Кинсейл Лаура. Благородный разбойник

   На этот раз Элейн хватило одной попытки, и резная панель легко разошлась. Она уже хотела открыть дверь, но тут же вспомнила предостережение Аллегрето. Загородив рукой фонарь и держа щенка на коротком поводке, она медленно отодвинула засов, дождалась, пока дверь полностью раскроется. Ее слуха коснулись звуки тихого пения, от которого у нее волосы встали дыбом. Она различила впереди лестницу, ведущую наверх, и следы на пыльных ступенях, как будто здесь кто-то недавно проходил. Ним тянул ее вверх, но Элейн медлила на пороге и, только узнав слова знакомых молитв, почувствовала некоторое облегчение. Значит, она уже в самом Маладире.
   Если Маттео прошел этой дорогой, то она намного отстала от него. Вокруг не было ни одного камня, чтобы подпереть дверь. Она почла за лучшее вернуться в дом вдовы, поскольку Дарио мог быстрее найти глупого мальчишку.
   Ним вдруг перестал рваться наверх, завилял хвостом и отрывисто гавкнул. В ту же секунду что-то сильно ударило ее сзади, она упала на колени, заметив, как мимо нее пронесся к лестнице Маттео. Она бросилась за ним, и ей удалось схватить его за щиколотку. Он яростно брыкался, но Элейн все-таки смогла подтянуться, чтобы прижать его своим весом к ступеньке. Они молча боролись, Ним прыгал вокруг. Тусклый свет неожиданно погас. Она с ужасом осознала, что дверь за ними закрылась и фонарь остался снаружи.
   – Маттео, успокойся! – прошипела она ему на ухо. – Ради Бога, послушай меня. Ты не должен туда ходить. Неужели ты хочешь, чтобы люди твоего отца схватили Иль-Корво? Тебя не волнует, что случится с Зафером и Маргарет? Он там, чтобы их спасти, каждый миг ему грозит опасность. Им всем. Понимаешь? Ты не можешь помочь, только помешаешь. Ты не сможешь таким образом завоевать его доверие, но ты можешь стать причиной его гибели. Он тебя не ждет, не знает, что ты хочешь сделать. Маттео, прошу тебя, не подвергай его дополнительной опасности.
   Мальчик перестал бороться, его маленькие плечи тряслись.
   – Я хочу помочь, – всхлипнул он. – Просто хочу помочь.
   Элейн осторожно села, притянула его к себе. Он еще сопротивлялся, но затем уткнулся лицом ей в плечо.
   – Я знал, что не смогу это сделать, – дрожащим голосом сказал он. – Я ничего не могу сделать правильно. Теперь он не поверит мне никогда.
   Он этого не заслуживает, гневно подумала она. Аллегрето не достоин такой любви, во всяком случае, после того, что он сделал с этим ребенком. От гнева, страха и жалости у нее перехватило дыхание.
   Они вдруг услышали какой-то удар, сотрясший, казалось, даже каменные стены подземелья. Ним испуганно тявкнул. Вечерние молитвы стихли. Элейн повернулась к лестнице, удерживая Маттео, который вырывался, чтобы посмотреть. Над ними была одна чернота. Издалека доносились тревожные крики.
   – Мы должны идти назад, – решительно сказала она и потащила его к двери.
   Мальчик не сопротивлялся, ибо сила удара была такова, что они сразу поняли: наверху произошло нечто из ряда вон выходящее. Элейн ощупывала дверь, ища задвижку или резьбу, но под ее руками был только гладкий металл. Она никак не могла открыть эту дверь.
 
   Сквозь потайное отверстие Аллегретто наблюдал, как горят подъемный мост и сторожевая будка у ворот, как поднимается к снежным вершинам гор черный дым. Легкое сотрясение двух стеклянных флаконов, которые он нес по тоннелю к мосту, – и он бы увидел ад намного раньше, чем хотел. Но его не разорвало на куски, и стрелы метких лучников Филиппа зажгли порошок гремучего золота, вызвав сильнейший удар грома и пламя, стремительно пожиравшее намазанное смолой дерево. Единственная известная дорога из Маладира была теперь преграждена стеной огня.
   Есть и другие пути, но Аллегрето уже знал, что Риата их не обнаружил. Все тайные проходы, которые ими найдены, или перекрыты, или разрушены. Последние сутки Аллегрето провел, обследуя тоннели и ловушки. Он знал, где содержатся закованные в кандалы Зафер и Маргарет, знал, где под охраной пяти стражников и мастифа, сидящего в ногах кровати, спит Франко Пьетро. Ему не понадобится много времени, чтобы сообразить, что он попал в ловушку.
   Аллегрето покинул свой наблюдательный пост, держась за перила, осторожно прошел в темноте несколько шагов, пока не увидел отверстие в крыше. Он протиснулся через него уже не так легко, как в юности, и начал спускаться по наклонной балке к мощному деревянному столбу, поддерживающему крышу. В темноте он дважды терял равновесие, но все равно чувствовал холодное удовлетворение от паники, которую посеял внизу. Он без труда нашел отверстие в ложном потолке и, сев на корточки, полз меж двойных балок до тех пор, пока снова не почувствовал запах дыма и не увидел сквозь щели в досках тусклый свет. Он был около внутреннего двора. Оранжевое пламя освещало зарешеченное окно. Он даже видел Зафера, сидящего на голом полу и глядящего вверх. Одной рукой он держал цепь, которой был прикован к стене, а другой сжимал руку Маргарет.
   Он бросил в щель соломинку. Зафер увидел сигнал, вскочил и молча потянул за собой Маргарет. Отодвинув доску ложного потолка, Аллегрето спрыгнул вниз.
 
   Когда до Элейн дошло, что ее напугали звуки вечерней службы, у нее появилась надежда. Видимо, они сейчас находятся под церковью, и тут может быть другой выход. Она поднялась по лестнице, но та привела к сводчатой пещере с водоемом, который освещали странные отблески из сточной трубы над ним. Единственный край был таким узким, что она крепко держала Нима, опасаясь, как бы он не свалился в черную воду. Маттео стоял позади, держась за ее юбку.
   – Не пускайте Нима, – попросил он.
   – Конечно.
   Где-то должен быть проход, они не могли оказаться тут в западне. Судя по размеру, водоем глубокий, наверное, вода для крепости. Больше всего Элейн тревожило, что они в Маладире и замок горит.
   – Ваша светлость, посмотрите.
   Маттео дергал ее за юбку, пытаясь развернуть спиной к лестнице. Но там уже не было ступенек, только каменная стена. Он провел рукой вверх-вниз, и Элейн чуть не свалилась в воду.
   – Зеркала, – сказал он. – Как в замке Иль-Корво.
   Если бы Маттео не взмахнул рукой, она бы видела один камень. Дотронувшись пальцами до того места, где должна быть стена, Элейн ничего там не почувствовала, но когда сделала шаг вперед и протянула руку, то увидела отражение своих юбок и руки в маленьких стеклянных пластинах, укрепленных под углом к стене.
   – Идемте, – уверенно сказал Маттео, направив ее в проход, которого там, казалось, не могло быть.
   Узкие ступени опять вели в темноту, стены будто давили Элейн на плечи всей тяжестью крепости над ней. В одной руке она сжимала поводок Нима, другой ухватилась за рубашку Маттео. Не потому, что он мог убежать, просто чтобы ребенок знал, что она не бросит его одного в этой страшной темноте.
   – Конец, – вдруг прошептал он.
   – Конец? – Элейн охватила тревога.
   – Я думаю... – Маттео сделал шаг вперед. – Я немного вижу. Тут смотровая щель. Думаю, это церковь.
   – Дай взглянуть!
   Элейн увидела маленькую часовню, освещенную свечами. Кажется, они рядом с алтарем. Напротив пара сидений на хорах, фрески на стенах, блеск золота на большом распятии. Ни священника, ни прихожан... Служба прервалась, когда начался пожар.
   Она нащупала деревянный барьер, пальцы коснулись металла, и панель перед нею бесшумно открылась. Чувство внезапного освобождения было таким сильным, что она, даже как следует не осмотревшись, шагнула внутрь и оказалась на хорах.
   Пустой алтарь и неф были маленькими, но богато украшенными, пол выложен мраморной черно-белой плиткой, на стенах изображения библейских святых с золотыми нимбами.
   У Элейн не было времени их рассматривать. Когда они шли к двери, она пожалела, что оставила в доме вдовы плащ и вуаль. При такой суматохе на пожаре они могли бы незаметно выйти из замка.
   Осторожно приоткрыв дверь, она увидела перед собой башню Маладира. Значит, они внутри крепости. Элейн отступила назад, дверь захлопнулась. Маттео выжидающе смотрел на нее.
   Снаружи она видела только башню да покрытый снегом двор, усыпанный камнями и обломками скал. Но уже никакая сила не могла бы заставить ее вернуться в те узкие ходы между стенами, в тоннели с ловушками в тупиках и зеркалами.
   – У ворот должна быть толпа горожан, – прошептала Элейн. – Давай постараемся выглядеть обыкновенными зеваками.
   Маттео кивнул, теперь он с готовностью ждал ее распоряжений. Она схватила его за руку и быстро открыла дверь, пока он не успел испугаться.
   Они спустились по вырубленным в камне ступеням. Дым и возбужденные голоса позволили легко определить направление. Элейн пошла по дорожке, протоптанной в снегу, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться и не вывихнуть, не дай Бог, лодыжку. Зато у Нима таких забот не было. Он тянул поводок, и она с трудом удерживала щенка, пока тот с веселым лаем не бросился вперед. Потеряв равновесие, Элейн растянулась на земле, и Маттео прошмыгнул мимо нее, пытаясь схватить поводок. Она старалась подняться, но ботинки скользили, не находя опоры. Помог ей какой-то человек, который грубо поднял ее за руку и не дал снова упасть. Опустив голову, Элейн краем глаза видела Нима, прыгавшего перед огромным мастифом, и второго человека, державшего Маттео.
   – Лживая тварь! – рявкнул он, хватая Элейн за подбородок. – Я... – Он быстро взглянул на нее и сразу отпустил.
   Хотя она не смотрела ему в лицо, однако успела заметить темную повязку на левом глазу.
   – Нет, это не шлюха язычника, – процедил Франко Пьетро. – Значит, они еще, слава Богу, взаперти.
   Он сделал жест, как бы приказывая своему человеку идти за ним, потом остановился. Факел освещал его лицо, изуродованное шрамом, идущим от верхней губы к повязке на глазу. Оно казалось пародией на лицо Маттео, но они были ужасно похожи: мальчик, пытавшийся вырваться, и отец, не узнавший, кто попал ему в руки.
   – Держи ее, – приказал Франко стражнику и опять схватил Элейн за подбородок. – Ты не из замка. Кто ты?
   Она не решалась поднять глаз, боясь, что даже в темноте их цвет может ее выдать.
   – Милорд! – Стражник, до боли сжимавший ее руку, поднял факел. – Посмотрите на ребенка...
   – Он мой брат! – выпалила Элейн. – На пожаре он убежал от меня, погнался за собакой. Но Франко уже не смотрел на нее.
   – Он только ловил собаку, милорд! Позвольте мне отвести его домой, наш отец его накажет.
   – Этот ребенок не из города, – твердил стражник. – И они были тут еще до пожара. Они из его людей.
   – Нет. – Голос у Франко странно изменился. Он повернул Маттео к свету, обхватил его лицо железными рукавицами, затем наклонился к нему и прошептал: – Маттео? от пытался вывернуться.
   – Я ненавижу тебя! Ненавижу!
   – Маттео... Что за чудеса? – Риата выглядел скорее взволнованным, чем разозленным. Он быстро оглядел стены, потом уставился на Элейн: – Твой брат, да? – Он плюнул в снег. – Ты еще одна лживая шлюха Навоны?
   Она не знала, как исправить положение. Она вообще ни о чем не могла думать, только отступала назад, когда Франко шел к ней. Он дернул Элейн за волосы, пристально изучая ее лицо своим единственным глазом, и так резко оттолкнул, словно увидел привидение.
   – Отведи ее к турку, – приказал он, уже идя по двору и таща за собой Маттео. – Если они меня дурачили, все они умрут. А проклятый ублюдок Навоны отправится в нижний круг ада!

Глава 22

   Услышав скрип снега за дверью, Аллегрето поднялся. Он стоял один в подвале, в языческой одежде и тюрбане Зафера, а юноша с Маргарет вылезли через отверстие наружу, исчезнув в тайных проходах.
   Судя по шагам, приближался не один человек. Плохо. Он делал ставку на то, что Франко, взбешенный ложью Зафера, не пошлет стражников, а придет сам. Надев открытый наручник на запястье, он взял цепь в левую руку. Когда в замке повернулся ключ, Аллегрето отошел в угол, чтобы скрыть меч, который он держал за ногой.
   Дверь со скрипом открылась, но он не повернулся. Только поднял руку, словно защищая глаза от света факела. Сквозь пальцы он увидел знакомое лицо. Франко Пьетро сунул дымящий факел в стенное кольцо и оглядел помещение. Прежде чем он успел заподозрить неладное, Аллегрето уже отбросил цепь, вскинул меч и... замер.
   Между ним и Франко оказалась женщина, которую втолкнули в комнату. Элейн. А за ее спиной бился Маттео, пытаясь вырваться из рук стражника.
   Аллегрето застыл с поднятым мечом. Но промедление свело на нет все его преимущество.
   Элейн смотрела на него широко распахнутыми, немигающими глазами, в которых был ужас. Молчание нарушил лающий смех Франко.
   – Ну конечно! Так я и думал. Нечестивый ублюдок Джино. Я почуял неладное, когда начался пожар. – Отбросив Элейн с Маттео к стражнику, он выхватил меч.
   Аллегрето сделал ложный выпад с намерением отогнать его подальше от Элейн. Однако Франко был не так глуп, чтобы бессмысленно кидаться на меч врага.
   – Ну что, не удался твой план? – ухмыльнулся он. – Похоже, ты не принимал меня всерьез. И тем более не рассчитывал, что я найду Маттео и эту девушку с прекрасными глазами. Знатную девушку. Мою невесту, которую ты собирался у меня украсть.
   Зажмурив один глаз, Аллегрето швырнул на пол стеклянный флакон. Яркая вспышка совпала с убийственным выпадом Франко. Но он был ослеплен. Аллегрето скользнул мимо и бросился на стражника. Меч пробил звенья кольчуги, войдя в сердце. Голова стражника откинулась, он сполз по стене на пол и выпустил пленников.
   – Елена! – прошипел Аллегрето. – Беги! Скорее!
   – Я ничего не вижу! – крикнула она.
   Он схватил ее за руку, она вцепилась в мальчика, и Аллегрето потащил обоих к двери. Но Франко, хотя еще моргал после вспышки, свою жертву разглядел. Аллегрето выдернул меч из тела стражника, чтобы прикрыть бегство Элейн.
   – Ублюдок!
   Франко прыгнул вперед. Отклонился влево, а удар нанес справа. Аллегрето, парируя, отскочил назад через стражника и слишком поздно заметил ловушку. Сзади была стена. Отступать некуда. Он взмахом отбросил меч Франко в сторону, при следующем его выпаде нырнул ему под руку, перекатился, оказавшись у него за спиной. Но Франко все же успел отразить удар.
   Оба медленно поворачивались, ища выгодную позицию. Были, конечно, и другие способы убить Франко, совсем простые способы. Но уже много времени прошло с тех пор, как они сражались в поединке, равные по силе. Слишком много времени, чтобы поразмыслить над каждым оскорблением, мечтая встретиться лицом к лицу и за каждое отплатить кровью.
   Франко улыбнулся и сделал выпад прямо в лицо Аллегрето. Тот поставил блок. Тогда Риата выхватил длинный кинжал и бросился на противника. Он скользил клинком по мечу Аллегрето, пока не уперся в рукоятку.
   Франко тут же попытался сделать вспарывающий удар кинжалом.
   Аллегрето подставил левую руку со щитком. Но острие кинжала все-таки оцарапало ему живот. Он ударил Франко левым кулаком, почти сбив его с ног, и выхватил свой кинжал. По спине у него лился пот. В горле першило от дыма и напряжения. Рана была поверхностной, но сильно кровоточила, уже намок его кушак. Они вместе тренировались у одних учителей, они знали каждый выпад и парирование. Это бой на выносливость, и он скоро выдохнется, если не изменит стратегию. А он не хотел, чтобы случайность решила исход поединка.
   Аллегрето сделал быстрый прямой выпад, рядовая атака. Верный своим учителям, Франко ответил надлежащим парированием книзу. Аллегрето увернулся, взмахнул кинжалом. У Франко выступила кровь. Только его невероятная быстрота позволила ему избежать серьезного ранения.
   – Ублюдок из сточной канавы, – огрызнулся Франко, тяжело дыша.
   Аллегрето тоже изобразил слабость. Держась за рану, он сделал вялый выпад. Глаза у Франко торжествующе сверкнули, он готовился использовать свое преимущество. Но Аллегрето уже перехватил рукоятку кинжала, чтобы в следующий момент прикончить его ударом в незащищенное горло.
   И тут к нему с обнаженным клинком бросился неизвестно откуда взявшийся Маттео.
   Круто развернувшись, чтобы не заколоть мальчика, Аллегрето потерял равновесие. Франко сделал выпад. Боль опалила плечо, рука у Аллегрето вмиг онемела, меч упал на пол.
   – Милорд! – закричал Маттео, держа обеими руками меч стражника.
   – Нет! – донесся от двери крик Элейн.
   Она стояла, тяжело дыша, упершись руками в косяк, на юбках снег.
   – Ты хочешь его, Маттео? – в ярости спросил Франко. – Тогда сделай это. Убей его... Прекрасное мщение!
   Но мальчик с трудом поднял слишком тяжелый для него меч и направил острие в грудь Франко.
   – Назад! Я не позволю коснуться его. Я убью тебя!
   Франко Пьетро замер, переводя изумленный взгляд с Аллегрето на сына, затем на дрожащий меч.
   – Убьешь меня? – недоверчиво прошептал он. – Я – твой отец.
   – Я ненавижу моего отца! Я ненавижу тебя! Я убью тебя!
   Но Франко легко отбросил его в сторону и повернулся к Аллегрето.
   – Да поразит Бог тебя и весь твой проклятый род! Что ты наделал?
   Аллегрето стоял, глядя на Франко. Его правая рука безжизненно висела, плечо горело, кровь стекала с пальцев на пол.
   – Ты настроил его против меня! – кричал Франко. – Господи милосердный, позволь мне убить его, позволь вырвать его сердце из поганой груди...
   Он ринулся на Аллегрето, отшвырнув с дороги сына, пытавшегося его остановить. Аллегрето вскинул левую руку, выпустив в него отравленный кинжал. Франко взмахом меча отбил его в воздухе. Стилет из правого щитка Аллегрето метнул ниже, и он по рукоятку вошел Франко в бедро. Тот охнул, выронил меч и опустился на колено. Маттео тут же прыгнул к отцу.
   – Стой! – Элейн дернула мальчика назад, успев спасти Франко от нацеленной ему в горло стали.
   Аллегрето уже протянул левую руку за своим мечом, но она прижала, клинок ногой.
   – Нет! Довольно!
   Он услышал за дверью голоса и с трудом выпрямился.
   – Филипп идет. Сюда! – крикнул он, не сводя глаз с Франко.
   Первым вошел Филипп, окинув взглядом Элейн, Маттео и Риату с ножом в бедре.
   – Свяжите его. Заберите оружие, – приказал бандит, потом мельком посмотрел на рану Аллегрето и поднял седые брови. – Мы заняли монетный двор. Гарнизон сдался. Гонец стоит наготове дать сигнал крепости, что... – Он умолк и хмуро взглянул на Франко Пьетро.
   – Дай им сигнал. Он все равно что мертв, – сказал Аллегрето.
   – Какой сигнал? – резко спросила она.
   – Что город от вашего имени взят, принцесса. – Аллегрето прислонился к стене, чтобы не упасть, и улыбнулся. – Монтеверде наш.
   Кровь стекала по белому рукаву Аллегрето, покрывала его разорванную тунику. Сочилась из бедра Франко. Даже Маттео был испачкан кровью.
   Отвернувшись, Элейн подошла к двери глотнуть свежего морозного воздуха и прийти в себя. Ним с мастифом старались проскользнуть мимо нее.
   – Маттео, возьми собак. – Она сделала усилие, чтобы голос не дрожал.
   Мальчик поспешил выполнить приказ, таща их во двор на снег. Когда Элейн оглянулась, люди Филиппа уже окружили Франко и связывали ему руки. Он не сопротивлялся, но его лицо было ужасно, когда он смотрел единственным глазом на Аллегрето.
   В одежде Зафера и белом тюрбане Аллегрето выглядел чужестранцем. Окровавленным чужестранцем. Порождением ада, как и его враг.
   Но он был жив. Зафер был жив. Маргарет была в безопасности.
   Тем не менее облегчения Элейн не чувствовала. Она кипела от ярости.
   – Что ты собираешься с ним делать? – спросил Филипп.
   Она знала, что бандит обращается к Аллегрето, но ответила сама.
   – Задержите его, – холодно произнесла Элейн. – И Навону тоже. Оба арестованы по моему приказу. Я – единственная живая наследница Лигурио. Я – Монтеверде. И я не позволю им все разрушить. Заберите обоих.
   Но все только с ужасом смотрели на нее, будто она вдруг вспыхнула перед ними ярким пламенем. Элейн ответила им взглядом, который не посрамил бы ее в глазах деда.
   – Заберите обоих, – повторила она, не глядя на Аллегрето.
   Бандит издал то ли смех, то ли рык.
   – Вы говорите всерьез, принцесса? Ведь я рискую головой, если выполню приказ, а вы передумаете.
   – Я слышала, что вы сказали в лагере. И не собираюсь начинать гражданскую войну.
   – Она права, – хрипло ответил Франко Пьетро. – Убей меня, если хочешь, и против тебя поднимутся все Риата. Мы не позволим Навоне спокойно спать в цитадели.
   Аллегрето выпрямился у стены.
   – Храбрые слова! Увидим, кто останется, чтобы подняться, когда я с тобой покончу. И я не спал спокойно с тех пор, как научился произносить имя отца и твое... Невелико горе.
   – Ты ни одной ночи не проспишь владельцем Монтеверде, спокойно или нет. – Франко чуть не упал, пытаясь шагнуть вперед. – Мы сожжем его до основания, прежде чем позволим тебе взять его!
   Аллегрето схватил его за горло.
   – Я увижу тебя болтающимся на воротах задолго до того, как ты сумеешь что-нибудь сжечь, Риата. Увижу это еще до утра!
   Элейн взялась за рукоятку меча, липкую от крови.
   – Филипп, арестуй обоих.
   Аллегрето отпустил Франко и посмотрел на нее.
   – Елена, – выдохнул он, – не делай этого.
   – Обоих!
   Филипп вздернул подбородок, и один из его людей нерешительно протянул руку к Аллегрето.
   – Елена! – В его голосе не было ни страха, ни гнева. Только недоверие.
   – Я не причиню тебе вреда. Никто тебя не тронет. И Франко тоже. Вы оба под моей защитой.
   Ей нечем было подкрепить эти слова, но она их произнесла. Сказала по велению принца Лигурио, ибо знала, каким он хотел видеть Монтеверде. И Монтеверде станет таким, если она имеет мужество, решимость и по счастливой случайности тысячу ангелов за спиной.
   В игре она уже связывала его: королева и пленный воин, оказавшийся в ее власти. В действительности он истекал кровью, а она была только неопытной девочкой, говорящей возмутительные слова, и меч дрожал в ее руке. Едва ли все люди Филиппа помешают ему, если он захочет уйти.
   Стиснув зубы, он посмотрел на Франко Пьетро, на Филиппа, потом на нее. В его взгляде было все, что их связывало. Он верил ей. Хотя не верил никому и никогда.
   – Аллегрето, помоги мне.
   Он моргнул, слегка повернул голову, будто слышал ее голос издалека. Потом, словно в молитве, посмотрел вверх.
   – Господи, – беспомощно сказал он. – Не поступай так со мною.
   – Для меня, – прошептала она.
   Франко недоверчиво хмыкнул, когда бандит дрожащими руками надел на Аллегрето кандалы, и хмуро взглянул на Элейн.
   – Вы будете иметь то, что по праву ваше, – сказала она ему. – Навона получит назад все, что принадлежало ему. Как при моем деде. Вы с этим согласны?
   Франко облизнул губы. Посмотрел на Аллегрето, затем снова на Элейн.
   – Я не понимаю. А как же наше обручение?
   – Обручения не было.
   – Ты от него отрекаешься?
   – Тут не от чего отрекаться. Я не давала согласия.
   – Этот контракт! – Франко вдруг понял ее. – Будь проклята эта английская свинья! Так за этим стоит Ланкастер? – Он застонал, ступив на раненую ногу. – Ты продала нас англичанину?
   – Нет.
   – Лучше англичанину, чем Навоне, – фыркнул Риата. Лицо у него скривилось от боли и ненависти. – Он сделал тебе другого ублюдка вроде себя?
   – Нет, – прямо ответила Элейн.
   Ресницы у Аллегрето чуть дрогнули, на лице мелькнуло странное выражение. Он холодно смотрел на нее. Элейн чувствовала, как сердце у нее разрывается на части, которые невозможно будет сложить.
   – А что с моим сыном? – повысил голос Франко Пьетро. – Я хочу забрать сына.
   – Маттео останется со мной, пока я не решу иначе. Он не будет во власти Навоны.
   – Я тебе не верю. Ты появилась здесь тайно, вместе с ним.
   – Значит, подождем, когда поверите, – ответила Элейн. – Я постараюсь быть справедливой. Но Монтеверде – прежде всего. Прежде Риаты. Прежде Навоны. Монтеверде – все мы, а это самое главное.
   С отрядом бандитов она взяла Авину.
   Филипп удерживал монетный двор, который легко захватил, когда все убежали смотреть пожар, с легкостью защищал его, когда были закрыты ворота в стене. Крепость Маладир была ее, остатки гарнизона Риаты сдались людям Филиппа.
   Горожане, не понимающие, что случилось, толпились за сожженным мостом, кричали, размахивали руками, однако не могли подойти к замку.
   Элейн приказала Филиппу звонить в колокол на площади.
   Зафер с ее разрешения перевязал рану Аллегрето и подвесил его руку на жгут, сделанный из тюрбана. Франко не мог ступить на раненую ногу, и его пришлось нести. Бандиты быстро доставили заключенных подземными ходами на освещенный факелами помост на площади.
   Элейн уже стояла там, держа меч и оглядывая толпу встревоженных людей, собравшихся внизу. Ей вновь вспомнились слова леди Меланты. «Будь умна. Будь отважна, если необходимо. Действуй по обстоятельствам». Принц Лигурио одобрил бы ее. Она была в этом уверена, словно дед стоял рядом и подсказывал ей, что делать дальше.
   – Я впервые пришла сюда! – крикнула она в толпу. – Я – Елена Монтеверде, а вы народ моего отца и деда. – Она взглянула вниз на молодого рудокопа, стоявшего перед нею. – И мой народ.
   Парень стоял с открытым ртом и смущенно кивнул, поймав ее взгляд. Элейн кивнула в ответ.
   – Сегодня в крепости, пока горел мост, сражались Риата и Навона – вожди своих домов. – Она показала мечом на Аллегрето и Франко Пьетро. – Они перед вами.
   Люди смотрели, переговаривались, видя то, что она хотела: двух человек, окровавленных, в порванной одежде. Внизу стояли и горожане в дорогих мехах, и бедно одетые рудокопы с женами и детьми. Среди них были сторонники Риаты и тайные приверженцы Навоны. Люди уже заполнили всю площадь. Элейн знала, что от ее действий Риата проиграет, а Навона поднимется. Но здесь были еще и те, кто не принадлежал ни к одному из домов, те, о которых писал ее дед, кто больше всего страдал от непрерывных междоусобиц.