Карлтон Гарольд. Ярлыки

   — Нет, конечно. Это дело Реджи, но он слишком занят чтением колонки сплетен в «Уименз Уэр».
   — А мне все равно. — Эд пожал плечами, его темно-синие глаза заманчиво искрились. — Я даже почувствовал себя шпионом!
   — Ключи к кассам имеются только у меня, Реджи и Макса, — сказала ему Маккензи. — Папочка уже почти не появляется в магазинах.
   — Как насчет Элистера?
   — Иногда он забирает деньги, когда я прошу его об этом… — Она остановилась. — Он вам не нравится, не так ли?
   Задавая ему вопрос, она уже была уверена, что это Элистер берет деньги из кассы. Именно поэтому он мог себе позволить «травку» лучшего качества. Об этом свидетельствовало постоянное отсутствие у него наличности и вообще, его отношение к деньгам. Они здорово поссорились по поводу его зарплаты, когда он официально стал получать деньги в «Голд!». Она поняла, что ему не хватит никаких денег! У него было явно преувеличенное представление о том, чего он стоит на самом деле!
   — Я тоже постараюсь кое-что выведать, — сказала она Эду. — Может, у одной из продавщиц есть дружок, который приходит и уносит одежду, не заплатив.
   — Может, и так, — заметил Эд с сомнением в голосе.
   — Я постараюсь проводить больше времени в магазинах, — пообещала она. — В последнее время я была слишком занята. Мне нужно поддерживать контакты с покупателями. Если бы только у меня было больше времени и энергии!
   Когда наконец Эд ушел, она позвонила врачу, которого кто-то рекомендовал ей. Ей пришлось пригрозить ему, что она совершит самоубийство, если он не примет ее сегодня же. Она никогда не была такой усталой. Маккензи вышла из дома и двинулась по направлению к Парк-авеню.

* * *

   Корал не успела ничего понять, как новый дизайнер Анаис Дю Паскье уже продавала свои модели в отделе «Хедквотерз». В Нью-Йорке еще не видели подобных моделей. Они были явно навеяны Парижем. Покупательница попробовала качество шерстяной ткани и заявила:
   — Филипп Ру, Курреж, Унгаро — их идеи объединены ангелом!
   Уэйленд, стоявший неподалеку, только улыбался.
   Майя чувствовала прилив вдохновения. Она работала удивительно быстро и представила новую коллекцию в «Хедквотерз» за две недели до Рождества. Уэйленд был поражен и обрадован. Он дал объявление в воскресном номере «Нью-Йорк тайме» на целую страницу о том, что в его бутике открывается «новый отдел работ нового прекрасного дизайнера…»
   Анаис Дю Паскье была названа француженкой, «которая привнесла детали «от кутюр» в готовую одежду!» Коллекция состояла из двенадцати вещей. Великолепно исполненные, они несли в себе что-то новое, были изысканными, самого высокого класса. Они привлекали тысячи женщин — отнюдь не поклонниц «Битлз» или же стареющих хиппи. Коллекция разошлась в неделю.
   Уэйленд был счастлив. Майя пришла к соглашению с изготовителем верхней одежды из Нью-Джерси, и продукция поставлялась прямо в «Хедквотерз». Уэйленд заказал партию одежды разных цветов и начал опасаться Корал.
   Мир моды был постоянно насторожен и не мог не обратить внимания на Анаис Дю Паскье. В его офис звонили репортеры из «Уименз Уэр» и других модных журналов. Он понимал, что когда-нибудь кто-нибудь проговорится и Корал все узнает и никогда его не простит. Уэйленд пригласил ее на ужин и попытался прощупать ее мнение насчет Майи.
   — Ее ошибку вполне можно понять, — заметил он, когда они уже перешли к десерту, — простить…
   — Было бы великолепно! — Корал грубо рассмеялась. — Кого же ты хочешь, чтобы я простила? — спросила она его.
   Они ужинали в «Руморз», ресторанчике, отделанном бархатом винного цвета. Там подавали блюда французской кухни, пианист тихо играл бродвейские мелодии, и великосветская публика с удовольствием посещала это заведение.
   Корал отпила глоток кофе.
   — Разве уже не настало время простить Майю? — нежно спросил ее Уэйленд.
   Корал осторожно поставила крохотную чашечку на стол.
   — Если бы ты видел кусок зеркала, который воткнулся в мою… — Она вся задрожала. — Я не собираюсь подставлять другую щеку, она может изуродовать и ее!
   — Она ведь не желала навредить тебе, — продолжал настаивать Уэйленд.
   Корал пристально посмотрела на него.
   — Если ты мой друг, ты перестанешь просить за это отродье! Убийца! Ей повезло, что я не подала на нее в суд, она могла бы оказаться в тюрьме. Я знаю, что она здесь. У нее хватило наглости позвонить мне вчера из моего подъезда. Я сказала, что не стану встречаться с ней…
   Уэйленд прекратил бесполезный разговор. Они допили кофе, обсуждая последние сплетни.
   Вечер закончился в квартире Корал, где они продолжили беседу за рюмкой водки. Корал спросила его:
   — Ты как-нибудь помогаешь Майе в ее работе?
   — Ты считаешь, что я стану это делать? — ответил он ей вопросом на вопрос.
   — Да. — Она закурила сигарету. — Ты всегда хорошо относился к ней, и она вовсю использовала твою слабость. Если ты позволишь ей снова воспользоваться твоей помощью и я об этом узнаю — мы враги навсегда.
   Уэйленд допил свою водку, и у него воинственно оттопырилась нижняя губа.
   — Почему ты считаешь, что меня заденет, если ты перестанешь упоминать мое имя в своем журнале? — резко спросил он.
   Прежде чем ответить ему, Корал глубоко затянулась сигаретой.
   — Мне кажется, что не так уж плохо, когда твои модели появляются на обложке моего журнала, да еще и со значительным текстом…
   — Только не заставляй меня испытывать к тебе благодарность, — резко прервал ее Уэйленд. — Ты мне кое-что должна после всех наград Ру. Ты уговорила меня заключить с ним контракт на два года, а теперь не работаешь с ним, потому что он не желает тебя трахать!
   Корал широко раскрыла глаза.
   — Как ты груб! — сказала она. Было видно, что Уэйленд напился, и поэтому она позволила себе кривую ухмылку. — Теперь разреши мне кое-что сказать тебе, Уэйленд, — продолжала она. — Если бы ты видел… хозяйство Филиппа Ру, ты бы понял, что, когда он трахает тебя, ты испытываешь невероятные ощущения.
   Уэйленд не мог удержаться от смеха, но потом снова надел на лицо маску недовольства.
   — Почему ты считаешь, что будешь вечно руководить «Дивайн»? «Лейблз» постоянно печатает анонимные статейки о тебе. Они даже могут переименовать свою колонку «Сплетни» и назвать ее «Кое-что о Корал…»
   Корал взяла новую сигарету и начала энергично выпускать дым.
   — Мне уже надоел этот Говард Остин. Он так и не простил меня за то, что я им не увлеклась. У него, наверно, шпионы шныряют по всему Манхэттену. Если даже я просто провожу спокойный вечер в клубе, он обязательно пишет об этом в своей жуткой газетенке.
   — Спокойный? Ты имеешь в виду вечер после присуждения премий? Ты же принимала там ЛСД, не так ли?
   — Я жду не дождусь, когда еще раз попробую ЛСД. После него просто великолепное состояние.
   — Да? Сделай это еще раз, и ты привыкнешь к нему. А за твой стол усядется миссис Донна Брукс.
   — Он все еще не женился на ней, — прервала его Корал.
   Уэйленд, покачиваясь, встал на ноги. Алкоголь прибавил ему смелости.
   — Ты знаешь, я устал от твоей вендетты собственной дочери, — сказал от Корал. — Она — хорошая и очень талантливая девочка. Вместо того, чтобы ненавидеть ее, тебе бы стоило гордиться ею!
   — Гордиться? — Повторила Корал, повернувшись к зеркалу на стене и откидывая волосы со лба. — Я должна гордиться меткой, которую я теперь ношу, как племенная кобыла?!
   — Да ты ненавидела Майю еще до того, как у тебя появился этот чертов шрам, — ответил ей Уэйленд. — Слава Богу, что у нее всегда был я. Я ей буду помогать!
   — Если хочешь, ты можешь официально удочерить ее, — пожала плечами Корал. — Но только теперь я тебе больше не помощница! Я выкинула рекламу Филиппа Ру из журнала и смогу сделать то же с «Хедквотерз».
   — Но тогда не жди никакой помощи и рекламы от нас, — резко сказал ей Уэйленд, направляясь по коридору к входной двери. — Доброй ночи!
   Корал сухо кивнула ему, когда он закрывал за собой дверь.
   От ярости Уэйленд почти пробежал весь короткий путь от ее дома до своего. Не успев раздеться, он уже позвонил Колину Бомону.
   — Колин, — сказал он, — ты мне просто не поверишь! — Будучи в подпитии, он несколько драматизировал свою ссору с Корал. — Представляешь, «Хедквотерз» практически выплачивает ей жалование — мы даем ей столько нашей рекламы. Я так взбесился, когда уходил от нее, что мне хотелось пойти в ближайший бар и затеять с кем-нибудь драку!
   — Я рад, что ты не стал этого делать, — пробовал успокоить его Колин. — Итак, война объявлена!
   — Ты постарайся некоторое время «позаботиться» о Корал. Я гарантирую тебе все права на это!
   Из-за ссоры Рождество в этом году прошло весьма тихо. Уэйленд и Майя пригласили Колина к себе. Но все волновались по поводу праздничного номера «Дивайн» за январь 1967 года. Его назвали поворотным пунктом в журналистике моды. Номер был быстро распродан и стал ценностью для коллекционеров. Для этого номера Эйвдон прочесал все улицы Лондона и заставил позировать себе декадентов-аристократов в парчовых жилетах с бахромой и черных атласных широких брюках.
   Мик Джаггер на фото получился с ужасающей ухмылкой — он нахмурился при виде камеры. В Нью-Йорке люди из «Энди Уорхол Фектори» позировали обнаженными, глядя через плечо в камеру. Было объявлено, что на Бродвее пройдет ревю с голыми участниками. Корал просто цвела. У нее не было времени заметить, что Уэйленд уже больше не общается с нею. Она была слишком занята, чтобы посещать открытия галерей искусств; не ходила на генеральные репетиции пьес, идущих вне Бродвея, на всякие «хэппенинге» и показы мод, которые следовали один за другим.
   Одна из ее самых тощих моделей как-то упомянула доктора Роббинса с Парк-авеню, который делал ей уколы, чтобы у нее хватало энергии вести активный образ жизни. Когда к ней пристали с вопросами, что же именно ей кололи, она небрежно обронила:
   — Ах, ну вы знаете, комплекс витаминов «В».
   Так как никто на свете не представлял, что такое «комплекс витаминов «В»», все сделали вид, что поняли.
   После первых уколов Корал летела обратно в журнал — она смогла организовать колоссальное количество статей. Она развила бешеную энергию, подгоняла фотографов, заинтересовывала авторов. Все сразу обратили на это внимание, и начались сначала незаметные и неопределенные намеки. Ей настолько понравилось действие уколов, что она стала ежедневно перед работой наведываться к доктору.
   Доктор Роббинс был быстрым, нервным человечком с гривой белых волос. Ему было около пятидесяти лет. Он поставил себе задачу, как он говорил, «спасти мир от потери энергии». Никого не волновал тот факт, что его лечение привлекало только известных людей из мира моды и журналистов. Иногда вдруг к нему являлся какой-нибудь молодой гений бизнеса или светская львица. В роскошной приемной, где стояли кресла из металла и замши, Корал старалась ни на кого не обращать внимание и не снимать свои темные очки от Живанши. Иногда ей приходилось ждать укола до получаса. Один раз во время ожидания открылась дверь и вошел Элистер. Они посмотрели друг на друга. Он сел рядом с ней и начал нервно барабанить тощими пальцами по спинке кресла.
   Наконец он наклонился к ней и протянул руку.
   — Элистер Брайерли, — представился он, сняв свои темные очки и целуя руку Корал. — Я работаю с Маккензи Голд.
   — Да, конечно, — пробормотала Корал. Она не стала снимать свои очки.
   — Вам тоже нравится, как они на вас действуют? — тихо спросил он.
   — Что? Уколы комплекса «В»? Они просто чудо!
   — Мои поздравления по поводу вашего последнего номера. Маккензи понравилось, как вы использовали ее ансамбли. Мы не часто видим вас в свете. Вы уже больше не посещаете клубы?
   — «Дивайн» — это ревнивое чудовище! — ответила она. — На него уходит все мое время!
   Ее пригласил ассистент доктора, и Корал вежливо простилась с Элистером. Они были так смущены тем, что встретились именно здесь, что никому ничего не рассказали. Но, как всегда случается, их заметили разные люди, находившиеся в приемной, и начались разговоры о них среди приятелей и в модных кругах.
   Башня из слоновой кости, возведенная Корал, все еще усердно посещалась самыми важными в бизнесе моды людьми.
   Хуберт де Живанши, будучи в городе, проводил с ней время. Он приводил с собой свою музу — Одри Хепберн. Ив Сен Лоран приезжал со своим менеджером Пьером Берже. Все враги Корал сразу же прощали ее, как только она писала о них в «Дивайн». Так всегда делались дела в мире моды.
   — Но все равно, дни ее власти сочтены! — сказала Донна Хэддон, разговаривая по телефону с «Лейблз». — Я думаю, что она продержится не более шести месяцев, если не изменит свою политику.
   — Вы считаете, что настало время напечатать то, что мы знаем о ней? — спросил Говард Остин.
   — Вперед! — ответила ему Донна Хэддон.
   — Анаис Дю Паскье! — говорила Корал в телефонную трубку. — Кто-то должен знать, кто она такая!
   — Простите, миссис Стэнтон, — быстро ответил ей помощник ассистента по связям с прессой из «Хедквотерз», — мы не можем предоставить вам возможность взять интервью у мадемуазель Дю Паскье. Она почти все время находится в Париже.
   — Ну, что ж, позвоните мне сразу же, как только она окажется у нас в городе, — приказала Корал. — Мне нужно эксклюзивное интервью с ней.
   Она швырнула трубку. Казалось, что ее утренний укол совершенно не подействовал на нее. Наверно, это потому, что у нее был назначен ленч с Донной Хэддон.
   — Когда я ее вижу, меня охватывает чувство тревоги, — сказала Корал по телефону Колину. — Она совершенно не выглядит амбициозной. Но ради чего будет молодая женщина спать с Ллойдом?
   — Разве ты не можешь заслать ее с заданием на Аляску? — порекомендовал Колин.
   — Или это, или предложить ей ленч и постараться заполучить ее в друзья.
   Корал предложила Донне ленч, сказав, что это будет «деловой» ленч. Когда они вышли из здания, их ждал «роллс-ройс» Ллойда, и водитель, увидев их, открыл дверцу.
   — Он настоял на этом! — засмеялась Донна и кивнула Корал, приглашая ее в машину. — Он так рад, что мы идем на ленч вместе. Иногда он ведет себя, как маленький мальчишка.
   Корал еле удержалась от ехидного замечания. Она оглядела наряд Донны. Это был верх портновского искусства!
   Брючный костюм из ткани «деним», вокруг головы повязан ярко-красный платок. И подбитый норкой плащ до полу. Он был распахнут, несмотря на январский холод.
   «Ничего себе! — подумала Корал. — И это все на ее зарплату. Странно, что она не повесила на них этикетку с надписью «Подарок!»
   Донна откинулась на кожаное кресло, когда машина двинулась.
   — Все так интересно, — заметила она. — Мне нужно много рассказать вам о моих идеях по поводу статей о спортивной одежде.
   Корал чуть прикрыла глаза. На ней был шерстяной костюм белого цвета и фиолетовая шелковая блуза. Ее чулки тоже имели лиловый оттенок. Белое пальто небрежно перехватывал пояс. Ярко-рыжие волосы были блестящими и густыми. От Донны пахло свежестью и одеколоном «Гермес». Ее милое личико освещали честные серые глаза.
   — Вы не против, если мы пойдем куда-нибудь, кроме «Ля Гренуилля»? — Корал ослепительно улыбнулась ей.
   Донна улыбнулась ей в ответ.
   — О, мы с Ллойдом ходим туда слишком часто. Но у них почти нет вегетарианских блюд для меня.
   Корал мгновение не могла прийти в себя от удивления.
   — «Гамбургер Хевен», — сказала она водителю и, повернувшись к Донне, добавила: — Я уверена, что они смогут приготовить вам салат. Между прочим, мне понравился снимок, где на заднем плане игроки в теннис и гольф. У вас отличный фотограф.
   — Я рада, что она вам нравится. Я просто обожаю ее работы!
   Они подъехали к ресторану, и Корал сказала водителю, чтобы он вернулся за ними через час. Она позволила Донне придержать для нее дверь…
   — Наш ленч будет милым и недолгим, Донна. У меня съемки в два.
   Они обе заказали закуску с низким содержанием калорий и почти ничего не съели. И в чай со льдом добавили «Свитили».
   — Корал, вы не считаете, что чересчур увлеклись всеми этими поп-звездами, кино— и театральными новостями… — начала Донна. — И что «Дивайн» уже начинает напоминать «Фотоплей»? Разве мы не можем больше места отводить спортивным звездам, а не этим странным подросткам и фанам?
   Корал нахмурила брови и начала вертеть в пальцах листик салата.
   — Странным подросткам и фанам? — медленно повторила она. — Не относите ли вы к этой категории Джулию Кристи, и Мика Джаггера, и подобных им? Я не ошиблась? Мы должны отводить место людям, которые оказывают влияние на моду.
   — Но я уверена, что спорт и спортсмены могут гораздо больше оказывать влияние на моду, — заметила Донна.
   Корал вздрогнула.
   — Как они могут это сделать? Теплые куртки, шорты и майки… Я даже не могу себе этого представить.
   — А я могу! — ответила Донна. — Почему бы нам не попробовать использовать в качестве моделей фотогеничных спортсменов с хорошими фигурами?
   — Но зачем? — Корал закурила. — Мы можем использовать экзотические, необычные типы: Энди и его суперзвезды. Вива просто великолепна! Эди Седжвик — на ней так чудесно сидит одежда. Используйте ее! Может быть, никто из них не сможет участвовать в марафонах, но они такие шикарные модели!
   — Мне обычно звонят олимпийские тренеры, когда у них появляются фотогеничные девушки, — настаивала Донна.
   Корал закатила глаза.
   — Все это напоминает мне, как я умоляла Мэйнард Коулз разрешить мне писать о рок-звездах!
   Она резко захохотала.
   Затем Корал выдала продолжительный монолог о своих планах в отношении «Дивайн». Она упомянула, что считает Анаис Дю Паскье прекрасным дизайнером.
   — Жаль, что невозможно взять у нее интервью, но я не разговариваю с Уэйлендом Гэррити, — сказала она.
   — Может быть, мне следует иметь об этом больше информации? — небрежно поинтересовалась Донна. — Я же всегда писала об ансамблях из «Хедквотерз»…
   — Все нормально, моя дорогая. — Корал небрежно стряхнула пепел. — Это просто недоразумение между мной и Уэйлендом.
   — Поэтому «Хедквотерз» перестал давать у нас рекламу? Ллойд был очень удивлен.
   Корал равнодушно пожала плечами.
   — У нас есть и другие заказчики. Нам не так важны доходы от рекламы «Хедквотерз».
   — Но как же насчет наград «Дивайн»? Разве вы не собираетесь заниматься этим в следующем году?
   — Ну-у-у, я уверена, что к тому времени мы уже помиримся. Донна, вы же знаете, как все происходит в мире моды. — Она заплатила по счету и потом наклонилась к Донне. — Я хочу вам кое-что сказать. В «Дивайн» есть место для спорта и спортивной одежды, Донна, и оно всегда будет там. — Донна улыбнулась и слегка подняла брови. Корал понизила голос до шепота, заставляя Донну ниже склонится к ней. — Но это место в конце журнала…
   У Донны сузились глаза. Корал опять выиграла раунд!
   — Как насчет Парижа? — спросила ее Донна почти сквозь зубы.
   — Я не уверена, что поеду в этом сезоне, — небрежно заметила Корал. — Нам стоит разочек проигнорировать их. Они такие наглые. Этот Филипп Ру и его жуткая ассистентка! Баленсиага и Живанши — это настоящие создатели моды, но они стараются избегать прессы.
   Ленч закончился на вежливой ноте. Корал считала, что именно она выиграла битву. Некомпетентные люди всегда хотели заниматься спортивной модой: гораздо легче уследить за веяниями в этой сфере. Просто нужно надеть на головы моделей трикотажные повязки и отправиться на съемки в какой-нибудь престижный теннисный клуб! Они снова уселись в «роллс-ройс». Корал решила, что ей не о чем беспокоиться — девушка не готова заниматься настоящей модой.
   К вечеру этого дня Ллойд вызвал ее к себе в офис.
   — Спасибо, что ты сходила с Донной на ленч, — улыбаясь, заметил он. — Она так уважает тебя, Корал. Мне бы хотелось, чтобы вы подружились. В следующем месяце она займет место Эми Хортон в качестве редактора отдела моды.
   Корал поперхнулась и крепко ухватилась за стол. Эми Хортон была ассистентом, и Корал возвела ее в ранг редактора, но Эми никогда не обладала реальной властью. Во время съемок она просто была при Корал и отвечала за все аксессуары.
   — Донна — милая девочка, не так ли? — сказал Ллойд.
   — Очаровательная. — Корал удалось выжать из себя эту фразу. — Ее просто нужно обожать!..
   — Так, теперь что там с Парижем? — спросил ее Ллойд. — Ты сказала Донне, что, видимо, не поедешь туда в этом году?
   Корал села в кресло и начала шарить в сумке, пытаясь найти сигареты.
   — Ты знаешь, время пролетело так быстро, — сказала она и нервно пощупала свой шрам. — Ты же помнишь, как мне не повезло в прошлом сезоне, когда у меня… произошел этот несчастный случай. И потом, я не уверена, что сейчас Париж, так же как и прежде, очень важен для нас и для моды.
   Ллойд внимательно следил за ней и постукивал ручкой по ладони.
   — Мы не можем создавать такой опасный прецедент. Наши читатели ожидают, что «Дивайн» будет присутствовать на представлении новых коллекций во Франции, и они смогут прочитать об этом событии у нас в журнале.
   — Уже давно нужно поставить этих французов на место, — небрежно рассмеялась Корал. Она зажгла сигарету и глубоко затянулась. — Ллойд, они уже не командуют в мире моды. Существует Лондон, Рим, Нью-Йорк… Если мы не обратим внимание на Париж, они поймут, что кроме них существует масса талантливейших дизайнеров «от кутюр»! Наши читатели поймут нас!
   — Это никоим образом не связано с твоей размолвкой с Филиппом Ру, не так ли?
   — Ллойд, только не говори мне, что ты читаешь эти дешевые статейки в «Лейблз». Ничто и никто никогда не станет между мною и настоящей модой! Это было бы против моих принципов!
   — Угу. — Ллойд нахмурился и начал размышлять. — Нашим французским рекламодателям это может не понравиться. Ты начинаешь плодить нам врагов своим надменным отношением. Корал, «Дивайн» сейчас раскупается, как горячие пирожки, но ты знаешь, что мы всегда должны помнить о рекламе. Теперь объясни мне, почему «Хедквотерз» перестали помещать рекламу ежемесячно? Они занимали у нас обычно десять страниц.
   Корал выдохнула дым и нетерпеливо помахала рукой.
   — Это все Уэйленд Гэррити — мы с ним поссорились. Они еще вернутся…
   Ллойд недовольно пожал плечами.
   — Уэйленд Гэррити, — начал он, загибая пальцы, — Филипп Ру… и Говард Остин. Кажется, в «Лейблз» продолжается самая настоящая вендетта…
   — Я могла бы подать на него в суд, — прошипела Корал.
   Ллойд покачал головой.
   — Корал, «Дивайн» — это не место для разборки твоих проблем. Это журнал, который приносит нам доходы! И я весьма горжусь этим журналом!
   Корал с обидой посмотрела на него.
   — Ллойд, ты никогда прежде так не разговаривал со мной. Это что, репетиция нашей жизни, которая начнется, когда Донна станет миссис Брукс?
   — Я не хочу, чтобы что-то вышло из-под контроля, — резко заметил Ллойд. — Итак, если ты не желаешь ехать в Париж, мы сейчас вызовем сюда Донну и скажем, что туда поедет она. Она просто умирает от желания поехать в Париж!
   — Редактор отдела спортивной моды! — завопила Корал. Она проклинала себя. Ей следовало быть впереди него, хотя бы на шажок! — Ллойд, любовь моя, так не пойдет. Это станет для французов страшным оскорблением… Видимо, мне все же придется поехать. Я выберу шесть самых важных показов и пробуду там всего лишь неделю…
   Ллойд ухмыльнулся и отодвинул свое кресло. Затем встал и обнял Корал.
   — Я знал, что ты прислушаешься к голосу разума, Корал, — спокойно заметил он.
   Она отпрянула от него и пригладила волосы. Черт возьми, почему на этот раз на нее не подействовал этот проклятый укол?
   Ей было нужно сделать еще один.
   — Мне пора идти. Нужно заняться подготовкой к Парижу и еще многим другим…
   — Все уже сделано, Корал, — уверял ее Ллойд. — Твой обычный номер в «Крийон»…
   — Нет! — закричала она. — Я больше никогда не стану там жить! — Он уставился на нее, как будто она сошла с ума. Она легко прикоснулась к его руке. Ее начала бить дрожь. — Ллойд, пусть это будет «Ритц»…
   Он пожал плечами.
   — Я не возражаю. Я хочу, чтобы тебе было удобно и спокойно, Корал. Я хочу, чтобы в следующий раз ты взяла с собой Донну. Ты ее свяжешь с нужными людьми и тому подобное…
   Корал передернуло. Она была уже у двери, когда Ллойд снова обратился к ней.
   — Корал! — Она застыла, глядя на него через плечо. Ллойд протянул ей выпуск «Лейблз». — Ты уже читала этот номер?
   Он подал ей газету, раскрытую на странице с колонкой «Сплетни». Статья была напечатана под черным силуэтом женского профиля без подписи.
   «Кто из наших элегантных редакторов должен благодарить за свою энергию одного из жуликов, практикующих на Мэдисон-авеню? Вся его модная клиентура имеет общие черты — они всегда добиваются успеха, уверены в себе, очень худы и сверхнервны… Уколы «врача» стоят огромных денег, и эти люди тратят на них весьма значительные суммы!
   Наблюдатели поговаривают, что в этих инъекциях нет и следа витаминов, из которых, как утверждает этот шарлатан, должны состоять «модные уколы»! Видимо, вскоре этим «волшебником» займется специальная комиссия по наркотикам».
   Корал быстро пробежала заметку, она и глазом не моргнула. Затем швырнула газету на стол Ллойда.
   — Почему я должна читать это? — спросила она его ледяным тоном.
   Ллойд протянул руку к газете, не отводя от нее взгляда.
   — Я желаю, чтобы никто из моих сотрудников не был никоим образом замешан в дела с наркотиками. И самое главное, чтобы об этом не писала пресса!