Кинсейл Лаура. Робкая магия

   Ее плащ упал на влажную траву, а за ним последовало ее платье. Фэлен раздевал ее быстро и уверенно. Холодный воздух коснулся тела Родди. Она застонала и прильнула к мужу.
   — Родди… — прошептал Фэлен, уткнувшись лицом в ее обнаженную грудь, — не оставляйте меня больше.
   «Нет, я никогда не смогу оставить тебя!» — хотелось крикнуть ей.
   — Я хочу вас, — пробормотал Фэлен, подминая Родди под себя. Он уже успел раздеться, и она почувствовала, что все его тело горит от страсти и возбуждения. — Вы нужны мне. О Боже, я боюсь проснуться однажды и понять, что вы были всего лишь сном…
   — Нет, я не сон, — промолвила Родди. Она была сейчас не способна о чем-либо думать.
   — Но вы же маленькая сида. — Фэлен тихо засмеялся. — Иногда я смотрю на вас, и мне кажется, что легче потрогать туман, чем прикоснуться к вам.
   — Нет, — простонала она, извиваясь под ним от страсти. — Прикоснитесь ко мне!
   Фэлен навалился на нее всем телом и впился зубами в ее плечо.
   — Да, — прошептал он. — Я не святой, я обхожусь с вами, как умею. — Его рука скользила вниз. — Я знаю, как сделать вам приятно, я все знаю о вас.
   — Фэлен…
   Он вошел в нее.
   — Любите меня, Родди, — простонал он, слившись с ней в единое целое. — Не бросайте меня. Не слушайте, что говорят люди. — Подложив ладони под ягодицы Родди, он приподнял ее бедра, чтобы глубже войти в нее, и лихорадочно зашептал: — Любовь моя, жизнь моя, не покидай меня…
   Они быстро приближались к кульминационному моменту, и вскоре их охватил экстаз. Жажда Фэлена стала ее жаждой, огонь, пылавший в его груди, охватил и Родди, и они вместе сгорали в этом бушующем пожаре.
   Потом они долго лежали на плаще, не размыкая объятий. Туман начал рассеиваться, и сквозь него проникали красноватые лучи заходящего солнца. Они окрасили кольцо из камней в странный розоватый цвет. В это время суток должно было сильно похолодать, но Родди, как ни удивительно, было тепло. Они лежали на открытом месте, не стыдясь своей наготы. Сладкая истома разливалась по их телам. Через некоторое время они все же встали и начали лениво одеваться.
   Одевшись, они вышли за пределы выложенного из камней круга, держась за руки, словно юная влюбленная парочка. Граф обнял жену за талию, привлек к себе и нежно поцеловал в губы. Родди быстро нашла тропинку, по которой пришла сюда. Они продвигались вдоль склона, любуясь простиравшейся внизу живописной панорамой побережья с зелеными холмами и серебристыми заливами. Родди с удивлением отметила, что в тумане очень далеко ушла от дома.
   Уже в сумерках они услышали голоса людей. Это были Марта и старик О’Салливан. Они находились у подножия холма и звали Фэлена. Фэлен крикнул им в ответ, замахав руками. Это движение привлекло внимание О’Салливана, и Родди почувствовала, что старика охватила радость.
   Фэлен и Родди быстро спустились по тропинке.
   — О Боже! — всхлипнув, воскликнула Марта и чуть не задушила Родди в объятиях, забыв о том, что она служанка. — Мы уже и не чаяли увидеть вас снова! Мне тут порассказали страшных историй о солдатах, сорвавшихся со скал в пропасть, о волках, разорвавших какого-то лейтенанта. Но я знала, мэм, что милорд обязательно найдет вас. И я сказала об этом мистеру О’Салливану. А он говорил мне, что ночью в горах может погибнуть даже самый сильный человек, а вы отсутствовали двое суток. А потом пропал и милорд, и прошли еще один день и одна ночь! — Марта выпустила из объятий свою госпожу и бросилась на шею Фэлену. — О, сэр, как я рада видеть вас! Теперь я не спущу глаз с миледи, клянусь вам!
   Услышав слова служанки о двух сутках, которые она якобы провела в горах, Родди застыла как громом пораженная.
   — Марта, — резко сказала она, — вы наверняка преувеличиваете. Я отсутствовала всего лишь полдня.
   Марта смотрела на свою госпожу круглыми от изумления глазами. Она не смела перечить Родди, но про себя решила, что графиня наверняка сильно ударилась головой и ей требуются внимание и забота. Мистер О’Салливан бросил тревожный взгляд на Фэлена. Родди знала, что старик разделяет опасения служанки.
   — Какие вы все смешные! — воскликнула Родди. — Я прекрасно знаю, где я была и что делала. Сначала я поднялась на холм, а потом спустилась пониже и прогулялась вдоль склона. Там я встретила женщину по имени Фиона. Вот и все. И если вы пытаетесь разыграть меня, то не утруждайтесь, я не верю вам! Ваши шутки зашли слишком далеко и кажутся мне глупыми!
   — Родди, — остановил ее Фэлен, положив ладонь на плечо жены, — девочка моя, успокойтесь, я…
   — Замолчите! — оборвала мужа Родди, сбросив его руку со своего плеча. — Я не знаю, чего вы все добиваетесь, но я требую, чтобы вы прекратили лгать! Хватит, я больше не вынесу этого!
   — Да у вас истерика, дорогая моя, — сказал Фэлен и попытался обнять Родди, однако она оттолкнула его. И все же ему удалось сломить сопротивление жены и прижать ее к своей груди. — Дышите медленно. Ваше сердце готово выскочить из груди.
   — Но я говорю правду! — не унималась Родди, перейдя на крик.
   — Тише, тише, девочка моя, — стал успокаивать ее Фэлен, прижавшись щекой к ее щеке и раскачиваясь вместе с Родди из стороны в сторону. — Не надо так волноваться.
   Фэлен все еще обнимал ее, поглаживая по спине.
   — Но ведь вы были со мной, Фэлен, — вспомнила вдруг она. — Мы провели с вами несколько часов, а они говорят, что вы отсутствовали целые сутки.
   — Я знаю, Родди, — усталым голосом сказал Фэлен. — Я все знаю.
   — Так значит, они ошибаются. — У Родди дрожали губы. — Скажите им, что они не правы.
   — Я не могу этого сделать, — промолвил Фэлен. У Родди упало сердце.
   — Но почему? — тихо спросила она.
   — На это есть свои причины… — Фэлен вздохнул и погладил жену по голове. — Я знаю, как вам страшно, поверьте мне. Я прекрасно понимаю, что вы сейчас чувствуете.
   Родди помолчала, обдумывая его слова.
   — О Боже, — наконец прошептала она, подняв глаза на мужа. — Но что же в таком случае со мной произошло?
   — Лучше не думать об этом, девочка моя, — промолвил Фэлен.

Глава 18

   Родди ползала на четвереньках по вскопанной земле, стараясь вырвать из нее корни дикого кустарника. Решив разбить цветник, она срубила росшие на участке кусты, подкопала их, но, несмотря на все ее усилия, избавиться от цепких сильных корней было не так-то просто. Устав, Родди села на пятки и взглянула вдаль, туда, где до самого моря простирались поля и пастбища.
   Под синим весенним небом на лугу пасся гнедой жеребец Фэлена, мирно щипавший травку. Пятеро крестьян пахали землю новыми чугунными плугами, которые купил и привез в имение ее муж.
   Фэлен отказался выделить Родди плуг, чтобы вспахать участок под цветник. Эти драгоценные орудия труда были пущены на более важное дело — подготовку полей для посадки картофеля и посева репы, овса и пшеницы.
   Мысли Фэлена были заняты осушением болот, возведением изгородей вокруг пастбищ и полей, обработкой земли, посадкой картофеля и другими не менее важными делами. Ему некогда было думать о цветах. А Родди хотелось красоты, и она решила своими руками разбить цветник. Вздохнув, Родди снова взялась за корень. Стоя на коленях, она изо всех сил стала тащить его с громким кряхтением и сопением, которым позавидовал бы Маклассар. Однако все ее усилия были тщетны. Застонав от досады, Родди упала навзничь на сырую землю, но тут же вскочила.
   — Эрнест! — Родди замахала руками, стараясь привлечь внимание брата, скакавшего к дому по подъездной дороге, недавно заново проложенной и посыпанной щебнем.
   Впереди мчался Фэлен, который, по-видимому, ездил встречать брата своей жены. Дремавший на ступенях крыльца под апрельским солнышком Маклассар, услышав оживленный голос хозяйки, вскочил на ноги и потрусил к Родди.
   Родди знала, что Эрнест придет в ужас, увидев, что его сестра копается в земле. Но несмотря на свою перепачканную землей и навозом одежду, она помчалась ему навстречу. Родди так не терпелось обнять брата, которого она давно не видела, что ей было не до своего внешнего вида.
   — О, Эрнест! — вскричала она, как только он спешился, и бросилась ему на шею. — Почему ты не известил меня о своем приезде? Я так сильно скучала по тебе… по всех вас. А вы не отвечали на мои письма.
   Эрнест со смехом отстранил ее от себя.
   — Ты запачкаешь мой лучший плащ! Похоже, я выгляжу в этих краях как настоящий щеголь. — Эрнест покачал головой, окинув сестру придирчивым взглядом. — О Боже, Родди, в последний раз у тебя был такой вид, когда ты упала со взбесившейся вороной кобылы в канаву.
   — Я работала в своем цветнике, — сказала Родди и с укором посмотрела на Фэлена, державшего под уздцы лошадей.
   Взглянув на брата, Родди сосредоточилась на его мыслях. Но они были невеселыми. Ему не понравилось то, в каком виде он застал свою сестру. Эрнест даже не предполагал, что увидит Родди в безлюдной дикой местности, посреди полуразрушенной усадьбы, в перепачканном грязью и навозом платье, в обществе босоногого слуги и поросенка, свободно бегавшего по двору… Эта странная картина не могла прийтись по душе Эрнесту, который обожал свою сестру и всегда стоял за нее горой.
   Взглянув в глаза брату, Родди широко улыбнулась ему, стараясь скрасить неприятное первое впечатление.
   — Расскажи мне, как идут дела дома, — попросила она. — Как папа? Я даже не знаю, какую лошадь он готовит в этом году для дерби^[2]. А какое решение принял Марк? Он остается в своем полку? Последнее письмо, которое я от него получила, было очень коротким… Я поняла, что он писал его на передовой. Бедная мама, представляю, как она переживает за него…
   И Родди еще долго перечисляла своих родственников, расспрашивая брата, как они поживают. Она требовала ответов на свои вопросы, догадываясь по спокойной реакции брата, что с близкими ей людьми все в порядке.
   — А я хотел бы узнать, как поживаешь ты, — сказал Эрнест, когда Родди наконец умолкла. — Мы и представить не могли, в каких диких и отдаленных краях ты живешь. Милорд говорил мне, что ты каждую неделю посылаешь нам письма. Но с начала этого года мы ни одного не получили. Кроме того, до нас дошли тревожные новости о том, что все население этого края взялось за оружие, что на территорию Ирландии готовы вторгнуться французы и поэтому здесь объявлено военное положение…
   — Военное положение? — переспросила Родди, встревоженная тем, как сильно беспокоится за нее брат. — А что это такое?
   — Девочка моя, да вы настоящая невежда, — насмешливо сказал Фэлен. — В условиях военного положения ситуацию контролируют военные.
   — Да, и они же вершат правосудие. Я повторяю свой вопрос, Ивераг, когда вы привезете Родди назад в Англию?
   Родди не понимала причин беспокойства брата. — Ты хочешь, чтобы я вернулась в Англию? — спросила она. — Разве здесь так опасно?
   — Конечно, опасно! Вся страна охвачена мятежом. Я сошел на берег в Корке и видел, как там маршировали три батальона легкой пехоты и эскадрон драгун, готовясь к выступлению. Завтра истекает срок ультиматума. Если к тому времени мятежники не сложат оружие, военные прочешут весь этот край.
   — Оружие?! — в ужасе воскликнула Родди и посмотрела на мужа. — Вы знали об этом?
   — Я видел у О’Коннелов прокламацию с объявлением военного положения, — спокойно ответил он. — Это было пару недель назад.
   — И вы ничего мне не сказали? Ничего не предприняли?
   — А что я должен был, по вашему мнению, предпринять?
   — Вернуться в Англию, — ответил Эрнест вместо сестры. — Если вы не желаете уезжать из Ирландии, Ивераг, то по крайней мере отпустите со мной Родди.
   Фэлен некоторое время молчал, глядя на Эрнеста.
   — Нет, — наконец сказал он.
   Однако Эрнест не сдавался. Родди без труда прочитала его мысли, обращенные к ней: «Я все равно увезу тебя, Родди, что бы ни делал этот ублюдок».
   Фэлен догадался, о чем думает Эрнест, правильно истолковав исполненное непоколебимой решимости выражение его лица.
   — Родди — моя жена и останется со мной, — заявил он. Подняв лопату, Фэлен одним мощным ударом разрубил надвое корень кустарника, который она все утро пыталась вытащить из земли. — Дважды подумайте, прежде чем решитесь что-нибудь предпринять.
   — Вас не волнует то, что она находится в опасности? — спросил Эрнест.
   Фэлен продолжал яростно дробить корни и перекапывать землю.
   — Позвольте, я вам расскажу об этом восстании, — предложил он, не прекращая работать. — Крестьяне никогда не борются за отвлеченные идеи, для них главное — благополучие и сытый желудок. Церковная десятина вызывает у них гнев. Они трудятся не покладая рук на своих крошечных полях для того, чтобы заплатить ее сборщикам налогов. За счет этих работяг живут также мелкие помещики, взимающие с них плату за субаренду земли. И в конце концов терпение этих крестьян лопнуло. Отчаяние толкнуло их на вооруженный мятеж, в котором они увидели единственную возможность спасти свою жизнь. Дворяне же, которые довели этих бедняг до такого состояния, теперь боятся расправы и позвали на свою защиту армию. — Фэлен выпрямился и отбросил в сторону лопату. — Милиционную армию… которой боятся все, кто угодно, кроме противника. Так охарактеризовал ее сам командующий. И вот к этой бочке с порохом, которая готова в любой момент взорваться, подбираются идеалистически настроенные школьники, постоянно болтающие о французской демократии и свободе на землю. — Фэлен фыркнул. — Да, скоро у нас разразится революция, и тысячи невежественных, голодных крестьян погибнут от пуль бравых солдат.
   — И вы собираетесь встретить эту революцию здесь, на земле, охваченной пожаром восстания? — с вызовом спросил Эрнест. — Я не желаю, чтобы моя сестра оставалась в Ирландии.
   — Вы хотите увезти ее силой? — поинтересовался Фэлен. — Я считаю, что здесь ей ничто не угрожает. Я выплатил церковную десятину и списал крестьянам все долги, обязав их за это распахать новые поля, которые я собираюсь засеять в этом году. В их глазах я выгляжу настоящим героем. Эрнест усмехнулся.
   — Не знал, что звание героя можно купить, — язвительно заметил он.
   — Я практичный человек, Деламор, и предпочитаю хорошо заплатить, чтобы избавиться от опасности, если на кону стоит моя жизнь.
   — Да, заплатить деньгами моей сестры.
   — Эрнест! — одернула его Родди.
   Фэлен улыбнулся. Однако его улыбка скорее походила на волчий оскал.
   — Как я уже сказал, я практичный человек.
   Эрнест хотел еще что-то сказать, но Родди не дала ему это сделать.
   — Пойдем в дом, Эрнест, — пригласила она. — Я хочу показать тебе, что мы успели сделать за это время.
   Эрнест понял, что сестра хочет, чтобы он прекратил этот спор, и неохотно уступил ей.
   «Не нравится мне все это, — думал он. — Я желаю тебе только добра, сестренка».
   Родди взяла его за руку и тайком крепко пожала ее. Она старалась не замечать его глубоко скрытых опасений за ее судьбу, причины которых крылись вовсе не в политических волнениях в Ирландии, а в самом Фэлене. Эрнест не доверял ему, однако Родди закрывала глаза на это.
   Они поднялись на крыльцо, и Родди открыла недавно навешенную деревянную дверь, от которой еще пахло краской.
   Интерьер большого дома своей странностью мог поразить воображение любого гостя. Это не приходило Родди в голову до тех пор, пока она не заметила замешательство Эрнеста, оглядывавшегося по сторонам.
   Родди хотела проводить гостя в столовую и предложить ему французские напитки и вкусную еду. Их повар прекрасно готовил, он точно также, как бренди, изящная мебель и сахарная пудра для пирожных, был доставлен в Ивераг контрабандным путем из Франции. Слуги могли бы накрыть в столовой для Эрнеста новый полированный стол красного дерева, предварительно сняв с него чехол, защищавший полировку от штукатурки, падавшей с потолка, который сейчас ремонтировали. Сами хозяева обычно не ели здесь. Было бы странно принимать пищу посреди ремонта. Фэлен, Родди, рабочие и все остальные домочадцы обедали в большой кухне, расположенной на половине слуг.
   Однако Эрнест не спешил садиться за стол, и Родди не стала настаивать на том, чтобы он прошел в столовую. Ее брат замешкался в вестибюле, озираясь по сторонам. Пламя пожара уничтожило здесь все, кроме каменных стен, резного камина из итальянского мрамора и пола из черного известняка.
   Эрнест, подняв голову, с изумлением посмотрел на зияющее огромными дырами перекрытие между первым и вторым этажом, над восстановлением которого трудились рабочие, и на узенькую скромную лестницу, которая заменяла разрушенную парадную.
   — О Боже, что здесь произошло? — наконец спросил он.
   — Очевидно, здесь был пожар, — оказал Фэлен. — Вся усадьба сгорела.
   — Ты, должно быть, заметил это, когда подъезжал к дому, — вмешалась в разговор Родди. — Фэлен творит чудеса. Представь, здесь совсем не было крыши. На первом этаже работы пока приостановлены. Сейчас мы сосредоточили все силы на восстановлении спален на втором этаже. — Родди лукаво улыбнулась. — Фэлену надоело спать в конюшне.
   — Вы спите в конюшне?! — в ужасе воскликнул Эрнест, обернувшись к Фэлену. — А где, интересно, спит ваша жена?
   В голосе Эрнеста слышалось беспокойство. Он действительно был озабочен тем положением, в котором оказалась его сестра. Фэлен улыбнулся и, обняв жену за плечи, поцеловал в шею.
   — Что за странный вопрос, Деламор, — промолвил он. Родди хотела что-то сказать, но не смогла. Она лишилась дара речи и залилась краской стыда, увидев ту картину, которая предстала перед мысленным взором Эрнеста.
   Пережив неприятные минуты, Родди решила поставить преграду на пути мыслей Эрнеста, она больше не хотела читать их. Сделать это было нелегко. Проведя гостя по дому, она вывела его через черный ход на террасу заднего двора, с которой открывался вид на холмы, поросшие диким кустарником. Заросли вереска начинались почти у самой двери. Это вновь неприятно поразило Эрнеста.
   — Что это? — сухо спросил он. — Ваш сад? Фэлен усмехнулся.
   — Да, — насмешливо ответил он, — скоро Родди выроет здесь пруд и устроит грот в античном стиле.
   Родди молчала, решив дать мужчинам возможность вволю поострить и обменяться колкостями. Когда они подошли к каменной ограде, использовавшейся как загон для лошадей, Эрнест едко заметил, что лошади проявили гостеприимство и освободили конюшню для него. Фэлен спокойно сказал на это, что Родди непременно предоставит Эрнесту лучшее стойло.
   Хозяева усадьбы завели гостя на кухню, где Марта, месье Арман и несколько крестьян, в том числе двое младших О’Салливанов, пили чай. За столом звучали французская, гэльская и английская речь. Никто здесь и не помышлял о революции. Эти люди, которых Фэлен нанял и кормил, действительно считали его героем. Родди больше не жалела о том, что мистера Уиллиса выселили из дома. Что же касается семейства Фэррисси, то все соседи его очень любили.
   Однако для Фэлена существовали лишь две категории людей — те, кто обрабатывает землю, и те, кто этого не делает. Когда истек срок арендных договоров, заключенных с мистером Фэррисси и мистером Уиллисом, а также их договоры на субаренду с крестьянами, Фэлен сдержал свое обещание и выселил их со своей земли.
   Этими действиями он, конечно, не снискал расположения в среде мелкопоместного дворянства. Единственным домом, где Фэлена и Родди радушно принимали, был дом О’Коннелов в Дерринейне. Здесь приветствовалась хозяйственная деятельность Фэлена в отличие от его политических взглядов.
   Когда Родди в сопровождении мужа и брата вошла в кухню, все присутствующие встали. Это было похоже на средневековую традицию, в соответствии с которой вассалы вставали и снимали головные уборы при появлении своего сюзерена.
   За шесть месяцев крестьяне полюбили Фэлена. Он выселил со своей земли нерадивых мелкопоместных дворян, снизил плату за аренду, завез в имение семена и плуги. А главное, Фэлен зародил в их душах надежду на лучшее будущее. Он работал не меньше крестьян. Родди много раз ловила строителей, трудившихся над восстановлением усадьбы, на мысли о том, что этот грандиозный дом как нельзя лучше подходит для миледи и милорда. Рабочие гордились тем, что их господа возводят такое величественное здание. Фэлен был воплощением истинного лорда в их понимании — щедрый, великодушный, берущий их под свое крыло, обладающий аристократическими манерами. Все эти качества были в полной мере присущи Фэлену вне зависимости от того, был ли он одет в дорогой камзол или в строительную домотканую робу.
   Месье Арман шепнул Марте и крестьянам, чтобы они не засиживались за столом и вновь принимались за работу. Когда они выходили из кухни, Фэлен отдал им несколько распоряжений. Родди почувствовала, что он с удовольствием отправился бы вместе с ними. Тем не менее, подчиняясь правилам приличия и гостеприимства, Фэлен сел вместе с Родди и Эрнестом за длинный самодельный стол. Впрочем, Родди подозревала, что поведение мужа было не только данью этикету, но и потворством собственным слабостям. К чаю месье Арман подал горячие булочки и пирожки.
   Они сидели за столом у самого очага, греясь и наслаждаясь угощением.
   — Ну и порядки у вас здесь, — насмешливо заметил Эрнест, когда Арман и Марта вышли из кухни. — А вы уверены, что ваша свинья не хочет сесть поближе к огню? Может быть, нам следует уступить ей место?
   Фэлен разломил булочку и бросил кусочек Маклассару. Родди впервые видела, чтобы муж предлагал лакомство ее поросенку. Маклассар, который за это время значительно подрос, сел у стула хозяина, ожидая, что тот еще чем-нибудь угостит его. Фэлен протянул ему кусочек булки, и поросенок встал на задние лапы, положив передние на колени Фэлена. Фэлен усмехнулся. Он впервые играл с поросенком жены.
   Эрнест принял все за чистую монету, решив, что Фэлен постоянно возится с поросенком и кормит его из рук за общим столом.
   — О Боже, Ивераг, — морщась от отвращения, взмолился он, — не могли бы вы кормить это грязное животное где-нибудь в другом месте? — Эрнест встал из-за стола, так и не притронувшись к пище, и подошел к окну. — Моя сестра живет в настоящем сарае.
   Его слова возмутили Родди.
   — Я мою Маклассара через день лавандовым мылом, — с гордостью заявила она.
   — Да, — подтвердил Фэлен, — она моет поросенка чаще, чем купается сама.
   И он бросил кусочек булки к самым ногам гостя. Маклассар подбежал к Эрнесту и стал обнюхивать его начищенные до блеска сапоги.
   — Когда вы в последний раз принимали ванну, дорогая? — небрежным тоном спросил Фэлен. — Недели две назад? После нашего посещения Майры О’Коннел?
   Эрнест пришел в ужас.
   — О Боже! — воскликнул он. — Неужели вы хотите сказать, что у моей сестры в течение двух недель не было возможности принять ванну?
   — Но здесь нет условий для этого, Эрнест, — сказала Родди, стараясь сдержать улыбку. — Ты же сам видишь.
   — В таком случае почему ты до сих пор здесь живешь? Когда папа разрешил тебе выйти замуж за этого… — Эрнест запнулся, он был не готов к открытой конфронтации с Фэленом, — выйти замуж за графа, он не предполагал, что тебе придется жить в свинарнике!
   Родди встала из-за стола.
   — Это вовсе не свинарник, Эрнест. Ты находишься в исключительно чистой кухне, и к твоим ногам ластится исключительно чистый поросенок. Маклассар — мое домашнее животное. И уверяю тебя, что Фэлен не одобряет мою привязанность к нему.
   Фэлен откинулся на спинку стула, положив скрещенные ноги на заставленный фарфоровыми чашками стол.
   — Вы ошибаетесь, моя дорогая, — заявил он. — Вы можете держать целое поголовье свиней, если вам это будет угодно. Но я считаю, что поросенок, который обожает французское бренди, обходится нам слишком дорого. Хотя, конечно, я допускаю, что это пристрастие может улучшить вкус его мяса.
   — Это точно, — согласился Эрнест.
   Родди в негодовании скинула ноги Фэлена со стола.
   — Убирайтесь отсюда оба! — приказала она. — Маклассар чище и умнее твоих охотничьих собак, которые разгуливают по дому, Эрнест! А что касается бренди, то не вы ли, Фэлен, приучили его к этому напитку, когда у нас закончился портвейн?
   Фэлен пожал плечами.
   — Каждому человеку нужен умный собеседник за стаканчиком бренди, когда дамы покидают столовую, — сказал он.
   Родди, вздохнув, откинулась на спинку стула.
   — Эрнест, сядь, пожалуйста, за стол и выпей чаю, — попросила она. — Уверяю тебя, чашка идеально чистая.
   Немного поколебавшись, Эрнест все же сел за стол.
   — Недавно я имел удовольствие познакомиться с вашей матушкой, — съев булочку, вдруг заявил он, посмотрев на Фэлена, и добавил: — В Лондоне.
   Фэлен, размешивавший сахар в чашке чаю, казалось, никак не прореагировал на его слова.
   — Она направлялась сюда, — продолжал Эрнест.
   Рука Фэлена дрогнула, и он положил чайную ложку на блюдце, чтобы она не звенела о края чашки.
   — Неужели моя матушка не побоялась мятежников, подстерегающих ее за каждым кустом? — осведомился он.
   — Как раз из-за них она отправилась в эти края, — сказал Эрнест. — Ваша мать хочет увезти отсюда Родди.