Катлас Эдуард. Честь твоего врага

   — Подделка, — резюмировал он через короткое время, — хорошая, но подделка. Однако золото настоящее, не фальшивое. Эти монеты возьмет даже меняла, хоть и заметит, что они чеканились без дозволения короля.
   — Могу сказать только одно, мой принц. Эти монеты идут откуда-то из южных провинций. В которых никогда не было золотых приисков. Никто и никогда не находил там золота. И цены на товары сильнее всего растут именно там. Не очень сильно, чтобы это нанесло какой-нибудь вред торговцам, но достаточно, чтобы это стало заметным.
   — Другими словами, — неожиданно вступила в разговор Анна, — лишнее золото прибывает в наше королевство откуда-то из-за его границ.
   — Я как-то не подумал о такой возможности, — удивленно заметил казначей, — но как только вы об этом сказали, уважаемая Анна... Да, похоже, что вы правы. Если исключить чудеса, то золото имеет иноземное происхождение.
   — Но откуда? Не из Поцерона же? Наши купцы начали торговать с восточным соседом, но все они, отправившиеся караваном на восток, заработали не больше нескольких сотен этим летом.
   — Страны за южным морем, — вновь высказалась Анна.
   — С ними никогда не было устойчивых отношений. — Казначей размышлял вслух. — Мы даже не знаем, что происходит сейчас у берегов южного моря. Но даже если это золото приходит из какой-то другой страны на юге то опять остается тот же вопрос — зачем?
   — Я знаю зачем, — начал вышагивать по залу принц, — все сходится воедино. Разбойники, которые беснуются в южных провинциях, — им кто-то платит. Пираты со странным незнакомым акцентом, о которых сообщали мне мои люди, бродят по южному побережью. Золото иноземного происхождения появилось именно поэтому. Кто-то оплачивает услуги душегубов, и оплачивает щедро.
   — Зачем? — повторил казначей свой вопрос.
   — Когда же вернется отец? — обреченно произнес Грегор.
   — Идет подготовка к вторжению, — ответила за принца Анна. — Иначе это не объяснить.

Часть третья
ИЛЛЮЗИОНИСТЫ

   Мир — это тайна. И то, что ты видишь перед собой в данный момент, — еще далеко не все, что здесь есть... Попытки что-то для себя прояснить — это на самом деле всего лишь попытки сделать какой-то аспект мира чем-то знакомым, привычным...

К. Кастанеда. Путешествие в Икстлан

 
   Все, что видим мы, — видимость только одна.
   Далеко от поверхности мира до дна.
   Полагай несущественным явное в мире,
   Ибо тайная сущность вещей — не видна.

Омар Хайям

 
   Девятнадцатилетний юноша из королевского рода въезжал в город без особой помпезности. Его маленькая свита, которую вернее было бы назвать охраной, состояла их трех дюжин мечников. Некоторые из них, самые старшие, охраняли принца еще тогда, когда он только делал первые самостоятельные шаги. Некоторые из них учили принца говорить, что не раз выводило из себя тогда еще живую мать Дениса. Особенно, когда он делился своими новыми познаниями с родителями, выдавая с детской непосредственностью такие обороты, которые нечасто услышишь даже в трактирах столицы. Королева не раз пыталась оградить сына от «дурного влияния простолюдинов». Но король был непреклонен: его сын должен был воспитываться мужчинами.
   Некоторые из них учили принца держать меч, и результатам этого обучения не раз радовался король, наблюдавший за учебными поединками своих сыновей. Уже сейчас Денис считался одним из лучших мечников королевства, сравниться с которым в учебных поединках могли бы очень и очень немногие. Однако, ни разу не побывав в реальном сражении, принц достаточно скептически относился к своему мастерству. «Реальный бой так далек от учебного, как небо от земли, — как-то заметил ему отец, — помни об этом, когда наступит время».
   Последний переход занял у них больше недели. Перед тем как покинуть Пиларт, принц провел два дня во временном гарнизоне королевской армии, высланной его братом в попытке предугадать направление скрытой угрозы. По приказу Грегора две тысячи пехотинцев готовились к зимовке на новом месте.
   Последние летние дни отступали в прошлое, сдаваясь под натиском сухой, теплой осени. Дожди обходили восток королевства стороной, разжалобленные молитвами, возносимыми богу плодородия. Этот сезон был хорошим для крестьян, собравших богатый урожай и предвкушающих великолепный праздник Крухта, проводящийся в середине осени. Сухая погода не позволяла падающим с деревьев листьям загнивать, и они так и лежали толстым ковром, который сейчас вздымали копыта лошадей.
   Денис оглянулся назад, чтобы посмотреть на желто-красный шлейф взметнувшейся листвы, оседающий за отрядом.
   — Выслать гонца в город, мой принц? — по-своему понял его начальник охраны, скачущий за ним. — Они не знают точного времени нашего прибытия и могли не успеть подготовиться.
   Принц отрицательно мотнул головой.
   — Нам не до формальностей. Мы едем не с официальной миссией. Поэтому чем меньше поднимем шуму, тем лучше.
   — Все равно завтра весь город будет знать, что их посетил представитель королевской семьи.
   — Пусть знают. — Денис ободряюще улыбнулся, показывая капитану, что он совершенно не должен волноваться по этому поводу.
   Стража у ворот, заприметив солидную компанию вооруженных людей, засуетилась. Кто-то из стражников прищурился, пытаясь на фоне клонившегося к горизонту солнца получше рассмотреть приближающихся всадников, кто-то схватился за оружие. Один наиболее ретивый даже кинулся закрывать ворота, но, не поддержанный товарищами, быстро оставил это занятие.
   Мечник на фланге подхлестнул коня и вырвался вперед, подскакав к стражникам первым. Спрыгнув с не остановившегося до конца животного, он повернулся к стражникам левым плечом и выразительно постучал костяшками пальцев по гербовому щитку, закрепленному у него на плече. После чего убрал руку, давая охране города возможность рассмотреть личный герб королевского дома — вздымающегося на дыбы единорога. Щиток был выкован из железа с небольшой примесью серебра. Будучи начищенным, этот сплав приобретал необычный, как будто светящийся, белый цвет, но быстро тускнел, если не подвергался постоянному уходу. Этим и пользовались личные гвардейцы короля и принцев, единственные, кто имел право носить на плече символ королевского рода.
   Единорог на щитках был слегка выпуклым. Существующая несколько поколений неписаная традиция гвардейцев основывалась именно на этом. Гвардейцы короля не начищали свои щитки никогда. Вместо этого они время от времени проводили рукавом своих кожаных курток по металлу, стараясь не нажимать слишком сильно. У наиболее опытных получалось так, что единорог как будто сиял внутренним светом на фоне остававшегося тусклым Щитка. Сияющий единорог стал не только символом королевского рода, но и знаком королевской гвардии. Особый металл, величайшее искусство мастеров, и ко всему этому прибавлялись традиции гвардейцев. В результате королевский гербовый щиток почти невозможно было подделать. Более того, знающие люди могли по щитку определить его владельца. Ведь каждый единорог, создаваемый мастерами, был по-своему уникален. Он погибал вместе с владельцем или передавался по наследству молодому пополнению.
   Единорог блеснул на солнце, когда мечник повернулся, перехватывая своего коня и отводя его в сторону чтобы дать возможность принцу беспрепятственно проехать через ворота. После этого он кивнул до сих пор ошарашенным стражникам, коротко бросив:
   — Его высочество Денис. Младший сын короля.
   Вскочив на коня, мечник последовал за своим отрядом.
 
   — Барон Хольм, рад видеть вас в добром здравии. — Принц счел необходимым даже немного поклониться, что считалось не просто необязательным, но даже несколько противоречащим придворному этикету. — Сколько мы не виделись, барон?
   Старик улыбнулся:
   — Очень долго, мой принц. Вы приезжали тогда с вашим отцом и старшим братом, лето было очень засушливым, в тот год мы едва остановили бунт. — Барон на мгновение задумался, потом кивнул сам себе. — Да, это было семь лет назад. Вы возмужали за это время, ваше высочество.
   — Как ваши сыновья, барон?
   — Спасибо, мой принц, спасибо. Мои сыновья здоровы, а это главное. Я сожалею, что они не смогли вас встретить. Мы не были вовремя предупреждены...
   — Я знаю, барон. Я здесь не с официальным визитом. Скорее я собираю информацию. Надеюсь, что вы наслышаны о том, что в королевстве неспокойно. Но мы до сих пор не знаем, кто стоит за множеством последних событий.
   Старик тяжело вздохнул:
   — Да, мой принц. Как ни прискорбно это признавать, но многие не хотят просто жить спокойно в мире и согласии. Неужели для того, чтобы полюбить жизнь, нужно прожить ее почти до конца. Я не жалею о прожитом, не жалею ни об одном своем дне, отпущенном мне в книге судеб. Но сейчас я перестал понимать людей, которые готовы убивать и рисковать быть убитыми ради золота или власти. Разве это стоит хоть одной жизни?
   Принц промолчал, не совсем понимая, что он может ответить.
   — Я понимаю, мой принц. Не слушайте старого ворчуна, которому давно пора отправиться к Лодочнику и освободить место своим сыновьям. Просто мне жаль, что мудрость дается только вместе со старостью.
   — Вы еще достаточно крепки, уважаемый Хольм. Не прибедняйтесь. — Принц озорно улыбнулся. — Кроме того, вы должны радоваться тому, что мудрость пришла к вам хотя бы сейчас. Почему-то мне кажется, что многим недоступно даже это.
   — Так ради чего вы приехали, ваше высочество? — Старик первым решил перейти к делу.
   — Сведения, — ответил принц. — Расскажите мне, как обстоят дела на границе. Что слышно с юга? Мне важны любые мелочи.
   — Мои сыновья сейчас как раз размещают полсотни крестьян с юга. С тех пор как король попросил меня следить за землями Ледера, как будто я какой-нибудь эрл, а не обычный барон, отдыхать мне не приходится. Южнее наших земель власть короны почти утеряна. С того времени как пираты разрушили порт в Бухте Туманов, южные земли год за годом приходят в запустение. Вы ведь встретитесь с королем, ваше высочество?
   — Когда-нибудь встречусь, — одними губами улыбнулся принц.
   — Пожалуйста, передайте ему мою просьбу еще раз. Я много раз писал королю, что землям Ледера нужен эрл. Бароны уважают меня, но все же я не эрл, и подчиняться мне они не обязаны. Они платят полагающиеся королю подати, но больше этого я не способен от них требовать.
   — Передам, уважаемый Хольм, обязательно передам Но расскажите мне, какие вести принесли крестьяне?
   — Они пришли с юга, — повторил барон. — С земель южнее нашей провинции. Они рассказывают ужасные вещи. После падения Бухты Туманов весь юг заполонили разбойничьи шайки. Мирным людям стало невозможно там жить. Их выбор был небогат: либо они рано или поздно погибнут от рук бандитов, либо останутся без своей земли. Эти немногие решили, что жизнь дороже. Правильно решили, если вы спросите меня. Они маленькие люди и не видят общей картины. Но то, что они рассказывают, ужасно. Если бы у меня было хотя бы несколько сотен воинов, я бы не задумываясь двинулся на юг, расчищать земли вокруг Бухты Туманов от этой нечисти.
   — Много ли крестьян находятся вне защиты короны?
   — Сложно сказать, мой принц. Дюжину лет назад я бы сказал, что в провинции Туманов десятки тысяч крестьян. Она всегда была слабо заселена, климат там не очень здоровый, да болота у самого побережья. Сейчас же у меня нет никаких сведений. Но мне кажется, что там наберется тысяча-другая крестьян, которые остались без помощи и поддержки короны.
   — А на границе? Как дела в пограничных крепостях?
   — Ничего необычного, насколько я знаю. Маршал востока должен прибыть сюда со дня на день, думаю, он лучше вам расскажет, как вели себя кочевники в этом сезоне. Как мне известно, этим летом не произошло ничего серьезного.
   — Хорошо. — Денис нерешительно огляделся, не совсем понимая, что ему делать дальше. — Я привез несколько соколов из столицы, пусть мастер птиц примет их. Нам надо сегодня же отправить в столицу сообщение. Также я хочу лично поговорить с этими крестьянами, получить сведения из первых рук. И разошлите гонцов, на фестиваль Крухта необходимо собрать в Ледере всех баронов. Думаю, нам будет о чем с ними поговорить.
 
   Генерал Ракан еще раз перечитал сообщение из столицы и поерзал на стуле. Затем он встал и, не глядя на собравшихся вокруг стола и молча слушавших столичные новости капитанов, подошел к окну.
   Совещание проводили в верхнем зале цитадели Клевера, и с этой высоты генерал мог видеть далекий кусочек моря, тихо переливающегося под лучами заходящего солнца. Осенний сезон был на редкость спокойным, и в другое время это бы радовало командира гарнизона. В спокойный сезон купцы чаще доплывали до порта, и генералу очень редко приходилось отправлять конные разъезды на места крушения неудачливых мореплавателей.
   — Прикажите зажечь свечи, — негромко произнес генерал, оборачиваясь к собравшимся. — Думаю, что нам придется задержаться и обсудить все это. Хотя мне и кажется это странным, но принц пришел к тем же выводам, что и уважаемые воины, побывавшие в разбойничьем логове. — Генерал слегка наклонил голову в сторону Лашана и Виктора, сидевших за столом вместе с капитанами. — Судя по всему, следующим летом нам следует ожидать нападения с востока, со стороны Бухты Туманов. Принц считает, что сейчас там накапливается чужая армия, и мы ничего не можем с этим поделать. Зима начнется совсем скоро, и войска не успеют подойти к побережью, чтобы сбросить противника обратно в море.
   — Но и они не смогут ничего сделать зимой, — тихо заметил Лашан.
   — Неверно. — Генерал мотнул головой. — Наше море теплое. Конечно, зимой не каждый рискнет далеко отходить от берега, но пираты и наиболее отчаянные купцы ходят по этим водам круглый год. Так что время на стороне противника. Если они не глупы, а все, что происходило до этого, показывает, что они отнюдь не глупы. Так вот, если они не глупы, то будут перебрасывать морем войска всю зиму. А поздней весной пойдут вперед.
   — Пойдут куда? На Клевер или в сторону центральных провинций? — Виктор как будто размышлял вслух.
   — Не знаю. — Генерал раздраженно поднял голову и прикрикнул: — Я сказал, прикажите зажечь свечи! Мои приказы всегда будут выполняться так медленно?
   В зал торопливо забежал мальчишка-слуга и начал испуганно возиться со свечами. Он исчез так же бесшумно, как и появился, видимо опасаясь услышать что-нибудь лишнее.
   — Что бы ни было на уме у врага, нам надо готовиться к осаде. Думаю, что они будут здесь еще до начала лета.
   — Что делать с купцами, мой генерал? — спросил один из капитанов. — Сейчас в порту находится пять шхун, и три из них готовятся к отплытию.
   Генерал обвел тяжелым взглядом своих подчиненных.
   — Властью, данной мне королем, я объявляю в городе военное положение. Ни одно судно не должно выйти из порта. Всех, кто приходит в город по суше, тщательно проверять и допрашивать. Если кто-то решит оставить город без прямого приказа, допрашивать еще пристрастней. Из города выпускать только с моего разрешения.
   Капитаны зашевелились. Хотя последние годы они и жили как в осаде, однако до закрытия ворот города ни разу не доходило.
   — Если сведения верны, — продолжил между тем Ракан, — то сейчас в городе наверняка находится не один десяток лазутчиков врага. Усилить патрули, заключать под стражу каждого подозрительного. Объявить купцам, что все суда реквизируются для нужд короны. Они могут снять с них свои товары, а в дальнейшем подать прошение королю на возмещение ущерба.
   — Стоит ли действовать настолько резко? — осторожно спросил один из капитанов. — Недовольные купцы, сотни моряков, которые будут заперты в городе. Может дойти до бунта. Кроме гарнизона в городе больше пяти тысяч жителей, и если они взбунтуются...
   — Нет выбора, — жестко ответил Ракан. — Нам его не оставили. Что касается бунта, то скоро к нашим пятнадцати сотням мечей подойдет дополнительная тысяча из столицы. Всех моряков допросить, тех из них, кто внушает доверие, временно привлечь на воинскую службу. У нас всего два патрульных корабля, так что все равно нам понадобятся команды на те шхуны, которые мы изымем у купцов. Я хочу, чтобы их снарядили для патрулирования немедленно.
   — Куда они пойдут?
   — Пока не знаю, — устало произнес генерал. — На восток, но пока я не знаю, как далеко их стоит отправлять. Судя по всему, нам не стоит надеяться на морские победы. Наш флот, вернее его отсутствие, не позволяет нам ввязываться в серьезные стычки на воде. Думаю, шхунам придется осторожно разведать ситуацию на востоке, избегая любых прямых столкновений. Это все, мои капитаны. Выполняйте. Усилить патрули на улицах немедленно.
   Пять капитанов молча оставили зал цитадели.
   — Что думаете делать дальше? — обратился Ракан к оставшимся сидеть Лашану и Виктору.
   — Приказ принца для нас очень прост, — криво усмехнулся Лашак, — мы пойдем на восток.
   — Зима застанет вас в пути, — предостерег генерал. — На побережье зимы малоснежные и теплые, не такие, как ближе к северным горам, но зато здесь у нас всю зиму дует ветер от моря. Неподготовленного путника он может заморозить за час.
   — Нам не привыкать, — пожал плечами мечник. — На отряд маленький, добрые люди по дороге и оденут, и накормят. Разберемся.
   — Хорошо, — кивнул генерал. — Я бы дал вам птицу, но без мастера и соответствующего ухода она у вас не выживет. Так что постарайтесь принести новости, как только они у вас появятся. Никто так и не сумел объяснить, зачем заговорщикам понадобилось убивать дворянских дочерей.
   — Пока мы не найдем нашего блондина, мы не сумеем ответить на этот вопрос, — сказал Лашан. — Но сейчас главное успеть предупредить пограничных баронов. Хоть как-то подготовиться к следующей весне.
   — Да, я уже этим занимаюсь, — кивнул генерал, — только боюсь, что зима слишком близко. Поэтому многие бароны на востоке узнают новость слишком поздно, чтобы успеть что-либо сделать.
   — Оставьте это нам, — произнес Лашан.
 
   Орел парил. Затаив дыхание, друзья наблюдали за птицей, превратившейся в небольшую точку в небе. Хотя этот орел и был волшебным, он обладал теми же повадками, что и настоящий. И сейчас он парил, высматривая добычу.
   Птица сделала несколько взмахов и, поймав восходящий поток воздуха, поднялась выше. Круги, которые делал орел, ясно обозначали ту область, где воздух поднимался от разогретой за день земли.
   — Что ты видишь? — тихо спросил Мугра у Даниэля, который вместе со всеми наблюдал за своим тотемом. Но делал он это как-то отстраненно, как будто находясь одновременно где-то в другом месте.
   — Только ради этого стоило испортить себе руку, — зачарованно произнес рейнджер. — С высоты открывается такой вид! Надо будет попросить богов судьбы, чтобы ли мне тело птицы в моей следующей жизни. Я даже не знаю, как это описать. У него зрение, отличающееся от нашего. Даже с такой высоты я могу разглядеть мельчайшие детали на мили вокруг, если захочу. Лашан у меня за спиной опять чешет татуировку.
   Рейнджер обернулся, успев заметить, как мечник одергивает руку от щиколотки, вокруг которой недавно обернулась рысь.
   — Больше не буду, — хмуро заметил Лашан, — второй день уже, но все зудит и зудит.
   Он был пятым, получившим тотем. Мышь у Кима, волк у Мугры, медведь у Грега, орел у Даниэля. Теперь к ним добавилась рысь, которую Лашан не раздумывая выбрал из предложенных ему зверей. Выбрал, вспомнив погибшего товарища и желая увековечить память о нем в своем тотеме.
   — Исчез, — заметил маг, по-прежнему не отрывающий взгляд от неба, пока остальные смотрели на Лашана. — Около пяти минут. Совсем неплохо. В случае чего, за это время можно успеть осмотреть окрестности.
   — Да, — кивнул Даниэль, глядя на свое запястье. — И осмотр показывает, что впереди около дороги отряд. Три мили, разбили лагерь. Думаю, это дозор, оставленный на всякий случай. Вряд ли они всерьез боятся осеннего наступления.
   — Сколько? — тут же спросил Лашан.
   — Два десятка.
   — Пойдем, навестим. — Мечник начал подниматься с места.
   — Мечи или магия? — тихо спросил Лашан, подобравшись поближе к Виктору. Тот не сразу осознал, о чем его спрашивает мечник, и недоуменно посмотрел на соратника.
   Два десятка разбойников, которые сейчас стали не просто лихими людьми, промышляющими на дорогах, но представителями неизвестной враждебной силы, расположились на отдых неподалеку от того места, где прятался отряд. Впрочем, изменение статуса разбойников мало что меняло. В лесу, без армии позади и обозов прикрытия, которые могли охранять сдававшихся в плен... Судьба врагов была предрешена.
   — Лучше мечи, — наконец сообразил маг, — если что, я помогу.
   Лашан кивнул и выступил из тени, одновременно давая знак остальным. Большинство из бандитов даже не успело подняться со своих мест. Лишь немногие успели вытащить оружие. Ни один не сумел им воспользоваться.
   — Банда, — почти осуждающе произнес Фантом, вырезая застрявшую в трупе стрелу, — Может, они теперь и во вражеской армии, но повадки обычных разбойников. О том, чтобы выставить караул, они даже и не подумали.
   — Они не предполагали, что мы окажемся здесь в это время года. — Ким не собирался защищать опытность мертвых врагов, но. его слова прозвучали именно как оправдание.
   — Если не предполагали, то нечего было здесь топтаться, — парировал рейнджер, — нечего было таскать с собой оружие и изображать из себя воинов. Сидели бы в теплом кабаке и пили бы эль. Но если они вышли в лес, вышли с оружием, то должны были предполагать все что угодно. В том числе и возможное нападение. Я же говорю, разбойники. Умеют только мирных купцов щипать.
   — Они мертвы, — коротко откликнулся Шатун, — возможно, что ты прав. Но они мертвы и не стоит порочить их в глазах Лодочника. Плохая примета, он может отказаться взять их с собой, и их души вечно будут скитаться на этом берегу. Думаю, такой участи нельзя желать никому.
   Фантом промолчал, не вступая в спор, а затем тихо предложил:
   — Давайте погребем их как положено. У нас для этого пока есть время.
   Костер уже полыхал, когда Мугра заметил задумчивый взгляд мага, направленный куда-то в сторону леса.
   — Ты чего? — толкнул Мугра друга.
   Виктор вздрогнул и отвлекся от своих мыслей.
   — Опять?! —угрожающе посмотрел он на Волка. — В кого тебя превратить?
   — Да ладно тебе, — миролюбиво заметил Мугра, — интересно же. О чем задумался?
   — Посмотри вон туда, чуть левее двух берез, растущих рядом. — Виктор указал на какую-то точку среди деревьев.
   — Посмотрел, — через мгновение откликнулся Волк, — посмотрел, и что дальше?
   — Видишь те кусты? Одна ветка оттопырилась, как будто рука, согнутая в локте, а листья наверху куста начали желтеть и похожи на седую голову.
   — Ну-у, — неуверенно произнес Мугра, — очень отдаленно. Немного напоминает человека, спрятавшегося в кустах. Но спутать невозможно. Что тебя в этом так привлекло?
   — Первый раз я взглянул на это место мельком. Просто глаза скользнули мимо. Я не вглядывался, поэтому не видел деталей. Но тут же посмотрел туда снова, потому что мне почудилось именно то, о чем ты сказал, — человек, прячущийся в кустах. Я сразу понял свою ошибку. А теперь вот думаю...
   Маг замолчал надолго, снова осматривая злополучный куст и как будто что-то прикидывая.
   — Эй, волшебник! — Второй раз Мугра толкнуть мага в бок не решился. — Мы вроде разговаривали, нет?
   — Да-да, — вновь очнулся Виктор. — Так вот, теперь я думаю, как этим можно воспользоваться.
   — «Этим» — это чем? — не понял Мугра.
   — Иллюзией, — откликнулся маг. — Это куст как куст Если внимательно к нему присмотреться, то совершенно обычный куст. Но если поглядеть на него мельком или в сумерках, то некоторые детали заставляют тебя увидеть вместо куста человека. Твое воображение само дорисовывает все остальное. Понимаешь?
   — Понимаю, — кивнул Мугра, — понимаю, что иногда можно вот так обознаться. Но не понимаю, как ты можешь это использовать.
   — Как же! — Маг возбужденно потер руки и схватился за посох, словно готовясь к заклинанию. — Магия иллюзий! Совершенно иной тип магии, полностью отличающийся от всех остальных. И полностью не доступный мне, потому что требует неимоверного количества знаний. Но при этом очень привлекательный из-за того, что для заклинаний иллюзий почти не нужна энергия.
   — И чем тебе помогает этот куст?
   — Я начинаю понимать, как можно без особых трудов создавать простые иллюзии. Смотри, природа сделала все за меня, я только добавлю несколько штрихов...
   Виктор раскрыл ладонь и протянул ее в сторону куста. Ветка-«рука» слегка зашевелилась, и в ее иллюзорной ладони что-то блеснуло, что Мугра легко мог принять за оружие. Листья, изображавшие волосы, немного прижались друг к другу, делая сходство с покрытой сединой головой более сильным. Мугра сморгнул, и все возвратилось на прежнее место.
   — Да-а... — протянул Волк, — если бы было немного темнее... Через полчаса, перед самым наступлением темноты, я бы поднял тревогу, решив, что кто-то готовится на нас напасть.
   Виктор кивнул.
   — Этим надо будет позаниматься, — сказал он задумчиво, глядя на куст и слегка шевеля пальцами, как будто переделывая его в человеческую фигуру.