Кеннеди Бернардин. Похищенный

   Когда София набрала номер Халстона, она намеревалась все подробно рассказать ему, хотела убедиться, что Джесс отберет ребенка у Шелдона. А так как она побоялась звонить непосредственно Джессике, то решила воспользоваться телефоном ее адвоката, доверившись третьей стороне. Но как только в трубке послышался голос Барри, София как с цепи сорвалась. Она поняла, что вот сейчас у нее из рук выскальзывает и безвозвратно исчезает счастливое и безоблачное будущее. Именно поэтому она стала требовать у адвоката деньги. Кроме того, она не обладала почти никакой информацией, потому что не могла даже с уверенностью сказать, куда именно улетел Шелдон с сыном.
   Вскочив с дивана, София схватила большую керамическую вазу и со злостью швырнула ее о стену. За вазой последовали две декоративные тарелки и настольная лампа. Чувство удовлетворения от звона бьющегося фарфора оказалось настолько сильным, что София тут же отправилась на кухню, где методично переколотила всю посуду, которую только смогла отыскать. Одним словом, теперь она уничтожала все те предметы, которые специально покупала для того, чтобы создать уютное семейное гнездышко.
   И хотя внутренний голос советовал прекратить это безумие, остановиться девушка уже не могла. Когда же София поняла, что ликвидировала буквально все, что связывало ее с Шелдоном, она ощутила упоительное блаженство.
   Она хорошо понимала, что Шелдон нарочно оставил ее здесь, в Мексике, практически без средств к существованию, беременную и без каких-либо документов, бросив ей, как кость собаке, три тысячи долларов.
   Что ж, месть окажется сладкой. Софии осталось только найти его…

28

   Самолет летел над Атлантическим океаном, держа курс на Калифорнию. Джесс чувствовала себя превосходно. Несмотря на осторожные предупреждения Сары не быть такой отчаянной оптимисткой, Джесс почему-то верила в то, что уж теперь-то ее путешествие окажется удачным на все сто процентов. Барри и Сара волновались, что, настраиваясь столь жизнерадостно, Джессика рискует в итоге горько разочароваться, если что-то пойдет не так. Но она не желала их слушать и ликовала от всей души. Она не могла вести себя иначе. Это означало бы смириться с неудачами и признаться себе в том, что и на этот раз ее ожидает лишь напрасная трата времени и денег.
   Они сидели в одном ряду. Джесс устроилась посередине, Сара у иллюминатора, а Барри — у прохода, объяснив это тем, что его длинные ноги приходится вытягивать, чтобы они не затекали.
   — Мне кажется, это самый долгий полет в моей жизни, — призналась Джесс, нервно ерзая по сиденью и постукивая пальцами по подлокотникам. — В прошлый раз мне было боязно лететь туда. Но сейчас я не могу дождаться, когда же мы наконец приземлимся. Я уже вся издергалась.
   Барри улыбнулся и положил на ее руку свою:
   — Не стоит так переживать. Успокойтесь. А то из-за вас я и сам начинаю нервничать больше, чем полагается.
   Он не убирал свою руку, и Сара, заметив это, чуть улыбнулась, а затем повернулась к окошку и сделала вид, что разглядывает проплывающие мимо облака.
   Джесс и Барри сблизились настолько, насколько Джессика могла это себе позволить. Они стали чаще встречаться, якобы для того, чтобы обсудить свои дела, звонили друг другу по телефону. Между ними развивались теплые дружеские отношения. Джесс все еще проявляла, может быть, даже излишнюю осмотрительность и немного побаивалась сближаться с мужчиной, учитывая сложившиеся непростые обстоятельства. Наверное, поэтому она инстинктивно соблюдала положенные границы приличия в отношениях с ним, но Барри, понимая ее состояние, принял и такие условия.
   — Скажите мне честно, Барри, как вы оцениваете мои шансы? Лично я очень рассчитываю на то, что на Рождество Шелдон обязательно приедет домой. Правда, сейчас я уже не так уверена в своей правоте и даже подумываю о том, не следует ли мне вместо Калифорнии сразу же отправиться в Майами?
   Барри ответил не сразу. Было видно, что он тщательно подбирает нужные слова:
   — Майами — город очень большой. Если ваш муж действительно там, он может очень хорошо спрятаться. Мы должны сначала узнать о его местонахождении. Но, скорее всего, на праздники он действительно явится под родную крышу. Я на это очень надеюсь.
   — Я до сих пор не могу поверить, что эта стерва София так и не перезвонила вам. Это вдвойне жестоко с ее стороны. Иногда мне начинает казаться, что это Шелдон попросил ее позвонить, нарочно все подстроив, чтобы сделать мне лишний раз больно.
   Барри сжал ее ладонь и посмотрел на Джессику с нескрываемой нежностью:
   — Да, звонок действительно был довольно странным. Но давайте все же надеяться, что Шелдон скоро где-нибудь засветится. Разумеется, если он не узнает о том, что мы тоже летим в Калифорнию. На этот раз нам нужно вести себя очень тихо и лишний раз не высовываться.
   — Хм-м-м… Мне кажется, вы правы. Только я не уверена, что у меня это получится. Меня так и подмывает заявиться к Перл и хорошенько вмазать ей по челюсти.
   — Джессика! — Сара бросила на дочь укоризненный взгляд.
   — Именно так! — Джесс гневно сверкнула глазами. — И если даже она не была главным мозговым центром в то время, когда мой муженек только задумывал побег, то теперь — и я уверена в этом — как раз она и стоит за всей этой гнусной схемой переезда Шелдона с места на место.
   — Расскажите мне про этого парня, Брэда, — внезапно попросил Барри. — Ну, того самого, которому вы так хотите помочь. Что же в нем такого особенного, что он сумел привлечь ваше внимание? Мне это важно знать. Ведь подобных ему бродяг везде полным-полно, а вы прониклись чувствами именно к нему.
   Джесс ответила не сразу. Она сама удивлялась, как это Брэд сумел расположить ее к себе в один момент, и не совсем понимала, почему она стала так заботиться о его будущем.
   — Это очень трудно объяснить, Барри. Меня поразило нечто необычное в его взгляде. Если я начинала говорить о себе, что у меня отлично получается, как вам это хорошо известно, — Джесс улыбнулась, — его глаза словно оживали, и он слушал меня с большим вниманием. Но стоило мне перевести разговор на его проблемы, как глаза его тут же потухали. Он буквально «запирался» от меня взглядом, если можно так выразиться.
   — И что же вам удалось узнать о нем?
   — Честно говоря, совсем немногое, но я продолжаю узнавать его все больше, потому что Кей держит меня в курсе его жизни. Сейчас он проходит курс реабилитации, и у него все получается. Правда, парню приходится туговато. Ведь столько лет прошло, прежде чем он наконец-то решил взяться за ум! Наверное, я почувствовала, что ему нужен кто-то, кто заботился бы о нем, и он бы понял, что не все еще потеряно.
   — Но почему вы решили, что это должны быть именно вы? Ведь у вас и без него хватает проблем, так зачем вам понадобилось вдобавок ко всему взваливать на плечи еще чей-то эмоциональный груз?
   Джесс задумалась. Ей показалось, что в вопросе таится некая подковырка. Или же Барри испытывает укол ревности?
   — Наверное, все это произошло потому, что он, в конечном итоге, помог мне больше, нежели я ему, — ответила Джесс. — Я поняла, что именно с ним могу свободно говорить о своих злоключениях, потому что он никоим образом не втянут в мои проблемы. Он был совершенно посторонним человеком и не являлся частью моей жизни. К тому же он не стал засыпать меня советами, не стал перебивать. Он просто сидел и слушал, а я изливала ему свою душу.
   Барри нахмурился:
   — Может быть, вы считаете, что я-то как раз веду себя совершенно не так в отношении вас?
   Джесс расхохоталась:
   — Не переставляйте мои слова с ног на голову, Барри. Это же ваша профессия — давать мне советы и указывать верное направление, а также успокаивать и утешать, если я начинаю действовать неадекватно. Я очень ценю вашу заботу, даже больше, чем вы можете это себе представить. Но я ничем не могу помочь вам в ответ, верно ведь? — Она потянулась к нему через подлокотник и чмокнула в щеку. — Вы не только мой адвокат, но и добрый друг. А Брэд — это как бы моя совесть, и я ему была нужна так же, как и он мне. Это что-то наподобие взаимовыручки, что ли…
   Впервые за все время путешествия Сара решила подключиться к разговору:
   — Все это очень хорошо, и твои чувства и намерения прекрасны. Но как бы ты не начала корить себя, если вдруг у парня ничего не получится?! А ведь в его случае всякое возможно. Как говорят, одна ласточка — это еще не лето.
   — Я знаю, что он может снова оступиться, — твердо произнесла Джесс. — И я вовсе не считаю себя матерью Терезой. Да и вообще, сейчас ведь всю работу проводят Кей с Райаном. Я просто думаю, что Брэд вовсе не законченный пропойца и ему еще можно помочь. — Она начинала возбуждаться. — Ну, допустим, у тебя есть один пирожок, а вокруг тебя стоит пятьдесят голодных. Так неужели ты не поможешь хотя бы одному из них? Или откажешь, ссылаясь на то, что на всех все равно не хватит? Нет, ты сама постараешься сделать все возможное, учитывая то, что у тебя имеется. Вот примерно так же я чувствую себя по отношению к Брэду.
   Джесс говорила так громко и страстно, что в ее сторону повернулось сразу несколько голов. Барри понял, что настало время вмешаться:
   — Но вы так ничего мне про него и не рассказали.
   — Я могу только поверхностно обрисовать ситуацию, в которой он оказался. Годится? Так вот, используйте свое воображение и попробуйте представить, как бы вы отреагировали на все, что произошло с этим парнем. Итак, молодой человек, военный. Если не ошибаюсь, морской пехотинец. У него семья: жена и две дочери. И вот его забирают для участия в операции в Персидском заливе. Он проходит все ужасы войны, но все же выживает и возвращается домой. И вот тут выясняется, что жена изменила ему с лучшим другом, а теперь собирается бросить Брэда. Причем, как оказалось, ее двойная жизнь длилась годами, и даже обеих дочерей она родила не от Брэда. Ну вот и все. Естественно, его нервы не выдержали, да и со здоровьем стало совсем плохо. — Пересказывая эту неприятную историю, Джесс отчаянно жестикулировала. — Вы только вообразите себе: проходит всего лишь несколько месяцев, а человек теряет буквально все, что только было у него в этой жизни. Работу, жену, детей, дом. И к тому же выясняется, что он серьезно болен. Мне странно, как он вообще сумел все это пережить. А вам?
   Барри и Сара сидели молча, глядя на рассказчицу.
   — Ну вот и все. Лекция окончена. Теперь можете снова улыбаться. — Джесс рассмеялась. — Но вы сами просили меня рассказать о нем, вот я и сделала это.
   — Мне уже не терпится познакомиться с ним, — призналась Сара и усмехнулась. — Он еще не представляет себе, что может начаться, когда за него возьмутся одновременно и мать, и дочь!
 
   Майами
   Шелдон развалился в шезлонге на террасе, устроенной на крыше дома в его апартаментах, и наслаждался своим бездельем, когда над ним неожиданно нависла громадная тень. Он раздраженно поморщился и открыл глаза. Перед ним стояла Изабелла, новая няня, которую наняла для внука Перл.
   — Мистер Шелдон, мне нужно серьезно поговорить с вами о Си-Джее. — Сложив руки на своей огромных размеров груди, она умышленно встала так, чтобы заслонить солнечные лучи.
   — Неужели с этим никак нельзя подождать? Ты выбрала не самое лучшее время для разговоров, Изабелла. Я пытаюсь немного отогреться на солнце, прежде чем окунусь с головой в работу. И это несмотря на то, что сегодня у меня, как предполагается, выходной день.
   Полная и некрасивая домработница, выполняющая одновременно и обязанности няни, нахмурившись, продолжала сверлить Шелдона недобрым взглядом. Ее сжатые губы тоже говорили о многом.
   — Но это важно, очень важно, мистер Паттерсон, — повторила она. — Мне действительно нужно срочно поговорить с вами.
   — Что там еще случилось? Си-Джей заболел?
   — Нет, он здоров, но только…
   — Неужели он подсел на наркотики?
   — Конечно же, нет! Ему только пять лет!
   Полное отсутствие чувства юмора у этой уже достаточно взрослой женщины заставило Шелдона улыбнуться, несмотря на раздражение.
   — Значит, ничего особенно важного ты мне сообщить не сможешь. Все ясно. А теперь пошла вон, ты мне заслоняешь свет.
   Но Изабелла и не думала трогаться с места:
   — И все же это очень важно. Си-Джей очень скучает без общения с вами. Вы не разговаривали с ним уже несколько дней, и мальчик думает, что вы на него за что-то рассердились.
   — Ну, скажи ему, что я не сержусь. Просто я очень занят. Постарайся все это доходчиво ему объяснить и иди выполняй ту работу, за которую тебе платят. Да, кстати, заставь его сделать домашнее задание для школы. Мне помнится, что это тоже включено в твои обязанности.
   — Но ему нужно играть! Сегодня же воскресенье.
   — Ну ичто, что воскресенье? Я, например, собираюсь сегодня работать, значит, и он может обойтись без отдыха. Разве ты ничего не знаешь о том, как надо выстраивать характер человека? — Он прикрыл от солнца глаза ладонью и, оглядев Изабеллу с головы до ног, громко вздохнул для большего эффекта: — Нет, конечно же, нет. Ну, где бы ты могла об этом слышать?
   Женщина свирепо блеснула глазами, потом отвернулась и безнадежно махнула рукой маленькому мальчику, наблюдавшему за ней через стеклянную дверь. Этот жест должен был означать: «Разговор оказался бесполезным, возвращайся в свою комнату».
   Шелдон снова закрыл глаза и улыбнулся, даже не подумав о том, что сын его совсем рядом страдает. Ему нравилось изводить Изабеллу. И хотя он сам не хотел в этом признаваться, но его мать снова оказалась права. Выяснилось, что Майами — чудесное место, где можно временно «залечь на дно». Тут можно было и хорошенько повеселиться, ведь по количеству баров и ночных клубов Майами чуть ли не превосходил Лос-Анджелес. К тому же город располагался вдалеке от других экономических центров Америки, и здесь Шелдон мог позволить себе полностью расслабиться.
   После того как Перл улетела к себе домой, Шелдон быстро съехал с квартиры, снятой для компании, и переселился в двухэтажный пентхаус с видом на Флоридский пролив. Правда, стоили эти хоромы довольно дорого, но зато здесь вполне хватало места для него, Си-Джея и Изабеллы. К тому же Шелдон не поленился распечатать няне правила и инструкции на нескольких листах, чтобы не видеть ее практически никогда.
   Его первоначальные фантазии насчет «воссоединения отца и сына» изрядно поблекли и превратились в скучные бытовые проблемы. Он с удовольствием бы сейчас переделал все на свой лад и даже вернул сына Джессике, но уж очень боялся гнева собственной матери. Иначе он давно бы посадил мальчика на самолет и отправил в Англию, ничуть об этом не сожалея.
   Новая жизнь у Шелдона началась уже через несколько дней после того, как он обосновался в Майами. Правда, все произошло совершенно случайно. Когда впервые Шелдон понял, что все за него уже сделано и мать только поставила его перед совершившимся фактом, он страшно разозлился. Однако Перл быстро усмирила его и велела вести себя тихо. В противном случае она, как всегда в подобных случаях, обещала убрать его из семейного бизнеса. А если бы и это не подействовало, у Перл всегда имелся на руках главный козырь — она в любой момент могла «перекрыть ему кислород» в финансовом отношении. Шелдону пришлось смириться. Итак, в Майами все уже было готово к тому, чтобы сын миссис Перл Паттерсон начал работу в новом филиале семейной компании. Для этого был снят офис, нанят персонал, и Шелдону оставалось лишь контролировать работу своих подчиненных.
   Шелдон, конечно, сказал матери, что недоволен тем, что она постоянно решает за него все жизненные проблемы, но втайне даже радовался, что все вышло так замечательно. Да и Майами показался ему лучше, чем он мог предполагать.
   Улыбнувшись, Шелдон снова вспомнил, как сердился на мать. Как-то вечером он так разозлился, что отважился пойти в местный бар с единственным намерением накачаться до беспамятства.
   — Эй, приятель! Надеюсь, ты не собираешься пить в одиночестве? Присоединяйся к нашей компании! — подошел к нему улыбающийся молодой человек.
   К этому времени Шелдон уже успел опрокинуть несколько маленьких стаканчиков виски:
   — Не надо называть меня приятелем. Со мной все в порядке. Я не скучаю и действительно хочу пить в одиночестве.
   Но юноша все же устроился на свободном высоком табурете рядом с Шелдоном и протянул ему руку.
   — Тогда, позволь, я сначала представлюсь. Меня зовут Антонио. Я тебя раньше здесь не видел. Ты, наверное, недавно приехал в наш город?
   Шелдон проигнорировал и протянутую руку, и самого юношу. Но того это, похоже, ничуть не смутило, и он, как ни в чем не бывало, продолжал:
   — Это же Майами-Бич, здесь все люди дружат, и мы никому не позволяем грустить и пить в полном одиночестве. Пошли к нам. Мы с приятелями сидим вон там.
   Шелдон не удержался и все-таки бросил взгляд в сторону веселой компании молодых людей. Они что-то рассказывали друг другу, хохотали, короче, наслаждались жизнью. Внешне они походили на бизнесменов, лет тридцати или чуть больше, развлекающихся после удачного рабочего дня. Такая компания вполне подходила Шелдону.
   — Ну что ж, а почему, собственно, и нет? Меня зовут Шелдон. Шелдон Паттерсон. — Он встал и пошел за Антонио.
   Молодой человек представил Шелдону своих друзей. Те дружелюбно заулыбались, и не прошло нескольких минут, как Паттерсон почувствовал, что может полностью расслабиться — впервые за столько месяцев.
   Антонио Лиастрос, очень подвижный красивый юноша кубинского происхождения, оказался душой общества. Он изо всех сил старался развлечь Шелдона и делал все так, чтобы новый товарищ чувствовал себя в их компании комфортно. Выпив еще пару стаканчиков виски, Шелдон все же извинился и ушел, но взял привычку после работы заходить в этот бар, чтобы пропустить рюмочку-другую, и почти всегда встречал здесь Антонио.
   Очень скоро Шелдон понял, что его жизнь может быть куда интереснее, если рядом не ошивается София, или Джесс, или мать, или даже Си-Джей, если уж быть честным перед собой. И снова Перл оказалась права. Что касается женщин, в них Шелдон совершенно не разбирался и потому всегда оставался в проигрыше. Связь с Софией он считал теперь глупой и непростительной ошибкой. Впрочем, как и две свои женитьбы. Супружеская жизнь? Дети? Да кому все это нужно?!
   Поначалу он ходил в бар лишь для того, чтобы снять напряжение рабочего дня, но постепенно сблизился с Антонио, и мужчины стали настоящими друзьями.
   — Хочешь, я познакомлю тебя с истинным Майами? Я прожил тут почти всю свою жизнь и знаю такие места, которые тебе, без сомнения, очень понравятся. Я имею в виду клубы, — как-то раз заявил Антонио самым обыденным тоном.
   Поначалу Шелдону эта затея не понравилась.
   — Не стоит. Я уже достаточно хорошо изучил Майами. Но все равно спасибо за предложение. — Шелдон тут же перевел разговор на другую тему и даже немного обиделся. Ему показалось, будто Антонио посчитал, что ему требуется помощь и покровительство. — В общем, этот город не по мне, и как только дела в конторе наладятся и я смогу быть уверен, что сотрудники справятся и без меня, я тут же вернусь в свой родной Лос-Анджелес.
   Антонио спокойно пережил отказ и, пожав плечами, лишь усмехнулся:
   — Разумеется, я все понимаю. Лос-Анджелес — это твой дом. Но Майами — мой дом. Я здесь рос и воспитывался, а потому знаю самые лучшие места, куда стоило бы сходить. Но раз ты не хочешь, что ж, пусть будет по-твоему. Я просто подумал, что мы могли бы неплохо развлечься, только и всего.
   Шелдон еще немного подумал и решил, что развлечься ему действительно не мешало бы. Слишком долго он находился исключительно в обществе Софии и Си-Джея. Наступала пора отдохнуть по-настоящему.
   — Ты знаешь, Антонио, наверное, ты все же прав. Мне обязательно нужно общаться с людьми. Слишком долго я был связан по рукам и ногам и не мог позволить себе подобной роскоши.
   — Правда? Что ж, отлично! — Антонио по-дружески похлопал приятеля по плечу. — А я покажу тебе, что значит веселиться в Майами!
   Они договорились встретиться в одном из престижных баров. Когда Шелдон прибыл по указанному адресу, он увидел, что Антонио с друзьями уже устроились в отдельном кабинете у окна. Неожиданно он почувствовал себя консервативным старым занудой в компании этих веселых и беззаботных молодых людей. Все они были одеты почти одинаково: в белых или черных рубашках, заправленных в черные брюки с дорогими кожаными ремнями. У Шелдона даже создалось впечатление, что такой наряд здесь считался чем-то вроде униформы или даже визитной карточки.
   Когда он подошел к столику, все стали сердечно приветствовать его, словно долгожданного старого друга. После того как было выпито по паре кружек пива, вся компания отправилась в элитарный клуб в стиле латино. У входа их встретили охранники, внешностью напоминавшие Арнольда Шварценеггера. Однако сразу выяснилось, что они знакомы с Антонио, а потому все беспрепятственно вошли внутрь.
   Темный зал освещался разноцветными огнями. В самом центре танцевали или просто раскачивались в такт музыке молодые мужчины и женщины.
   — Эй, Шелдон, не хочешь ли немного растрястись и потанцевать?! — прокричал Антонио.
   — С кем?! — пытаясь переорать музыку, крикнул Пат-терсон.
   — С нами. Здесь каждый танцует сам по себе и одновременно вместе со всеми. И все происходит, представь себе, без протокола!
   И Шелдон танцевал до тех пор, пока не понял, что больше двигаться не в состоянии. Он собрался уходить.
   — Ты уже нас покидаешь?
   — Точно.
   — Но еще очень рано! Этот клуб для хороших людей открыт всю ночь, а мы ведь с тобой очень хорошие люди, верно?
   — Моя квартира тоже всегда открыта, но там намного тише. Может, вы хотите прокатиться ко мне и выпить по рюмочке, так сказать, на сон грядущий?
   В три часа ночи, погрузившись в два такси, вся компания отправилась в пентхаус, арендуемый Шелдоном, где молодые люди провели остаток ночи и встретили на террасе восход солнца.
   С тех пор Шелдон стал часто проводить время в ночных клубах, а днем отсыпаться. Таким образом, всю работу он переложил на плечи нового и многообещающего менеджера по имени Дэниел. Этот парень оказался весьма трудолюбивым и был согласен работать все то время, пока босс развлекался в барах или просто отдыхал у себя дома.
   Шелдону Паттерсону открылся совершенно новый мир — мир беспечного наслаждения жизнью, который был не сравним с его прежним существованием…
   Невероятным усилием воли Шелдон заставил себя подняться с шезлонга. Ему совершенно не хотелось работать в воскресенье, но сегодня позвонил Дэниел и сообщил, что попался довольно сложный случай, а потому требуется консультация самого мистера Паттерсона. У Шелдона, разумеется, не было ни малейшего желания общаться ни с Изабеллой, ни с Си-Джеем, а потому он быстро оделся и вышел на улицу, не сказав никому ни слова.
   Увидев в офисе своего босса, Дэниел обрадовался:
   — Спасибо, что пришли. Мне не хотелось беспокоить вас, но случай попался уникальный. Поступил очень большой заказ, и я один с ним уже измучился.
   — Нет проблем. Сейчас все сделаем. У нас кофеварка работает?
   — Конечно. Я сейчас приготовлю вам кофе, а вы пока что просмотрите вот эти документы.
   Затем мужчины обсудили заказ и выработали план дальнейших действий. Когда дело было завершено, в офис неожиданно вошел Антонио, одетый в шорты и пляжные тапочки.
   — Эй, приятель, привет! Я проходил мимо, а потом решил зайти и попросить тебя еще раз дать напрокат твой автомобиль. Можно? Мне ненадолго, буквально на пару часиков. — Антонио улыбнулся и быстро заморгал, невинно хлопая длинными ресницами. — Мою развалюху все никак не починят, а твоя тачка такая крутая! Я от нее без ума, да и моя девчонка тоже.
   Шелдон колебался не более секунды, после чего бросил юноше ключи:
   — Только постарайся не очень уж превышать скорость, Антонио! Кстати, в четыре я собираюсь уходить домой, так что не опаздывай.
   Антонио рассмеялся и, нарочито виляя бедрами, направился к выходу, перебрасывая ключи из одной ладони в другую. Шелдону никогда не приходилось видеть парня, хотя бы отдаленного походившего на Антонио. Всю свою жизнь он, за исключением рабочего времени, общался только с женщинами. Сначала няня, потом мать. Потом Кей и снова мать, затем Джесс, а после нее София… Всегда получалось так, что рядом с ним оказывалась любимая женщина, заботящаяся о нем. Шелдон рос примерным мальчиком, никогда не выражал своего протеста, будучи подростком, ни разу не притронулся к наркотикам, не напивался допьяна и не сбегал из дома. И никогда не любил шумные вечеринки… Пока не переехал жить в Майами.
   Антонио же был таким человеком, которым Шелдон всегда мечтал стать. Высокий и стройный, с узкими бедрами и красивым загорелым лицом, Антонио сразу привлекал к себе всеобщее внимание. Он появлялся на людях с отросшей трехдневной щетиной, что считалось последним писком моды. Темные глаза добавляли его взгляду сексуальность, а за своими черными, как вороново крыло, волосами он следил с особой тщательностью и раз в неделю посещал парикмахера, подравнивавшего его стильную стрижку.
   Антонио был красив с головы до ног. Он мог лишь скользнуть взглядом по залу, и приглянувшаяся ему девушка была готова броситься ему на шею. Шелдон мог понять, отчего это происходило. Ему самому нравился Антонио. Разумеется, только как друг и просто красивый человек.