Они прогуливались среди статуй в направлении к чудовищу, любуясь запутанными садами со скульптурами и цветущими розовыми кустами.
   – Все-таки это не были лодки контрабандистов, – сказал Деринг. – Возможно, они везли садовников.
   – Кто-то потратил на все это много усилий. Не знаю, как давно существует здесь этот сад, но живая изгородь быстро вырасти не могла.
   – Действительно. Должно быть, остров был обитаемым, или по крайней мере его часто посещали, веками. Думаю, мы обнаружили нашу главную цель, Кэт. Смотри. – Он указал ей на металлический столб. – Такие используют для крепления больших палаток. А вокруг нас стойки для фонарей.
   Они прошли сквозь проход в низкой самшитовой изгороди и вышли на площадку с греческим чудищем посредине. Наружную границу образовывали непристойные колонны и мраморные кресла с высокими спинками, расположенные между ними. Всего тринадцать, подсчитала Кэт. У каждого кресла была мраморная скамеечка. На земле белые камни образовывали какой-то узор. Они сияли на солнце.
   – Тринадцать кресел по кругу, – заметил Деринг. – А эти белые камни образуют магический пятиугольник. Там наверху – алтарь. Посмотрим?
   Три ступени вели к большой глыбе черного мрамора размером шесть на четыре фута и высотой до пояса. Тут же был и мраморный столб пониже, белый, вероятно, на него ставили свечи, подношения и черт знает что еще.
   За кругом колонн тянулась живая изгородь. В тени послеполуденного солнца она показалась Кэт совершенно цельной. Девушка уже хотела предложить, чтобы они поискали выход на этой стороне, когда Деринг стиснул ее руку и повернул лицом к себе.
   Вид у него был свирепый. Белки глаз блестели, как белые камни. Одной рукой он вцепился ей в руку, другой сжал ее плечо. Кэт вскрикнула от боли, и он отпустил ее, чтобы дать ей пощечину, которая опять не коснулась ее лица. Потом Деринг снова стиснул ее, подтащил к алтарю и прижал к нему спиной. Его тело прильнуло к ней. Горячее дыхание жгло щеку. Потом его бакенбарды коснулись ее подбородка, когда его рот прижался к ее губам. Почти.
   – Я заметил двух мужчин, глядящих через отверстие в изгороди. Они прямо напротив нас. За нами следят.
   Его хриплое дыхание заставило Кэт ослабить сопротивление.
   – Продолжай драться, – приказал Деринг, встряхивая ее. – Пусть все выглядит как можно страшнее.
   Кэт пронзительно завизжала, выкрикивая ругательства и дала волю рукам. Он не делал больно, но его настойчивость придавала ей злости и силы. Кэт освободила одну руку и ударила лорда Деринга по лицу, и довольно сильно.
   Он выругался и отступил от нее, и опять замахнулся, но удара не последовало, одна видимость и громкий звук. Он положил ее на алтарь, приник к ней, расставив ноги и прижав свои колени к ее бедрам.
   – Представляй себе, будто подзорная труба все время направлена на нас.
   Она посмотрела в его горящие глаза, начиная понимать, что происходит. Здесь их могли убить, и никто этого не увидит. Для них единственный выход – обман.
   Кэт принялась изо всех сил вопить по-французски, по-гэльски и по-португальски.
   Деринг отвечал ей ругательствами на самом вульгарном английском. Запустив пальцы обеих рук в ворот платья, он разорвал его. Этим утром Кэт одевалась сама, и корсета на ней не было. Лорд Деринг поднес лицо к ее грудям.
   – Выглядит как настоящая. – Он взял в рот ее обтянутый муслином сосок, заставив Кэт застонать от наслаждения.
   Опомнившись, она принялась бить его по рукам. Попыталась пнуть его ногой, но он притиснулся к ней всем телом, удерживая ее бедра. Его губы переместились на другую грудь. Она сопротивлялась, чувствуя его силу, ощущая, как ее тело готовится принять его.
   – Сопротивляйся!
   Кэт, подчиняясь приказу, вцепилась ему в волосы обеими руками и сильно дернула.
   Вскрикнув от боли, он повторил ее жест, не причинив ей боли, но сопровождая движение хорошим громким воплем. Его грудь терлась о ее груди. Бедра – о ее живот и бедра. Странно, пугающе, дьявольски возбуждающе.
   Много раз ей приходилось переживать жестокое совокупление. Ненавидеть это. Ненавидеть мужчину. Но сейчас все было по-другому. Мужчина был другим. Она не должна была быть в состоянии вынести это, и все-таки она хотела этого.
   Его сдержанность, когда он притворялся, будто обращается с ней жестоко, была восхитительна, потому что он сам был возбужден. Он жестко упирался в нее. И его тело ощущало это, необузданность их обоих, призыв к соединению, примитивный зов плоти к удовлетворению.
   И лишь борьба была показной. Страсть была самой настоящей.
   Его руки задирали ее платье. Его колено проникало между ее коленями, раздвигая ее ноги. Теперь его руки оказались под ее коленями, поднимая их.
   – Продолжай сопротивление, Кэт. Я не буду входить в тебя, но нам нужно, чтобы все выглядело по-настоящему.
   Ее крики, ругательства. Она колотит кулаками по его спине. И между грязными проклятиями и тумаками она прошептала:
   – Сделай это. По-настоящему.
   – Ты уверена?
   – Почувствуй меня. Положи туда руку.
   Он провел рукой вверх по ее ногам и между ними к влажному входу, созданному ее желанием. Он застонал. Встал, расстегивая панталоны.
   Кэт не могла помочь ему, вынуждена была продолжать притворный поединок, хотя все, чего она хотела, было притянуть его ближе и почувствовать, как он протискивается в нее.
   И тут он сделал это стремительным, сильным толчком, от которого у нее вырвался крик удовольствия.
   Их глаза встретились. Он, должно быть, увидел, что она согласна, почувствовал ее сильный отклик.
   – Дерись, Кэт, – прохрипел Деринг. – Должно выглядеть, будто я скачу на тебе изо всех сил.
   Длинный и твердый, обнаружила она. Ее колени все поднимались и поднимались, давая ему все больше доступ. Его бедра двигались вперед и назад. Дыхание вырывалось хриплыми стонами.
   Давление на сердцевину ее желания лишало способности мыслить. Она чувствовала, как белый жар пронзает ее, слышала длинный вопль и знала, что это кричала она. Он держал ее ноги поднятыми, скрывая, что вышел из нее.
   Обеспечивая ей безопасность, как и обещал.
   Немножко всхлипывания сойдет для наблюдателей за плач, надеялась Кэт. Она лежала на спине, теперь уже одна. Он слез с нее и с алтаря, занятый своими панталонами. Ее взгляд неторопливо переместился на его лицо. Губы его шевелились.
   – Беги, – шепнул он. – Я – за тобой.
   Кэт задвигалась, почувствовала помеху и увидела его трость, лежавшую рядом с ней. Подхватив ее, она ударила Деринга по плечу, сильнее, чем собиралась.
   Взвыв от боли, он потянулся к ней.
   Кэт уклонилась, спрыгнула с алтаря, перемахнула через три ступеньки и помчалась через сад, все еще держа трость в руке. Другой рукой она ухватилась за противоположный конец трости. Если кто-нибудь из шпионов настигнет ее, то она не колеблясь выхватит шпагу и пронзит его.
   Достигнув лабиринта, она устремилась прямо через него, добежала до защиты высокой живой изгороди и помчалась вдоль длинных прямых отрезков. Ожидая опасности, Кэт вытащила шпагу и держала ее наготове, но никто ее не поджидал. Она бежала по дорожке, вьющейся вокруг деревьев, кустов и выступов известняка, подхватив юбки, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться. И лишь увидев впереди свет, поняла, что берег уже близко. Она замедлила бег. Тут ее поджидала другая, возможно, самая большая опасность. Если наблюдатели увидели, как они причалили, то кто-нибудь мог сторожить теперь возле лодки. Не исключено, что они даже увели лодку с этого места. Девушка скользнула в густые заросли, едва протискиваясь между деревьями. Хорошо, что сейчас весна, а не осень. Не трещат под ногами сухие ветки и опавшие листья. И наконец сквозь маленький пробел в пышной листве ей удалось увидеть шлюпку. Она была на том же месте, где ее привязал Деринг. По всей видимости, лодку никто не трогал.
   Теперь опасность позади. Она старалась не думать о том, что могло произойти с лордом Дерингом. Решительный враг побежал бы за ним, сообразив, что скрывшаяся женщина не так важна, ее можно обнаружить и позже. Пробравшись сквозь густую заросль, Кэт окунулась в солнечный свет у кромки воды.
   Перевела дух. Вода тихо омывала ее ботинки – равнодушное озеро, которое не волнует маленькая человеческая драма.
   Ей казалось, что сейчас здесь Деринг появиться не может. Она отвязала канат, швырнула его в лодку и толкала изо всех сил, пока шлюпка не закачалась на мелководье. Она последовала за ней, развернула и забралась внутрь. Уселась на скамейке. Взяла весла. И все время ее внимание было сосредоточено на начале тропы, на месте, где мог бы появиться Деринг.
   Но его все еще не было видно. Сердце у нее колотилось в груди, как раз там, где расходилось рваное платье. Он разорвал ее платье, как и обещал.
   Чем больше времени проходило, тем менее вероятным казалось его появление. Лорд Деринг посоветовал бы быть осторожнее, подумала она. Он всегда так делал и притворялся, что и сам так поступает, но обычно он предупреждал ее. Только потому, что он хотел бы этого, Кэт подняла весла и отплыла ярдов на тридцать от берега.
   Солнце жгло ее непокрытую голову. Она не помнила, как он снял ее шляпу, но он всегда умел делать это очень ловко своими гибкими пальцами. Ей вспомнилось, как золотая гинея мелькала между его длинными пальцами, фокусы, которые он проделывал ими на ее теле. Сладкие воспоминания, свежие и яркие, которые она будет хранить. Даже если он появится в следующее мгновение, через два дня он снова уедет. И ей останутся лишь воспоминания.
   И тут он появился, небритый и красивый, приставив козырьком руку к глазам, высматривая шлюпку. Увидел ее. Поднял руку, помахал в знак приветствия.
   Или ей так показалось, пока он не ткнул пальцем в ее сторону.
   – Возвращайся сейчас же назад, или я душу из тебя вытрясу!
   Ошеломленная, она на мгновение ослабела. Обвисла на скамейке. Пришла в себя… частично. Наверное, он снова разыгрывает сцену, чтобы ввести в заблуждение кого-то, кто следует за ним. Возможно. Он был таким хорошим актером, намного лучше, чем любой, с которым она когда-нибудь выступала вместе, чего она, конечно, сначала не знала. Она почти доверяла ему временами. Стыдилась, если ей не хватало веры в него, зная источник своих опасений. Но как часто она была не в силах угадать его намерения!
   Его последний приказ был бить его. Бежать. У нее была трость с кинжалом. Если бы он хотел чего-нибудь другого, то он бы мог дать ей более понятный сигнал. Она стояла, по веслу в каждой руке, задрав подбородок.
   – Вот лодка, милорд. Если она вам нужна, плывите сюда.
   – Если хочешь остаться целой, плыви сюда и подбери меня.
   Казалось, он смотрит за нее и влево. Взглянув через плечо, Кэт увидела яхту «Рая», направляющуюся к «храму». Несколько мужчин стояли у рей, наблюдая за ними.
   Достаточно безопасно, значит. Кто-нибудь подберет его.
   Она снова села и погрузила весла в воду.
   – Последний шанс, милорд. Плывите сюда или добирайтесь домой другим путем.
   – Я не умею плавать! Вернись! Ты с ума сошла? Вернись!
   Она продолжала грести не спеша, на случай если яхта тоже будет уходить.
   Он погрозил ей кулаком. Стянул рубашку и принялся размахивать ею, теперь стараясь привлечь внимание людей на яхте:
   – Эй! Эй, там!
   Яхта медленно начала менять курс, направляясь к острову. Один мужчина спустил веревочную лестницу.
   Удостоверившись, что Деринга скоро подберут, Кэт налегла на весла. И принялась гадать, правильно ли она поступила, бросив ему вызов в присутствии такого количества свидетелей.

Глава 18

   Погрузившись по самую шею в горячую воду, Джаррет сидел на скамейке, приделанной внутри парного бассейна, и размышлял о том, какой же из его незаконченных планов имеет больше шансов на успех. Ни один, насколько он мог судить, но ему необходимо что-нибудь предложить, и как можно скорее. Кэт ждала от него хотя бы добросовестной попытки, и ради нее он собирался сделать ее.
   Что, к черту, он собирается предложить? «Вы предоставите неопровержимые доказательства для суда», – дал невыполнимый приказ твердолобый «Черный Феникс». Не похоже. Кто же поверит слову Джаррета Деринга, плохого игрока, против маркиза Каррингтона и равных ему, которые выступят в его защиту? И это в том случае, если допустить, что Джаррет проживет достаточно долго, чтобы доставить улики, да шансов не слишком много.
   Не важно, что происходит во время церемонии солнцестояния, ему было ясно: свидетельство одного очевидца с дурной репутацией не доказательство. А какие еще улики мог он предложить? Записей никаких быть не может. Резонно, что участники вечеринки, четыре раза в год совершающие отвратительные злодеяния, научились подчищать за собой. Если виновников собирались представить на суд, то соответствующие власти поймали бы их на месте преступления.
   Но как ему устроить это? Для засады потребуется хорошо продуманный план, соблюдение строгой тайны и гораздо больше помощников, чем он сможет собрать. Не говоря уж о том, что он неправильно рассчитал время. Злодеев нужно поймать до того, как они приступят к действиям, когда их намерения уже будут очевидны, но они еще не успеют принести вред.
   Ко всему прочему, он не учел, что у Каррингтона, конечно, слегка поехала крыша, и лорд не просто устраивает оргии и приправляет их несколькими жуткими ритуалами. Жестокость, свойственная Шефферу, – это одно. Но что, если проститутки и мальчики-педерасты добровольно нанимаются для того, чтобы их использовали? Не такое уж необычное дело, хоть и нелегальное, оно было недостаточно мерзко, для того чтобы заслуживать всех этих усилий «Черного Феникса». Ничто из того, что ему удалось узнать об этих мужчинах и их жертвах, не оправдывало риска, которому подвергали себя они с Кэт.
   Хотя использование детей или, Господи сохрани, приношение их в жертву было бы совсем другим царством зла. Если бы выяснилось, что они занимаются именно этим, он не смог бы остаться в стороне. Но он не в силах справиться с дюжиной мужчин, даже с помощью Джона Гиллиама.
   В каком бы направлении он ни надумал действовать, все дороги шли или по кругу, или вели в никуда. «Вы сделаете все необходимое, чтобы закрыть ворота "Рая"», – сказал Джорди. Легко сказать. Так какого черта «Феникс» не снабдил его всем, что требовалось для этого?
   – Извините, что помешал, лорд Деринг. Позвольте поговорить с вами?
   Фидкин, что его не удивило, стоял у него за спиной на самом краю бассейна. Джаррет и не подумал обернуться.
   – Идите сюда, – сказал он, взмахнув рукой, возможно, обрызгав водой Фидкина. – Я хотел сказать вам, что сумасшедший турок стоит тех денег, которые вы ему платите. Сегодня вечером мне показалось, будто он размягчает мои мышцы кувалдой, но тут же я почувствовал заметное облегчение.
   – Нам приятно слышать это. Но мой тягостный долг – поговорить с вами о нынешнем инциденте. Остров – частное владение, и если кто-нибудь из гостей захочет воспользоваться им, то тариф, даже по меркам «Рая», заоблачный.
   – Милое местечко, хотя странновато украшенное. Вы его сдаете, да?
   – Редко. Мы выступаем только как посредники. Но, милорд, дело в том…
   – Я вас понял, Фидкин. Нужно было сообщить это до того, как я нарушил предписание, неизвестное мне до сих пор.
   – Эта информация, милорд, есть в тех материалах, которые я вручил вам по прибытии.
   – Значит, мне придется их теперь прочитать. Пока примите мои извинения за нарушение границы. Я смотрел на остров каждый день со своей террасы и, проплывая мимо, взял на себя смелость разглядеть его поближе. Больше это не повторится.
   – Благодарю вас, милорд. Желаю вам приятного вечера.
   Подобострастный идиот. Джаррет положил голову на край бассейна, мысли у него были такие же нечеткие, как и затуманенный паром вид. Слава Богу, его отсюда не выселили, хотя он, возможно, и обрадовался бы этому как предлогу для бегства.
   – Должен признать, – раздался голос Каррингтона с того места, где только что стоял Фидкин, – что ваши шансы избежать моей цензуры существенно уменьшились. Как вы оправились от унижения быть высаженным на пустынный остров?
   – Начнем с того, что сначала мне нужно было пережить унижение. Нельзя вылечиться от болезни, которой у тебя нет. – Джаррет проводил время в бассейнах, чтобы не попадаться на глаза назойливым наблюдателям. Но теперь это не спасло. – Цыганка сорвалась с цепи, вот и все. Ей придется заплатить за это. Однако сегодняшний день был немного более интересным, чем другие.
   – Между тем уже вечер, а она еще не понесла наказания.
   – Вы путаете меня с Шеффером, который предпочитает быстрое жестокое наказание медленной изощренной пытке. Моя цыганка сначала опьянела от гнева и временного триумфа. Но вскоре после этого осознала, что натворила и что я могу за это сделать с ней. Время идет, и страх ее растет. Ожидание наказания не дает ей покоя. И когда я наконец приду к ней, она сдастся. Она будет молить меня о прощении, вот тогда-то я и проявлю свое неудовольствие.
   Две голые ноги, белые, как фарфор, скользнули в воду рядом с Дерингом. Каррингтон сел на край бассейна и поставил ноги на скамеечку.
   Теперь время подходящее, предположил Джаррет. Если странный маркиз испытывает к нему склонность, то лучше выяснить это, прежде чем ему сделают прямое предложение. Подняв локти назад, он положил руки на кафель и подтянувшись, сел, голый, на борт бассейна.
   На Каррингтоне была длинная рубаха с поясом. Деринг испытал облегчение, поняв, что на мужчину рядом с ним не произвела ни малейшего впечатления его нагота. Никаких взглядов ниже пояса и вообще на него. Эту неприятность можно исключить, обрадовался он, хотя эксперимент и нельзя было считать законченным.
   – Мне хотелось бы больше узнать о вашей тактике, – сказал Каррингтон. – Отложенное наказание, хотя и изысканное в своем роде, едва ли ново. У вас есть особые приемы для того, чтобы справляться с непослушными женщинами?
   – А вам зачем? У вас есть такая, с которой вы не можете справиться?
   – Нет, нет. У меня нет ни жены, ни любовницы. Я сейчас интересуюсь чисто теоретически, но в свое время мне пришлось жить среди кучи деспотичных и, похоже, ненормальных женщин. Вы можете подумать, будто я одержим темой наказания женщин, но лучше сказать, это удерживает меня от мести.
   – Отмщение из вторых рук? – Джаррета удивили такие откровенные признания, и он пытался понять, насколько они искренни.
   – Не совсем. Жестокость никогда не приносит удовлетворения надолго, потому что преступления сами по себе нельзя аннулировать. Я предпочитаю дирижировать оркестром, и пусть другие играют на различных инструментах, но я непременно хочу знать, как они делают свою музыку. Это позволяет мне пополнять колодец, поддерживать ощущение, будто я не уступил силам, когда-то неподвластным мне, Точнее, не совсем спасовал перед ними. – Впервые Каррингтон взглянул ему прямо в глаза. – Расскажите мне, как вы делаете более изощренным наказание для своей цыганки. Это поможет мне вынести правильное суждение о вас на нашем сборище в субботу.
   – Меня это совсем не заботит, знаете ли. Но как человек, потерявший свое наследство из-за лживой, хитрой женщины, я не возражаю против того, чтобы поделиться с вами своей особой музыкой.
   Джаррет почувствовал себя плохим актером в очень плохой пьесе. Затянувшийся разговор заставлял его нервничать. Однако по какой-то непонятной причине Каррингтон решил довериться именно тому человеку, которого прислали сюда, чтобы уничтожить его. Это неожиданное преимущество, на которое еще минут десять назад Джаррет и рассчитывать не мог, нужно было закрепить всеми возможными средствами.
   – По-настоящему изощренная пытка, – сказал он, – относится не к телу, а к разуму. И нужно знать не только способ, как содрать живьем кожу, но как затронуть самые чувствительные места в сердце женщины. Цыганка привыкла к грубому обращению, и, попав в мои руки, она покорно приняла это. Мне это удовольствия не доставило, уверяю вас, и я стал выяснять ее тайные надежды и страхи, вот на них-то я и играю. Ей хочется доброты, даже помощи, так что временами я добр к ней. Я внушил ей, что могу взять ее с собой в Лондон в качестве любовницы. Поэтому она изо всех сил старается угодить мне.
   – А ее страхи?
   – Боится ожидать лучшего, конечно. Но я позаботился о том, чтобы цыганка не лишалась такой надежды. Она не знает, сможет ли выдержать мою жестокость, которую я проявляю наряду с тем, что защищаю ее. Поэтому я делаю вид, что оберегаю ее, только для того, чтобы в самый неожиданный момент проявить к ней еще больше жестокости. Так я поступил сегодня, когда мы исследовали остров, и, как вы знаете, она сбежала на лодке. Следующий ход за мной, так все и идет. Я всегда выигрываю, она вечно страдает. Но ни одна игра не захватывает меня надолго. Я буду рад передать ее вам в субботу ночью и отправиться в поисках нового вызова.
   – Господи! – заметил Каррингтон. – Вы создали искусство боли.
   – Для этого необходимо терпение и интерес к человеческой природе. Вы, конечно, найдете удовлетворение средствами, которые отвечают именно вашим потребностям. Прежде чем сделать свои предложения, я должен лучше познакомиться с ними и с вами.
   – Это можно устроить, – проговорил Каррингтон, возбужденно зашаркав ногами по скамеечке. – А что вы делали с ней на острове?
   – Придется начать со вступления. Весь день пробуждал ее надежды, поверяя ей свои секреты. Остров не входил в мои планы, но когда мой каприз привел нас туда, мы обнаружили там весьма Примечательную сцену. Посреди густых зарослей есть живая изгородь, образующая лабиринт, и сад с эротическими статуями. Вы это видели?
   – Конечно. Завтра ночью мы там встречаемся, а также на солнцестояние.
   – Значит, мне не нужно описывать мраморный алтарь, на который я ее швырнул и обольстил. – Наблюдая за бледными руками маркиза, лежащими на восковых коленях, Деринг заметил, как кровь сильнее запульсировала в его венах. Было ли это возбуждением от рассказа о сексуальной жестокости или удовлетворением от того, что избранный им рекрут подтвердил рассказ его шпионов? Трудно сказать.
   – Неожиданная жестокость доставила мне удовольствие, – продолжал Джаррет, намеренно безыскусным тоном. – Ее шок, ее опасение, что я брошу ее, тогда конец надеждам.
   – А сегодня вечером? Как вы будете восстанавливать ее доверие?
   – Чем-нибудь новым, думаю. Сдержанность, ну и что подскажет мне моя фантазия. Инструменты, как мне говорили, могут предоставить здесь.
   – В Ксанаду. Здесь недалеко от зала есть витрина. Посмотрите там. – Маркиз встал. – Этим летом с погодой нам не везет, – заметил он таким тоном, как будто не они только что закончили разговор о насилии и пытках. – Что бы ни произошло в пятницу ночью, праздник солнцестояния обязательно состоится. А что касается нашего небольшого торжества завтра, я приму решение, вернувшись во второй половине дня. Сейчас дела заставляют меня уехать в имение. Это недалеко отсюда. Прежде чем вы покинете «Рай» – через две недели, да? – я хотел бы пригласить вас к себе.
   – С удовольствием, – ответил Джаррет, не зная, что и думать обо всем этом. – Возможно, ничего особенного. Кажется, Каррингтон считает, будто они стали в некотором роде друзьями. А Джаррет собирался провести предстоящие двадцать четыре часа в надежде, что ливень помешает проведению оргии.
   Поскольку он уже обсох, насколько это возможно в парном воздухе, то позволил служителю одеть себя и направился через мост в Ксанаду. Возможно, это было простым совпадением, или леди Удача снова взяла его под свое крыло, но из выставочного зала, когда он подошел к нему, появился Сайлас Индиго. Вскоре они оба закрылись в комнате, обозначенной как «помещение для принадлежностей».
   – Не пугайтесь, – сказал Джаррет. – Мне нужны оковы, упряжь и всякие инструменты для извращенцев. – Он понизил голос: – Нас тут могут подслушивать или подсматривать за нами?
   – Здесь – нет, но все-таки лучше разговаривать потише и делать вид, будто мы занимается совершенно нормальным делом.
   – После пяти дней в этом месте я уже не знаю, что нормально. Я вам коротко объясню суть дела, а вы пока отберите и упакуйте нужные мне предметы. Позже пусть слуга доставит все это мне в самую маленькую комнату для азартных игр. Я буду там до десяти тридцати, выслушивая насмешки моих приятелей. И еще мне хотелось бы, чтобы вы сделали и другие приготовления. Если у вас в распоряжении есть опытный шпион, пустите его по следу лорда Каррингтона, который скоро отправляется в свое имение. По крайней мере он так говорит. Мне хотелось бы знать, не посетит ли он Святого… не важно, как это место называется. А если у вас есть еще один шпион, отправьте его проследить за всяким ребенком, которого заберут из приюта до вечера пятницы. Выясните, куда их доставляют. Сможете что-нибудь сделать?
   – Этим нужно заняться немедленно? Это не просто, но мы постараемся.
   – И отправьте миссис Киппер в коттедж, как только она освободится, но не раньше одиннадцати часов. Что еще? – Джаррет взлохматил волосы дрожащей рукой. Он приводил в действие план, не очень хорошо понимая, в чем тот состоит.
   – Мне кажется, вы утаили от меня кое-какую информацию, милорд. Не могли бы вы поделиться ею со мной?