Страница:
– Никогда, – невозмутимо ответила она с завидной легкостью. – Занятно, не так ли? – Она смешно наморщила носик.
Это уж точно, подумал Таггарт, переступив с ноги на ногу, чтобы хоть немного унять томление, возникшее в мошонке. Обуздать эрекцию таким образом явно не представлялось возможным. С каждым мгновением его все больше влекло к этой необыкновенной женщине.
Она приготовилась нырнуть в салон машины. Он машинально смахнул снежинки с ее волос. Она застыла, вытаращив глаза. Он дотронулся до ее подбородка и погладил пальцами по щеке. Она прильнула к нему и затрепетала. Он поцеловал ее в холодные губы, но почему-то ощутил во всем теле жар.
– Я лишь хотел убедиться, что у вас действительно сладкие губы, – сказал он, прочитав немой вопрос в ее глазах.
Она рассмеялась и наконец села на заднее сиденье.
– Дайте мне знать, если потребуется завести двигатель! – крикнула она, прежде чем захлопнуть дверцу.
– Кажется, он уже работает на полную мощность, – пробормотал себе под нос Таггарт, подступая к автомобилю сзади.
Он долго и самозабвенно очищал багажник от снега метлой, прежде чем сообразил, что выглядит со стороны полным идиотом. Ну разве нормальный человек станет разгребать ночью в горах сугробы, рискуя отморозить ноги и мужское достоинство? Таггарт дико расхохотался, перекрывая заунывный вой снежной вьюги, и с удвоенным энтузиазмом продолжил свою работу, насвистывая веселенький мотивчик. Вот уж воистину радушный прием оказала ему прекрасная шотландка в этой загадочной горной стране! Любопытно, какие еще сюрпризы его здесь ожидают?
Глава 6
Это уж точно, подумал Таггарт, переступив с ноги на ногу, чтобы хоть немного унять томление, возникшее в мошонке. Обуздать эрекцию таким образом явно не представлялось возможным. С каждым мгновением его все больше влекло к этой необыкновенной женщине.
Она приготовилась нырнуть в салон машины. Он машинально смахнул снежинки с ее волос. Она застыла, вытаращив глаза. Он дотронулся до ее подбородка и погладил пальцами по щеке. Она прильнула к нему и затрепетала. Он поцеловал ее в холодные губы, но почему-то ощутил во всем теле жар.
– Я лишь хотел убедиться, что у вас действительно сладкие губы, – сказал он, прочитав немой вопрос в ее глазах.
Она рассмеялась и наконец села на заднее сиденье.
– Дайте мне знать, если потребуется завести двигатель! – крикнула она, прежде чем захлопнуть дверцу.
– Кажется, он уже работает на полную мощность, – пробормотал себе под нос Таггарт, подступая к автомобилю сзади.
Он долго и самозабвенно очищал багажник от снега метлой, прежде чем сообразил, что выглядит со стороны полным идиотом. Ну разве нормальный человек станет разгребать ночью в горах сугробы, рискуя отморозить ноги и мужское достоинство? Таггарт дико расхохотался, перекрывая заунывный вой снежной вьюги, и с удвоенным энтузиазмом продолжил свою работу, насвистывая веселенький мотивчик. Вот уж воистину радушный прием оказала ему прекрасная шотландка в этой загадочной горной стране! Любопытно, какие еще сюрпризы его здесь ожидают?
Глава 6
Как только странный американец зашел за автомобиль, Мойра откинулась на сиденье, не в силах удержать смех. Такого неслыханного сумасбродства она от себя не ожидала. Какая вожжа попала ей сегодня под хвост? С этим следовало разобраться. Она запрокинула голову и закрыла глаза, пытаясь успокоиться после всего случившегося с ней в течение последних десяти минут.
Нет, это определенно не она, Мойра Синклер, самостоятельная и рассудительная женщина, никогда не позволяющая себе заигрывать с незнакомцами и тем более провоцировать их на поцелуй. Умненькие девочки не станут связываться с обаятельными маньяками, скрывающимися в горах Шотландии от американского правосудия! В том, что ее новый знакомый опасный преступник, она не сомневалась.
– Вот до чего могут довести жуткие детективы, если читать их по ночам, – наставительно произнесла Мойра, открыв глаза.
Она обернулась и посмотрела в запотевшее заднее окошко. Американца ей разглядеть во мгле не удалось, но было слышно, как он неистово борется с сугробом.
На убийцу он в действительности похож не был, а, напротив, производил приятное впечатление. Потому-то она и позволила себе некоторые вольности. Впрочем, скорее, это была вполне естественная попытка отвлечь потенциального насильника и оттянуть неминуемую развязку, своеобразная женская хитрость.
Однако у него приятный голос и добрые глаза. Такие бывают только у порядочных мужчин, подумала Мойра. И все же в его взгляде что-то ее настораживало, очевидно, сосредоточенность и внимательность, свойственные серьезным людям, умудренным жизненным опытом. Но страха перед ним она не почувствовала, видимо, именно это и расположило ее к нему.
Иначе бы ей не захотелось его соблазнять, она пока еще не опустилась до того, чтобы вешаться на шею первому встречному. Мужчины, случалось, пялились на нее и раньше, но с откровенным вожделением и непременно пытались запудрить ей мозги, а вот этого-то она как раз и не переносила. Американец же был не из таких. Он не рассматривал ее, как похотливый самец, а изучал, как умудренный опытом амурных знакомств гурман, разборчивый в яствах и в любви. Мойра зябко поежилась, и не только от холода.
Настолько откровенного флирта она себе прежде никогда не позволяла, даже с парнями, которые ей нравились. Неужели те пикантные сценки, свидетельницей которых она недавно стала, настолько ее возбудили, что скопившееся в ней негодование вырвалось наружу? Что ж, в жизни всякое случается, она ведь тоже имеет право на слабость.
Мойра снова тяжело вздохнула, удрученная воспоминаниями о разрыве с Джори и Присс. Но своевольное воображение, словно бы потешаясь над ней, тотчас же нарисовало ей новый оригинальный эскиз того, чем скорее всего занималась теперь эта блудливая парочка. Настроение Мойры, и без того пасмурное после неудачной поездки в Дарниш, стало просто отвратительным. Разговор с Уэнтуортом вышел тяжелым и затянулся до вечера, подружку же она застала уже в дверях, направляющейся на свидание со своим новым любовником, и даже не успела с ней поболтать. Хорошо еще, что Валерия позволила ей переночевать в ее квартирке, иначе пришлось бы снять номер в мотеле. Венцом же всех пережитых ею за минувшие сутки передряг стала авария, которую она потерпела на обратном пути.
Одного только страха, который она испытала, едва не сорвавшись в пропасть, было достаточно, чтобы потерять самоконтроль при знакомстве с обаятельным американцем в необычных обстоятельствах. Не каждый ведь день у тебя перед глазами предстает в одно мгновение вся твоя жизнь! Вместе с несколькими эпизодами, вспоминать которые ей совершенно не хотелось.
– Подводя итог, – произнесла Мойра, завершая свой опыт самоанализа, – приходится констатировать, что я потеряла и любовника, и подругу, узнала скверные новости от своего риелтора, чуть было не погибла и попала в пургу без всякой надежды на спасение. При таких обстоятельствах можно было прыгнуть мужчине, посланному мне на выручку самим провидением, не только на шею, но и на колени.
Нет, определенно никто не мог осудить ее за то, что она позволила себе маленькое безумство. Мойра плотнее обхватила руками свои плечи, пытаясь хоть чуточку согреться. Почему бы ей и в самом деле не согрешить с этим американцем, коль скоро об этом все равно никто никогда не узнает? Она покажет ему, что такое настоящий шотландский темперамент! Он еще долго будет с удовольствием вспоминать свое путешествие в Шотландию! Определенно грешно упускать такой шанс!
Стук по крыше машины прервал полет ее эротических фантазий. Вскрикнув от неожиданности, Мойра обернулась и увидела, что ее потенциальный сексуальный партнер подает ей знак включить мотор. Покраснев от вожделения, Мойра изучающе посмотрела на него, пытаясь представить, что бы он подумал, если бы узнал, какие она сейчас строит планы. Впрочем, он, возможно, уже догадывался о ее намерениях после всех ее прозрачных намеков.
Он подал ей знак включить двигатель, и Мойра сосредоточилась на решении первоочередной задачи, резонно рассудив, что о сексе успеет подумать и позже, когда заработает обогреватель. Она потянулась было к замку зажигания, но сообразила, что автомобиль этой модели автоматически не заведется, для запуска мотора необходимо нажать на педаль сцепления, а уж после этого повернуть ключи. В связи с этим возникла дилемма – выходить ли ей из машины наружу, чтобы вновь проникнуть в салон через переднюю дверь, или же попытаться добраться до сиденья водителя ползком. Мойра выбрала второй вариант и, согнувшись в три погибели, сумела справиться с этой проблемой.
Чрезвычайно гордая тем, что она даже не задела при этом рычаг передачи, стоявший в нейтральной позиции, Мойра с апломбом включила двигатель и посмотрела в боковое окошко. К ее разочарованию, американец, как выяснилось, уже ушел к задней части машины, чтобы расширить тоннель вокруг глушителя. Мотор с тихим ровным гулом гнал в салон через воздуходув холодный воздух. Мойра убрала руки и сунула их под мышки.
Когда стекло стало запотевать, американец опять постучал в него. Мойра начала было опускать стекло, но в зазор ворвался снежный вихрь, угрожая заполнить собой весь салон, и она поспешно закрыла окошко. Ее спутник вопреки ее опасениям не стал садиться на заднее сиденье, а поступил как истинный джентльмен – обошел вокруг автомобиля и сел на место рядом с водителем. Сердце Мойры почему-то заколотилось при этом громче и чаще.
– Я промерз до мозга костей, – захлопнув дверь, пробормотал американец и, к полному удивлению Мойры, стал раздеваться. – Вас это не шокирует? – поинтересовался он, оставшись в одной майке, вздохнул и стянул с себя через голову и майку тоже.
– Интересное шоу! – наконец сказала Мойра, рыская взглядом по его мощному бронзовому торсу, пока он сидел, повернувшись к ней спиной. – Неужели вам настолько жарко?
– Вообще-то нет, – ответил он. – Я хочу привязать майку вместо сигнального флажка к антенне.
Он снова натянул на себя свитер и надел куртку.
– На фоне снега белая ткань абсолютно не заметна, – сказала Мойра. – Так что вы напрасно стараетесь. Разумеется, если только вы не предлагаете таким образом обсудить условия капитуляции...
– Любопытная мысль, мы вернемся к ней позже, – сказал он и выбрался из машины.
Как только дверца захлопнулась, Мойра попыталась протереть рукавом запотевшее лобовое стекло, чтобы понаблюдать за дальнейшими действиями странного американца. Но оказалось, что оно не запотело изнутри, а покрылось снаружи снежным налетом. Чертыхнувшись, Мойра нажала кнопку пуска «дворников». Едва только они пришли в движение, как раздался вопль:
– Какого дьявола вы это делаете!
Он впервые позволил себе выразить вслух свое недовольство ее поведением, следовательно, чаша его терпения переполнилась. Но чем же она могла вызвать его гнев? Он не производил впечатления мужчины, которого легко вывести из душевного равновесия. Ну почему же ей так не везет в последние дни?
Мойра испуганно выключила «дворники» и взглянула в очищенное от снега стекло. Оказалось, что весь снег, который смели оконные щетки, попал ему под куртку, поскольку в момент их включения он прижимался животом к стеклу, пытаясь привязать майку к антенне. Завершив свои манипуляции, американец повернулся и куда-то пошел. Пурга мгновенно поглотила его фигуру, Мойре была видна лишь половинка майки, трепетавшей на ветру. Чем же он ее разорвал, черт побери? Неужели зубами?
Мойра снова поежилась, и опять вовсе не от озноба. Она испугалась, что разозлила незнакомца своим опрометчивым поступком и лишилась шанса обольстить его. Впрочем, успокоила тотчас же она себя, не настолько ей и приспичило отдаться ему в этой тесной малолитражке, чтобы кувыркаться на заднем сиденье, словно расшалившаяся девчонка-проказница.
Дверь внезапно открылась, и американец плюхнулся на пассажирское сиденье, обсыпав Мойру снегом. Она улыбнулась, подумав, что теперь они квиты. Он снял куртку, повесил ее на спинку кресла – и Мойра зажмурилась, сжав колени, в предвкушении нового сеанса мужского стриптиза. Если в прошлый раз она видела этого красавчика со спины, то теперь ей предстояло лицезреть его мощную грудь, восхитительно бронзовую от загара и наверняка волосатую.
Что ж, подумала она, пусть для полноценного секса здесь и тесновато, но вполне для орального. Ей вспомнилось, как он ее поцеловал, и она теснее сжала бедра, ощущая жар в промежности, и нетерпеливо заерзала на сиденье.
Шевелюра незнакомца представляла собой копну вьющихся каштановых волос, и, как ни странно, это понравилось Мойре, хотя она всегда предпочитала мужчин с аккуратными прическами. И пусть строительные рабочие и местные фермеры редко щеголяли модной стрижкой, между их грязными космами и пахнущими дорогим шампунем вьющимися волосами американца была громадная разница.
Правда, парни, жившие в окрестностях замка, проявляли невероятный энтузиазм, когда дело доходило до совокупления, и считали секс естественным и простым делом, которым приятно заняться для разнообразия в свободное от работы время. Выполнив же свой мужской долг, они тотчас же начинали говорить о чем-то насущном, как то: видах на урожай, цене на ячмень или приемах стрижки овец. Потому-то подолгу Мойра ни с одним из своих ухажеров и не встречалась. Исключением стал Джори, задержавшийся в ее постели на полгода благодаря своей редкой обаятельности избалованного ребенка и поразительному прямодушию.
Но за своей внешностью Джори следил очень тщательно, потому что работал в пабе, и носил аккуратную прическу. Волосы же американца, достигавшие плеч, напоминали прически красавцев с обложек иллюстрированных журналов – обычно эти загорелые мускулистые парни скользили на досках для серфинга по волнам океана, набегающим на песчаный калифорнийский пляж. Быть может, и этот мужчина относится к категории профессиональных бездельников, прожигающих свою жизнь на курортах? Откуда у него такой загар и выгоревшие на солнце каштановые волосы?
Его прекрасная спортивная фигура полностью соответствовала такому типажу. Но его проницательный, мудрый взгляд и грамотная, отчетливая речь выдавали в нем эрудированного, образованного человека. Мойра готова была побиться об заклад, что под его пышной шевелюрой скрывается умная голова, а не баранья башка.
– А куда вы подевали свою парку? – обернувшись, спросил он.
Мойра ответила бы ему, не будь она занята разглядыванием его шеи. Ее глаза уже привыкли к слабому освещению салона, поэтому экстравагантное ожерелье на ней она видела отчетливо. Заурядный убийца вряд ли надел бы его – подобные украшения носили только людоеды. Мойру охватил ужас.
Перехватив ее испуганный взгляд, он широко улыбнулся, продемонстрировав ей свои крепкие жемчужно-белые зубы, и пояснил:
– Эти бусы сделаны из зубов крокодила.
– А я подумала, что это зубы акулы, – пролепетала Мойра, побледнев как мел. – Это ваш амулет?
– Да, вы угадали, – сделав серьезное лицо, подтвердил американец. – Его подарил мне шаман одного языческого племени, как оберег от чар моих недругов и недоброжелателей. В тот же вечер я получил возможность убедиться в действенности этого подарка – лишь благодаря ему дикари не съели меня на ужин. Вот с тех пор я его никогда и не снимаю в течение уже пяти лет.
Мойра настолько растерялась, что даже не нашлась что ответить. Расскажи ей такое другой человек, она подумала бы, что он морочит ей голову. Но этому мужчине, говорившему невероятные вещи так искренне и непринужденно, она поверила и потому сказала, глядя ему в глаза:
– Пожалуй, я бы тоже не стала его снимать.
– Фактически он был изготовлен в течение вечера шестью самыми красивыми девушками этого племени, дочерями вождя. Разумеется, все они были девственницами, – с ухмылкой добавил американец. – Они сплели ожерелье прямо на моей шее, пока я беседовал с шаманом и вождем.
– Вы рассказываете потрясающие истории! – выдохнула Мойра.
– Честно говоря, тогда я еще не понимал, что именно они делают со мной и с какой целью, – сказал он. – Весь процесс изготовления амулета занял несколько часов. Я чуть не умер.
– Так вот почему он выглядит на вас безупречно! – сказала Мойра, проникаясь к собеседнику искренним сочувствием. Нужно было обладать завидным мужеством, чтобы невозмутимо стерпеть этот жуткий обряд варварского племени. Амулет плотно, как ошейник, обхватывал шею своего владельца и подчеркивал его физическую мощь. Мойра с трудом подавила желание поерзать на сиденье, вдруг представив себе своего визави в набедренной повязке, с боевой раскраской на лице и в окружении очаровательных аборигенок, которые плетут своими ловкими пальчиками изящную удавку прямо у него на шее. Как, однако, это эротично! Вожделение стало медленно расползаться по ее телу.
Словно бы угадав ее мысли, рассказчик произнес:
– Попытайтесь представить себя на моем месте, и вы поймете, что испытывает человек, сидящий в хижине вождя дикого племени и глядящий на большую, заполненную тлеющими угольками яму, вполне пригодную для того, чтобы зажарить либо целого быка, либо его самого. У меня тогда вся моя прожитая жизнь воскресла в памяти.
– Не хотелось бы мне оказаться на вашем месте, – сказала Мойра, потирая ладони.
Глаза рассказчика в этот момент сверкали, как угольки, возбуждая в ней страстное желание прильнуть к нему всем телом и окончательно согреться в его объятиях. Он вздохнул, покачал головой и произнес:
– Это был еще тот денек!
– Но с тех пор прошло пять лет, – сказала Мойра, тщетно пытаясь вернуть их беседе оттенок естественности. Начавшийся вполне буднично и непринужденно, разговор вдруг обрел пугающий мистический флер, усугублявший ее нервозность. – Почему вы продолжаете носить это ожерелье? Снимите его наконец!
– Если я разрежу его основу, то мою душу растерзают злые духи, – ответил американец. – Поверьте, если бы вы видели их изображение на стенах жилищ тех славных людоедов, то не торопились бы расстаться с их подарком. Ничего не поделаешь, приходится мириться с издержками профессии. – Он рассмеялся.
Из воздуходува хлынуло желанное тепло, и в пальцах ног Мойры возникло приятное покалывание, дополнившее другие, не менее пикантные, ощущения в интимных частях ее тела. Тревога о том, что им не хватит бензина, чтобы худо-бедно продержаться до утра, пока их не выручит какой-нибудь добрый самаритянин, исчезла из ее сердца. Женская интуиция подсказывала ей, что она не замерзнет, пока будет видеть лучистые глаза своего собеседника. Она вздохнула и сказала:
– Значит, вы все-таки не так безрассудны, как ваш коллега Индиана Джонс? У того, по-моему, вообще снесло крышу, коль скоро он пускался в такие рискованные авантюры.
– Снесло крышу? Забавное выражение, впервые его слышу. – Американец снова рассмеялся. – Вам нравятся наши приключенческие фильмы? Вы, наверное, любите путешествовать и увлекаетесь серфингом. Я угадал? Ну, что же вы замолчали?
Мойра почувствовала, что густо покраснела, и потупилась, забыв, что в полумраке не видно ни ее пылающих щечек, ни веснушек на ее носике, которых она стеснялась.
– Расскажите, где вы уже побывали! – не унимался американец.
Он тряхнул головой, и его волнистые локоны с легким шуршанием рассыпались по плечам. Тусклое освещение салона не позволяло Мойре видеть выражение его лица и угадывать его мысли и настроение. Он все еще оставался для нее загадкой, и это ее огорчало, потому что он успел пробудить в ней любопытство к своей неординарной персоне. В отличие от нее сам он явно не нуждался в дополнительном освещении, чтобы безошибочно определить, что у нее на уме. И это уже начинало ее бесить.
Вдобавок ко всему он скрестил руки на груди, чем окончательно лишил ее способности рассуждать спокойно и трезво. Его мускулистые и широкие плечи воскрешали в ее памяти прекрасные мгновения их мимолетного поцелуя, пробуждали в ней все новые и новые грешные желания. Взгляд Мойры скользнул по его пальцам, и она даже снова заерзала на сиденье, явственно ощутив их прикосновение к своему телу. Высокие и сильные мужчины с большими руками всегда были предметом ее вожделения.
Мойра поймала себя на том, что бесстыдно пялится на американца, раскрыв рот, и покраснела еще больше. Но ведь он тоже не сводил с нее пристального взгляда, разве не так? Впрочем, он скорее разглядывал ее вовсе не как объект своих низменных устремлений, а как ученый, увидевший любопытный экземпляр, достойный занять место в его обширной коллекции. Мойра прислонилась спиной к двери и задумчиво устремила свой взгляд на лобовое стекло, уже давно запорошенное снегом.
– Вы бывали в Америке? – снова спросил американец, словно бы и не было никакого тягостного молчания, низким, но звучным голосом, который наверняка порадовал бы ценителей оперных арий, исполняемых баритоном.
Мойру, во всяком случае, его чистый и звучный голос поверг в необычайное волнение, она снова принялась нервно потирать ладони и ерзать на сиденье, с ужасом чувствуя, как увлажняется ее промежность и твердеют соски грудей. Впрочем, все это вполне могло быть следствием переутомления...
– Нет, мне, к сожалению, не довелось побывать в Штатах, – как можно более непринужденно проворковала наконец она, призвав на помощь все свое актерское мастерство. – И серфингом я тоже не увлекаюсь, не говоря уже о том, что не разыскиваю потерянные сокровища. – Она поджала под себя ноги и обхватила руками колени, пытаясь поудобнее устроиться в маленьком кресле.
Конечно, было бы гораздо лучше улечься на заднем сиденье, однако она не осмеливалась туда перебраться, опасаясь, что заденет при этом рычаг переключения передачи, торчащий между сиденьями водителя и пассажира. Да и вообще гость имел больше прав на удобства, тем более что он разгребал снег, чтобы они могли согреться. Но если уж быть совсем практичными, то им следовало бы расположиться на заднем сиденье вдвоем, плотно прижавшись друг к другу и таким образом сохраняя тепло своих тел. А почему бы и не подать ему такую идею?
Осуществить свою смелую задумку Мойре помешала внезапно охватившая ее робость. Не имея времени для размышлений над причиной такой смены настроения, она сочла благоразумным не думать пока об удобном заднем сиденье, изменила положение тела и спросила:
– А как случилось, что вы вошли в тесный контакт с людоедами?
– Видите ли, по профессии я антрополог, работаю вместе с археологами, ведущими раскопки в местах обитания индейцев майя. Оплачивает исследования университет Мехико. Меня пригласили как специалиста по истории этого народа, по роду своей деятельности мне приходится бывать в самых глухих уголках Центральной Америки, населенных дикарями.
– Это не самое спокойное место в мире, – заметила Мойра.
– Как я уже сказал, риск является неотъемлемой составляющей моей профессии. В этой части земного шара путешественника действительно поджидает множество опасностей. И не столько со стороны местных племен, сколько со стороны наркоторговцев и беспринципных политических интриганов.
– А чем именно занимается в экспедиции антрополог? Он ведь не участвует непосредственно в раскопках. Какова же его роль?
– Естественно, я не работаю киркой и лопатой. Моя задача – выяснить, как использовались найденные предметы, насколько они были распространены в данной цивилизации, передавались ли секреты их изготовления из поколения в поколение. Артефакты способны пролить свет на многие темные отрезки истории, поведать нам много интересного о жизни и смерти людей из разных слоев древнего общества. Я могу рассказывать об этом часами. Вы уверены, что вам интересна эта тема?
– Кажется, нам будет больше нечем заняться в ближайшие восемь – десять часов, – пожав плечами, сказала Мойра.
С каждой минутой ее все сильнее тянуло к этому уверенному в себе, общительному и чертовски привлекательному мужчине, наверняка вскружившему голову уже не одной доверчивой простушке своими заумными разговорами.
– Отчего же? – с подкупающей легкостью возразил он. – Можно заняться и чем-нибудь поинтереснее.
И тотчас же в их ироническую дружественную болтовню вторглась ощутимая сексуальная напряженность. Мойре снова подумалось, что хорошо было бы перебраться на заднее сиденье. Устроившись на нем, они бы наверняка быстрее вернулись в тот игривый настрой, который спонтанно возник у них обоих, пока они еще не сели в машину. Интуиция нашептывала ей, что американец – парень смекалистый и сам догадается, что надо делать. Никакой угрозы от него пока не исходило, а жутковатое ожерелье из зубов крокодила у него на шее странным образом успокаивало ее, вероятно, потому, что ей импонировала его наивная вера в чудодейственную силу амулета.
– Значит, вам доводилось бывать в таких дебрях, о которых я, наверное, и понятия не имею? – спросила она, чтобы потянуть время, хотя прежде не могла упрекнуть себя в нерешительности. Впрочем, и богатого опыта склонения незнакомцев к мимолетному интимному экспромту у нее тоже не было. – Эти майя, судя по всему, были легки на подъем и забирались к черту на кулички. Неужели они добрались и до наших гор?
– Вы были бы безмерно удивлены, если бы узнали, насколько далеко простиралось их влияние. Но сюда меня привели совершенно другие интересы, не связанные с моей профессией.
Уточнять, что именно стало причиной его приезда в Шотландию, он не стал, выяснять же это Мойра не решилась, во всяком случае, воздержалась от прямых вопросов об этом. Хотя ее и разбирало любопытство. Она поджала колени к подбородку, плотнее обхватила их руками и спросила:
– Значит, вы здесь впервые?
– Мне довелось участвовать в раскопках в Уэльсе, когда я был еще студентом. Но с тех пор я больше здесь не был, вернее, до самой Шотландии я тогда так и не добрался. – Он потянулся, почесал рукой спину и, поймав ее взгляд, добавил: – Без майки свитер немного колется, шерсть грубовата.
Мойру так и подмывало подсказать ему простое и незатейливое решение этой проблемы. Но она сумела попридержать язык. Труднее было отвести взгляд от его мускулистых рук и мощной груди, мышцы которой так и играли под черным вязаным свитером. Сделав невинное лицо, она заметила:
– Жаль, что ваша дорожная сумка в багажнике и вы не можете надеть сменную майку.
Это было ложью чистой воды, в действительности ей хотелось видеть его обнаженным.
– Пустяки, – пожав плечами, сказал он. – Как-нибудь обойдусь, я привык одеваться свободно, чтобы не потеть.
После таких слов у Мойры возникло желание отдаться ему немедленно. Она даже прикусила язык, чтобы совладать с вожделением и не наговорить лишнего. Что-то удерживало ее от поспешных шагов, хотя явных причин для сомнений в его готовности поддержать ее порыв она не усматривала. Ведь не отверг же он ее первые прозрачные намеки и игривые поползновения! В конце концов, они же оба взрослые люди, располагающие приличным запасом свободного времени. Так почему бы им и не пошалить в свое удовольствие?
Нет, это определенно не она, Мойра Синклер, самостоятельная и рассудительная женщина, никогда не позволяющая себе заигрывать с незнакомцами и тем более провоцировать их на поцелуй. Умненькие девочки не станут связываться с обаятельными маньяками, скрывающимися в горах Шотландии от американского правосудия! В том, что ее новый знакомый опасный преступник, она не сомневалась.
– Вот до чего могут довести жуткие детективы, если читать их по ночам, – наставительно произнесла Мойра, открыв глаза.
Она обернулась и посмотрела в запотевшее заднее окошко. Американца ей разглядеть во мгле не удалось, но было слышно, как он неистово борется с сугробом.
На убийцу он в действительности похож не был, а, напротив, производил приятное впечатление. Потому-то она и позволила себе некоторые вольности. Впрочем, скорее, это была вполне естественная попытка отвлечь потенциального насильника и оттянуть неминуемую развязку, своеобразная женская хитрость.
Однако у него приятный голос и добрые глаза. Такие бывают только у порядочных мужчин, подумала Мойра. И все же в его взгляде что-то ее настораживало, очевидно, сосредоточенность и внимательность, свойственные серьезным людям, умудренным жизненным опытом. Но страха перед ним она не почувствовала, видимо, именно это и расположило ее к нему.
Иначе бы ей не захотелось его соблазнять, она пока еще не опустилась до того, чтобы вешаться на шею первому встречному. Мужчины, случалось, пялились на нее и раньше, но с откровенным вожделением и непременно пытались запудрить ей мозги, а вот этого-то она как раз и не переносила. Американец же был не из таких. Он не рассматривал ее, как похотливый самец, а изучал, как умудренный опытом амурных знакомств гурман, разборчивый в яствах и в любви. Мойра зябко поежилась, и не только от холода.
Настолько откровенного флирта она себе прежде никогда не позволяла, даже с парнями, которые ей нравились. Неужели те пикантные сценки, свидетельницей которых она недавно стала, настолько ее возбудили, что скопившееся в ней негодование вырвалось наружу? Что ж, в жизни всякое случается, она ведь тоже имеет право на слабость.
Мойра снова тяжело вздохнула, удрученная воспоминаниями о разрыве с Джори и Присс. Но своевольное воображение, словно бы потешаясь над ней, тотчас же нарисовало ей новый оригинальный эскиз того, чем скорее всего занималась теперь эта блудливая парочка. Настроение Мойры, и без того пасмурное после неудачной поездки в Дарниш, стало просто отвратительным. Разговор с Уэнтуортом вышел тяжелым и затянулся до вечера, подружку же она застала уже в дверях, направляющейся на свидание со своим новым любовником, и даже не успела с ней поболтать. Хорошо еще, что Валерия позволила ей переночевать в ее квартирке, иначе пришлось бы снять номер в мотеле. Венцом же всех пережитых ею за минувшие сутки передряг стала авария, которую она потерпела на обратном пути.
Одного только страха, который она испытала, едва не сорвавшись в пропасть, было достаточно, чтобы потерять самоконтроль при знакомстве с обаятельным американцем в необычных обстоятельствах. Не каждый ведь день у тебя перед глазами предстает в одно мгновение вся твоя жизнь! Вместе с несколькими эпизодами, вспоминать которые ей совершенно не хотелось.
– Подводя итог, – произнесла Мойра, завершая свой опыт самоанализа, – приходится констатировать, что я потеряла и любовника, и подругу, узнала скверные новости от своего риелтора, чуть было не погибла и попала в пургу без всякой надежды на спасение. При таких обстоятельствах можно было прыгнуть мужчине, посланному мне на выручку самим провидением, не только на шею, но и на колени.
Нет, определенно никто не мог осудить ее за то, что она позволила себе маленькое безумство. Мойра плотнее обхватила руками свои плечи, пытаясь хоть чуточку согреться. Почему бы ей и в самом деле не согрешить с этим американцем, коль скоро об этом все равно никто никогда не узнает? Она покажет ему, что такое настоящий шотландский темперамент! Он еще долго будет с удовольствием вспоминать свое путешествие в Шотландию! Определенно грешно упускать такой шанс!
Стук по крыше машины прервал полет ее эротических фантазий. Вскрикнув от неожиданности, Мойра обернулась и увидела, что ее потенциальный сексуальный партнер подает ей знак включить мотор. Покраснев от вожделения, Мойра изучающе посмотрела на него, пытаясь представить, что бы он подумал, если бы узнал, какие она сейчас строит планы. Впрочем, он, возможно, уже догадывался о ее намерениях после всех ее прозрачных намеков.
Он подал ей знак включить двигатель, и Мойра сосредоточилась на решении первоочередной задачи, резонно рассудив, что о сексе успеет подумать и позже, когда заработает обогреватель. Она потянулась было к замку зажигания, но сообразила, что автомобиль этой модели автоматически не заведется, для запуска мотора необходимо нажать на педаль сцепления, а уж после этого повернуть ключи. В связи с этим возникла дилемма – выходить ли ей из машины наружу, чтобы вновь проникнуть в салон через переднюю дверь, или же попытаться добраться до сиденья водителя ползком. Мойра выбрала второй вариант и, согнувшись в три погибели, сумела справиться с этой проблемой.
Чрезвычайно гордая тем, что она даже не задела при этом рычаг передачи, стоявший в нейтральной позиции, Мойра с апломбом включила двигатель и посмотрела в боковое окошко. К ее разочарованию, американец, как выяснилось, уже ушел к задней части машины, чтобы расширить тоннель вокруг глушителя. Мотор с тихим ровным гулом гнал в салон через воздуходув холодный воздух. Мойра убрала руки и сунула их под мышки.
Когда стекло стало запотевать, американец опять постучал в него. Мойра начала было опускать стекло, но в зазор ворвался снежный вихрь, угрожая заполнить собой весь салон, и она поспешно закрыла окошко. Ее спутник вопреки ее опасениям не стал садиться на заднее сиденье, а поступил как истинный джентльмен – обошел вокруг автомобиля и сел на место рядом с водителем. Сердце Мойры почему-то заколотилось при этом громче и чаще.
– Я промерз до мозга костей, – захлопнув дверь, пробормотал американец и, к полному удивлению Мойры, стал раздеваться. – Вас это не шокирует? – поинтересовался он, оставшись в одной майке, вздохнул и стянул с себя через голову и майку тоже.
– Интересное шоу! – наконец сказала Мойра, рыская взглядом по его мощному бронзовому торсу, пока он сидел, повернувшись к ней спиной. – Неужели вам настолько жарко?
– Вообще-то нет, – ответил он. – Я хочу привязать майку вместо сигнального флажка к антенне.
Он снова натянул на себя свитер и надел куртку.
– На фоне снега белая ткань абсолютно не заметна, – сказала Мойра. – Так что вы напрасно стараетесь. Разумеется, если только вы не предлагаете таким образом обсудить условия капитуляции...
– Любопытная мысль, мы вернемся к ней позже, – сказал он и выбрался из машины.
Как только дверца захлопнулась, Мойра попыталась протереть рукавом запотевшее лобовое стекло, чтобы понаблюдать за дальнейшими действиями странного американца. Но оказалось, что оно не запотело изнутри, а покрылось снаружи снежным налетом. Чертыхнувшись, Мойра нажала кнопку пуска «дворников». Едва только они пришли в движение, как раздался вопль:
– Какого дьявола вы это делаете!
Он впервые позволил себе выразить вслух свое недовольство ее поведением, следовательно, чаша его терпения переполнилась. Но чем же она могла вызвать его гнев? Он не производил впечатления мужчины, которого легко вывести из душевного равновесия. Ну почему же ей так не везет в последние дни?
Мойра испуганно выключила «дворники» и взглянула в очищенное от снега стекло. Оказалось, что весь снег, который смели оконные щетки, попал ему под куртку, поскольку в момент их включения он прижимался животом к стеклу, пытаясь привязать майку к антенне. Завершив свои манипуляции, американец повернулся и куда-то пошел. Пурга мгновенно поглотила его фигуру, Мойре была видна лишь половинка майки, трепетавшей на ветру. Чем же он ее разорвал, черт побери? Неужели зубами?
Мойра снова поежилась, и опять вовсе не от озноба. Она испугалась, что разозлила незнакомца своим опрометчивым поступком и лишилась шанса обольстить его. Впрочем, успокоила тотчас же она себя, не настолько ей и приспичило отдаться ему в этой тесной малолитражке, чтобы кувыркаться на заднем сиденье, словно расшалившаяся девчонка-проказница.
Дверь внезапно открылась, и американец плюхнулся на пассажирское сиденье, обсыпав Мойру снегом. Она улыбнулась, подумав, что теперь они квиты. Он снял куртку, повесил ее на спинку кресла – и Мойра зажмурилась, сжав колени, в предвкушении нового сеанса мужского стриптиза. Если в прошлый раз она видела этого красавчика со спины, то теперь ей предстояло лицезреть его мощную грудь, восхитительно бронзовую от загара и наверняка волосатую.
Что ж, подумала она, пусть для полноценного секса здесь и тесновато, но вполне для орального. Ей вспомнилось, как он ее поцеловал, и она теснее сжала бедра, ощущая жар в промежности, и нетерпеливо заерзала на сиденье.
Шевелюра незнакомца представляла собой копну вьющихся каштановых волос, и, как ни странно, это понравилось Мойре, хотя она всегда предпочитала мужчин с аккуратными прическами. И пусть строительные рабочие и местные фермеры редко щеголяли модной стрижкой, между их грязными космами и пахнущими дорогим шампунем вьющимися волосами американца была громадная разница.
Правда, парни, жившие в окрестностях замка, проявляли невероятный энтузиазм, когда дело доходило до совокупления, и считали секс естественным и простым делом, которым приятно заняться для разнообразия в свободное от работы время. Выполнив же свой мужской долг, они тотчас же начинали говорить о чем-то насущном, как то: видах на урожай, цене на ячмень или приемах стрижки овец. Потому-то подолгу Мойра ни с одним из своих ухажеров и не встречалась. Исключением стал Джори, задержавшийся в ее постели на полгода благодаря своей редкой обаятельности избалованного ребенка и поразительному прямодушию.
Но за своей внешностью Джори следил очень тщательно, потому что работал в пабе, и носил аккуратную прическу. Волосы же американца, достигавшие плеч, напоминали прически красавцев с обложек иллюстрированных журналов – обычно эти загорелые мускулистые парни скользили на досках для серфинга по волнам океана, набегающим на песчаный калифорнийский пляж. Быть может, и этот мужчина относится к категории профессиональных бездельников, прожигающих свою жизнь на курортах? Откуда у него такой загар и выгоревшие на солнце каштановые волосы?
Его прекрасная спортивная фигура полностью соответствовала такому типажу. Но его проницательный, мудрый взгляд и грамотная, отчетливая речь выдавали в нем эрудированного, образованного человека. Мойра готова была побиться об заклад, что под его пышной шевелюрой скрывается умная голова, а не баранья башка.
– А куда вы подевали свою парку? – обернувшись, спросил он.
Мойра ответила бы ему, не будь она занята разглядыванием его шеи. Ее глаза уже привыкли к слабому освещению салона, поэтому экстравагантное ожерелье на ней она видела отчетливо. Заурядный убийца вряд ли надел бы его – подобные украшения носили только людоеды. Мойру охватил ужас.
Перехватив ее испуганный взгляд, он широко улыбнулся, продемонстрировав ей свои крепкие жемчужно-белые зубы, и пояснил:
– Эти бусы сделаны из зубов крокодила.
– А я подумала, что это зубы акулы, – пролепетала Мойра, побледнев как мел. – Это ваш амулет?
– Да, вы угадали, – сделав серьезное лицо, подтвердил американец. – Его подарил мне шаман одного языческого племени, как оберег от чар моих недругов и недоброжелателей. В тот же вечер я получил возможность убедиться в действенности этого подарка – лишь благодаря ему дикари не съели меня на ужин. Вот с тех пор я его никогда и не снимаю в течение уже пяти лет.
Мойра настолько растерялась, что даже не нашлась что ответить. Расскажи ей такое другой человек, она подумала бы, что он морочит ей голову. Но этому мужчине, говорившему невероятные вещи так искренне и непринужденно, она поверила и потому сказала, глядя ему в глаза:
– Пожалуй, я бы тоже не стала его снимать.
– Фактически он был изготовлен в течение вечера шестью самыми красивыми девушками этого племени, дочерями вождя. Разумеется, все они были девственницами, – с ухмылкой добавил американец. – Они сплели ожерелье прямо на моей шее, пока я беседовал с шаманом и вождем.
– Вы рассказываете потрясающие истории! – выдохнула Мойра.
– Честно говоря, тогда я еще не понимал, что именно они делают со мной и с какой целью, – сказал он. – Весь процесс изготовления амулета занял несколько часов. Я чуть не умер.
– Так вот почему он выглядит на вас безупречно! – сказала Мойра, проникаясь к собеседнику искренним сочувствием. Нужно было обладать завидным мужеством, чтобы невозмутимо стерпеть этот жуткий обряд варварского племени. Амулет плотно, как ошейник, обхватывал шею своего владельца и подчеркивал его физическую мощь. Мойра с трудом подавила желание поерзать на сиденье, вдруг представив себе своего визави в набедренной повязке, с боевой раскраской на лице и в окружении очаровательных аборигенок, которые плетут своими ловкими пальчиками изящную удавку прямо у него на шее. Как, однако, это эротично! Вожделение стало медленно расползаться по ее телу.
Словно бы угадав ее мысли, рассказчик произнес:
– Попытайтесь представить себя на моем месте, и вы поймете, что испытывает человек, сидящий в хижине вождя дикого племени и глядящий на большую, заполненную тлеющими угольками яму, вполне пригодную для того, чтобы зажарить либо целого быка, либо его самого. У меня тогда вся моя прожитая жизнь воскресла в памяти.
– Не хотелось бы мне оказаться на вашем месте, – сказала Мойра, потирая ладони.
Глаза рассказчика в этот момент сверкали, как угольки, возбуждая в ней страстное желание прильнуть к нему всем телом и окончательно согреться в его объятиях. Он вздохнул, покачал головой и произнес:
– Это был еще тот денек!
– Но с тех пор прошло пять лет, – сказала Мойра, тщетно пытаясь вернуть их беседе оттенок естественности. Начавшийся вполне буднично и непринужденно, разговор вдруг обрел пугающий мистический флер, усугублявший ее нервозность. – Почему вы продолжаете носить это ожерелье? Снимите его наконец!
– Если я разрежу его основу, то мою душу растерзают злые духи, – ответил американец. – Поверьте, если бы вы видели их изображение на стенах жилищ тех славных людоедов, то не торопились бы расстаться с их подарком. Ничего не поделаешь, приходится мириться с издержками профессии. – Он рассмеялся.
Из воздуходува хлынуло желанное тепло, и в пальцах ног Мойры возникло приятное покалывание, дополнившее другие, не менее пикантные, ощущения в интимных частях ее тела. Тревога о том, что им не хватит бензина, чтобы худо-бедно продержаться до утра, пока их не выручит какой-нибудь добрый самаритянин, исчезла из ее сердца. Женская интуиция подсказывала ей, что она не замерзнет, пока будет видеть лучистые глаза своего собеседника. Она вздохнула и сказала:
– Значит, вы все-таки не так безрассудны, как ваш коллега Индиана Джонс? У того, по-моему, вообще снесло крышу, коль скоро он пускался в такие рискованные авантюры.
– Снесло крышу? Забавное выражение, впервые его слышу. – Американец снова рассмеялся. – Вам нравятся наши приключенческие фильмы? Вы, наверное, любите путешествовать и увлекаетесь серфингом. Я угадал? Ну, что же вы замолчали?
Мойра почувствовала, что густо покраснела, и потупилась, забыв, что в полумраке не видно ни ее пылающих щечек, ни веснушек на ее носике, которых она стеснялась.
– Расскажите, где вы уже побывали! – не унимался американец.
Он тряхнул головой, и его волнистые локоны с легким шуршанием рассыпались по плечам. Тусклое освещение салона не позволяло Мойре видеть выражение его лица и угадывать его мысли и настроение. Он все еще оставался для нее загадкой, и это ее огорчало, потому что он успел пробудить в ней любопытство к своей неординарной персоне. В отличие от нее сам он явно не нуждался в дополнительном освещении, чтобы безошибочно определить, что у нее на уме. И это уже начинало ее бесить.
Вдобавок ко всему он скрестил руки на груди, чем окончательно лишил ее способности рассуждать спокойно и трезво. Его мускулистые и широкие плечи воскрешали в ее памяти прекрасные мгновения их мимолетного поцелуя, пробуждали в ней все новые и новые грешные желания. Взгляд Мойры скользнул по его пальцам, и она даже снова заерзала на сиденье, явственно ощутив их прикосновение к своему телу. Высокие и сильные мужчины с большими руками всегда были предметом ее вожделения.
Мойра поймала себя на том, что бесстыдно пялится на американца, раскрыв рот, и покраснела еще больше. Но ведь он тоже не сводил с нее пристального взгляда, разве не так? Впрочем, он скорее разглядывал ее вовсе не как объект своих низменных устремлений, а как ученый, увидевший любопытный экземпляр, достойный занять место в его обширной коллекции. Мойра прислонилась спиной к двери и задумчиво устремила свой взгляд на лобовое стекло, уже давно запорошенное снегом.
– Вы бывали в Америке? – снова спросил американец, словно бы и не было никакого тягостного молчания, низким, но звучным голосом, который наверняка порадовал бы ценителей оперных арий, исполняемых баритоном.
Мойру, во всяком случае, его чистый и звучный голос поверг в необычайное волнение, она снова принялась нервно потирать ладони и ерзать на сиденье, с ужасом чувствуя, как увлажняется ее промежность и твердеют соски грудей. Впрочем, все это вполне могло быть следствием переутомления...
– Нет, мне, к сожалению, не довелось побывать в Штатах, – как можно более непринужденно проворковала наконец она, призвав на помощь все свое актерское мастерство. – И серфингом я тоже не увлекаюсь, не говоря уже о том, что не разыскиваю потерянные сокровища. – Она поджала под себя ноги и обхватила руками колени, пытаясь поудобнее устроиться в маленьком кресле.
Конечно, было бы гораздо лучше улечься на заднем сиденье, однако она не осмеливалась туда перебраться, опасаясь, что заденет при этом рычаг переключения передачи, торчащий между сиденьями водителя и пассажира. Да и вообще гость имел больше прав на удобства, тем более что он разгребал снег, чтобы они могли согреться. Но если уж быть совсем практичными, то им следовало бы расположиться на заднем сиденье вдвоем, плотно прижавшись друг к другу и таким образом сохраняя тепло своих тел. А почему бы и не подать ему такую идею?
Осуществить свою смелую задумку Мойре помешала внезапно охватившая ее робость. Не имея времени для размышлений над причиной такой смены настроения, она сочла благоразумным не думать пока об удобном заднем сиденье, изменила положение тела и спросила:
– А как случилось, что вы вошли в тесный контакт с людоедами?
– Видите ли, по профессии я антрополог, работаю вместе с археологами, ведущими раскопки в местах обитания индейцев майя. Оплачивает исследования университет Мехико. Меня пригласили как специалиста по истории этого народа, по роду своей деятельности мне приходится бывать в самых глухих уголках Центральной Америки, населенных дикарями.
– Это не самое спокойное место в мире, – заметила Мойра.
– Как я уже сказал, риск является неотъемлемой составляющей моей профессии. В этой части земного шара путешественника действительно поджидает множество опасностей. И не столько со стороны местных племен, сколько со стороны наркоторговцев и беспринципных политических интриганов.
– А чем именно занимается в экспедиции антрополог? Он ведь не участвует непосредственно в раскопках. Какова же его роль?
– Естественно, я не работаю киркой и лопатой. Моя задача – выяснить, как использовались найденные предметы, насколько они были распространены в данной цивилизации, передавались ли секреты их изготовления из поколения в поколение. Артефакты способны пролить свет на многие темные отрезки истории, поведать нам много интересного о жизни и смерти людей из разных слоев древнего общества. Я могу рассказывать об этом часами. Вы уверены, что вам интересна эта тема?
– Кажется, нам будет больше нечем заняться в ближайшие восемь – десять часов, – пожав плечами, сказала Мойра.
С каждой минутой ее все сильнее тянуло к этому уверенному в себе, общительному и чертовски привлекательному мужчине, наверняка вскружившему голову уже не одной доверчивой простушке своими заумными разговорами.
– Отчего же? – с подкупающей легкостью возразил он. – Можно заняться и чем-нибудь поинтереснее.
И тотчас же в их ироническую дружественную болтовню вторглась ощутимая сексуальная напряженность. Мойре снова подумалось, что хорошо было бы перебраться на заднее сиденье. Устроившись на нем, они бы наверняка быстрее вернулись в тот игривый настрой, который спонтанно возник у них обоих, пока они еще не сели в машину. Интуиция нашептывала ей, что американец – парень смекалистый и сам догадается, что надо делать. Никакой угрозы от него пока не исходило, а жутковатое ожерелье из зубов крокодила у него на шее странным образом успокаивало ее, вероятно, потому, что ей импонировала его наивная вера в чудодейственную силу амулета.
– Значит, вам доводилось бывать в таких дебрях, о которых я, наверное, и понятия не имею? – спросила она, чтобы потянуть время, хотя прежде не могла упрекнуть себя в нерешительности. Впрочем, и богатого опыта склонения незнакомцев к мимолетному интимному экспромту у нее тоже не было. – Эти майя, судя по всему, были легки на подъем и забирались к черту на кулички. Неужели они добрались и до наших гор?
– Вы были бы безмерно удивлены, если бы узнали, насколько далеко простиралось их влияние. Но сюда меня привели совершенно другие интересы, не связанные с моей профессией.
Уточнять, что именно стало причиной его приезда в Шотландию, он не стал, выяснять же это Мойра не решилась, во всяком случае, воздержалась от прямых вопросов об этом. Хотя ее и разбирало любопытство. Она поджала колени к подбородку, плотнее обхватила их руками и спросила:
– Значит, вы здесь впервые?
– Мне довелось участвовать в раскопках в Уэльсе, когда я был еще студентом. Но с тех пор я больше здесь не был, вернее, до самой Шотландии я тогда так и не добрался. – Он потянулся, почесал рукой спину и, поймав ее взгляд, добавил: – Без майки свитер немного колется, шерсть грубовата.
Мойру так и подмывало подсказать ему простое и незатейливое решение этой проблемы. Но она сумела попридержать язык. Труднее было отвести взгляд от его мускулистых рук и мощной груди, мышцы которой так и играли под черным вязаным свитером. Сделав невинное лицо, она заметила:
– Жаль, что ваша дорожная сумка в багажнике и вы не можете надеть сменную майку.
Это было ложью чистой воды, в действительности ей хотелось видеть его обнаженным.
– Пустяки, – пожав плечами, сказал он. – Как-нибудь обойдусь, я привык одеваться свободно, чтобы не потеть.
После таких слов у Мойры возникло желание отдаться ему немедленно. Она даже прикусила язык, чтобы совладать с вожделением и не наговорить лишнего. Что-то удерживало ее от поспешных шагов, хотя явных причин для сомнений в его готовности поддержать ее порыв она не усматривала. Ведь не отверг же он ее первые прозрачные намеки и игривые поползновения! В конце концов, они же оба взрослые люди, располагающие приличным запасом свободного времени. Так почему бы им и не пошалить в свое удовольствие?