Страница:
– У меня возникло ощущение, словно бы меня рассматривают через увеличительное стекло, – промолвил Таггарт.
– Простите, – с улыбкой сказала Мойра. – Я пыталась понять, что вы на самом деле собой представляете. Я ведь очень любопытна по своей натуре и поэтому просто сгораю от желания постичь вашу суть. Вы мне кажетесь очень загадочным и оригинальным мужчиной. Пожалуйста, не сердитесь на меня за мою неискоренимую привычку совать свой нос туда, куда не следовало бы. – Она виновато развела руками: дескать, прошу меня любить такой, какая я есть.
– Похоже, что мы с вами оба ведем себя пока не слишком сдержанно, – сказал Таггарт. – А уж о привычке совать что-то куда попало я лучше промолчу. В общем, я тоже не ангел, как вы успели заметить. Так что не извиняйтесь.
– Я извинилась, потому что не хочу, чтоб вы отсюда уехали, – призналась Мойра, подчинившись требованию внутреннего голоса. – Не удивляйтесь! Как и у всякой женщины, мое сердце склонно к переменам. И теперь меня раздирают противоречивые желания – побольше узнать о вас и не спугнуть невольно своим любопытством.
Если Таггарт и был удивлен ее откровенным признанием, то виду не подал. Абсолютно спокойно, даже лениво он спросил:
– И что же именно вас больше всего интересует?
Но Мойру нельзя было обмануть, надев маску невозмутимости; она нутром почувствовала, как он напрягся и сосредоточился. Вскинув подбородок и прищурившись, она некоторое время сверлила его пытливым взглядом, словно бы прикидывая, стоит ли задавать ему сугубо личный вопрос теперь, когда они достигли перемирия, и наконец спросила:
– Какими бы мотивами вы ни руководствовались, вы все-таки проделали большой путь сюда. Скажите положа руку на сердце, неужели вас абсолютно не интересует история вашего рода? Ведь где еще, как не в этом замке, можно составить наиболее полное впечатление о своих предках, живших здесь на протяжении многих веков.
Ее вопрос поставил Таггарта в тупик. Он долго смотрел на нее из-под густых бровей, наморщив лоб, прежде чем отделиться от стены и тихо ответить, глядя на нее сверху вниз:
– История моих пращуров представляет для меня необычайный интерес. Однако в данный момент у меня неожиданно возникло любопытство совершенно иного свойства...
– Но тоже обусловленное вашим профессиональным интересом к истории? – чуть слышно пролепетала Мойра, почуяв подвох.
– Нет, к истории это не имеет никакого отношения, тем более к жизни давно умерших обитателей этого замка, – прошептал Таггарт, надвигаясь на нее.
– Тогда чем же вызвано ваше любопытство, – хрипло спросила Мойра, цепенея.
Ответом ей стал его нежный и легкий поцелуй, подобный дуновению теплого ветерка. Таггарт уперся руками в стену и придвинулся к ней еще ближе, замерев всего в дюйме от нее.
Мойра затрепетала и внутренне приготовилась к чему-то необыкновенному.
Он прижался щекой к ее щеке и прошептал ей на ухо:
– Мне прежде всего хотелось бы узнать о своем будущем. Ближайшем будущем, связанном с одной конкретной особой, обитающей в этом замке и не собирающейся умирать этой ночью.
– Я заинтригована! – прошептала Мойра. – Продолжайте!
– Предлагаю договориться быть друг с другом абсолютно честными, – глядя ей в глаза, сказал он. – И, следуя духу нашей договоренности, признаюсь, что пока не знаю, как долго я здесь пробуду. Возможно, через какое-то время я переберусь отсюда в деревню. Но я знаю наверняка, что никуда не уйду из замка этой ночью. Не потому, что хочу поскорее приступить к осмотру оплота своего рода, а потому, что мне хочется получше изучить вас, Мойра Синклер. Я просто не усну, пока не получу ответ на один терзающий меня до сих пор вопрос.
– Какой же именно? – выдохнула она, трепеща.
– Почему вы плакали? – Он поцеловал ее в щеку. – Мне очень важно знать причину ваших слез. Я не хочу, чтобы вы и впредь обливались слезами, вспоминая нашу встречу.
– Это правда? – спросила Мойра, шмыгнув носом. Он кивнул и смахнул покатившуюся по ее щеке слезу кончиком указательного пальца.
– Из-за этого я и бросился на ваши поиски! – добавил он. – И теперь, когда я наконец-то вас нашел, я не допущу, чтобы вы сбежали из моей постели второй раз за сутки.
– А как же быть с моими желаниями? Или их вы не принимаете в расчет? – спросила Мойра, собрав остатки сил.
– Вот и решайте прямо сейчас, оставлять меня здесь или нет. – Он коснулся губами ее губ.
– Я не знаю, что вам ответить, – призналась Мойра, лихорадочно взвешивая все «за» и «против».
Таггарт взял ее за подбородок и взглянул ей в глаза:
– Только честно!
Она выдержала его взгляд и сказала, собравшись с духом:
– Ладно! Я хочу, чтобы ты остался со мной этой ночью. Но я боюсь, что наши личные отношения помешают нам объективно решить наши деловые проблемы. Ты должен это понять!
– Сейчас я способен понять лишь одно: нам обоим не хочется расставаться. И предпочел бы провести с тобой эту ночь в постели, Мойра, хотя в этом плане я не привередлив. Меня вполне устраивает и та оригинальная традиция, которая сложилась в наших отношениях. Итак, что же ты все-таки решила?
И видимо, в качестве решающего довода он стиснул пальцами ее набухший сосок и подался вперед. Его последний аргумент произвел должный эффект: раздвинув ноги, Мойра выпятила бюст и простонала:
– Да!
Таггарт плотнее прижался к ней и спросил, просто и задушевно:
– Твое «да» означает, что ты хочешь отдаться мне сейчас же, возле стенки, или же в постели?
– И сейчас, и в постели, всю ночь напролет! – грудным голосом ответила она.
Глава 13
– Простите, – с улыбкой сказала Мойра. – Я пыталась понять, что вы на самом деле собой представляете. Я ведь очень любопытна по своей натуре и поэтому просто сгораю от желания постичь вашу суть. Вы мне кажетесь очень загадочным и оригинальным мужчиной. Пожалуйста, не сердитесь на меня за мою неискоренимую привычку совать свой нос туда, куда не следовало бы. – Она виновато развела руками: дескать, прошу меня любить такой, какая я есть.
– Похоже, что мы с вами оба ведем себя пока не слишком сдержанно, – сказал Таггарт. – А уж о привычке совать что-то куда попало я лучше промолчу. В общем, я тоже не ангел, как вы успели заметить. Так что не извиняйтесь.
– Я извинилась, потому что не хочу, чтоб вы отсюда уехали, – призналась Мойра, подчинившись требованию внутреннего голоса. – Не удивляйтесь! Как и у всякой женщины, мое сердце склонно к переменам. И теперь меня раздирают противоречивые желания – побольше узнать о вас и не спугнуть невольно своим любопытством.
Если Таггарт и был удивлен ее откровенным признанием, то виду не подал. Абсолютно спокойно, даже лениво он спросил:
– И что же именно вас больше всего интересует?
Но Мойру нельзя было обмануть, надев маску невозмутимости; она нутром почувствовала, как он напрягся и сосредоточился. Вскинув подбородок и прищурившись, она некоторое время сверлила его пытливым взглядом, словно бы прикидывая, стоит ли задавать ему сугубо личный вопрос теперь, когда они достигли перемирия, и наконец спросила:
– Какими бы мотивами вы ни руководствовались, вы все-таки проделали большой путь сюда. Скажите положа руку на сердце, неужели вас абсолютно не интересует история вашего рода? Ведь где еще, как не в этом замке, можно составить наиболее полное впечатление о своих предках, живших здесь на протяжении многих веков.
Ее вопрос поставил Таггарта в тупик. Он долго смотрел на нее из-под густых бровей, наморщив лоб, прежде чем отделиться от стены и тихо ответить, глядя на нее сверху вниз:
– История моих пращуров представляет для меня необычайный интерес. Однако в данный момент у меня неожиданно возникло любопытство совершенно иного свойства...
– Но тоже обусловленное вашим профессиональным интересом к истории? – чуть слышно пролепетала Мойра, почуяв подвох.
– Нет, к истории это не имеет никакого отношения, тем более к жизни давно умерших обитателей этого замка, – прошептал Таггарт, надвигаясь на нее.
– Тогда чем же вызвано ваше любопытство, – хрипло спросила Мойра, цепенея.
Ответом ей стал его нежный и легкий поцелуй, подобный дуновению теплого ветерка. Таггарт уперся руками в стену и придвинулся к ней еще ближе, замерев всего в дюйме от нее.
Мойра затрепетала и внутренне приготовилась к чему-то необыкновенному.
Он прижался щекой к ее щеке и прошептал ей на ухо:
– Мне прежде всего хотелось бы узнать о своем будущем. Ближайшем будущем, связанном с одной конкретной особой, обитающей в этом замке и не собирающейся умирать этой ночью.
– Я заинтригована! – прошептала Мойра. – Продолжайте!
– Предлагаю договориться быть друг с другом абсолютно честными, – глядя ей в глаза, сказал он. – И, следуя духу нашей договоренности, признаюсь, что пока не знаю, как долго я здесь пробуду. Возможно, через какое-то время я переберусь отсюда в деревню. Но я знаю наверняка, что никуда не уйду из замка этой ночью. Не потому, что хочу поскорее приступить к осмотру оплота своего рода, а потому, что мне хочется получше изучить вас, Мойра Синклер. Я просто не усну, пока не получу ответ на один терзающий меня до сих пор вопрос.
– Какой же именно? – выдохнула она, трепеща.
– Почему вы плакали? – Он поцеловал ее в щеку. – Мне очень важно знать причину ваших слез. Я не хочу, чтобы вы и впредь обливались слезами, вспоминая нашу встречу.
– Это правда? – спросила Мойра, шмыгнув носом. Он кивнул и смахнул покатившуюся по ее щеке слезу кончиком указательного пальца.
– Из-за этого я и бросился на ваши поиски! – добавил он. – И теперь, когда я наконец-то вас нашел, я не допущу, чтобы вы сбежали из моей постели второй раз за сутки.
– А как же быть с моими желаниями? Или их вы не принимаете в расчет? – спросила Мойра, собрав остатки сил.
– Вот и решайте прямо сейчас, оставлять меня здесь или нет. – Он коснулся губами ее губ.
– Я не знаю, что вам ответить, – призналась Мойра, лихорадочно взвешивая все «за» и «против».
Таггарт взял ее за подбородок и взглянул ей в глаза:
– Только честно!
Она выдержала его взгляд и сказала, собравшись с духом:
– Ладно! Я хочу, чтобы ты остался со мной этой ночью. Но я боюсь, что наши личные отношения помешают нам объективно решить наши деловые проблемы. Ты должен это понять!
– Сейчас я способен понять лишь одно: нам обоим не хочется расставаться. И предпочел бы провести с тобой эту ночь в постели, Мойра, хотя в этом плане я не привередлив. Меня вполне устраивает и та оригинальная традиция, которая сложилась в наших отношениях. Итак, что же ты все-таки решила?
И видимо, в качестве решающего довода он стиснул пальцами ее набухший сосок и подался вперед. Его последний аргумент произвел должный эффект: раздвинув ноги, Мойра выпятила бюст и простонала:
– Да!
Таггарт плотнее прижался к ней и спросил, просто и задушевно:
– Твое «да» означает, что ты хочешь отдаться мне сейчас же, возле стенки, или же в постели?
– И сейчас, и в постели, всю ночь напролет! – грудным голосом ответила она.
Глава 13
Полное затмение рассудка случилось с Таггартом во время его блужданий по коридорам и анфиладам замка, и кульминацией этого умопомрачения стала его случайная встреча на темной лестнице с Мойрой. Психика его дала сбой не случайно, ее надлому предшествовали его тщетные попытки проанализировать происходящее, пока Мойра отлучилась из гостиной, наводящей ужас на простого смертного своими чудовищными размерами и причудливым средневековым интерьером.
Он развел в огромном камине огонь и принялся расхаживать вдоль него взад и вперед в ожидании возвращения хозяйки. Внезапно внутренний голос ехидно поинтересовался у него, какого черта ему вообще здесь надо. Ведь в этот идиотский спор с Мойрой Синклер он ввязался только из спортивного интереса, чтобы насолить ей в отместку за ее коварное бегство из номера этим утром. Брать же на себя ответственность за эту груду камней ему абсолютно не хотелось, как, впрочем, и за отчий дом, в котором он вырос. Тем более что Морганы всего лишь эпизодически становились правителями Баллантре, а главным образом и замком, и землей, прилегающей к нему, распоряжались на протяжении всей истории этих мест Синклеры. Убедиться в этом было можно, взглянув на старинные портреты в массивных рамах, развешанные на стенах гостиной в просветах между книжными стеллажами.
Жадный до чтения, Таггарт не мог оставить уникальные издания без внимания. Осматривая одну полку за другой, он обнаружил и редчайшие фолианты в кожаных переплетах с описанием истории Шотландии, и наставления по лисьей охоте, снабженные рисованными иллюстрациями, и толстенные тома руководства по овцеводству, и книги всемирно известных драматургов и беллетристов.
Однако некая потусторонняя сила вновь обратила его внимание на портреты, а также сценки групповой охоты и общей трапезы представителей кланов Рамзи, Синклеров и Морганов, лица которых ему показались удивительно знакомыми. Все эти мастерски выполненные картины наглядно свидетельствовали, что эти три фамилии связаны между собой многовековыми близкими отношениями.
Тем не менее внушительная портретная галерея не давала объяснения странного поступка Таггарта Моргана-старшего, решившего вдруг на склоне своих лет взвалить на себя тяжкое бремя материальной ответственности за этот исторический памятник в виде полуразвалившегося замка, из которого за три столетия до этого бежал его скрывавшийся от правосудия предок. Ранее пришедшее ему в голову предположение, что отец вынашивал некий хитроумный план отмщения, Таггарт-младший отмел как необоснованное. Отец всю жизнь стремился создать новую славную историю Морганов, о темном же прошлом своих родственников он ничего не хотел даже слышать. «Зачем огорчаться из-за былых неприятностей, когда жизнь так скоротечна, – не раз повторял он своим сыновьям. – Нужно жить настоящим и закладывать день ото дня прочный фундамент своей грядущей немеркнущей славы. Лишь тогда люди станут вас уважать».
К тому моменту, когда зов природы вынудил Таггарта отправиться на поиски туалета, у него сложилось решение. Он изучит вместе с Мойрой документы, и если выяснится, что какая-то доля всего шотландского имения принадлежит ему, как утверждал Мик, тогда он просто откажется от своих имущественных прав в ее пользу. В конце концов, это не его наследие, а ее, как и связанные с ним финансовые расходы. Он же лучше потратит деньги на обновление дома в Рогз-Холлоу.
И вообще ему не следовало отправляться в это путешествие, поддавшись уговорам близкого друга своего покойного отца и причудливой игре своего больного воображения. Но коль скоро он очутился все-таки здесь, то самое лучшее – совершить доброе дело и восстановить наследницу Синклеров в ее законных правах на этот замок. После чего он с легким сердцем закажет себе авиабилет до Чаккобена, где ему уже давно надлежало быть. После смерти отца он выбился из колеи и все последующее время чувствовал себя не в своей тарелке. По прибытии же в Шотландию он вообще начал вытворять чудеса. Пора было вернуться в нормальную жизнь, туда, где ему было все понятно и привычно.
Примерно такие благие намерения вынашивал он еще час назад, блуждая по лабиринту комнат в поисках туалета.
Сейчас же он был озабочен проблемой иного свойства.
Прижав Мойру к холодной каменной стене, он возбуждал ее руками и языком. Она трепетала от его прикосновений и восклицала:
– Боже, что ты делаешь со мной!
В стуке ее сердца он слышал совсем иное – просьбу сорвать с нее одежду без промедления и разрушить все еще разделявшую пока их хрупкую преграду.
– Это что-то новенькое! – прошептала она, когда он засунул кончик языка в ее ушную раковину. – Так ты сведешь меня с ума!
– Но зачем это мне? – спросил Таггарт. – Уж не думаешь ли ты, что я хочу уговорить тебя отказаться от замка? Уверяю тебя, что таких планов у меня нет. Он всегда принадлежал Синклерам и будет им принадлежать и впредь, что бы ни говорилось в бумагах.
Эти слова возымели неожиданный для него эффект. Мойра с силой оттолкнула его обеими руками и вскричала, сверкая глазами:
– Как это понимать? Это какая-то новая стратегия?
Проклиная себя за неосмотрительность, Таггарт воскликнул:
– Понимай это так, что я готов отписать этот замок тебе! Мы же договорились не путать бизнес с сексом! Просмотрим в спокойной обстановке все документы и мирно решим все наши спорные вопросы. Разве я недостаточно ясно выразился? Чего же еще ты от меня хочешь?
– Я... – Мойра растерянно захлопала глазами. – Я сама толком не знаю, – призналась она с тяжелым вздохом.
Таггарт не стал выяснять, чего ей нужно, а без лишних слов заключил ее в объятия. Мойра не оттолкнула его на этот раз, напротив, она обняла его за талию и прильнула к нему. Он уткнулся лицом в ее волосы и пробормотал:
– Я хочу сделать как лучше.
– Это значит – снова залезть мне в трусы! – прошептала она и рассмеялась. – Это у тебя по крайней мере хорошо получается. Послушай, Таггарт, какого дьявола мы здесь вообще суетимся? Нам ведь надо серьезно поговорить о деле.
– О делах я сейчас разговаривать не в состоянии, – ответил Таггарт. – И ты, по-моему, тоже. Можешь считать это моей капитуляцией, но я готов отдать полцарства за кровать. Желательно с пуховой периной. Мне давно уже пора принять горизонтальное положение.
– Нам обоим недостает терпения, – сказала Мойра. – И мы оба прямолинейны. Поэтому скажу без обиняков: несомненно, эта земля принадлежит роду Синклеров, однако на протяжении многих веков ею время от времени владел и клан Морганов. Поэтому отчасти все это и твое наследие.
– Послушай, Мойра! – с жаром воскликнул Таггарт, но она приложила палец к его губам:
– И не спорь со мной! Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я говорю это вовсе не с целью переложить на тебя часть ответственности за Баллантре. В делах я предпочитаю играть честно, не вводя партнера в заблуждение. Мои предки наверняка сейчас переворачиваются от негодования в гробах, но я не могу поступать иначе. – Мойра положила руки ему на плечи. – Совесть не позволит мне подобраться плутовским путем к твоим банковским счетам. И суть проблемы вовсе не в деньгах и даже не в ваших с отцом странных взаимоотношениях. Только не перебивай меня, пожалуйста! – Она облизнула пересохшие губы, смахнула со лба прядь волос и продолжала: – Раз уж ты здесь, Таггарт, ты должен уделить какое-то время изучению истории своих далеких предков в Шотландии. Что тебя останавливает? Или ты чего-то боишься?
– Ничего я не боюсь, – насупившись, как мальчишка, не совсем уверенно ответил он. И тотчас же умолк, одолеваемый сомнениями. А вдруг он действительно носит в своем подсознании страх узнать нечто такое, что заставит его задержаться здесь надолго? Что, если голос крови окажется сильнее его нынешних обязательств перед коллегами?
Где гарантия, что подспудно он не опасается столкнуться с такими новыми фактами, которые перевернут его прежнее представление об отце и заставят сделать переоценку собственного поведения? Пока что он чувствовал себя вполне комфортно и ни о чем не сожалел, в связи с чем не испытывал ни малейшего желания ввязываться в авантюру, чреватую запоздалым раскаянием.
Пальцы Мойры сжали его руки, как бы напоминая ему, что пора дать ей серьезный ответ. Но вопреки воле своего рассудка Таггарт ощутил от этого прикосновения мощный прилив желания. И не только сексуального, но и более сильного и опасного – познать ее основательно как личность, проникнуть в таинственные глубины души и сердца этой поразительной женщины, постичь ее сущность. По своему опыту он знал, что в случае осуществления такой цели он будет вынужден впустить ее в свой внутренний мир.
Чтобы как-то продолжить разговор, не выдав при этом охватившей его паники, он спокойно сказал:
– Знаешь, Мойра, ведь я не случайно предпочитаю жить в джунглях в компании черепов, костей и разбитых горшков.
– Очевидно, тебе легче общаться с мертвецами, чем с живыми людьми? – наморщив веснушчатый носик, предположила она.
– Ты попала в самую точку, – без тени улыбки ответил он. – Изучая жизнь древних, я познаю их тайны, но при этом не рискую выдать свои.
– Ты очень предусмотрителен, однако!
– До сих пор это меня вполне устраивало. И мне трудно менять свои привычки.
– Понимаю. – Мойра привстала на цыпочках и нежно поцеловала его в губы. – Лично я бы не хотела всю жизнь провести на кладбище, разгадывая секреты, унесенные мертвецами с собой в могилу. Это коверкает психику. Но я уважаю твой выбор и не стану рассуждать о возможных печальных последствиях для мужчины продолжительного общения со скелетами и людоедами. Я скажу тебе прямо, Таггарт: со мной твой номер не пройдет. И как бы мне ни хотелось провести эту ночь с тобой, предаваясь необузданному сладострастию, я не премину рискнуть и выпытать у тебя все твои тайны. Не хмурься! Ты ведь сам призвал меня быть откровенной.
Она сжала его пальцы и взглянула ему в глаза.
– Это желание обуревает меня, Таггарт Морган, с той самой незабываемой минуты, когда ты поцеловал меня во время вьюги на горном перевале. Тебе придется честно рассказать, что произошло между тобой и твоим отцом, почему ты стал отшельником, сторонящимся цивилизации, и зачем прилетел в Шотландию! – Мойра сжала его в объятиях и, положив голову ему на грудь, страстно добавила: – Ведь может оказаться, что ты помчался сюда, за тридевять земель от родного дома, не поддавшись внезапному порыву, как это тебе кажется, но повинуясь велению своего сердца, давно уже нашептывающего, что надо побороть свой страх и забрать то, что предназначено одному тебе.
Потрясенный проницательностью Мойры и ее умением легко проникать сквозь любые барьеры, созданные кем-то на ее пути, Таггарт попытался ответить ей шутливым тоном:
– Конечно, всякое возможно. Однако пока у меня вроде бы не возникало никаких затруднений с овладением понравившимся мне предметом.
Снисходительно улыбнувшись, Мойра заметила на это:
– Ты даже не представляешь, как ты похож на своих предков. Да будет тебе известно, что ты не первый из Морганов, оказавшийся в цепких объятиях женщины из рода Синклеров. Стены замка помнят немало пикантных сценок, подобных той, что разыгрывается здесь сейчас.
Таггарт почувствовал, что окончательно попал под очарование своей собеседницы и уже не владеет собой. Ее запах дурманил ему голову, грудной голос завораживал, а тело приводило в трепет. Осевшим голосом он произнес:
– Выходит, мне уже не выбраться из твоих коготков?
– Попытайся! Сноровки тебе не занимать. В малолитражке я имела возможность удостовериться в твоей поразительной изворотливости. – Она вновь прислонилась к стене и добавила, понизив голос: – Меня чертовски интересует еще один вопрос.
– Какой же? – спросил он, почти касаясь ее губами.
– Способна ли моя скромная персона привлечь к себе внимание мужчины, посвятившего себя познанию человеческой природы?
– Ты уже пробудила во мне чрезвычайный интерес к себе!
– Я имею в виду другое – как к представительнице клана Синклеров, история которого тесно переплелась с историей клана Морганов. Ты узнаешь массу любопытных фактов.
Ответом его стал жаркий поцелуй, принятый Мойрой безоговорочно. Сердце Таггарта, казалось, вот-вот выскочит из груди. Эмоции выходили из-под его контроля. Скрыть эрекцию стало невозможно. Он попытался пошутить в связи с этим конфузом, но почему-то в голосе его ощущалась дрожь:
– Похоже, я уже влип в одну прелюбопытнейшую историю, выпутаться из которой далеко не просто.
– А ты это только теперь понял? – с усмешкой спросила Мойра и, крепче сжав руку Таггарта, потащила его за собой по лестнице.
Лишь очутившись в знакомом коридоре, ведущем в гостиную, Таггарт смекнул, что она подготовила ему сюрприз. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что нужно бежать из этого замка немедленно, иначе капкан захлопнется. Он вздрогнул и едва не выронил фонарь.
Но Мойра подвела его к массивному столу с гранитной столешницей, взяла лежавшую на ней папку с документами и приказала Таггарту, кивнув на его сумку и рюкзак, стоявшие на полу у дверей гостиной:
– Возьми это с собой!
– Зачем? Куда еще ты меня хочешь завести? – с опаской в голосе поинтересовался он.
– Узнаешь в свое время. Куда подевалась твоя страсть к опасным приключениям? Может быть, тебе помочь? – Она наклонилась, чтобы взять сумку, но Таггарт ей этого не позволил. Тогда она забрала у него фонарь и пошла по коридору.
Подхватив с пола свой багаж, он покорно последовал за ней, думая о том, что теперь уж ему точно не выпутаться из ловко раскинутых этой плутовкой сетей. Эрекция моментально исчезла, сменившись тревожным предчувствием беды.
Они миновали в полном молчании просторный холл, парадную мраморную лестницу, потом прошли мимо служебной лестницы, ведущей в извилистый коридор к черному ходу, свернули в незаметный боковой коридорчик и вскоре очутились перед довольно широкой лестницей. Таггарт подумал, что вот сейчас они поднимутся по ней и наконец очутятся в уютной спальне с необъятной старинной кроватью под балдахином посередине, впечатляющим изразцовым камином с бронзовыми часами, удобными креслами и бархатными шторами на высоких окнах, сквозь которые льется мистический лунный свет. Однако Мойра, к его удивлению, нырнула в неприметную нишу под ступенями и подала кивком ему знак подойти к ней поближе.
Приблизившись к ней, Таггарт увидел дубовую дверь, незаметную из коридора, и, вскинув брови, спросил:
– Куда ведет этот тайный ход?
– В подземелье. Раньше им пользовались только лакеи, – сказала Мойра и, держа фонарь в поднятой руке, толкнула дверь ногой.
Дверь со скрипом открылась, на Таггарта пахнуло сыростью и плесенью. Он поморщился и, проглотив подкативший к горлу ком, с тяжелым вздохом шагнул вслед за Мойрой в узкий проход, уходящий наклонно в темноту. Они прошли по нему с полсотни шагов, миновав два ответвления, и свернули в третье.
– Раньше такими вот потайными тоннелями можно было пройти в любую часть здания, – сказала Мойра. – Но теперь большинство подземных проходов либо замуровано, либо завалено землей и камнями. Во время первой перестройки под замком были проложены широкие тоннели во все его крылья и башни, как на случай боевых действий, так и для облегчения труда лакеев. Все они поддерживались в рабочем состоянии вплоть до конца восемнадцатого столетия. Финлей Синклер, тогдашний глава клана и владелец имения, провел вторую реконструкцию замка, но вскоре все его труды пропали в ходе жестоких сражений. Больше всего пострадали башни и стены, значительный урон претерпели главный корпус и крылья. Разумеется, пострадали и подземные сооружения. До сих пор невозможно попасть в тоннель, когда-то соединявший центральную часть замка с южным крылом и башней. Замурован и проход, ведущий к озеру. Это, случалось, затрудняло бегство некоторых из моих предков, оказавшихся в опасной ситуации, и те были вынуждены искать иной способ унести отсюда ноги.
Таггарт и бровью не повел, слушая ее рассказ. Он понял, к чему она клонит, играя привычную ей роль Шахерезады: как и в случае с его отцом, околдованным ее сладкими песнями о былом величии их шотландских предков, эта хитрая лиса рассчитывала выудить у нынешнего номинального главы клана Морганов ценную информацию об американских Синклерах и новые капиталовложения. Только на этот раз она не на того напала! Таггарт-младший готов был послушать сказки, но деньгами сорить не собирался.
Общее впечатление о замке Баллантре он уже получил, когда спускался с гор в долину на дребезжащем грузовичке и заезжал в главный двор. Этот огромный бастион, фасад основной части которого был облицован гранитом, до сих пор сохранял следы своего былого величественного великолепия. Два примыкающих к нему крыла, выступающие вперед подобно сторонам треугольника, имели по концам сторожевые башни. По периметру всего строения тянулась зубчатая надстройка. На этом, однако, признаки первоначального боевого назначения этого сооружения заканчивались.
С течением времени строгий стандартный стиль цитадели претерпел множество дополнений и утратил былую гармоничность. Каждое новое поколение обитателей крепости перестраивало и перекраивало свое жилище в соответствии со своими вкусами и возможностями. Вставлялись окна разных форм и размеров, сооружались новые галереи, переделывались надстройки, замуровывались бойницы, строились нелепые переходные мостики. В итоге замок стал похож на Вавилонскую башню, способную поставить в тупик антропологов грядущих поколений, дерзнувших приступить к ее изучению, не имея под рукой письменных исторических источников.
Чем дальше продвигались Таггарт и Мойра по подземному проходу, тем сильнее сомневался он в том, что это кратчайший путь. Врожденное чувство направления помогало Таггарту прекрасно ориентироваться на любой осваиваемой им территории. Вот и теперь, плутая по запутанному подземному лабиринту, он твердо знал, что они продвигаются в сторону северной башни. Странный маршрут, выбранный Мойрой, лишний раз подтверждал его догадку о том, что она задалась целью вскружить ему голову, только не тем образом, который предпочел бы он.
Однако до сих пор ни ее рассказы, ни затянувшаяся своеобразная экскурсия по замку так и не пробудили в Таггарте ощущения своей причастности к этому месту. Он чувствовал себя обыкновенным американским туристом, купившим тур по шотландской глубинке. Мойра в очередной раз обернулась, прежде чем увлечь его в новый темный проход, и заявила:
– Вот мы и пришли!
Таггарт напряг зрение и в неверном тусклом свете фонаря увидел толстенную дубовую дверь подозрительно маленького размера.
– Где мы? – спросил он, подозревая, что это вход в пыточную камеру.
– Мы в северной башне. Я здесь живу! – с гордостью сообщила ему Мойра и толкнула дверь.
Таггарт подождал, пока она войдет и осветит ему путь, чтобы он не споткнулся, внося в холл свой багаж, и протиснулся следом в холодное сырое круглое помещение.
Он развел в огромном камине огонь и принялся расхаживать вдоль него взад и вперед в ожидании возвращения хозяйки. Внезапно внутренний голос ехидно поинтересовался у него, какого черта ему вообще здесь надо. Ведь в этот идиотский спор с Мойрой Синклер он ввязался только из спортивного интереса, чтобы насолить ей в отместку за ее коварное бегство из номера этим утром. Брать же на себя ответственность за эту груду камней ему абсолютно не хотелось, как, впрочем, и за отчий дом, в котором он вырос. Тем более что Морганы всего лишь эпизодически становились правителями Баллантре, а главным образом и замком, и землей, прилегающей к нему, распоряжались на протяжении всей истории этих мест Синклеры. Убедиться в этом было можно, взглянув на старинные портреты в массивных рамах, развешанные на стенах гостиной в просветах между книжными стеллажами.
Жадный до чтения, Таггарт не мог оставить уникальные издания без внимания. Осматривая одну полку за другой, он обнаружил и редчайшие фолианты в кожаных переплетах с описанием истории Шотландии, и наставления по лисьей охоте, снабженные рисованными иллюстрациями, и толстенные тома руководства по овцеводству, и книги всемирно известных драматургов и беллетристов.
Однако некая потусторонняя сила вновь обратила его внимание на портреты, а также сценки групповой охоты и общей трапезы представителей кланов Рамзи, Синклеров и Морганов, лица которых ему показались удивительно знакомыми. Все эти мастерски выполненные картины наглядно свидетельствовали, что эти три фамилии связаны между собой многовековыми близкими отношениями.
Тем не менее внушительная портретная галерея не давала объяснения странного поступка Таггарта Моргана-старшего, решившего вдруг на склоне своих лет взвалить на себя тяжкое бремя материальной ответственности за этот исторический памятник в виде полуразвалившегося замка, из которого за три столетия до этого бежал его скрывавшийся от правосудия предок. Ранее пришедшее ему в голову предположение, что отец вынашивал некий хитроумный план отмщения, Таггарт-младший отмел как необоснованное. Отец всю жизнь стремился создать новую славную историю Морганов, о темном же прошлом своих родственников он ничего не хотел даже слышать. «Зачем огорчаться из-за былых неприятностей, когда жизнь так скоротечна, – не раз повторял он своим сыновьям. – Нужно жить настоящим и закладывать день ото дня прочный фундамент своей грядущей немеркнущей славы. Лишь тогда люди станут вас уважать».
К тому моменту, когда зов природы вынудил Таггарта отправиться на поиски туалета, у него сложилось решение. Он изучит вместе с Мойрой документы, и если выяснится, что какая-то доля всего шотландского имения принадлежит ему, как утверждал Мик, тогда он просто откажется от своих имущественных прав в ее пользу. В конце концов, это не его наследие, а ее, как и связанные с ним финансовые расходы. Он же лучше потратит деньги на обновление дома в Рогз-Холлоу.
И вообще ему не следовало отправляться в это путешествие, поддавшись уговорам близкого друга своего покойного отца и причудливой игре своего больного воображения. Но коль скоро он очутился все-таки здесь, то самое лучшее – совершить доброе дело и восстановить наследницу Синклеров в ее законных правах на этот замок. После чего он с легким сердцем закажет себе авиабилет до Чаккобена, где ему уже давно надлежало быть. После смерти отца он выбился из колеи и все последующее время чувствовал себя не в своей тарелке. По прибытии же в Шотландию он вообще начал вытворять чудеса. Пора было вернуться в нормальную жизнь, туда, где ему было все понятно и привычно.
Примерно такие благие намерения вынашивал он еще час назад, блуждая по лабиринту комнат в поисках туалета.
Сейчас же он был озабочен проблемой иного свойства.
Прижав Мойру к холодной каменной стене, он возбуждал ее руками и языком. Она трепетала от его прикосновений и восклицала:
– Боже, что ты делаешь со мной!
В стуке ее сердца он слышал совсем иное – просьбу сорвать с нее одежду без промедления и разрушить все еще разделявшую пока их хрупкую преграду.
– Это что-то новенькое! – прошептала она, когда он засунул кончик языка в ее ушную раковину. – Так ты сведешь меня с ума!
– Но зачем это мне? – спросил Таггарт. – Уж не думаешь ли ты, что я хочу уговорить тебя отказаться от замка? Уверяю тебя, что таких планов у меня нет. Он всегда принадлежал Синклерам и будет им принадлежать и впредь, что бы ни говорилось в бумагах.
Эти слова возымели неожиданный для него эффект. Мойра с силой оттолкнула его обеими руками и вскричала, сверкая глазами:
– Как это понимать? Это какая-то новая стратегия?
Проклиная себя за неосмотрительность, Таггарт воскликнул:
– Понимай это так, что я готов отписать этот замок тебе! Мы же договорились не путать бизнес с сексом! Просмотрим в спокойной обстановке все документы и мирно решим все наши спорные вопросы. Разве я недостаточно ясно выразился? Чего же еще ты от меня хочешь?
– Я... – Мойра растерянно захлопала глазами. – Я сама толком не знаю, – призналась она с тяжелым вздохом.
Таггарт не стал выяснять, чего ей нужно, а без лишних слов заключил ее в объятия. Мойра не оттолкнула его на этот раз, напротив, она обняла его за талию и прильнула к нему. Он уткнулся лицом в ее волосы и пробормотал:
– Я хочу сделать как лучше.
– Это значит – снова залезть мне в трусы! – прошептала она и рассмеялась. – Это у тебя по крайней мере хорошо получается. Послушай, Таггарт, какого дьявола мы здесь вообще суетимся? Нам ведь надо серьезно поговорить о деле.
– О делах я сейчас разговаривать не в состоянии, – ответил Таггарт. – И ты, по-моему, тоже. Можешь считать это моей капитуляцией, но я готов отдать полцарства за кровать. Желательно с пуховой периной. Мне давно уже пора принять горизонтальное положение.
– Нам обоим недостает терпения, – сказала Мойра. – И мы оба прямолинейны. Поэтому скажу без обиняков: несомненно, эта земля принадлежит роду Синклеров, однако на протяжении многих веков ею время от времени владел и клан Морганов. Поэтому отчасти все это и твое наследие.
– Послушай, Мойра! – с жаром воскликнул Таггарт, но она приложила палец к его губам:
– И не спорь со мной! Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я говорю это вовсе не с целью переложить на тебя часть ответственности за Баллантре. В делах я предпочитаю играть честно, не вводя партнера в заблуждение. Мои предки наверняка сейчас переворачиваются от негодования в гробах, но я не могу поступать иначе. – Мойра положила руки ему на плечи. – Совесть не позволит мне подобраться плутовским путем к твоим банковским счетам. И суть проблемы вовсе не в деньгах и даже не в ваших с отцом странных взаимоотношениях. Только не перебивай меня, пожалуйста! – Она облизнула пересохшие губы, смахнула со лба прядь волос и продолжала: – Раз уж ты здесь, Таггарт, ты должен уделить какое-то время изучению истории своих далеких предков в Шотландии. Что тебя останавливает? Или ты чего-то боишься?
– Ничего я не боюсь, – насупившись, как мальчишка, не совсем уверенно ответил он. И тотчас же умолк, одолеваемый сомнениями. А вдруг он действительно носит в своем подсознании страх узнать нечто такое, что заставит его задержаться здесь надолго? Что, если голос крови окажется сильнее его нынешних обязательств перед коллегами?
Где гарантия, что подспудно он не опасается столкнуться с такими новыми фактами, которые перевернут его прежнее представление об отце и заставят сделать переоценку собственного поведения? Пока что он чувствовал себя вполне комфортно и ни о чем не сожалел, в связи с чем не испытывал ни малейшего желания ввязываться в авантюру, чреватую запоздалым раскаянием.
Пальцы Мойры сжали его руки, как бы напоминая ему, что пора дать ей серьезный ответ. Но вопреки воле своего рассудка Таггарт ощутил от этого прикосновения мощный прилив желания. И не только сексуального, но и более сильного и опасного – познать ее основательно как личность, проникнуть в таинственные глубины души и сердца этой поразительной женщины, постичь ее сущность. По своему опыту он знал, что в случае осуществления такой цели он будет вынужден впустить ее в свой внутренний мир.
Чтобы как-то продолжить разговор, не выдав при этом охватившей его паники, он спокойно сказал:
– Знаешь, Мойра, ведь я не случайно предпочитаю жить в джунглях в компании черепов, костей и разбитых горшков.
– Очевидно, тебе легче общаться с мертвецами, чем с живыми людьми? – наморщив веснушчатый носик, предположила она.
– Ты попала в самую точку, – без тени улыбки ответил он. – Изучая жизнь древних, я познаю их тайны, но при этом не рискую выдать свои.
– Ты очень предусмотрителен, однако!
– До сих пор это меня вполне устраивало. И мне трудно менять свои привычки.
– Понимаю. – Мойра привстала на цыпочках и нежно поцеловала его в губы. – Лично я бы не хотела всю жизнь провести на кладбище, разгадывая секреты, унесенные мертвецами с собой в могилу. Это коверкает психику. Но я уважаю твой выбор и не стану рассуждать о возможных печальных последствиях для мужчины продолжительного общения со скелетами и людоедами. Я скажу тебе прямо, Таггарт: со мной твой номер не пройдет. И как бы мне ни хотелось провести эту ночь с тобой, предаваясь необузданному сладострастию, я не премину рискнуть и выпытать у тебя все твои тайны. Не хмурься! Ты ведь сам призвал меня быть откровенной.
Она сжала его пальцы и взглянула ему в глаза.
– Это желание обуревает меня, Таггарт Морган, с той самой незабываемой минуты, когда ты поцеловал меня во время вьюги на горном перевале. Тебе придется честно рассказать, что произошло между тобой и твоим отцом, почему ты стал отшельником, сторонящимся цивилизации, и зачем прилетел в Шотландию! – Мойра сжала его в объятиях и, положив голову ему на грудь, страстно добавила: – Ведь может оказаться, что ты помчался сюда, за тридевять земель от родного дома, не поддавшись внезапному порыву, как это тебе кажется, но повинуясь велению своего сердца, давно уже нашептывающего, что надо побороть свой страх и забрать то, что предназначено одному тебе.
Потрясенный проницательностью Мойры и ее умением легко проникать сквозь любые барьеры, созданные кем-то на ее пути, Таггарт попытался ответить ей шутливым тоном:
– Конечно, всякое возможно. Однако пока у меня вроде бы не возникало никаких затруднений с овладением понравившимся мне предметом.
Снисходительно улыбнувшись, Мойра заметила на это:
– Ты даже не представляешь, как ты похож на своих предков. Да будет тебе известно, что ты не первый из Морганов, оказавшийся в цепких объятиях женщины из рода Синклеров. Стены замка помнят немало пикантных сценок, подобных той, что разыгрывается здесь сейчас.
Таггарт почувствовал, что окончательно попал под очарование своей собеседницы и уже не владеет собой. Ее запах дурманил ему голову, грудной голос завораживал, а тело приводило в трепет. Осевшим голосом он произнес:
– Выходит, мне уже не выбраться из твоих коготков?
– Попытайся! Сноровки тебе не занимать. В малолитражке я имела возможность удостовериться в твоей поразительной изворотливости. – Она вновь прислонилась к стене и добавила, понизив голос: – Меня чертовски интересует еще один вопрос.
– Какой же? – спросил он, почти касаясь ее губами.
– Способна ли моя скромная персона привлечь к себе внимание мужчины, посвятившего себя познанию человеческой природы?
– Ты уже пробудила во мне чрезвычайный интерес к себе!
– Я имею в виду другое – как к представительнице клана Синклеров, история которого тесно переплелась с историей клана Морганов. Ты узнаешь массу любопытных фактов.
Ответом его стал жаркий поцелуй, принятый Мойрой безоговорочно. Сердце Таггарта, казалось, вот-вот выскочит из груди. Эмоции выходили из-под его контроля. Скрыть эрекцию стало невозможно. Он попытался пошутить в связи с этим конфузом, но почему-то в голосе его ощущалась дрожь:
– Похоже, я уже влип в одну прелюбопытнейшую историю, выпутаться из которой далеко не просто.
– А ты это только теперь понял? – с усмешкой спросила Мойра и, крепче сжав руку Таггарта, потащила его за собой по лестнице.
Лишь очутившись в знакомом коридоре, ведущем в гостиную, Таггарт смекнул, что она подготовила ему сюрприз. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что нужно бежать из этого замка немедленно, иначе капкан захлопнется. Он вздрогнул и едва не выронил фонарь.
Но Мойра подвела его к массивному столу с гранитной столешницей, взяла лежавшую на ней папку с документами и приказала Таггарту, кивнув на его сумку и рюкзак, стоявшие на полу у дверей гостиной:
– Возьми это с собой!
– Зачем? Куда еще ты меня хочешь завести? – с опаской в голосе поинтересовался он.
– Узнаешь в свое время. Куда подевалась твоя страсть к опасным приключениям? Может быть, тебе помочь? – Она наклонилась, чтобы взять сумку, но Таггарт ей этого не позволил. Тогда она забрала у него фонарь и пошла по коридору.
Подхватив с пола свой багаж, он покорно последовал за ней, думая о том, что теперь уж ему точно не выпутаться из ловко раскинутых этой плутовкой сетей. Эрекция моментально исчезла, сменившись тревожным предчувствием беды.
Они миновали в полном молчании просторный холл, парадную мраморную лестницу, потом прошли мимо служебной лестницы, ведущей в извилистый коридор к черному ходу, свернули в незаметный боковой коридорчик и вскоре очутились перед довольно широкой лестницей. Таггарт подумал, что вот сейчас они поднимутся по ней и наконец очутятся в уютной спальне с необъятной старинной кроватью под балдахином посередине, впечатляющим изразцовым камином с бронзовыми часами, удобными креслами и бархатными шторами на высоких окнах, сквозь которые льется мистический лунный свет. Однако Мойра, к его удивлению, нырнула в неприметную нишу под ступенями и подала кивком ему знак подойти к ней поближе.
Приблизившись к ней, Таггарт увидел дубовую дверь, незаметную из коридора, и, вскинув брови, спросил:
– Куда ведет этот тайный ход?
– В подземелье. Раньше им пользовались только лакеи, – сказала Мойра и, держа фонарь в поднятой руке, толкнула дверь ногой.
Дверь со скрипом открылась, на Таггарта пахнуло сыростью и плесенью. Он поморщился и, проглотив подкативший к горлу ком, с тяжелым вздохом шагнул вслед за Мойрой в узкий проход, уходящий наклонно в темноту. Они прошли по нему с полсотни шагов, миновав два ответвления, и свернули в третье.
– Раньше такими вот потайными тоннелями можно было пройти в любую часть здания, – сказала Мойра. – Но теперь большинство подземных проходов либо замуровано, либо завалено землей и камнями. Во время первой перестройки под замком были проложены широкие тоннели во все его крылья и башни, как на случай боевых действий, так и для облегчения труда лакеев. Все они поддерживались в рабочем состоянии вплоть до конца восемнадцатого столетия. Финлей Синклер, тогдашний глава клана и владелец имения, провел вторую реконструкцию замка, но вскоре все его труды пропали в ходе жестоких сражений. Больше всего пострадали башни и стены, значительный урон претерпели главный корпус и крылья. Разумеется, пострадали и подземные сооружения. До сих пор невозможно попасть в тоннель, когда-то соединявший центральную часть замка с южным крылом и башней. Замурован и проход, ведущий к озеру. Это, случалось, затрудняло бегство некоторых из моих предков, оказавшихся в опасной ситуации, и те были вынуждены искать иной способ унести отсюда ноги.
Таггарт и бровью не повел, слушая ее рассказ. Он понял, к чему она клонит, играя привычную ей роль Шахерезады: как и в случае с его отцом, околдованным ее сладкими песнями о былом величии их шотландских предков, эта хитрая лиса рассчитывала выудить у нынешнего номинального главы клана Морганов ценную информацию об американских Синклерах и новые капиталовложения. Только на этот раз она не на того напала! Таггарт-младший готов был послушать сказки, но деньгами сорить не собирался.
Общее впечатление о замке Баллантре он уже получил, когда спускался с гор в долину на дребезжащем грузовичке и заезжал в главный двор. Этот огромный бастион, фасад основной части которого был облицован гранитом, до сих пор сохранял следы своего былого величественного великолепия. Два примыкающих к нему крыла, выступающие вперед подобно сторонам треугольника, имели по концам сторожевые башни. По периметру всего строения тянулась зубчатая надстройка. На этом, однако, признаки первоначального боевого назначения этого сооружения заканчивались.
С течением времени строгий стандартный стиль цитадели претерпел множество дополнений и утратил былую гармоничность. Каждое новое поколение обитателей крепости перестраивало и перекраивало свое жилище в соответствии со своими вкусами и возможностями. Вставлялись окна разных форм и размеров, сооружались новые галереи, переделывались надстройки, замуровывались бойницы, строились нелепые переходные мостики. В итоге замок стал похож на Вавилонскую башню, способную поставить в тупик антропологов грядущих поколений, дерзнувших приступить к ее изучению, не имея под рукой письменных исторических источников.
Чем дальше продвигались Таггарт и Мойра по подземному проходу, тем сильнее сомневался он в том, что это кратчайший путь. Врожденное чувство направления помогало Таггарту прекрасно ориентироваться на любой осваиваемой им территории. Вот и теперь, плутая по запутанному подземному лабиринту, он твердо знал, что они продвигаются в сторону северной башни. Странный маршрут, выбранный Мойрой, лишний раз подтверждал его догадку о том, что она задалась целью вскружить ему голову, только не тем образом, который предпочел бы он.
Однако до сих пор ни ее рассказы, ни затянувшаяся своеобразная экскурсия по замку так и не пробудили в Таггарте ощущения своей причастности к этому месту. Он чувствовал себя обыкновенным американским туристом, купившим тур по шотландской глубинке. Мойра в очередной раз обернулась, прежде чем увлечь его в новый темный проход, и заявила:
– Вот мы и пришли!
Таггарт напряг зрение и в неверном тусклом свете фонаря увидел толстенную дубовую дверь подозрительно маленького размера.
– Где мы? – спросил он, подозревая, что это вход в пыточную камеру.
– Мы в северной башне. Я здесь живу! – с гордостью сообщила ему Мойра и толкнула дверь.
Таггарт подождал, пока она войдет и осветит ему путь, чтобы он не споткнулся, внося в холл свой багаж, и протиснулся следом в холодное сырое круглое помещение.