!
   У Карлуши отлегло от сердца.
   -- В таком случае я очень рад.
   -- Разбудите своего коллегу и поздравьте от моего имени. Если будут какие-то вопросы, звоните, до свидания!
   -- До свидания, господин Пудл. Спасибо, что позвонили.
   Карлуша повесил трубку и некоторое время сидел, мечтательно глядя в окно. Быстрый и легкий успех кружил голову, о плохом думать не хотелось.
   Внезапно в ушах у него зазвучал его собственный голос: "Посторонись, лихой водитель...", и так далее -- тот самый стишок, который они начитывали минувшей ночью для рекламного ролика.
   Выскочив из спальни, Карлуша увидел себя на экране телевизора. Это Пухляк (а он подслушивал разговор с параллельного телефона) поднялся с кровати и включил телевизор. После рекламы в новостях показали большой репортаж с центральной улицы Давилона, где перед фирменным салоном "Пудл" действительно выстроилась очередь из желающих приобрести велосипед. В перспективе улицы виднелись несколько гигантских щитов: на первом был изображен Карлуша, несущийся на велосипеде с горы; на другом -- Пухляк, горделиво восседающий на велосипеде перед бурлящим водопадом. Остальные, расположенные еще дальше, разобрать в подробностях было трудно.
   -- Вот это да... -- присвистнул Карлуша. -- Даже не верится.
   -- Проценты небось уже тиркают, -- заметил Пухляк с удовлетворением.
   -- Какие проценты?
   -- Наши, наши проценты. С каждого проданного велосипеда нам на счет начисляются проценты, забыл уже?