Клармон Крис. Первый полет

   Кьяри нажал другую кнопку, и голограмма исчезла.
   — Почему меня разбудили, а их нет? — озабоченно спросила Николь.
   — Их вернут к жизни, как только мы закончим разговор. Мне… — Кьяри пытался выразить эмоции. — Мне не забыть, как ты на меня глядела, когда воины влекли меня прочь. Мне… — Он замялся, подыскивая слова. Это так не походило на самоуверенного комиссара, что Николь в упор уставилась на него. — Мне хотелось утолить твою душевную боль. Успокоить.
   — А-а, ты тревожился обо мне, — безжизненно произнесла она.
   — Я всегда тревожился, — нервно улыбнулся он. — Теперь для меня… важно… чтобы ты знала. К тому же мне необходимо объяснить тебе, что произошло и почему. Не считая того, что ты была командиром корабля, я доверяю тебе больше, чем Андрею и Хане. Халиан'т'а — нам не враги, Николь, они не жестоки от природы. Поступив так со мной, Шаврин нарушила все этические нормы. Соплеменники, впрочем, простят ей, особенно если она преуспеет в этой миссии, но вряд ли она сама простит себя.
   — Быть может. — Николь через стол потянулась к Кьяри, нерешительно коснулась его волос, щеки, бессознательно повторив жесты Шаврин при первой встрече. На ощупь кожа стала совсем другой; он все тот же, но… чужой. — Генетический вирус, верно? А приборы должны были определить, кто из нас наиболее подвержен его влиянию.
   — Браво!
   — Кьяри, это не так уж трудно. Единственный способ заставить твой организм подвергнуться незначительным, но фундаментальным изменениям, — это помудрить с твоей ДНК.
   — Ты сердишься.
   — Еще бы!
   Шаврин прорычала раскатистую фразу, басовыми регистрами простирающуюся чуть ли не в инфразвук. Кьяри ответил в той же тональности.
   — Шаврин понимает тебя, — повернулся он к Николь, — но считает, что на ее месте ты поступила бы точно так же.
   Николь не отозвалась. Инопланетянка попала не в бровь, а в глаз. Собственно говоря, эта-то мысль и вызвала ее гнев.
   — Они начали зондировать нас, как только мы ступили на борт. Шаврин не планировала трансформировать кого-либо, но, не выяснив наличие хотя бы принципиальной возможности, она просто-напросто пренебрегла бы своими обязанностями.
   — Тяжко, Бен, да?
   — Ты даже не можешь представить. Большую часть времени — сейчас, например — я прекрасно собой владею. Но иной раз… Господи, Николь, во мне словно мириады чужих существ. Зачастую меня подавляет уже само их количество. Видишь ли, потенциальных Толмачей определяют при рождении. У них уникальная генетическая матрица, а в детстве они проходят обучение, которое адаптирует их к этому вирусу физически и психологически. Что же до меня, то я не только не проходил такой подготовки, но и принадлежу к совершенно иному биологическому виду. Мне повезло, что я не рехнулся еще сильнее.
   — Изменения необратимы?
   — Обратимы, благодарение Создателю. Но чем позже я приму вакцину, тем менее эффективна она будет.
   — Зачем она это сделала?! — набросилась Николь на Шаврин, чувствуя, как сердце разрывается от боли и ярости. — Зачем?!
   — Из-за корсара, конечно, — просто ответил Кьяри.
   Николь обернулась к нему. Гнев ее мгновенно сменился испугом.
   — Что?!
   — Боюсь, я угодил прямо в суть. «Разведчик просторов» — слишком лакомый кусочек, чтобы не прибрать его к рукам. Он показался на радарах халиан'т'а, когда Хана была на мостике, и она узнала его с первого же взгляда. Тот самый крейсер, который устроил засаду на «Странник».
   До того момента Шаврин не собиралась пользоваться генетическим вирусом. Она не знала, представляем ли мы какое-либо земное правительство, но мы ей нравились и, как ни странно, она питала к нам доверие. От нас исходили хорошие флюиды. Наш импровизированный концерт сотворил чудеса, так же как и наши коллективные реакции на их голографические тесты Роршаха. Благодаря им-то нас и допустили на поминальный обряд. Когда Хана увидела корсара, она почувствовала такие сильнейшие эмоции, что внезапно налаживание надежных взаимоотношений стало жизненно важным. И единственный путь к нему лежал через вирус толмачества. Интуиция подсказала Шаврин обездвижить тебя вместе с остальными и погрузить в анабиоз, потому что вы бы не поняли, что к чему. А не понимая, начали бы сопротивляться в попытке отстоять меня. Опять же камеры анабиоза полностью экранированы, так что, сканируя «Разведчика просторов», корсары обнаружат лишь халиан'т'а.
   Что-то в поведении Кьяри заставило Николь сообщить:
   — Я видела дисплей перед тем, как отключиться; мы с тобой выглядели почти одинаково.
   — На самом деле ты более пси-чувствительна.
   — Тогда почему же они предпочли тебя?
   — Помнишь тризну?
   — Это было очередным испытанием?
   — Отчасти. В каком-то смысле тебе повезло; я помню все, будто прокручиваю кинопленку.
   — Ты преобразился, словно надел маску тигра.
   — Верно. Я-то был в маске, а вот ты изменилась по-настоящему. Ты была похожа на них — на саму Шаврин — куда больше, чем догадывалась. Если бы вирусом заразили тебя, ты не сумела бы вернуться и до конца дней своих была бы халиан'т'а в человеческом обличье. Может, дело в моем возрасте, а может, в опыте. Кроме всего прочего, полеты в одиночку вырабатывают обалденное самообладание. Не исключено, что я просто упрям. Как бы то ни было, я владею собой. С трудом, правда. А ты бы не смогла.
   — Понимаю. И когда все это произошло?
   — Десять дней назад.
   — Господи!
   — Вирусу требуется около шестисот килосекунд — стандартная неделя, — чтобы все симптомы проявились окончательно. Большую часть времени я просто цеплялся за висящий на волоске разум. А сегодня утром мы прибыли на базу корсаров. Этот астероид достигает двух килокэмэ в диаметре и входит в большое скопление посреди Пояса. Николь, эта операция проведена с размахом, весьма профессионально, вероятно, не без поддержки Корпорации. Мы заметили приближение еще трех кораблей — двух штурмовиков и одной обогатительной фабрики. Начальник штаба Шаврин подозревает, что с другой стороны планетки стоят на приколе другие суда. Нас конвоирует самый большой корабль, но еще пара недурно вооружена и не уступила бы «Страннику».
   — Продолжай.
   — Мы болтаемся рядом с астероидом, а к главному шлюзу по левому борту подстыкован переходной туннель. Шаврин полагает, что, даже вступив в сделку с этими людьми, она все равно обрекает себя и экипаж на неизбежную гибель.
   — Я согласна.
   — Я тоже. У тебя есть какие-нибудь предложения?
   — Это ведь ты легавый. Разве это не твоя епархия?
   — Я… — его лицо озарила знакомая ухмылка. — … Это не я.
   — Лады. Выволакивай Андрея и Хану из морозилки. Поглядим, что тут можно придумать.
 

12

   — Есть ли светлые идеи? — спросила Николь, ни к кому в частности не обращаясь.
   Первым подал голос Андрей.
   — Сдаться мы всегда успеем.
   — Эй! — возмутилась Хана. — Ты украл мою фразу!
   Николь со вздохом потерла глаза. «Благодарю тебя, Господи, деньки нам предстоят еще те».
   — Ребята, я же спрашивала о светлых идеях.
   — Можно еще разок взглянуть на интерьер, Николь? — попросила Хана.
   Николь кивнула и аккуратно набрала нужную комбинацию на мембранной клавиатуре в поверхности стола конференц-комнаты. Она неторопливо манипулировала регуляторами, как учил Кьяри, и хотя знала, что делает все правильно, не сдержала торжествующую улыбку, когда в воздухе вспыхнуло трехмерное изображение окружающего корабль пространства. Потом повернула камеру к астероиду.
   — Погоди! — бросила Хана. Николь отпустила ручку управления, а Хана оттолкнулась от кресла и воспарила прямо перед картинкой, указывая на отдельные точки, разбросанные по неровной, изрезанной трещинами поверхности астероида. — Видите? Николь, ты можешь поймать одну и дать максимальное увеличение?
   Когда Николь выполнила просьбу, возникла полнейшая иллюзия того, что они стоят перед бункером. Кто-то присвистнул.
   — Пусковые установки, — негромко прокомментировал Андрей.
   — И корпускулярные излучатели, — добавила Николь. — Совершенно убийственные вблизи. Огневой мощи этой планетенки вполне хватит, чтобы разделаться с любым крейсером, а то и с целой эскадрой.
   — Интересно, можно ли как-то убрать или заблокировать эти бункеры? — вслух гадал Андрей.
   — Если у них общий источник питания и — или — трехмерная связь, — ответила Николь. — Тогда, захватив центральный пульт, мы парализуем их. К несчастью, — она чуть сместила изображение, — каждый бункер снабжен собственной системой слежения. Видимо, у них как минимум троекратный запас надежности плюс автономные источники питания. Если центральный пульт отключится, они перейдут на индивидуальные системы управления и контроля, продолжая стрельбу.
   — Николь, нам понадобится от силы пара минут, — заметил Андрей. — Только бы успеть ликвидировать механические швартовы и чуть отойти от астероида.
   — А что потом? — не скрывая сарказма, осведомилась Хана. — Просто испаримся?
   — Что-то вроде того, — усмехнулся Андрей. — Включим звездный привод.
   Несколько секунд все потрясенно молчали. Гениальная простота этого предложения потрясла собравшихся.
   — Верно, — пробормотала Николь, обретя дар речи. — Он ведь вполне работоспособен, не так ли? Но мне казалось, что «Разведчик просторов» не выдержит перехода в искривленное пространство.
   — Нам потребуется задействовать двигатель самое большее на две секунды от силы — пуск, раз, два, и вырубили! Думаю, подобную встряску корпус перенесет. Сложность заключается в том, чтобы прыгнуть в правильном направлении, иначе во время обратного перехода можно врезаться в планету или в Солнце.
   — Андрей, — недоверчиво поинтересовалась Николь, — а насколько далеко занесет нас такой бросок, черт его дери?
   — Исходя из трех секунд полетного времени… Тут у меня есть грубая прикидка. Хана, ты не сделаешь выкладки?
   Она что-то нацарапала в блокноте, задумчиво пожевала кончик ручки и присвистнула.
   — Мы окажемся на другом конце Системы. Наверное, мы вынырнем за орбитой Плутона.
   — Сорок астрономических единиц, — подытожила Николь. — Свыше шести миллиардов километров — всего за три секунды?!
   — При запуске с места, — подтвердил Андрей. — Звездный привод халиан'т'а немного эффективнее нашего.
   — Это уж точно. Если корсары об этом узнают — пиши пропало; на Шаврин с ее экипажем можно ставить крест.
   Дверь с шипением распахнулась, и вошел Кьяри. Николь первая увидела его и невольно затаила дыхание от такой неземной красоты — иначе и не скажешь, хоть он и остался эталоном мужественности.
   Кьяри был в полном парадном облачении Толмача — темно-зеленая ряса до пола, покрытая черной фелонью, вышитой замысловатыми серебряными рунами, ослепительно сверкала при каждом его движении. Из-под распахнутой фелони виднелись два ювелирных украшения: оправленный серебром бирюзовый пояс и цепь, указывающая на его официальный ранг. Ему сделали новую прическу и загримировали, чтобы подчеркнуть халиан'т'ские черты внешности. Он выглядел просто великолепно — цивилизованный и одновременно несущий отголоски варварского прошлого мужчина.
   — Ого! — только и вымолвила Николь.
   Кьяри еще секунды три сохранял свою невозмутимую мину, прежде чем губы его раздвинулись в широкой, совершенно человеческой ухмылке. Вытянув руки, он сделал медленный пируэт — это, несомненно, требовало немалой ловкости, учитывая, что он удерживался на палубе только благодаря сандалиям с подошвами, усеянными крючочками наподобие застежки-велькро.
   — Ну как? — спросил он, искоса взглянув на Николь.
   В ответ она лишь проронила:
   — Ого! — и поинтересовалась его самочувствием.
   — Пока неплохо, — хмыкнул он. — Я полон жизни, взбудоражен и напуган. Я проворный и порхающий. Я отплясываю на облаках и бегаю по проволоке, натянутой в миллионе километров над землей. Я несу вздор.
   — Ага, — взяв Кьяри за руку, Николь отвела его в сторонку. Кьяри вдруг стиснул ее запястье с такой силой, что Николь невольно поморщилась от боли. — Сдерживаться оказалось труднее, чем ты думал, Бен?
   Он порывисто вздохнул, избегая взгляда Николь.
   — Трудности возникают, Николь, когда пытаешься разобраться, какое из «я» на самом деле твое собственное. Гляжу в зеркало и вижу, какой я урод — длинный, костлявый и нескладный, да еще лишенный меха. Или думаю, что я калека, потому что обоняние и слух у меня вдвое хуже, чем у окружающих халиан'т'а. Гляжу на тебя… и порой мне требуется напрячься, чтобы вспомнить, кто ты такая и что значишь для меня. Прямо курьезно, насколько важны, жизненно необходимы узы, связывающие нас — меня, тебя, всех прочих. А ведь это я стремился держать дистанцию.
   — Дело не выгорело, Бен. Вели Шаврин впрыснуть тебе вакцину!
   — Нет.
   — Прислушайся к себе, черт тебя дери, ты же разрываешься на части!
   — Нет!!!
   — Этот маскарад ни к чему. Андрей нашел способ вырвать нас всех из этого бардака. — Она в двух словах изложила план Зимянина. — Пока эти задницы сообразят, что к чему, мы будем уже на другом конце Солнечной системы, устроив такой мощный и наглядный выброс энергии, что космические войска как ошпаренные понесутся выяснять, что случилось. Оглянуться не успеем, как нас перехватят. Передай Шаврин и спроси ее мнение.
   После энергичного диалога по интеркому Кьяри сообщил:
   — Вполне реально. «Разведчик просторов» спокойно выдержит такое путешествие. Но двигатель совсем заглох. По ее оценкам, команде потребуется от трех до четырех килосекунд, чтобы подготовить его к запуску. А этот процесс уже не скрыть от внешних локаторов. Не сомневайся, Николь, как только корсары засекут нечто эдакое, то бросят сюда всех бойцов до единого.
   — А как насчет холодного запуска? — предложил Андрей.
   — Шаврин нравится, как ты мыслишь, — перевел Кьяри слова матриарха. — А еще ей не хотелось бы находиться в паре мегакил от этого корабля, если что-нибудь пойдет наперекосяк. Холодный запуск аннигиляционного двигателя — процедура весьма тонкая; малейший просчет превратит «Разведчика просторов» в миниатюрную сверхновую, которая посрамит астероид Вулфа.
   — Комиссар, я прекрасно осознаю, чем мы рискуем. А также имеющуюся альтернативу.
   — Андрей, технический персонал экипажа Шаврин погиб. Ты сумеешь управиться со смесью вещества и антивещества?
   — Я знаю теорию, Николь, и работал на симуляторах. Однако необходимо, чтобы кто-нибудь вкратце просветил меня насчет органов управления и отображения.
   — Я могу это сделать, — отозвался Кьяри, — но надо поторапливаться.
   — Почему? Что-то затевается?
   — К нам поступил вызов корсаров. Они высылают делегацию. Хотят поговорить с Шаврин. И, вероятно, будут настаивать, чтобы на борт «Разведчика просторов» были допущены их ученые и охранники.
   — Ты можешь их попридержать?
   — А чем, по-вашему, я занимался?
   — И сколько у нас в запасе?
   — Три-четыре килосекунды. Может, час. Только-только, чтобы показать Андрею, на какие кнопки давить.
   — Николь, даже холодный запуск засветит бандитские радары, — встряла Хана.
   — Ко времени, когда мы приготовимся отчалить, эти ублюдки будут искать пятый угол. Мы позаботимся об этом. — Николь улыбалась, во взгляде полыхала ярость хищника.
 
   * * *
 
   — Я вижу лишь одно слабое место, — простонала Хана, когда они с Николь закончили тщательный осмотр обращенной к кораблю поверхности астероида.
   — Итак?
   Хана указала на голограмму всего астероида.
   — Огневые точки равномерно распределены по поверхности и имеют обширные взаимопересекающиеся сектора обстрела.
   — Это мы уже обсосали, Хана. Поведай что-нибудь новенькое.
   Хана поиграла клавишами встроенного компьютера, и фотография сменилась компьютерной графикой. Хана помудрила еще пару секунд и подняла голову в тот самый момент, когда у бункеров вспыхнули разноцветные конусы, создавшие вокруг астероида непроницаемый кокон. Затем повернула изображение таким образом, чтобы взглянуть на «Разведчик просторов», закрепленный на швартовых мачтах с носовой части. Между секторами обстрела и корпусом корабля виднелся изрядный зазор.
   — Какой масштаб? — двигаясь ближе, осведомилась Николь, сосредоточенно разглядывая схему. — Много ли у нас пространства для маневра?
   — Метров сто, если повезет. Учти, что это относится к энергетическому оружию. Самонаводящиеся ракеты — дело другое.
   — И все же, если прижаться к швартовам, нас не заденет.
   — Ха.
   Пискнул интерком — это Андрей вышел на связь из инженерного отсека.
   — Готовность? — справилась Николь.
   — Блестящая, учитывая, что общаться приходится на обезьяньем языке. Впрочем, жаловаться грех; при нашей нехватке времени комиссар справился с задачей просто виртуозно. По крайней мере теперь мой коллега-халиан'т'а и я неплохо понимаем друг друга.
   — Ты справишься с холодным запуском?
   — Дорогая леди, позвольте напомнить вам русскую пословицу: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». На такое без нужды не идут. Я слышал, подобные трюки всегда получаются по-разному.
   — Потрясссно. Как я понимаю, Кьяри там нет?
   — Вызвали на мостик. Очевидно, прибывает корсарская делегация.
   — Вот они идут, — объявила Хана, переключая изображение на переходный тоннель посередине корабля. Передний план занимали двое невооруженных, не защищенных броней воинов-халиан'т'а, самых мелких и невзрачных на корабле. Николь тотчас подумала, что Шаврин выбрала их специально, чтобы притупить бдительность корсаров. К воинам приближалась группа землян. Что-то в этой делегации привлекло внимание Николь, но картинка тотчас же расплылась: Хана стремительно меняла увеличение, выкрикнув:
   — Николь, смотри!!!
   Все поле голограммы теперь занимало лицо человека, виденного обеими раньше: миловидного блондина с изумрудными глазами и плутоватой улыбкой. Во время предыдущей встречи он был пьян или притворялся, но даже тогда Николь ощутила исходящее от него обаяние. Теперь, когда он оказался в своей стихии, его притягательность стала еще сильнее. На нем был простой комбинезон, без знаков отличия и украшений, указывающих ранг, но с первого же взгляда было ясно: здесь командует только он.
   Майор Дэниел Морган, космические войска ВВС США, в отставке. Кавалер медали Славы.
   Пират.
   Николь метнулась вперед, напрочь позабыв, как ее учили двигаться в невесомости. Хана схватила ее за лодыжки.
   — Николь, какого черта?!
   — Кьяри! — рявкнула она, нашаривая ладонью интерком. — Морган знает его. Ты что, забыла, как они стояли нос к носу в Дубовом зале? Господи, да он знает всех нас как облупленных! Если они с Кьяри узнают друг друга, то мы покойники!
   — Слишком поздно!
   Николь извернулась, потащив подругу за собой и отстранившись от голограммы, показывающей вышедших навстречу халиан'т'а. Кьяри и Моргана разделяло не более десяти метров; если они и узнали друг друга, то ничем не выдали этого. Лицо Кьяри осталось невозмутимым, чуть ли не мечтательным, словно он и душой и телом обретается на иной, высшей ступени бытия.
   В шлюзе корсары остановились. Морган шагнул вперед, дружески протягивая руки. Окинув взглядом встречающих, он на мгновение задержал его на Шаврин, облаченной в блистательные парадные одежды, затем перевел на Кьяри. Заговорил он секунды три спустя, но Николь они показались вечностью.
   — Заметил, — надломленным голосом сказала Хана, вцепившись в подругу.
   — Сомневается, — покачала головой та.
   — Добро пожаловать в Солнечную систему, звездопроходцы! — начал Морган. — Приветствую вас от имени народов Земли…
   — Самонадеянное дерьмо!
   — Хана, умолкни, — осадила Николь. — Я хочу послушать.
   — Мне приятно, что наше коммерческое предприятие способно оказать вам помощь в трудную минуту.
   Кьяри, продолжая хранить невозмутимость, полуобернулся к Шаврин и перевел речь Моргана. Матриарх ответила кротким, чуть ли не почтительным тоном.
   — От имени халиан'т'а примите ответные приветствия, — певуче проговорил Кьяри с мурлыкающим акцентом, ни разу не появлявшимся у него прежде. Николь тотчас поняла, что он говорит по-английски, как говорил бы настоящий халиан'т'а. Похоже, Морган тоже это понял и весьма удивился.
   — Благодарим за помощь, — продолжал Кьяри, — но, по сути, она излишняя. Мы намеревались установить электронную связь с вашей родной планетой, а системы жизнеобеспечения поддержат нас до приземления.
   — Так и было бы, Толмач, но есть люди, которые сочтут ваш корабль всего-навсего ценным призом и легкой добычей.
   — Ах. Вы говорите от имени народов своей планеты, но не сказали ничего о ее правительстве.
   — Ни одно из правительств не правит всей планетой.
   — Какой… анархизм. Стало быть, вы не являетесь представителем никаких политических сил?
   — Я же сказал, что у нас коммерческое предприятие. Наша политика — прибыль.
   — Понимаю.
   — Вам незачем нас опасаться, Толмач. Кьяри лишь усмехнулся.
   — Мы передали подробный рапорт о нашей встрече в штаб-квартиру, — гнул свое Морган. — Не сомневаюсь, что оттуда уже проинформировали соответствующие власти. Но пока придет ответ, для всех заинтересованных сторон будет лучше, если вы с вашим капитаном, — он указал на Шаврин, — отправитесь со мной на астероид в качестве моих гостей. Необходимые приготовления уже проведены; вы не будете нуждаться ни в чем.
   — Кроме свободы?
   — Толмач, это ради вашей же безопасности. Помимо этого, я настаиваю, чтобы вы пустили на корабль мои научные и охранные службы.
   — А разве мы могли бы не допустить их, даже желая этого?
   — До сих пор наши отношения были дружественными. Мне хочется, чтобы таковыми они и остались.
   Посоветовавшись с Шаврин и ее старшими офицерами, Кьяри вновь обернулся к Моргану. Несмотря на внешнее сходство, Кьяри вдруг показался намного выше ростом. Рядом с его внушительной фигурой окружающие казались просто карликами. В этот момент единственной силой, с которой следовало считаться, был только он — а не Шаврин, не спрятавшиеся воины халиан'т'а и даже не звездолет. Морган почувствовал это и напыжился, пытаясь сравняться с ним, но, поняв тщетность своих усилий, даже не потрудился скрыть своего неудовольствия.
   — Это приемлемо, — произнес Кьяри.
   — Будьте любезны проследовать за моими людьми… — Морган вытянул руку, и Кьяри вслед за Шаврин двинулся по тоннелю в глубь астероида. И тотчас же к шлюзу подошел взвод корсаров. Халиан'т'а позволили им ступить на борт.
   Сидящая в конференц-комнате Хана, сгорбившись над клавиатурой компьютера, пыталась навести на резкость аудиовидеосигнал, получаемый по узкому лучу из недр астероида. Наконец появилось перевернутое изображение бесчисленного множества стенных панелей. Хана отрегулировала фокусировку, и вдали замаячили двое, одним из которых был Морган.
   — Сработало! — Она торжествующе показала Николь большой палец. — Кьяри внедрил «жучка».
   — Морган, черт побери, что тебя грызет? — раздался голос низкорослого мужчины. Звук хрипел, картинка мерцала, и обе женщины изо всех сил напрягли слух, чтобы не упустить ни слова. — Мы сорвали куш века, а то и тысячелетия!
   — Ой ли?
   — Я был в этом уверен, пока ты не спустился по сходням с таким видом, будто напоролся на призрака.
   — Так оно и было.
   — Не пори чушь!
   — Лал, держу пари, что этот Толмач, переводчик инопланетян, — такой же инопланетянин, как и я. Он точная копия федерального комиссара Кьяри, которого я встретил в да Винчи.
   — И что же?
   — Он был назначен офицером охраны правопорядка на корабль дальнего следования «Странник».
   — О-о!
   — Вот тебе и «о-о!», — яростно передразнил Морган акцент индийца. — У тебя прямо-таки дар недооценивать противника, Раджмансур.
   — Так ты считаешь, что этот Толмач — человек?
   — С корабля, который я считал уничтоженным много дней назад. Я в полнейшей растерянности. Не знаю, что и подумать. Можем ли мы так рисковать?
   — Не вижу, чего это тебя так волнует, раз мы все едино не собирались их выпускать.
   — Если это Кьяри, то могли выжить и другие, и тогда капут моей крыше, — вздохнул Морган.
   Лал согласно закивал. — Пусть Толмачу устроят полное медобследование. Проверьте все, вплоть до структуры хромосом и ДНК. А затем сличите результаты с личным делом Кьяри.
   — Чтобы добыть эту информацию, потребуется время.
   — Халиан'т'а никуда не денутся.
   — Может, это совпадение?
   — Не исключено.
   — Это из-за тебя, Морган, мы вляпались! Если б не твоя одержимость местью, ничего бы не было!
   — Ты просто не понимаешь, Лал.
   — Где уж нам! Ты пускаешь на ветер кучу миллиардов, и лишь для того, чтобы убрать кораблик НАСА, вышедший в тренировочный полет, подумать только!
   — Не кораблик, а женщину, командовавшую им! Кэт Гарсиа. Мы вместе прошли сущий ад. Шестьдесят один человек на спасательном боте, рассчитанном только на двадцать. Я провел его через всю Солнечную систему, Лал, я довез живыми пятьдесят три человека! Я был героем. Лучшим офицером ВВС всех времен! Но меня комиссовали подчистую! Подчистую!!! Дескать, по медицинским показателям. Даже Кэнфилд, сука такая! Уж кому бы говорить, а не ей! Она же наполовину из пластистали! Я даже не догадывался, что можно так ненавидеть, пока не выслушал приговор аттестационной комиссии.