Страница:
Глаза Фрэнки расширились.
– Разве Калифорния убил дедушку Фрэнка?
– Нет, Фрэнки, конечно же, нет. Просто я поступила очень глупо, потому что переживала из-за дедушки. А когда Калифорния вернулся, я еще не перестала злиться на него.
– И ты снова хочешь прогнать Калифорнию?
– Нет, милая. Калифорния не виноват в том, что случилось с нашим дедушкой. Я больше не сержусь на него, а он на меня. Калифорния решил остаться здесь, и мы скоро поженимся.
Когда Маккензи произнесла эти слова, она еще больше уверилась в том, что это произойдет в самом деле, и улыбнулась.
– Ты выйдешь замуж за Калифорнию?! – восторженно завизжала Фрэнки. – Значит, он останется здесь навсегда?!
– Да, – с улыбкой подтвердила Маккензи. Фрэнки прыгала по матрасу и хлопала в ладоши.
– Присядь на минуточку, родная. Я должна тебе еще что-то сказать…
Маккензи замолкла, не зная, с чего начать свое признание, и притихшая было девочка опять начала скакать по кровати в радостном возбуждении.
– Наверное, они уже начали танцевать, – намекнула Фрэнки, устав ждать.
– Танцы сегодня будут продолжаться очень долго, – заверила дочку Маккензи, – и я уверена, что Калифорния обязательно потанцует с тобой.
Личико Фрэнки засияло.
– Ты так думаешь? Может, мне спросить у него?
– Подожди минутку, малышка. Калифорния и я хотим объявить всем сегодня, что мы собираемся пожениться. А до этого я должна сказать тебе, что Кэл… Кэл – твой отец.
– Ну, да. Он станет им, когда вы поженитесь, – согласилась девочка.
– Нет, детка. Он твой отец уже сейчас. Он твой настоящий отец. Он всегда был твоим папой.
Фрэнки задумалась.
– Но ты же говорила, что мой папа умер? Маккензи вздохнула – как объяснить ребенку, что его обманывали?
– Я говорила неправду, Фрэнки. Я очень сердилась на Калифорнию и думала, что он никогда не вернется, и что ты никогда не увидишь его. Я боялась, что если ты узнаешь, что он не умер, то будешь всю жизнь надеяться на то, что он приедет к тебе, а он не приедет, и ты будешь зря расстраиваться.
– Бабушка учила меня, что обманывать нельзя. И ты говорила то же самое.
– Я очень плохо поступила, когда обманула тебя, доченька. Ты вправе обижаться на меня.
Фрэнки подумала с минуту, нахмурив брови.
– А вдруг ты снова захочешь выгнать Калифорнию?
– Нет, обещаю, что больше не прогоню его.
– И что больше никогда не будешь мне врать, – твердо сказала девчушка. – Никогда.
– Никогда в жизни. Глаза Фрэнки загорелись.
– А когда Ветерок вырастет, я смогу кататься на нем и забрать его себе, чтобы он был только моим?
Маккензи скептически подняла бровь, и девочка отступила с невинной улыбкой.
– Я не буду обижаться на тебя, мамочка. Я очень люблю тебя.
– И я тебя люблю.
Фрэнки спрыгнула с кровати и обняла мать.
– Я очень рада, что Калифорния – мой папа. Теперь у меня есть папа, как у Исси, только мой лучше!
– Я согласна с тобой, малышка, но, пожалуйста, не говори Исси, что твой папа лучше, а то она обидится.
– Я не скажу Исси, – пообещала девочка с хитрой улыбкой. – А мое платье уже готово? Я хочу танцевать с моим папой!
Маккензи улыбнулась.
– Все готово.
Она помогла Фрэнки одеться, завязала пояс красивым бантом и, пока девочка оценивающе разглядывала себя в зеркале, расправила ленты в косичках.
– А Калифорния знает, что он мой папа? – неожиданно спросила Фрэнки.
– Да, детка. Он знает это абсолютно точно.
– А он любит меня так же, как и ты?
– Он очень любит тебя. Фрэнки улыбнулась.
– Здорово! Тогда ему придется непременно танцевать со мной!
Праздник удался на славу. Маккензи цвела, как майская роза. Хотя объявление о предстоящей свадьбе многие гости встретили лишь вежливыми аплодисментами, а некоторые не скрывали крайнего удивления, те, кто был дорог Маккензи, очень обрадовались. Эймос от всего сердца обнял и поцеловал Маккензи, после чего ему пришлось терпеть насмешки Лу, утверждавшей, что он рад свадьбе Маккензи больше, чем своей собственной. Нелли Кэшмен, обняв обоих, прошептала Маккензи на ухо: «Долго же ты разбиралась в своих чувствах!» Гас Бигли сдавил Маккензи своими ручищами, как медведь, чем немало удивил ее, а его жена Миллисент сдержанно клюнула Маккензи в щеку и сказала, что Калифорния Смит – хороший человек несмотря ни на что. Израэль Поттс пожал руку Кэла и дал свое благословение, как будто без одобрения помощника шерифа свадьба не могла состояться. Даже Бей, Мако и Исти пожелали паре счастья. Их темнокожие жены, скромно державшиеся в тени, робко вышли вперед и по очереди сказали Маккензи несколько тихих слов, держа ее за руку. Маккензи улыбалась и благодарила их, хотя не поняла ни слова.
Веселье продолжалось очень долго – последний гость сдался и пошел устраиваться на ночлег за пару часов до рассвета. Работники ранчо спали богатырским сном – объявление о предстоящей свадьбе хозяйки послужило хорошим предлогом для того, чтобы выпить изрядное количество домашнего вина и значительно уменьшить его запасы. Маккензи позволила им расслабиться, во всяком случае, завтра воскресенье, и они успеют прийти в себя до того, как начнут работу со скотом в понедельник.
Загон скота. Маккензи ненавидела время года, когда животные «отгуляли свое». Каждую весну и каждую осень стадо собиралось, молодых телят связывали веревками, выжигали клеймо «Лейзи Би» и делали надрез на ухе. Скот, предназначенный для продажи, отделяли от стада и запирали, готовя к отправке на станцию. Загон скота всегда был самой утомительной работой на ранчо. Подавшие с ног от усталости ковбои становились вспыльчивыми, в воздухе носился запах дыма и паленой шерсти. Маккензи всегда было жалко телят, жалобно ревущих от боли в порезанных ушах и обожженном месте. В этом году придется особенно трудно, потому что Натан Кроссби наверняка выжидает в засаде, как койот, пока они начнут натыкаться на животных с измененным клеймом и объявят их собственностью «Лейзи Би».
Маккензи знала, что предстоит тяжелая неделя, но все же, в этом году ей будет легче провести это тягостное мероприятие, потому что Кэл всегда будет рядом.
ГЛАВА XIV
– Разве Калифорния убил дедушку Фрэнка?
– Нет, Фрэнки, конечно же, нет. Просто я поступила очень глупо, потому что переживала из-за дедушки. А когда Калифорния вернулся, я еще не перестала злиться на него.
– И ты снова хочешь прогнать Калифорнию?
– Нет, милая. Калифорния не виноват в том, что случилось с нашим дедушкой. Я больше не сержусь на него, а он на меня. Калифорния решил остаться здесь, и мы скоро поженимся.
Когда Маккензи произнесла эти слова, она еще больше уверилась в том, что это произойдет в самом деле, и улыбнулась.
– Ты выйдешь замуж за Калифорнию?! – восторженно завизжала Фрэнки. – Значит, он останется здесь навсегда?!
– Да, – с улыбкой подтвердила Маккензи. Фрэнки прыгала по матрасу и хлопала в ладоши.
– Присядь на минуточку, родная. Я должна тебе еще что-то сказать…
Маккензи замолкла, не зная, с чего начать свое признание, и притихшая было девочка опять начала скакать по кровати в радостном возбуждении.
– Наверное, они уже начали танцевать, – намекнула Фрэнки, устав ждать.
– Танцы сегодня будут продолжаться очень долго, – заверила дочку Маккензи, – и я уверена, что Калифорния обязательно потанцует с тобой.
Личико Фрэнки засияло.
– Ты так думаешь? Может, мне спросить у него?
– Подожди минутку, малышка. Калифорния и я хотим объявить всем сегодня, что мы собираемся пожениться. А до этого я должна сказать тебе, что Кэл… Кэл – твой отец.
– Ну, да. Он станет им, когда вы поженитесь, – согласилась девочка.
– Нет, детка. Он твой отец уже сейчас. Он твой настоящий отец. Он всегда был твоим папой.
Фрэнки задумалась.
– Но ты же говорила, что мой папа умер? Маккензи вздохнула – как объяснить ребенку, что его обманывали?
– Я говорила неправду, Фрэнки. Я очень сердилась на Калифорнию и думала, что он никогда не вернется, и что ты никогда не увидишь его. Я боялась, что если ты узнаешь, что он не умер, то будешь всю жизнь надеяться на то, что он приедет к тебе, а он не приедет, и ты будешь зря расстраиваться.
– Бабушка учила меня, что обманывать нельзя. И ты говорила то же самое.
– Я очень плохо поступила, когда обманула тебя, доченька. Ты вправе обижаться на меня.
Фрэнки подумала с минуту, нахмурив брови.
– А вдруг ты снова захочешь выгнать Калифорнию?
– Нет, обещаю, что больше не прогоню его.
– И что больше никогда не будешь мне врать, – твердо сказала девчушка. – Никогда.
– Никогда в жизни. Глаза Фрэнки загорелись.
– А когда Ветерок вырастет, я смогу кататься на нем и забрать его себе, чтобы он был только моим?
Маккензи скептически подняла бровь, и девочка отступила с невинной улыбкой.
– Я не буду обижаться на тебя, мамочка. Я очень люблю тебя.
– И я тебя люблю.
Фрэнки спрыгнула с кровати и обняла мать.
– Я очень рада, что Калифорния – мой папа. Теперь у меня есть папа, как у Исси, только мой лучше!
– Я согласна с тобой, малышка, но, пожалуйста, не говори Исси, что твой папа лучше, а то она обидится.
– Я не скажу Исси, – пообещала девочка с хитрой улыбкой. – А мое платье уже готово? Я хочу танцевать с моим папой!
Маккензи улыбнулась.
– Все готово.
Она помогла Фрэнки одеться, завязала пояс красивым бантом и, пока девочка оценивающе разглядывала себя в зеркале, расправила ленты в косичках.
– А Калифорния знает, что он мой папа? – неожиданно спросила Фрэнки.
– Да, детка. Он знает это абсолютно точно.
– А он любит меня так же, как и ты?
– Он очень любит тебя. Фрэнки улыбнулась.
– Здорово! Тогда ему придется непременно танцевать со мной!
Праздник удался на славу. Маккензи цвела, как майская роза. Хотя объявление о предстоящей свадьбе многие гости встретили лишь вежливыми аплодисментами, а некоторые не скрывали крайнего удивления, те, кто был дорог Маккензи, очень обрадовались. Эймос от всего сердца обнял и поцеловал Маккензи, после чего ему пришлось терпеть насмешки Лу, утверждавшей, что он рад свадьбе Маккензи больше, чем своей собственной. Нелли Кэшмен, обняв обоих, прошептала Маккензи на ухо: «Долго же ты разбиралась в своих чувствах!» Гас Бигли сдавил Маккензи своими ручищами, как медведь, чем немало удивил ее, а его жена Миллисент сдержанно клюнула Маккензи в щеку и сказала, что Калифорния Смит – хороший человек несмотря ни на что. Израэль Поттс пожал руку Кэла и дал свое благословение, как будто без одобрения помощника шерифа свадьба не могла состояться. Даже Бей, Мако и Исти пожелали паре счастья. Их темнокожие жены, скромно державшиеся в тени, робко вышли вперед и по очереди сказали Маккензи несколько тихих слов, держа ее за руку. Маккензи улыбалась и благодарила их, хотя не поняла ни слова.
Веселье продолжалось очень долго – последний гость сдался и пошел устраиваться на ночлег за пару часов до рассвета. Работники ранчо спали богатырским сном – объявление о предстоящей свадьбе хозяйки послужило хорошим предлогом для того, чтобы выпить изрядное количество домашнего вина и значительно уменьшить его запасы. Маккензи позволила им расслабиться, во всяком случае, завтра воскресенье, и они успеют прийти в себя до того, как начнут работу со скотом в понедельник.
Загон скота. Маккензи ненавидела время года, когда животные «отгуляли свое». Каждую весну и каждую осень стадо собиралось, молодых телят связывали веревками, выжигали клеймо «Лейзи Би» и делали надрез на ухе. Скот, предназначенный для продажи, отделяли от стада и запирали, готовя к отправке на станцию. Загон скота всегда был самой утомительной работой на ранчо. Подавшие с ног от усталости ковбои становились вспыльчивыми, в воздухе носился запах дыма и паленой шерсти. Маккензи всегда было жалко телят, жалобно ревущих от боли в порезанных ушах и обожженном месте. В этом году придется особенно трудно, потому что Натан Кроссби наверняка выжидает в засаде, как койот, пока они начнут натыкаться на животных с измененным клеймом и объявят их собственностью «Лейзи Би».
Маккензи знала, что предстоит тяжелая неделя, но все же, в этом году ей будет легче провести это тягостное мероприятие, потому что Кэл всегда будет рядом.
ГЛАВА XIV
– Мак, я не хочу неприятностей. Предоставь мне справиться с этим самостоятельно.
Маккензи скрестила руки на груди и нахмурилась.
– Мистер Смит, не становитесь невыносимым мужем еще до свадьбы. Ты пока не хозяин здесь.
На Маккензи были надеты брюки из грубой материи и тонкая батистовая рубашка, на шее завязан платок, руки защищали кожаные перчатки, пламя рыжих волос было спрятано под потрепанной фетровой шляпой, и грозный огонь пылал в изумрудных глазах.
– Я столько лет отвечала за все на этом ранчо, что просто не могу спокойно сидеть дома и печь пироги!
Она так резко дернула подпругу, что Долли громко фыркнула, подняв в воздух фонтанчик соломы.
– Кэл, ну, в самом деле! Не можешь же ты рассчитывать на то, что я останусь дома в первый день загона скота!
Кэл вздохнул и отвязал поводья Раннера от железного кольца.
– Боюсь, ты не ожидаешь того, что может случиться, – сказал он, – но ты всегда была упряма, как осел в жаркий июльский день.
Выводя Долли из конюшни, Маккензи лукаво взглянула на Кэла.
– Так не разговаривают с матерью твоего ребенка!
– Что же делать, если мать не понимает, что я забочусь о ее здоровье и хочу, чтобы она родила и других детей?
Выйдя из конюшни, они увидели низкое серое небо. Горы отбрасывали темные тени, над ними небо было бледно-розовым. Возле площадки для выгула лошадей молча переминались с ноги на ногу ковбои. Их настроение соответствовало этому мрачному утру – люди и оседланные лошади стояли, опустив сонные головы. Маккензи подозревала, что большинство из них еще не пришло в себя после субботней попойки.
Маккензи была рада тому, что Кэл взял бремя ответственности на себя. Это вполне устраивало ее, потому что скот он знал лучше нее и успешнее справлялся с работниками. Но дома она все равно не желала оставаться.
– Все знают, куда ехать? – спросил Кэл ковбоев. Сэм Кроуфорд сплюнул в траву.
– Да. Я с Буллом и Гидом отправлюсь на север вдоль реки. Скиллет, Чарли, Джордж и Харви поедут на запад вдоль холмов, а индейцы пойдут посередине.
– И мы будем сгонять весь скот, который посчитаем своим, независимо от клейма, – добавил Кэл. – Если вы увидите людей Армстронга или Кроссби, скажите им, чтобы все вопросы решали со мной.
– И никаких выстрелов, – вставила Маккензи.
– Если только они не станут стрелять первыми, – заметил Джордж Келлер.
– Вы слышали, что сказала мисс Батлер, – предупредил Кэл. – Думайте прежде, чем стрелять. Я буду объезжать долину, чтобы быть уверенным, что все в порядке.
– Как скажете, босс, – лицо Кроуфорда стало еще более кислым, чем обычно. – Но неприятности будут. Я чую их.
Сэм сказал о том, чего все ожидали, и на что многие ковбои надеялись. Им больше нравилось стрелять, чем пасти коров, и гоняться они предпочитают за людьми, а не за животными.
Когда все выехали с ранчо и отправились каждый в свою сторону, Маккензи подумала с тревогой, не следовало ли ей пренебречь советом Израэля Поттса и обратиться все-таки в суд Тумстоуна, чтобы там рассмотрели дело о подделке клейма. С каждой неделей количество животных с клеймом «Р. А.» на общем пастбище росло и росло, и у всех это клеймо выглядело подозрительно. А Маккензи придется забрать весь этот скот, потому что потеря этих животных значительно ухудшит финансовое состояние «Лейзи Би».
«Будь, что будет», – стоически решила Маккензи. Вдвоем с Кэлом они справятся и с этим. В прошлые годы очень мало животных с клеймом «Р. А.» переходило реку в восточной части долины, а ковбои с ранчо Райта Армстронга пасли скот к западу от реки. Но в последнее время люди Маккензи говорили, что видели несколько человек Армстронга в обществе людей Кроссби на восточных пастбищах. Маккензи точно не знала, что они замышляют, но подозревала, что для нее это добром не кончится.
Несмотря на все опасения неделя загона скота началась спокойно. Погода стояла жаркая и сухая, и скот было легко отыскать среди засохшей ломкой растительности. В среду утром почти половина стада оказалась надежно запертой за заборами «Лейзи Би», и Маккензи начала надеяться на то, что загон скота удастся завершить без приключений. Хотя ковбои говорили о том, что часто видели людей Кроссби, никто из них не причинил никакого беспокойства. Маккензи молила бога, чтобы работники «Бар Кросс» продолжали заниматься своим делом и не мешали ковбоям «Лейзи Би» заниматься своим.
К среде Кэл тоже немного расслабился и даже не стал спорить с Маккензи, когда та предложила объезжать пастбища по отдельности, а не вместе, так как это будет гораздо эффектнее. Кэл лишь велел Исти сопровождать Маккензи, и она охотно приняла это условие.
Маккензи провела все утро с группой Джорджа Келлера в подножиях гор южнее источников в поисках скота, который мог забрести сюда из долины. Пока ковбоям не повезло – они отлавливали случайно отбившихся от стада животных и втайне надеялись, что у них появится возможность немного пострелять или хотя бы попререкаться с командой Кроссби, что доставило бы им куда большее удовольствие, чем глотать пыль с утра до ночи, приглядывая за лениво бредущими коровами.
Маккензи почувствовала их настроение и решила, что завтра позволит нескольким ковбоям начать клеймить телят в то время, как остальные пригонят остальных животных. К воскресенью они будут готовы начать отправку скота, предназначенного для продажи, на железнодорожную станцию в Бенсоне, которая находится в двадцати милях к северу от ранчо.
После полудня в горах стали вспыхивать молнии и вскоре заплясали по всей долине. Как только на землю посыпались крупные дождевые капли, Маккензи натянула на себя плащ. Ковбои, ворча, сделали то же самое. Эти внезапные ливни вызывали лишь раздражение: их хватало на то, чтобы промочить человека до нитки, но не хватало для того, чтобы напоить землю и растения.
– Давай поедем на запад, – предложила Маккензи Исти.
Индеец невозмутимо взирал на отвесно падавшие струи дождя.
– Я хочу поговорить с Кэлом. Мне кажется, мы можем начать клеймить скот уже завтра.
Мако, Бей и Гид Смолл были где-то в промежутке между холмами и равниной, и Маккензи предполагала, что Кэл может быть с ними. Исти кивнул и молча повернул своего коня на запад.
Через какое-то время индеец вдруг остановился и указал вдаль. Маккензи выглянула из-под своего плаща и увидела разрозненную группу из пяти коров и троих телят, спрятавшихся от дождя под кустами.
– Поехали, посмотрим, – она пустила Долли рысцой к маленькому стаду.
На всех коровах стояло клеймо «Р. А.», и на сей раз даже Маккензи заметила признаки подделки. На телятах клейма не было.
– Нужно взять их с собой, – сказала она Исти.
Пока Маккензи отвязывала от седла лассо и раскручивала его над головой, индеец согнал животных вместе. Коровы смотрели усталыми глазами, но все же двигались. Маккензи с раздражением подумала, что от Исти толку мало – он смотрел куда-то вдаль. Она уже собралась упрекнуть его в невнимательности, когда перед ними вырос незнакомый всадник.
– О, да никак моя сводная сестра снова разыгрывает из себя ковбоя! – Тони Геррера остановил коня. – Баба-ковбой и индеец – чудная парочка! – он презрительно поглядел на Исти.
– Здравствуй, Тони, – спокойно приветствовала его Маккензи. – Что привело тебя так далеко на юг? Большинство коров Натана пасутся гораздо севернее.
– Никогда нельзя сказать, куда могут забрести эти глупые твари.
За спиной Тони появились еще четыре всадника – все они работали на Кроссби. Они примчались все вместе и распугали коров и телят, собранных Исти.
Тони взглянул на животных и скорчил страшно удивленную гримасу.
– Маккензи! – воскликнул он. – Не может быть, чтобы ты хотела забрать их с собой!
– Именно это я и хочу сделать, – ответила она твердо.
– Но это не твои коровы! Я знаю, что вести хозяйство на ранчо нелегко, но, клянусь, никогда бы не подумал, что ты опустишься до того, чтобы воровать чужой скот!
– Ты прекрасно знаешь, что это мои коровы. Тони злобно ухмыльнулся.
– Если я не ошибаюсь, это клеймо Армстронга. Я же говорил, что эти глупые создания могут забрести куда угодно.
– Если Райт Армстронг пожелает, он может приехать ко мне за своим скотом. Только ему придется объяснить, почему клеймо «Р. А.» на этих животных больше похоже на измененное клеймо «Лейзи Би». Но в любом случае тебя, Тони, это не касается; если только ты или твой хозяин не причастны к подделке клейма.
Тони снял шляпу и вытер лицо рукавом.
– Вот это да! – изрек он, повернувшись к своим товарищам. – С тех пор, как моя сестрица решила выйти замуж за желтоволосого апача, она ужасно обнаглела! Наверное, это он научил тебя воровать коров, а, Маккензи? Индейцы только так умеют «выращивать» скот!
Маккензи тревожно взглянула на Исти, который держал винтовку на коленях. Лицо его было непроницаемо.
– Да, – продолжал издеваться Тони, – до нас докатились слухи о том, что ты собираешься замуж за этого недоделка Смита. Видимо, не нашла другого способа удержать такого ценного работника?
– Убирайся отсюда, Тони, – велела Маккензи ледяным тоном. – Мне нужно работать. Можешь передать мои слова Райту Армстронгу и своему боссу.
– Думаю, у них найдется, что сказать на этот счет, – он скорчил похотливую гримасу, – скажи-ка, Мак, правда ли, что апачи трахаются с женщинами, как жеребцы с кобылицами? Тебе-то это хорошо известно!
– Может быть, она продемонстрирует нам, как они это делают? – смеясь, предложил какой-то ковбой.
– Думаю, нет! – вставил Тони. – Моя сводная сестра прибережет это для индейцев!
– Тогда я согласен быть индейцем – захохотал другой.
– Сомневаюсь в том, что это у тебя получится, – раздался голос откуда-то сзади.
Паника Маккензи понемногу улеглась, когда с бугра спустился Аппалуз Кэла. Дождь кончился, но на Кэле было надето мексиканское пончо – единственная одежда, имевшаяся у него на случай плохой погоды. Дождь промочил его повязку на голове, а влажные волосы блестели, как отполированное золото. Маккензи никогда не видела его таким красивым.
Кэл проехал между людьми Кроссби, не обращая внимания на то, что их руки потянулись к пистолетам.
– Эти парни наделали здесь столько шума, что распугали всех коров в округе, – Кэл повернул коня так, чтобы смотреть в лицо Тони. – Не слишком ли далеко ты отъехал от своего стада, Геррера? Здесь нет коров «Бар Кросс».
Тони нахмурился.
– Здесь нет коров и «Лейзи Би», Смит. Эти животные принадлежат Армстронгу. Вы собираетесь украсть их. Вы, апачи, привыкли красть скот, чтобы как-то прокормиться, но здешние фермеры не станут с этим мириться.
– Можешь обратиться в суд с жалобой, – холодно ответил Кэл. – Но, мне кажется, ты не захочешь привлекать внимание судей к тому, чем занимался весь последний месяц или больше.
– Мы сможем восстановить справедливость и без помощи суда, – хвастливо заявил Тони. – Но если и придется обратиться туда, Поттс сделает все, что велит ему Кроссби.
– Вот тут ты прав, – быстро сказал Кэл. – Все мы хорошо знаем, чьи это коровы. А если Кроссби и Армстронг захотят поспорить на сей счет, мы готовы встретится с ними возле Дрэгон Спрингс, хотя не стоит пачкать воду из-за такой ерунды. Кроссби может пожалеть.
– Не слишком ли много ты берешь на себя, Смит? Нас здесь пятеро, а вас всего двое.
– Трое, – поправила Маккензи, напомнив о себе. Тони презрительно фыркнул.
– Да, Геррера, пока ты не уехал, я должен кое-что сказать тебе, – продолжал Кэл так, будто не слышал угрозы. – Тот, кто хотя бы раз попытается оскорбить Маккензи Батлер, будет кастрирован. Я сам проведу эту операцию.
Исти одобрительно кивнул.
Ковбои Кроссби сразу почувствовали себя неуютно и постарались не встречаться с ледяным взглядом Кэла. Уверенность, с которой он произнес угрозу, напомнила им о жестокости, с которой апачи пытали и мучили людей.
Похоже, один Тони не испугался.
– Ты, Смит, много болтаешь. Думаешь, тебе это удастся?
Выражение лица Кэла ничуть не изменилось.
– Индейский недоделок, на этот раз ты остался в дураках, хотя пока это до тебя не дошло. Мистер Кроссби будет недоволен, если я позволю тебе уйти. Маккензи вся напряглась, а Кэл и бровью не повел.
– Я сейчас сделаю это, – продолжал нагло бахвалиться Геррера, – если кто и боится тебя, мне на это наплевать! От моей пули не уйдешь! – он отбросил назад непромокаемую накидку, чтобы освободить правую руку. – Я нисколько не боюсь тебя и никогда не боялся.
Маккензи испуганно посмотрела на Кэла, потом на Исти. Их лица застыли, как каменные. В отчаянии она подумала, что надо вытащить свою винтовку, хотя понимала, что пока она достанет ее и взведет курок, Кэл будет мертв.
– Тони, ради бога!..
– Заткнись, Маккензи! – рявкнул Тони. – Это не бабье дело! Ну, что, индеец, проиграл? Кэл улыбнулся.
– Ты, Геррера, слишком спешишь схватиться за оружие, а головой думать не хочешь.
Кэл отбросил в сторону пончо, и Тони обнаружил, что находится под прицелом двенадцатизарядного ружья.
– Черт возьми! – присвистнул один из ковбоев. – Сейчас он ему покажет!
И все люди Кроссби поспешили отодвинуться от Тони.
– Чаще всего побеждает не самый быстрый, а самый умный, – назидательно произнес Кэл и усмехнулся.
Темная кожа Тони побледнела.
– Ты, сивый ублюдок! Когда-нибудь ты пожалеешь, что встал на пути Антонио Герреры!
– Если будешь продолжать валять дурака, долго не проживешь.
Тони со злостью сплюнул, повернул коня и крикнул, чтобы ковбои «Бар Кросс» следовали за ним. Маккензи слышала, как люди Кроссби, отъезжая, откровенно смеялись над Геррерой. Но лишь когда топот Копыт растворился в тишине, она смогла перевести дух.
Кэл опустил ружье.
– Теперь ты убедилась в том, что тебе лучше не покидать ранчо?
Маккензи глубоко вздохнула.
– Пожалуй, ты прав.
Поскольку Кроссби именно ее избрал жертвой, помощи от Маккензи было мало. Наоборот, приходилось постоянно опасаться за нее и следить, где она находится. Ей давно пора было перебороть свое никчемное упрямство.
– Мак, работа подходит к концу. Завтра большая часть стада будет на северном пастбище, где мы будем клеймить животных. Ты немного потеряешь, если останешься дома.
Маккензи кивнула. К воскресенью скот для продажи будет отобран и готов к отправке, а в следующую пятницу она, наконец, обретет мужа, с которым будет делить радость и горе всю оставшуюся жизнь. Может быть, действительно пришла пора становиться женой и снимать с себя обязанности скотовода и хозяина ранчо?
– Я вернусь на ранчо, как только мы пригоним этих коров на северное пастбище. Ты поедешь с нами? – спросила она, поворачивая Долли на север.
– Конечно.
Кэл ехал рядом с ней, а Исти гнал маленькое стадо чуть позади.
Маккензи улыбнулась любимому.
– На минуту мне показалось, что я уже потеряла тебя, – сказала она. – Я рада, что ты у меня самый умный, а не самый быстрый.
– Мне пришлось лететь, как ветер, чтобы догнать тебя, – ответил он с улыбкой.
– К чему было так торопиться? – поддразнила Маккензи. – Я скакала не так уж быстро.
– Ты могла мчаться, как бешеный заяц, и все равно бы я догнал тебя.
Она счастливо рассмеялась.
Следующие два дня прошли спокойно. Сэм Кроуфорд и Гидеон Смолл пригнали остальной скот, а другие работники ранчо клеймили и метили телят, проверяли, нет ли раненых и больных животных, помещали предназначенных на продажу коров в отдельный загон. В пятницу к вечеру без клейма остались всего несколько бычков, животные для продажи были отобраны – работы оставалось на несколько часов, поэтому Маккензи разрешила людям отдохнуть перед последним днем загона скота в награду за хорошую работу. Мужчины бросили жребий, чтобы решить, кто останется стеречь стадо, – выпало Буллу Фергюсону и Скиллету Махоуни. Остальные умылись, причесались и отправились в город. Кэлу тоже пришлось поехать с ковбоями, хотя меньше всего на свете ему хотелось провести этот вечер в шумном прокуренном салуне, вонявшем крысами и потом. Но он опасался, что Кроссби может устроить потасовку в городе, раз не сделал этого на пастбище. А если люди «Бар Кросс» станут напрашиваться на драку, ковбои «Лейзи Би» будут только рады этому, но потом они могут попасть в тюрьму, и Маккензи не сможет соблюсти обязательства своего контракта, потому что некому будет отправлять скот на станцию. Естественно, лучшим решением было бы не отпускать людей с ранчо, пока не закончены все работы, но Маккензи заявила, что они заслужили отдых и, если не получат свое, Кэлу придется весь путь до железнодорожной станции сдерживать не только скот, но и людей.
В городке было тихо, по крайней мере, по тумстоунским стандартам. Кэл весь вечер ходил из одного салуна в другой, следя за ковбоями «Лейзи Би», которые были неутомимы и готовы к бою, но знали, что зоркий глаз управляющего неусыпно следит за ними, поэтому не задирались. То тут, то там Кэлу попадались люди Кроссби, но они занимались своими делами. И все-таки в воздухе висела напряженность, как в жаркий августовский день.
Так Кэл бродил в одиночестве по Аллен-стрит, заходя из бара в бар, отпивая по одному-два глотка из заказанных напитков. Пару раз он случайно встретил знакомых – в первый раз его приветствовал Гас Бигли, во второй – Тэд Грин, который сообщил, что у него появилась новая модель винчестера, и пригласил Кэла взглянуть на него: такое замечательное оружие не может не заинтересовать столь искусного стрелка. Все было более-менее спокойно, пока Кэл не зашел в салун «Блади Бакет» – дыру, в которой скандалы считались нормой поведения. Возле стойки бара он увидел Тони Герреру, Джеффа Моргана и еще трех ковбоев «Бар Кросс» – все они были пьяны до чертиков и вооружены.
– Ой, кто к нам пришел! – приветствовал Тони появление Кэла. – Разве тебе не известно, что в это чудесное заведение не пускают индейцев?
Кэл украдкой оглядел салун и с облегчением заметил, что здесь нет никого с «Лейзи Би».
– А где твое пончо, под которым ты прячешь свое дурацкое ружье? – расхохотался Тони. – Давай выйдем на улицу, я покажу что можно сделать очень быстро с твоей умной головой! Твои «самые умные» мозги мигом разлетятся по мостовой.
– Геррера, ты настолько пьян, что не попадешь и в стену сарая.
Люди с «Бар Кросс» засмеялись. Один из них был с Тони на южном пастбище два дня назад.
– Тони, не будь дураком! Тебя раз проучили на этой неделе, и я слышал, что это уже не впервые.
Лицо Тони сделалось пунцовым от злости.
– Посмотрим, сможет ли он бороться по-честному, черт его возьми! Смит, если ты не трус, выходи на улицу!
– Заткнись, Геррера, – вставил свое слово Джефф Морган.
Тони стукнул стаканом с виски по стойке бара.
– Ч-что ты имеешь в виду – «заткнись»?!
– Ты пьян, но лезешь на рожон. Тебя сейчас убить легче, чем муху прихлопнуть. Умерь свой пыл, твой черед еще придет.
Кэл вышел, предоставив им возможность препираться дальше. Тони был настолько пьян, что не представлял никакой опасности, а Кэлу нужно было следить за другими людьми.
Маккензи скрестила руки на груди и нахмурилась.
– Мистер Смит, не становитесь невыносимым мужем еще до свадьбы. Ты пока не хозяин здесь.
На Маккензи были надеты брюки из грубой материи и тонкая батистовая рубашка, на шее завязан платок, руки защищали кожаные перчатки, пламя рыжих волос было спрятано под потрепанной фетровой шляпой, и грозный огонь пылал в изумрудных глазах.
– Я столько лет отвечала за все на этом ранчо, что просто не могу спокойно сидеть дома и печь пироги!
Она так резко дернула подпругу, что Долли громко фыркнула, подняв в воздух фонтанчик соломы.
– Кэл, ну, в самом деле! Не можешь же ты рассчитывать на то, что я останусь дома в первый день загона скота!
Кэл вздохнул и отвязал поводья Раннера от железного кольца.
– Боюсь, ты не ожидаешь того, что может случиться, – сказал он, – но ты всегда была упряма, как осел в жаркий июльский день.
Выводя Долли из конюшни, Маккензи лукаво взглянула на Кэла.
– Так не разговаривают с матерью твоего ребенка!
– Что же делать, если мать не понимает, что я забочусь о ее здоровье и хочу, чтобы она родила и других детей?
Выйдя из конюшни, они увидели низкое серое небо. Горы отбрасывали темные тени, над ними небо было бледно-розовым. Возле площадки для выгула лошадей молча переминались с ноги на ногу ковбои. Их настроение соответствовало этому мрачному утру – люди и оседланные лошади стояли, опустив сонные головы. Маккензи подозревала, что большинство из них еще не пришло в себя после субботней попойки.
Маккензи была рада тому, что Кэл взял бремя ответственности на себя. Это вполне устраивало ее, потому что скот он знал лучше нее и успешнее справлялся с работниками. Но дома она все равно не желала оставаться.
– Все знают, куда ехать? – спросил Кэл ковбоев. Сэм Кроуфорд сплюнул в траву.
– Да. Я с Буллом и Гидом отправлюсь на север вдоль реки. Скиллет, Чарли, Джордж и Харви поедут на запад вдоль холмов, а индейцы пойдут посередине.
– И мы будем сгонять весь скот, который посчитаем своим, независимо от клейма, – добавил Кэл. – Если вы увидите людей Армстронга или Кроссби, скажите им, чтобы все вопросы решали со мной.
– И никаких выстрелов, – вставила Маккензи.
– Если только они не станут стрелять первыми, – заметил Джордж Келлер.
– Вы слышали, что сказала мисс Батлер, – предупредил Кэл. – Думайте прежде, чем стрелять. Я буду объезжать долину, чтобы быть уверенным, что все в порядке.
– Как скажете, босс, – лицо Кроуфорда стало еще более кислым, чем обычно. – Но неприятности будут. Я чую их.
Сэм сказал о том, чего все ожидали, и на что многие ковбои надеялись. Им больше нравилось стрелять, чем пасти коров, и гоняться они предпочитают за людьми, а не за животными.
Когда все выехали с ранчо и отправились каждый в свою сторону, Маккензи подумала с тревогой, не следовало ли ей пренебречь советом Израэля Поттса и обратиться все-таки в суд Тумстоуна, чтобы там рассмотрели дело о подделке клейма. С каждой неделей количество животных с клеймом «Р. А.» на общем пастбище росло и росло, и у всех это клеймо выглядело подозрительно. А Маккензи придется забрать весь этот скот, потому что потеря этих животных значительно ухудшит финансовое состояние «Лейзи Би».
«Будь, что будет», – стоически решила Маккензи. Вдвоем с Кэлом они справятся и с этим. В прошлые годы очень мало животных с клеймом «Р. А.» переходило реку в восточной части долины, а ковбои с ранчо Райта Армстронга пасли скот к западу от реки. Но в последнее время люди Маккензи говорили, что видели несколько человек Армстронга в обществе людей Кроссби на восточных пастбищах. Маккензи точно не знала, что они замышляют, но подозревала, что для нее это добром не кончится.
Несмотря на все опасения неделя загона скота началась спокойно. Погода стояла жаркая и сухая, и скот было легко отыскать среди засохшей ломкой растительности. В среду утром почти половина стада оказалась надежно запертой за заборами «Лейзи Би», и Маккензи начала надеяться на то, что загон скота удастся завершить без приключений. Хотя ковбои говорили о том, что часто видели людей Кроссби, никто из них не причинил никакого беспокойства. Маккензи молила бога, чтобы работники «Бар Кросс» продолжали заниматься своим делом и не мешали ковбоям «Лейзи Би» заниматься своим.
К среде Кэл тоже немного расслабился и даже не стал спорить с Маккензи, когда та предложила объезжать пастбища по отдельности, а не вместе, так как это будет гораздо эффектнее. Кэл лишь велел Исти сопровождать Маккензи, и она охотно приняла это условие.
Маккензи провела все утро с группой Джорджа Келлера в подножиях гор южнее источников в поисках скота, который мог забрести сюда из долины. Пока ковбоям не повезло – они отлавливали случайно отбившихся от стада животных и втайне надеялись, что у них появится возможность немного пострелять или хотя бы попререкаться с командой Кроссби, что доставило бы им куда большее удовольствие, чем глотать пыль с утра до ночи, приглядывая за лениво бредущими коровами.
Маккензи почувствовала их настроение и решила, что завтра позволит нескольким ковбоям начать клеймить телят в то время, как остальные пригонят остальных животных. К воскресенью они будут готовы начать отправку скота, предназначенного для продажи, на железнодорожную станцию в Бенсоне, которая находится в двадцати милях к северу от ранчо.
После полудня в горах стали вспыхивать молнии и вскоре заплясали по всей долине. Как только на землю посыпались крупные дождевые капли, Маккензи натянула на себя плащ. Ковбои, ворча, сделали то же самое. Эти внезапные ливни вызывали лишь раздражение: их хватало на то, чтобы промочить человека до нитки, но не хватало для того, чтобы напоить землю и растения.
– Давай поедем на запад, – предложила Маккензи Исти.
Индеец невозмутимо взирал на отвесно падавшие струи дождя.
– Я хочу поговорить с Кэлом. Мне кажется, мы можем начать клеймить скот уже завтра.
Мако, Бей и Гид Смолл были где-то в промежутке между холмами и равниной, и Маккензи предполагала, что Кэл может быть с ними. Исти кивнул и молча повернул своего коня на запад.
Через какое-то время индеец вдруг остановился и указал вдаль. Маккензи выглянула из-под своего плаща и увидела разрозненную группу из пяти коров и троих телят, спрятавшихся от дождя под кустами.
– Поехали, посмотрим, – она пустила Долли рысцой к маленькому стаду.
На всех коровах стояло клеймо «Р. А.», и на сей раз даже Маккензи заметила признаки подделки. На телятах клейма не было.
– Нужно взять их с собой, – сказала она Исти.
Пока Маккензи отвязывала от седла лассо и раскручивала его над головой, индеец согнал животных вместе. Коровы смотрели усталыми глазами, но все же двигались. Маккензи с раздражением подумала, что от Исти толку мало – он смотрел куда-то вдаль. Она уже собралась упрекнуть его в невнимательности, когда перед ними вырос незнакомый всадник.
– О, да никак моя сводная сестра снова разыгрывает из себя ковбоя! – Тони Геррера остановил коня. – Баба-ковбой и индеец – чудная парочка! – он презрительно поглядел на Исти.
– Здравствуй, Тони, – спокойно приветствовала его Маккензи. – Что привело тебя так далеко на юг? Большинство коров Натана пасутся гораздо севернее.
– Никогда нельзя сказать, куда могут забрести эти глупые твари.
За спиной Тони появились еще четыре всадника – все они работали на Кроссби. Они примчались все вместе и распугали коров и телят, собранных Исти.
Тони взглянул на животных и скорчил страшно удивленную гримасу.
– Маккензи! – воскликнул он. – Не может быть, чтобы ты хотела забрать их с собой!
– Именно это я и хочу сделать, – ответила она твердо.
– Но это не твои коровы! Я знаю, что вести хозяйство на ранчо нелегко, но, клянусь, никогда бы не подумал, что ты опустишься до того, чтобы воровать чужой скот!
– Ты прекрасно знаешь, что это мои коровы. Тони злобно ухмыльнулся.
– Если я не ошибаюсь, это клеймо Армстронга. Я же говорил, что эти глупые создания могут забрести куда угодно.
– Если Райт Армстронг пожелает, он может приехать ко мне за своим скотом. Только ему придется объяснить, почему клеймо «Р. А.» на этих животных больше похоже на измененное клеймо «Лейзи Би». Но в любом случае тебя, Тони, это не касается; если только ты или твой хозяин не причастны к подделке клейма.
Тони снял шляпу и вытер лицо рукавом.
– Вот это да! – изрек он, повернувшись к своим товарищам. – С тех пор, как моя сестрица решила выйти замуж за желтоволосого апача, она ужасно обнаглела! Наверное, это он научил тебя воровать коров, а, Маккензи? Индейцы только так умеют «выращивать» скот!
Маккензи тревожно взглянула на Исти, который держал винтовку на коленях. Лицо его было непроницаемо.
– Да, – продолжал издеваться Тони, – до нас докатились слухи о том, что ты собираешься замуж за этого недоделка Смита. Видимо, не нашла другого способа удержать такого ценного работника?
– Убирайся отсюда, Тони, – велела Маккензи ледяным тоном. – Мне нужно работать. Можешь передать мои слова Райту Армстронгу и своему боссу.
– Думаю, у них найдется, что сказать на этот счет, – он скорчил похотливую гримасу, – скажи-ка, Мак, правда ли, что апачи трахаются с женщинами, как жеребцы с кобылицами? Тебе-то это хорошо известно!
– Может быть, она продемонстрирует нам, как они это делают? – смеясь, предложил какой-то ковбой.
– Думаю, нет! – вставил Тони. – Моя сводная сестра прибережет это для индейцев!
– Тогда я согласен быть индейцем – захохотал другой.
– Сомневаюсь в том, что это у тебя получится, – раздался голос откуда-то сзади.
Паника Маккензи понемногу улеглась, когда с бугра спустился Аппалуз Кэла. Дождь кончился, но на Кэле было надето мексиканское пончо – единственная одежда, имевшаяся у него на случай плохой погоды. Дождь промочил его повязку на голове, а влажные волосы блестели, как отполированное золото. Маккензи никогда не видела его таким красивым.
Кэл проехал между людьми Кроссби, не обращая внимания на то, что их руки потянулись к пистолетам.
– Эти парни наделали здесь столько шума, что распугали всех коров в округе, – Кэл повернул коня так, чтобы смотреть в лицо Тони. – Не слишком ли далеко ты отъехал от своего стада, Геррера? Здесь нет коров «Бар Кросс».
Тони нахмурился.
– Здесь нет коров и «Лейзи Би», Смит. Эти животные принадлежат Армстронгу. Вы собираетесь украсть их. Вы, апачи, привыкли красть скот, чтобы как-то прокормиться, но здешние фермеры не станут с этим мириться.
– Можешь обратиться в суд с жалобой, – холодно ответил Кэл. – Но, мне кажется, ты не захочешь привлекать внимание судей к тому, чем занимался весь последний месяц или больше.
– Мы сможем восстановить справедливость и без помощи суда, – хвастливо заявил Тони. – Но если и придется обратиться туда, Поттс сделает все, что велит ему Кроссби.
– Вот тут ты прав, – быстро сказал Кэл. – Все мы хорошо знаем, чьи это коровы. А если Кроссби и Армстронг захотят поспорить на сей счет, мы готовы встретится с ними возле Дрэгон Спрингс, хотя не стоит пачкать воду из-за такой ерунды. Кроссби может пожалеть.
– Не слишком ли много ты берешь на себя, Смит? Нас здесь пятеро, а вас всего двое.
– Трое, – поправила Маккензи, напомнив о себе. Тони презрительно фыркнул.
– Да, Геррера, пока ты не уехал, я должен кое-что сказать тебе, – продолжал Кэл так, будто не слышал угрозы. – Тот, кто хотя бы раз попытается оскорбить Маккензи Батлер, будет кастрирован. Я сам проведу эту операцию.
Исти одобрительно кивнул.
Ковбои Кроссби сразу почувствовали себя неуютно и постарались не встречаться с ледяным взглядом Кэла. Уверенность, с которой он произнес угрозу, напомнила им о жестокости, с которой апачи пытали и мучили людей.
Похоже, один Тони не испугался.
– Ты, Смит, много болтаешь. Думаешь, тебе это удастся?
Выражение лица Кэла ничуть не изменилось.
– Индейский недоделок, на этот раз ты остался в дураках, хотя пока это до тебя не дошло. Мистер Кроссби будет недоволен, если я позволю тебе уйти. Маккензи вся напряглась, а Кэл и бровью не повел.
– Я сейчас сделаю это, – продолжал нагло бахвалиться Геррера, – если кто и боится тебя, мне на это наплевать! От моей пули не уйдешь! – он отбросил назад непромокаемую накидку, чтобы освободить правую руку. – Я нисколько не боюсь тебя и никогда не боялся.
Маккензи испуганно посмотрела на Кэла, потом на Исти. Их лица застыли, как каменные. В отчаянии она подумала, что надо вытащить свою винтовку, хотя понимала, что пока она достанет ее и взведет курок, Кэл будет мертв.
– Тони, ради бога!..
– Заткнись, Маккензи! – рявкнул Тони. – Это не бабье дело! Ну, что, индеец, проиграл? Кэл улыбнулся.
– Ты, Геррера, слишком спешишь схватиться за оружие, а головой думать не хочешь.
Кэл отбросил в сторону пончо, и Тони обнаружил, что находится под прицелом двенадцатизарядного ружья.
– Черт возьми! – присвистнул один из ковбоев. – Сейчас он ему покажет!
И все люди Кроссби поспешили отодвинуться от Тони.
– Чаще всего побеждает не самый быстрый, а самый умный, – назидательно произнес Кэл и усмехнулся.
Темная кожа Тони побледнела.
– Ты, сивый ублюдок! Когда-нибудь ты пожалеешь, что встал на пути Антонио Герреры!
– Если будешь продолжать валять дурака, долго не проживешь.
Тони со злостью сплюнул, повернул коня и крикнул, чтобы ковбои «Бар Кросс» следовали за ним. Маккензи слышала, как люди Кроссби, отъезжая, откровенно смеялись над Геррерой. Но лишь когда топот Копыт растворился в тишине, она смогла перевести дух.
Кэл опустил ружье.
– Теперь ты убедилась в том, что тебе лучше не покидать ранчо?
Маккензи глубоко вздохнула.
– Пожалуй, ты прав.
Поскольку Кроссби именно ее избрал жертвой, помощи от Маккензи было мало. Наоборот, приходилось постоянно опасаться за нее и следить, где она находится. Ей давно пора было перебороть свое никчемное упрямство.
– Мак, работа подходит к концу. Завтра большая часть стада будет на северном пастбище, где мы будем клеймить животных. Ты немного потеряешь, если останешься дома.
Маккензи кивнула. К воскресенью скот для продажи будет отобран и готов к отправке, а в следующую пятницу она, наконец, обретет мужа, с которым будет делить радость и горе всю оставшуюся жизнь. Может быть, действительно пришла пора становиться женой и снимать с себя обязанности скотовода и хозяина ранчо?
– Я вернусь на ранчо, как только мы пригоним этих коров на северное пастбище. Ты поедешь с нами? – спросила она, поворачивая Долли на север.
– Конечно.
Кэл ехал рядом с ней, а Исти гнал маленькое стадо чуть позади.
Маккензи улыбнулась любимому.
– На минуту мне показалось, что я уже потеряла тебя, – сказала она. – Я рада, что ты у меня самый умный, а не самый быстрый.
– Мне пришлось лететь, как ветер, чтобы догнать тебя, – ответил он с улыбкой.
– К чему было так торопиться? – поддразнила Маккензи. – Я скакала не так уж быстро.
– Ты могла мчаться, как бешеный заяц, и все равно бы я догнал тебя.
Она счастливо рассмеялась.
Следующие два дня прошли спокойно. Сэм Кроуфорд и Гидеон Смолл пригнали остальной скот, а другие работники ранчо клеймили и метили телят, проверяли, нет ли раненых и больных животных, помещали предназначенных на продажу коров в отдельный загон. В пятницу к вечеру без клейма остались всего несколько бычков, животные для продажи были отобраны – работы оставалось на несколько часов, поэтому Маккензи разрешила людям отдохнуть перед последним днем загона скота в награду за хорошую работу. Мужчины бросили жребий, чтобы решить, кто останется стеречь стадо, – выпало Буллу Фергюсону и Скиллету Махоуни. Остальные умылись, причесались и отправились в город. Кэлу тоже пришлось поехать с ковбоями, хотя меньше всего на свете ему хотелось провести этот вечер в шумном прокуренном салуне, вонявшем крысами и потом. Но он опасался, что Кроссби может устроить потасовку в городе, раз не сделал этого на пастбище. А если люди «Бар Кросс» станут напрашиваться на драку, ковбои «Лейзи Би» будут только рады этому, но потом они могут попасть в тюрьму, и Маккензи не сможет соблюсти обязательства своего контракта, потому что некому будет отправлять скот на станцию. Естественно, лучшим решением было бы не отпускать людей с ранчо, пока не закончены все работы, но Маккензи заявила, что они заслужили отдых и, если не получат свое, Кэлу придется весь путь до железнодорожной станции сдерживать не только скот, но и людей.
В городке было тихо, по крайней мере, по тумстоунским стандартам. Кэл весь вечер ходил из одного салуна в другой, следя за ковбоями «Лейзи Би», которые были неутомимы и готовы к бою, но знали, что зоркий глаз управляющего неусыпно следит за ними, поэтому не задирались. То тут, то там Кэлу попадались люди Кроссби, но они занимались своими делами. И все-таки в воздухе висела напряженность, как в жаркий августовский день.
Так Кэл бродил в одиночестве по Аллен-стрит, заходя из бара в бар, отпивая по одному-два глотка из заказанных напитков. Пару раз он случайно встретил знакомых – в первый раз его приветствовал Гас Бигли, во второй – Тэд Грин, который сообщил, что у него появилась новая модель винчестера, и пригласил Кэла взглянуть на него: такое замечательное оружие не может не заинтересовать столь искусного стрелка. Все было более-менее спокойно, пока Кэл не зашел в салун «Блади Бакет» – дыру, в которой скандалы считались нормой поведения. Возле стойки бара он увидел Тони Герреру, Джеффа Моргана и еще трех ковбоев «Бар Кросс» – все они были пьяны до чертиков и вооружены.
– Ой, кто к нам пришел! – приветствовал Тони появление Кэла. – Разве тебе не известно, что в это чудесное заведение не пускают индейцев?
Кэл украдкой оглядел салун и с облегчением заметил, что здесь нет никого с «Лейзи Би».
– А где твое пончо, под которым ты прячешь свое дурацкое ружье? – расхохотался Тони. – Давай выйдем на улицу, я покажу что можно сделать очень быстро с твоей умной головой! Твои «самые умные» мозги мигом разлетятся по мостовой.
– Геррера, ты настолько пьян, что не попадешь и в стену сарая.
Люди с «Бар Кросс» засмеялись. Один из них был с Тони на южном пастбище два дня назад.
– Тони, не будь дураком! Тебя раз проучили на этой неделе, и я слышал, что это уже не впервые.
Лицо Тони сделалось пунцовым от злости.
– Посмотрим, сможет ли он бороться по-честному, черт его возьми! Смит, если ты не трус, выходи на улицу!
– Заткнись, Геррера, – вставил свое слово Джефф Морган.
Тони стукнул стаканом с виски по стойке бара.
– Ч-что ты имеешь в виду – «заткнись»?!
– Ты пьян, но лезешь на рожон. Тебя сейчас убить легче, чем муху прихлопнуть. Умерь свой пыл, твой черед еще придет.
Кэл вышел, предоставив им возможность препираться дальше. Тони был настолько пьян, что не представлял никакой опасности, а Кэлу нужно было следить за другими людьми.