Кейтс Кимберли. Украденные небеса

   — Я считаю, что ты мог бы ее полюбить. Мог бы, если бы приложил хоть немного усилий! И потом… Ведь ей некуда идти, папа!
   — Проклятие! — заорал Эйдан. — Кассандра, пойми, она не хочет здесь оставаться! Если не веришь мне, спроси у нее сама!
   Кассандра бросила на Нору полный отчаяния взгляд.
   — Но это несправедливо! — Девочка всхлипнула. — Я уже потеряла одну мать, и вот теперь… — Она разрыдалась и выбежала из гостиной.
   Эйдан повернулся к Норе и молча развел руками.
   — Я очень сожалею, — проговорила она с дрожью в голосе. — Может, пойти к ней?
   — Чтобы она еще больше привязалась к вам? О Господи, зачем вы приехали?! — Эйдану казалось, что сердце его вот-вот разорвется от боли.
   Нора хотела ответить, но не смогла. На глаза ее навернулись слезы, и она, не сказав ни слова, вышла из комнаты.

Глава 10

   Нора расхаживала по своей спальне, бросая в дорожный сундук вещи; ей хотелось покинуть Раткеннон как можно быстрее, и, будь ее воля, она уехала бы прямо сейчас.
   «О Господи, зачем вы приехали?!» — вспомнились ей слова Эйдана. С тех пор прошло уже несколько часов, но эти слова по-прежнему звучали у нее в ушах. Нора понимала, что Кассандре будет трудно смириться с ее отъездом. Следовательно, и сэру Эйдану придется нелегко — ведь он обожал свою дочь. Но, увы, о том, чтобы остаться, не могло быть и речи. Нора была абсолютно уверена, что должна покинуть Раткеннон. Но куда же она направится? Вправе ли она рассчитывать на великодушие Ричарда? Рискнет ли обратиться к сводному брату за помощью? Нора прекрасно знала, что произошло бы, если бы Уинстон Фарнсуорт обнаружил, что сын приютил непокорную падчерицу, публично его опозорившую своим отъездом.
   Было совершенно очевидно: даже если она вернется в Лондон, то не сможет долго жить у брата. К тому же ей ужасно не хотелось жить за чужой счет. Может, найти место гувернантки и посвятить себя воспитанию детей? Прежде она подумывала об этом, но теперь, после того как ее мечта о собственных детях потерпела крах, подобная идея уже не казалась ей привлекательной.
   Она предпочла бы нянчить своих собственных малышей… Детей со сверкающими зелеными глазами и с неотразимой улыбкой — такой же, как у Эйдана Кейна.
   Нора тяжко вздохнула и на мгновение закрыла глаза. Увы, у нее не будет возлюбленного с изумрудными глазами. И она не приложит его ладонь к своему животу, чтобы он ощутил волшебное биение новой жизни. Никогда не ляжет она в супружескую постель и не почувствует такого же головокружительного восторга, как в тот момент, когда сэр Эйдан прижался губами к ее губам.
   «А может, остаться? Может, еще не поздно поговорить с ним?» — подумала Нора. Она посмотрела на дверь, соединявшую ее спальню с его покоями. Оттуда, из-за резной дубовой двери, доносились какие-то странные звуки, какой-то топот, словно Эйдан Кейн в ярости метался по комнате.
   «Что я должен сделать, чтобы заставить вас передумать?» — кажется, так он сказал, когда они стояли у руин замка Кейслин-Алейн.
   Но почему он это сказал и почему смотрел на нее так пристально? Смотрел так, словно терял что-то очень для себя важное.
   Может, действительно пойти к нему? Но как уповать на счастье, когда их разделяет столько боли, столько вопросов и мрачных тайн?
   Нора взглянула на серебряную шкатулку, куда положила таинственную записку, и тотчас же вспомнила слова Кассандры — бросила отцу упрек, сказала, что именно из-за него ее мать оставила семью. Причем было видно, что обвинения дочери задели сэра Эйдана за живое. Его черты исказились от душевной боли.
   Но что же случилось той ночью, когда умерла Делия Кейн? На самом ли деле она сбежала из дома, как утверждает Кассандра? Неужели она добровольно устремилась навстречу смерти?
   Нора до боли прикусила губу. Она вдруг поняла, что хотела бы облегчить страдания Эйдана Кейна, даже если бы он действительно был виноват в смерти жены. А может, он ни в чем не виноват? Может, Кассандра напрасно его обвиняет?
   Как бы то ни было, этот человек по-прежнему оставался для нее непостижимой тайной. И к сожалению, она не могла устоять против его чар… Нора снова вспомнила о поцелуе Эйдана; ей хотелось бы забыть о нем, вычеркнуть его из своей памяти, но она прекрасно понимала, что не сумеет это сделать.
   Нора снова повернулась к дубовой двери и со вздохом прошептала:
   — Господи, ну почему все так обернулось? О, как же мне больно…
   Из груди ее вырвался стон, но она тут же умолкла и замерла, прислушиваясь. Ей показалось, что за дверью тоже кто-то стонал. «Может, просто почудилось?» — подумала Нора. Осторожно приблизившись к двери, она снова прислушалась. И вновь послышался тяжкий стон. А затем она услышала скрип кровати, словно кто-то метался по постели.
   «Неужели сэр Эйдан? — думала Нора. — Да, конечно же, он… Кроме него, там никого не может быть».
   По-прежнему стоя у двери, Нора напряженно прислушивалась. Теперь она уже не сомневалась: Эйдан Кейн со стонами метался по постели. Но что же с ним? Может, ему плохо? Может быть, он болен?
   Нора не могла оставаться безучастной к страданиям человека, стонавшего в соседней комнате. Но с другой стороны, она не осмеливалась вломиться в спальню к совершенно чужому мужчине. Действительно, что она ему скажет? «Простите меня за вторжение, сэр Эйдан, но мне показалось, что вы стонете…» Звучит ужасно глупо.
   Нора решила лечь в постель и закрыть голову подушкой, чтобы ничего не слышать. Но тут опять раздался стон — теперь сэр Эйдан стонал гораздо громче.
   Нора поняла, что должна действовать. Набросив пеньюар, лежавший поверх открытого сундука, она запахнула его и снова подошла к дубовой двери. Собравшись с духом, постучала и тут же позвала:
   — Сэр Эйдан!..
   Кейн выругался, а затем послышался скрип пружин, и почти тотчас же раздался крик:
   — Черт подери, оставьте меня в покое! Неужели человеку нельзя спокойно умереть?
   Крепко стиснув зубы, Нора надавила на ручку и открыла дверь. В глаза ей сразу же бросилась широкая кровать с богатой резьбой и изящными столбиками, с которых ниспадали бархатные шторы цвета лесной зелени. На ночном столике рядом с кроватью поблескивал серебряный подсвечник, и пламя свечей отбрасывало на постель мерцающие оранжевые блики. Эйдана в постели не было; он стоял перед распахнутым окном в одних бриджах, и лунный свет заливал его обнаженные плечи.
   — Сэр Эйдан… — снова позвала Нора. Тут он повернулся к ней и прохрипел:
   — Убирайтесь отсюда!
   Нора уже хотела уйти, но Эйдан вдруг схватился за живот и простонал:
   — Проклятие… — Черты его исказились, а на лбу выступили капельки пота.
   — Что с вами?! — воскликнула Нора, бросаясь к нему. — Что случилось?
   — Не знаю, что со мной. У меня внутри все горит, — пробормотал Кейн, по-прежнему держась за живот, — бренди не помогло…
   — А где ваш камердинер? Нужно срочно позвать его.
   — Уже пытался. Вероятно, где-нибудь пьянствует…
   — Сэр Эйдан, разрешите вам помочь.
   Поддерживая Кейна, Нора попыталась подвести его к кровати, но ей это не удалось — было очевидно, что он не в состоянии сделать ни шага. Внезапно Эйдан покачнулся и, стараясь удержаться на ногах, взмахнул руками. Движения его были очень неловкими, и он случайно распустил шнурки ее пеньюара, затянутые слишком слабо. Пеньюар тут же распахнулся, и Эйдан уткнулся лицом в грудь Норы. Сквозь тонкую ткань легкой ночной сорочки она ощутила его прерывистое дыхание. Но Нора не обращала на это внимания. Она еще крепче обняла Эйдана и снова попыталась подвести его к кровати.
   Наконец им удалось сделать несколько шагов, но тут Нора задела ночной столик, и тотчас же раздался звон стекла — что-то упало на пол и разбилось.
   Эйдан вздрогнул и пробормотал:
   — Безумие… Весь дом может услышать…
   — Я очень надеюсь, что кто-нибудь услышит. Вам нужна помощь.
   — Нет, они не должны… Не должны вас здесь видеть.
   Его слова поразили Нору. Неужели сэр Эйдан заботится о ее чести?
   — Со мной все будет в порядке, — продолжал он. — Дайте только собраться с силами.
   Но в следующее мгновение Кейн снова покачнулся, а потом громко застонал.
   — Помогите! — закричала Нора. — Кто-нибудь, помогите!
   Вскоре послышался топот, кто-то бежал к двери, ведущей в голубую спальню. Затем раздался громкий стук, и Нора услышала мужской голос:
   — Мисс Линтон?! Что-то случилось?!
   — Помогите! Я здесь!
   Соседняя дверь с шумом распахнулась, а потом опять раздался мужской голос:
   — Мисс Линтон, где вы?
   Нора повернулась к дубовой двери и прокричала:
   — Я у сэра Эйдана в спальне! Помогите мне!
   Тут ноги Эйдана подогнулись, Нора не сумела его удержать, и они оба рухнули на пол.
   В следующее мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился Сайпс. Он в ужасе уставился на полуголого хозяина, лежавшего на англичанке с обнаженной грудью. Нора хотела объяснить ситуацию, но, ошеломленная произошедшим, не могла вымолвить ни слова.
   — О Господи! — воскликнул Сайпс. Переступив порог, слуга пробормотал: — Сэр, я не могу… То есть вы не можете так поступать, сэр… Мэм, почему же раньше не… О Боже, я не могу позволить вам, сэр…
   — Замолчи же! — проревел Эйдан. — Убирайся отсюда!
   Нора снова попыталась заговорить, но из горла ее вырвался лишь хрип. Эйдан же сделал попытку приподняться и случайно надавил локтем на живот Норы. Она невольно вскрикнула и пролепетала:
   — Нет-нет, выделаете мне больно…
   Тут Сайпс наконец не выдержал и, шагнув к хозяину, ударил его кулаком в челюсть. Сэр Эйдан повалился навзничь и ударился затылком об пол. И тотчас же из груди его вырвался стон, а глаза словно подернулись туманом и закатились.
   — Господи, ты его убил! — пронзительно закричала Нора. Она склонилась над Кейном. — Эйдан… Эйдан, скажи что-нибудь…
   Но Кейн молчал, а лицо его покрылось смертельной бледностью.
   — Так ему и надо, — проворчал Сайпс. — С него с живого следовало бы содрать шкуру. Простите, что говорю так, мисс, но если бы не я, то он наверняка бы закончил свое гнусное дело.
   — Гнусное дело? — удивилась Нора. — Что ты имеешь в виду?
   Лицо молодого слуги залилось краской.
   — Ведь он хотел надругаться над вами, мисс Линтон. Он вас опозорил. Знаете, я слышал о нем всякие истории… О том, как он обращается с дамами. Но никогда бы не подумал, что он решится на такое здесь, в замке.
   Нора в ужасе смотрела на слугу; только теперь она поняла, что он подумал, как оценил ситуацию.
   Тут из коридора донесся шум — было очевидно, что вскоре в спальне сэра Эйдана появятся и другие слуги во главе с миссис Бриндл.
   Нора посмотрела на Эйдана, потом снова повернулась к слуге и с отчаянием в голосе воскликнула:
   — Нет, все не так! Все не так, как кажется!
   Через несколько секунд в комнату один за другим стали забегать слуги, и все они с нескрываемым любопытством смотрели на хозяина и на англичанку.
   Внезапно в спальню ворвалась Кассандра.
   — О нет! — воскликнула она. — Это не должно было подействовать так быстро! Я не думала, что это заставит его… Мисс Линтон, я прошу прощения. Мне очень жаль.
   — О чем ты?.. — спросила Нора. — Видишь ли, твой отец болен и…
   — Нет-нет! — перебила Кэсси. — Он вовсе не болен, и он вел бы себя в высшей степени достойно, если бы я не накормила его… Он не виноват! О, папа!..
   Кассандра опустилась перед отцом на колени и взяла его за руку.
   — Я просто хотела, чтобы ты влюбился, папа, а не набрасывался на мисс Линтон.
   Нора с удивлением посмотрела на девочку:
   — Кассандра, что за глупости? Твой отец на меня не набрасывался. Ему нужен доктор.
   —Доктор? — переспросила миссис Бриндл; она наконец-то обрела дар речи.
   — Да, доктор. И чем быстрее, тем лучше! Похоже, что сэр Эйдан серьезно болен. Нужно побыстрее уложить его в постель.
   Миссис Бриндл кивнула и распорядилась, чтобы принесли холодные компрессы. Слуги подняли сэра Эйдана с пола и перенесли на постель. Когда его уложили, он вдруг застонал и, открыв глаза, пробормотал:
   — Яд, похоже, это какой-то яд… Да-да, я уверен.
   — Не выдумывайте, — прошептала Нора, склонившись над ним. — Вы просто заболели. Но мы вызовем доктора, и вы скоро поправитесь.
   — Только не понимаю, каким образом… Но это яд. Чувствую так же, как и в тот раз…
   «В тот раз? — думала Нора. — Что он имеет в виду? Неужели его когда-то пытались отравить?»
   Кассандра схватила отца за руку и с отчаянием в голосе воскликнула:
   — Папочка, пожалуйста, не умирай! Я же не могла тебя убить!
   Тут Нора повернулась к девочке и, отстранив ее от постели, проговорила:
   — Кассандра, немедленно прекрати. Ты сейчас не можешь помочь отцу, так что тебе лучше…
   — Это я во всем виновата! — закричала Кэсси. — Да, я! Малиновый сироп!..
   — Кассандра, не говори глупостей. И ни при чем здесь…
   — Вы не понимаете, — снова перебила девочка. — Я подмешала любовное зелье в малиновый сироп, которым полила его порцию торта.
   — Любовное зелье? — пробормотала Нора; до нее начал доходить смысл сказанного.
   — Да, зелье. Я купила его после того, как вы с папой уехали с ярмарки. Цыганки не могли решить, какое из них самое сильное, и тогда я купила все три. И все подмешала к малиновому сиропу.
   Нора в ужасе уставилась на девочку. Было очевидно, что Кассандра, пытаясь заставить отца жениться, действительно могла его отравить. Смешав все снадобья, она могла превратить вполне безобидные травы в смертельный ад.
   — Скажи, а что это за снадобья? — спросила Нора. — Цыганки ведь наверняка сказали тебе, что это за травы.
   — Нет-нет, они сказали, что если раскроют секрет своих порошков, то подвергнутся сглазу. Это были не травы, а порошки…
   Нора обернулась и взглянула на слуг.
   — Кто-то должен отправиться в цыганский табор, найти цыганок, продавших Кассандре порошки, и привести их сюда. Должно быть какое-то противоядие, какой-то способ ему помочь. Но нам нужно сначала узнать, что это такое.
   — Кажется, молодая мисс упомянула о сглазе, так что…
   — Это единственный способ помочь вашему хозяину! — перебила Нора. — Кто отправится к цыганкам?
   — Я пойду! — вызвался Сайпс. Кивнув Норе, он вышел из комнаты.
   Нора снова повернулась к мужчине, лежавшему на кровати.
   — Яд, — вырвалось из его потрескавшихся губ. — Она мертва… Как могла она… — Он вцепился в руку Норы и, сделав над собой усилие, вновь заговорил: — Помоги ей… Мой ребенок… Не дай ей забрать… — Эйдан внезапно умолк; казалось, он задыхался.
   Нора дрожащей рукой отвела с его покрытого испариной лба прядь волос.
   — Не оставляй ее, — прохрипел Эйдан, с трудом переводя дыхание. — Пожалуйста, не оставляй ее… одну.
   — Я не оставлю, — прошептала Нора, и сердце ее сжалось от сострадания к этому человеку. — Я помогу вам обоим. — Она покосилась на Кассандру — та смотрела на отца с невыразимым отчаянием в глазах — и мысленно поклялась, что сделает все возможное, чтобы спасти сэра Эйдана.

Глава 11

   Камердинер искоса взглянул на Нору и проговорил:
   — Мисс Линтон, я должен возразить против присутствия дамы в апартаментах сэра Эйдана, поскольку он сейчас… Мисс, я уверен, что хозяин пришел бы в ужас, если бы осознал, что вы видели его не вполне одетым.
   Стиснув зубы, Нора заставила себя сдержаться — ей ужасно хотелось напомнить камердинеру, что она далеко не первая дама, видевшая Эйдана Кейна «не вполне одетым».
   — Мисс Линтон, вы должны уйти вместе с остальными, — продолжал камердинер, указывая на слуг, покидавших комнату. — А доктор скоро придет, так что не беспокойтесь за сэра Эйдана.
   — Нет, я останусь здесь до прибытия доктора, — заявила Нора. — Ваш хозяин попросил меня обо всем позаботиться, пока он нездоров, и я намерена выполнить его просьбу.
   Камердинер нахмурился.
   — Но мисс, как же вы не понимаете?.. Вам не следует здесь оставаться.
   — Перестаньте спорить и помогите вашему господину или отойдите в сторону! — взорвалась Нора; она чувствовала, что ее терпение на исходе. — Клянусь, что сама стащу с него штаны, если вы мне не поможете!
   Камердинер что-то проворчал сквозь зубы, однако на сей раз спорить не стал. Повернувшись к Кейдегону — кучер по-прежнему оставался в спальне хозяина, — он попросил его помочь, и они принялись раздевать сэра Эйдана.
   Нора с облегчением вздохнула. Осмотревшись, она нашла в шкафу свежее постельное белье, затем налила в тазик прохладной воды из кувшина, стоявшего на подставке в углу. Повернувшись к кровати, она увидела, что слуги, уже стащившие с хозяина бриджи, теперь пытались надеть на него ночную рубашку, а тот отчаянно отбивался, словно на него хотели набросить удавку.
   Нора отвела глаза и громко проговорила:
   — Лучше оставьте его в покое! Разве вы не видите, что только усиливаете его страдания?
   Камердинер хотел что-то возразить, но Кейдегон сказал:
   — Помолчи, мисс Линтон права. Это только раздражает его. Надо просто накрыть его одеялами и…
   Камердинер вспыхнул и заявил:
   — Но это же неприлично!..
   — Тогда убирайся отсюда, болван! — прорычал Кейдегон. — Мы и без тебя управимся!
   Нора взглянула на пожилого кучера и молча кивнула — она тоже считала, что камердинеру в спальне делать нечего.
   Камердинер резко развернулся и бросился вон из спальни, а Кейдегон, глядя на хозяина, с ласковой улыбкой проговорил:
   — Успокойся, Эйдан, успокойся, мой мальчик. — Склонившись над хозяином, кучер укрыл его одеялом. Затем, повернувшись к Норе, пробормотал: — Ну вот, мисс, теперь все в порядке. Я его укрыл и… — Старик отвернулся, но Нора успела заметить слезы, блеснувшие в его глазах. Или ей просто показалось?..
   Кучер же собрал одежду хозяина и, уже направляясь к двери, проговорил:
   — Не беспокойтесь, мисс, этот болван камердинер больше не будет вам досаждать. Поверьте мне, Гиббон Кейдегон слов на ветер не бросает.
   Оставшись наедине с сэром Эйданом, Нора повернулась к кровати. «О Господи, что же с ним делать?» — думала она. Посоветоваться было не с кем, а она не имела ни малейшего представления о том, как ухаживать за человеком, проглотившим яд.
   Собравшись с духом, Нора подхватила тазик с водой и полотенце и приблизилась к кровати. Поставив таз на столик, она отжала полотенце и утерла пот со лба Эйдана. Он вздрогнул и, задыхаясь, пробормотал:
   — Делия, пожалуйста… Делия, о Господи…
   Он звал свою жену? Звал женщину, которую, если верить его словам, не любил? Нора вдруг ощутила острую боль в груди, словно сердце ее пронзили клинком.
   — О Господи… Делия, не надо… Не делай этого!
   О чем он говорил? Конечно же, Эйдан бредил, но о чем он просил свою жену?
   Нора взяла его руку и поднесла к губам.
   — Я не сделаю ничего такого, чего ты не хочешь, — прошептала она, зная, что он услышит голос другой женщины.
   Эйдан судорожно сглотнул и вновь заговорил:
   — Делия, не убивай моего ребенка.
   — Нет-нет, не буду, — прошептала Нора. Она почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки. О чем он просил? Неужели у них с женой были и другие дети? Или он говорил о Кассандре? Но что бы это могло значить?
   — Делия… Ненавижу… Нет, не дам… Убью…
   Тут за спиной Норы открылась дверь, и она невольно вскрикнула. Обернувшись, увидела заплаканную Кассандру. Девочка подошла к кровати и, всхлипывая, пробормотала:
   — Мисс Линтон, я пришла, чтобы посидеть с папой. Он всегда сидит рядом со мной, когда я болею — даже если я сплю. Он держит меня за руку и рассказывает разные истории. Мне всегда делается лучше уже оттого, что папа находится рядом. И он почувствует себя лучше, если я буду с ним.
   Нора задумалась. Она прекрасно понимала, что нельзя позволять пятнадцатилетней девочке слушать бред отца, слушать его бессвязные речи и стоны. Нора не сомневалась, что и сам Эйдан Кейн этого не одобрил бы. Но как сказать об этом его дочери?
   Взяв Кассандру за руку, Нора проговорила:
   — Пожалуйста, поверь мне… Твой отец, если бы смог, непременно сказал бы, что юной леди не пристало находиться в комнате больного джентльмена. И не беспокойся, он обязательно поправится.
   Кассандра нахмурилась и пробормотала:
   — Нельзя находиться в комнате больного? Но он же мой папа, и он болен. Почему же мне нельзя с ним посидеть?
   Нора тяжко вздохнула.
   — Постарайся понять… Ты должна поступать так, как хотел бы твой отец. А он хотел бы, чтобы ты сейчас ушла.
   Глаза Кассандры вспыхнули.
   — Но я нужна ему здесь! — заявила она.
   — Нет, ошибаешься. Ему очень не хотелось бы, чтобы ты смотрела, как он мучается, и переживала за него.
   Глаза девочки округлились.
   — Мисс Линтон, откуда вы знаете, что ему нужно? Вы с папой едва знакомы. Вы даже не питаете друг к другу…
   — Кэсси, пожалуйста, не надо об этом.
   — К тому же папа сказал, что вы уезжаете из Раткеннона, — продолжала Кассандра. — Так что не утруждайте себя, вам нет необходимости здесь задерживаться. До сих пор мы с папой прекрасно жили вдвоем. Будьте уверены, мы справимся и с этой… с этой болезнью. — Вскинув подбородок, Кассандра добавила: — Я знаю, что вам не терпится уехать отсюда.
   — Сейчас это не имеет значения. Я намерена оставаться здесь до тех пор, пока твой отец не поправится, — проговорила Нора.
   — И я тоже останусь здесь, — заявила девочка.
   Из груди Эйдана вырвался стон, и он что-то пробормотал.
   — Кассандра, ты должна немедленно уйти, — сказала Нора.
   Тут послышались шаги, и в дверях появился Кейдегон. Увидев его, Кассандра закричала:
   — Мистер Кейдегон, скажите ей, что она не должна здесь оставаться! Пусть уходит!
   — Нет, Кэсси, — возразил кучер, — нет, моя милая, это тебе надо уйти. Идем со старым Гиббоном, и я отведу тебя к себе, где ты сможешь поиграть с детьми.
   — Не хочу уходить! Не хочу!
   — Но тебе здесь нечего делать, — продолжал кучер. — А мисс Нора обо всем позаботится — так сказал твой отец. Пожалуйста, не упрямься, дорогая, идем со мной, и все будет хорошо.
   — Нет, вы не заставите меня бросить его! — Кассандра с рыданиями вцепилась в руку отца. — Папа, очнись! Скажи им, чтобы не прогоняли меня! Папочка!
   — Больно… — простонал Эйдан. — Делия, умоляю…
   Девочка в ужасе взглянула на отца.
   — Почему он разговаривает с мамой?
   — Мистер Кейдегон, нужно немедленно увести ее отсюда, — сказала Нора.
   Кучер кивнул и, взяв девочку за плечи, привлек к себе.
   — Нет, пожалуйста, не надо! — закричала Кассандра. — Не хочу уходить!
   — Идем, моя милая, — проговорил Кейдегон, увлекая девочку к двери.
   Кассандра разрыдалась, а потом вдруг прокричала сквозь слезы:
   — Вы об этом пожалеете! Когда папа придет в себя, вы об этом пожалеете!
   Уже на пороге Кассандра обернулась и пристально взглянула на Нору. Та невольно отвела глаза; она знала, что никогда не забудет этого взгляда.
   Тьма обступала Эйдана стеной, а он, прижимаясь к гриве коня, мчался все дальше и дальше; он знал, что должен успеть к ней, должен спасти ее.
   Должен спасти Кассандру.
   Его малышка затерялась где-то в чаще. Одна. Без него.
   Он скакал все дальше, но силы его убывали, и жизнь уходила из его тела.
   Кассандра… Господи, почему он проглядел? Почему не догадался, что происходит? Она, наверное, в ужасе… Она — на краю пропасти.
   Но он ее найдет. Должен найти. Когда же это случится, он убьет того, кто посмел посягнуть на его сокровище. Задушит собственными руками.
   Тут послышались чьи-то голоса, а затем дьявольский хохот, это демоны смеялись над ним и издевались.
   «Папа! — в ужасе закричала Кассандра, когда демоны схватили ее и потащили. — Папа, помоги!»
   Звериный рык вырвался из горла Эйдана, и он ринулся во тьму.
   «Кэсси, где ты?» — кричал он в отчаянии.
   Но его крики утонули в жутком хохоте.
   «Возьмите меня! — закричал он демонам. — Возьмите меня вместо нее!»
   Смех не смолкал, и сердце его разрывалось от боли. Но все же он продолжал бороться, хотя сил у него уже почти не оставалось.
   И вдруг он ощутил прохладное прикосновение к своему разгоряченному лбу. А затем послышался голос — на сей раз тихий и ласковый, этот голос совершенно не походил на голоса демонов.
   «Не бойся, все будет хорошо, не бойся».
   Но откуда этот голос здесь, в бездне ада? Может, ему почудилось? Тогда почему же он чувствует нежные прикосновения к своему лицу? И почему почувствовал облегчение?
   «Я о ней позабочусь», — прошептал все тот же магический голос с английским акцентом.
   «Английская фея? — удивился Эйдан. — Почему она здесь?»
   Однако он поверил этой фее и, успокоившись, заснул.
   Наконец он затих. «Возможно, Господь над ним смилостивился и даровал отдых», — подумала Нора. Уже пять дней сидела она у постели сэра Эйдана, пытаясь хоть как-то облегчить его страдания. Но даже доктор сомневался в благополучном исходе.
   Цыганок так и не нашли, а доктор не знал, как помочь больному; он лишь покачивал головой и говорил, что жизнь сэра Эйдана в руках Господа. Нора же ни на шаг не отходила от постели; она спала в кресле рядом с кроватью, а когда больной бредил, держала его за руку и шептала ласковые слова, пытаясь успокоить; И все эти дни ей не давала покоя одна и та же мысль: неужели все кошмары Эйдана когда-то были явью? В бреду он постоянно говорил об убийстве, об отравлении и о дочери, которую надо спасти.