Картленд Барбара. Таинственный жених

   Он говорил это таким тоном, что Веста сразу поняла: в жилах графа тоже течет венгерская кровь.
   «И все, о чем поется в песне, можно отнести к нему», — подумала девушка.
   Он был страстным и необузданным, но в то же время умел проявить нежность и мягкость, как, например, сегодня, когда завязал ленточки ее шляпы и посадил Весту на лошадь.
   И еще вчера ночью, когда заключил ее в объятия, чтобы успокоить ее страхи, и Веста безмятежно проспала всю ночь на его плече.
   Граф наблюдал за выражением ее лица.
   — Я подхожу под это описание? — спросил он. Она посмотрела в глаза графу, и оба снова застыли, словно зачарованные. Граф вскочил на ноги.
   — Я ведь говорил вам — не смотрите на меня так! Я пытаюсь вести себя как джентльмен, потому что мы наедине. Не» это так трудно, моя дорогая, что не стоит искушать меня дальше «.
   — А если я буду продолжать? — тихо спросила Веста.
   — Тогда я буду любить вас, как вы того заслуживаете, я сделаю вас своей, и после этого для нас уже не будет пути назад.
   По тону его голоса Веста чувствовала, каких усилий стоит графу не утратить контроль. Если он не сможет совладать со своими чувствами, ничто не в силах будет его остановить.
   Веста не решалась больше смотреть на графа и глядела на огонь, пока не вошел Жозеф, объявивший, что обед готов.
   Тогда граф подошел к Весте и взял ее за руку.
   — Мы оба голодны, — сказал он. — Поговорим о наших дальнейших планах после обеда, а сейчас давайте насладимся пищей, которую мы на этот раз не готовили сами, но которая наверняка будет более чем съедобна.
   — Я так голодна, — призналась Веста, — что любая еда покажется мне сейчас амброзией.
   — И это будет самая подходящая еда для моей богини, — улыбнулся граф. — Для моей маленькой соблазнительной богини, обедающей в обществе своего почитателя.
   Они прошли в столовую.

Глава 8

   Обед был очень вкусным, и Веста с удовольствием поглощала все, что перед ней ставили.
   Вслед за золотистыми дынями подали форель, которую, как сказал Жозеф, выловили уже после их приезда в пруду около дома. Ее нежная розовая мякоть была приправлена кусочками миндального ореха.
   Потом им подали цыплят, приготовленных с пряностями и овощами. Некоторые из них Веста никогда не пробовала.
   Кебаб из ягненка, поджаренный на шпагах, Жозеф внес, как только снял с огня, а на десерт были персики в бренди со сливками.
   — Никогда еще не была так голодна! — воскликнула Веста, когда граф накладывал ей вторую порцию персиков.
   — Мы безусловно заслужили этот пир, — прокомментировал граф.
   Он откинулся на спинку стула, а Жозеф, между тем, внес на блюде севрского фарфора фрукты и орехи.
   — Понимаете ли вы, моя маленькая богиня огня, — сказал вдруг граф, — что я еще ни разу не слышал, как вы называете меня по имени.
   Веста улыбнулась.
   — Наверное, я просто боюсь произнести его не правильно. Вас наверняка зовут не Николае.
   — Да уж, — согласился граф. — У моего имени греческие корни. Оно означает» победа ради людей «. Веста рассмеялась.
   — Такое имя подошло бы для революционера.
   — А я и есть революционер, когда дело касается вас. Потому что, как вы знаете, я твердо намерен изменить существующий порядок.
   Веста поняла, что речь идет о ее положении жены принца.
   — Меня воспитали в сознании, что революция и революционеры — это плохо, — ответила она.
   — И так же вы думаете обо мне?
   Весте хотелось избежать взгляда графа, но ему как-то удалось заставить ее посмотреть ему в глаза, и девушка снова почувствовала себя пленницей.
   — Ответьте же мне! — потребовал граф.
   — Нет, я не считаю вас плохим. Вы были… так добры ко мне.
   Говоря это. Веста в который раз поразилась правдивости своих слов. С кем еще могла бы она спать рядом и обедать наедине, не испытывая ни страха, ни смущения? Девушке впервые пришло в голову, что, кроме тех явных опасностей, которые ей пришлось пережить, существовали еще и другие, скрытые.
   — Вы доверяете мне? — спросил граф, словно прочитав ее мысли.
   — Вы ведь знаете, что это так, — ответила девушка. Граф посмотрел на нее долгим взглядом, и Веста почувствовала, словно он читает ее душу.
   — Я никогда не обижу вас, любовь моя. Ни в мыслях, ни словом, ни поступком.
   Веста опустила глаза. Граф продолжал:
   — Но я буду бороться, я буду соблазнять вас, уговаривать стать моей. И никогда не признаю поражения.
   Голос его гулко разнесся по комнате, но вдруг граф заговорил тихо и нежно, и теперь от звуков его голоса у Весты сладко замирало сердце.
   — Произнесите же мое имя! Произнесите так, чтобы оно звучало подобно тем нежным и сладким поцелуям, которыми мы не можем насладиться сейчас.
   — М-миклош, — тихо произнесла Веста и действительно почувствовала, будто целует графа.
   Жозеф налил ему коньяка.
   За обедом Веста пила искристое белое вино, но когда Жозеф спросил ее, не хочет ли она попробовать один из сладких ликеров Катонии, покачала головой.
   — Вам понравится, — заверил ее граф.
   — Я не привыкла к спиртному, — призналась Веста.
   — А я и не позволю вам выпить слишком много. В голосе его снова прозвучала забота, которую Веста уже замечала раньше.
   Она опять была счастлива и спокойна. И в то же время она подумала, что граф — такой мужественный, такой властный, что вряд ли она сможет когда-нибудь защищать его, как советовала ей мать.
   » Он нужен мне, — думала Веста. — Но зачем я нужна ему? Разве что, просто чтобы было кого любить «.
   Она неожиданно почувствовала себя молодой и неопытной.
   Одетый в костюм светского джентльмена, граф казался теперь совсем не тем мужчиной, который скакал без шейного платка и, закатав рукава рубашки, ловил форель у водопада.
   С этим, новым графом Веста испытывала что-то вроде неуверенности в себе.
   Она имела дело с сильным, опытным мужчиной, который уговаривал ее сделать то, что она считала не правильным.
   Но кем станет она для него в будущем? Может быть, всего лишь игрушкой?
   Граф был гораздо умнее и искушеннее ее, к тому же он был иностранцем. Возможно, она никогда не научится понимать его, несмотря на всю свою любовь.
   » Женщина должна защищать, поддерживать и вдохновлять мужчину, которого она любит «.
   Голос матери звучал в ушах Весты, и она почти с отчаянием думала, что не сможет ничего этого сделать для графа.
   Они еще долго сидели за столом при свечах. Потом граф поднялся и, обняв Весту за талию, отвел ее в гостиную.
   Пока они обедали, Жозеф задернул шторы и подбросил дров в камин.
   Здесь тоже горели свечи, освещавшие картины и оленьи рога на стенах, а также стоящие на высоких столиках вазы с цветами.
   Веста хотела присесть на диван, но граф сказал:
   — Я хочу, чтобы мы вместе полюбовались на закат. Он очень красив с веранды. Я часто наблюдал его один и всегда мечтал, чтобы кто-нибудь был со мной рядом.
   — Когда видишь что-нибудь красивое, всегда хочется поделиться этим, не правда ли? — заметила Веста.
   — Это так, — кивнул граф. — А когда никого нет рядом в этот момент, испытываешь такое чудовищное одиночество!
   Веста посмотрела на него широко открытыми глазами.
   — Так с вами тоже бывало такое?
   — Я думаю, мы многое воспринимаем одинаково. Он посмотрел в глаза девушки, и Весте показалось, что сейчас граф снова поцелует ее. Но он сказал, словно заставив себя произнести эти слова:
   — Давайте же выйдем на террасу!
   Граф отдернул одну из бархатных красных штор, и за ней обнаружилось французское окно-дверь.
   Они вышли наружу. Веранда была выложена квадратными каменными плитами, между которыми пробивались белые и бордовые цветы.
   Кругом росли пурпурные бугенвилеи, взбиравшиеся по перилам балюстрады рядом с разноцветными геранями.
   Небо не уступало в красоте земному пейзажу.
   Солнце садилось за снежные вершины, окрашивая их яркими красками, а выше уже сгущались сумерки.
   Едва выйдя из дверей. Веста застыла.
   — Как красиво! Я так рада, что любуюсь подобной красотой, стоя рядом с вами.
   — Я тоже всегда думал о том, что однажды приеду сюда с любимой женщиной. Здесь было так пусто одному, но все же я всегда выходил после обеда на веранду, оставляя своих спутников наслаждаться за столом беседой.
   Но какой бы интересной ни была тема, закат всегда притягивал меня.
   — А теперь… я здесь… с вами.
   Темные глаза графа пристально смотрели на чувственный контур ее губ, золотистые отблески солнца в глазах.
   Почувствовав этот взгляд. Веста повернулась к графу лицом.
   — Душа моя, жизнь моя, сердце мое, — в голосе его звучало столько страсти и нежности!
   Вдруг послышался шум, и прежде чем они успели повернуть головы, над перилами балюстрады показалась голова какого-то мужчины, а затем и его мощный торс. Это был мужчина дикого вида с темными глазами фанатика.
   Несколько секунд Веста и граф смотрели на него в изумлении. Затем человек закричал:
   — Смерть аристократам!
   И Веста увидела в его руке пистолет.
   Он направил пистолет на графа, но Веста инстинктивно заслонила его собой.
   Это безмерно удивило нападавшего. Он на секунду замешкался, и в это время из-за его спины прозвучал выстрел.
   Мужчина упал ничком на плиты веранды, но, падая, он успел нажать на курок!
   Пробив рукав Весты, пуля ударилась в окно.
   Девушка стояла, не в силах дышать, не в силах пошевелиться, в ушах ее звучало эхо выстрелов Затем Веста почувствовала, как граф поднимает ее на руки и несет обратно в гостиную.
   Она уткнулась лицом ему в грудь, охваченная ужасом, не понимая, что произошло.
   Граф медленно опустил ее на кожаный диван. Рассмотрев дырку в рукаве робы, он с облегчением понял, что пуля не задела Весту. Тогда, не говоря ни слова, граф повернулся и вышел на веранду.
   Веста лежала неподвижно там, где он оставил ее. Снаружи доносились голоса. Но Веста не понимала слов В ушах ее все еще звучали выстрелы.
   Потом она начала дрожать, охваченная страхом. Ее знобило. Тепло, исходящее от камина, не согревало ее А затем на Весту накатила вдруг волна облегчения, когда она вспомнила, что спасла жизнь графу.
   Если бы она не заслонила его собой, убийца не замешкался бы, и тогда выстрел сзади прозвучал бы слишком поздно.
   Веста знала, что, если бы граф лежал сейчас, умирая, на веранде, ей тоже не захотелось бы жить.
   Он говорил правду Любовь прекраснее и выше всего, что существует на свете. Настоящая, всепоглощающая любовь, против которой ничто не может устоять.
   » Я останусь с ним, потому что нужна ему «, — твердо решила Веста.
   Она думала, что граф слишком сильный, слишком властный и мужественный, чтобы она могла сделать для него хоть что-нибудь. И все же уже во второй раз спасла ему жизнь.
   Веста улыбнулась, вспомнив, как они готовились принять смерть от рук разбойников.
   » Даже мама поняла бы, что я защищала человека, которого люблю «, — думала девушка.
   Теперь Веста уже не дрожала. Тепло очага постепенно согревало ее.
   Голоса снаружи затихли. Интересно, что там делает граф и когда он вернется к ней?
   Дверь-окно распахнулась, и граф вошел в комнату. Остановившись посередине, он внимательно посмотрел на Весту. Лицо его было бледным Затем он медленно, очень медленно, как показалось Весте, подошел к дивану.
   — Как ты могла сделать такое? — тихо спросил граф. — Как ты могла рисковать своей жизнью, чтобы спасти мою? Голос его дрожал. Веста поглядела на графа снизу вверх.
   — Потому что я люблю тебя!
   Несколько секунд граф не мог вымолвить ни слова — Ты действительно сказала это? О, драгоценная моя, ты действительно любишь меня?
   — Да, — прошептала Веста.
   Граф тут же оказался на коленях, обнял девушку и положил голову ей на грудь.
   Веста провела рукой по его густым черным волосам. Она испытывала странное, незнакомое ей чувство Это был ее мужчина, он принадлежал ей, и ему нужна была ее любовь, забота и защита.
   Да, ей действительно хотелось заботиться о нем, поддерживать его, хотелось защитить любимого от всех невзгод, какие только могут встретиться на его пути. На секунду ей показалось, что граф — ее ребенок, а не ее возлюбленный.
   Но тут он поднял голову и спросил срывающимся голосом:
   — Ты действительно любишь меня так, чтобы отказаться ради меня от всего?
   — Я знаю только, что теперь я уже не смогу без тебя жить, — ответила Веста.
   — Клянусь перед лицом господа, что посвящу всю свою жизнь тому, чтобы служить тебе и сделать тебя счастливой.
   Это была клятва верности, и когда через секунду губы графа коснулись губ Весты, она почувствовала в этом поцелуе нечто, чего не было раньше.
   И в то же время Веста снова была охвачена тем же восторгом и страстью, что и при первом его поцелуе.
   Но теперь между ними словно существовала некая связь и было что-то глубоко возвышенное в прикосновениях их губ, в их близости друг к другу.
   Граф оторвался от Весты, и по выражению его лица она поняла, как глубоко он тронут всем происшедшим Теперь в душе его жила не только страсть, но что-то куда более глубокое и всеобъемлющее, окрасившее весь мир вокруг в новые краски.
   Поднявшись с колен, граф присел на диван рядом с Вестой. Он развязал голубую ленту и распустил ее волосы, чтобы уткнуться в них лицом, а через минуту снова поцеловал ее.
   — Я люблю тебя, — шептал граф. — Люблю так, что нет на свете слов, чтобы описать мои чувства.
   — Я тоже люблю тебя, — ответила Веста. — Прежде чем ты вернулся, я подумала, не лучше ли тебе одному отправиться к принцу и попросить его освободить меня от обязательств перед ним.
   — Но революция закончилась, — сказал граф. — Почему же ты хочешь, чтобы я ехал один?
   Веста колебалась. Она видела, что граф ждет ответа Уткнувшись лицом в его сильное плечо, девушка медленно произнесла:
   — Потому что его высочество может отказаться сделать так, как я прошу.
   Веста почувствовала, как руки графа сжали ее еще крепче.
   — И что же тогда?
   Она понимала, что граф немного боится ее ответа.
   — Я все равно буду с тобой, если ты этого захочешь.
   — Ты действительно готова сделать это, любовь моя?
   — Готова, — кивнула Веста — Потому что знаю, что без тебя стану, говоря твоими же словами, бледной тенью той, которую ты видишь сейчас Я верю, что бог создал нас друг для друга, и ты был прав — никакое государство в мире не может помешать нам быть вместе.
   — Ты действительно сделаешь это для меня? — изумлению графа не было предела. — Оставишь все, что было так важно для тебя до сих пор? Свое положение в свете, уважение людей?
   — Ничто на свете не имеет значения., кроме тебя. Если принц откажется освободить меня от данной клятвы, я должна… перестать существовать.
   — Я не понимаю тебя.
   — Все очень просто. Леди Весте Крессингтон придется… умереть по пути из Йено в Дилас. Ты напишешь моему отцу, что я погибла. Потому что я не могу причинить ему боль, а ему будет очень больно, если он узнает, что я живу с тобой… во грехе. — Сделав паузу. Веста продолжала, воодушевляясь все больше и больше:
   — И люди Катонии тоже должны поверить, что я умерла Может быть, от руки революционеров. Ведь тот человек, который напал на тебя, вполне мог меня убить.
   — Мог, — подтвердил граф. — Это анархист. Солдаты охотились за ним целый день.
   — Тогда можно будет объявить, что он убил меня. Но лишь в том случае, если принц не позволит мне… стать твоей женой. — Поколебавшись секунду. Веста вопросительно взглянула на графа. — Ты ведь хочешь, чтобы я стала твоей женой?
   — Я хочу тебя, как ни один мужчина не хотел до сих пор ни одну женщину. Я ведь уже говорил тебе. Веста, что без тебя я не человек, потому что ты завладела моим телом, моей душой и моими мыслями.
   Страсть, звучащая в его голосе, словно передавалась Весте.
   — Ты должен как-то убедить принца освободить меня от данных ему клятв! — воскликнула она. — Проси, умоляй его на коленях, если это потребуется, но пусть он разрешит нам быть счастливыми — А если нет? — спросил граф. — Если нам придется скрываться, стать изгоями общества, что произойдет через много лет, когда ты устанешь от меня?
   — Этого не будет, — с улыбкой ответила Веста. — Я люблю тебя, и любовь моя не пройдет никогда, лишь станет сильнее и глубже с течением лет. — Она помолчала немного, потом испуганно добавила:
   — Но ведь ты можешь., устать от меня.
   — И что тогда? — спросил граф.
   — Тогда жизнь для меня будет кончена. Но лучше наслаждаться твоей любовью хотя бы недолгое время, чем жить совсем без любви, без счастья… без тебя.
   Губы его нашли губы Весты, и оба они позабыли о словах, сейчас для них существовали только чувства.
   Много позже, расправив растрепанные волосы Весты, граф поцеловал ее в глаза и щеки и сказал:
   — А сейчас я скажу тебе, дорогая, что я сделаю. Я оставлю тебя — Оставишь меня? — голос Весты напоминал крик подстреленной птицы.
   — Здесь шестеро солдат, которые закапывают сейчас тело мертвого анархиста, — сказал граф. — Я возьму двух из них и поскачу в Дилас Остальные четверо останутся тебя охранять — Но зачем тебе уезжать сегодня?
   — По ряду причин. Главная из них — я должен подготовить все для того, чтобы мы с тобой могли обвенчаться как можно скорее. Я не могу ждать долго. Веста, и хочу, чтобы ты почувствовала это сейчас, сию минуту.
   Губы их снова слились в поцелуе. Затем, почувствовав, как трепещет тело Весты, как участилось ее дыхание в такт его собственному, граф произнес очень тихо:
   — Мне кажется. Спящая красавица наконец проснулась — Это ты разбудил меня, — ответила Веста. — И теперь я знаю, что внутри меня горит огонь, о котором ты говорил.
   — Я тоже знаю это, — сказал граф. — И заставлю его разгореться еще яростнее, пока не увижу в твоих глазах, что он стал таким же сильным, как тот пожар, что сжигает меня.
   Весте показалось, что он не поцеловал ее снова только потому, что заставил себя удержаться.
   — Именно потому, что я боюсь этого огня, — продолжал граф, — я должен отправиться в Дилас прямо сегодня. Я не могу поручиться за себя, когда мы рядом, дорогая, и тебе хорошо известна причина.
   Веста счастливо рассмеялась.
   — Представляю, в каком все были бы шоке, если бы узнали, что я была с тобой наедине еще до замужества.
   — Я думаю, все, что мы делали с момента нашей первой встречи, было достаточно необычно и почти непредсказуемо, — улыбнулся граф.
   — Да, — согласилась Веста. — Кто бы мог подумать, что отбыв с такой помпой из Англии, я окажусь в результате в охотничьем домике холостяка, одетая самым неподобающим образом, наедине с мужчиной, которого я люблю всем сердцем, но еще не знала всего три дня назад Теперь рассмеялся граф.
   — Никто не поверит этому, и слава богу.
   — Но это правда, — почти с беспокойством произнесла Веста, словно ей было очень важно немедленно услышать от графа подтверждение.
   — Это правда, моя дорогая, драгоценная моя. И теперь для нас нет дороги назад. Ты любишь меня так же сильно, как я люблю тебя. И мы будем вместе до конца дней.
   Веста вдруг порывисто обвила руками графа за шею и притянула его к себе.
   — С тобой ничего не случится? Пообещай мне, что все будет в порядке. А что если… тебя убьют по пути в Дилас?
   — Все будет хорошо, — заверил ее граф. — Солдаты сообщили, что революционеры окружены. Многих уже депортировали или выслали из страны еще до того, как мы встретились с тобою в Йено. Оставались только самые опасные — анархисты, которые убивают только ради того, чтобы убивать, не имея определенных мотивов.
   — Как они вообще попали сюда? — удивилась Веста.
   — Их намеренно ввозили в страну из-за границы, — в голосе графа слышался гнев.
   Веста была почему-то уверена, что присутствием анархистов Катония обязана мадам Зулейе. Она поймала себя на том, что ненавидит эту коварную турчанку, потому что из-за нее мог погибнуть граф.
   — А ты точно знаешь, что их всех уже поймали? — все еще продолжала волноваться Веста.
   — Солдаты заверили меня, что этот человек с пистолетом был последним. Он очень хитер и опасен, его уже высылали из нескольких стран за его деятельность.
   — А теперь он мертв, — Веста едва слышно вздохнула.
   — А я жив, — нежно произнес граф. — И все благодаря тебе, моя отважная леди.
   — Только в этот момент я поняла, как сильно люблю тебя, — призналась Веста. — Весь день я не знала, какое решение принять. Мне очень хотелось, чтобы рядом был кто-нибудь, с кем можно посоветоваться…
   — Я знал, как ты мучаешься, дорогая, — сказал граф. — Но ты должна была сама принять решение. Мне хотелось бы надавить на тебя, ты это знаешь. Я мог бы увезти тебя силой, но это было бы не правильно. Ты должна была сама сделать выбор.
   — Нет, выбор давно был сделан за меня, — возразила Веста. — Просто мне трудно было разобраться, что правильно, а что нет. Но когда этот жуткий человек направил на тебя пистолет, я вдруг ясно поняла, что ты — вся моя жизнь.
   — И теперь ты моя, моя навеки, — с жаром произнес граф.
   Губы его снова целовали нежный лоб Весты, ее брови, глаза, маленький носик.
   — Я хотел бы остаться здесь на всю ночь, — прошептал граф. — Любить тебя, целовать. Скоро, очень скоро, сердце моего сердца, я буду целовать тебя от кончиков пальцев на ногах до золотистых кудрей. Но сейчас, чтобы не разочаровать тебя своей несдержанностью, я должен ехать. Мы расстаемся ненадолго, я обещаю тебе это.
   — Я хочу стать твоей… женой.
   — А я хочу быть твоим мужем.
   Он снова поцеловал Весту в губы, затем медленно и неохотно разжал объятия и встал.
   — Пообещай мне, что не покинешь этот дом, пока я не приеду за тобой или не пришлю записку, что ты можешь приехать ко мне. Можешь выходить на веранду и гулять в саду — тебя будут охранять солдаты. Но только не ходи в лес. Я не буду знать ни минуты покоя, представляя грозящие тебе опасности.
   Встав с дивана. Веста подошла к графу.
   — А что, по-твоему, буду испытывать я, зная, что по дороге в Дилас ты можешь встретить десятки врагов, готовых убить тебя? Или разбойников, которые рады будут захватить тебя в плен?
   — Обещаю тебе, что все будет в порядке, — сказал граф. — Я буду ехать очень быстро. К тому же со мной охрана. Веста спрятала лицо на груди графа.
   — Ты объяснишь принцу, что я намеревалась сдержать данное ему слово? Что даже когда ты встретил меня в Йено, я собиралась… помочь ему, если он нуждался в моей помощи.
   — Я расскажу обо всем, что с нами случилось, — пообещал граф. — Я расскажу всю правду и скажу, что люблю тебя так, как никогда еще не любил ни один мужчина ни одну женщину. Я верю, что бог предназначил нас друг для друга.
   — Я тоже уверена в этом, — тихо произнесла Веста. — Но, дорогой мой, я очень боюсь потерять тебя. Мы ведь так счастливы. Что если боги… преисполнятся ревностью?
   — Боги не испытывают ревности к себе подобным, — сказал граф. — А ты ведь у меня богиня. Богиня огня и богиня моего сердца. Ты так совершенна, и наше счастье друг с другом тоже будет совершенным.
   — Надеюсь, что так и будет, — тихонько всхлипнула Веста.
   Она боялась отпускать графа. Ее снова переполняла уверенность, что она должна защищать его и заботиться о нем.
   Граф вглядывался в черты милого лица, освещенные бликами пылавшего в камине огня. Волосы Весты золотистым водопадом падали на хрупкие плечи, тонкие руки обвивали его шею, лицо излучало любовь и нежность, но в широко открытых глазах застыла тревога.
   — Как» я могу оставить тебя? — хрипло произнес граф. — Как я могу покинуть тебя даже на минуту? Но когда все это кончится, мы будем вместе всегда. Днем и ночью, дорогая моя.
   — Днем и ночью… — прошептала в ответ Веста. Граф снова страстно поцеловал ее в губы, и в поцелуе его чувствовалась боль. Ему не хотелось покидать возлюбленную Затем он повернулся и вышел, не говоря ни слова. За ним захлопнулась дверь, а Веста глядела ему вслед, едва удерживаясь, чтобы не побежать за ним, не вернуть его. Однако она понимала: принц должен знать о том, что произошло.
   «Есть множество других английских девушек, каждая из которых будет счастлива стать его принцессой», — думала она.
   Если бы все шло по плану, если бы не произошла революция, она была бы уже в Диласе, уже замужем или готовилась бы выйти замуж.
   Но сейчас ее волновал только один вопрос — позволит ли ей принц быть навеки с человеком, которого она любит, или же Весте придется умереть ради этого для своей семьи и для всего мира.
   Веста снова присела на диван и стала смотреть на огонь. Даже сейчас трудно было поверить, что все это действительно происходит с ней. Происходит в реальности, а не в сладких грезах, которым она так любила предаваться.
   — Правильно ли я поступаю? — вновь и вновь спрашивала себя Веста.
   Граф сказал, что поцелуй пробудил ее к жизни За последние три дня Весте пришлось повзрослеть. Для нее не могло больше быть сомнений в том, что она должна принадлежать графу, а он — ей.
   Интересно, где они будут жить. Может быть, в маленьком уютном домике вроде этого?
   Тут Веста улыбнулась, осознав вдруг, что она даже не знает, богат граф или беден, знатен или нет. Для нее это просто не имело значения.
   Всю жизнь она только и слышала о знатности рода Сэлфонтов, об их роли в иерархии британской аристократии, об уважении, которым они пользуются при дворе.
   Веста прекрасно понимала, что двери высшего света открыты перед ней именно благодаря ее происхождению.