Кинсейл Лаура. Робкая магия

   Марта ввела в комнату пожилого крестьянина и его сыновей с таким важным видом, с каким обычно слуги вводили в Лондоне гостей своих господ. Однако в этом убогом помещении подобные почести казались королевскими.
   — Мистер Дональд О’Салливан, мистер Ивен и мистер Фа… Фах… — Язык явно не слушался Марту.
   — Фахтнан, — подсказал ей парень с веснушчатым лицом и застенчивой улыбкой. — Впрочем, мисс, называйте меня, как вам будет угодно. Вы так мило делаете это.
   Марта сделала книксен, покраснев до корней волос от удовольствия. «Да я ему, оказывается, нравлюсь!» — подумала она, посмотрев на Фахтнана. Марта подбежала к печке и, раздув посильнее огонь, поставила чайник на конфорку. Родди собиралась сама приготовить чай, но она не решилась отослать служанку из комнаты и тем самым лишить ее шанса пофлиртовать с молодым крестьянином.
   В помещении не было стульев, и Родди надеялась, что Фэлен не станет прислоняться к шаткому самодельному столу, который мог в любой момент рухнуть. Стоя посредине комнаты, Фэлен посматривал на крестьян с обычным для него суровым высокомерием. Убогая обстановка только подчеркивала элегантность и загадочность хозяина этого таинственного дома. На Родди гости вообще не смели взглянуть.
   Крестьяне чувствовали себя не в своей тарелке, они не знали, что делать, и со смиренным видом ждали, когда Фэлен заговорит с ними. Отец припомнил старинную историю о человеке, который продал душу дьяволу, и настороженно посмотрел на Фэлена, ища в нем черты сходства с героем этого предания. Родди не знала, как рассеять страхи и опасения гостей, как заставить их увидеть в ней и Фэлене людей, а не сверхъестественные существа и не образы из ночных кошмаров.
   Марта начала расставлять фарфоровые чашки на столе. Их звяканье казалось слишком громким в мертвой тишине, царившей в комнате. Рыжеволосый Фахтнан нервно кашлянул.
   — Не хотите ли чаю, джентльмены? — предложил Фэлен.
   — Нет, нет, милорд, спасибо, — быстро сказал Фахтнан, испугавшись, что кто-нибудь из них по неловкости разобьет дорогую чашку.
   Его отец и брат закивали, соглашаясь с ним. Родди посмотрела на Фэлена, и ей показалось, что он хочет опереться о шаткую столешницу. Боясь, что муж перевернет ее по неосторожности и перебьет всю посуду, она бросилась к нему и почувствовала под ногами что-то мягкое. В следующий момент раздался пронзительный визг.
   Маклассар выскочил из-под ее юбок. Сначала он подбежал к старшему О’Салливану, а затем помчался к Марте, собираясь спрятаться под ее юбку. Однако служанка приняла поросенка за крысу. Завопив от ужаса, она кинулась в объятия Фахтнана, ища у него защиты.
   Придя немного в себя, Фахтнан покраснел от смущения.
   — Не бойтесь, мисс, — сказал он, — это всего лишь поросенок.
   — Это любимец графини, — спокойным тоном сказал Фэлен и, наклонившись, взял на руки Маклассара.
   Фэлен передал поросенка Родди, и она посадила его себе на плечо. Маклассар принял свою излюбленную позу, уткнувшись розовым пятачком в ухо хозяйки. Родди с опаской посмотрела на мужа, она не знала, что он собирается делать. Разговор с крестьянами явно не клеился.
   Дональд О’Салливан сдержанно кашлянул. Крестьяне удивленно поглядывали на графа Дьявола и его графиню. Родди понимала, что все это выглядит нелепо — тускло освещенная, убого обставленная комната, дорогие фарфоровые чашки, визжащий поросенок, которого ловит граф и с которым хозяйка дома обращается, как с домашней собачкой.
   Родди закусила губу, едва сдерживая смех. Маклассар с громким сопением щекотал ей ухо.
   — О Боже… Простите… — наконец простонала она и расхохоталась.
   Марта захихикала. Дональд О’Салливан прыснул со смеху.
   — А мы-то думали, что милорд и миледи гнушаются общаться со свиньями и бедными крестьянами, — заявил он.
   Родди, все еще смеясь, посмотрела прямо в глаза отцу семейства. И к ее радости, он не отвел взгляда. Все в комнате теперь улыбались, и у нее стало легко на душе.
   Через полчаса О’Салливаны ушли, довольные результатами переговоров. Граф обещал им отдать в аренду двадцать коров с условием, что они выплатят в конце года за этот скот фунт стерлингов. Они договорились также о том, что эта крестьянская семья будет продавать Фэлену масло за наличные. Фахтнан и Ивен обещали принять участие в ремонтных работах и пустить молву о том, что каждый крестьянин имеет возможность заработать пятнадцать пенсов в день на строительстве в усадьбе.
   Марта проводила гостей до крыльца со всеми почестями, которые были возможны при создавшихся обстоятельствах. Когда крестьяне ушли, Родди сняла Маклассара с плеча и пустила его побегать по полу.
   — Ну вот видите, — сказала она, обращаясь к мужу, — и поросенок кое на что сгодился.
   Фэлен вышел из-за стола. На его сияющем от радости лице играла улыбка. У Родди перехватило дыхание, когда она поймала на себе его нежный взгляд.
   — Девочка моя, — промолвил он, заключив жену в объятия, — я знаю, что именно их подкупило.
   — И что же это, по-вашему? — с улыбкой спросила Родди, тая в объятиях мужа.
   — Ваша красота, волшебница сидхе, — ответил он и поцеловал ее в дрожащие от смеха губы. — Вы так прекрасны, моя маленькая сида, когда смеетесь.

Глава 17

   Родди больше нравилось кувыркаться на сене, чем играть роль сдержанной, хорошо воспитанной графини Ивераг. В конюшне, где они устроили спальню, было довольно холодно, однако Фэлен сумел быстро согреть жену. Его слова, прикосновения, взгляд его жгучих небесно-синих глаз сводили Родди с ума. Им было все равно, где предаваться своей страсти — в роскошной постели или в заброшенном сарае.
   С того памятного дня, когда Фэлен встречался с местными жителями, прошел месяц. Наступила зима, и для Фэлена теперь существовало только одно — работа. Холодный западный ветер подгонял строителей, надо было торопиться с возведением новой прочной крыши над усадебным домом.
   Строители постепенно привыкли к тому, что граф работает с ними бок о бок, а графиня приносит им чай с овсяными лепешками на подносе. У них уже не вызывало удивления, что у ног Родди постоянно вьется поросенок, а горничная ходит тенью за своей госпожой. Чем ближе крестьяне узнавали своего помещика, тем большим доверием проникались к нему. Они перестали сравнивать Фэлена с дьяволом. Действительно, дьявол никогда не стал бы работать до седьмого пота, чтобы возвести крышу у себя над головой.
   Но к Родди простые люди относились все так же подозрительно. Только О’Салливаны осмеливались заговаривать с ней, но и они чувствовали, что графиня отличается от простых смертных. Правда, улыбка Родди часто сглаживала возникавшую неловкость. Родди помнила, как смех спас положение во время переговоров с крестьянами, и часто прибегала к этому испытанному методу.
   Родди сожалела о том, что ее отделяет пропасть от остальных людей. Она хорошо понимала окружающих, поскольку столкнулась с подобной магической силой, которой был наделен другой человек, и испытала на себе, как это неприятно. Каждый раз, когда ее дар покидал ее, ей становилось не по себе и она озиралась вокруг, ожидая, что вот-вот увидит пустые, незрячие глаза Сенаха. Он мог осудить ее и пригвоздить к позорному столбу за детские страхи и эгоистические желания, за то, что она порой использовала свой дар, чтобы обмануть близких ей людей. А самое главное, ее ужасало то, что старик мог проникнуть в тайные уголки ее сердца, мог понять, как сильно она любит своего мужа, как жаждет его ответных чувств, как боится, что он догадается о ее проклятом даре.
   Если Сенах расскажет Фэлену о ее уникальных способностях, если граф поверит старику, то может случиться беда.
   Родди плотнее запахнула свой плащ. Порывы холодного, дующего в лицо ветра были похожи на прикосновения безжизненных пальцев Сенаха к ее коже. Она наклонилась и погладила Маклассара. Запросы этого бесхитростного существа были очень просты — ему нужны были тепло и еда. И то, и другое поросенок получал в избытке и потому был доволен своей жизнью. Родди прилегла рядом с Маклассаром и задремала. Она ушла на этот холм, чтобы избежать встречи с Сенахом. Но, открыв глаза, она увидела, что старик стоит перед ней.
   — Да благословит вас Бог, — с улыбкой сказал Сенах.
   Он остановился на тропинке и, опираясь на посох, смотрел на Родди. До ее слуха доносились голоса рабочих. Затаив дыхание, она попыталась немного успокоиться и унять дрожь в руках.
   — Добрый день, Сенах.
   Ее вежливость была совершенно бесполезна, она не могла обмануть Сенаха, он хорошо видел, что Родди ненавидит его. «Уходи, я не хочу тебя видеть, — думала она. — Оставь меня в покое!»
   — Я пришел, чтобы указать вам путь, — сказал старик. Родди невольно крепче прижала к груди Маклассара. Поросенок зашевелился, тихонько сопя во сне.
   — Я хотела немного отдохнуть и не собиралась никуда идти, — промолвила Родди.
   Голубые глаза Сенаха в упор смотрели на нее. У Родди перехватило дыхание, и она отвела взгляд в сторону. «Не смотри на меня! Не смей!» — хотелось ей крикнуть.
   — Отец вашего мужа приходил сюда, — промолвил Сенах. — Он любил размышлять, сидя на этом холме.
   Родди посмотрела на землю и увидела крошечный белый цветок, который не замечала прежде.
   — Этот цветок называют поцелуй Фионы, — сказал старик.
   — Какой он милый, — прошептала Родди.
   — Он недолго цветет. В старые времена женщины настаивали его лепестки на спирту и получали напиток, который не имел ни вкуса, ни запаха. Это было хорошее снотворное и не только…
   Родди, нахмурившись, отвернулась от цветка. Ей казалось, что если она не будет проявлять интереса к словам старика, то он уйдет. Однако Сенах не уходил.
   — Да, отец вашего мужа частенько бывал здесь. Он был хорошим парнем, крепким, сильным и ловким, но отличался мечтательностью… Он постоянно искал то, чего не существовало в природе.
   Родди взглянула на морщинистые руки Сенаха, в которых он сжимал посох.
   — Богатые люди, землевладельцы, посылали своих сыновей из дома в далекие края, в школы, получать образование и набираться ума, — продолжал старик. — Там они из мальчишек превращались в настоящих мужчин, но редко возвращались домой. А Френсису, так звали отца вашего мужа, нужно было сохранить свою землю. — Сенах покачал головой. — Я ни в чем его не виню, хотя многие осуждают этого человека. Я как-то говорил Френсису, что наша жизнь похожа на гору — католики поднимаются наверх по одному склону, а протестанты — по другому. Но в те времена только протестанты могли выбиться в люди. Чтобы сохранить землю в своих руках, католику нужно было подписать одну бумагу или произнести несколько слов, отказавшись от своей веры.
   Родди не сводила глаз со старческих рук Сенаха. Его рассказ невольно увлек ее.
   — И отец отца вашего мужа поступил именно так, — сказал Сенах. — Он подписал бумагу и сохранил за собой землю. А потом, когда его сын подрос, он отослал его учиться в английскую школу. Френсис очень не скоро вернулся домой, мы уже и не чаяли вновь увидеть его.
   «Он вернулся, потому что был мечтателем и стремился в родные края», — подумала Родди.
   — Да, — с улыбкой сказал Сенах, — Френсис вернулся. И привез с собой жену, настоящую леди, изящную, роскошно одетую. Мы никогда не видели прежде таких утонченных дам.
   «Она была совсем не похожа на меня», — грустно подумала Родди, поглядывая на свой грязный плащ. Ветер трепал ее волосы, к груди прижимался поросенок. Родди понимала, что в ней нет утонченности, присущей матери ее мужа.
   — И вот эта прекрасная леди, — продолжал Сенах, — была здесь до вас хозяйкой усадьбы, графиней Ивераг. И она родила одного ребенка, мальчика, который должен был, как и все остальные, уехать из дома. Но его отец как-то сказал мне, что не хочет никуда отправлять сына. Он собирался обучать его дома сам. Меня он попросил тоже быть его учителем. Дело в том, что Френсис, находясь вдали от родных мест, очень тосковал по ним и стремился во что бы то ни стало вернуться. Ему не хотелось, чтобы его сын тоже страдал в разлуке с отчим домом. Френсис тайно снова принял католическую веру. Впрочем, вскоре все об этом узнали. Френсису не было смысла скрывать правду, он понял, что у него больше не будет детей и ему не придется делить наследство между сыновьями, как этого требовал закон от католиков. К чему тогда было держать в секрете свое истинное вероисповедание?
   Сенах повернулся в сторону долины. Родди казалось, что он любуется панорамой, открывавшейся с холма.
   — Должен вам сказать, что еще совсем недавно существовал закон, по которому жена или сын католика, ставшие протестантами, освобождались от всех обязательств перед ним.
   Родди нахмурилась.
   — К чему вы клоните? — спросила она, чувствуя, как сжимается ее сердце.
   — К тому, что строптивая жена или бессердечный сын имели возможность завладеть землей, для этого им было достаточно принять другую веру. Десятилетнему мальчугану надо было только заявить, что он принадлежит к государственной церкви, и его сразу же брали под свою опеку протестанты. После рассмотрения дела в суде его отец становился арендатором, подобно тем крестьянам, которые живут и трудятся там, в долине.
   — Этого не может быть, — возразила Родди. — Ребенок не может…
   — Именно так все и было, — перебил ее старик.
   — Вы хотите сказать, что именно так поступил Фэлен? Сенах промолчал.
   — Нет, он не мог сделать это, — решительно заявила Родди. — Земля перешла в его владение совсем недавно.
   — Я слышу плач, — неожиданно произнес Сенах. — Да, кто-то плачет, а Френсис мертв, его убили.
   — Что вы несете?! — вскричала Родди. — Перестаньте говорить загадками. Объясните, что вы имеете в виду!
   — Вы можете помочь своему мужу, но для этого вам нужно знать правду, — сказал Сенах.
   Родди невольно взглянула на усадебный дом. Ее взор застилала пелена слез, и перед глазами расплывалась высокая статная фигура человека с черными волосами в белой рубашке. Он работал не покладая рук над восстановлением своего родового гнезда. Весь последний месяц Фэлен возвращался со стройки поздно, ближе к полуночи. Поев, он ложился спать и, обняв ее, тут же проваливался в сон.
   Сенах снова устремил на Родди свои незрячие глаза и улыбнулся.
   — В детстве Фэлен был очень воспитанным мальчиком, — промолвил он. — Но потом на него нашло затмение. Это случилось в тот день, когда погиб его отец. С тех пор тьма поселилась в его душе…
   Родди не понимала Сенаха и боялась задавать ему вопросы.
   — Но вы… — продолжал старик, — вы — пламя, свет которого может разогнать тьму. Вы не должны думать только о себе.
   Родди потупила взор.
   — Я думаю о нем, — прошептала она.
   — И когда вы думаете о нем, вас охватывает страх. Родди закрыла лицо руками.
   — Вы обладаете даром — так вы называете свою силу. И вы считаете его проклятием, — промолвил старик.
   — Да! Я ненавижу свой дар! Сенах тихо засмеялся.
   — Вы плачете и сокрушаетесь, и все из-за чего, я вас спрашиваю?
   — Не говорите Фэлену о моем даре, — дрожащим голосом попросила Родди. — Вы же знаете, что я не слышу мыслей Фэлена, я не могу проникнуть в его душу.
   Родди замолчала. У нее перехватило горло при мысли о том, что почувствует муж, когда откроется ее тайна. Он начнет избегать ее точно так же, как она сейчас избегает Сенаха. Ужас охватил Родди.
   — О Боже, — прошептала она, — я никогда не смогу убедить его в том, что не читаю его мыслей. Он бросит меня… Он прогонит меня отсюда…
   — Вы боитесь посмотреть в лицо правде.
   Глаза Сенаха следили за ней так внимательно, что Родди начала сомневаться в слепоте старика. Родди стала убеждать себя в том, что она слишком мнительная. В жизни много случайных совпадений, которые могут вызвать суеверный страх. Нет, вряд ли старик обладал таким же даром, каким обладала она. С ее стороны было глупо разговаривать с ним так, как будто он был всеведущ.
   И тут Сенах громко рассмеялся.
   У Родди сдали нервы. Вскрикнув, она повернулась и, забыв об учтивости, подхватила на руки Маклассара и бросилась бежать по тропинке. Колючий кустарник цеплялся за полы ее плаща, подошвы башмаков скользили по камням. У нее была лишь одна цель — убежать подальше от слепца и его слов. Забыть о них. Холодный ветер дул ей в лицо. Над ее головой кружились черные птицы, однако вскоре они улетели. Снизу, из лощины, поднялись клубы тумана и окутали ее.
   Извилистая тропа бежала вперед, и Родди упрямо шла по ней, хотя туман сгущался и здравый смысл приказывал ей остановиться Через некоторое время дорога начала подниматься вверх, подъем становился все круче, и Родди стала задыхаться от быстрой ходьбы. Маклассар вел себя странно. Он лежал у нее на плече очень смирно, не шевелясь.
   Тропа долго петляла между зарослями дрока, но вдруг исчезла, словно растворившись в тумане. Перед Родди простиралась поляна, поросшая травой. Родди в растерянности остановилась. Ей показалось, что воздух вокруг мерцает. Родди погладила лежавшего у нее на плече Маклассара, и он с довольным видом хрюкнул.
   Родди вышла из кустов на открытое место и сквозь туман увидела нечеткие очертания валунов, выстроившихся в одну изогнутую линию. Подойдя к валунам, Родди заметила, что они образовывали круг, в центре которого лежало несколько огромных камней причудливой формы. Между камнями росли кусты и крошечные белые цветочки, которые Сенах совсем недавно показывал ей.
   Родди подошла поближе, чтобы рассмотреть их, и присела на один из камней в центре. Она сняла Маклассара с плеча, и он, устроившись на земле у ее ног, сразу же заснул.
   Родди тоже задремала. Во всяком случае, ей показалось, что она забылась на несколько минут, а когда открыла глаза, то увидела в столбе солнечного света женщину. Ее длинные волосы были распущены и свободной волной падали на плечи. Она сидела, поджав под себя ноги, на ковре из крохотных белых цветов, от которых, казалось, исходило сияние, и смотрела на Родди.
   — Как вы прекрасны, — сказала Родди. Женщина улыбнулась.
   — Меня зовут Родерика, — представилась Родди.
   — Я знаю, — сказала женщина. Она так и не назвала своего имени.
   Маклассар проснулся, поднял голову, а затем встал на ножки и засеменил к незнакомке. Родди было приятно, что женщина почесала поросенка за ушами.
   — Вы часто приходите сюда? — спросила Родди.
   — Часто. Я прихожу сюда, чтобы потанцевать. А вы любите танцевать?
   — Да, — неожиданно для себя ответила Родди. — Очень люблю.
   — В таком случае приходите сюда как-нибудь. Мы потанцуем вместе.
   Некоторое время они молчали, с улыбкой глядя друг на друга.
   — Я расскажу вам много интересного.
   — Я бы с удовольствием послушала ваши рассказы.
   — И спою вам. А вы споете для меня. Родди кивнула.
   — А как вас зовут? — наконец спросила она.
   — Фиона.
   «Это означает „яркая и прекрасная“, — промелькнуло вдруг в голове Родди. Она не понимала, откуда взялась эта мысль.
   — Точно так же называются и эти цветы, — вспомнила она.
   — Да. — Женщина плавным движением головы откинула назад волосы и встала. — Вас зовут. Мне нужно идти.
   Сидя на плоском валуне, Родди смотрела вслед Фионе до тех пор, пока ее стройная фигура не исчезла в тумане.
   Через несколько мгновений Родди услышала голос, звавший ее по имени. Фэлен уже охрип и, похоже, отчаялся найти ее. Родди быстро встала и отозвалась на его зов.
   Вскоре из тумана появилась фигура ее мужа. Он решительным шагом вошел в круг, выложенный из огромных камней. Родди заметила, что лицо Фэлена было напряжено, губы сжаты, брови сведены на переносице. Он был вне себя от беспокойства.
   — Ну, слава Богу! — выдохнул Фэлен, увидев жену. Родди думала, что он сейчас крепко обнимет ее. Но Фэлен остановился в нескольких шагах от жены и смерил ее сердитым взглядом так, словно собирался устроить ей нагоняй, а затем устало сел на камень и достал из-под плаща кожаную сумку со съестными припасами и флягу.
   — Вот, — сказал он, протягивая Родди овсяную лепешку, — поешьте немного. Вы, должно быть, умираете с голоду.
   — Вовсе нет, я не голодна, — возразила Родди. — Отдайте лепешку Маклассару.
   — О Боже, не стройте из себя героиню! Поешьте, иначе не сможете идти. Два дня без пищи — это не шутки.
   — Два дня? — удивленно переспросила Родди и нахмурилась, решив, что муж смеется над ней. — Что за глупости! Я сегодня утром, прежде чем отправиться на прогулку, позавтракала и выпила чаю.
   — Сядьте и поешьте, — приказал Фэлен. — Нельзя быть такой легкомысленной.
   Родди села. Отломив кусочек овсяной лепешки, она отправила его в рот. Маклассар тут же подбежал к ней и захрюкал, требуя еды. Родди отдала ему остатки лепешки. Фэлен достал из сумки другую и протянул ее Родди.
   — Я не хочу есть, — сказала она. — И вам не стоило искать меня, я сама смогла бы найти путь назад.
   — О Боже, вы бредите? У вас жар? Вы пропадали два дня! А когда я нашел вас, вы начали упрекать меня в том, что я отправился на ваши поиски!
   — Я ничего не понимаю, — сказала Родди. — Я пошла прогуляться и случайно забрела сюда. Я просидела здесь не больше получаса. А вы говорите, что я пропала на два дня!
   Фэлен пристально смотрел на нее. Выражение озабоченности на его лице сменилось испугом.
   Он посмотрел на валуны, образовывавшие круг, и его настроение окончательно испортилось. На его скулах заходили желваки. Встав, он подошел к самому высокому из камней и уперся в него ладонями, словно хотел сдвинуть с места. Камень, конечно же, не шелохнулся. Оставив тщетные попытки свернуть валун, Фэлен уставился на его серую поверхность с таким видом, как будто силился прочитать на ней ответы на все свои вопросы.
   Наблюдая за ним, Родди начала верить в то, на что намекал Сенах. Фэлен был жестокосердным сыном, убившим своего отца. Когда в нем просыпался демон, его не могли остановить ни моральные принципы, ни закон.
   Родди вышла за него замуж только потому, что ее дар не имел власти над ним. Это подкупило Родди, она надеялась, что сможет всю жизнь прожить с Фэленом. Родди уцепилась за этого человека как за соломинку. Ей не хотелось вникать в подробности его жизни, потому что она боялась узнать о нем нечто страшное.
   Фэлен повернулся и направился к жене.
   — Так, значит, вы не голодны? — спросил он. Родди покачала головой.
   — И ничуть не устали и не замерзли? — Нет.
   — А я устал и замерз, — сказал Фэлен и опустился рядом с ней на колени. — Я не спал двое суток, Родди. — Он погладил ее по руке. — Я не смыкал глаз с тех пор, как вы исчезли. Я искал вас.
   Родди не стала спорить с ним. Она видела, что он смертельно устал. Глаза Фэлена слипались.
   — Вы нашли меня, — прошептала она.
   — Да, — произнес Фэлен уже в полусне, — нашел…
   Он пробормотал еще что-то неразборчивое. И тут Родди заметила чью-то тень, мелькнувшую в тумане. Вскоре очертания фигуры стали более четкими, и Родди увидела, что к выложенному из валунов кругу подошла Фиона. Ее звонкий смех далеко разносил ветер. Исходящая от Фионы радость захлестнула Родди и заставила забыть все неприятности. Фиона приблизилась к спящему Фэлену и опустилась рядом с ним на колени.
   — Это Фэлен, — сказала Родди, которой очень хотелось познакомить мужа с Фионой. — Он очень устал.
   — Вы можете разбудить его, если хотите.
   Родди взглянула на мужа. Он улыбался во сне и выглядел моложе своих лет.
   — Пусть спит, — промолвила она.
   Фиона протянула руку и погрузила пальцы в волосы Фэлена.
   — Я знаю его историю. Когда-нибудь я расскажу вам ее, — пообещала она.
   — Я готова выслушать вас прямо сейчас, — сказала Родди. Фиона лукаво улыбнулась:
   — Еще не время. Сейчас вы меня не станете слушать.
   В ее словах чувствовалась легкая укоризна, и Родди вдруг почему-то стало стыдно. Она опустила голову и дотронулась до волос Фэлена так, как это делала Фиона. Его слегка вьющиеся волосы были шелковистыми на ощупь.
   «Я люблю тебя», — с отчаянием подумала она.
   Когда Родди вновь подняла голову, Фионы уже не было рядом с ней. Родди с удивлением огляделась вокруг. В ее душе проснулись смутные подозрения. Кем была эта Фиона, и почему она так внезапно появлялась и исчезала, словно растворяясь в тумане? Однако сейчас все внимание Родди было сконцентрировано на Фэлене. Она гладила его по лицу, чувствуя теплое дыхание на своих ладонях. Ей хотелось любви, она жаждала снова пережить минуты близости с мужем.
   Губы Фэлена коснулись ее руки. Родди посмотрела на него. Глаза Фэлена были все еще закрыты, однако его длинные ресницы чуть заметно дрожали. Он проснулся. Фэлен провел рукой по ее бедру, и Родди охватило возбуждение. Он приподнялся и, стащив Родди с камня, посадил рядом с собой на траву. Родди легла на спину, и Фэлен припал щекой к ее груди.
   Его руки начали лихорадочно гладить ее тело. Из груди Фэлена вырвался стон. Родди почувствовала, что его бьет дрожь возбуждения. Они оба были охвачены страстным желанием слиться воедино.
   — Мы так давно не были вместе, — прошептал Фэлен.
   — Нас могут увидеть, — промолвила Родди, вдруг вспомнив о Фионе. — Сюда может кто-нибудь прийти.
   — Не беспокойтесь, — прошептал Фэлен, расстегивая ее плащ, — я послал людей в горы на поиски вас. Вы мне не верите? — Фэлен усмехнулся и, склонившись над ней, прошептал ей на ухо: — Вы думаете, что я сошел с ума. А я считаю, что это вы сумасшедшая. Мы прекрасная пара, дорогая моя.