Кэлмен Хизер. Завтрашние мечты

   Она посмотрела ему в глаза, а затем рассмеялась низким хриплым смехом.
   — Неужели такой мужчина, как ты, может потерять голову при виде полуобнаженной женщины? Право, Сет, это абсурд.
   — Никакой не абсурд, когда этой полуобнаженной женщиной являешься ты, — возразил он. Его терпение почти иссякло, когда ее юбки тихо соскользнули на пол. Ткань ее панталон оказалась очень тонкой, и темный треугольник, соединявший стройные ноги, был ясно виден, что привело Сета в полное замешательство.
   Когда она выпрямилась перед ним, положив одну руку на бедро, а другую застенчиво прижав к нежным округлостям груди, что-то перевернулось в груди Сета.
   Застонав от давно подавляемого вожделения, он схватил Пенелопу, покрывая жаркими поцелуями ее лицо и грудь, а затем нежно положил ее на красный плюшевый ковер. Когда она распростерлась под ним, покорно принимая поцелуи, он приподнялся на задрожавших локтях, чтобы заглянуть в ее пылающее лицо.
   — Я не шутил, когда говорил о твоей красоте, — хрипло произнес он. — Если я сейчас не погашу свет, то не думаю, что смогу продержаться настолько, чтобы наша любовь доставила удовольствие нам обоим.
   Ласково улыбнувшись, она обвила руками его шею и приблизила к себе его лицо.
   — Помнишь то первое утро, когда я стала твоим камердинером? Я увидела тебя таким возбужденным, ты метался во сне, охваченный страстью. С тех пор я мечтаю увидеть тебя таким снова, только чтобы ты метался не во сне, а в ответ на мои прикосновения. — Прижавшись к нему лбом и погрузившись в его глаза, девушка взмолилась: — Позволь осуществиться моей мечте. Мне не нужно большего удовольствия, чем смотреть, как твое тело отвечает на мои прикосновения, видеть восторг в твоих глазах.
   От этих слов и близости любимой женщины Сет загорелся. Он высвободился из ее объятий и раздвинул ее ноги. Понимая, что ему, возможно, придется пожалеть о своих словах, но не в силах противостоять ее томной мольбе, он произнес:
   — Ну хорошо, моя обольстительница. Лампа останется гореть, только при условии, что ты согласишься позволить мне сначала доставить удовольствие тебе.
   — Ты хочешь заключить сделку» не так ли? — прошептала Пенелопа, проводя пальцем по его телу возле ремня.
   Сет громко вскрикнул, словно его ударило молнией. Задержав дыхание, он отвел ее руку и прижал к ковру.
   — Это привилегия мужчины — оговаривать условия удовлетворения его страсти. Особенно если он сильно любит свою искусительницу и хочет доставить ей удовольствие.
   — А каковы условия?
   — Ты обещаешь не притрагиваться ко мне и не возбуждать меня, пока я не подарю наслаждение тебе. Она бросила на него искушающий взгляд.
   — И тогда ты позволишь облегчить твои страдания?
   Он кивнул.
   — Разве у меня есть выбор? Если я не соглашусь, ты можешь довести себя до сумасшествия, глупо продлевая свою неутоленную страсть. А раз я не могу допустить этого, то отдаю себя в твои руки.

Глава 23

   Сет посмотрел на лежавшую рядом соблазнительную женщину, впервые за двадцать лет своего сексуального опыта не зная, с чего начать. Никакая женщина так не возбуждала его, как Пенелопа, никогда он так не волновался, стараясь доставить ей удовольствие. Вдруг, несмотря на все усилия, ему не удастся удовлетворить ее?
   «Прекрати! — приказало его сердце. — У тебя никогда не было промахов раньше, не будет и сейчас. Разве ты не помнишь те времена, когда любил ее? Как естественно она отвечала на твои ласки? Ты любишь ее, а она тебя. Пусть любовь будет твоим помощником, и ты не ошибешься».
   Положившись на мудрость своего сердца, он наклонился и нежно поцеловал слегка приоткрытые губы Пенелопы.
   — Ты знаешь, как сильно я обожаю тебя? — спросил он, пока его пальцы неторопливо расстегивали ее корсет.
   Она дотянулась и погладила его спину.
   — Даже если это только половина того, как я обожаю тебя, то это прекрасно.
   Он застонал и прижал ее руки к ковру.
   — Не надо!
   — В нашей сделке говорится, что я не прикоснусь к тебе, стремясь возбудить тебя, а я этого и не делаю, — ответила она, снова поднимая руки.
   Нежно, но твердо он опять прижал их к ковру.
   — Милая, каждое твое прикосновение воспламеняет меня. Так что если ты не хочешь нарушить наше соглашение, я требую, чтобы ты лежала неподвижно. Иначе мы погасим свет и будем заниматься любовью в темноте.
   Теперь застонала Пенелопа. Неужели этот мужчина не понимает, что она находит его тело таким же неотразимым, как и он ее? Что ее так и тянет прикоснуться к нему? И этот его запах…
   Она закрыла глаза и втянула воздух, когда Сет склонился ниже. Смесь запаха терпкого мужского пота и сандалового мыла коснулась ее ноздрей, вызывая у нее единственное желание — обладать им, и это желание росло, пока он заканчивал снимать ее одежду.
   Его прикосновения были нежными, трепетными, а губы мягкими и теплыми, когда он целовал каждую открывающуюся часть тела. Его действия были такими чувственными, что к тому времени, когда она оказалась совершенно обнаженной, все ее тело было охвачено приятным волнением.
   Затаив дыхание в ожидании, она предвкушала, как Сет поведет ее к блаженству. Но к ее разочарованию, он опустился на корточки и просто смотрел на нее.
   Секунды казались часами, пока он разглядывал ее. И как только она подумала, что больше не сможет вынести ожидания, он наклонился и осторожно провел пальцем по ее телу.
   Пенелопа резко выгнулась, вскрикнув от восторга. На его лице появилась неотразимая, волнующая улыбка, и он медленно продолжил свой путь, пробираясь все выше, пока не добрался до ее груди. Тут его рука замерла.
   Ожидая продолжения ласки, Пенелопа томно взмолилась:
   — Сет… пожалуйста.
   — Пожалуйста что? — переспросил он дразнящим тоном.
   Она потерлась о его руку.
   — Пожалуйста… погладь меня.
   Он хмыкнул.
   — Что это? Моя искусительница сама оказалась жертвой плотских желаний? — Словно подтверждая свою догадку, Сет провел пальцем по ложбинке меж ее грудей.
   Она застонала и выгнулась в ответ.
   — Ага! Я так и думал. — Его улыбка стала очень лукавой. — Штрафной за такую слабость, — сказал Сет, рисуя пальцем круги вокруг одной груди, постепенно приближаясь к манящей вершине.
   — Штрафной? — Пенелопа изогнулась, отчаянно пытаясь подтолкнуть его руку к своему соску.
   Намеренно игнорируя ее усилия, он остановился прямо возле розового края и стал объяснять:
   — Когда искусительница сама падает жертвой страсти, вместо того чтобы выполнять свои обязанности, то она должна понести такое любовное наказание, какое партнер сочтет подходящим.
   — И какое это наказание? — со стоном выдохнула она.
   Он взглянул на застывший пик груди возле своих пальцев, делая вид, что размышляет. Наконец он произнес:
   — Думаю, придется довести ее до таких пределов сладострастия, пока она не взмолится о пощаде. Это ей покажет, что она может вынести гораздо больше страстных ласк, чем подозревает, и в будущем не будет так быстро сдаваться. — Сделав такое заявление, он дотронулся до возвышающейся части ее груди.
   Она едва выдержала пронзившее ее необыкновенное ощущение. Ее дыхание сделалось прерывистым, похожим на рыдание, и Пенелопа повела себя так, как он и предсказывал.
   — Сет, пожалуйста, я умоляю тебя.
   — Скажи мне, что ты хочешь, — прошептал он.
   Издав дрожащий стон, она схватила его руку и прижала к своей груди.
   — Погладь меня здесь.
   — Так? — прошептал он, накрыв ладонью грудь и лаская пальцами ее темную вершину. Поглаживая и нежно пощипывая, он дразнил ее чувствительные места, пока они не сделались совершенно твердыми. Когда она лежала, задыхаясь, и металась из стороны в сторону, он убрал пальцы и стал ласкать грудь губами. И когда Пенелопа была готова умереть от наслаждения, он отодвинулся.
   — Сет, — простонала она, открыв глаза и с мольбой глядя на него. — Дальше… мне нужно…
   — О нет, моя капризная принцесса, — отозвался он приглушенным голосом. Он тоже покраснел и тяжело дышал. — Еще слишком рано молить о милосердии.
   — Но у меня такая боль, — запротестовала она, притягивая его руку к своей груди.
   Огонь страсти вспыхнул у него в глазах.
   — У тебя боль? Да? — Его рука соскользнула с ее груди и двинулась ниже. — Позволь угадать, где?
   В ответ раздался почти беззвучный стон. Его рука медленно и уверенно двигалась по ее телу; от этих волнующих прикосновений кровь забурлила у нее в жилах. Когда Сет остановился, поглаживая ее пупок, мышцы живота сжались у нее с такой силой, что она содрогнулась всем телом.
   — Давай посмотрим, где у тебя болит. — Его рука погладила ее живот и двинулась дальше, пока не добралась до темного треугольника волос. — Ну как, теплее?
   — Горячо, — выдохнула она. Тягучая боль залила низ ее живота. Он скользнул дальше. — Очень… горячо.
   Ее ноги инстинктивно раздвинулись.
   Прерывистое дыхание перемежалось со стонами, и Пенелопа ждала, пока он доберется до ее сердцевины и погладит пульсирующую от страстного ожидания плоть. Рука Сета опускалась с безумной медлительностью, и его прикосновение было мучительно нежным.
   Испытывая невыносимые муки, Пенелопа отчаянно задвигала бедрами, пытаясь подтолкнуть его пальцы к самой сердцевине.
   — Пожалуйста, Сет, — взмолилась она. — Я не могу больше терпеть.
   — Скажи, что ты хочешь? — прошептал он.
   — Прикоснись ко мне, — застонала она. — Я тебя умоляю.
   — Где? — Его пальцы накрыли сердцевину ее плоти.
   Пенелопа потянулась вниз и прижала там его руку.
   — Здесь. Дотронься здесь… как ты делал раньше.
   Лежа на животе между ее ног, Сет нежно раздвинул влажную от страсти плоть и подул на нее.
   Волнующее ощущение пронзило Пенелопу, и новая волна влаги засочилась по ее уже влажной плоти. Нетерпеливо пошевелив бедрами, она простонала:
   — Сет, еще!..
   Наклонив голову, он внимательно рассматривал ее.
   — Ты так прекрасна здесь, внизу. Ты похожа на свежераспустившуюся розу с нежными розовыми лепестками, которые открылись, показывая свою сладкую сердцевину.
   Пенелопа издала протяжный стон восторга, когда он вновь прикоснулся к ее пульсирующей плоти.
   Снова и снова Сет ласкал ее, иногда с невыразимой нежностью, а иногда немного грубовато, сводя ее с ума. Как только она достигла экстаза, он отодвинулся назад, оставив ее содрогаться в сладостной агонии.
   Какое-то время Сет неподвижно лежал между ее ног, глядя на ее извивающееся тело, его дыхание сделалось прерывистым, как и у нее. Когда Пенелопа затихла, он придвинулся поближе к ее сгорающей от желания плоти.
   Не отводя от нее затуманенного взора, он произнес:
   — Интересно, а твой нектар так же сладок, как и у розы? — Сет задумчиво смотрел на объект своих размышлений. — Что, если попробовать его?
   Одного этого предложения оказалось достаточно, чтобы Пенелопа застонала. Приняв этот стон за знак согласия, Сет погрузил свой язык в ее обжигающие глубины.
   Вскрикнув от блаженства, она подалась к нему всем телом, готовая воспринять каждое волнующее движение его языка. Она ничего не помнила, кроме этого сладостного ощущения его губ и языка, его необыкновенно интимного поцелуя. Он доводил ее до безумия, чтобы потом отступить и все начать сначала. Когда ее боль и томление сделались совершенно нестерпимыми, он наконец отпустил ее.
   Никогда еще блаженство не захватывало ее с такой силой, никогда она не чувствовала такого дикого восторга.
   К тому времени, когда затихли последние приливы сладостного упоения, Пенелопа была уверена, что умерла и оказалась на небесах.
   Лежа в забытьи, совершенно не имея сил двинуться, Пенелопа прошептала:
   — Это было… — но у нее не нашлось слов. Да и разве можно описать то, что она сейчас испытала?
   Улыбаясь, Сет накрыл ее тело своим и заключил в объятия.
   — Выучила свой урок, да?
   Она бросила на него лукавый взгляд.
   — Да, на время. Но я уверена, что мне придется часто повторять его.
   Он улыбнулся в ответ.
   — Я всегда готов преподать тебе его.
   — Я заметила. — Она схватила его за плотные ягодицы и многозначительно потерлась животом о выпуклость в его брюках.
   У него перехватило дыхание.
   — Не надо, милая! Я не могу… — Он поперхнулся, отчаянно пытаясь ускользнуть от ее ласк.
   Пенелопа изо всех сил сжала его спину и остановила Сета.
   — Сделка есть сделка, — напомнила она ему. — Я выполнила свою часть договора и жду, что теперь ты сделаешь то же самое.
   Не дожидаясь ответа, Пенелопа приподнялась и стала толкать его своим маленьким телом, пока он беспомощно не перевернулся на спину. Оказавшись наверху, она устроилась между его коленями. Со сладострастием взирая на великолепное мужское тело, она положила руку на его выступающую часть и усмехнулась.
   — Легкомысленный мужчина! Ты так возбужден, я даже через брюки чувствую твою пульсацию. Чтобы больше не рисковать твоим здоровьем, думаю, нам нужно немедленно облегчить твое состояние.
   Сет убрал ее руку, его лицо сделалось пунцовым.
   — Нет… еще. Мне надо… дай мне несколько минут, чтобы… успокоиться, — умоляюще вымолвил он сквозь крепко сжатые зубы.
   — Успокоиться? А зачем? Я хочу облегчить твое состояние.
   Сет закрыл глаза, его лицо исказилось от напряжения.
   — Я мечтал об этом моменте больше двух лет и не хочу все испортить, растеряв весь пыл, едва ты расстегнешь мои брюки.
   Пенелопа в изумлении уставилась на него.
   — Неужели ты действительно так близок к этому? Я ведь еще даже не дотронулась до твоей штучки.
   — Тебе и не обязательно это делать. У меня очень долго не было интимных отношений, и одной мысли об этом достаточно, чтобы довести меня до безумия.
   — Долго? — Она недоверчиво покачала головой. — А как насчет девушки из салона, с которой я застала тебя в первый вечер здесь?
   — Ничего не было. Я просто решил заставить тебя поверить в то, что было. Мне хотелось, чтобы ты считала меня бессердечным негодяем, который больше не любит тебя.
   — Но…
   — О, сначала я хотел заняться с ней любовью, — признался он, не слушая ее. — Я собирался охладить свой пыл, чтобы не возбуждаться всякий раз при виде тебя. Но не смог. Я мог думать только о тебе, — он отвернулся, словно застеснявшись, — да она просто не сумела достаточно взволновать меня. По правде говоря, мне не удалось заставить себя с кем-то заниматься любовью с тех пор, как встретил тебя.
   Пенелопа не смогла вымолвить ни слова в ответ. Никогда Сет не говорил ничего такого, что затронуло бы ее так сильно, как это тихое признание. Он настолько любил ее, что был готов обречь себя на такие невыносимые лишения. Когда она наконец заговорила, ее голос оказался таким же приглушенным, как и у него.
   — Так у тебя не было интимных отношений после нашего последнего раза в Нью-Йорке?
   Сет кивнул, продолжая прижиматься щекой к ковру.
   — У меня их не было и за два года до нашей помолвки.
   — За два года до помолвки? — Брови у Пенелопы приподнялись. — Я не понимаю.
   — Помнишь бал, который давал твой брат перед твоим отъездом в первое музыкальное турне?
   — Конечно. Как я могу забыть такое событие?
   — Именно тогда я понял, что люблю тебя. С того момента, если не считать трех раз, что мы были вместе, я хранил целомудрие. До нашей помолвки я отвергал легкие связи, уважая свои чувства к тебе. А потом ни одна женщина просто не могла сравниться с тобой.
   Пенелопу охватила такая нежность, что ей стало трудно дышать. Она даже и не ожидала, что встретит мужчину, который так беззаветно любил бы ее. Особенно такой необыкновенный, как Сет Тайлер.
   Подавив нахлынувшее на нее желание обнять его и показать глубину своих чувств, она погладила его щеку и прошептала:
   — Неудивительно, что твое самообладание так хрупко. Просто чудо, что ты так прекрасно держишься.
   — После такого томительно долгого ожидания я хочу, чтобы наша любовь была совершенной. Я мечтаю держать тебя в объятиях и слышать твои восторженные крики, когда мы вместе достигнем вершины блаженства. — Сет изучающе посмотрел на нее. — Но я окажусь неспособным на долгую игру, если ты не дашь мне несколько минут, чтобы успокоиться.
   Пенелопа поцеловала его в губы, а потом отодвинулась в сторону.
   — Я не прикоснусь к тебе, пока ты не возьмешь себя в руки.
   Довольно долго они просто лежали, делясь своими мечтами о будущем; он лежал на спине, заложив руки за голову, а она на животе возле него, положив голову на руки. Когда они обсуждали, как обставить все еще пустой дом, который он построил для них в Сан-Франциско, Сет объявил:
   — Я готов продолжать. Но надеюсь, что ты пощадишь меня.
   — Я не буду мучить тебя сильнее, чем ты меня, — пошутила Пенелопа. Улыбнувшись на его стон, она поднялась на колени возле него, с наслаждением разглядывая распростертое перед ней тело.
   Сет был таким красивым мужчиной, и он заслуживал, чтобы его любили и доставляли ему удовольствие. Но как это сделать? Что она знает об искусстве наслаждения?
   Собственно, ничего. Она беспомощно смотрела на лежавшего мужчину. «С чего начать?»
   «А как начал он?» Пока она пыталась припомнить, ее взгляд окинул внушительную фигуру и наконец остановился на золотистых волосах. Вспомнив приятное ощущение от его пальцев, перебиравших ее локоны, она осторожно последовала его примеру. Сет со вздохом закрыл глаза.
   Густая золотистая грива окружала его лицо, на губах играла спокойная улыбка. Возблагодарив свою счастливую звезду, ленточку и небеса за то, что подарили ей его, она наклонилась и прижалась ртом к его губам. Застонав, он заключил ее в объятия, стремясь продлить поцелуй.
   — Ну нет, — возразила она, вырываясь из объятий. — Я не поддамся на твои уловки. Ты должен лежать тихо, как обещал, и позволить мне найти свой путь к тебе.
   — И каков же твой путь? — полюбопытствовал он с шаловливой улыбкой, покорно опустив руки.
   — Такой, — прошептала Пенелопа, наклоняясь и целуя его губы. На этот раз она прижала руки Сета к ковру, заставив лежать, не двигаясь, пока ласкала его язык своим.
   Не выдержав, он вырвался и застонал:
   — Ты…обещала полегче… обойтись со мной.
   С улыбкой глядя на раскрасневшееся от страсти лицо, Пенелопа тихо провела пальцем по его губе и прошептала:
   — Если полегче, то тогда придется совсем не прикасаться к тебе.
   Громкий стон вырвался из груди Сета.
   — Я не могу.
   — Тише, любовь моя, — успокоила она, поглаживая его крепкий подбородок. — Расслабься. Позволь мне сделать все, о чем ты мечтал.
   Сет пытался. Одному только Богу известно, с каким мужеством он старался выдержать ее ласки. Но когда она начала ласкать губами его ухо, то ощущение оказалось таким острым, что он не смог выдержать этой пытки. Отдернув голову, он простонал:
   — Я больше не могу! Я не владею собой. Она уверенно положила руку ему на грудь.
   — Успокойся. Я не позволю тебе разрядиться, пока ты не будешь готов.
   Сет приоткрыл глаз и недоверчиво посмотрел на нее. Сомнительно, что кто-то сможет удержать его и не дать расплескаться, если она продолжит свои эротические манипуляции. Когда он сказал об этом, она со смехом возразила:
   — Ты сам сказал, что я способна выдержать гораздо больше страсти, чем думала, и ты оказался прав. Должно быть, это верно и в отношении тебя. — Словно в доказательство этого она наклонилась и начала целовать его грудь.
   Ее язык был теплым и влажным, когда она прокладывала дорожку из поцелуев от ключицы к забинтованным ребрам, ее губы были мягкими и настойчивыми, когда ласкали его соски. Потом она остановилась, слегка пощипывая волосы на его груди, и эти нежные действия оказались невообразимо возбуждающими.
   Сет взмолился:
   — Хватит, пожалуйста. Я не могу… — К его огромному облегчению, она подчинилась.
   — Хорошо, любимый, — согласилась Пенелопа, присев на корточки. — Я остановлюсь, чтобы ты успокоился, но ненадолго.
   Сет заворчал и закрыл глаза, совершенно сраженный сладостным ожиданием. Пока он лежал, пытаясь подавить свой страстный пыл и боясь, что его мужская плоть в любой момент может оторвать пуговицы на брюках, Сет почувствовал, как Пенелопа положила руку на его забинтованные ребра.
   — Нет, еще нет, — выдохнул он, мышцы у него на животе непроизвольно сжались. — Мне нужно еще немного времени. Я…
   — Тише. Я не собираюсь продолжать терзать тебя. Я просто хотела удостовериться, что с твоими ребрами все в порядке. Я только сейчас поняла, какая же я беспечная. Все мои объятия, наверное, причиняют такую боль!
   Он издал странный, хриплый звук, означавший скорее всего смешок.
   — Когда мужчина в таком сильном возбуждении, как я, никакая боль не способна его отвлечь. Страсть лучше всякого морфия, я всегда это говорил.
   Пенелопа задумчиво глядела на белую повязку под рукой.
   — В таком случае я буду держать тебя в постоянном напряжении, пока ты полностью не поправишься.
   — Если ты не убьешь меня избытком страсти. Тогда я точно ничего не почувствую, — проворчал он. Пенелопа рассмеялась.
   — Ну, раз уж мы не хотим твоего безвременного конца, то я лучше облегчу твою страсть, пока она не довела тебя до летального исхода. — С этими словами она наклонилась и стала покрывать неторопливыми жаркими поцелуями часть тела между краем повязки и поясом брюк.
   Затем она с необыкновенной ловкостью расстегнула ширинку, сняла ботинки с носками и начала стягивать брюки.
   «Господи, сделай так, чтобы она не сразу прикоснулась ко мне», — взмолился про себя Сет, мускулы на животе у него задрожали в ожидании ласки. Бог явно услышал его мольбы, потому что, сняв все, она лишь слегка задела его мужскую плоть.
   Сет непроизвольно содрогнулся, когда она придвинулась ближе и склонила голову набок, разглядывая его. Господи! Почему она медлит, разве не видит, что эротическое томление просто убивает его?
   После внимательного осмотра ее рука скользнула к животу Сета. Несколько секунд она неподвижно лежала на его пупке, а затем неторопливо двинулась вниз. Ее пальцы легко следовали по прямой дорожке волос, ведущих к объекту их чувственного тяготения.
   У Сета перехватило дыхание, мышцы живота напряглись, пока она продвигалась все ближе и ближе. Когда она остановилась совсем рядом с его подергивающимся жезлом, весь живот у него был охвачен пламенем.
   Не обращая внимания на его судорожные движения, Пенелопа нежно погладила его волосы и произнесла:
   — Если я напомнила тебе розу в саду чувственных наслаждений, то твоя штучка похожа на тюльпан. — Зарываясь в кудрявых волосах, ее пальцы двинулись дальше. — Очень красивый, стройный тюльпан, — повторила она, подбираясь все ближе.
   Сет сделал глубокий вдох, приготовившись ощутить шок от ее прикосновения к своему члену. К его разочарованию, она отклонилась вправо и не коснулась его. Сет издал какое-то нечленораздельное шипение. Проклятие! Ее осторожный обход оказался гораздо более мучительным, чем любая ласка.
   Рука Пенелопы погладила его напряженное бедро и проскользнула между ног.
   — Вот видишь, — пояснила девушка, — как и тюльпан, твоя штучка вырастает из луковицы.
   Сдавленный крик вырвался из груди Сета, спина у него выгнулась от необыкновенного, восхитительного ощущения. Господи! Если его тело так реагирует на легкое прикосновение, то сможет ли он выдержать то, что последует дальше?
   Пенелопа держала «луковицу тюльпана» как дорогой китайский фарфор, нежно сжимая и поглаживая, ее волнующие прикосновения пронизывали его, и Сету понадобилось все его хладнокровие, чтобы не застонать вслух. Но это хладнокровие испарилось в тот момент, когда она прижалась к нему губами.
   Пока он лежал, содрогаясь всем телом, уверенный, что его мужская плоть может просто воспламениться от поцелуев и ласк, ее рука двинулась вверх.
   Предчувствуя, что она собирается сделать, и не имея сил выдержать это, Сет, защищаясь, прикрыл себя рукой и простонал:
   — Нет, пожалуйста, не надо. Я больше не выдержу!
   — Тише. Ты все выдержишь, — проворковала она, убирая его руку. — Ну вот. Неужели это так ужасно?
   Он застонал и отвернулся, ничего не ответив, стараясь изо всех сил сдержать себя. Неужели она не видит, какая это пытка для него, как близко он к пределу?
   Очевидно, нет, потому что ее пальцы обхватили могучий жезл и оттянули от живота. Словно оценивая его твердость и силу, она нежно пробежала пальцами по всей длине. Сет захрипел и попытался вырваться, но Пенелопа удержала его.
   Его дыхание сделалось хриплым и прерывистым. Яркое, напряженное ощущение пронзило все его тело, когда ее пальцы погладили чувствительную ткань обнаженной плоти. Сет замер от неожиданности, потом у него вырвался протяжный стон, а бедра приподнялись и непроизвольно задвигались. При следующем прикосновении он почувствовал появление предательской влаги, признак того, что он был на грани взрыва. Тихо выругавшись, он вырвался из ее ласк.
   Пенелопа положила руку на его бедро.
   — Сет…
   — Не надо, — прохрипел он, отодвигаясь дальше. — Я… я больше не могу.
   На этот раз она сделала так, как он просил, и тихо сидела рядом с ним, пока он, сжавшись на боку и содрогаясь всем телом, отчаянно пытался задержать свое извержение.
   Через пару минут он снова почувствовал руку Пенелопы на своем бедре.
   — Сет?
   Немного успокоившись, он перевернулся на спину.
   — Да?.. Пенелопа наклонилась и поцеловала его.