Клэнси Том. Долг чести

   – Что происходит, дорогой? – спросила Кэти.
   – У нас резко ухудшились отношения с Японией, и к тому же этот биржевой кризис на Уолл-стрите.
   – Но каким образом…
   – Все произошло так быстро, что застало нас врасплох. Пока об этом не известно репортерам, но скоро все появится в газетах.
   – Значит, война?
   Джек посмотрел на нее и кивнул.
   – Не исключено.
   – Но мои гости в Институте Уилмера, они вели себя так дружелюбно – ты хочешь сказать, что они тоже не знают о происходящем?
   – Совершенно верно.
   – Но это какая-то чепуха!
   – Нет, милая, вовсе не чепуха.
   В это мгновение зазвонил телефон обычной городской связи. Джек оказался ближе всех и поднял трубку.
   – Это доктор Райан? – послышался голос.
   – Да. С кем я говорю?
   – Меня зовут Джордж Уинстон. Не знаю, помните ли вы меня, но мы встречались в прошлом году в Гарвардском клубе. Я прочел тогда небольшую лекцию о производных функциях. Вы сидели в тот раз за соседним столиком. Между прочим, вы удачно провели операцию с акциями «Силикон-вэлли».
   – Мне уже кажется, что это было так давно, – заметил Райан. – Видите ли, сейчас я немного занят, и потому…
   – Мне нужно встретиться с вами по важному делу, – произнес Уинстон.
   – Какому именно?
   – Достаточно пятнадцати-двадцати минут, чтобы объяснить суть проблемы. На аэродроме в Ньюарке стоит мой «Гольфстрим», и я могу прилететь к вам в любое время. – Короткое молчание. – Доктор Райан, я не обратился бы к вам с такой просьбой, если бы не считал это крайне важным.
   Джек задумался на мгновение. Джордж Уинстон был серьезным человеком. Его репутации на Уолл-стрите могли бы позавидовать многие – он был известен как крутой, опытный и честный финансист. Кроме того, вспомнил Райан, совсем недавно Уинстон продал контрольный пакет своих акций в «Коламбус групп» кому-то из Японии. Некоему Ямате – Райану и раньше встречалось это имя.
   – О'кей, я сумею найти время для встречи с вами. Позвоните Мне завтра в Белый дом часов в восемь утра, и мы договоримся о точном времени.
   – Тогда до завтра. Спасибо, что согласились выслушать меня. – Уинстон положил трубку. Джек посмотрел на жену и увидел, что она склонилась над портативным компьютером «Эппл Пауэрбук 800», перенося в память лэптопа сделанные ею записи.
   – Я считал, что этим у тебя занимается секретарь, – заметил он с улыбкой.
   – Расшифровывая мои записи, она не может одновременно думать об их содержании. Я могу. – Кэти не решилась рассказать мужу о том, что сказал ей Берни по поводу премии Ласкера. За время жизни с ним она усвоила его некоторые дурные привычки. Одна из них заключалась в суеверном убеждении, свойственном ирландским крестьянам, что, если сказать о чем-то вслух, непременно сглазишь, везение покинет тебя. – Просто у меня появилась интересная мысль сразу после лекции, – добавила она.
   – И ты записала ее, – заметил муж. Кэти посмотрела на него с обычной лукавой улыбкой.
   – Джек, если ты не записываешь что-то…
   – Это никогда не случится, – закончил он.

30. Почему бы и нет?

   В этой части мира рассвет наступал подобно грому – по крайней мере так говорилось в стихотворении. Солнечные лучи обжигающе горячие, подумал Дюбро, почти как его настроение. Внешне поведение адмирала казалось приветливым как всегда, но он прямо-таки кипел от тропической жары и равнодушия бюрократов. Ну как можно? По-видимому, политики и высшие военные чины считают, что он со своей боевой авианосной группой может сколь угодно долго незамеченным плавать в Индийском океане, скользя подобно призраку, пугая индийцев своим присутствием и в то же время не вступая в контакт с ними. Неплохая идея, несомненно, но всему приходит конец. Замысел заключался в том, чтобы незамеченным подобраться к противнику и затем нанести неожиданный удар. Действительно, атомные авианосцы словно специально созданы для этого. Можно проделать такое один раз, два, даже три, если командующий боевой группой проявит осторожность, но нельзя действовать так без конца, потому что у противной стороны тоже есть мозги и рано или поздно везение отвернется от тебя.
   В данном случае ошибку допустили не участники игры, нет. В ее ход вмешалась простая случайность, а если говорить точнее, были обнаружены корабли обеспечения. Когда позднее оперативный отдел адмирала Дюбро восстановил ход событий, стало ясно, что индийский истребитель «си харриер» на самом пределе своего радиуса действия включил направленный вниз радиолокатор и попал прямо на один из танкеров адмирала Дюбро, спешащих на северо-восток, чтобы провести бункеровку кораблей сопровождения, почти истощивших запасы топлива во время скоростного рывка к югу от Шри-Ланки. Еще через, час другой «харриер», уже без вооружения и с подвесными баками вместо него, сумел подлететь достаточно близко, чтобы визуально оценить ситуацию. Командир группы обеспечения успел изменить курс, однако было уже поздно. Расположение двух танкеров и двух фрегатов охранения могло означать лишь одно: американская боевая группа находилась сейчас к юго-востоку от Дондра. Индийская эскадра тут же развернулась – это было отчетливо видно на спутниковых фотографиях, – разделилась на две группы и тоже направилась на северо-восток. У Дюбро не оставалось иного выхода, как приказать танкерам следовать прежним курсом. Независимо от необходимости скрыть позицию своей авианосной группы, корабли сопровождения почти истощили запасы топлива, а пойти на такой риск он не мог. Адмирал выпил утреннюю чашку кофе, прогоняющую остатки сна, и уставился в переборку невидящим взглядом. Капитан третьего ранга Харрисон сидел напротив Дюбро, понимая, что сейчас лучше молчать и ждать, пока заговорит его босс.
   – Что хорошего можешь сказать, Эд?
   – Мы все еще превосходим их по ударной мощи, сэр, – заметил начальник оперативного отдела эскадры. – Может быть, наступил момент продемонстрировать нашу силу.
   А действительно ли мы сильнее? – подумал Дюбро. Да, пожалуй, это соответствует истине, но сейчас у него в полной боевой готовности только две трети самолетов. Авианосная группа находилась в плавании слишком долго. У эскадры подходили к концу запасы, необходимые для того, чтобы самолеты продолжали действовать. В подпалубных ангарах истребители стояли с открытыми инспекционными люками, ожидая замены деталей, которые отсутствовали на авианосцах. Запасы должны прибыть на судах снабжения, а комплекты деталей будут доставлены самолетами из Штатов на базу ВМС Диего-Гарсия. Через три дня после их получения ударная мощь авианосцев станет прежней – почти, – но пилоты и обслуживающий персонал устали. Накануне на летной палубе произошло два несчастных случая, пострадали люди – и не потому, что они глупы или неосторожны. Просто охватившая всех усталость сказывалась в первую очередь на умственных способностях, а не на физических, особенно если принять во внимание лихорадочную деятельность во время проведения летных операций. Это относилось ко всему персоналу авианосной группы, от молодого матроса до… командующего, его самого. Необходимость постоянно принимать безотлагательные решения истощила его мозг. А он мог всего лишь перейти на кофе, лишенный кофеина, – единственное средство снизить нервное напряжение.
   – Как чувствуют себя летчики? – спросил Майк Дюбро.
   – Сэр, они готовы исполнить любой ваш приказ.
   – О'кей, сегодня мы займемся патрулированием. Пара «томкэтов» должна постоянно находиться в воздухе и еще четыре – на палубе, в пятиминутной готовности, с полным боезапасом для ведения воздушного боя. Курс эскадры – один-восемь-ноль, скорость – двадцать пять узлов. Мы подойдем к кораблям обеспечения и пополним запасы. Что касается всего остального – пусть люди отдыхают, насколько это возможно. Наши друзья завтра примутся за охоту, и ситуация станет поинтереснее.
   – Мы больше не будем уклоняться от встречи с ними? – спросил начальник оперативного отдела.
   – Нет, – покачал головой Дюбро и посмотрел на часы. В Вашингтоне ночь. Умные люди
   ложатся спать. Скоро он направит еще одно требование о новых указаниях, и ему хотелось, чтобы оно поступило утром к тем, кто способны принимать решения, желательно в сопровождении настоятельной рекомендации не откладывать эту проблему. Время принятия решений уже давно запоздало, и потому адмирал знал, что теперь они поступят к нему неожиданно. А что потом, Япония? Харрисон и личный состав его отдела уже тратили на разработку плана половину своего времени.

***

   И снова их действия походили на поведение шпионов в плохом телевизионном сериале. Единственным утешением являлось то, что, русские, быть может, говорят правду. Не исключено, что майор Щеренко уверен в себе. Может быть, американцам действительно не угрожает опасность со стороны СУОБ. Кларку это казалось весьма сомнительным, особенно если принять во внимание, что вся его предыдущая подготовка, весь опыт гласили, что вряд ли русские захотят делать что-то приятное для американцев.
   – Колесо рулетки, наверно, искривилось, – пробормотал он – по-английски, черт побери! Впрочем, то, чем они занимались, было до смешного простым. Номури ставил свой автомобиль в тот же гараж, где размещались машины жильцов отеля. У него был теперь ключ от автомобиля, арендованного Кларком, и в кармане солнцезащитного щитка напротив левого сиденья лежал компьютерный диск. Кларк взял диск и передал Чавезу, который вставил его в лэптоп. В тот момент, когда Кларк вывел машину на улицу в поток транспорта, послышался электронный звонок, означающий, что механизм начал действовать. Динг перевел файл на жесткий диск и стер запись с гибкого, который они скоро уничтожат. Информация была довольно длинной. Чавез молча прочитал содержание файла, затем включил радио и шепотом изложил Кларку самое главное.
   – Район северных ресурсов? – спросил Джон.
   – Да. Странная фраза, – согласился Динг, не переставая размышлять. Ему пришла в голову мысль, что его произношение на русском языке было лучше, чем на английском, возможно, потому что английскому он учился на улице, тогда как русским овладел в настоящей школе, причем там преподавали образованные люди, испытывающие подлинную любовь к своему языку. И тут же молодой оперативник сердито выбросил из головы эту мысль, как не относящуюся к делу.
   Район северных ресурсов, подумал он. Почему эта фраза кажется знакомой? Впрочем, им предстояло сделать многое и без этого, так что дел предостаточно. Динг чувствовал, что ему нравится быть членом такой полувоенной организации, как ЦРУ, заниматься оперативной работой, но шпионская деятельность явно выходила за пределы его интересов. Слишком пугающая, слишком параноидальная.
   Исами Кимура ждал их на условленном месте. К счастью, он по роду работы мог приезжать и уезжать, когда ему заблагорассудится, и встречи с иностранцами входили в круг его обязанностей. Одним из его достоинств было то, что он умел находить безопасные места для встреч. В данном случае это место оказалось в порту, где сейчас было не слишком много народа, но и где в то же самое время такая встреча не вызовет особого удивления. К тому же здесь трудно установить аппаратуру подслушивания – шум порта скроет звуки голосов.
   Кларк чувствовал себя еще более обеспокоенным – если такое вообще возможно. В первое время несколько открытых контактов с недавно завербованным агентом всегда считались безопасными, однако с каждой новой встречей риск быстро возрастал, ив какой-то неизвестный момент открытые контакты следовало прервать. Кроме того, существовали и другие соображения. Что побудило Кимуру пойти на сотрудничество с русскими? Кларк не знал, каким образом Олегу Лялину удалось завербовать его. Деньги? Но русские не платили Кимуре за полученную информацию. Это не могло быть вызвано и идеологическими причинами – Кимура не был коммунистом. Может быть, честолюбие? Возможно, он считает, что кто-то мешает его продвижению, занял место, по праву принадлежащее ему? Или, что самое опасное, Кимура является патриотом, принадлежит к числу тех эксцентричных людей, которые считают, что только они понимают, что полезно и что вредно для их страны? А вдруг, как один раз не слишком элегантно заметил Динг, Кимура когда-то сел голым задом в навозную кучу и не может забыть этого? Действительно, выражение не слишком утонченное, но Кларку приходилось встречаться и с такими людьми. Попросту говоря, Кларку не было известно, почему Кимура стал русским агентом; еще хуже было то, что любой побудительный мотив для измены всего лишь являлся оправданием предательства своей страны, а воспитание Кларка лишало его способности сочувствовать таким людям. Наверно, полицейские тоже не любят иметь дело со своими стукачами, подумал Джон. Впрочем, и это малоутешительно.
   – Наша столь срочная встреча вызвана важными причинами? – спросил Кимура, шагая по середине пустынного причала. Отсюда были отчетливо видны грузовые суда, застывшие на якоре в Токийском заливе, и Кларк подумал, а уж не выбрано ли место встречи именно по этой причине.
   – Ваша страна обладает ядерным оружием, – коротко заметил он.
   – Что? – Кимура резко повернул голову и остановился. Его лицо смертельно побледнело.
   – Так сказал ваш посол американскому президенту в Вашингтоне в субботу. Американцы в панике. По крайней мере это сообщили нам из московского центра. – По лицу Кларка пробежала типично русская улыбка. – Признаюсь, что как профессионал я восхищен вашей смелостью, особенно если принять во внимание, что вы купили наши ракеты, чтобы использовать их в качестве средств доставки ядерного оружия к цели. Кроме того, должен сообщить, что мое правительство крайне недовольно происшедшим.
   – Эти ракеты могут быть нацелены на нас, – сухо заметил Чавез. – Мы обеспокоены таким развитием событий.
   – Но я не знал об этом. Вы уверены, что это правда? – Кимура снова устремился вперед, стараясь прийти в себя от неожиданности.
   – У нас имеется высокопоставленный источник в американских правительственных кругах. Это не может быть ошибкой. – Голос Кларка, заметил Динг, звучал холодно и по-деловому, словно он говорил: посмотрите, здесь у вашего автомобиля царапина на бампере. Мой знакомый механик легко исправит это.
   – Так вот почему они решили, что останутся безнаказанными, – пробормотал Кимура, словно лишь сейчас понял разгадку тайны. Он несколько раз глубоко вздохнул и лишь затем заговорил:
   – Но это безумие.
   Это были три самых приятных слова, которые услышал Джон с тех пор, как ему сообщили в Берлин, что у него родился второй ребенок. Настало время действовать. Он заговорил, как высокопоставленный офицер русской разведки, – ледяным голосом и не улыбаясь. В конце концов, офицеры КГБ лучшие разведчики в мире.
   – Совершенно верно, дружище. Всякая попытка запугать великую державу является истинным безумием. Надеюсь, что те, кто ведут эту игру, понимают, насколько она опасна. А теперь послушайте меня, господин Кимура, послушайте внимательно. Моя страна крайне обеспокоена, понимаете? Крайне обеспокоена. Вы поставили нас в дурацкое положение перед американцами и перед всем миром. В вашем распоряжении находится оружие, которым вы можете угрожать не только Америке, но и нам. Вы начали шантажировать американцев, и мы не видим сколько-нибудь серьезных причин для этого. Потому ваше поведение кажется нам непредсказуемым, а политически нестабильная страна, вооруженная баллистическими ракетами с ядерными боеголовками, вызывает у нас беспокойство. Этот кризис будет расти и может стать неуправляемым, если разумные люди не примут соответствующие меры. Нас не интересуют ваши торговые разногласия с Америкой, но, когда возникает опасность настоящей войны, мы испытываем тревогу.
   – Кто вы, Клерк-сан?
   – Я – полковник Седьмого отдела Первого главного управления Комитета государственной безопасности.
   – Но мне казалось…
   – Да, конечно, новое название, новое направление деятельности – какая чепуха! – презрительно фыркнул Кларк. – Кимура-сан, я офицер-разведчик. Моя обязанность – защищать свою страну. Я полагал, что назначение в Японию окажется простым и несложным делом, едва ли не синекурой, но теперь оказалось – я говорил вам о «Проекте Райана»?
   – Помню, вы упомянули о нем однажды, но…
   – После избрания Рейгана президентом Америки – в то время я был капитаном, таким же, как сейчас Чеков, – советское политическое руководство изучило идеологические убеждения.нового американского президента и пришло к устрашающему выводу, что он может решиться нанести ядерный удар по нашей стране. Мы тут же повели работу, чтобы выяснить, насколько вероятно такое развитие событий. В конце концов нам стало ясно, что предположение было ошибочным, что Рейган при всей своей ненависти к Советскому Союзу вовсе не дурак.
   Но что же мы видим теперь? – продолжал мнимый полковник Клерк. – Совсем рядом находится государство, тайно создавшее у себя ракетно-ядерный арсенал, безо всяких разумных причин угрожающее уничтожить страну, которая является для него скорее торговым партнером и союзником, чем врагом. Государство, уже несколько раз нападавшее на Россию. Таким образом, приказ, полученный мной, очень похож на «Проект Райана» – только в отношении Японии. Теперь вы меня понимаете?
   – Что вы хотите от меня? – спросил Кимура, уже догадываясь каким будет ответ,
   – Мне нужно выяснить, где находятся пусковые шахты с этими ракетами. Их вывезли с завода по железной дороге. Я должен знать, где они сейчас.
   – Но как я могу…, – начал Кимура и тут же осекся под ледяным взглядом Кларка.
   – Это меня не интересует. Я сообщил вам, что мне требуется. – Он сделал многозначительную паузу. – Подумайте вот о чем, Исами: такие события развиваются по собственным законам. Наступает момент, когда они внезапно начинают повелевать людьми, давшими им первоначальный толчок. А когда составляющими этого уравнения становится ядерное оружие, кто-то знает о возможных последствиях этого, а кто-то – нет. Я знаю, потому что знаком с тем, что собирались сделать американцы с нашей страной и как мы намеревались ответить. Помните, это было частью «Проекта Райана»? Попытка запугать великую державу глупа и безответственна.
   – Но если мне удастся сделать то, о чем вы просите, что тогда?
   – Это мне неизвестно. Зато я знаю, что моя страна в этом случае будет чувствовать себя в безопасности. Короче говоря, мне отдан такой приказ. Могу я принудить вас сделать это? Нет, не могу. Но если вы не придете нам на помощь, то подвергнете свою страну огромному риску. Решайте сами, – произнес Кларк холодно и бесстрастно. Он пожал руку японца с подчеркнутой теплотой и пошел назад.
   – Боже мой, Джон, ты вел себя, как настоящий русский, – выдохнул наконец Чавез, когда они оказались далеко от японского чиновника.
   – А ты как думал, парень? – заставил себя улыбнуться Кларк.

***

   Кимура оставался в порту еще несколько минут, глядя на поверхность Токийского залива, где дремали на якоре торговые суда. Некоторые из них были сухогрузами, приспособленными для перевозки автомобилей, некоторые – обычными контейнеровозами с обтекаемыми очертаниями, приспособленными бороздить океаны в любую погоду. Эта на первый взгляд самая ординарная сторона цивилизации затрагивала в Кимуре религиозные струны. Торговля сближала народы, и они, нуждаясь друг в друге, привыкали жить в мире, какими тяжелыми ни были бы их отношения в других сферах. Впрочем, Кимура был неплохо знаком с историей и знал, что события далеко не всегда развиваются таким образом.
   Ты нарушаешь закон, говорил он себе. Порочишь себя и свою семью. Покрываешь позором друзей и сотрудников. Наконец, это предательство по отношению к своей стране.
   Но, черт побери, какую страну он предает? Народ выбирает членов высшего законодательного органа – дайета, а те, избранные народом представители, в свою очередь, выбирают премьер-министра. Но ведь народ никак не может повлиять на деятельность правительства. Они, рядовые люди, население Японии, подобно сотрудникам его министерства, подобно избранным депутатам в дайете, являются всего лишь простыми наблюдателями. Их обманывают. Страна оказалась втянутой в войну, а люди ничего об этом не знают! Его страна создала ядерное оружие, и ее население осталось в неведении. Кто отдал такой приказ? Правительство? Но правительство только что ушло в отставку, и на смену пришло другое – в который раз, – а ведь на создание ракетно-ядерного вооружения требуется время… разве нет?
   Кимура не знал, как все это произошло. Он не сомневался в том, что русский сказал ему правду – по крайней мере частично. Его страна оказалась втянутой в войну, ей угрожала самая серьезная опасность за всю жизнь Кимуры. Япония погружалась в пучину безумия, и никто не мог повлиять на развитие событий. Он. отдавал себе отчет в том, что случившееся выходит далеко за рамки его личных представлений. Кимура просто не знал, с чего начать и как действовать дальше.
   Но кто– то должен остановить это безумие. Тогда в какой момент, задал себе вопрос Кимура, предатель становится патриотом, а патриот -предателем?

***

   Ему следовало бы испытывать раздражение, думал Кук, ложась наконец спать. Но гнева и раздражения не было. Принимая во внимание все обстоятельства, он признал, что день прошел исключительно удачно. Все присутствующие каждую минуту ждали, что он вот-вот попадет впросак. Кук видел это? особенно по выражению лиц офицеров национальной безопасности. Они считают себя такими умными, широко улыбнулся Кук, глядя в потолок, но не имеют ни малейшего представления о происходящих событиях. А понимают ли они, что на самом деле ничего не знают? Вряд ли. Они всегда ведут себя так высокомерно, с такой надменностью, но когда наступает решающая минута и ты задаешь им вопрос, то, как правило, слышишь уклончивый ответ: с одной стороны, так, сэр, а с другой – не так, сэр. Каким образом можно разработать политический курс при таких советниках, черт побери?
   А вот Кук, наоборот, отлично разбирался в происходящем, и то обстоятельство, что Райан понял это, мгновенно сделало его фактическим руководителем рабочей группы. Это было встречено сидящими за столом одновременно с раздражением и с облегчением. О'кей, наверняка думают они, пусть он примет весь огонь на себя, пусть рискует. В общем, решил Кук, он неплохо справился с ситуацией. Остальные члены рабочей группы будут теперь вынуждены поддерживать его, Кука, хотя и станут делать вид, будто не разделяют его точку зрения. Они будут записывать все его предложения на случай, если дела пойдут плохо, как они надеются, и тогда им это понадобится, чтобы прикрыть свои задницы, но одновременно они не решатся уходить от политики, разработанной группой, чтобы в случае успеха купаться в лучах славы. Они не исключают и такую вероятность, хотя не слишком рассчитывают на нее, являясь типичными бюрократами.
   Итак, с предварительными маневрами покончено. Позиции сторон прояснились. С американской стороны переговоры возглавит Адлер, а Кук станет его заместителем. Во главе другой делегации будет посол. Японии, а его правой рукой – Сейджи Нагумо. Ход переговоров можно заранее предопределить – они будут подчиняться строго определенным правилам и напоминать театр Кабуки. Обе стороны займут жесткие и неуступчивые позиции во время официальных заседаний, а фактические переговоры будут вестись во время перерывов, когда члены делегаций получат возможность беседовать друг с другом. Это позволит Крису и Сейджи обмениваться информацией, контролировать ход переговоров и вообще не допустить, чтобы уже совершенная глупость переросла в нечто худшее.
   Но они будут платить тебе за предоставленную информацию, не умолкал внутренний голос. Да, конечно, однако Сейджи тоже будет обеспечивать его информацией, и к тому же главное – разрядить ситуацию и спасти человеческие жизни, мысленно оправдывал себя он. Подлинное назначение дипломатии заключается в сохранении мира, а это означает спасение жизней в мировом масштабе, подобно тому как это делают врачи, только с большей эффективностью. Но разве врачам не платят за их работу, и при этом щедро? Никто не винит их за то, что они получают деньги. Однако миссия целителей в белых халатах не столь уж отлична от миссии нищих дипломатов в Туманном болоте. Почему же тогда врачи находятся в исключительном положении?
   Речь идет о восстановлении мира, черт возьми! Деньги не играют роли. Это является второстепенным. А поскольку деньги не главное в этом деле, почему бы не взять их, а? В конце концов, он это заслужил, не правда ли? Разумеется, заслужил, решил Кук, закрывая наконец глаза.

***

   Сидя в своем кресле на острове авианосца, Санчес видел, как напряженно работают механики. Они перебрали кормовые подшипники гребного вала номер один и, затаив дыхание, чуть увеличили обороты машины. Скорость возросла до одиннадцати узлов, почти до двенадцати. Этого оказалось достаточно, чтобы смогли взлететь истребители и направиться на базу в Пирл-Харбор, а взамен совершил посадку транспортный самолет со специалистами на борту. Они тут же спустились в машинное отделение и вместе с главным механиком принялись оценивать повреждения. Как один из старших офицеров на авианосце, Санчес узнает о результатах к ланчу. Он мог вылететь на берег с первой же группой истребителей, но решил, что его место здесь. «Энтерпрайз» сейчас далеко отстал и находился под надежным прикрытием противолодочных самолетов Р-3, базирующихся на атолле Мидуэй. Военно-морская разведка все больше и больше убеждалась в том, что в этом районе нет; кораблей противника – как подводных, так и надводных, – и Санчес начал постепенно верить этому. К тому же противолодочные самолеты сбросили столько акустических буев, что они становились помехой для навигации.