Карр Джон Диксон. Восемь мечей (= Восемь крошечных мечей)

   - Что ж,- произнес доктор Фелл, не без труда вставая со стула.- Что ж, вполне резонно, вполне... Инспектор, не затруднитесь, пожалуйста, пригласить сюда Луиса Спинелли.
   Последовало долгое молчание. Этого Лангдон явно не ожидал. Одна из его тщательно ухоженных рук медленно поднялась к верхней губе, задумчиво коснулась ее; он сидел прямо и неподвижно, однако глаза... его глаза неотрывно следовали за инспектором Мерчем, когда тот подошел сначала к камину, затем к окну, просунул голову сквозь шторы и негромко произнес несколько слов кому-то снаружи.
   - Да, кстати,- заметил доктор Фелл.- Вам, думаю, будет совсем небезынтересно узнать, что Спинелли выражает полнейшую готовность сообщить нам все, что знает. Кроме того, кажется, его не очень-то удовлетворяют ваши юридические консультации, мистер Лангдон. Совершенно не удовлетворяют. В обмен на определенные услуги...
   Инспектор Мерч отступил в сторону. В комнату в сопровождении констебля вошел Спинелли и первым делом невозмутимо осмотрелся вокруг. Это был неимоверно худой, жилистый человек с непропорционально широким лицом, слабовольным подбородком и манерами, претендующими на уверенность и непринужденность... Хью Доновану с первого же взгляда стало ясно, почему довольно туманные описания этого человека всегда включали в себя такое определение, как "кричащая одежда", хотя, строго говоря, оно было совершенно ошибочно. Собственно, ничего такого особенно яркого в нем совсем не было. И тем не менее общее впечатление при взгляде на него - слегка странная, не совсем обычная жестикуляция, кольцо или перстень не на том пальце, старательно сдвинутый на одну из сторон галстук и тому подобные "странности" - невольно приводило к выводу о "некоторой излишней крикливости внешнего вида". Поля его желтовато-коричневой шляпы были чуть-чуть узковаты, бачки чересчур короткие и пышные, а усы сбриты до тонюсенькой полосочки над верхней губой... Итак, Спинелли невозмутимо осмотрелся вокруг, как бы оценивая происходящее и всех тех, кто в этом участвует. Но собственную нервозность ему скрыть, похоже, не очень-то удавалось. И что самое неприятное - Хью почти физически ощутил, что к нему определенно прилип какой-то слабый медицинский запах...
   - Приветствую всех вас,- кивая, обратился Спинелли ко всем сразу. Затем снял шляпу, небрежным жестом пригладил аккуратно зачесанные к затылку волосы с пробором прямо посередине и сразу же остановил пристальный взгляд на Лангдоне.- А ведь Фоулер говорил мне, что вы мошенник, Лангдон. Причем причиной того, что мне отнюдь не по собственной воле пришлось заняться одним из самых грязных и отвратительных дел в моей жизни, оказался ваш чертов совет - отдать им мой паспорт.
   Весь вид Спинелли являл собой яркий пример, с одной стороны, крайней мстительности, а с другой - какой-то нервозной угодливости. Эдакое на редкость забавное сочетание. Которое естественно дополнял резкий, режущий слух голос. Он повернулся к доктору Феллу.
   - Этот парень, мой советник,- он ткнул пальцем в сторону мистера Лангдона,- обратите внимание - мой советник, времени даром не терял, это уж точно. Сначала я почувствовал, что влип во что-то крутое. А потом, потом узнал, что он меня просто-напросто подставил. Причем подставил специально! "Конечно же тебе следует дать им твой паспорт. Тогда они смогут послать соответствующую телеграмму в Вашингтон..." Ну и где я теперь? На каком, интересно, свете?
   - В Дартмуре,- вкрадчивым тоном ответил ему доктор Фелл. Лично ему все это, казалось, очень нравилось. Во всяком случае, вид у него был совсем как у кота, только что съевшего чужую сметану... Затем его якобы сонный взгляд снова обратился на Лангдона.- Ну и зачем, по-вашему, ему понадобилось специально вас подставлять?
   - Да будет вам!- категорически возразил Спинелли, сопроводив свои слова коротким, решительным жестом.- Искать, копаться в дерьме, что-то там находить или не находить - это ваша работа. А все, что требуется лично мне,это понять смысл вашего предложения... То есть предложения, которое сделал мне вон тот джентльмен.- Он кивнул в сторону инспектора Мерча.- Мне совсем ни к чему, чтобы какой-то британский хрен в полицейской форме делал из меня придурка. Такие номера у нас не проходят!
   Лангдон, который поднялся с дивана, как только в библиотеку вошел Спинелли, снисходительно улыбнулся:
   - Ну будет вам, мистер Траверс, будет! Не теряйте головы. Проявите же благоразумие. Я давал вам советы только и исключительно для вашей же пользы...
   - Вон оно как? Значит, говорите, для моей же пользы?- иронически переспросил Спинелли.- Все, о чем вы сейчас думаете,- это: "Интересно, сколько и что именно ему известно?" Ничего, скоро узнаете... Значит, в этом и заключается ваше предложение: я говорю вам все, что знаю, а вы в обмен за это обещаете не предавать меня суду за использование поддельного паспорта и дадите мне неделю, чтобы я смог убраться из вашей страны? Я ничего не путаю?
   Услышав это, Лангдон нервно шагнул вперед. Когда он начал говорить, его голос почему-то стал непривычно пронзительным и даже визгливым.
   - Не будь дураком!.. Ты...
   - Что, не по себе стало? Почему-то вдруг задрожали коленки?- не скрывая злорадства, поинтересовался Спинелли.- Так тебе и надо. Давай, давай, продолжай думать: "Интересно, сколько и что именно ему известно?" продолжай, это даже забавно. Сделав несколько шагов вперед, американец сел на стул напротив Лангдона. Прямо под лампы, в свете которых его лицо, глаза и щеки оказались сильно затемнены, а волосы, наоборот, ярко блестели. В тот момент он, похоже, вдруг вспомнил, что ведет себя совсем не в духе "хорошо воспитанного, образованного космополита-путешественника", и его манеры мгновенно, как бы по мановению волшебной палочки, неузнаваемо изменились. Даже голос стал каким-то совершенно иным.- Простите, здесь можно курить?потрясающе вежливо спросил он.
   Эта довольно нелепая попытка выглядеть куртуазным, спрашивая, можно ли здесь курить, когда вокруг буквально плавали клубы табачного дыма, вызвала у всех откровенно иронические взгляды, что его почему-то явно разозлило. Не дожидаясь ответа, он прикурил сигарету, а потом резким движением кисти загасил спичку. Когда он обводил комнату медленным взглядом, то выглядел удивленным и даже несколько озадаченным, поэтому его следующая реплика звучала уже куда более искренне.
   - Значит, это и есть тот самый что ни на есть типичный английский загородный дом? А знаете, не впечатляет, нет, нет, признаться, совсем не впечатляет. Например, вот на это,- он ткнул дымящейся сигаретой в висящую на стене картину с типичным венецианским сюжетом,- просто тошно смотреть. Равно как и вон на ту дешевку.- Он ткнул дымящейся сигаретой в другую картину.- Ну а вашу жалкую подделку Фрагонара над камином сочли бы за позор повесить даже в самой обычной сельской забегаловке "Горный водопад" в нашем штате Арканзас. Джентльмены, надеюсь, я попал туда, куда надо? Убедите меня, пожалуйста, прошу вас...
   - Не важно,- бесцеремонно перебил его инспектор Мерч.- И кстати, постарайтесь не отвлекаться от основного предмета нашего обсуждения.- А затем уже куда более сердитым голосом продолжил: - Послушайте, лично я отнюдь не сторонник заключать какие-либо сделки с такими, как вы, однако поскольку на этом настоял доктор Фелл, который представляет здесь Скотленд-Ярд, то теперь нам предстоит попытаться извлечь из всего этого выгоду. Обоюдную выгоду! Так вот, ваша главная задача состоит в том, чтобы убедить нас в том, что Деппинга застрелили не вы. Прежде всего нам бы хотелось знать...
   - Чушь, инспектор! Все это не больше чем самая примитивная чушь!дружеским тоном перебил его доктор Фелл. Он небрежным жестом разрешил Спинелли продолжать таким образом, как тому угодно, после чего сложил пухлые руки под поистине необъятным животом и принял вид чуть ли не любящего отца.Кстати, а вот насчет картин вы совершенно правы, мистер Спинелли. Но у нас имеется и нечто куда более интересное. Маленькая, написанная простой акварелью картинка на столе рядом с вами. Вон та... Посмотрите-ка на нее чуть повнимательней, а затем скажите нам, что вы о ней думаете.
   Спинелли послушно опустил глаза на стол, увидел карточку с восемью крошечными короткими мечами и... и тут же забыл все остальное!
   - Громы небесные! Чтоб мне провалиться! Вот это да! Это же Таро! Откуда, черт побери, у вас это?
   - Таро? Вам это что, знакомо?.. На самом деле?.. Прекрасно, просто прекрасно. На такое, признаться, я даже и не надеялся. И как раз собирался спросить вас, интересовался ли Деппинг, разумеется, когда вы с ним довольно тесно общались, занимался ли он псевдооккультизмом такого рода. Лично мне почему-то кажется, что да, занимался. Мы нашли у него несколько полок книг о нескольких наиболее редких видах оккультизма. Впрочем, похоже, никто и не подозревал, что он достаточно серьезно интересовался этим, если... если, конечно, он на самом деле интересовался.
   - Да нет, в этом деле он был просто сопляком,- просто и сразу, не раздумывая, ответил Спинелли.- Равно как и в знаменитом Божественном Провидении. Просто ему не нравилось признаваться в этом, только и всего. Вообще-то он, как им всем и положено, был на редкость суеверным. Ну а Таро он просто обожал.
   Инспектор Мерч, тяжело ступая, подошел к столу и взял с него свою записную книжку.
   - Таро?- тоже удивленно повторил он.- А что, собственно, это такое Таро?
   - Для того чтобы ответить на ваш вопрос достаточно полно и обстоятельно, друг мой,- медленно протянул доктор Фелл, прищурившись глядя на карточку,- необходимо для начала быть посвященным в тайны теософии, или, иначе говоря, в тайны науки о происхождении и смысле человеческой души. Но и тогда возможное объяснение практически наверняка поставит в тупик любой обычный ум, включая, само собой разумеется, и мой собственный. Впрочем, кое-какое понятие о некоторых скромных функциях, которые это явление предположительно должно иметь, хотя и весьма поверхностное, вы получите, если я расскажу вам о некоторых притязаниях, постоянно и неоднократно делаемых в данном отношении. Таро раскрывает совершенно иной мир идей и принципов, дающих возможность понять или даже представить себе законы эволюции этого явления. Оно является зеркалом Вселенной, где мы находим символическое отражение тройственной - теогонная, андрогонная и космогонная - теории древнейших магов; двойной поток прогрессирующей материализации или инволюции Божественного разума, естественным образом включающих в себя прогрессирующее вторичное обожествление явления, которое, по сути, составляет основу самой теософии. И наконец, эта теория...
   - Простите, сэр, но я не смогу все это записать, вы же понимаете,тяжело дыша и широко раскрыв рот, перебил его инспектор Мерч.- Вы не могли бы объяснять мне суть всего этого... ну, скажем, чуть-чуть попроще, поскольку...
   - К сожалению, нет, не смог бы,- равнодушно ответил ему доктор.- И не смогу, поскольку сам ничего во всем этом не понимаю! Ведь я всего лишь механически пересказал вам то, что совсем недавно прочитал, да и то только потому, что меня искренне тронуло величие и скрытая значимость этих слов... Хм... Так вот, по мнению некоторых специалистов, Таро, в конечном итоге, является ключом к некоему таинственному, но достаточно универсальному механизму... Короче говоря, это колода карт, количеством ровно в семьдесят восемь штук, с весьма странными и довольно жуткими рисунками. Их используют как колоду самых обычных игральных карт, но не для игры, а для того, что наш мистер Спинелли совсем недавно назвал "Божественным Провидением". Проще говоря, для гадания.
   Инспектор Мерч шумно вздохнул. Причем с явным облегчением.
   - Значит, это что-то вроде гадания на картах? Вообще-то когда-то я и сам этим баловался. Даже сейчас кузина моей сестры, когда приходит к нам в гости, время от времени гадает нам на картах. А иногда даже и на чаинках. И знаете, сэр,- произнес он, почему-то чуть понизив голос,- она каждый раз говорит чистую правду. Все как есть!..- Мерч вовремя опомнился.- О, сэр, простите. Я тут увлекся...- извиняющимся тоном произнес он.
   - Не стоит извиняться, инспектор,- успокоил его доктор Фелл с таким же извиняющимся видом.- Полагаю, в такого рода делах я и сам нечто вроде того, что мистер Спинелли весьма образно и точно называет "сопляком"! Когда мне случается проходить мимо, то, честно говоря, никогда не могу удержаться, чтобы не зайти к хироманту. Любопытно, знаете ли, узнать, что тебя ждет впереди...- довольно ворчливо признался он, словно скинув с себя тяжелый груз.- И чем меньше я во все это верю, тем больше мне хочется, чтобы кто-нибудь из этих магов предсказал мне мою судьбу! Вот откуда мне стало известно о Таро.
   Спинелли саркастически ухмыльнулся:
   - Послушайте, а у вас с головой все в порядке? Слышать такое от вас?! Да, век живи, век учись, это уж точно. Гадание по ладони, ну надо же!- Его губы снова широко раздвинулись в ухмылке.
   - Карты Таро, инспектор,- невозмутимо продолжил доктор Фелл,- считаются египетским изобретением. Однако дизайн нашей карты имеет все признаки французского Таро, уходящего корнями к веку Чарльза VI, когда в светском обществе впервые начали появляться игральные карты. Двадцать две из семидесяти восьми карт колоды называются "старшим таинством", пятьдесят шесть - "младшим таинством". Думаю, мне нет необходимости говорить, что сама такая колода и даже знание того, что она собой представляет и для каких целей, являются большой редкостью. Карты младшего таинства подразделяются на четыре группы. Аналогично нашим обычным игральным: трефы, бубны, черви, пики. Они называются, кажется...
   - Скипетры, кубки, монеты и мечи,- помог ему Спинелли, подчеркнуто внимательно разглядывая свои ногти.- Кстати, а откуда у вас эта карта? Она что, принадлежала старине Деппингу?
   Доктор Фелл неторопливо поднял ее со стола.
   - Поскольку каждая из этих карт имеет вполне определенное значение, в детали метода божественного гадания вдаваться не имеет особого смысла, а вот его скрытое значение, как мне кажется, может оказаться весьма и весьма интересным... Вопрос на вопрос, мистер Спинелли: скажите, а у покойного Деппинга когда-либо была колода карт Таро?
   - Да, была. Причем с его собственным дизайном, сделанным при помощи чьего-то личного наставления. Потом, он не задумываясь отвалил одной компании по выпуску игральных карт целую "штуку" баксов, чтобы их напечатали типографским способом. Но, обратите внимание, эта карта совсем не из той серии... Если только, конечно, он не сделал одну из них специально для себя. Для каких-то отдельных целей. Поэтому-то мне и хотелось бы поточнее знать, откуда она у вас!
   - У нас есть серьезные основания полагать, что убийца намеренно оставил ее здесь в качестве какого-то осмысленного символа... Да, интересно, очень интересно, кто это здесь, в глуши Глостершира, мог бы быть так хорошо знаком с высокой магией? Да хотя бы поверхностно...- задумчиво протянул доктор Фелл.
   Спинелли вдруг устремил пристальный взгляд прямо перед собой и на какое-то короткое мгновение - Хью Донован готов был поклясться на Библии увидел там что-то такое... Однако Спинелли тут же отвел глаза в сторону и снова ухмыльнулся.
   - Ну и что, значит, эта карта имеет какое-нибудь особое значение?требовательно спросил инспектор Мерч, при этом не обращаясь ни к кому в частности.
   - Спросите-ка лучше вон у него,- дружеским тоном посоветовал ему доктор Фелл, кивнув в сторону Спинелли, и поднял карту высоко вверх.- Может, он в знак особой признательности вам и соизволит поделиться с нами своими профессиональными секретами.
   Американцу, похоже, явно нравилось его новое и довольно-таки необычное положение - когда такие люди с огромным нетерпением ждут от него объяснений и разъяснений, когда они просто не могут обойтись без его просвещенного и авторитетного мнения. Он принял важный вид, театрально огляделся вокруг себя:
   - Конечно же соизволит, джентльмены. Это означает буквально следующее: он получил то, что ему предрекли карты Таро. Смысл "восьми мечей" - это "Приговор высшего правосудия", указавшего Божественным перстом на старину Ника Деппинга. И кому, как не Господу, ведомо: он полностью заслужил это...
   Глава 13
   ПУЛЕНЕПРОБИВАЕМЫЙ ЖИЛЕТ
   Они снова, вот уже в который раз, оказались в тупике, каждый наедине со своими собственными мыслями, поскольку любое новое развитие событий, казалось, направляло дело в совершенно иное русло. Причем иногда просто в прямо противоположное. Совсем как в старой доброй сказке, когда снимаешь одну шляпу, а под ней другая, снимаешь ее, а под ней еще одна, и так до бесконечности... В библиотеке становилось уже заметно жарко и душно. Где-то в глубине дома громко начали бить настенные часы. После девятого удара доктор Фелл снова заговорил:
   - Итак, это точно установлено. Очень хорошо. Ну а теперь расскажите нам все, что вы знаете как о самом Деппинге, так и о том, что произошло вчера вечером.
   - Являясь вашим законным адвокатом, мистер Траверс,- неожиданно вступил в разговор Лангдон, как если бы решив холодным зимним утром вдруг выпрыгнуть из теплой постели,- так вот, являясь вашим законным адвокатом, я настоятельно рекомендую вам поговорить со мной без свидетелей, прежде чем вы решитесь на очередной безрассудный шаг...
   Спинелли окинул его испепеляющим взглядом.
   - Давай, давай, пылай благородным гневом, не останавливайся! Смотреть на это одно удовольствие,- мстительно произнес он.- Чего же ты остановился?Затем, не дождавшись ответа, сделал небольшую, но весьма значимую паузу и, явно снова расслабившись, как ни в чем не бывало продолжил: - А знаете, я вам могу все изложить буквально в двух словах. Ник Деппинг - тогда он себя Септимусом еще не называл - был самой крутой из всех английских птичек, которые когда-либо к нам прилетали. Да, чего-чего, а мозгов у него хватало! Надо отдать ему должное. Как и абсолютное большинство других британцев, приехал в Штаты лет эдак восемь или девять тому назад, естественно, с одной мыслью - быстро, нет, лучше - как можно быстрее разбогатеть. Ну, тут же пораскинул мозгами и решил, что самым надежным и кратчайшим путем добиться этой заветной цели будет обучить обитателей родины рэкета новым видам рэкета. Уж не знаю, как ему удалось заполучить в свои объятия Джета Мейфри, который тогда был еще всего-навсего шестеркой. Сшивался где-нибудь около подпольных баров, где всегда можно было найти пару амбалов, которые всего за три-четыре сотни были готовы сделать за тебя любую грязную работу. Но это был его предел. Так вот, очень скоро Деппинг сделал из Мейфри самого настоящего босса. А сам улетел в Нью-Йорк и жил там себе тихо-спокойно, не дергаясь понапрасну, пока не нашел именно то, что так терпеливо искал. И уже через год...- Спинелли сделал красноречивый жест рукой.- Причем, обратите внимание, я совершенно не имею в виду подпольный алкоголь или что-то в этом роде. Нет, нет, все это мелочь, вы же понимаете. Я имею в виду политику, надежное легальное прикрытие, аферы, шантаж... Господи ты боже мой, он ведь, как никто другой, умел придать каждому из этих, так сказать, видов деятельности совершенно новое обличье, заставить посмотреть на них под принципиально иным углом! Причем, как правило, никакой ненужной жестокости, никаких пистолетов или автоматов, за исключением случаев, когда без этого просто не обойтись. Но и тогда - никаких гангстерских разборок! "К чему нам никому не нужная шумиха?- частенько говорил он.- Пусть этим развлекаются другие... кто попридуристей!" Как-то раз он даже управлял самым настоящим подпольным синдикатом - двадцать две молодые женщины "обрабатывали" для него самые шикарные отели. Помощник окружного прокурора оказался чересчур любознательным и сунул свой длинный нос не туда, куда надо. Тогда Ник Деппинг разработал свой собственный план, по которому сначала в нужное место были заложены "неопровержимые" улики, а затем этого слишком уж рьяного и, следовательно, очень неудобного чинушу отравили таким образом, будто это из ревности сделала его собственная жена. Суд, само собой разумеется, приговорил ее к смертной казни на электрическом стуле...
   Спинелли откинулся назад и со злорадным удовольствием - иначе не назовешь - сделал глубокую затяжку, выпустив потом в воздух прямо перед собой длинную сизую струйку сигаретного дыма. Затем продолжил:
   - Понимаете? Он организовывал все мелкие рэкеты, о которых "большие люди" ничего не хотели даже слышать. Причем Ник, обратите внимание, никогда не пытался давить на них, а они, соответственно, никогда не лезли в его дела. В круг его непосредственных дел, например, входило вымогательство. Иногда в весьма "крутых" формах. Так он наткнулся на меня. Но я отказался вступить в его "союз". Ну и что в результате? Да ничего особенного: в результате Ник Деппинг на целых пять лет определил меня в исправительную колонию, только и всего.
   Спинелли неожиданно громко закашлялся, видимо, от попавшего не в то горло табачного дыма. А затем яростно потер заслезившиеся вдруг глаза тыльной стороной ладони. Короткие бачки, блестящий пробор посреди головы, тонюсенькая ниточка усов, широкое лицо с раздувающимися ноздрями - казалось, вся его агрессивность собралась воедино на темно-коричневом кожаном диване, чтобы корчиться от былой обиды и источать вокруг себя смертельный яд...
   - Ладно, бог с ним,- хрипло произнес он наконец и, видимо, снова взял себя в руки. Очевидно, вовремя вспомнив о роли, которую решил играть.- В общем-то я все это давно уже забыл. Все, что мне сейчас пришло на память,это как же странно видеть его снова, через столько-то лет... Обычно, если он не был смертельно пьян, то говорил и вел себя как самый настоящий университетский профессор... Придя к нему в самый первый раз, я невольно удивился. У него тогда были довольно шикарные апартаменты с книжными полками чуть не на всех стенах. На Шестидесятой авеню. Когда я вошел, то увидел на столе перед ним бутылку виски и... представьте себе, колоду карт Таро.Спинелли снова закашлялся.
   - Да успокойтесь вы, успокойтесь,- невозмутимо сказал доктор Фелл, широко открыв, казалось бы, вечно сонные глаза.- Там в конце коридора есть туалет. Может, вам лучше на пару минут удалиться? И, так сказать, привести себя в порядок?
   Спинелли послушно встал с дивана и направился к двери. Как только он вышел из библиотеки в коридор, вконец озадаченный инспектор Мерч, следуя недвусмысленному жесту доктора Фелла, тоже подошел к двери и встал возле нее. В комнате повисла давящая тишина. Доктор Фелл медленно обвел всех присутствующих долгим взглядом. Затем взял в правую руку карандаш, тихо постучал им по поверхности стола.
   - Оставьте его в покое и ни о чем не волнуйтесь,- спокойно сказал он.Мистер Спинелли скоро сюда вернется.
   Если во время всей предыдущей беседы епископ молча сидел, обхватив голову руками, то при этих словах он вдруг выпрямился и отчетливо сказал:
   - Это омерзительно. Я... я никогда даже не осознавал...
   - Да нет же, нет!- возразил ему доктор Фелл.- Это не очень-то приятно, только если смотреть с близкого расстояния. А вот если видеть отпетых преступников, у которых руки по локоть в крови, через пуленепробиваемое стекло судебной клетки, то тогда совсем другое дело. Или, скажем, смотреть на рептилий в террариуме. Тоже, само собой разумеется, только через достаточно толстое стекло. И при этом делать вид, что внимательно читаешь объяснительные надписи, сделанные по-латыни. Лично я понял это весьма специфическое явление давным-давно. Благодаря моим грехам. Впрочем, мне, очевидно, надо было бы предупредить вас, что вы никогда не проникнете в суть преступления, если прежде всего честно и правдиво не скажете себе: "Тяжки грехи мои, Господи..."
   Сидевший на кожаном диване Лангдон снова вскочил, но на этот раз куда проворнее, чем раньше.
   - Но послушайте!- воскликнул он, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно убедительнее.- Боюсь, что, исключительно в интересах моего клиента, мне придется настоятельно потребовать, чтобы вы не слишком доверяли всему, что он может сказать, находясь в таком состоянии, как сейчас! Но если вы позволите мне выйти к нему и поговорить с ним наедине, а я сильно рассчитываю именно на такое отношение, поскольку это является моей безусловной прерогативой, как законного представителя...
   - Сидите спокойно и не дергайтесь,- равнодушно пробурчал доктор Фелл, сопроводив эти слова легким, мимолетным, почти незаметным и вроде бы ничего не означающим нажатием карандаша на поверхность стола.
   Однако этого, как ни странно, оказалось вполне достаточно, чтобы Лангдон без каких-либо возражений тут же сел на место.
   Когда Спинелли вернулся, вид у него был вполне умиротворенный и по-своему даже несколько довольный, хотя левое плечо по-прежнему продолжало слегка подергиваться. Он окинул комнату улыбчивым взглядом, предельно вежливо, если не сказать слишком уж элегантно, извинился и с поистине театральной грацией присел на свободный стул. Затем, немного помолчав, очевидно для придания своим словам большей значимости, продолжил свое повествование:
   - По-моему, я остановился на том, как в самый первый раз лично увиделся с Ником Деппингом, так?.. Так вот, как сейчас помню, тогда он сказал мне: "Мне сообщили, вы человек не без образования, но вы таковым совсем не выглядите... Ладно, бог с вами, присаживайтесь". Так мы познакомились, ну а потом, уж поверьте, потом я знал его как облупленного... В тот же самый день я вступил в его организацию...