Страница:
— Ты делаешь макияж пятки? — с сомнением спросила Лорен, ошибочно предположив у Иззи наличие чувства юмора.
— Конечно, нет! — возмутилась Иззи. — И вообще, чему ты так удивляешься? Ты что, никогда не видела фотографий пяток в журналах?
— Никогда! — заморгала Лорен. — Но теперь я буду везде их высматривать, клянусь. — Абсолютное отсутствие иронии в ее словах было доказательством того, что она окончательно напилась.
Выслушав полный отчет о местах работы Иззи, Лорен спросила ее о личной жизни. После того, как они вместе сходили в туалет и через стенку кабинок передавали друг другу туалетную бумагу, Лорен чувствовала себя вправе задавать столь интимные вопросы.
Если бы она была трезвее, то заметила бы, как испортилось настроение у Иззи, и сменила бы тему. Но алкоголь окончательно затуманил ей мозги.
— Ну расскажи, Иззи! — протянула она. — У тебя, должно быть, куча поклонников. Ты же модель! И потом, ты такая…
— Непохожая на других, — закончила за нее Иззи. — А знаешь, каких женщин предпочитают мужчины? Абсолютно нормальных, не выделяющихся из толпы. И я их не осуждаю. Я и сама хочу стать такой, только у меня не получается.
Лорен пожала плечами:
— Извини за бестактность, но тогда зачем ты так издеваешься над собственной внешностью? Твоя прическа, макияж, одежда…
Иззи сжала губы. Эксперименты с внешностью как раз и были ее способом защиты от бестактности окружающих.
— А ты посмотри на меня внимательно.
Но Лорен не нужно было смотреть лишний раз. Она не сомневалась, что лицо Иззи навсегда запечатлелось в ее памяти.
— Я уже посмотрела, Иззи. Ты высокая, стройная, у тебя потрясающий овал лица, и любая женщина должна завидовать тебе черной завистью.
Иззи закрыла глаза. Она ожидала услышать именно такой ответ.
— Ты прекрасно знаешь, что я страшилище. Люди, кстати, часто говорят мне об этом, думая развеселить меня.
Лорен покраснела, вспомнив, что ее первое впечатление от Иззи было именно таким.
— Уверена, что они не хотят обидеть тебя. Просто твоя внешность… внушает трепет.
— Я не желаю внушать трепет! — крикнула Иззи, и посетители ресторана посмотрели в ее сторону. — Когда человек выглядит как я, у него есть два варианта: внушать трепет или маскировать свои естественные черты.
— А ты пробовала? — осторожно спросила Лорен. Ей было бы любопытно посмотреть на Иззи без всякого маскарада.
Иззи фыркнула:
— Конечно, пробовала. Тогда вместо высокого, худого и странно одетого чучела я становилась похожа на высокое, худое и бесцветное чучело. В любом случае люди отворачивались от меня.
Лорен не знала, что ответить, потому что не могла не признать правоту Иззи. Но за устрашающим фасадом она успела разглядеть ранимость и мягкость.
В свою очередь Иззи поинтересовалась, что у нее с Крисом.
— А что говорил Крис? — с любопытством спросила Лорен.
Иззи пожала плечами:
— Ничего определенного. Просто обмолвился, что у тебя были проблемы с общением.
Лорен была благодарна Крису за сдержанность. Ей бы, конечно, тоже следовало промолчать, но она все еще плохо соображала. Таким образом, вся история выплыла наружу.
Иззи слушала, раскрыв рот.
— Я не понимаю. Как он должен был сказать слово «астрология», чтобы ты солгала о своем знаке Зодиака? Насколько я знаю, Крис вообще не воспринимает серьезно все эти разговоры о звездах.
Лорен грустно улыбнулась. Иззи лишь подтвердила ее подозрения — она солгала зря, потратила драгоценное время на глупые переживания, упустила возможность получше узнать хорошего человека за то короткое время, которое ей осталось провести в Англии.
Иззи было жаль Лорен, и в то же время она испытывала облегчение. Оказывается, и у нормальной красивой женщины тоже могут быть проблемы общения с окружающими. В этот момент Иззи даже чувствовала свое превосходство, потому что никогда не лгала, чтобы произвести на кого-нибудь впечатление. Она не видела смысла в подобной лжи. И хотя Лорен уверяла, что иногда разумный обман помогает расположить людей к себе, вызвать симпатию и что на работе она постоянно прибегает к такого рода обману, Иззи позволила себе покровительственный тон по отношению к ней.
— Не отступайся от Криса, Лорен. Я знаю, ты ему нравишься, так что действуй смелее. Он хочет продолжения. — Точнее было бы сказать, что Иззи хочет продолжения их отношений. Но она была не настолько пьяна, чтобы признаваться в этом.
Впрочем, Лорен ее не слишком внимательно слушала. Она уже поняла, что Крис не предназначен для нее. Однако, освободившись от мыслей о нем, она начала думать не о Нью-Йорке, а, к своему удивлению, о Тендейле. Лорен вспомнила, как однажды вечером она сидела с Ричардом в магазине и смотрела, как он раскладывает по полкам лыжные костюмы. Ее уже пару дней занимала одна нелепая идея, и внезапно у нее вырвалось:
— Кажется, я понимаю, почему ваша жена, приехав сюда впервые, влюбилась в эти места и не захотела уезжать.
Ричард расхохотался:
— Не знаю, почему у вас создалось такое впечатление. Она влюбилась не в эти места, а в свою мечту о жизни здесь. Она приехала в мае, а в сентябре мы поженились. Теперь я понимаю, что не должен был жениться на ней, пока она не проживет здесь зиму. Зимы здесь суровые.
Лорен с сомнением посмотрела на него:
— Сейчас зима, а мне тут нравится.
Ричард проследил за ее взглядом, брошенным в окно. Всюду лежал снег, а тишину лишь изредка нарушал шум автомобильного мотора.
— Вы приехали на несколько дней. В этом разница.
— Но вы говорили, что любите зиму, — возразила Лорен.
— Потому что здесь — мой мир.
Лорен продолжала неотрывно смотреть в окно и спрашивала себя, сможет ли она когда-нибудь принять этот мир.
— О чем вы думаете? — вдруг спросил Ричард.
— О том, что я, наверное, могла бы провести в этом магазине всю жизнь, — мягко ответила она. — Я бы смотрела в окно, заваривала чай, ворчала бы, если бы мне не нравилось оформление витрин… Я бы могла так прожить, честное слово! Тогда мне не пришлось бы каждое утро делать макияж и ходить на всякие дурацкие вечеринки.
«Тогда оставайся! — хотелось крикнуть Ричарду. — Живи здесь со мной! Я помогу тебе забыть мужчин, которые тебя обижали, мать, которая не любила тебя, отца, который умер и разрушил твой мир. Ты сможешь говорить все, что захочешь, стать такой, какой всегда хотела быть. Останься!»
Он понимал, что должен сказать ей это. Когда мы молчим о том, о чем должны кричать, мы разрушаем себя, как и тогда, когда говорим то, о чем следует молчать. Конечно, Лорен могла бы посмеяться над ним. Или сменить тему. Или согласиться.
Но он все же промолчал.
— Вы будете скучать о прежней жизни. На своем веку я повидал многих горожан, которые приезжали сюда с горящими глазами, обещали продать дома, уйти в отставку и открыть здесь чайную или гостиницу. Они никогда не возвращались. А когда через месяц в Лондоне вы будете есть суши с друзьями в модном ресторане, вы посмеетесь при мысли о том, что хотели от всего этого отказаться ради работы в деревенском магазине.
Лорен разочаровали его слова. Она, конечно, не ожидала, что он предложит ей стать его партнером. Но она надеялась хотя бы на намек, что их дружба не закончится по истечении срока контракта.
Она абсолютно забыла о своих планах уехать из страны через несколько недель — может быть, навсегда.
Ричард стал самым ее близким другом после Стеллы. А она не могла поклясться, что без стараний Стеллы их дружба продлилась бы долго.
Со Стеллой она никогда не была до конца откровенной. Когда Лорен спрашивала, как ее дела, Стелла воспринимала это как приглашение рассказать о последних покупках и очередной вечеринке. Поэтому, когда Стелла искренне предлагала Лорен облегчить душу, она отшучивалась или отделывалась туманными намеками. Удивительно, но Иззи за несколько часов она рассказала о себе больше, чем Стелле за всю жизнь.
Лорен не винила Стеллу в черствости. Возможно, она просто была так довольна жизнью, что утратила способность страдать, или же обладала прочным панцирем, защищающим от любых внешних опасностей. Впрочем, Питер, последний возлюбленный Лорен, утверждал, что Стелла не толстокожа, а пустоголова. Когда Лорен попыталась защитить подругу, сказав, что она имеет степень по психологии, Питер расхохотался:
— Можно быть блестящим ученым и не разбираться в жизни. Но, честно говоря, то, что при своей учености Стелла ни черта не смыслит в собственной психике, говорит само за себя.
Лорен вдруг почувствовала себя предательницей: она была гораздо более откровенной с Иззи, чем с лучшей подругой. Но она постаралась отогнать от себя это ощущение. Лорен считала, что Иззи обладает всеми задатками настоящей подруги. Более того, ей казалось, что окружающие недооценивают эту неординарную женщину. Она решила помочь Иззи найти себя и показать людям свою истинную сущность.
Пока она сидела у Иззи в гостиной, ей пришла в голову одна идея.
— Слушай, вчера ты, кажется, сказала, что потеряла работу?
Иззи усмехнулась:
— Все не так драматично. Меня не уволили. Я сама решила, что выгул собак — не для меня.
Лорен вспомнила историю с безвременно погибшим гусем в парке.
— А что ты собираешься делать? Иззи подняла брови:
— Не знаю. Мне много не нужно. Квартира принадлежит мне, а на жизнь хватает небольшой суммы.
Лорен удивленно осмотрелась. Квартира была роскошной и наверняка стоила не менее ста пятидесяти тысяч.
— Как ты умудрилась купить ее?
Иззи махнула рукой на снимок на стене, изображающий пятку с наклеенным пластырем. Лорен открыла рот:
— Невероятно! Ты заработала целое состояние на своей пятке?
— Частично. Еще я демонстрировала обувь в Австралии и была «официальной ногой» Ассоциации американских ортопедов с девяностого по девяносто пятый год.
— Ну-ка, покажи мне свои ступни! — потребовала Лорен, желая увидеть то, чего не хватало ее собственным ногам.
Иззи с готовностью выполнила просьбу. Лорен придирчиво изучала ее ступни и не находила ничего особенного. Они были просто очень длинными, что неудивительно при росте Иззи. Потом она перевела взгляд на собственные ступни. Немного сплющенные; ногти, пожалуй, толстоваты, но в целом ножки недурны.
— Может, я не тем занимаюсь?.. — задумчиво пробормотала она.
— Ты что?! — живо откликнулась Иззи. — У тебя фантастическая работа. Ты решаешь проблемы, запускаешь проекты, ездишь по миру, люди тебя уважают. Это же замечательно!
Лорен наклонилась вперед, опустив свои нестандартные пятки на пол.
— Я рада, что ты так думаешь, потому что у меня есть к тебе деловое предложение. Ты не хочешь немного поработать на меня?
Глава 14
— Конечно, нет! — возмутилась Иззи. — И вообще, чему ты так удивляешься? Ты что, никогда не видела фотографий пяток в журналах?
— Никогда! — заморгала Лорен. — Но теперь я буду везде их высматривать, клянусь. — Абсолютное отсутствие иронии в ее словах было доказательством того, что она окончательно напилась.
Выслушав полный отчет о местах работы Иззи, Лорен спросила ее о личной жизни. После того, как они вместе сходили в туалет и через стенку кабинок передавали друг другу туалетную бумагу, Лорен чувствовала себя вправе задавать столь интимные вопросы.
Если бы она была трезвее, то заметила бы, как испортилось настроение у Иззи, и сменила бы тему. Но алкоголь окончательно затуманил ей мозги.
— Ну расскажи, Иззи! — протянула она. — У тебя, должно быть, куча поклонников. Ты же модель! И потом, ты такая…
— Непохожая на других, — закончила за нее Иззи. — А знаешь, каких женщин предпочитают мужчины? Абсолютно нормальных, не выделяющихся из толпы. И я их не осуждаю. Я и сама хочу стать такой, только у меня не получается.
Лорен пожала плечами:
— Извини за бестактность, но тогда зачем ты так издеваешься над собственной внешностью? Твоя прическа, макияж, одежда…
Иззи сжала губы. Эксперименты с внешностью как раз и были ее способом защиты от бестактности окружающих.
— А ты посмотри на меня внимательно.
Но Лорен не нужно было смотреть лишний раз. Она не сомневалась, что лицо Иззи навсегда запечатлелось в ее памяти.
— Я уже посмотрела, Иззи. Ты высокая, стройная, у тебя потрясающий овал лица, и любая женщина должна завидовать тебе черной завистью.
Иззи закрыла глаза. Она ожидала услышать именно такой ответ.
— Ты прекрасно знаешь, что я страшилище. Люди, кстати, часто говорят мне об этом, думая развеселить меня.
Лорен покраснела, вспомнив, что ее первое впечатление от Иззи было именно таким.
— Уверена, что они не хотят обидеть тебя. Просто твоя внешность… внушает трепет.
— Я не желаю внушать трепет! — крикнула Иззи, и посетители ресторана посмотрели в ее сторону. — Когда человек выглядит как я, у него есть два варианта: внушать трепет или маскировать свои естественные черты.
— А ты пробовала? — осторожно спросила Лорен. Ей было бы любопытно посмотреть на Иззи без всякого маскарада.
Иззи фыркнула:
— Конечно, пробовала. Тогда вместо высокого, худого и странно одетого чучела я становилась похожа на высокое, худое и бесцветное чучело. В любом случае люди отворачивались от меня.
Лорен не знала, что ответить, потому что не могла не признать правоту Иззи. Но за устрашающим фасадом она успела разглядеть ранимость и мягкость.
В свою очередь Иззи поинтересовалась, что у нее с Крисом.
— А что говорил Крис? — с любопытством спросила Лорен.
Иззи пожала плечами:
— Ничего определенного. Просто обмолвился, что у тебя были проблемы с общением.
Лорен была благодарна Крису за сдержанность. Ей бы, конечно, тоже следовало промолчать, но она все еще плохо соображала. Таким образом, вся история выплыла наружу.
Иззи слушала, раскрыв рот.
— Я не понимаю. Как он должен был сказать слово «астрология», чтобы ты солгала о своем знаке Зодиака? Насколько я знаю, Крис вообще не воспринимает серьезно все эти разговоры о звездах.
Лорен грустно улыбнулась. Иззи лишь подтвердила ее подозрения — она солгала зря, потратила драгоценное время на глупые переживания, упустила возможность получше узнать хорошего человека за то короткое время, которое ей осталось провести в Англии.
Иззи было жаль Лорен, и в то же время она испытывала облегчение. Оказывается, и у нормальной красивой женщины тоже могут быть проблемы общения с окружающими. В этот момент Иззи даже чувствовала свое превосходство, потому что никогда не лгала, чтобы произвести на кого-нибудь впечатление. Она не видела смысла в подобной лжи. И хотя Лорен уверяла, что иногда разумный обман помогает расположить людей к себе, вызвать симпатию и что на работе она постоянно прибегает к такого рода обману, Иззи позволила себе покровительственный тон по отношению к ней.
— Не отступайся от Криса, Лорен. Я знаю, ты ему нравишься, так что действуй смелее. Он хочет продолжения. — Точнее было бы сказать, что Иззи хочет продолжения их отношений. Но она была не настолько пьяна, чтобы признаваться в этом.
Впрочем, Лорен ее не слишком внимательно слушала. Она уже поняла, что Крис не предназначен для нее. Однако, освободившись от мыслей о нем, она начала думать не о Нью-Йорке, а, к своему удивлению, о Тендейле. Лорен вспомнила, как однажды вечером она сидела с Ричардом в магазине и смотрела, как он раскладывает по полкам лыжные костюмы. Ее уже пару дней занимала одна нелепая идея, и внезапно у нее вырвалось:
— Кажется, я понимаю, почему ваша жена, приехав сюда впервые, влюбилась в эти места и не захотела уезжать.
Ричард расхохотался:
— Не знаю, почему у вас создалось такое впечатление. Она влюбилась не в эти места, а в свою мечту о жизни здесь. Она приехала в мае, а в сентябре мы поженились. Теперь я понимаю, что не должен был жениться на ней, пока она не проживет здесь зиму. Зимы здесь суровые.
Лорен с сомнением посмотрела на него:
— Сейчас зима, а мне тут нравится.
Ричард проследил за ее взглядом, брошенным в окно. Всюду лежал снег, а тишину лишь изредка нарушал шум автомобильного мотора.
— Вы приехали на несколько дней. В этом разница.
— Но вы говорили, что любите зиму, — возразила Лорен.
— Потому что здесь — мой мир.
Лорен продолжала неотрывно смотреть в окно и спрашивала себя, сможет ли она когда-нибудь принять этот мир.
— О чем вы думаете? — вдруг спросил Ричард.
— О том, что я, наверное, могла бы провести в этом магазине всю жизнь, — мягко ответила она. — Я бы смотрела в окно, заваривала чай, ворчала бы, если бы мне не нравилось оформление витрин… Я бы могла так прожить, честное слово! Тогда мне не пришлось бы каждое утро делать макияж и ходить на всякие дурацкие вечеринки.
«Тогда оставайся! — хотелось крикнуть Ричарду. — Живи здесь со мной! Я помогу тебе забыть мужчин, которые тебя обижали, мать, которая не любила тебя, отца, который умер и разрушил твой мир. Ты сможешь говорить все, что захочешь, стать такой, какой всегда хотела быть. Останься!»
Он понимал, что должен сказать ей это. Когда мы молчим о том, о чем должны кричать, мы разрушаем себя, как и тогда, когда говорим то, о чем следует молчать. Конечно, Лорен могла бы посмеяться над ним. Или сменить тему. Или согласиться.
Но он все же промолчал.
— Вы будете скучать о прежней жизни. На своем веку я повидал многих горожан, которые приезжали сюда с горящими глазами, обещали продать дома, уйти в отставку и открыть здесь чайную или гостиницу. Они никогда не возвращались. А когда через месяц в Лондоне вы будете есть суши с друзьями в модном ресторане, вы посмеетесь при мысли о том, что хотели от всего этого отказаться ради работы в деревенском магазине.
Лорен разочаровали его слова. Она, конечно, не ожидала, что он предложит ей стать его партнером. Но она надеялась хотя бы на намек, что их дружба не закончится по истечении срока контракта.
Она абсолютно забыла о своих планах уехать из страны через несколько недель — может быть, навсегда.
Ричард стал самым ее близким другом после Стеллы. А она не могла поклясться, что без стараний Стеллы их дружба продлилась бы долго.
Со Стеллой она никогда не была до конца откровенной. Когда Лорен спрашивала, как ее дела, Стелла воспринимала это как приглашение рассказать о последних покупках и очередной вечеринке. Поэтому, когда Стелла искренне предлагала Лорен облегчить душу, она отшучивалась или отделывалась туманными намеками. Удивительно, но Иззи за несколько часов она рассказала о себе больше, чем Стелле за всю жизнь.
Лорен не винила Стеллу в черствости. Возможно, она просто была так довольна жизнью, что утратила способность страдать, или же обладала прочным панцирем, защищающим от любых внешних опасностей. Впрочем, Питер, последний возлюбленный Лорен, утверждал, что Стелла не толстокожа, а пустоголова. Когда Лорен попыталась защитить подругу, сказав, что она имеет степень по психологии, Питер расхохотался:
— Можно быть блестящим ученым и не разбираться в жизни. Но, честно говоря, то, что при своей учености Стелла ни черта не смыслит в собственной психике, говорит само за себя.
Лорен вдруг почувствовала себя предательницей: она была гораздо более откровенной с Иззи, чем с лучшей подругой. Но она постаралась отогнать от себя это ощущение. Лорен считала, что Иззи обладает всеми задатками настоящей подруги. Более того, ей казалось, что окружающие недооценивают эту неординарную женщину. Она решила помочь Иззи найти себя и показать людям свою истинную сущность.
Пока она сидела у Иззи в гостиной, ей пришла в голову одна идея.
— Слушай, вчера ты, кажется, сказала, что потеряла работу?
Иззи усмехнулась:
— Все не так драматично. Меня не уволили. Я сама решила, что выгул собак — не для меня.
Лорен вспомнила историю с безвременно погибшим гусем в парке.
— А что ты собираешься делать? Иззи подняла брови:
— Не знаю. Мне много не нужно. Квартира принадлежит мне, а на жизнь хватает небольшой суммы.
Лорен удивленно осмотрелась. Квартира была роскошной и наверняка стоила не менее ста пятидесяти тысяч.
— Как ты умудрилась купить ее?
Иззи махнула рукой на снимок на стене, изображающий пятку с наклеенным пластырем. Лорен открыла рот:
— Невероятно! Ты заработала целое состояние на своей пятке?
— Частично. Еще я демонстрировала обувь в Австралии и была «официальной ногой» Ассоциации американских ортопедов с девяностого по девяносто пятый год.
— Ну-ка, покажи мне свои ступни! — потребовала Лорен, желая увидеть то, чего не хватало ее собственным ногам.
Иззи с готовностью выполнила просьбу. Лорен придирчиво изучала ее ступни и не находила ничего особенного. Они были просто очень длинными, что неудивительно при росте Иззи. Потом она перевела взгляд на собственные ступни. Немного сплющенные; ногти, пожалуй, толстоваты, но в целом ножки недурны.
— Может, я не тем занимаюсь?.. — задумчиво пробормотала она.
— Ты что?! — живо откликнулась Иззи. — У тебя фантастическая работа. Ты решаешь проблемы, запускаешь проекты, ездишь по миру, люди тебя уважают. Это же замечательно!
Лорен наклонилась вперед, опустив свои нестандартные пятки на пол.
— Я рада, что ты так думаешь, потому что у меня есть к тебе деловое предложение. Ты не хочешь немного поработать на меня?
Глава 14
— Проблема Иззи в том, что она не может удержаться ни на одной работе, — сказал Крис, топая ногами в напрасной надежде согреться.
О себе они уже все друг другу рассказали и теперь перешли на свои семьи. Пит подробно описал счастливый многодетный брак Билла и Энн, а Крис поведал Питу историю своих помешавшихся родителей. Он особенно напирал на то, что они с сестрой, несмотря ни на что, умудрились вырасти вполне нормальными, хотя Питу показалось, что Иззи самое место в сумасшедшем доме.
Ожидая начала матча, они непринужденно болтали. После ночи, проведенной в одном гостиничном номере, они стали лучшими друзьями. Правда, в течение этой ночи им не раз казалось, что они вот-вот умрут от дурноты, мучившей обоих после жгучего карри, зато утром оба чувствовали себя героями, выжившими после нашествия инопланетян.
Уже под утро Крису удалось перевести разговор на медицинские темы, и они с Питом некоторое время развлекали друг друга полными историями собственных болезней, перенесенных с детского возраста. Однако, выслушав Пита, Крис был немало озадачен. Все перечисленные им симптомы Крис нашел и у себя. Получалось, что Пит либо совершенно здоров, либо действительно серьезно болен, но в этом случае Крис тоже серьезно болен.
Поднявшись по звонку будильника в семь тридцать, они, несмотря на слабость, нашли в себе силы спуститься в ресторан и основательно позавтракать. Если бы Лорен и Иззи видели, как Крис с Питом уплетают обильный завтрак, они бы возмутились чудовищной несправедливостью, благодаря которой мужчины так легко переносят переедание и похмелье.
На стадион они приехали в отличном настроении и стали пробираться к своей трибуне.
— Ты купил билеты на очень хорошие места, — сказал Пит.
— Правда? — спросил Крис неуверенно. Он не знал, какие места на стадионе считаются хорошими.
— Я так думаю, — заверил его Пит. Впрочем, выбор Криса он похвалил из вежливости. Да и кому не знать таких вещей, как настоящему футбольному болельщику, каким был Крис?
Пит посмотрел на быстро заполняющийся стадион. Дул типичный февральский ледяной ветер, и Пит от души порадовался, что Стелла всучила ему вязаный комплект болельщика. «Еще благодарить меня будешь», — сказала она.
И он действительно был благодарен. Целых пять минут. Потом он заметил, что Крис нервно ерзает на сиденье и поглядывает на его шапочку.
Пит пощупал шапку, решив, что, наверное, выглядит еще смешнее, чем думал.
— Я знаю, что она мне маловата. Ее носила Стелла, когда ей было пятнадцать лет.
Крис покачал головой:
— Дело не в размере.
— Тогда в чем? — удивился Пит. Крис наклонился к нему.
— А ты не заметил? — прошептал он.
— Нет, — ответил Пит, удивленный напряженностью, звучащей в голосе приятеля.
— Тогда посмотри, кто сидит вокруг нас! — прошипел Крис и откинулся на спинку сиденья, не желая привлекать к себе внимание.
И тут Пит все понял. Его синяя шапка с ярко-желтым орнаментом выглядела одиноко в безбрежном океане красного цвета. Они угодили в самый центр трибуны болельщиков «Манчестер Юнайтед»!
Пит не был футбольным фанатом, как и Крис. Но они оба читали «Гардиан» и понимали, что значит оказаться в шапке «неправильного» цвета в толпе разгоряченных пивом и эмоциями болельщиков. Говоря газетным языком, ощущался «социологический дискомфорт». На простом человеческом языке это значило, что велик риск быть крепко побитым. Он уже поймал на себе несколько недобрых взглядов.
Пит втянул голову в плечи.
— Что же мне делать? — нервно спросил он у Криса.
— Снять эту чертову шапку, идиот! — процедил Крис сквозь зубы.
Пит в мгновение ока сорвал с себя шапку и убрал в карман куртки вместе с вязаным шарфом и перчатками.
— Теперь я замерзну! — жалобно протянул он. Крис смотрел прямо перед собой, думая о том, что лучшим выходом для него будет притвориться, что он случайный сосед Пита.
— По крайней мере, теперь на нас никто не смотрит, — сказал он краешком губ.
Но он ошибался.
Крис пытался решить, что лучше: смотреть французский фильм или футбольный матч? По крайней мере, он хоть понимал, что происходит на стадионе. Главное — не забывать вскакивать и кричать вместе с фанатами «Манчестер Юнайтед».
Пита же полностью поглотило сражение, разыгрывающееся на поле. Он никогда не видел ни одного матча полностью и теперь понял, почему взрослые мужчины могут вести себя абсолютно по-детски, болея за свою команду. Матч давал возможность выплеснуть накопившуюся агрессию, не причинив никому вреда.
Он не очень волновался по поводу неправильной амуниции, поскольку, в отличие от Криса, не представлял себе среднестатистического футбольного хулигана. Крис же, напротив, сталкивался с ними — каждый день в школе, поэтому ему не было стыдно за свой страх перед ними. Он то и дело поглядывал на часы, торопя время и молясь, чтобы манчестерский клуб не проиграл.
«Манчестер Юнайтед» проиграли ноль — один.
Раздался финальный свисток, и Пит вскочил, хлопая в ладоши. Судя по всему, он обрел новую страсть в жизни.
— Это самое фантастическое зрелище, которое я видел! — признался он Крису.
Крис озирался по сторонам, пытаясь определить, с какой стороны трибуны они быстрее выберутся на улицу.
— Заткнись и пошевеливайся! — Он схватил Пита за рукав и потащил за собой.
Пит выдернул руку.
— Что ты делаешь? — сердито спросил он.
Ему хотелось остаться на стадионе до конца, послушать гимны команд, посмотреть, как на электронных щитах загорятся фамилии тренеров и составы команд. Он желал насладиться великолепным футбольным спектаклем до конца.
Крису же хотелось добраться до дома живым.
— Если мы не уберемся отсюда сейчас, то окажемся в центре очень скверной драки.
Пита отрезвило замечание Криса — он признавал его бесспорное превосходство в области футбольного протокола и криминальных тенденций среди болельщиков.
— Тогда чего мы ждем?
Вжав головы в плечи, они медленно продвигались к выходам, стараясь держаться ближе к семейным группам, надеясь таким образом отпугнуть желающих затеять драку.
К своему удивлению, они беспрепятственно вышли на улицу, чувствуя на себе лишь злобные взгляды и слабые толчки.
— Как мы доберемся до отеля? — спросил Пит, выбрав Криса лидером.
— Придется идти пешком. Движение перекрыто из-за забастовки.
Они направились в сторону центра города. Вначале атмосфера была вполне праздничной, и Пит испытал чувство общности с толпой болельщиков, расходившихся от стадиона. Однако скоро поток начал редеть, разбившись на небольшие группы. Крисом и Питом овладело беспокойство. Они ускорили шаг, желая побыстрее оказаться среди множества людей, спешащих по своим делам.
Дороги были неестественно пустынны, однако тишина, царившая в прилегающих к стадиону районах, только подчеркивала отдаленные звуки песни, становившиеся все громче.
— Крис, мне кажется или они действительно поют: «Сейчас мы прольем вашу кровь»?
Крис знал эту песню наизусть. Он не раз слышал ее в стенах школы.
Времени на ответ не оставалось. Пели уже за их спинами. Обернувшись, они увидели мчавшихся на них дюжих молодцов в красных куртках и с красными лицами убийц. Посмотрев друг на друга, Крис и Пит одновременно воскликнули: «Бежим!»
Не обладая героическим характером Мела Гибсона и дюжиной дублеров для кровавых сцен, они пустились бежать со всех ног.
Пит и Крис развили невероятную скорость, постоянно оглядываясь, чтобы проверить, насколько они оторвались от преследователей. Как ни странно, бежавшие за ними хулиганы и сами начали посматривать назад, словно боясь, что упустили что-то интересное.
— Остановись на минуту! — вдруг крикнул Крис и схватил Пита за руку.
— Ты с ума сошел? Они нас догоняют! — Пит снова обернулся и с удивлением обнаружил, что их больше никто не преследует. — Смотри-ка, они отстали. Мы спасены!
Крис не слушал. Он внимательно присматривался к банде в красном, которая, похоже, нашла себе другой объект для преступных намерений.
— Пит, они кого-то бьют!
Пит задумался лишь на секунду:
— Ну и пусть, главное, что не нас. Бежим отсюда.
— Не будь таким бессердечным! Пит холодно взглянул на него:
— Ты плохо знаешь меня, Крис. Я не бессердечный, я бесхребетный трус. Я не дрался даже в детстве, именно тогда я научился хорошо бегать. Единственная разница — сейчас я не стыжусь своей трусости и даже привык видеть в ней признак ума. Только дурак может принести себя в жертву толпе обезумевших молокососов.
Но Крис продолжал вглядываться в толпу обезумевших молокососов.
— По-моему, я знаю его.
— Кого?
— Мальчишку на асфальте. Это мой ученик. Крис бросился назад. Пит не отставал, надеясь отговорить его от безумного поступка.
— Послушай, Крис, он уже поднялся на ноги и дает им сдачи. Он сможет сам за себя постоять.
Крис почти бежал.
— Я такой же трус, как и ты, Пит, но я не могу бросить ребенка на произвол судьбы. Я не смогу с этим жить.
Пит понимал, что должен отбросить свою слабость и вслед за Крисом ворваться в самую гущу драки, как Рэмбо. Но он был слишком испуган и жалел, что не захватил с собой белого флага, чтобы показать, что не стоит его бить — он и так уже сдался.
Когда Крис крикнул:
— Эй вы, отстаньте от него! — хулиганы прекратили избивать паренька и двинулись на них с Питом.
Бежать не имело смысла. Впрочем, Пит обогнал бы их всех, но он не мог бросить Криса одного. Кроме того, он вдруг почувствовал свою ответственность за мальчишку, одетого в цвета «Тоттенхэма».
Драка оказалась не столь ужасной, как он себе представлял. Немного крови, не слишком сильные удары и гораздо больше ругани и бравады. Крис наконец встретился глазами с мальчиком, на защиту которого кинулся, и Пит с любопытством посмотрел на них.
— Дин Райдер! — со злостью воскликнул Крис.
— Здравствуйте, сэр! — ответил мальчик. И тут подоспела полиция.
Всех троих поместили в одну камеру — полицейские участки были переполнены демонстрантами, участвовавшими в забастовке.
— Сколько нас здесь продержат? — спросил Крис офицера, который их запирал.
— Мы сейчас вернемся на забастовку. Здесь останется один дежурный. Так что вам придется долго ждать.
— Но нам нужно возвращаться в Лондон! Наши родственники будут волноваться… — Пит представил себе, как сходят с ума родители и Стелла, и ему стало нехорошо.
Офицер с отвращением посмотрел на него:
— Вам нужно было подумать об этом прежде, чем затевать драку. Меня тошнит от хулиганов, особенно от таких матерых бандитов, как вы!
С этими словами он ушел.
Пит сел на скамью и уронил голову на руки.
— Какой-то кошмар! Не могу поверить, что меня арестовали за уличную драку. Нас теперь могут занести в список самых опасных хулиганов! Дин Райдер презрительно фыркнул:
— И не мечтайте, сэр! Чтобы попасть в него, нужно очень постараться. Я знаю, что говорю. Мой брат занимает в этом списке одно из первых мест. — Его распирало от гордости.
Крис вздохнул:
— Не думаю, что здесь есть чем гордиться, Дин.
— Вы ошибаетесь, сэр. Моего брата все знают. В любом городе Англии и даже в Европе всегда найдутся люди, которые его знают.
Крис раздраженно посмотрел на него:
— Конечно, полиция хорошо его знает, как и другие бандиты, которые были бы не прочь свернуть ему шею. У тебя такое представление о славе? Тогда ничего удивительного, что ты ввязался в драку.
— Это единственная слава, которая мне светит, — с вызовом сказал Дин. — Да и чем еще прикажете заниматься после матча?
Пит почесал голову, обдумывая этот вопрос.
— Ну, не знаю. Мы с твоим учителем поехали бы в отель, собрали вещи и вернулись в Лондон, в теплый уютный дом. Посмотрели бы по телевизору «Инспектора Фроста», возможно, немного бы выпили и поели, а потом отправились спать. Нам бы не пришлось накладывать пластырь на ссадины и спать на спине, чтобы не болели ушибленные ребра.
На Дина подобная перспектива не произвела никакого впечатления.
— И это награда за правильную, законопослушную жизнь? Да лучше сразу отправиться в тюрьму, чем гнить от тоски!
Криса не удивил такой подход к жизни — большинство его учеников исповедовали его.
— Дин, мы не в настроении обсуждать это. Из-за тебя нас чуть не убили и бросили в камеру.
Дин от возмущения вскочил:
— Извините, сэр, но это вы во всем виноваты!
— О чем ты говоришь?
Дин с презрением посмотрел на него:
— Вы что, сами не понимаете? Я увидел вас, когда вы уходили. Эти недоумки давно вас приметили. Особенно вашего друга, которого угораздило надеть тоттенхэмскую шапочку.
Пит покраснел от унижения.
— Я знал, что вы не сможете за себя постоять, — продолжал Дин, — поэтому пошел за вами, чтобы помочь в случае чего.
— А почему же они переключились на тебя, раз их целью были мы? — Питу хотелось найти слабые места в рассказе Дина. При мысли о том, что он обязан юному бандиту, ему делалось дурно.
Дин презрительно усмехнулся:
— Вы постоянно оборачивались, громилы тоже начали смотреть назад и увидели меня. А меня они запомнили еще после матча с «Астон Виллой» месяц назад. Поэтому они решили заняться мной.
— Если помнишь, именно тогда мы подбежали, чтобы спасти твою задницу. — Пит ожидал услышать хотя бы «спасибо» за то, что пришел на выручку юному фанату.
— Вы что-то путаете. Это всего лишь кучка сопливых подростков. Я упал только для того, чтобы отвлечь их от вас.
Крис и Пит почувствовали, что задета их мужская гордость.
— Ты хочешь сказать, что не нуждался в нашей помощи? — возмущенно спросил Крис своего ученика.
Даже больше того, — ответил Дин. — Именно из-за вас нас арестовали. Если бы вы убежали, они бы скоро отстали от меня, и мы бы все сейчас были свободны. — Он сел на скамью с таким воинственным видом, какой может напустить на себя только подросток. Мужчины смущенно переглянулись. Никто не проронил ни слова. Питу захотелось как следует врезать приятелю за опрометчивость, приведшую их в полицейский участок. Крис же, в свою очередь, мысленно осыпал Пита проклятиями. Идея пойти на матч принадлежала ему. Крис бы предпочел высидеть оперу Вагнера, чем торчать на ледяном ветру девяносто минут (не считая перерыва), наблюдая, как двадцать два неандертальца гоняют по полю мяч. Теперь же его наверняка выгонят с работы, а школу закроют. Кошмар!
О себе они уже все друг другу рассказали и теперь перешли на свои семьи. Пит подробно описал счастливый многодетный брак Билла и Энн, а Крис поведал Питу историю своих помешавшихся родителей. Он особенно напирал на то, что они с сестрой, несмотря ни на что, умудрились вырасти вполне нормальными, хотя Питу показалось, что Иззи самое место в сумасшедшем доме.
Ожидая начала матча, они непринужденно болтали. После ночи, проведенной в одном гостиничном номере, они стали лучшими друзьями. Правда, в течение этой ночи им не раз казалось, что они вот-вот умрут от дурноты, мучившей обоих после жгучего карри, зато утром оба чувствовали себя героями, выжившими после нашествия инопланетян.
Уже под утро Крису удалось перевести разговор на медицинские темы, и они с Питом некоторое время развлекали друг друга полными историями собственных болезней, перенесенных с детского возраста. Однако, выслушав Пита, Крис был немало озадачен. Все перечисленные им симптомы Крис нашел и у себя. Получалось, что Пит либо совершенно здоров, либо действительно серьезно болен, но в этом случае Крис тоже серьезно болен.
Поднявшись по звонку будильника в семь тридцать, они, несмотря на слабость, нашли в себе силы спуститься в ресторан и основательно позавтракать. Если бы Лорен и Иззи видели, как Крис с Питом уплетают обильный завтрак, они бы возмутились чудовищной несправедливостью, благодаря которой мужчины так легко переносят переедание и похмелье.
На стадион они приехали в отличном настроении и стали пробираться к своей трибуне.
— Ты купил билеты на очень хорошие места, — сказал Пит.
— Правда? — спросил Крис неуверенно. Он не знал, какие места на стадионе считаются хорошими.
— Я так думаю, — заверил его Пит. Впрочем, выбор Криса он похвалил из вежливости. Да и кому не знать таких вещей, как настоящему футбольному болельщику, каким был Крис?
Пит посмотрел на быстро заполняющийся стадион. Дул типичный февральский ледяной ветер, и Пит от души порадовался, что Стелла всучила ему вязаный комплект болельщика. «Еще благодарить меня будешь», — сказала она.
И он действительно был благодарен. Целых пять минут. Потом он заметил, что Крис нервно ерзает на сиденье и поглядывает на его шапочку.
Пит пощупал шапку, решив, что, наверное, выглядит еще смешнее, чем думал.
— Я знаю, что она мне маловата. Ее носила Стелла, когда ей было пятнадцать лет.
Крис покачал головой:
— Дело не в размере.
— Тогда в чем? — удивился Пит. Крис наклонился к нему.
— А ты не заметил? — прошептал он.
— Нет, — ответил Пит, удивленный напряженностью, звучащей в голосе приятеля.
— Тогда посмотри, кто сидит вокруг нас! — прошипел Крис и откинулся на спинку сиденья, не желая привлекать к себе внимание.
И тут Пит все понял. Его синяя шапка с ярко-желтым орнаментом выглядела одиноко в безбрежном океане красного цвета. Они угодили в самый центр трибуны болельщиков «Манчестер Юнайтед»!
Пит не был футбольным фанатом, как и Крис. Но они оба читали «Гардиан» и понимали, что значит оказаться в шапке «неправильного» цвета в толпе разгоряченных пивом и эмоциями болельщиков. Говоря газетным языком, ощущался «социологический дискомфорт». На простом человеческом языке это значило, что велик риск быть крепко побитым. Он уже поймал на себе несколько недобрых взглядов.
Пит втянул голову в плечи.
— Что же мне делать? — нервно спросил он у Криса.
— Снять эту чертову шапку, идиот! — процедил Крис сквозь зубы.
Пит в мгновение ока сорвал с себя шапку и убрал в карман куртки вместе с вязаным шарфом и перчатками.
— Теперь я замерзну! — жалобно протянул он. Крис смотрел прямо перед собой, думая о том, что лучшим выходом для него будет притвориться, что он случайный сосед Пита.
— По крайней мере, теперь на нас никто не смотрит, — сказал он краешком губ.
Но он ошибался.
Крис пытался решить, что лучше: смотреть французский фильм или футбольный матч? По крайней мере, он хоть понимал, что происходит на стадионе. Главное — не забывать вскакивать и кричать вместе с фанатами «Манчестер Юнайтед».
Пита же полностью поглотило сражение, разыгрывающееся на поле. Он никогда не видел ни одного матча полностью и теперь понял, почему взрослые мужчины могут вести себя абсолютно по-детски, болея за свою команду. Матч давал возможность выплеснуть накопившуюся агрессию, не причинив никому вреда.
Он не очень волновался по поводу неправильной амуниции, поскольку, в отличие от Криса, не представлял себе среднестатистического футбольного хулигана. Крис же, напротив, сталкивался с ними — каждый день в школе, поэтому ему не было стыдно за свой страх перед ними. Он то и дело поглядывал на часы, торопя время и молясь, чтобы манчестерский клуб не проиграл.
«Манчестер Юнайтед» проиграли ноль — один.
Раздался финальный свисток, и Пит вскочил, хлопая в ладоши. Судя по всему, он обрел новую страсть в жизни.
— Это самое фантастическое зрелище, которое я видел! — признался он Крису.
Крис озирался по сторонам, пытаясь определить, с какой стороны трибуны они быстрее выберутся на улицу.
— Заткнись и пошевеливайся! — Он схватил Пита за рукав и потащил за собой.
Пит выдернул руку.
— Что ты делаешь? — сердито спросил он.
Ему хотелось остаться на стадионе до конца, послушать гимны команд, посмотреть, как на электронных щитах загорятся фамилии тренеров и составы команд. Он желал насладиться великолепным футбольным спектаклем до конца.
Крису же хотелось добраться до дома живым.
— Если мы не уберемся отсюда сейчас, то окажемся в центре очень скверной драки.
Пита отрезвило замечание Криса — он признавал его бесспорное превосходство в области футбольного протокола и криминальных тенденций среди болельщиков.
— Тогда чего мы ждем?
Вжав головы в плечи, они медленно продвигались к выходам, стараясь держаться ближе к семейным группам, надеясь таким образом отпугнуть желающих затеять драку.
К своему удивлению, они беспрепятственно вышли на улицу, чувствуя на себе лишь злобные взгляды и слабые толчки.
— Как мы доберемся до отеля? — спросил Пит, выбрав Криса лидером.
— Придется идти пешком. Движение перекрыто из-за забастовки.
Они направились в сторону центра города. Вначале атмосфера была вполне праздничной, и Пит испытал чувство общности с толпой болельщиков, расходившихся от стадиона. Однако скоро поток начал редеть, разбившись на небольшие группы. Крисом и Питом овладело беспокойство. Они ускорили шаг, желая побыстрее оказаться среди множества людей, спешащих по своим делам.
Дороги были неестественно пустынны, однако тишина, царившая в прилегающих к стадиону районах, только подчеркивала отдаленные звуки песни, становившиеся все громче.
— Крис, мне кажется или они действительно поют: «Сейчас мы прольем вашу кровь»?
Крис знал эту песню наизусть. Он не раз слышал ее в стенах школы.
Времени на ответ не оставалось. Пели уже за их спинами. Обернувшись, они увидели мчавшихся на них дюжих молодцов в красных куртках и с красными лицами убийц. Посмотрев друг на друга, Крис и Пит одновременно воскликнули: «Бежим!»
Не обладая героическим характером Мела Гибсона и дюжиной дублеров для кровавых сцен, они пустились бежать со всех ног.
Пит и Крис развили невероятную скорость, постоянно оглядываясь, чтобы проверить, насколько они оторвались от преследователей. Как ни странно, бежавшие за ними хулиганы и сами начали посматривать назад, словно боясь, что упустили что-то интересное.
— Остановись на минуту! — вдруг крикнул Крис и схватил Пита за руку.
— Ты с ума сошел? Они нас догоняют! — Пит снова обернулся и с удивлением обнаружил, что их больше никто не преследует. — Смотри-ка, они отстали. Мы спасены!
Крис не слушал. Он внимательно присматривался к банде в красном, которая, похоже, нашла себе другой объект для преступных намерений.
— Пит, они кого-то бьют!
Пит задумался лишь на секунду:
— Ну и пусть, главное, что не нас. Бежим отсюда.
— Не будь таким бессердечным! Пит холодно взглянул на него:
— Ты плохо знаешь меня, Крис. Я не бессердечный, я бесхребетный трус. Я не дрался даже в детстве, именно тогда я научился хорошо бегать. Единственная разница — сейчас я не стыжусь своей трусости и даже привык видеть в ней признак ума. Только дурак может принести себя в жертву толпе обезумевших молокососов.
Но Крис продолжал вглядываться в толпу обезумевших молокососов.
— По-моему, я знаю его.
— Кого?
— Мальчишку на асфальте. Это мой ученик. Крис бросился назад. Пит не отставал, надеясь отговорить его от безумного поступка.
— Послушай, Крис, он уже поднялся на ноги и дает им сдачи. Он сможет сам за себя постоять.
Крис почти бежал.
— Я такой же трус, как и ты, Пит, но я не могу бросить ребенка на произвол судьбы. Я не смогу с этим жить.
Пит понимал, что должен отбросить свою слабость и вслед за Крисом ворваться в самую гущу драки, как Рэмбо. Но он был слишком испуган и жалел, что не захватил с собой белого флага, чтобы показать, что не стоит его бить — он и так уже сдался.
Когда Крис крикнул:
— Эй вы, отстаньте от него! — хулиганы прекратили избивать паренька и двинулись на них с Питом.
Бежать не имело смысла. Впрочем, Пит обогнал бы их всех, но он не мог бросить Криса одного. Кроме того, он вдруг почувствовал свою ответственность за мальчишку, одетого в цвета «Тоттенхэма».
Драка оказалась не столь ужасной, как он себе представлял. Немного крови, не слишком сильные удары и гораздо больше ругани и бравады. Крис наконец встретился глазами с мальчиком, на защиту которого кинулся, и Пит с любопытством посмотрел на них.
— Дин Райдер! — со злостью воскликнул Крис.
— Здравствуйте, сэр! — ответил мальчик. И тут подоспела полиция.
Всех троих поместили в одну камеру — полицейские участки были переполнены демонстрантами, участвовавшими в забастовке.
— Сколько нас здесь продержат? — спросил Крис офицера, который их запирал.
— Мы сейчас вернемся на забастовку. Здесь останется один дежурный. Так что вам придется долго ждать.
— Но нам нужно возвращаться в Лондон! Наши родственники будут волноваться… — Пит представил себе, как сходят с ума родители и Стелла, и ему стало нехорошо.
Офицер с отвращением посмотрел на него:
— Вам нужно было подумать об этом прежде, чем затевать драку. Меня тошнит от хулиганов, особенно от таких матерых бандитов, как вы!
С этими словами он ушел.
Пит сел на скамью и уронил голову на руки.
— Какой-то кошмар! Не могу поверить, что меня арестовали за уличную драку. Нас теперь могут занести в список самых опасных хулиганов! Дин Райдер презрительно фыркнул:
— И не мечтайте, сэр! Чтобы попасть в него, нужно очень постараться. Я знаю, что говорю. Мой брат занимает в этом списке одно из первых мест. — Его распирало от гордости.
Крис вздохнул:
— Не думаю, что здесь есть чем гордиться, Дин.
— Вы ошибаетесь, сэр. Моего брата все знают. В любом городе Англии и даже в Европе всегда найдутся люди, которые его знают.
Крис раздраженно посмотрел на него:
— Конечно, полиция хорошо его знает, как и другие бандиты, которые были бы не прочь свернуть ему шею. У тебя такое представление о славе? Тогда ничего удивительного, что ты ввязался в драку.
— Это единственная слава, которая мне светит, — с вызовом сказал Дин. — Да и чем еще прикажете заниматься после матча?
Пит почесал голову, обдумывая этот вопрос.
— Ну, не знаю. Мы с твоим учителем поехали бы в отель, собрали вещи и вернулись в Лондон, в теплый уютный дом. Посмотрели бы по телевизору «Инспектора Фроста», возможно, немного бы выпили и поели, а потом отправились спать. Нам бы не пришлось накладывать пластырь на ссадины и спать на спине, чтобы не болели ушибленные ребра.
На Дина подобная перспектива не произвела никакого впечатления.
— И это награда за правильную, законопослушную жизнь? Да лучше сразу отправиться в тюрьму, чем гнить от тоски!
Криса не удивил такой подход к жизни — большинство его учеников исповедовали его.
— Дин, мы не в настроении обсуждать это. Из-за тебя нас чуть не убили и бросили в камеру.
Дин от возмущения вскочил:
— Извините, сэр, но это вы во всем виноваты!
— О чем ты говоришь?
Дин с презрением посмотрел на него:
— Вы что, сами не понимаете? Я увидел вас, когда вы уходили. Эти недоумки давно вас приметили. Особенно вашего друга, которого угораздило надеть тоттенхэмскую шапочку.
Пит покраснел от унижения.
— Я знал, что вы не сможете за себя постоять, — продолжал Дин, — поэтому пошел за вами, чтобы помочь в случае чего.
— А почему же они переключились на тебя, раз их целью были мы? — Питу хотелось найти слабые места в рассказе Дина. При мысли о том, что он обязан юному бандиту, ему делалось дурно.
Дин презрительно усмехнулся:
— Вы постоянно оборачивались, громилы тоже начали смотреть назад и увидели меня. А меня они запомнили еще после матча с «Астон Виллой» месяц назад. Поэтому они решили заняться мной.
— Если помнишь, именно тогда мы подбежали, чтобы спасти твою задницу. — Пит ожидал услышать хотя бы «спасибо» за то, что пришел на выручку юному фанату.
— Вы что-то путаете. Это всего лишь кучка сопливых подростков. Я упал только для того, чтобы отвлечь их от вас.
Крис и Пит почувствовали, что задета их мужская гордость.
— Ты хочешь сказать, что не нуждался в нашей помощи? — возмущенно спросил Крис своего ученика.
Даже больше того, — ответил Дин. — Именно из-за вас нас арестовали. Если бы вы убежали, они бы скоро отстали от меня, и мы бы все сейчас были свободны. — Он сел на скамью с таким воинственным видом, какой может напустить на себя только подросток. Мужчины смущенно переглянулись. Никто не проронил ни слова. Питу захотелось как следует врезать приятелю за опрометчивость, приведшую их в полицейский участок. Крис же, в свою очередь, мысленно осыпал Пита проклятиями. Идея пойти на матч принадлежала ему. Крис бы предпочел высидеть оперу Вагнера, чем торчать на ледяном ветру девяносто минут (не считая перерыва), наблюдая, как двадцать два неандертальца гоняют по полю мяч. Теперь же его наверняка выгонят с работы, а школу закроют. Кошмар!