Страница:
Володя, внезапно нахмурившись, с появившейся на лбу новой, незнакомой матери складкой, смотрел в окно, вздергивая плечо к щеке.
А за окном на улице в это время показался отряд красноармейцев. Они несли длинные палки с кружками на конце. Поверх шапок у них были надеты телефонные наушники. Володя мигом вскочил, припал к стеклу, стуча в него костяшками пальцев. Шедший впереди отряда пожилой красноармеец услышал стук, обернулся к окну; сперва не узнал, а потом заулыбался и козырнул Володе.
— Мама… — заволновался Володя, ища глазами, куда положил свою шапку, — мама, это к нам саперы пошли. Будут сейчас ходы в каменоломни разминировать. Этот, который мне честь отдал, мой знакомый. Я ему показывал в первый день, как нас освободили, где дорогу расчищать. Я и сегодня им обещал, мама. Я же кругом там все кочки наизусть помню!
— Без тебя, Вовочка, обойдутся. Сказал ведь тебе вчера комиссар, чтоб ты туда не совался. И командир не приказывал.
— Нет, мама, я ведь там каждые камешек исползал. Надо помочь людям. Я просто обязан… Пионер я или кто? Они же целую неделю провозятся. Ты пойми, мама! Не могу я спокойно сидеть, когда помочь могу. А надо скорее наверх продовольствие вынести. В поселке народ нуждается. Немцы все до крошки съели.
Он снял со стены пальто, оделся, потянулся за шапкой-ушанкой, которая лежала на стуле. Мать встала в дверях, взявшись за косяк:
— Не ходи, Володенька, ну, прошу тебя! Боязно мне что-то… Ведь не велено тебе было. Не ровен час, оступишься или заденешь…
Володя мягко убрал ее руку, толкнул дверь:
— Я же ненадолго, мама! К обеду уже дома буду.
— Поберегись хоть! — крикнула она ему вдогонку. — Ой, неспокойно у меня опять на сердце…
Она видела через окно, как он нагнал саперов, подбежал к старшему, откозырял и пошел рядом с ним, маленький, решительный, стараясь ступать в ногу. Она стояла у окна, пока они не скрылись за поворотом улицы.
«Испеку ему к обеду содовые пышки, — подумала она. — Давно, верно, не ел, а любит — страсть!»
Она подошла к плите, замесила муку с водой и вскоре ушла с головой в знакомые хлопоты, ставшие теперь снова для нее сладкими, так как она знала, что к обеду придет Володя, увидит любимые пышки и кинется обнимать ее от радости.
Протяжный, двойной, грохочущий удар из-под самого, как ей показалось, пола горницы на мгновение будто приподнял весь домик, а потом грузно всадил его обратно в землю. Из окна выпал уголок стекла, подклеенный бумагой, слабо звякнул о подоконник…
Несколько камней, щелкнув по крыше, пролетели за окном и шмякнулись с силой возле дома. Послышались испуганные голоса. Улица за окном заполнилась бегущими людьми. Евдокия Тимофеевна видела, что все они спешат, обгоняя друг друга, по направлению к каменоломням… туда, куда только что ушел ее Володя.
Она стояла некоторое время, словно окаменев. Как будто тем ударом ее пришибло на месте. Потом сделала один шаг, косой и неверный, хотела сделать второй, уже не справляясь с ногами, едва не миновала табурета, тяжело опустилась на него и уронила на пол полотенце.
Надо было выйти на улицу, узнать, что это так грохнуло, но у нее не было силы встать.
На улице стихло. Никто не проходил мимо окон. Евдокия Тимофеевна все сидела на табурете, обернувшись к двери, еще надеясь на что-то, но страшась, что сейчас дверь раскроется и впустит в дом весть, ужаснее и горше которой для матери нет и не может быть на свете…
Так она сидела очень долго. И с каждой минутой где-то еще теплившаяся надежда все гасла и гасла в ней.
Темнело в комнате. За окном стыли серые, неприютные сумерки.
И тогда в дверь постучали. Она не слышала своего голоса, но там, в сенях, услышали.
Дверь открылась.
В комнату вошли трое. Лица их были черны от въевшейся в кожу копоти. Евдокия Тимофеевна сразу узнала командира Лазарева, комиссара Котло и того в морской военной форме, с которым Володя познакомил ее как со своим учителем.
Они вошли и все трое одновременно сняли шапки.
А она медленно подняла руки, перебирая пальцами сборки кофты на груди, комкая их. И вдруг схватила себя обеими руками за шею, словно что есть силы стиснув в пальцах подступивший к горлу, готовый вырваться крик. И все трое, взглянув на нее, поняли: знает.
Потом губы ее неслышно шевельнулись.
— Володя? — шепотом спросила она.
Лазарев беспомощно раскинул руки:
— Не углядели мы. Сам пошел… Хотел саперам помочь…
Она привстала, глянула мимо них на дверь. Комиссар шагнул к ней навстречу, взял за локти:
— Не надо сейчас туда, Евдокия Тимофеевна!
… В парке Камыш-Буруна, в главном цветнике, где всегда играют дети, высится не очень высокий памятник на братской могиле партизан. И на доске из крымского мрамора, укрепленной на каменном постаменте, написано:
Вскоре после этого и Никифор Семенович погиб на фронте. Отец сложил свою голову за то же великое и справедливое дело, которому беззаветно отдал жизнь его сын.
Долго и жадно расспрашивают школьники Евдокию Тимофеевну обо всех, кто был вместе с Володей в школе, в пионерском отряде и в подземной крепости. И Евдокия Тимофеевна терпеливо отвечает им, что Лазарев по-прежнему заведует всеми каменоломнями, а Жученков — начальник каменоломен Старого Карантина, где в памятные дни укрывался партизанский отряд; и совсем недавно в газете «Правда» сообщалось, что бывший партизан тов. Жученков создал машину для штучной нарезки камня. Применение этих машин на шахтах позволило увеличить выработку камня-ракушечника, идущего на строительство домов и промышленных зданий.
Котло живет на Кубани, работает в МТС по политической части. Корнилов — на заводе в Туапсе. Петропавловский после ранения ослеп, живет с матерью в Ленинграде. Он частенько встречается там с пионерами, рассказывает ребятам города Ленина о том, как принимал в подземном штабе рапорты юного разведчика. Дядя Гриценко служит в кооперации, живет в том же домике, где и раньше жил.
Тихо, задумчиво слушают рассказ матери пионеры.
Мать достает из стола пожелтевшую фронтовую газету с напечатанным в ней приказом командования Крымского фронта от 1 марта 1942 года:
— Вот моего младшенького улица, — говорит пионерам Евдокия Тимофеевна, медленно сходя по ступеням старой лестницы на улицу, носящую имя ее сына.
В праздничные дни, когда на всех улицах играет музыка, в порту на судах подняты пестрые флаги и летают белокрылые модели над Митридатом, громко бьют барабаны и резво поет пионерская труба над лестницей из серого камня-ракушечника. По крутым маршам лестницы спускаются, шагая в ногу, ряд за рядом, мальчики и девочки в трехконечных красных галстуках — пионеры из школы имени Володи Дубинина, пионеры соседних дружин.
Дружный, легкий шаг их звонко отдается на известняковых плитах и заполняет всю улицу. Чижи Кирилюка высвистывают свою приветственную песенку на углу улицы Ленина. Ветер двух морей играет в складках алого знамени. Пионеры идут по широкой, озаренной солнцем улице, где под фонарем каждого дома написано:
Керчь — Москва.
Сентябрь 1947 — февраль 1949.
Май 1950 — январь 1952 года.
А за окном на улице в это время показался отряд красноармейцев. Они несли длинные палки с кружками на конце. Поверх шапок у них были надеты телефонные наушники. Володя мигом вскочил, припал к стеклу, стуча в него костяшками пальцев. Шедший впереди отряда пожилой красноармеец услышал стук, обернулся к окну; сперва не узнал, а потом заулыбался и козырнул Володе.
— Мама… — заволновался Володя, ища глазами, куда положил свою шапку, — мама, это к нам саперы пошли. Будут сейчас ходы в каменоломни разминировать. Этот, который мне честь отдал, мой знакомый. Я ему показывал в первый день, как нас освободили, где дорогу расчищать. Я и сегодня им обещал, мама. Я же кругом там все кочки наизусть помню!
— Без тебя, Вовочка, обойдутся. Сказал ведь тебе вчера комиссар, чтоб ты туда не совался. И командир не приказывал.
— Нет, мама, я ведь там каждые камешек исползал. Надо помочь людям. Я просто обязан… Пионер я или кто? Они же целую неделю провозятся. Ты пойми, мама! Не могу я спокойно сидеть, когда помочь могу. А надо скорее наверх продовольствие вынести. В поселке народ нуждается. Немцы все до крошки съели.
Он снял со стены пальто, оделся, потянулся за шапкой-ушанкой, которая лежала на стуле. Мать встала в дверях, взявшись за косяк:
— Не ходи, Володенька, ну, прошу тебя! Боязно мне что-то… Ведь не велено тебе было. Не ровен час, оступишься или заденешь…
Володя мягко убрал ее руку, толкнул дверь:
— Я же ненадолго, мама! К обеду уже дома буду.
— Поберегись хоть! — крикнула она ему вдогонку. — Ой, неспокойно у меня опять на сердце…
Она видела через окно, как он нагнал саперов, подбежал к старшему, откозырял и пошел рядом с ним, маленький, решительный, стараясь ступать в ногу. Она стояла у окна, пока они не скрылись за поворотом улицы.
«Испеку ему к обеду содовые пышки, — подумала она. — Давно, верно, не ел, а любит — страсть!»
Она подошла к плите, замесила муку с водой и вскоре ушла с головой в знакомые хлопоты, ставшие теперь снова для нее сладкими, так как она знала, что к обеду придет Володя, увидит любимые пышки и кинется обнимать ее от радости.
Протяжный, двойной, грохочущий удар из-под самого, как ей показалось, пола горницы на мгновение будто приподнял весь домик, а потом грузно всадил его обратно в землю. Из окна выпал уголок стекла, подклеенный бумагой, слабо звякнул о подоконник…
Несколько камней, щелкнув по крыше, пролетели за окном и шмякнулись с силой возле дома. Послышались испуганные голоса. Улица за окном заполнилась бегущими людьми. Евдокия Тимофеевна видела, что все они спешат, обгоняя друг друга, по направлению к каменоломням… туда, куда только что ушел ее Володя.
Она стояла некоторое время, словно окаменев. Как будто тем ударом ее пришибло на месте. Потом сделала один шаг, косой и неверный, хотела сделать второй, уже не справляясь с ногами, едва не миновала табурета, тяжело опустилась на него и уронила на пол полотенце.
Надо было выйти на улицу, узнать, что это так грохнуло, но у нее не было силы встать.
На улице стихло. Никто не проходил мимо окон. Евдокия Тимофеевна все сидела на табурете, обернувшись к двери, еще надеясь на что-то, но страшась, что сейчас дверь раскроется и впустит в дом весть, ужаснее и горше которой для матери нет и не может быть на свете…
Так она сидела очень долго. И с каждой минутой где-то еще теплившаяся надежда все гасла и гасла в ней.
Темнело в комнате. За окном стыли серые, неприютные сумерки.
И тогда в дверь постучали. Она не слышала своего голоса, но там, в сенях, услышали.
Дверь открылась.
В комнату вошли трое. Лица их были черны от въевшейся в кожу копоти. Евдокия Тимофеевна сразу узнала командира Лазарева, комиссара Котло и того в морской военной форме, с которым Володя познакомил ее как со своим учителем.
Они вошли и все трое одновременно сняли шапки.
А она медленно подняла руки, перебирая пальцами сборки кофты на груди, комкая их. И вдруг схватила себя обеими руками за шею, словно что есть силы стиснув в пальцах подступивший к горлу, готовый вырваться крик. И все трое, взглянув на нее, поняли: знает.
Потом губы ее неслышно шевельнулись.
— Володя? — шепотом спросила она.
Лазарев беспомощно раскинул руки:
— Не углядели мы. Сам пошел… Хотел саперам помочь…
Она привстала, глянула мимо них на дверь. Комиссар шагнул к ней навстречу, взял за локти:
— Не надо сейчас туда, Евдокия Тимофеевна!
… В парке Камыш-Буруна, в главном цветнике, где всегда играют дети, высится не очень высокий памятник на братской могиле партизан. И на доске из крымского мрамора, укрепленной на каменном постаменте, написано:
Здесь похоронены партизаны Отечественной войны, погибшие в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами: Зябрев Александр Федор., Шустов Иван Гаврил., Важенин Влас Ив., Макаров Ник., Бондаренко Ник., Дубинин Володя.А под горой Митридат в Керчи, со старой лестницы, хорошо видна прямая солнечная улица, что начинается от склона горы, от подножия лестницы, и просторно убегает вдаль. Голосисто поют в погожие дни на этой светлой улице чижи, прыгающие в клетках у перекрестка, где широкая улица Ленина встречается с Володиной улицей и пропускает ее через себя. Иногда на улицу эту в сопровождении керченских пионеров приходят Евдокия Тимофеевна Дубинина с Валей. Пионеры часто навещают их. Они долго смотрят на портрет Володи, перечитывают простое, мужественное письмо, которое написал домой, узнав о гибели сына, Никифор Семенович.
Вскоре после этого и Никифор Семенович погиб на фронте. Отец сложил свою голову за то же великое и справедливое дело, которому беззаветно отдал жизнь его сын.
Долго и жадно расспрашивают школьники Евдокию Тимофеевну обо всех, кто был вместе с Володей в школе, в пионерском отряде и в подземной крепости. И Евдокия Тимофеевна терпеливо отвечает им, что Лазарев по-прежнему заведует всеми каменоломнями, а Жученков — начальник каменоломен Старого Карантина, где в памятные дни укрывался партизанский отряд; и совсем недавно в газете «Правда» сообщалось, что бывший партизан тов. Жученков создал машину для штучной нарезки камня. Применение этих машин на шахтах позволило увеличить выработку камня-ракушечника, идущего на строительство домов и промышленных зданий.
Котло живет на Кубани, работает в МТС по политической части. Корнилов — на заводе в Туапсе. Петропавловский после ранения ослеп, живет с матерью в Ленинграде. Он частенько встречается там с пионерами, рассказывает ребятам города Ленина о том, как принимал в подземном штабе рапорты юного разведчика. Дядя Гриценко служит в кооперации, живет в том же домике, где и раньше жил.
Тихо, задумчиво слушают рассказ матери пионеры.
Мать достает из стола пожелтевшую фронтовую газету с напечатанным в ней приказом командования Крымского фронта от 1 марта 1942 года:
«От имени Президиума Верховного Совета Союза ССР, за образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество наградить… орденом Красного Знамени… Дубинина Владимира Никифоровича».Потом пионеры просят Евдокию Тимофеевну и Валю пройти с ними на Володину улицу.
— Вот моего младшенького улица, — говорит пионерам Евдокия Тимофеевна, медленно сходя по ступеням старой лестницы на улицу, носящую имя ее сына.
В праздничные дни, когда на всех улицах играет музыка, в порту на судах подняты пестрые флаги и летают белокрылые модели над Митридатом, громко бьют барабаны и резво поет пионерская труба над лестницей из серого камня-ракушечника. По крутым маршам лестницы спускаются, шагая в ногу, ряд за рядом, мальчики и девочки в трехконечных красных галстуках — пионеры из школы имени Володи Дубинина, пионеры соседних дружин.
Дружный, легкий шаг их звонко отдается на известняковых плитах и заполняет всю улицу. Чижи Кирилюка высвистывают свою приветственную песенку на углу улицы Ленина. Ветер двух морей играет в складках алого знамени. Пионеры идут по широкой, озаренной солнцем улице, где под фонарем каждого дома написано:
УЛИЦА ВОЛОДИ ДУБИНИНА
Керчь — Москва.
Сентябрь 1947 — февраль 1949.
Май 1950 — январь 1952 года.
Спустя много лет
Послесловие
Больше двадцати лет прошло после событий, описанных в этой книге. И снова мы приехали в славный город Керчь. И опять бродили по знакомым уже нам улицам, где когда-то ходил со своими дружками Володя Дубинин, и по той улице, что уже два десятилетия носит его имя.
А город так чудесно похорошел и расцвел за эти мирные годы! Большой и красивый памятник Владимиру Ильичу Ленину поднялся над сочно-зелеными газонами в тени акаций сквера, на который теперь выходит только что отстроенное светлокаменное здание городского театра. Огонь Вечной Славы ныне горит днем и ночью над вершиной Митридата, куда ведет многоступенчатая лестница, по крутым ступенькам которой, легко перемахивая одну за другой, взбегал с белокрылой моделью Володя Дубинин…
А сколько новых красивых домов и школ на разных улицах Керчи увидишь сверху, если поднимешься на Митридат!
На заново отстроенном здании одной из этих школ — той, что на Пироговской улице, — написано:
«Керченская средняя общеобразовательная трудовая политехническая школа № 1 с производственным обучением имени Володи Дубинина».
В просторном вестибюле этой школы стоит отливающий темной бронзой бюст. Задорно вскинута голова подростка-мальчугана. Взгляд его с пытливой отвагой устремился вдаль. Концы пионерского галстука словно разметал порыв встречного ветра.
Таким изобразил Володю Дубинина скульптор. Он хорошо передал черты порывистого бесстрашия, упрямой пытливости и жизнерадостной прямоты Володи.
Такой же бюст, но изваянный из светлого мрамора, был выставлен летом 1951 года на Фестивале молодежи в Берлине, среди живописных и скульптурных портретов, воссоздавших образы юных героев — отважных борцов за утверждение мира и счастья во всем мире.
Ныне этот бюст находится в Москве, в Историческом музее, на постоянной выставке «Комсомол в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. «.
Бюст Володи Дубинина, украшающий сегодня вестибюль школы, установлен был сначала на улице, перед фасадом школы, носящей имя славного пионера. Это было около пятнадцати лет назад, и нам, приезжавшим тогда на открытие памятника Володе, хорошо запомнился этот день — день 6 июня 1951 года.
В то солнечное утро, развернув алые знамена, трубя в горны и отбивая дробь на гулких барабанах, шагали по своему городу керченские пионеры. Они сходились со всех концов города, шли мимо сквера Мира, сомкнувшего зелень двух бульваров в центре Керчи. Они дружно шагали по солнечной улице Володи Дубинина.
И когда все отряды прибыли на место, на улицу Пирогова, и выстроились перед школой имени Володи Дубинина, соскользнуло, упало на землю алое полотнище, обвивавшее скромный четырехгранный постамент с установленным на нем бюстом. И земляки-керчане увидели своего Володю…
Сыпались к подножию пьедестала букеты живых роз, ворохи свежих и необыкновенно крупных южных колокольчиков. И белые голуби, выпущенные из рук пионеров, стоявших возле памятника, взвивались над бронзовым Володей Дубининым.
Сжав вздрагивающие губы, всматривалась в воскресшие под резцом скульптора черты сына тихая, молчаливая женщина, которую знает весь город в лицо, — Евдокия Тимофеевна Дубинина.
Слегка закинув седую голову, смотрела на изваяние своего питомца учительница Юлия Львовна. Чуть поодаль стоял потупившись Ваня Гриценко.
Долго кружилась над бронзовым Володей Дубининым стайка белоперых голубей, — словно напоминали птицы всем, что чудесный керченский мальчуган за то и сложил свою голову, чтобы над его любимым, столько перенесшим городом все выше всходило солнце отвоеванной мирной жизни.
У всякого края необъятной нашей страны — своя краса, своя слава. Год от года хорошел город, израненный фашистами в дни войны. Восстанавливались разрушенные дома, возводились новостройки. Старую школу тоже изрядно расширили. И бюст Володи перенесли в новый, обширный вестибюль перестроенного школьного здания.
Решили воздвигнуть в городе большой памятник Володе Дубинину. Пионерская дружина школы, носящей его имя, незадолго до сорокалетия комсомола обратилась с призывом ко всем пионерам города начать сбор металлического лома, чтобы на полученные средства построить в центре Керчи монументальный памятник герою-пионеру.
На этот призыв сейчас же откликнулись пионеры и комсомольцы всех школ Керчи. Быстро разгорелось энергичное соревнование — кто соберет больше средств на памятник славному земляку. Быстро рос созданный для этого городской фонд. Керчане связались с ленинградским заводом «Монументальная скульптура», и ленинградцы согласились принять заказ на изготовление большой скульптуры Володи Дубинина.
И в воскресенье 12 июля 1964 года в центре Керчи, в сквере на улице Володи Дубинина, состоялось торжественное открытие памятника пионеру-герою.
Из диоритовой глыбы высечена пятиметровая фигура отважного пионера-разведчика.
И снова собрались здесь боевые товарищи — партизаны прославленной подземной крепости, мать Володи Евдокия Тимофеевна, его сестра Валентина со своей дочкой, маленькой племянницей Володи.
Имя Володи Дубинина давно уже занесено на страницы книги Почета Всесоюзного Ленинского Комсомола рядом с именами славнейших молодых сынов и дочерей нашей Родины, чья жизнь и подвиги стали высоким примером беззаветного служения социалистической Отчизне.
И сотни, сотни писем со всех концов страны приходят в Керчь, в школу имени Володи Дубинина, к юным землякам пионера-героя и его матери. Маленькие корреспонденты жадно расспрашивают своих сверстников, живущих, как они пишут, в «родном Володином городе», о новостройках, о сегодняшней жизни Керчи — города металлургов, рыбаков и шахтеров. Всем интересно знать, как живет и расцветает край, который вместе со своими старшими товарищами защищал и славный пионер Володя Дубинин. Ребята, узнавшие о короткой, но прекрасной жизни и подвигах Володи Дубинина, твердо убеждены, что пионеры города, в котором вырос юный герой, верны заветам его славы.
Ученики школы имени Пушкина Кировской области Юрий Журавлев и Василий Новоселов, решив построить модель самолета, сочли, что самый лучший совет и помощь дадут им прежде всего в школе имени Володи Дубинина. Ибо, как известно, Володя был отличным авиамоделистом. И вот приходит в школу письмо с просьбой выслать расчеты.
Пишут керчанам ребята не только нашей страны — с Дальнего Востока, из Эстонии, Латвии, Армении, шлют письма в Керчь и чехословацкие дети — школьники из Карловарской области, пионеры Польши.
А школьники станции Калачинской, Омской области, не только сами переписываются со школой имени Володи Дубинина, но послали книгу о юном герое в Чехословакию, в теперь завязалась переписка между чехословацкими ребятами и юными сибиряками.
Среди множества писем, которые бережно хранит Евдокия Тимофеевна Дубинина, есть несколько писем от двух молодых солдат Советской Армии. Их родители погибли во время войны. И они обратились к матери юного героя, отдавшею свою жизнь за победу Родины и утверждение мира, с просьбой «идейно усыновить» их, обещая во всем следовать тем высоким традициям, в которых был воспитан славный керченский пионер. И теперь они так и пишут в своих письмах в Керчь: «Дорогая наша мама, Евдокия Тимофеевна!.. «
Слава обязывает ко многому. Высокое признание порождает и высокие требования. Так понимают правила чести в славы те пионерские отряды в разных уголках страны, которые, отличившись в учении и общественной работе, добились почетного права присвоить себе имя Володи Дубинина.
Об этом пишут с берегов далекого Амура. Это подтверждают школьники подмосковной Купавинской школы, где отряд имени Володи Дубинина показал себя одним из лучших на экзаменах. Симферопольские пионеры 7-й средней школы пишут: «Мы хотим мира и отличной учебой добиваемся его, а если понадобится, сумеем, как Володя Дубинин, встать на защиту Родины».
Пионеры из города Горького сообщают керчанам: «Недавно нашему отряду третьего класса „В“ было присвоено имя Володи Дубинина. С этого дня мы стали учиться еще лучше. Нашему отряду был вручен переходящий красный вымпел».
И даже право подписать письмо, адресуемое в школу имени Володи Дубинина, дается не каждому. Подобно тому как в известной 201-й московской школе парту, за которой сидела Зоя Космодемьянская, могут занимать только лучшие, отличники класса. В коллективных посланиях, потоком приходящих в Керчь, стоят подписи самых достойных ребят. Под письмом из города Мариинска, Кемеровской области, где теперь создан отряд имени Володи Дубинина, после подписи председателя совета отряда и звеньевых так прямо и значится: «Лучший пионер — Ветошкин Валерий».
Аля Бабкина, ученица шестого класса 22-й средней школы города Кирова (областного), в своем письме к Евдокии Тимофеевне Дубининой написала такие строки: «… Иногда я отказывалась от какого-нибудь пионерского поручения, которое, казалось мне, была не в силах выполнить. Прочитав книгу о вашем сыне Володе, я поняла, что пионер, который боится трудностей, — это самый плохой пионер. Пионеру нельзя отказываться от трудного, и ему нельзя быть белоручкой. Из пионеров мы вступаем в комсомол, из комсомола — в партию. А партия не любит белоручек. Теперь я стала принимать всякие поручения».
В начале 1952 года мать Володи Дубинина получила письмо из Сибири. Его послала учительница-комсомолка Полина Алексеевна Пупышева из села Нахрачи, Ханты-Мансийского округа.
Молодая учительница подробно описала Евдокии Тимофеевне свою далекую сельскую школу, рассказала о лучших учениках и славном коллективе педагогов, о том, как проведена, впервые в этой школе, конференция читателей по книге, посвященной Володе Дубинину. Это произошло в день десятой годовщины со дня гибели юного патриота.
«Ребята почтили вставанием память Володи, а после конференции приняли текст письма к Вам, — сообщала Е. Т. Дубининой учительница Пупышева. — Нам очень хочется, чтобы Вы ответили на это письмо ребятам. Ваше письмо поможет учителям поднять у ребят чувство ответственности за школу и знания. Вам, должно быть, нелегко отвечать на все письма, но ответ Ваш явился бы хорошим откликом на первую в вашем районе читательскую конференцию. Ваше письмо могло бы повлиять и на таких учеников (следует несколько фамилий), с которыми трудно сладить, которые из-за лени не обладают достаточно прочными знаниями. И еще, Евдокия Тимофеевна, передам Вам одну просьбу наших ребят, не только нашей школы, но и всего нашего Кондинского района. Им очень хочется разводить цветы, но семян нет, достать их сложно. Просим немного выслать нам для начала из вашего садика. Мы эти семена будем вначале растить в рассадниках. Потом, когда они вырастут, расцветут и дадут семена, наши школьники украсят весь район цветами, семена для которых присланы с родины Володи Дубинина, младшего сына партии».
И помчалась в далекую Сибирь весной 1952 года из крымского города Керчи небольшая посылка, адресованная школьникам села Нахрачи и содержавшая различные сорта цветочных семян.
Эстонские ребята впервые узнали о подвиге Володи Дубинина из своей пионерской газеты «Сядэ». Там печатались отрывки из повести о славном керченском пионере. Читатели этой газеты не раз собирались на пионерские костры, посвященные памяти Володи. Потом в своих письмах ребята Советской Эстонии взволнованно писали об этом.
«Володя стал одним из наших любимых героев. Мы его никогда не забудем. Володя был одним из тех, с кого мы, пионеры, берем пример. Он не жалел ни сил, ни жизни для своей Родины. Поэтому и я стараюсь учиться на благо своей Родины». Эти строки взяты из письма Раисы Филипповой, ученицы пятого класса, проживающей в Абья — районном центре Эстонской ССР.
На Урале, в Свердловске, Дом пионеров Орджоникидзевского района тоже носит ныне имя славного керченского пионера.
В пионерской комнате школы, носящей имя Володи Дубинина, хранятся интересные альбомы. Среди них — и большой самодельный альбом с фотоснимками и рисунками, присланный польскими школьниками из города Кольбушево. Маленькие польские патриоты писали о том, как восстанавливается их страна, разрушенная оккупантами, и просили рассказать им о Керчи, о Крыме, как это сделал бы сам Володя Дубинин. Земляки юного разведчика выполнили просьбу своих зарубежных друзей. Немало времени потратили они на альбом с рисунками и фотографиями, под которыми текст поясняет все, что изображено на картинке…
С 1950 года в Керчи проводятся соревнования пионерских дружин по легкой атлетике, баскетболу и волейболу на приз имени Володи Дубинина. Каждое лето лучшим школьным спортивным коллективам присуждается приз имени юного героя.
В письмах к матери, в своих выступлениях на пионерских сборах и читательских конференциях советские школьники говорят о своем славном сверстнике Володе Дубинине как о живом. «Он живет в наших сердцах, в нашей памяти. Мы хотим быть такими, каким был Володя».
Часто у домика Дубининых останавливается грузовая автомашина Камыш-Бурунского комбината. Из кабины выходит худощавый стройный водитель:
— Здравствуйте, тетя Дуся! Добрый день, Ваня! Это на минутку заглянул по пути, чтобы навестить старых друзей и родных, самый близкий друг и троюродный брат Володи, не раз хаживавший с ним в опасные партизанские разведки, — Ваня Гриценко.
Керченские ребята были очень обрадованы, когда узнали, что летом 1951 года он вернулся обратно в свой город и ныне работает шофером в тех самых местах, куда выходил он вместе с Володей на разведку.
Славные подвиги Володи Дубинина и его товарищей иной раз, в трудных случаях жизни, помогают нашим пионерам, как повелительный пример мужества и душевной отзывчивости. В начале 1953 года газеты Казахстана рассказали о подвиге двух пионеров — Миши Грачева я Алашбека Джурнашева из поселка Приозерного.
Действуя с большой находчивостью и немалой отвагой, они спасли от огня колхозное имущество, помогли потушить пожар, который заметили первыми, когда шли берегом реки Или на рыбалку.
«Мы поступили так, как сделал бы на нашем месте Володя Дубинин. А он — наш самый любимый герой. И мы решили всегда и во всем поступать, как он», — объяснили потом свой смелый поступок Миша Грачев и Алашбек Джурнашев.
Однажды в Керченский отдел народного образования пришло письмо от девочек чехословацкого города Унгощ, изучающих русский язык. Прочитав повесть о Володе, они узнали о школьной его подруге Светлане Смирновой, тогдашнем председателе пионерского отряда.
«Мы хотели бы завязать переписку с ученицами той школы, которую после войны окончила Светлана Смирнова», — писали девочки из города Унгощ.
Их желание исполнилось: старшеклассницы школы имени Желябова стали переписываться со своими чехословацкими сверстницами. Вскоре из Унгоща пришла посылка для учениц школы имени Желябова. В ней оказались граммофонные пластинки, воспроизводящие чешские и словацкие народные песни, виды страны, фотографии и прочее.
Юные земляки Володи Дубинина и Светланы Смирновой не остались в долгу. Они отправили изучавшим русский язык чехословацким девочкам хорошую библиотечку. А на вопрос, что делает сейчас Светлана Смирнова, сообщили, что летом 1952 года она закончила Московский институт иностранных языков и теперь стала педагогом, так же как ее мать Юлия Львовна.
Светлана живет в одном из городов Украины. У нее теперь уже другая фамилия и сынишка-школьник. Она преподает в школе французский язык, но продолжает учиться и сама: хочет в совершенстве знать еще и немецкий…
Юлия Львовна по-прежнему живет в Керчи, неподалеку от школы имени Володи Дубинина. Она теперь уже на пенсии. Но нередко старая учительница рассказывает ребятам о славном своем воспитаннике, ставшем разведчиком подземных партизан.
Дядя Яша Манто работает в одной из городских столовых. Каждое лето он уезжает поваром в пионерский лагерь. И часто, накормив ребят вкусным ужином, Яков Маркович рассказывает им о Володе, о памятных днях, проведенных в каменоломнях.
Навещает Керчь и Женя Бычков. Он окончил в Ленинграде инженерно-строительный институт, стал архитектором и сейчас работает вблизи города Ленина.
Однажды Евдокия Тимофеевна Дубинина получила письмо от чехословацких ребят.
«Передаем Вам пламенные приветы пионеров и пионерок средней шкоды города Якимова, Карловарской области, — так писал Евдокии Тимофеевне старший пионервожатый Владимир Кубелик. — Наша пионерская дружина хочет носить славное имя Володи Дубинина… Просим Вас написать нам, можем ли мы назвать дружину именем Вашего сына. Володя воевал против фашистов. Мы боремся за мир и своей работой в школе воюем против фашистской политики новой войны. И мы, свободная молодежь Чехословакии, вместе с советскими людьми отстоим дело мира».
Евдокия Тимофеевна ответила молодым чехословацким борцам за мир, что с радостью дает свое согласие на присвоение их пионерской дружине имени Володи Дубинина, а сообщила, что она сама была избрана в состав крымского областного Комитета защиты мира.
А город так чудесно похорошел и расцвел за эти мирные годы! Большой и красивый памятник Владимиру Ильичу Ленину поднялся над сочно-зелеными газонами в тени акаций сквера, на который теперь выходит только что отстроенное светлокаменное здание городского театра. Огонь Вечной Славы ныне горит днем и ночью над вершиной Митридата, куда ведет многоступенчатая лестница, по крутым ступенькам которой, легко перемахивая одну за другой, взбегал с белокрылой моделью Володя Дубинин…
А сколько новых красивых домов и школ на разных улицах Керчи увидишь сверху, если поднимешься на Митридат!
На заново отстроенном здании одной из этих школ — той, что на Пироговской улице, — написано:
«Керченская средняя общеобразовательная трудовая политехническая школа № 1 с производственным обучением имени Володи Дубинина».
В просторном вестибюле этой школы стоит отливающий темной бронзой бюст. Задорно вскинута голова подростка-мальчугана. Взгляд его с пытливой отвагой устремился вдаль. Концы пионерского галстука словно разметал порыв встречного ветра.
Таким изобразил Володю Дубинина скульптор. Он хорошо передал черты порывистого бесстрашия, упрямой пытливости и жизнерадостной прямоты Володи.
Такой же бюст, но изваянный из светлого мрамора, был выставлен летом 1951 года на Фестивале молодежи в Берлине, среди живописных и скульптурных портретов, воссоздавших образы юных героев — отважных борцов за утверждение мира и счастья во всем мире.
Ныне этот бюст находится в Москве, в Историческом музее, на постоянной выставке «Комсомол в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. «.
Бюст Володи Дубинина, украшающий сегодня вестибюль школы, установлен был сначала на улице, перед фасадом школы, носящей имя славного пионера. Это было около пятнадцати лет назад, и нам, приезжавшим тогда на открытие памятника Володе, хорошо запомнился этот день — день 6 июня 1951 года.
В то солнечное утро, развернув алые знамена, трубя в горны и отбивая дробь на гулких барабанах, шагали по своему городу керченские пионеры. Они сходились со всех концов города, шли мимо сквера Мира, сомкнувшего зелень двух бульваров в центре Керчи. Они дружно шагали по солнечной улице Володи Дубинина.
И когда все отряды прибыли на место, на улицу Пирогова, и выстроились перед школой имени Володи Дубинина, соскользнуло, упало на землю алое полотнище, обвивавшее скромный четырехгранный постамент с установленным на нем бюстом. И земляки-керчане увидели своего Володю…
Сыпались к подножию пьедестала букеты живых роз, ворохи свежих и необыкновенно крупных южных колокольчиков. И белые голуби, выпущенные из рук пионеров, стоявших возле памятника, взвивались над бронзовым Володей Дубининым.
Сжав вздрагивающие губы, всматривалась в воскресшие под резцом скульптора черты сына тихая, молчаливая женщина, которую знает весь город в лицо, — Евдокия Тимофеевна Дубинина.
Слегка закинув седую голову, смотрела на изваяние своего питомца учительница Юлия Львовна. Чуть поодаль стоял потупившись Ваня Гриценко.
Долго кружилась над бронзовым Володей Дубининым стайка белоперых голубей, — словно напоминали птицы всем, что чудесный керченский мальчуган за то и сложил свою голову, чтобы над его любимым, столько перенесшим городом все выше всходило солнце отвоеванной мирной жизни.
У всякого края необъятной нашей страны — своя краса, своя слава. Год от года хорошел город, израненный фашистами в дни войны. Восстанавливались разрушенные дома, возводились новостройки. Старую школу тоже изрядно расширили. И бюст Володи перенесли в новый, обширный вестибюль перестроенного школьного здания.
Решили воздвигнуть в городе большой памятник Володе Дубинину. Пионерская дружина школы, носящей его имя, незадолго до сорокалетия комсомола обратилась с призывом ко всем пионерам города начать сбор металлического лома, чтобы на полученные средства построить в центре Керчи монументальный памятник герою-пионеру.
На этот призыв сейчас же откликнулись пионеры и комсомольцы всех школ Керчи. Быстро разгорелось энергичное соревнование — кто соберет больше средств на памятник славному земляку. Быстро рос созданный для этого городской фонд. Керчане связались с ленинградским заводом «Монументальная скульптура», и ленинградцы согласились принять заказ на изготовление большой скульптуры Володи Дубинина.
И в воскресенье 12 июля 1964 года в центре Керчи, в сквере на улице Володи Дубинина, состоялось торжественное открытие памятника пионеру-герою.
Из диоритовой глыбы высечена пятиметровая фигура отважного пионера-разведчика.
И снова собрались здесь боевые товарищи — партизаны прославленной подземной крепости, мать Володи Евдокия Тимофеевна, его сестра Валентина со своей дочкой, маленькой племянницей Володи.
Имя Володи Дубинина давно уже занесено на страницы книги Почета Всесоюзного Ленинского Комсомола рядом с именами славнейших молодых сынов и дочерей нашей Родины, чья жизнь и подвиги стали высоким примером беззаветного служения социалистической Отчизне.
И сотни, сотни писем со всех концов страны приходят в Керчь, в школу имени Володи Дубинина, к юным землякам пионера-героя и его матери. Маленькие корреспонденты жадно расспрашивают своих сверстников, живущих, как они пишут, в «родном Володином городе», о новостройках, о сегодняшней жизни Керчи — города металлургов, рыбаков и шахтеров. Всем интересно знать, как живет и расцветает край, который вместе со своими старшими товарищами защищал и славный пионер Володя Дубинин. Ребята, узнавшие о короткой, но прекрасной жизни и подвигах Володи Дубинина, твердо убеждены, что пионеры города, в котором вырос юный герой, верны заветам его славы.
Ученики школы имени Пушкина Кировской области Юрий Журавлев и Василий Новоселов, решив построить модель самолета, сочли, что самый лучший совет и помощь дадут им прежде всего в школе имени Володи Дубинина. Ибо, как известно, Володя был отличным авиамоделистом. И вот приходит в школу письмо с просьбой выслать расчеты.
Пишут керчанам ребята не только нашей страны — с Дальнего Востока, из Эстонии, Латвии, Армении, шлют письма в Керчь и чехословацкие дети — школьники из Карловарской области, пионеры Польши.
А школьники станции Калачинской, Омской области, не только сами переписываются со школой имени Володи Дубинина, но послали книгу о юном герое в Чехословакию, в теперь завязалась переписка между чехословацкими ребятами и юными сибиряками.
Среди множества писем, которые бережно хранит Евдокия Тимофеевна Дубинина, есть несколько писем от двух молодых солдат Советской Армии. Их родители погибли во время войны. И они обратились к матери юного героя, отдавшею свою жизнь за победу Родины и утверждение мира, с просьбой «идейно усыновить» их, обещая во всем следовать тем высоким традициям, в которых был воспитан славный керченский пионер. И теперь они так и пишут в своих письмах в Керчь: «Дорогая наша мама, Евдокия Тимофеевна!.. «
Слава обязывает ко многому. Высокое признание порождает и высокие требования. Так понимают правила чести в славы те пионерские отряды в разных уголках страны, которые, отличившись в учении и общественной работе, добились почетного права присвоить себе имя Володи Дубинина.
Об этом пишут с берегов далекого Амура. Это подтверждают школьники подмосковной Купавинской школы, где отряд имени Володи Дубинина показал себя одним из лучших на экзаменах. Симферопольские пионеры 7-й средней школы пишут: «Мы хотим мира и отличной учебой добиваемся его, а если понадобится, сумеем, как Володя Дубинин, встать на защиту Родины».
Пионеры из города Горького сообщают керчанам: «Недавно нашему отряду третьего класса „В“ было присвоено имя Володи Дубинина. С этого дня мы стали учиться еще лучше. Нашему отряду был вручен переходящий красный вымпел».
И даже право подписать письмо, адресуемое в школу имени Володи Дубинина, дается не каждому. Подобно тому как в известной 201-й московской школе парту, за которой сидела Зоя Космодемьянская, могут занимать только лучшие, отличники класса. В коллективных посланиях, потоком приходящих в Керчь, стоят подписи самых достойных ребят. Под письмом из города Мариинска, Кемеровской области, где теперь создан отряд имени Володи Дубинина, после подписи председателя совета отряда и звеньевых так прямо и значится: «Лучший пионер — Ветошкин Валерий».
Аля Бабкина, ученица шестого класса 22-й средней школы города Кирова (областного), в своем письме к Евдокии Тимофеевне Дубининой написала такие строки: «… Иногда я отказывалась от какого-нибудь пионерского поручения, которое, казалось мне, была не в силах выполнить. Прочитав книгу о вашем сыне Володе, я поняла, что пионер, который боится трудностей, — это самый плохой пионер. Пионеру нельзя отказываться от трудного, и ему нельзя быть белоручкой. Из пионеров мы вступаем в комсомол, из комсомола — в партию. А партия не любит белоручек. Теперь я стала принимать всякие поручения».
В начале 1952 года мать Володи Дубинина получила письмо из Сибири. Его послала учительница-комсомолка Полина Алексеевна Пупышева из села Нахрачи, Ханты-Мансийского округа.
Молодая учительница подробно описала Евдокии Тимофеевне свою далекую сельскую школу, рассказала о лучших учениках и славном коллективе педагогов, о том, как проведена, впервые в этой школе, конференция читателей по книге, посвященной Володе Дубинину. Это произошло в день десятой годовщины со дня гибели юного патриота.
«Ребята почтили вставанием память Володи, а после конференции приняли текст письма к Вам, — сообщала Е. Т. Дубининой учительница Пупышева. — Нам очень хочется, чтобы Вы ответили на это письмо ребятам. Ваше письмо поможет учителям поднять у ребят чувство ответственности за школу и знания. Вам, должно быть, нелегко отвечать на все письма, но ответ Ваш явился бы хорошим откликом на первую в вашем районе читательскую конференцию. Ваше письмо могло бы повлиять и на таких учеников (следует несколько фамилий), с которыми трудно сладить, которые из-за лени не обладают достаточно прочными знаниями. И еще, Евдокия Тимофеевна, передам Вам одну просьбу наших ребят, не только нашей школы, но и всего нашего Кондинского района. Им очень хочется разводить цветы, но семян нет, достать их сложно. Просим немного выслать нам для начала из вашего садика. Мы эти семена будем вначале растить в рассадниках. Потом, когда они вырастут, расцветут и дадут семена, наши школьники украсят весь район цветами, семена для которых присланы с родины Володи Дубинина, младшего сына партии».
И помчалась в далекую Сибирь весной 1952 года из крымского города Керчи небольшая посылка, адресованная школьникам села Нахрачи и содержавшая различные сорта цветочных семян.
Эстонские ребята впервые узнали о подвиге Володи Дубинина из своей пионерской газеты «Сядэ». Там печатались отрывки из повести о славном керченском пионере. Читатели этой газеты не раз собирались на пионерские костры, посвященные памяти Володи. Потом в своих письмах ребята Советской Эстонии взволнованно писали об этом.
«Володя стал одним из наших любимых героев. Мы его никогда не забудем. Володя был одним из тех, с кого мы, пионеры, берем пример. Он не жалел ни сил, ни жизни для своей Родины. Поэтому и я стараюсь учиться на благо своей Родины». Эти строки взяты из письма Раисы Филипповой, ученицы пятого класса, проживающей в Абья — районном центре Эстонской ССР.
На Урале, в Свердловске, Дом пионеров Орджоникидзевского района тоже носит ныне имя славного керченского пионера.
В пионерской комнате школы, носящей имя Володи Дубинина, хранятся интересные альбомы. Среди них — и большой самодельный альбом с фотоснимками и рисунками, присланный польскими школьниками из города Кольбушево. Маленькие польские патриоты писали о том, как восстанавливается их страна, разрушенная оккупантами, и просили рассказать им о Керчи, о Крыме, как это сделал бы сам Володя Дубинин. Земляки юного разведчика выполнили просьбу своих зарубежных друзей. Немало времени потратили они на альбом с рисунками и фотографиями, под которыми текст поясняет все, что изображено на картинке…
С 1950 года в Керчи проводятся соревнования пионерских дружин по легкой атлетике, баскетболу и волейболу на приз имени Володи Дубинина. Каждое лето лучшим школьным спортивным коллективам присуждается приз имени юного героя.
В письмах к матери, в своих выступлениях на пионерских сборах и читательских конференциях советские школьники говорят о своем славном сверстнике Володе Дубинине как о живом. «Он живет в наших сердцах, в нашей памяти. Мы хотим быть такими, каким был Володя».
Часто у домика Дубининых останавливается грузовая автомашина Камыш-Бурунского комбината. Из кабины выходит худощавый стройный водитель:
— Здравствуйте, тетя Дуся! Добрый день, Ваня! Это на минутку заглянул по пути, чтобы навестить старых друзей и родных, самый близкий друг и троюродный брат Володи, не раз хаживавший с ним в опасные партизанские разведки, — Ваня Гриценко.
Керченские ребята были очень обрадованы, когда узнали, что летом 1951 года он вернулся обратно в свой город и ныне работает шофером в тех самых местах, куда выходил он вместе с Володей на разведку.
Славные подвиги Володи Дубинина и его товарищей иной раз, в трудных случаях жизни, помогают нашим пионерам, как повелительный пример мужества и душевной отзывчивости. В начале 1953 года газеты Казахстана рассказали о подвиге двух пионеров — Миши Грачева я Алашбека Джурнашева из поселка Приозерного.
Действуя с большой находчивостью и немалой отвагой, они спасли от огня колхозное имущество, помогли потушить пожар, который заметили первыми, когда шли берегом реки Или на рыбалку.
«Мы поступили так, как сделал бы на нашем месте Володя Дубинин. А он — наш самый любимый герой. И мы решили всегда и во всем поступать, как он», — объяснили потом свой смелый поступок Миша Грачев и Алашбек Джурнашев.
Однажды в Керченский отдел народного образования пришло письмо от девочек чехословацкого города Унгощ, изучающих русский язык. Прочитав повесть о Володе, они узнали о школьной его подруге Светлане Смирновой, тогдашнем председателе пионерского отряда.
«Мы хотели бы завязать переписку с ученицами той школы, которую после войны окончила Светлана Смирнова», — писали девочки из города Унгощ.
Их желание исполнилось: старшеклассницы школы имени Желябова стали переписываться со своими чехословацкими сверстницами. Вскоре из Унгоща пришла посылка для учениц школы имени Желябова. В ней оказались граммофонные пластинки, воспроизводящие чешские и словацкие народные песни, виды страны, фотографии и прочее.
Юные земляки Володи Дубинина и Светланы Смирновой не остались в долгу. Они отправили изучавшим русский язык чехословацким девочкам хорошую библиотечку. А на вопрос, что делает сейчас Светлана Смирнова, сообщили, что летом 1952 года она закончила Московский институт иностранных языков и теперь стала педагогом, так же как ее мать Юлия Львовна.
Светлана живет в одном из городов Украины. У нее теперь уже другая фамилия и сынишка-школьник. Она преподает в школе французский язык, но продолжает учиться и сама: хочет в совершенстве знать еще и немецкий…
Юлия Львовна по-прежнему живет в Керчи, неподалеку от школы имени Володи Дубинина. Она теперь уже на пенсии. Но нередко старая учительница рассказывает ребятам о славном своем воспитаннике, ставшем разведчиком подземных партизан.
Дядя Яша Манто работает в одной из городских столовых. Каждое лето он уезжает поваром в пионерский лагерь. И часто, накормив ребят вкусным ужином, Яков Маркович рассказывает им о Володе, о памятных днях, проведенных в каменоломнях.
Навещает Керчь и Женя Бычков. Он окончил в Ленинграде инженерно-строительный институт, стал архитектором и сейчас работает вблизи города Ленина.
Однажды Евдокия Тимофеевна Дубинина получила письмо от чехословацких ребят.
«Передаем Вам пламенные приветы пионеров и пионерок средней шкоды города Якимова, Карловарской области, — так писал Евдокии Тимофеевне старший пионервожатый Владимир Кубелик. — Наша пионерская дружина хочет носить славное имя Володи Дубинина… Просим Вас написать нам, можем ли мы назвать дружину именем Вашего сына. Володя воевал против фашистов. Мы боремся за мир и своей работой в школе воюем против фашистской политики новой войны. И мы, свободная молодежь Чехословакии, вместе с советскими людьми отстоим дело мира».
Евдокия Тимофеевна ответила молодым чехословацким борцам за мир, что с радостью дает свое согласие на присвоение их пионерской дружине имени Володи Дубинина, а сообщила, что она сама была избрана в состав крымского областного Комитета защиты мира.