Кэлмен Хизер. Завтрашние мечты

   Положив шляпку на туалетный столик, Пенелопа внимательно посмотрелась в зеркало. Она хотела быть потрясающей сегодня вечером, чтобы видеть, как в глазах Сета вспыхивают страсть и желание всякий раз, когда он будет смотреть на нее. Думая об этом, она наряжалась и прихорашивалась целых два часа.
   Глядя на свое отражение, Пенелопа отделила один локон и спустила его на оголенное плечо, критически оценивая себя в мерцающем свете лампы. С помощью Эффи ей удалось скопировать прическу из популярного журнала для женщин — элегантное, замысловатое творение из красиво спадающих длинных локонов.
   Одобрительно кивнув своему отражению, она взяла жемчужную сережку и вдела ее в левое ухо. Почти все ее украшения и драгоценности оказались у Адель как плата за содержание Томми, но Пенелопе удалось сохранить эти сережки и ожерелье к ним. Брат подарил ей этот набор в день ее дебюта, и с ним было связано столько дорогих сердцу воспоминаний, что она не могла отдать его в бездушные руки ростовщика.
   Еще вчера днем, подсчитав свои скудные сбережения, она решила, что выбора нет и придется продать эти драгоценности. Оставалось всего три недели до того, как они с Сетом должны вернуться в Сан-Франциско. А ей не хватало денег, чтобы заплатить за спасение своего сына.
   Пенелопа улыбнулась, вдевая вторую сережку. Теперь благодаря Сету эта жертва оказалась ненужной.
   Волнение охватило ее при мысли об этих деньгах. Возможно, уже завтра вечером ее дорогой Томми будет вместе с ней. Тогда, спрятав ребенка, чтобы Адель не могла причинить ему вреда, она сможет без страха рассказать Сету о событиях последних двух с половиной лет.
   Однако, узнав о похищении ребенка, Адель пойдет на любые ухищрения, чтобы не дать Пенелопе возможности все рассказать властям. А когда она обнаружит, что Сету все известно, то его жизнь тоже будет в опасности.
   У Пенелопы задрожали пальцы, и ей с трудом удалось справиться с сережкой. Ей стало страшно за Сета, но только он мог защитить ее и Томми от ярости Адель.
   Настроение у нее испортилась, и она медленно застегнула на шее жемчужное ожерелье в золотой оправе. Завершив свой туалет несколькими каплями новых духов с запахом сирени, она надела перчатки и повесила на руку небольшую дамскую сумочку. Взяв в руку красивый веер, который Сет привез ей из Лондона три года назад, Пенелопа осмотрела себя в зеркале.
   Без сомнения, нужно признать, что она никогда не выглядела так хорошо. Девушка сразу повеселела, она перебросила через руку легкий плащ и накинула на плечи шаль. Когда она отвернулась от зеркала, часы показывали без четверти девять.
   Легкая улыбка заиграла на губах Пенелопы. В первый раз за все время их знакомства Сету не придется ждать, пока она закончит прихорашиваться. Снова улыбнувшись в предвкушении удовольствия оттого, что увидит его изумленное выражение, когда сама откроет ему дверь уже готовой идти на бал, Пенелопа направилась к лестнице, чтобы подождать его внизу.
   Едва она спустилась в фойе, как услышала голоса, доносившиеся с крыльца. Подумав, что Сет пришел немного раньше и обменивается любезностями с кем-нибудь из служащих, она направилась к двери. Но, взявшись за ручку двери, застыла на месте, узнав голоса Адель и Майлса.
   Адель жила в салоне и очень редко навещала сына в пансионе, поэтому Пенелопа, удивленная ее визитом, стала прислушиваться к их разговору.
   — Ты уверена, мама? — Высокий визгливый голос Майлса был хорошо слышен сквозь толстые деревянные стены.
   — Конечно, дорогой, — донесся низкий голос Адель. — Харли обещал позаботиться о Тайлере сегодня днем. Этот негодяй уже мертв или умирает сейчас, пока мы разговариваем. — Она рассмеялась. — Надеюсь, поцелуй Лорели стоит того.
   Сет мертв? Пенелопа почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
   Послышалось сдавленное хихиканье Майлса.
   — Как бы мне самому хотелось отрезать у него яйца. Я бы насладился его воплями, ведь он пытался отбить у меня Лорели.
   Пенелопа с трудом сдержалась, чтобы не закричать, представив себе Сета изуродованным таким зверским способом. Не веря своим ушам, она замотала головой и отступила назад. Оцепенение переросло в панику; она быстро повернулась и кинулась к боковой кухонной двери, стараясь не стучать своими высокими каблуками по деревянному полу.
   Поддерживая руками юбки, она обогнула дом и ринулась бежать, едва только перебралась через соседний двор. Когда Пенелопа добежала до конца квартала, то остановилась передохнуть, прежде чем кинуться к отелю. Если Сету каким-то чудом удалось вырваться живым от напавшего на него Харли, то он скорее всего там.
   «А если его нет в отеле?» — промелькнуло у нее в голове, но она упрямо гнала от себя эту страшную мысль. Он там. Он должен быть там.
   Прохожие разноцветными пятнами мелькали перед глазами Пенелопы. Только раз, перед салоном на шумной Блейк-стрит, парочка пьянчуг попыталась остановить ее, но она оттолкнула их в сторону с такой силой, что сама удивилась. Наконец она добралась до комнаты Сета в отеле.
   Дверь была заперта. Тяжело дыша, она порылась в сумочке, отчаянно стараясь найти ключ. Но его там не оказалось. С какой стати ей нужно было перекладывать его в свою выходную сумочку?
   Слишком взволнованная, чтобы думать, какое зрелище она собой представляет, Пенелопа прислонилась к двери, произнося сквозь слезы имя Сета. Когда она громко разрыдалась, дверь неожиданно отворилась и сильные руки подхватили ее. Ей не нужно было видеть его лицо или слышать голос, чтобы понять, что ее держал Сет.
   Почувствовав необыкновенное облегчение, она прижалась мокрой от слез щекой к его груди, произнося сквозь рыдания:
   — Сет! Слава Богу!
   — Я здесь, родная. Все хорошо, — успокаивал он. Не переставая гладить дрожавшую девушку, он проводил ее в комнату, захлопнув дверь ногой. Поглаживая ее по спине точно так же, как она успокаивала Томми, когда он плакал, Сет прошептал: — Не волнуйся, Пен. Тише, я с тобой.
   — Сет, я так испугалась, — продолжая плакать, проговорила она.
   — Теперь ты в безопасности, — заверил он, слегка массируя ее онемевшую от напряжения шею. — Я смогу тебя защитить.
   Она покачала головой.
   — Я боялась не за себя. Я беспокоилась о тебе. Я думала… я думала, что ты мертв!
   И она снова расплакалась.
   — Мертв? — Его рука застыла на месте. — С чего ты это взяла? — В голосе у него появились тревожные нотки.
   Пенелопа была готова отрезать свой язык. Ей очень хотелось рассказать Сету о подслушанном разговоре и предупредить о вероломстве Адель, но она не осмелилась. По крайней мере пока Томми не будет в безопасности.
   Но что-то нужно было сказать. Она судорожно подыскивала подходящий ответ, чтобы предупредить его об опасности, не раскрывая всей правды. Придумывая правдоподобную историю, она украдкой бросила взгляд на лицо Сета, пытаясь угадать его настроение. То, что она увидела, заставило ее громко вскрикнуть.
   Сету не удалось избежать столкновения с Харли и его бандой негодяев. Судя по синякам на лице и запекшейся в волосах крови, негодяи едва не убили его.
   — О Сет! — воскликнула Пенелопа, обняв его изо всех сил.
   Он негромко охнул.
   — Тише, Пенелопа! Кажется, у меня сломано ребро.
   — Прости, прости меня, — пролепетала она, осторожно поглаживая его по груди в беспомощной попытке помочь ему. — Я не хотела причинить тебе боль.
   — Знаю и в другой раз я получил бы удовольствие от твоего объятия. — Из-за разбитой верхней губы улыбка у него получилась немного жалкой.
   Пенелопа приподнялась и нежно прикоснулась к разбитой губе. Он сморщился, но не отстранился.
   — Что случилось, Сет?
   Он начал трясти головой, затем сморщился, словно это движение причинило ему боль.
   — Четверо напали на меня, когда я два часа назад возвращался в город.
   — Два часа назад?! Но ведь скачки давно кончились.
   — Управляющий Вандерлинов пригласил победителей на пивоварню, чтобы совершить круг почета. К тому времени, когда все тридцать два человека закончили прославлять своих дам, было уже семь часов.
   Глядя на глубокий порез на плече, она с надеждой спросила:
   — Ты узнал, кто это был?
   Он пожал плечами.
   — Нет. На них были черные капюшоны, как у куклуксклановцев. Я дрался с ними, но мне не удалось сорвать маску с кого-нибудь.
   Надежда Пенелопы умерла так же быстро, как и возникла. Если бы Сет мог опознать хоть одного из них, тогда Харли и его дружкам пришлось бы покинуть город, чтобы избежать наказания. Но, оставшись неузнанными, они, без сомнения, снова попытаются убить его.
   Нахмурившись, она осторожно прикоснулась пальцами к синякам на его теле. Нужно что-то делать. Она не может допустить, чтобы любимый человек снова подвергся нападению. Но как это предотвратить?
   Пока она размышляла, Сет взял ее за подбородок и посмотрел в лицо.
   — Тебе что-то известно об этом, принцесса?
   Она ответила вопросом на вопрос, ткнув себя пальцем в грудь.
   — Мне? Почему ты так думаешь?
   — Ты же прибежала сюда, рыдая, словно меня убили, — заметил он, испытующе смотря на нее.
   Пенелопа отвела виноватый взгляд в сторону, зная, что собственные глаза выдадут ее ложь. Глядя вниз на шаль, соскочившую на пол, когда обняла Сета, она быстро сочинила:
   — Пока я вечером ждала тебя в фойе, я услышала, как два гробовщика обсуждали убийство, которое произошло сегодня за городом. Они были на площади, когда привезли тело, и описали жертву как высокого мужчину с длинными светлыми волосами. И я испугалась, что это был ты. — Она скрестила пальцы, спрятав их в складках юбки, и молилась, чтобы он поверил в эту историю.
   Наступила долгая тишина, и Пенелопе казалось, что горящий взгляд Сета прожигает ее насквозь и он читает ее мысли. Наконец он вздохнул.
   — Кажется, кто-то попался вместо меня или вместо человека, похожего на меня.
   Как ей хотелось завернуть его в платочек и спрятать к себе в карман, как она всегда делала со своей любимой фарфоровой куклой, когда была маленькой. Пенелопа умоляюще попросила:
   — Обещай мне, что будешь осторожным. — Она схватила его руки и изо всех сил стиснула их. — Обещай мне! Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится.
   Сет нежно снял ее руки, переплетя ее пальцы со своими.
   — Не беспокойся, милая. Я смогу позаботиться о себе. Я собираюсь еще долго жить, — и, склонив голову набок, удивленно глядя на нее, добавил: — Ты продолжаешь заботиться обо мне, несмотря на то что я так ужасно обошелся с тобой?
   — Я забочусь? — Она нервно рассмеялась. — Забочусь? Да я люблю тебя! Какая я глупая, я никогда не переставала любить тебя.
   — Пусть Бог поможет нам обоим, — прошептал он; его лицо исказилось, словно от нестерпимой боли. — Ведь я тоже люблю тебя.
   Пенелопа была готова запрыгать от радости. Сет любит ее! Наступит время, и он будет обязательно настаивать на свадьбе, когда увидит своего сына. Затаив дыхание, она поднялась на цыпочки и стала покрывать нежными поцелуями его израненное лицо.
   — Ты не представляешь, как я хотела услышать эти слова.
   Громко застонав, он оттолкнул ее руки.
   — Нет! Ты не должна любить меня! Это причинит тебе только страдания.
   Она покачала головой и улыбнулась, стремясь смягчить боль, сквозившую в его взгляде.
   — Мне гораздо хуже без любви к тебе. — Осторожно, стараясь не касаться его сломанных ребер, она обняла его и заговорила с мольбой в голосе: — Меня не волнует будущее. Я только хочу быть с тобой, сколько бы времени ни подарила нам судьба.
   — Я не могу позволить, чтобы ты сломала свою жизнь, — проворчал он, пытаясь вырваться из ее объятий. — Черт возьми! Я не допущу этого!
   Пенелопа крепче обняла его, прижавшись к нему так, словно он был последним крепким деревом, уцелевшим во время яростного урагана.
   — А я не позволю тебе уйти.
   — А если я стану сумасшедшим? — спросил он. — Что тогда? Ты подумала, как будешь страдать от стыда и позора, когда станет известно, что твой муж сумасшедший?
   Пенелопа подняла глаза и увидела его лицо совсем рядом. Уверенно встретив его отчаянный взгляд, она твердо произнесла:
   — Клянусь, что наша любовь будет твоей опорой в этом мире и убережет тебя от безумия. — Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Конечно, кроме безумия страсти. Я хочу довести тебя до безумия от желания и страсти.
   Он застонал.
   — Я уже схожу с ума от желания обладать тобой. Я просто в замешательстве от того, как мое тело откликается всякий раз на твое приближение.
   Пенелопа бросила на него лукавый взгляд.
   — Твоя штучка довольно настойчиво заявляет о своем присутствии в последнее время.
   Одна сторона его губ слегка искривилась, и, к удивлению Пенелопы, Сет сделался красным, как ее старая шляпа.
   Радуясь его улыбке, пусть даже такой слабой, она продолжила:
   — Конечно, можно держаться подальше от меня, но это не подходит. Поэтому я вижу только два выхода из твоего затруднительного положения.
   Сет вопросительно приподнял одну бровь.
   — Да?
   Пенелопа торжественно кивнула.
   — Ты можешь либо купить себе немодные широкие брюки, чтобы ничего не было заметно, либо позволить мне регулярно облегчать твое состояние. Лично я предпочитаю последнее средство. У тебя слишком красивая фигура, чтобы скрывать ее под широкими брюками.
   Тут она отступила назад, выразительно показывая глазами на выпуклость в его штанах.
   У него вырвался приглушенный звук, что-то среднее между стоном и смехом.
   — Только ты, дорогая, можешь возбудить мужчину, избитого до полусмерти.
   — Ох, как я не подумала, тебе же трудно стоять! — воскликнула она, почувствовав себя виноватой, и обвила его рукой за талию. — Давай я помогу тебе лечь.
   — Вообще-то я собирался принять ванну. Не могу же я пойти на танцы весь в пыли и крови.
   Пенелопа, побледнев, уставилась на Сета.
   — Неужели ты серьезно собираешься на танцы сегодня? Господи, Сет! Тебе нужно в постель.
   — Что? И упустить шанс проводить самую красивую девушку в городе на главное событие сезона? — Окинув ее с ног до головы оценивающим взглядом, он добавил: — Кстати, ты прекрасно выглядишь сегодня.
   Пенелопа нахмурилась, нисколько не обольстившись его комплиментом.
   — А ты выглядишь ужасно. У тебя волосы в крови и лицо все в синяках.
   — Надеюсь, я стану лучше выглядеть, когда немного помоюсь. И теперь, если ты меня извинишь, я отправлюсь в ванну, — сказал он, осторожно высвободившись из ее объятий.
   — Нет, я тебя не извиню, — возразила она, снова упрямо взяв его за талию. — Если хочешь принять ванну, то я помогу тебе. Ты наверняка получил столько ударов по голове, что можешь потерять сознание и утонуть.
   Понимая бесполезность своих возражений, Сет тихо вздохнул.
   Продолжая читать ему мораль о твердолобых глупцах, которые не понимают, что для них лучше, Пенелопа проводила его за ширму. То, что он прихрамывал и морщился на каждом шагу, только усилило пыл ее нравоучений.
   — Правда, Сет, — повторила она, проверяя рукой температуру воды в ванне. — По крайней мере нужно, чтобы тебя осмотрел доктор и убедился, что нет внутренних повреждений. Помню, Холли рассказывала мне про одного мужчину, который упал с лошади. Никто даже не подозревал, что у него травмы, пока через два дня он не умер от внутреннего кровотечения.
   У Сета вырвался глухой смешок.
   — Я заметил, что у твоей невестки необыкновенная страсть к историям о внутренних повреждениях с фатальным исходом. Она никогда не упускала возможности рассказать хоть одну из них, когда мы с твоим братом боксировали друг с другом.
   — Ну, в этом случае, думаю, тебе следует прислушаться к ее предупреждениям, — заметила Пенелопа, подлив в ванну ведро горячей воды. — У тебя в волосах запеклась кровь, а Холли говорит, что травмы головы крайне опасны.
   — Похоже, ее слова долетели и до Запада, потому что портье, едва только взглянул на меня, сразу решил послать за доктором. Он скоро будет здесь.
   — Тогда тебе лучше не тратить зря время и принять ванну. — Снова попробовав воду и сочтя ее вполне подходящей, Пенелопа с сочувствием посмотрела на Сета.
   Он стоял в нескольких шагах от нее, пытаясь одной рукой расстегнуть пуговицы на брюках, а другой прижимал сломанное ребро. По бледному, покрытому потом лицу было видно, что он испытывает сильную боль.
   Пенелопа подошла и положила руку на его дрожавшие пальцы.
   — Давай помогу тебе.
   Коротко кивнув, Сет убрал свою руку с пуговиц. Пенелопа со спокойной деловитостью расстегнула грязные брюки и помогла их снять. Присев, она быстро убедилась, что серьезных повреждений в нижней части тела нет — лишь несколько синяков и ссадин, потом поднялась и помогла ему забраться в ванну.
   Когда он опустился в воду, прижав колени к подбородку и закрыв глаза, Пенелопа взяла кусок мыла и начала аккуратно мыть его. Сет стоически переносил все ее прикосновения, сморщившись только раз, когда она дотронулась до резаной раны на плече.
   Вымыв все места, куда смогла добраться, пока он сидел в такой позе, она нежно поцеловала его в щеку и прошептала:
   — Тебе нужно наклониться назад, чтобы я могла помыть твою грудь. Потом я займусь твоим лицом и волосами.
   Он открыл глаза и слегка улыбнулся.
   — Если бы я знал, как приятно, когда ты меня моешь, я бы ни за что не променял такое блаженство на один вопрос в день.
   — А если бы я знала, какое это наслаждение — мыть тебя, я бы тоже не стала соглашаться отвечать на вопросы, — сказала она, хотя, по правде говоря, ей было нетрудно отвечать. Он ни разу не спросил о ее отношениях с Адель и не задал ни одного из тех вопросов, которых она ожидала со страхом.
   Убрав волосы с его лица и заправив их за уши, она добавила:
   — Кстати, нам надо побыстрее закончить твое купание. Ты сам можешь лечь на спину или тебе помочь?
   — Я сам справлюсь. Не хочу замочить твое красивое платье. — Он наклонился назад, заметно оберегая свой левый бок. Прислонившись к стенке ванны, он пошутил: — Жаль, что меня не избили раньше. Мы могли бы пересмотреть условия сделки: ты помогаешь принимать ванну, а я избавляюсь от необходимости придумывать для тебя вопросы.
   Пенелопа собралась было сказать, что еще не поздно договориться, когда в дверь громко постучали.
   — Сэр, это я, Сидней, портье. Со мной пришел доктор Ларсен.
   Сет бросил на нее успокаивающий взгляд.
   — Ты можешь подождать здесь, пока доктор осмотрит меня. Я постараюсь все сделать побыстрее.
   Она хотела согласиться, но взглянула на его лицо в кровоподтеках и отрицательно покачала головой. Как можно оставлять его один на один с доктором, когда он так нуждается в ее любви и поддержке? Кроме того, вряд ли Адель станет известно о ее пребывании здесь до того, как будет спасен Томми, так что у нее не было причин скрываться за ширмой.
   Положив ладонь ему на грудь, Пенелопа покачала головой.
   — Тебе придется накладывать швы. Возможно, будет не так больно, если я подержу тебя за руку и поговорю с тобой, пока доктор сделает свое дело.
   Сет прикрыл ее руку своей.
   — Ты уверена?
   Она кивнула и быстро поцеловала его в губы.
   — Мистер Тайлер, вы живы? — раздался встревоженный голос.
   — И даже брыкаюсь, — откликнулся Сет. — Я в ванне. Воспользуйтесь своим ключом, чтобы войти. Я буду готов через минуту.
   Когда портье выполнил его указания, Пенелопа закончила мыть Сета. Он был полностью чистым, за исключением волос, которые она посчитала бесполезным мыть, пока не наложат швы на голову. Пенелопа вытерла его, помогла надеть халат и вышла вместе с ним из-за ширмы.
   — Спасибо, что вы пришли, доктор Ларсен, — сказал Сет, протягивая руку доктору, который стоял возле стола и доставал инструменты из потертого черного саквояжа.
   Доктор, худощавый мужчина с негустыми седыми волосами и такими же усами, шагнул вперед и сердечно пожал протянутую руку.
   — Рад оказать вам помощь, мистер Тайлер.
   — Сет, — поправил его Сет, подталкивая Пенелопу вперед. — А это моя любимая невеста, Этталли.
   Пенелопа прикусила губу, чтобы не рассмеяться, когда пожимала руку доктора: Этталли — это было имя девушки в любимом шуточном стихотворении Сета.
   Доктор пожал руку девушке, пробормотав какие-то комплименты, затем снова повернулся к своему пациенту.
   — Служащий отеля сказал, что на вас напали какие-то негодяи. Похоже, они здорово поработали.
   — У него глубокий порез на плече и еще рана на голове, — сказала ему Пенелопа. — Они сильно кровоточат.
   Доктор взглянул на окровавленные волосы Сета и нахмурился.
   — Садись и дай мне осмотреть тебя, сынок, — попросил он, опершись рукой о край стола.
   Когда доктор убрал волосы Сета, чтобы внимательно разглядеть рану на голове, он начал быстро задавать вопросы. Испытывал ли Сет головокружение? Видел ли он мерцающие блики? Расплывалось ли у него изображение? Сет на все вопросы отвечал отрицательно.
   — Удивительно, — сказал наконец доктор. — Судя по виду этой рваной раны и опухоли с левой стороны головы, вы должны либо быть без сознания, либо лежать в постели с жестокой головной болью.
   Сет сильно сморщился, едва доктор прикоснулся к ране на голове.
   — Я чувствовал себя прекрасно, пока вы не трогали голову.
   — Может, и так, но повреждение весьма серьезное. — Пока доктор доставал инструменты из сумки, он продолжал разговаривать, обращаясь на этот раз к Пенелопе, словно Сет был маленьким ребенком, а она его матерью. — Я собираюсь зашить эту рану, миссис Тайлер, потом я хочу, чтобы вы уложили мужа в постель, положив лед ему на голову. Проследите, чтобы он оставался в постели, пока не спадет опухоль.
   Из-под густых ресниц Сет бросил на нее взгляд, который вполне откровенно говорил, что никто не сможет заставить его оставаться в постели в этот вечер.
   Не обращая на это внимания Пенелопа заверила доктора:
   — Я выполню все ваши рекомендации, мистер Ларсен. — Присев возле Сета, она спросила: — Вы не осмотрите его плечо? Похоже, его тоже нужно будет зашивать.
   Врач кивнул, она развязала халат Сета и спустила его с плеч. Пока Сет сидел, обнаженный до пояса, она добавила:
   — Надо проверить ребра тоже. Его беспокоит там сильная боль.
   Доктор объявил, что одно ребро сломано, а на плечо нужно наложить шов, и сразу принялся за работу. К чести Сета, он ни разу не вскрикнул, даже когда доктор начал зашивать рваную рану на голове.
   Когда Пенелопа присела перед ним, сжав его руки так, словно это она страдала от боли, слезы горечи и сожаления потекли по ее щекам. Бедный любимый! Он пострадал по ее вине. Следовало догадаться, что Адель причинит ему вред, когда заметит его интерес к своей ведущей актрисе. Пенелопе нужно было как-то охладить его пыл. Она не удержалась и тихо всхлипнула.
   — Что такое? — прошептал Сет. Нежно заглянув в ее заплаканные глаза, он пошутил: — Кажется, это я должен плакать.
   Его отчаянная попытка сострить только усилила угрызения совести Пенелопы. Ведь это она должна поддерживать его, а не наоборот.
   — Прости, что я веду себя как девчонка, — растерянно прошептала она. — Я просто не могу смотреть, как ты страдаешь.
   Он тепло улыбнулся и смахнул слезинку с ее щеки.
   — Ты не девчонка, и не надо извиняться за сострадание. Я больше всего люблю твое нежное сердце. Пенелопа упрямо покачала головой.
   — Но я чувствую себя такой бесполезной. Я ведь наверняка могу что-то сделать для тебя.
   — Ты можешь перестать плакать. Эта маленькая шишка на моей голове не стоит твоих слез. Я получал и более сильные удары от твоего брата, когда мы дружески боксировали с ним.
   — Доктор, похоже, так не считает, — заметила она, кивнув на Ларсена.
   Сет состроил смешную физиономию.
   — Может, для некоторых такая шишка и представляет проблему, но ты сама могла неоднократно убедиться, что у меня необычайно крепкая голова.
   — Крепкая голова или нет, сынок, — перебил его доктор, отрезая нитку после заключительного стежка, — но тебе необходимо отлежаться несколько дней. Нужно быть крайне осторожным с ранениями головы. — Сделав это предупреждение, он начал чистить и складывать свои инструменты.
   За работой он успел, подобно Холли, рассказать несколько историй о скрытых внутренних повреждениях, приведших к летальному исходу. После этих рассказов Пенелопа тихо прошептала Сету на ухо:
   — Я тебе говорила об этом.
   Но он закрыл глаза и упрямо сжал губы.
   Сложив инструменты в саквояж и получив свой гонорар, доктор еще раз порекомендовал Сету отдохнуть. Как только дверь за ним закрылась, Пенелопа направилась к постели.
   — Ты слышал, что сказал доктор? — произнесла она. — Сейчас мы уютно устроим тебя в кровати, потом я попрошу немного льда. Холли научила меня, как класть лед на голову.
   — Мы пойдем на танцы.
   — Ради Бога, не будь таким упрямцем! — воскликнула Пенелопа. — Ты не в таком состоянии, чтобы куда-то идти, особенно на танцы.
   — Я в порядке, — возразил Сет, с осторожностью поднимаясь на ноги, что совсем противоречило его словам.
   — В порядке? Да только посмотри на себя! Ты качаешься, как пьяный завсегдатай бара. — Она уперла руки в бока и усмехнулась: — Как же ты собираешься танцевать, если едва стоишь на ногах?
   Он пожал здоровым плечом.
   — Тогда я просто посижу и посмотрю на тебя. — У него на губах появилась очаровательная улыбка. — Я тебе никогда не говорил, как мне нравится смотреть, когда ты танцуешь?
   Она отрицательно покачала головой.
   — Неужели нет? Я больше всего люблю наблюдать, как розовеют твои щеки, а глаза блестят от удовольствия, когда ты скользишь в танце. Я никогда не видел, чтобы кто-то так же наслаждался танцами, как ты.